CC BY
37УДК 821.161.1
ГРНТИ 17.07
С. П. Гудкова
Художественные особенности стихотворной журнальной подборки
В статье рассматриваются особенности функционирования стихотворной журнальной подборки как поэтического контекста, ориентированного на жанровую модель лирического цикла. В ходе исследования доказывается, что стихотворную журнальную подборку можно рассматривать как синтетическую форму, стремящуюся к единству и завершению.
Ключевые слова: современная поэзия, стихотворная подборка, поэтический контекст, крупная жанровая форма, лирический цикл, синтетическая форма.
Svetlana Gudkova Artistic Features of Poetry Magazine Selection
The article discusses the peculiarities of the poetic magazine selection's development as a poetic context with a focus on a genre-model of a lyric cycle. The study proved that a poetic magazine selection can be viewed as a synthetic form, striving for a unity and completion.
Key words: modern poetry, poetic selection, poetic context, major genre form, lyrical cycle, synthetic form.
Стихотворная журнальная подборка - одна из важных составляющих литературно-художественных и поэтических журналов. Она дает представление об особенностях развития современной поэзии и становится одной из распространенных форм поэтического контекста, претендующего на определенную целостность в представлении того иного поэта, его художественного метода и стиля в том или ином издании. Принцип и характер ее организации демонстрируют один из возможных путей создания крупной синтетической формы. Современный поэтический процесс в силу своего непосредственного «живого» контакта всех участников (теоретиков литературы, литературных критиков, поэтов, редакторов) указывает на их тесное сотворчество. Значимость профессионального диалога редактора с
поэтом подтверждают и те, и другие. При этом многие отмечают, что сегодня стихотворная подборка выстраивается с опорой на тематическое единство1.
Данный факт позволяет говорить о стихотворной журнальной подборке как об авторском контексте, скорректированном редакторским взглядом [1, с. 33]. Несмотря на многосторонность связей между отдельными текстами, входящими в ее состав, стихотворная подборка не является жанровым образованием, так как она не обладает жанровыми признаками. Безусловно, это не поэтический жанр, а скорее всего, поэтический контекст, ориентированный на жанровую модель крупной поэтической формы, лирического цикла. По аналогии с другими явлениями циклизации ее можно рассматривать как синтетическую форму, стремящуюся к «единству и завершенности» (О. Золотарева), к выходу за пределы «моножанра».
В сравнении с другими циклическими образованиями она обладает меньшей системностью и, как следствие, имеет большую свободу в организации. Наличие лишь общей схемы композиции циклического образования говорит о невозможности существования «художественного целого как жанровой единицы» (В. Козлик), поэтому стихотворная подборка должна быть описана в определенных понятиях, адекватных ее специфике.
Подобный текстовый контекст представляет собой проблемно-тематический или жанровый комплекс, состоящий из самостоятельных поэтических текстов (в состав объединения могут входить как отдельные стихотворения, так и поэмы, лирические циклы, прозаметрические фрагменты), которые могут вступать в диалогические отношения, образуя некие поэтические единства (тематические, жанровые, формообразующие и т.п.). Подборке, в отличие от цикла, присуща большая степень свободы отдельных текстов внутри объединения. Здесь также важную роль играет заголовочный комплекс, выступающий как структурообразующий принцип, но в отличие от крупных жанровых форм поэзии, в стихотворной подборке визуальные скрепы не играют существенной роли. Соответственно, стихотворная подборка в авторском сознании никогда не мыслится как первичное единство (всегда образована из ранее написанных произведений) - это вторичное текстовое образование, которое не находит закрепления в последующих изданиях.
1 Об этом в личной беседе говорили: ведущий критик журнала «Москва» К. А. Кокшенева (V Международная межвузовская научная конференция «Россия и современный мир: проблемы политического развития». Москва, 2009, 16-18 апреля); поэт И. Ермакова (I ЛитУниверсиада ПФО, Саранск, 2010, 29-30 апреля), литературный критик В. И. Новиков (Международная научная конференция «Русская комическая литература XX века. История. Поэтика. Критика». Москва, 2010, 26-28 октября) и др.
