CC BY
865
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
А.П. Крохмаль*
ХРОНОТОП В РОМАНЕ- ПРИТЧЕ У. ГОЛДИНГА «ПОВЕЛИТЕЛЬ МУХ»
Предметом данной статьи является сложный, многоплановый, многозначный роман У. Голдинга «Повелитель мух». Это новаторски разработанная писателем жанровая модификация — роман-притча. Его особенностью является объединение жанровых моделей романа и притчи, вследствие чего произведение У. Голдинга «Повелитель мух» приобретает новое качество — философичность. Ключом к его интерпретации служит концепция хронотопа. Она отражена и воплощена в произведении в разнообразных видах и формах времени и пространства и в их системе вторичных смыслов.
У. Голдинг является одним из самых полемичных английских писателей XX века, на чью долю досталось столько противоречивых, а часто взаимоисключающих оценок, касающихся как направления, к которому принадлежит писатель, так и вопроса о жанровой специфике его романов.
Самобытность У. Голдинга проявляется в том, что в его творчестве органично переплетаются и традиция, и современные тенденции, и эксперимент.
Роман «Повелитель мух» является предметом нашего исследования. Это первый роман У. Голдинга, который был написан в 1954 году и отвергнут первоначально 21 издательством, но вскоре стал бестселлером. «Повелитель мух» был включен в учебные программы английских и американских университетов. Упрочению популярности книги способствовала экранизация романа в 1963 году выдающимся английским режиссером Питером Бруком.
«Повелитель мух»Голдинга — исключительно сложный объект анализа и интерпретации, так как он характеризуется многогранностью, многозначностью, допускает неоднозначное прочтение. Каждый исследователь, подмечая то, что, по его мне-
* © Крохмаль А.П., 2006
Крохмаль Анна Петровна — кафедра литературы и методики преподавания Ростовского государственного педагогического университета
нию, является главным, важным, самым существенным, свою позицию пытается отразить посредством дефиниции жанра этого произведения.
Обращение к исследованию жанрового своеобразия «Повелителя мух» обнаруживает следующую проблему: разные критики, как зарубежные, так и отечественные неоднозначно подходят к трактовке и номинации жанра исследуемого произведения. В чем проявляется неоднозначность? Прежде всего, она дает о себе знать в тех терминах, которые используют исследователи творчества У. Голдинга. Перечислим их: «роман» (Г.В.Аникин, С.Стояновская, Р.Бэбб, С.Хайнс, К.Пербентон), «антиутопия» (Б.Гиленсон, А.Зверев), «философский роман-притча» (А.Елистратова), «философско-аллегорический роман» (Г.В.Аникин); «антиробинзонада» (Б.Гиленсон); «роман-притча» (А.Елистратова, Е.Стояновская, Е.Подлипская, А.Чамеев, У.Аллен, Ф.Кермод, В.Тайгер, М.Уолтерс), «роман-миф» ( А.Флек, Э.Смит, М. Кин-кед-Уикс, А.Грегор); «притча» (О.Алякринский, С.Зенкин), «притча с отчетливо выраженным метафорическим смыслом» (А.Злобина), «роман-эксперимент» (А.Зверев); «роман воспитание» (А.П.Саруханян, С.Белов (в кн. «Бойня номер Х»)), «роман-концепция, роман-исследование, роман-дискуссия» (Е.Подлипская); «роман тревоги, роман недоумения» (А.Пинскер); «роман-парабола» (М.Зинде).
Итак, анализ дефиниций жанра исследуемого произведения указывает на их противоречивость, неаргументированность, непоследовательность, неузуальность. Как видим, и отечественные и зарубежные критики принципиально расходятся в своих позициях. По нашему убеждению, произведение Голдинга «Повелитель мух» — новаторски разработанная писателем жанровая модификация — роман- притча.
