CC BY
87
УДК 1:572:2 DOI: 10.12737/3888
ИДЕАЛЬНЫЕ ОСНОВАНИЯ БЫТИЯ ЧЕЛОВЕКА В КУЛЬТУРЕ: СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЕ И ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ НРАВСТВЕННОСТИ
Копылов Сергей Иванович, кандидат социологических наук, доцент, доцент кафедры менеджмента,
Волгоградский филиал Российского торгово-экономического университета, г. Волгоград, Российская Федерация,
Шелекета Владислав Олегович, доктор философских наук, профессор кафедры социально-гуманитарных наук, vladshelo@mail.ru,
Волжский филиал НИУ Московский энергетический институт, г. Волжский,
Российская Федерация
Статья посвящена важной проблеме современной теории морали — онтологическим основаниям нравственности. Для доказательства авторской позиции, выражающейся в постулировании объективных оснований у морали и нравственности и вообще психической деятельности человека привлекается теория аналитической психологии К. Юнга. Решение таких важнейших проблем философского знания, как проблема идеального, соотношение объективного и субъективного, видится авторам в допущении существования онтологических оснований у любых проявлений идеальных феноменов, воплощающихся затем в произведения культуры, а также в социальные и нравственные нормы. Так, идеальное содержание индивидуального и коллективного сознания рассматривается сквозь призму архетипов, составляющих сюжетное содержание произведений культуры. Вместе с тем, на основании авторской концепции онтологических оснований бытия идеального доказывается негативное значение субъективности как отсутствия объективнонравственного содержания у идеальных феноменов как проявлений деятельности индивидуального и общественного сознания.
За каждым феноменом индивидуального сознания, по убеждению авторов, находятся архетипические образования, составляющие основу чувств, мыслей и т.п. Этот подход базируется на теоретико-методологическом фундаменте аналитической психологии. Вместе с тем, новизна представляемого подхода проявляется в утверждении существования архетипов, способствующих гармоническому мировидению и мирочувствию, имеющих объективно-нравственный характер, то есть онтически «вживленных» в структуру бытия. В этом смысле феномены общественного сознания индивидуально проявляют свое тождество в сфере приобщения к всеобщему.
Таким образом, показывается надрефлексивность, однозначность и регулятивный характер нравственности. Духовное в связи с этим рассматривается как наиболее гармоничный путь субъ-ективизирующей деятельности сознания в соответствии с наиболее целостными «матрицами», схемами идеализирующей деятельности. В приобщении к этим надындивидуальным матрицам видится позитивный характер жизни социума. Нравственность в таком понимании предстает как выражение необходимости следования по определенным онтологическим критериям должного поведения и мышления.
Ключевые слова: архетип, культура, нравственность, идеальное, смысл, регулятив
Массовая культура, искусство как средоточие духа субъективизма и основанного на субъективном (как выражения ограниченности «че-
ловеческого») типа мировосприятия есть культивирование и самопестование болезней души и разорванности духа. Увлечение мишурой кра-
17
ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ
сочной эмоциональности — доминирующий сюжет всех любовно-романтических историй, доминирующих сегодня в сюжетах кино, искусства, литературы. Вместе с тем, эта «захва-ченность» объектом любви есть проекция изначальных архетипов, корни которых, как мы утверждаем, не только психологические, а уходят в центр и глубь бытия. Это актуализирует необходимость рассмотрения того, как нравственные чувства проявляют свою объективность в явлениях человеческого творчества, критерием объективности которого, «свершив-шести», исполненности всегда являлась гармоничность, выражающая целостность и соответствие с некими критериями, существующими объективно основаниями культуры.
Мы исходим из теоретического положения о наличии оснований у бытия культуры и бытия человека в культуре. При этом, по нашему мнению, следует базироваться на методологическом подходе, постулирующем взаимосвязь этих оснований на фундаменте категории идеальное. Используя категории философии «идеальное», «субъективное», «архетип», «смысл», мы приходим к следующим связям между ними: идеальное есть свойство субъективной реальности, архетип есть регулирующий фактор последней. Однако, прежде всего, необходимо дать определения используемым категориям.
Духовное есть признак архетипов в контексте деятельности нравственных регулятивов, имеющих, как и в случае «обычных» регуляти-вов, надындивидуальный характер, но отличительную черту — нравственное содержание.