106
Ее появление вызвано специфическими свойствами лирики как особого рода литературы, где каждое стихотворение существует с опорой на другое, оно способно вступать в диалогические отношения, образуя более крупные единства.
Кроме того, в отличие от цикла, стихотворная подборка не является замкнутой системой. Она может более свободно, нежели другие циклические образования, корректироваться авторской или редакторской волей: «сворачиваться»/«разворачиваться», менять состав текстов и их архитектонику.
Самостоятельные стихотворные тексты, помещенные в новое художественное пространство в определенной последовательности, приобретают новые смыслы, обогащая весь контекст, что способствует появлению дополнительных смыслов, ранее не выводимых из отдельных произведений. При этом активизируются ассоциативные возможности как поэта, так и читателя. Авторская стратегия в стихотворной подборке направлена прежде всего на то, чтобы читатель увидел в ней нечто большее, чем она есть, -некую концепцию. Стихотворная подборка (так же, как и цикл) предполагает, по утверждению исследователей, не «последовательное развитие "событий", но систему отдельных явлений, и мир поэтому предстает внешне дискретным, но стыки между "фрагментами" обнажают скрытые связи сущностных сторон бытия» [7, с. 111].
Таким образом, одно из главных свойств стихотворной подборки -ориентация на крупную жанровую форму - говорит о ее близости к поэтическому циклу, поэтому порой бывает трудно провести границы между данными явлениями. Не случайно Р. Фигут отмечает: «Нельзя а priori исключать, что конкретные "декоративные" группы текстов <...> вдруг все-таки окажутся организованными циклически, т.е. содержащими "разборчивую идею и сопряженную с ней новую смысловую структуру"» [6, с. 19]. Данная мысль находит свое подтверждение в работе И. Фоменко. Исследователь также обращает внимание на то, что «сложность переходных форм состоит в том, что, сочетая признаки разного типа, они могут быть по-разному прочитаны и истолкованы в зависимости от того, что именно увидит здесь читатель: стихотворение или цикл, цикл или подборку» [7, с. 58].
Стихотворная журнальная подборка имеет и общие с поэтическим циклом принципы организации. Поэтические тексты внутри подборки могут быть построены по тематическому принципу (хронологическому или монтажному), жанровому, метрическому и т.п.
В современной поэзии наибольшее распространение получил тематический принцип организации стихотворной журнальной подборки. Подобная традиция сформирована опытом поэзии середины XIX века, когда А. А. Фет, Ап. Майков, А. Н. Некрасов, А. К. Толстой и др. актуализировали не жанровый, а тематический принцип построения своих поэтических сборников. Теоретики литературы связывают это явление с трансформацией жанрового мышления, усиливающегося в эпоху романтизма, что привело к разрушению взаимообусловленности жанра и темы. «Тема как предмет медитации, - отмечает И. Фоменко, - приобретает самостоятельное значение и может быть воплощена в любом жанровом определенном, неопределенном или внежанровом стихотворении. И потому она начинает играть все большую роль в организации лирических контекстов. Жанрово-тематический принцип постепенно заменяется принципом тематических групп, который со временем станет ведущим, выработаются достаточно устойчивые типы связи между стихотворениями внутри тематических комплексов и между ними» [7, с. 54].
Анализ современной журнальной поэзии («Арион», «Дружба народов, «Знамя», «Новый мир», «Октябрь», «Интерпоэзия» и др.) показывает, что тематическая подборка является наиболее приоритетной среди других поэтических контекстов. Она может быть образована по разным принципам. Во-первых, тематическая группа произведений может быть инициирована одним событием и представлять различные его грани, настроения и переживание/сопереживание. Во-вторых, это могут быть вариации на какую-либо тему и, в-третьих, произведения внутри подборки могут вступать в диалогические отношения, образуя сюжетную схему, некий пунктир развития поэтического сюжета.