В последние десятилетия XX в. интерес к проблемам художественного времени и пространства оживился особенно. Это объясняется , прежде всего, возникновением новых жанровых форм в литературе . Процесс жанровых трансформаций носит активный характер — традиционные жанры уступают место новообразованиям, возникающим в результате разного рода трансформаций; объединение нескольких жанровых моделей приводит к появлению синтетических жанров: повести-сказки, повести-эссе, романа-жития, романа-хроники, романа-притчи и т.п.
Такие жанровые трансформации в научной литературе называют либо «авторскими жанрами» [1. С. 17], либо «синкретичными» [2. С. 233], либо «жанровыми изменениями и новообразованиями» [3. С. 6]. Синтез, формально-содержательные эксперименты в области сложного соединения литературных норм разных исторических эпох и литературных направлений становятся определяющими для литературы данного периода. Заметим, что идея синтеза проявляется во всех элементах романного произведения. Сложность и многооаспектность этого явления очевидны. Поэтому исследование проблемы хронотопа, с одной стороны, как жанрового детерминанта синкретичного типа романа, а с другой, как элемента голдинговской картины мира, отражающей структуру авторского сознания, его миропонимание, приобретает особую актуальность.
В рамках данной статьи уделим внимание, во-первых, рассмотрению природы синкретичной жанровой формы, во-вторых, особенностям моделирования художественного хронотопа, в-третьих, выявлению своеобразия новаторства Голдинга. Поэтому изложение материала сочетает как освещение теоретических вопросов, так и анализ текста рассматриваемого произведения.
Понятие синкретизма было введено А.Н. Веселовским, подразумевая под ним первую стадию в истории поэтики. Синкретизм, по А.Н. Веселовскому, есть выражение свойственного архаическому сознанию целостного взгляда на мир, еще не
осложненного отвлеченным, дифференцирующим и рефлексивным мышлением. ...Тут дело идет именно о синкретизме, нерасчлененно-слитном восприятии человеческой жизни и природы, предполагающем не смешение, а отсутствие различий. [4. С. 125].
Синкретизм трансформируется от первичного синкретизма первобытной эпохи, когда он представлял собой особое мировоззрение, к синкретизму как фактору культурного развития, преобразования.
В науке по-новому ставится вопрос о содержании понятия «синкретизм», об уникальности и относительной самостоятельности данного понятия, о возможности объединения, взаимосвязи разнопорядковых компонентов, движения к универсализации.
В современных исследованиях концепция синкретизма, предложенная А.Н. Веселовским, в целом принимается, хотя чаще всего рассматривается не во всем ее объеме, а лишь применительно к учению о родах и жанрах. Основной принцип синкретизма формулируется как принцип семантического тождества при различии форм (О.М. Фрейндерберг) [5. С. 75]. Этот принцип может проявляться на разных уровнях: поэтического языка и стиля, в структуре художественной образности, родов и жанров, в формировании авторства, мотива и сюжета.
Анализ значений понятия синкретизм в литературоведческих словарях (под редакцией Николюкина, Кожевникова, Тимофеева, Тураева и др.) позволяет сделать вывод о том, что он является результатом жанровых трансформаций, и выделить основные признаки рассматриваемого явления: слитность, нерасчлененность объекта; сочетание разнородных, противоречивых, несовместимых элементов; самостоятельность существования нового образования; образование новой многозначной формы.
Таким образом, синкретичный жанр — это исторически обусловленный, самостоятельно существующий, своеобразный, обладающий качественно новой спецификой тип художественного произведения, созданный неповторимым уникальном авторским сознанием, возникший в результате трансформаций различных жанровых структур и отвечающий потребностям нового этапа развития литературного процесса. Сама эта структура подвижна: «В каждом отдельном случае законы жанрооб-разования специфические для конкретного авторского замысла» [1. С. 17].
Рассмотрим подробнее, в чем проявляется специфика романа как жанра. В произведении Голдинга «Повелитель мух» наглядно отразились такие черты романа ХХ века, как рост познавательной энергии и социальной активности данного жанра. Под этим обычно понимают более ясное постижение романистом художественной природы романа, осознание им права на эксперимент, а также расширение функции романа как исследования социальной жизни, которое побуждает писателя искать контакт с философией, прямо или косвенно использовать формы других жанров. Особо стоит отметить тот факт, что роман в отличие от других жанров обладает рядом свойств, присущих только ему и обусловливающих его специфику как жанра.