Таким образом, всеобщность объективного проявляется в случае архетипов в их универсальности и в том, что они регулируют деятельность сознания, идеального. Вместе с тем, архетипы являются основой для субъ-ективизирующей деятельности сознания: их приоритет в фантазийной деятельности дает «развернуться» различным субъективным иллюзиям. Здесь и проявляется регулятивная природа архетипов. Субъективно-идеальное становится объективным, когда приобщается к нравственному, поскольку «главные» архетипы, структурирующие субъективное, имеют нравственную природу. Более того, существуют совершенно определенные смыслообразные содержания, которые выступают в форме определенных сюжетов и представляют некоторую основу для человеческой нравственности. То есть можно вести речь об архетипи-
ческих содержаниях всеобщего бессознательного, а последнее есть просто существующие в бытии и не попадающие в спектр сознания идеально-материальные реальности, активизация которых способствует у человека тому, что ведет к поведению, определяемому как безнравственное.
Сам архетип имеет объективный характер, хотя бы в силу своего влияния в рамках культуры, главные архетипы выражают свою сущность как смысл, который в сознании выступает как «матрица» познания, а в человеческих взаимодействиях имеет аксиологическую природу. При этом смысл рефлексивен для человека, имеет отношение к архетипам, которые, в свою очередь, входят в сферу коллективного бессознательного и имеют природу внерефлексивного. Учитывая их надындивидуальный характер, можно утверждать надрефлексивность как характерное свойство этих понятий и доказательство объективности таких сопровождающих культуру феноменов, как нравственность, духовность и т. п.
Архетипы имеют отношение к человеческой психике, а через нее выступают своеобразными проводниками общезначимого и объективного смысла в субъективной реальности человека [7]. Таким образом, архетип выполняет функцию регулятива, а, как будет показано в статье, нравственное имеет регулятивную природу. Выяснив надсубъектную природу смысла, мы, тем самым, находим общее между этими тремя понятиями: содержание архетипа как смысл надсубъектно, объективно, архетипы также в своей сущности надындивидуальны. На них покоится феномен духовнонравственного как объективный регулятив бытия человека в культуре. Смысл как бы синхронизирует деятельность психики посредством своего содержания, существующего «в» архетипах.
Будем исходить из того, что человек, приобщаясь к «общечеловеческим ценностям» как в области обыденного сознания, так и высших проявлений нравственности, вступает на путь уже изначальных, существующих в психике человека регулятивов поведения и врожденных «матриц», схем мыслительных процессов (которые, в сущности, и есть архетипы). И здесь возникает давняя экзистенциально -гносеологическая проблема: как объединить этот основанный на объективных предрасположенностях сознания путь развития субъ-
18
научный журнал СЕРВИС PLUS Том 8. 2014 / № 2
Идеальные основания бытия человека в культуре: социально-философские и онтологические аспекты нравственности
ективности (и нужно ли это делать?) с путем «критического иррационализма», выражающегося в определенной иронии по отношению к бытию, ведущего в область субъективного как выражения свободы человека, способности к критическому осмыслению любых априорных положений, установок? Ведь, действительно, если следовать этому пути, в пределе субъективное получает статус выражения личностной активности человека. С другой стороны — моральной — данное самоощущение — это уход в индивидуально-инфернальные сферы.
И тот, и другой путь могут обеспечить определенный уровень внутренней гармонии и в потенции — приобщение к всеобщему. По-видимому, следует исходить из допущения о наличии параллельности объясняющих концептов — в соответствии с многоуровневостью бытия. Поэтому ни одна теория не обладает абсолютной объясняющей силой. К примеру, сублимация сексуальности, согласно теории
З. Фрейда, есть основа романтических настроений [5]. Действительно, в так называемом лирическом настроении мы замечаем полное отсутствие сексуальных тенденций. Но вытесненная или замещенная сексуальность не есть основа романтического мировоззрения, а выступает просто как сопровождение состояния, когда направленность сознания в сторону «платонических» чувств притеняет чисто инстинктивные, физиологически обусловленные интенции. Таким образом, имеется параллельность.