Первый вариант организации тематической подборки является менее распространенным среди поэтов рубежа XX-XXI веков. Причиной обращения к нему является какое-либо значительное событие в жизни поэта или в жизни страны. Часто увлеченность эмоциональным состоянием подталкивает поэта к написанию произведения или ряда произведений, созданных «на одном дыхании», в едином душевном порыве, что приводит к первичной целостности текста, изначально ориентируя его на крупную жанровую форму. В таком случае важную роль играют заголовочный комплекс и указание на конкретную дату создания произведения, соотнесенную с центральным событием, положенным в основу поэтического контекста.
Ярким примером создания подобных тематических комплексов является подборка стихов Л. Лосева «Послесловие» («Знамя», 1997, № 12), написанная в знак памяти на годовщину смерти И. Бродского. Тема подборки имплицирована в дате - декабрь 1997 года, что подтверждает ориентацию текстов на их поминальный характер. Сюжетообразующим началом подборки выступают мотивы скорби, утраты. Поэт передает чувство всеобщего горя, говорит об образовавшейся пустоте в поэтическом пространстве: «Веки и губы смыкаются в лад. / Вот он - за дверью, / и уступают голос и взгляд / место забвенью. / Ртуть застывает, как страж на посту - / нету развода. / Как выясняется, пустоту / терпит природа, / ибо того, что оставлено тлеть / под глиноземом, / ни мемуарам не запечатлеть, / ни хромосомам» [3, с. 3].
Данный вариант организации тематической подборки демонстрирует зарождение более крупной композиционной целостности - книги стихов со всеми ее жанрообразующими признаками. Сам поэт в небольшом предисловии к публикации поясняет: «Небольшая книжка выйдет у меня под таким названием в издательстве у Пушкинского фонда в Петербурге. Добрая половина стихов в "Послесловии" связана с памятью И. Бродского. Таковы и первые три стихотворения этой подборки, написанных прошлым летом в Европе, где я знакомился с материалами частных архивов для своей нынешней работы - комментированного издания стихов И. Бродского в серии "Новая библиотека"» [3, с. 3].
Авторское пояснение демонстрирует желание поэта представить не поэтический цикл, а именно поэтический контекст, к написанию которого подтолкнуло определенное событие. Выход в 1998 году книги стихов Л. Лосева с одноименным названием подтверждает цель подборки - познакомить читателя с будущим изданием. Новая книга имеет четко выдержанную структуру (авторское предисловие, три тематических раздела). Подобная практика нашла широкое распространение в современной поэзии, когда поэтический цикл или группа стихотворных текстов, рожденных как отклик на определенное событие, перерастают в книгу стихов с разветвленным лирическим сюжетом. По похожему принципу выстраивались книги стихов С. Кековой «Короткие письма» (1999), И. Лиснянской «В пригороде Содома» (2002), «Без тебя» (2003), «Сны старой Евы» (2007), Г. Русакова «Разговоры с богом» (2003), О. Николаевой «Испанские письма» (2004) и др.
В связи с этим следует отметить, что часто тематическая подборка (так же, как и цикл) имеет свойство «разворачиваться» в книгу (так же, как
и книга стихов, в свою очередь, может «сворачиваться» в цикл, либо в тематическую подборку), что подтверждается публикацией подборки, предвосхищающей выход книги. Однако мы смеем предположить, что порой выход книги по известным издательским причинам задерживается, и тогда журнальная подборка, как более оперативная поэтическая целостность, выступает в качестве презентации книги. Целью такого издания, как мы уже отмечали, является знакомство читателя с новой книгой, передача «свернутой» схемы ее сюжета. Подтверждением этому может служить выход книг стихов О. Постниковой «Бабьи песни», 1995 (подборка «Бабьи песни» была опубликована в журнале «Новый мир», 1994, № 1); Е. Рейна «Сапожок», 1995 (подборка «Из книги «Сапожок» в журнале «Новый мир», 1994, № 6); О. Чухонцева «Фифа», 2003 (подборка в журнале «Новый мир», 2001, № 3); В. Кривулина «Стихи после стихов», 2001 (подборка в журнале «Октябрь», 2000, № 9); И. Кабыш «Невеста без места», 2008 (подборка в журнале «Дружба народов», 2007, № 1) и др.