Эти свойства могут быть сформулированы вслед за М.М. Бахтиным [7. С. 197198] следующим образом: 1. Становление и незавершенность. 2. Связь с «незавершенным настоящим». 3. Синтетичность. 4. Романизация других жанров.
Обратимся к жанровому своеобразию притчи. Жанр притчи в процессе эволюции претерпевает значительные изменения: 1) из иносказательного назидательного рассказа превратился лишь в качественную характеристику повествования, подчеркивающую нравственно-философскую (морализаторскую) концепцию произведения;
2) значительное расширение границ, из короткого рассказа развился до уровня романной ситуации; 3) произошла своевременная утрата дидактико-воспитательного характера, превратившегося в эстетическое свойство повествования; 4) изменились способы толкования сюжета, он выполняет параболистическую функцию (это значит, что каждый элемент сюжетной структуры произведения сопоставляется с каким-то отдаленным по своей природе от этого элемента предметом, в результате чего и вся система образов данного сюжета сопоставляется с какой-то отдаленной, чужой для себя системой предметов) и предполагает открытый финал.
Важно отметить, что притчевость не всегда представляет собой структурное качество, и в этом заключается одна из трудностей ее анализа. Притчевость лишь «окраска», подсвет разных произведений, имеющих собственную жанровую определенность.
Между тем голдинговский роман-притча выделяется своим качественным своеобразием. Жанровая природа исследуемого произведения определяется как синтез романа и притчевого начала.
Специфика нового жанрового образования наглядно обнаруживается, если рассмотреть его компонентный состав в аспекте природы и происхождения составляющих элементов. Во-первых, представляя собой разные виды эпического повествования, они, однако, имеют различную природу: притча является каноническим жанром по классификации Бахтина, а роман представляет собой неканонический жанр. По сути первая — статическая, исторически сложившаяся, а второй — динамический, существующий в постоянной изменчивости. Во-вторых, притча является древнейшей долитературной по своему происхождению формой малого эпоса, возникшей и эволюционировавшей долгое время в стороне от основного русла становления романной формы.
Учитывая вышесказанное, заметим, что все элементы нового сплава (и притча, и роман) взаимовлияют друг на друга и в результате этого трансформируются. Как верно писал Ю. Тынянов: «.вся суть новой конструкции может быть в новом использовании старых приемов, в их новом конструктивном значении» [8. С. 259].
Чтобы увидеть зоны взаимопроникновения, уровни и характер трансформации жанров, единственно возможным для нас представляется проведение сопоставительного анализа жанровых признаков притчи и романа на уровне хронотопа (хронотоп (греч. екгопоя — время, 1оро8—место) — понятие, заимствованное из естественных наук и введенное в литературоведение М.М.Бахтиным для обозначения «существенной взаимосвязи временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе») [7. С. 9]. Это находит отражение в таблице.
Таблица
Критерии Притча Роман
Хронотоп Вневременное, Модель времени
и принцип его условно- и пространства
организации схематичное сложна
пространство и многовариантна
Оговоримся сразу, что, во-первых, признаки притчи являются универсальными и носят теоретический характер, а признаки романа имеют отношение только к исследуемому произведению У. Голдинга «Повелитель мух».
В притче время носит вневременной, абстрактный характер. А пространство характеризуется условностью и схематичностью. В романе модель времени так же сложна и многовариантна, как и модель пространства.