«Психологические» объяснения К. Юнга о функциях коллективного бессознательного как некоего «поля», где идеальность человека получает свои объективные измерения, могут быть дополнены объясняющими парадигмами теории самоорганизации, где этот процесс есть выход сознания на некие аттракторы — устойчивые решения, существующие онтологично. Так, психоаналитическое понятие «тень» есть обратная сторона «самости». Идентификация со своей «тенью» как выражения имморальной стороны личности развивается в соответствии с определенными закономерностями. Процесс достижения внутренней целостности и самоидентификации находится в русле постижения внутренней структуры своего душевного мира и его параллельности законам бытия. В этом смысле законы бытия (с позиции теории системности и самоорганизации) параллельны законам, действующим в человеческом бытии,
основывающемся на душевном, духовном, идеальном. И эта параллельность проходит по сфере морали. Логика здесь такова: принимая моральный закон на всех уровнях своего душевного бытия, или, в терминах психоанализа, соединив «супер-эго» с «эго» мы следуем законам бытия, поскольку путь мира совпадает с путем личностного совершенствования.
Здесь можно рассматривать и культурные аспекты подобного единства. Так, древнееврейская культура смотрит на все из конца времени, и вещи оцениваются совсем не с точки зрения их наличного бытия. Гораздо важнее то, чем они должны быть. Высший смысл, находящийся в конце времени создает своеобразную тягу, под действие которой попадает все существующее. При этом завершением мира, как мы знаем из сакральных текстов иудаизма и выросшего из него христианства, должно стать гармоничное нравственное единство внутреннего и внешнего бытия.
Исходя из вышеизложенного, предельное объединение субъективного и объективного (как законов культуры) может быть осуществимо в некоем идеальном пределе. Ощущение относительности своей субъективности к абсолютно объективному обостряется тогда, когда свои мысли и чувства человек максимизирует, делая какую-либо идею центром своих душевных состояний, как бы соотнося ее с бесконечностью.
Вообще, символическое как выражение эстетическо-художественного мировоззрения может объясняться, исходя из понимания душевной основы как результата историкокультурного развития человека. Но здесь имеется соединение идеального, существующего в архетипах, с реально жизненным, которое в искусстве выражает личностное, человеческое. Интуитивное чувствование тому доказательство. Индивидуальное здесь проявляется в том, что важно найти свой смысл в этом архетипическом пространстве, обретя тем самым душевную гармонию.
Сущность религиозного отношения к миру основана не на очевидности постоянного, а на тайне, которая открывается не всем и не все время. Мы не можем представить себе всю полноту откровения, потому что претендуем (в силу нашего научного доказательного способа познания) на знание абсолютного как фактическую данность. Сущность же религиозного мировоззрения как ощущения тайны
19
ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ
выражается в том, что мир может быть устроен как угодно, но обычный европейский тип мировоззрения не объясняет, зачем и почему он так устроен.
Мифологически-религиозный способ познания основан на бесконечном удвоении смысла определенного объекта (материального или идеального), на постоянных ассоциациях, отсылках и зеркальных отображениях идей и объектов друг в друге. Бесконечное расширяющееся бытие в этом случае говорит об универсальной системности мира, о его всеобщем характере, а, в конечном счете, о пронизанности множества некой единой идеей.
На начальных этапах человеческой истории единство человека с окружающей средой можно представить не только как неразвитость человеческого сознания, ведущая к анимизму и тотемизму как ощущению родства с природой. Глубинное родство человеческой субъективности с окружающей действительностью не только отсутствие субъект-объектного дуализма. Данное отсутствие мыслится как достигнутая целостность сознания и одновременное преодоление главной проблемы философии — устранение разрыва, той непереходимой грани между «я» и «не я», познанием и объектом познания, что в религии обозначается как «освобождение», «искупление», «преодоление первородного греха».
И это касается не только гносеологической проблемы. Соединение духовного и материального мира в христианстве, сделавшем центром своей онтологии аксиологическое мировоззрение, это единство достигается единением душ, людей друг в друге через Христа. При этом предполагается, что решится проблема разделенных субъективностей.
Но этим не решается субъект-объектный дуализм между субъективностью и миром не личностным, объектным. По этому поводу М. Бубер предлагает выход — диалог... Обращаясь к любому объекту мира как живому «Ты», а не как к «Оно», как выражению вещности, я снимаю эту пресловутую пропасть между всем и моим — моей концентрированной индивидуальностью и вещью (объектом, субъектом) «самой по себе» [2]. В этом смысле наличие архетипов у всех людей может выражать общечеловеческое сознание — «место», где соединяются «субъективности» и существует изначально тождество сознаний.