Обращают на себя внимание и редкие случаи создания тематической подборки не самим автором, а его родственниками. Скоропостижный уход поэта из жизни подталкивает близких людей найти в его стихах объяснение случившейся трагедии. В таком случае творчество поэта последних лет становится «лабораторией» по исследованию причин произошедшего. Примером этому может служить большая тематическая подборка стихов Б. Рыжего «Вот и все, я побуду один...», представленная в журнале «Знамя» (2002, № 1) Б. П. Рыжим и И. Князевой.
Родственники поэта, выступающие в данном случае как редакторы, объединяют стихотворения, написанные Б. Рыжим в конце 1990-х годов. Указание на время создания стихотворений подчеркивает монтажный способ организации поэтического контекста. Все представленные стихотворения связаны мотивом прощания лирического героя с миром. Ощущения одиночества, бесприютности, потерянности проходят через весь контекст, передавая элегическое настроение лирического героя.
Более широкое распространение в современной журнальной поэзии получил второй тип организации тематической подборки - «вариации на тему». Его суть заключается в том, что отдельное стихотворение, входящее в подборку, демонстрирует проявление общей темы в разных ее вариациях. При таком типе организации структурно-семантические связи между текстами весьма условны. Хронология создания текстов не играет существенной роли. Каждое стихотворение предельно широко трактует представленную тему (подведение итогов уходящего века, память о малой
родине, одиночество, старость и т. п.), но в то же время стихотворения «нейтральны» относительно друг друга.
Так, например, различные варианты темы быстротечности земной жизни и связанной с ней темы подведения жизненных итогов предлагают Б. Кенжеев «Это он, это не я» («Арион», 1999, № 1), Ю. Ряшенцев «Рай не по грехам» («Арион», 2001, № 4), Г. Шептунов «У века на краю» («Дружба народов», 2001, № 9), Е. Рейн «Я хозяин своих привидений и призраков» («Знамя», 2003, № 3), А. Кушнер «В закатном свете» («Арион», 2006, № 1), Г. Шульпяков «Человек с ведром» («Арион», 2010, № 2), Г. Русаков «Свои скворцы» («Знамя», 2010, № 10) и др.
В большинстве стихотворений таких подборок центральными становятся мотив памяти, воспоминание о прошлых событиях и людях, связанных с ними. В творчестве поэтов старшего поколения важное место занимает оппозиция «тогда»/«сейчас». Воспоминание о молодости навеяны, например, у Е. Рейна юношеским восторгом перед жизнью, ощущением радости и счастья. Восприятие же современной жизни часто представлено в серых тонах. Центральными эпитетами становятся «закатное солнце», «угасающий луч», «гаснущий день». Размышления о детстве и юности переходят в рассказ о дне сегодняшнем. Происходит осмысление бытийных ценностей. Лирический герой, словно на исповеди, перед лицом Высшей силы оценивает всю свою жизнь: «И под закатом, отгоревшим в медь, / когда от жизни остаётся нежить, / сейчас меня ты можешь пожалеть / и, если хочешь, попросту утешить. / Поскольку ты, конечно, это - я / на детской неприкаянной площадке. / И прорицая, бедствуя, кляня, / Я - это ты. И всё. И взятки гладки» [5].
Лирический герой Е. Рейна, максимально приближенный к личности поэта, передает всю гамму его душевных переживаний. Часто в таких стихах наряду с драматическим пафосом, навеянным ощущением утраты душевных и физических сил, присутствует и самоирония. Окружающий мир, его отдельные предметы и явления теперь видятся поэту иначе: они рассматриваются сквозь призму прожитых лет, приобретенного жизненного опыта.