Обратим внимание на следующие аспекты художественного времени: сюжетное и фабульное. Для ясности восприятия содержания романа считаем необходимым начать рассмотрение последнего. Под фабульным временем понимается реальная последовательность изображенных действий. Условно событийную организацию романа У. Голдинга «Повелитель мух» можно представить так: война — эвакуация — катастрофа — пожар — исчезновение малыша — конфликт Джека и Ральфа — погашение сигнального костра — уход корабля — убийство свиньи — появление трупа летчика — смерть Саймона — смерть Хрюши — охота за Ральфом. Сюжетное время подразумевает временную протяженность изображенных действий и их отражение в композиции произведения. К сюжетному времени относятся все компоненты схемы, имеющие отношение к действиям детей на острове, кроме 1, 2, 3, 10, которые являются результатом проявления взрослой, внеостровной жизни. Как видим, любое из названных событий подразумевает негативную коннотацию (вред, уничтожение, разрушение) и является девиацией, отклонением от нормы. Вся система событий произведения наглядно иллюстрирует возможные для данной ситуации многогранные, разнообразные, непредсказуемые, злые деяния. Их символическим воплощением выступает образ Повелителя мух, стоящий над всеми событиями произведения. Он господин всей ситуации и ему подчинено практически все. Повелитель мух одновременно является участником действий и ироничным, отстраненным наблюдателем, сосуществующим с жизнью и поведением детей с самого момента их попадания на остров.
В романе У. Голдинга «Повелитель мух» также выявлены разнообразные формы художественного времени: сакральное, бытовое, ретроспективное, историческое, биологическое, календарное, суточное, соотнесенность прошлого, настоящего и будущего. Время дифференцируется, дробится, варьируется от конкретного календарного до абстрактного сакрального. Характер их представления различен: от детального, подробного до условного репрезентирования. Названные выше категории в произведении функционально нагружены. Так, биологическое время раскрывает психологизм мылышей и подростков, историческое создает фон, ретроспективное усиливает контраст доостровной и островной жизни, бытовое глубже раскрывает внутренний мир героев, а сакральное усиливает роль духовно-нравственного пространства личности.
В романе представлены три временные оси: настоящее, прошедшее, будущее. По количественному признаку доминируют прошедшее и настоящее. Однако все три временные оси эквивалентно значимы, так как они несут разную функциональную нагрузку. Прошедшее организует ткань повествования и представляет события на острове как уже случившиеся, настоящее вкрапливает через несобственно-прямую речь авторские размышления, выраженные риторическими вопросами: «Если лицо совершенно меняется оттого, сверху ли или снизу его осветить, — чего же стоит лицо? И чего все вообще тогда стоит?» [9. С. 91].Будущее апеллирует непосредственно к читателю. Так, У. Голдинг, искусно играя временами, призывает читателя стать соучастником событий, размышлять, рассуждать и делать свой выбор.
Пространство в произведении носит условный характер, представлено предельно упрощенно, схематично, мозаично. Наблюдается скупое описание пространственных представлений, отсутствие детальных подробностей. Это проявляется в том, что такие географические объекты, как море, остров, мыс, озеро, горы, не имеют названия, что затрудняет процесс обнаружения их на географической карте.
Своеобразие реализации пространственных представлений в романе У. Голдинга проявляется в сочетании реального и вымышленного; субъективного и объективного; ограниченного и неограниченного пространства.
Неограниченное пространство — это пространство прежней городской, доост-ровной жизни. О нем мы узнаем из реплик персонажей, их мыслей, их воспоминаний и снов. Оно разнообразно и дифференцированно (церковь, школа, родной дом, кондитерская, автобусная остановка). Ограниченное пространство представлено островом, горами, лужайкой и морем. Местом действия романа «Повелитель мух» является остров. Остров — это ведь сжатое пространство. Принцип сжатого пространства помогает символизации и усилению содержательно смысловых сторон произведения, что проявляется в возможности читателя пристальней взглянуть на трагические события, происходящие на острове, уделить внимание мыслям и разговорам героев, их психологическим особенностям и, таким образом, сильнее высветить философскую мысль автора.
Какая же система вторичных смыслов пространственного языка обнаруживается в произведении У. Голдинга? Остров, как помним, находится во власти Повелителя мух, являющегося символом дьявола, сатаны и в целом духовной нечистоты. Традиционное символическое значение «море» трансформируется, приобретает новый смысл: в роде человеческом спит Левиафан, морское чудовище, могущее быть разбуженным. Итак, в произведении У. Голдинга две стихии — водная и земная — таят в себе разрушительное начало.