С этих позиций может быть решена проблема психологических типов — систем восприятия, где каждая система восприятия, составляющая основу психотипа, в свою очередь, основывается на доминировании определенного архетипа. Архетип, уходящий корнями в глубины бытия есть выражение единства субъект — субъектного, субъект — объектного и объект — объектного единства и может быть альтернативой логическому и генетическому подходу в психологическом анализе. Он выражает «таковость» субъективного в человеке. Ведь человек иначе не представляет себе этот мир.
В таком понимании непосредственной данности основ моей субъективности по-новому видится и феномен веры как феномен человеческой субъективности. Вера как ожидание чуда и действительное видение его в своей жизни есть результат определенных духовных усилий и очевидная данность для самого верующего. Даже посещение храма и фиксирование в своем душевном мире определенных состояний есть результат обнаружения и раскручивания в себе в процессуальности экзистенциальных событии сущего самого в себе, проявляющегося во мне.
Таким образом, вера рождается как отказ от солипсизма и допущение Другого как большего, чем Я. Эта открытость своей субъективности Другому, Богу и осознание этого. Осознание может приходить уже с помощью известных психоаналитических механизмов: осознание — фиксирование образов, субъективных чувствований, которые затем оформляются в мысли, убеждения и т. д. Осознавая их очевидную данность, мы приходим к пониманию их онтологичности. Здесь могут возникать аллюзии с априориями. Но у Канта, во-первых, данные первообразы существуют, прежде всего, в человеческом сознании, во-вторых, имеют логическую природу, как категории пространства, времени, количества и т. д. В нашем же случае речь идет о глубинном единстве чувствообразов с объективностью.
Вышеизложенное может натолкнуть нас на мысль о том, что в области научного и художественного творчества невозможно создание поистине нового. Такой вывод напрашивается в связи с существованием объективных предпосылок нашего внутреннего мира, который в процессах целеполагания и творчества реализуется вовне. Появление нового образа
20
научный журнал СЕРВИС PLUS Том 8. 2014 / № 2
Идеальные основания бытия человека в культуре: социально-философские и онтологические аспекты нравственности
в смысловом поле культуры, по-видимому, уже действительно невозможно, поскольку: 1) эмоциональные образы, вдохновляющие толпы на поклонение, уже перебрали художники и писатели в своих произведениях за предшествующую историю развития человеческой культуры;
2) процесс узнавания заменяется во многих случаях на процесс познания из-за накопившейся за всю историю культуры огромной массы теоретического материала, который по большей степени интерпретирующий. Исходя из этого, вполне можно было бы утверждать, что архетипы все воплощены, и процесс воспроизводства культурных ценностей сводится к новым выражениям архетипов. Однако дело обстоит не так, вернее, не совсем так.
Здесь мы сталкиваемся со следующей проблемой: принимая за метод самобытную деятельность собственного духа, т. е. взращивая в себе оригинальность-индивидуальность в мышлении, я уже не следую тем изначальным образам, создающим гармоничность в продуктах своей деятельности. Вместе с тем оригинальность есть залог успешного творчества. Так, каждый философ начинает с интерпретации всей истории философии и зачастую в рамках этой интерпретации создает свою теорию. Это относится и к творчеству в сфере нравственного сознания.
Решение может состоять, по-видимому, в ощущении присоединения индивидуального к универсальному, где первое есть выражение и составная часть второго. Культура есть закономерный процесс в силу законов деятельности главного движущего фактора культуры — человеческой души. Именно в этом пункте можно почувствовать слитность архетипов культуры с онтологией культурных артефактов и с внутренней реальностью человека (идеальной субъективной реальностью), которой данными универсалиями и придается объективность.