Смыслообразующей основой тематической подборки становятся сквозной образ, мотив, ключевое слово, представленные в различных вариациях. Заголовочный комплекс также играет важную роль в постижении основной идеи поэтического текста. Часто поэт выносит в название одну из стихотворных строк, выражающую основополагающее понимание всего контекста (иногда подборка названа с опорой на конкретное стихотворе-
ние). Стихотворение, содержащее подобную строку, может быть помещено в начале цикла (что бывает весьма редко), и все последующие стихотворения так или иначе перекликаются с заданной мыслью. Оно может находиться в середине подборки, тем самым создается смысловой центр, вокруг которого появляются возможные вариации звучания обозначенной темы. В случае финальной актуализации смысловой строки, автор подводит итог всем возможным аспектам проявления темы. В таком варианте выделяется законченность представленного поэтического контекста, претендующего на статус крупной поэтической формы.
Более сложным поэтическим образованием является третий тип организации тематической подборки, где самостоятельные произведения могут вступать в диалогические отношения, образуя некую сюжетную схему. Наличие пунктирного развития поэтического сюжета (обнаруживаются завязка, развитие действия, кульминация и развязка) делает такой стихотворный контекст максимально приближенным к поэтическому циклу. В качестве примера можно привести публикации С. Липкина «Кружение» («Дружба народов», 1997, № 6), И. Лиснянской «Отражения» («Арион», 1998, № 1), И. Ермаковой «Весь этот джаз» («Арион», 1999, № 2), А. Жигулина «Воспоминание о воронежских садах» («Знамя», 1999, № 11), Б. Рыжего «From Sverdlovsk with love» («Знамя», 1999, № 4), А. Левченко «Вечера на хуторе близ Пекина» («Арион, 2000, № 1). А. Ревича «Прощание с веком» («Дружба народов», 2001, № 1), С. Кековой «На семи холмах» («Новый мир», 2001, № 3) и др.
Показательным примером образования данного типа тематической подборки может являться подборка стихов А. Жигулина «Воспоминание о воронежских садах». Его творчество вполне вписывается в «традиционную» поэтическую парадигму. Поэзия А. Жигулина рождается из собственного душевного и жизненного опыта, что и подтверждается представленной группой стихотворений. Первые три стихотворения, посвященные памяти матери поэта, Евгении Митрофановны Раевской, задают основной эмоциональный тон всей подборке. Мотив воспоминания подчеркивается уже заголовочным комплексом. Он проходит через все стихотворения и становится неким сюжетообразующим стержнем всей тематической группы: «Ах, мама, мама! Как ты пела, мама! / Тебя уж нет, но голос твой - во мне. / Он всё звучит и нежно, и упрямо. / И сердце стынет в горьком полусне. / В той тихой песне было много боли. / Про чёрный омут, вербы, тростники. / Про васильки, которые для Лёли / Вы собирали в поле у реки. / Ушло навеки всё, что было близко. / Лишь васильков — косою не
скосить. / Забыл слова из песни материнской. / Забыл слова, и некого спросить» [2, с. 3].
Автор говорит о своих корнях, отдает дань памяти матери, правнучке участника Отечественной войны 1812 года поэта-декабриста В. Раевского. Он подчеркивает свою близость к истории России, к ее судьбе. Первые стихи подборки - это своего рода поминальная песнь, последняя дань памяти не только тяжелой судьбе, которая выпала на долю близких поэту людей, но и всей России. Элегический пафос первой части подборки плавно перетекает в романтически-восторженное повествование о малой родине автора, Воронеже, и о друзьях детства. Завершается подборка посвящением Белле Ахмадулиной - поэту, близкому автору по духу. В ее стихах он обнаруживает «кровное родство». Именно ее стих питает ассоциативную память поэта. Стихотворение «Воспоминание о воронежских садах», помещенное в середине подборки, передает идейное содержание всего поэтического контекста, становится его смыслообразующим центром.
Таким образом, стихотворная журнальная подборка - это вторичное текстовое образование, которое может восприниматься как единый поэтический текст, приближенный по своим содержательно-формальным признакам к крупной поэтической форме, а может интерпретироваться и как конгломерат самостоятельных текстов. Первый вариант представляет собой одну из распространенных форм поэтического контекста в поэзии рубежа ХХ-ХХ1 веков, претендующего на определенную целостность в представлении того иного поэта, его художественного метода и стиля. Обозначенный вариант вызывает наибольший интерес с точки зрения выхода стихотворной подборки за пределы «моножанра» [см.: 1]. В данном случае стихотворная подборка имеет общие с поэтическим циклом принципы организации текстов (тематический, жанровый, жанрово-тематический, метрический и т.п.). Не являясь самостоятельным жанровым образованием (переходная форма), она все же претендует на «сознательно организованный контекст» (И. Фоменко), анализ которого позволяет уточнить представление о крупных поэтических формах, их возможностях и задачах, а также определить их содержание и жанровые границы.