Пространственные отношения обнаруживают парадигму «родной-чужой», которая еще и трансформирует свои значения на протяжении текста. Первоначально остров ассоциировался в представлении детей с понятиями «близкий», «родной», «желанный», но по мере пребывания на острове он отторгается, воспринимается чуждым, чужим. Таким образом, обнаружение существования понятий «близкое» и «далекое» в сознании детей позволяет говорить о своеобразном горизонтальном членении пространства в романе У. Голдинга.
Система вторичных значений как времени, так и пространства, во-первых, выявляет скрытый план содержания; во-вторых, показывает модель мира и систему его координат, представляющих вневременные нравственные категории бытия, которые, в свою очередь, отражают структуру авторского сознания, его миропонимание, систему философских представлений.
Итак, проведенный анализ позволяет сделать вывод о том, что жанровое мышление романа и притчи в произведении Голдинга «Повелитель мух» в результате взаимопроникновения, взаимокорректировки, взаимодополнения, взаимопреломления преображает друг друга, придавая ему новое качество — особую философичность гол-динговской прозы. Концепция хронотопа, отраженная в тексте и воплощенная в его темпоральных и пространственных образах и характере их членения, служит ключом к его интерпретации.
Глубинная стратегия притчи приводит роман к его смысловому очищению, иносказательной концентрации, к постановке в антидогматической форме кардинальных вопросов бытия и личностного самоопределения.
Итак, перед нами новая разновидность трансформации романа, синтезирующего притчевые элементы. Особенность такого синтеза проявляется в том, что, во-первых, это авторский синкретизм, во-вторых, синтез (новообразование), стремящийся вскрыть объективную истину (социальную, моральную, общечеловеческую) бытия. Таков был голдинговский путь создания художественной реальности.
Библиографический список
1. Звягина, М.Ю. Авторские жанровые формы в русской прозе конца XX века / М.Ю. Звягина. — Астрахань: Изд-во Астрахан. пед. ун-та, 2001. -180с.
2. Теория литературы: в 2 т. / под ред. Н.Д. Тамарченко; Бройтман, С.Н. Историческая поэтика / С.Н. Бройтман. — М.: Академия, 2004. — Т.2.— 368с.
3. Пестерев, В.А. Модификация романной формы в прозе запада второй половины XX столетия (способы художественного синтезирования): автореф. дис. ...д-ра филол. наук. — Волгоград, 1999. — 35с.
4. Веселовский, А.Н. Психологический параллелизм и его формы в отражениях поэтического стиля / А.Н. Веселовский // Историческая поэтика. — М., 1989.
5. Фрейденберг, О.М. Введение в теорию античного фольклора / О.М. Фрейденберг // Миф и литература древности. — М., 1978.
6. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. — М., 1979.
7. Бахтин, М.М. Эпос и роман / М.М. Бахтин. — СПб.: Азбука, 2000. — 304с.
8. Тынянов, Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино/ Ю.Н. Тынянов. — М.: Наука, 1977.
9. Голдинг, У. Повелитель мух: роман / У. Голдинг; пер. с англ. Е. Суриц. — СПб.: Азбука-классика, 2001.
A.P. Krokhmal
CHRONOTOPOS IN PARABOLIC NOVEL “THE LORD OF THE FLIES” BY WILLIAM GOLDING
The subject of this paper is a complex and polysemantic novel “Lord of the Flies” written by William Golding. This novel is considered to be a innovatory elaborated genre modification — a parabolic novel. Its peculiarity is the joining up the genre models both of the novel and the parable as a result of which “The Lord of the Flies” by William Golding becomes the philosophical one.
It is the concept of the chronotopos serves the key point to its interpretation. This concept is reflected and revealed through the various types and forms of artistic time and space of the novel and the system of its secondary senses.