Итак, подведем краткие итоги: а) истинно объективное обретается как идеал, понимаемый как вектор, притягивающий из некоего идеального пространства все явления внешнего и внутреннего (идеального и материального, субъективного и объективного) к своему абсолютному пределу, а значит, поистине объективному; б) экзистенциальные пространства обретают свою полноту на пересечении веры и того, во что верят, где то, во что верят, то есть содержание, полностью воплощается в бытие, когда становится нравственным; в) смысл так-
же нам дается, и он объективен на пересечении человеческого бытия с надчеловеческим. Во всех этих случаях нравственное обнаруживает свою основу в виде чувств, эмоций, имеющих нерефлексивную природу. В этом выражается надрефлексивное качество нравственного как первое доказательство ее объективности, независимости от произвольного воления человека. Безусловно, нельзя недооценивать и творчество человека в сфере морали, но оно должно осуществляться в соответствии с регу-лятивами (последнее утверждение относится, кстати, к творчеству вообще). Как справедливо утверждал Н. Бердяев, нравственность есть творческое отношение к действительности [1], но при этом речь идет об активном деятельном характере отношения к действительности, когда человек не может не поступать в соответствии с требованиями морали, которые вживлены в плоть человеческой субъективности. Воле человека противостоит покорность и смирение, выступающие в связке с другим продуктом идеальных основ культуры — верой. Действительно, покоряясь существующему и обусловленному чем-то высшим, чем мои представления о том, «как должно быть» порядку, я доверяюсь, вверяюсь ему. Это, в свою очередь, дает основание для любви к миру как принятие его, устремленность к тому, что вне меня, то есть вне всей моей субъективности и представлений о должном.
Таковы уж закономерности человеческого бытия, получающего свою объективность в надчеловеческом (социальном) как полностью реальном.
Объективность нравственного выражается в том, что оно надрефлексивно. Это показывается с помощью понятия «архетипы», субъективные регулятивы, проявляющиеся уже на стадии первобытного сознания в мифах. Нравственной категорией здесь выступает то, что называется совестью. Первые нравственные установления — запрет инцеста и т. п. — возникали не совсем рефлексивным путем, хотя бы в силу неразвитости сознания (абстрактного мышления) человека. Совесть «действует» преимущественно автоматически. Это предопределяет второе измерение объективности нравственного — выбор в каждой ситуации всего одного решения, что определяет, в свою очередь, однозначность нравственного (вторая часть, посвященная нравственному идеалу как вы-
21
ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ
ражению ожидаемого от каждого человека «предела» нравственного поступка и недопустимости субъективности в нравственных суждениях, понимаемой как неполноты и волюнтаризма). В этом смысле нравственное носит в некотором роде «законнический» характер: «поступать так, а не иначе», (что также имеет внерефлексивные аспекты). Это предопределенность в смысле высшей степени нормативности, что, в свою очередь, проявляется в ее 3) гармоничности как регулятивного фактора для душевных пространств человека. Поступая и мысля только определенным образом, человек получает пресловутый душевный по-
кой и гармонию, поскольку в нравственном решении включаются вышеупомянутые над-рефлексивность и однозначность (как механизм нерефлексивного чувства, что «все идет как надо», решение принято правильное, внутренняя удовлетворенность).
Таким образом, теперь у нас есть философско-методологический фундамент для утверждения, что внутренний, субъективный мир души человека действительно имеет основания в идеальных основаниях культуры, так что субъективная реальность идеального мира человека и объективная реальность составляют нерасторжимое единство.
Литература
1. Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М.: Республика, 1995. 375 с.
2. Бубер М.Я. Ты. М.: Высшая школа, 1993. 177 с.
3. Субботский Е.В., Чеснокова О.Б., Совместимы ли социальный интеллект и мораль? // Национальный психологический журнал. 2011. № 1. С. 8—13.
4. Фишман Л.Г. Исчезнет ли мораль? // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук. 2011. № 1. С. 408—418.
5. Фрейд З. «Я» и «Оно» // Фрейд З. Основной инстинкт. М.: АСТ, 1997. 656 с.
6. Хмелевский С.В. Мораль и право: некоторые базовые аспекты взаимосвязи и взаимовлияния // Бизнес в законе. 2012. № 2. С. 191-198.
7. Юнг К.Г. Психологические типы. М.: Университетская книга, 1998. 714 с.
IDEAL FOUNDATIONS OF HUMAN BEING IN CULTURE: SOCIO-PHILOSOPHICAL AND ONTOLOGICAL ASPECTS OF MORALS
Kopylov Sergei Ivanovich, Candidate of Social Sciences, Associate Professor, Associate Professor at the Department of Management,
Russian State University of Trade and Economics (Volgograd Campus), Volgograd, Russian Federation
Sheleketa Vladislav Olegovich, Doctor of Philosophy, Professor at the Department of Social Humanities, vladshelo@mail.ru,
Moscow Power Engineering Institute (Volzhsky campus), Volzhsky, Russian Federation, Volzhskiy, Russian Federation
The article deals with an acute issue of modern theory of morals, namely, the ontological foundations of morals. According to the authors, morals, as well as human psychological activity in general, have an objective origin and roots. The authors’idea is based on Jung’s theory of psychoanalysis. The authors claim that such central philosophical problems as the problem of the ideal and the correlation between the objective and the subjective can be solved provided the ontological basis is recognized as underlying all manifestations of the ideal, which is further interpreted through arts, social and moral norms. Thus, the ideal content of the individual and the collective consciousness is viewed through the lens of archetypes, which constitute the narrative content of works of art. Furthermore, the authors ’ conception of the ontologically based ideal serves to support the idea of the negative influence of subjectivity as lacking the objective and moral content of the ideal reflecting the activity of the individual and the collective consciousness.