Список литературы
1. Гудкова С. П. Крупные жанровые формы в русской поэзии второй половины 1980-2000-х годов: автореф. ... канд. филол. наук. Саранск, 2011.
2. Жигулин А. Воспоминание о воронежских садах. Стихи // Знамя. 1998. № 11. С. 3-4.
3. Лосев Л. Послесловие. Стихи // Знамя. 1997. № 12. С. 3-6.
4. Осьмухина О. Ю. Русская литература сквозь призму идентичности: маска как форма авторской репрезентации в прозе XX столетия. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2009.
5. Рейн Е. Я хозяин своих привидений и призраков. Стихи // Знамя. 2003. № 3. [Эл. ресурс]: http://magazines.russ.ru/znamia/2003/3/rein.html (дата обращения: 29.12.2017).
6. Фигут Р. Лирический цикл как предмет исторического и сравнительного изучения. Проблемы теории // Европейский лирический цикл. Историческое и сравнительное изучение. Материалы международной конференции [сб. статей]. М.: РГГУ, 2003. С. 11-37.
7. Фоменко И. В. Лирический цикл: становление жанра, поэтика. Тверь: Твер. гос. ун-т, 1992.
8. Шаронова Е. А., Осьмухина О. Ю. и др. The mythological plots about the creation of the world and human beings in the erzyan epic, Mastorava // Revista de letras. 2016. Т. 56. №1. С. 83-102.
References
1. Gudkova S. P. Krupnye zhanrovye formy v russkoj poehzii vtoroj poloviny 1980-2000-h godov [Major genre forms in Russian poetry in the second half of the 1980s-2000s]: avtoref. ... kand. filol. nauk. Saransk, 2011.
2. ZHigulin A. Vospominanie o voronezhskih sadah. Stihi [The memory of the Voronezh gardens. Verse] // Znamya. 1998. № 11. Pp. 3-4.
3. Losev L. Posleslovie. Stihi [Afterword. Verse] // Znamya. 1997. № 12. Pp. 3-6.
4. Os'muhina O. YU. Russkaya literatura skvoz'prizmu identichnosti: maska kak forma avtorskoj reprezentacii vproze XXstoletiya [Russian literature through the prism of identity: the mask as a form of author's representation in the prose of the XX century]. Saransk: Mor-dov. un-t Publ., 2009.
5. Rejn E. YA hozyain svoih prividenij i prizrakov. Stihi [I am the master of my ghosts and ghosts. Verse] // Znamya. 2003. № 3. [EHl. resurs]: http://magazines.russ.ru /znamia/2003/3/rein.html (data obrashcheniya: 29.12.2017).
6. Figut R. Liricheskij cikl kak predmet istoricheskogo i sravnitel'nogo izucheniya. Problemy teorii [Lyrical cycle as a subject of historical and comparative study. Problems of the theory] // Evropejskij liricheskij cikl. Istoricheskoe i sravnitel'noe izuchenie. Materialy mezhdunarodnoj konferencii [sb. statej] [European lyrical cycle. Historical and comparative study. Proceedings of the international conference]. Moscow: RGGU Publ., 2003. Pp. 11-37.
7. Fomenko I. V. Liricheskij cikl: stanovlenie zhanra, poehtika [Lyrical cycle: formation of the genre, poetics]. Tver': Tver. gos. un-t Publ., 1992.
8. SHaronova E. A., Os'muhina O. YU. i dr. The mythological plots about the creation of the world and human beings in the erzyan epic, Mastorava // Revista de letras. 2016. T. 56. №1. Рр. 83-102.