The authors are convinced that every phenomenon of individual consciousness stems from archetypes, which are the basis for feelings, thoughts etc. This approach originates from the theoretical and
22
научный журнал СЕРВИС PLUS Том 8. 2014 / № 2
Сервисное измерение фронтовой повседневности в годы Великой отечественной войны: 1941-1945 гг.
methodological principles of psychoanalysis. At the same time, the innovative stance of the approach postulates the existence of archetypes promoting harmonic view and sense of the world, which share the objective moral character. In this respect, phenomena of collective consciousness individually manifest their identity in terms of pandemic unity.
Thus, suprareflexity, unambiguity and regulative character of morals reveal themselves, and the spiritual is viewed as the most harmonic route for subjectifing activity of consciousness in accordance with the principal holistic «matrices», patterns of idealizing activity. The authors see conformity with these supraindividual matrices as the manifestation of the positive character of the life ofsociety. From this perspective, morals are regarded as an expression of the necessity to adhere to definite ontological criteria of proper conduct and thinking.
Keywords: archetype, culture, morals, ideal, meaning, regulatory
References
1. Berdyaev, N.A. Tsarstvo dukha i tsarstvo Kesaiia [The Realm of Spirit and the Realm of Caesar]. Moscow: Respublika Publ., 1995. P. 375.
2. Buber, M.Ia. Ty [You]. Moscow: Vysshaia schola Publ., 1993. P. 177.
3. Subbotskii, E.V., Chesnokova, O.B. Sovmestimy li sotsial’nyi intellect i moral’? [Are social intellect and morals compatible?]. Natsional’nyi psykhologicheskii zhurnal [National Psychological magazine]. 2011. № 1. pp. 8—13.
4. Fishman, L.G. Ischeznet li moral’? [Are morals to disappear?]. Nauchnyi ezhegodnik Instituta filosofii i prava Ural’skogo otdeleniia Rossiiskoi akademii nauk [Scientific Almanac of the Institute of Philosophy and Law of the Ural division ofthe Russian Academy of Sciences]. 2011. № 1. pp. 408—418.
5. Freud, S. «Ia» i «Ono» [The Ego and the Id]. Moscow: AST Publ., 1997. P. 656.
6. Khmelevskii, S. V. Moral’ i pravo: nekotorye bazovye aspekty vzaimosviazi i vzaimovliianiia [Morals and Law: basic aspects of interconnection and interdependence]. Biznes v zakone [Business in law]. 2012. № 2. pp. 191—198.
7. Jung, C.G. Psikhologicheskie tipy [Psychological types]. Moscow: Universitetskaia kniga Publ., 1998. P. 714.
УДК 94(47)«1941/45» DOI: 10.12737/3889
СЕРВИСНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ФРОНТОВОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ: 1941-1945 ГГ.
Ларионов Алексей Эдиславович, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и политологии Российского государственного университета туризма и сервиса, allar71@yandex.ru,
ФГБОУ ВПО «Российский государственный университет туризма и сервиса», Москва, Российская Федерация
В статье описывается и анализируется фронтовая повседневность с точки зрения сервисной деятельности органов государственного и военного руководства СССР, а также самостоятельных действий военнослужащих по удовлетворению своих жизненных потребностей. На основании анализа архивных источников и источников личного происхождения делается вывод о специфическом характере сервиса в экстремальных условиях военных действий, выявлены его характерные черты.
Ключевые слова: Великая Отечественная война, фронтовая повседневность, сервис, удовлетворение потребностей
Общеизвестно определение дефиниции «сервис» как удовлетворение повседневных потребностей человека в процессе социальных
отношений. Однако вдумаемся в сочетание ключевых понятий. Сервис и война... На первый взгляд, что может быть несовместимее
23
