CC BY
222
Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 6, 2004, вып. 4
Т. И.Лузина (философский ф-т)
ХРИСТИАНСКОЕ СЕКТАНТСТВО В РОССИИ: ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ
Историография русского религиозного сектантства обширна и неоднозначна1. Острая полемичность и противоречивое отношение в обществе к данному явлению оформили разнообразие взглядов2 на этот феномен отечественной истории и культуры. Особенно многочисленна библиография дореволюционного периода, где наибольшее количество составляют церковно-миссионерские сочинения. Православная Церковь, тесно связанная с русским самодержавием, наиболее остро и болезненно реагировала на распространение сектантства. Поскольку сектантство выступало религиозным движением, оппозиционным официальному православию, то Церковь и правительство усматривали в нем угрозу, и вопрос о сектах и их распространении обретал характер общественной (политической и государственной) проблемы. В связи с этим возникла необходимость изучения сектантства, но ввиду полемики Церкви с сектантами работы церковных авторов и миссионеров отличались обличительным по отношению к народным богоискателям характером. Проблемный характер сектантства определил для официального православия и российского правительства решение практических задач обличения и борьбы с народным религиозным инакомыслием. Тенденциозность стала характерна и для работ ведомственных авторов, чиновников Министерства внутренних дел, направленных в экспедиции для непосредственного изучения сектантства, однако в некоторых из этих работ все-таки можно обнаружить ценный фактический материал о русском христианском сектантстве.
Итак, в российском обществе исследование раскола, изучение старообрядчества и сектантства начинаются только с середины XIX в. До 1850-х годов по данному вопросу преобладала литература исключительно полемического характера. На данное явление смотрели с церковно-полицейской точки зрения, посредством полемики пытались переубедить раскольников, изменить их взгляды и воззрения. Ссылки на полемическое сочинение 1709 г. Дмитрия Ростовского «Розыск о раскольнической брынской вере, об учении их, о делах их и изъявление, яко вера их не права, учение их душевредно и дела их не богоугодны», в котором впервые упоминается о секте так называемых хлыстов, часто встречаются в работах, связанных с изучением русского сектантства. Рассказывая о раскольниках, которые «бо ни церквей имуть, ни иереев, ни Божественныя литургии, ни причащения святых тайн, ни крещения по церковному чину»3, Дм. Ростовский обличал раскольническую веру как лжеучение, еретичество и хулу на церковь Христову. В 1795 г. переиздается под названием «Полное историческое известие о древних стригольниках и новых раскольниках» книга протоиерея Андрея Журавлева (Иоаннова), тоже полемического характера, но содержащая уже некоторые копии с исторических документов. В 1845 г. по распоряжению министра внутренних дел печатается «Исследование о скопческой ереси» Н.И.Надеждина. Источниками этого труда послужили выписки
© Т. И. Лузина, 2004
из дел Московского государственного архива, составленные ведомственным чиновником, донесения Министерства внутренних дел за 1844-1845 гг., материалы учрежденной в 1843 г. в Санкт-Петербурге следственной комиссии о скопцах. Уже к 1835 г. распоряжениями российского правительства секты были разделены на «вредные» и «особо вредные». В 1842 г. Министерство внутренних дел запросило у Синода разъяснения по поводу того, какие секты признавать «наиболее не соответствующими учению церкви». Пояснение обер-прокурора Синода гласило: все известные к тому времени секты следует разделить на «вреднейшие», к которым следует относить иудействующих, молокан, духоборцев, скопчество, «хлыстовщину», а также беспоповщину; «вредные» секты, т.е. те из беспоповщины, которые имеют «демократическую» направленность, отвергают священство и таинства; и менее вредные— поповщину4. Впоследствии министерство в своей деятельности по отношению к раскольникам и сектантам старалось следовать этому руководству. Начиная с 1850-х годов отношение правительства к старообрядчеству и сектантству становится все суровее. Официальные исследователи, чиновники особых поручений Министерства внутренних дел (И.П.Липранди, П.И.Мельников и др.), занимающиеся изучением раскола и сектантства, старались доказать их политическую и социальную опасность.
В 60-х годах XIX в. материалы, справки и сведения о расколе, составленные чиновниками министерства, появляются в «Чтениях в Обществе истории и древностей российских при Московском университете», во многих светских журналах: «Русском архиве», «Вестнике Европы», «Русском Вестнике», «Русской старине», «Деле», «Северном Вестнике»5. Так, например, в журнале «Русский Вестник» были напечатаны статьи П.И.Мельникова-Печерского «Старообрядческие архиереи» (1863 г.), «Исторические очерки поповщины» (1864 г.), «Тайные секты» (1868 г.) и «Белые голуби» (1869 г.). Его «Материалы для истории хлыстовской и скопческой ереси», составленные на основе Соловецких документов о скопцах, с приложением «Страд» Кондратия Селиванова, а также архивных дел Министерства внутренних дел, печатались в «Чтениях в Обществе истории и древностей российских» за 1872г.6 П.И.Мельников известен как автор романов «В лесах» и «На горах». По службе он был связан с «раскольническими делами», хорошо знал старообрядческую литературу и считался авторитетом в деле изучения проблем раскола. Очевидно, как исследователя Мельникова интересовал эмпирический материал, а политическая оценка определялась официально установленной точкой зрения. Сектантство, существующее, по его мнению, еще со времен Владимира, распространилось из болгарских земель от богомильства. Мельников находил много общего у хлыстовщины с учением болгарской секты, описанию которой посвящены его работы. Следует отметить, что он одним из первых указал на социальную неоднородность хлыстовства.
В 1870 г. было опубликовано «Краткое обозрение русских расколов, ересей и сект» И.П.Липранди. В этом сочинении автор назвал раскол «государственным злом», которое требует «неусыпной бдительности Правительства»7. Он обвинял раскольников в невежестве, скопчество считал самой «чудовищной» из известных сект и полагал, что хлыстовство и скопчество «в одинаковой степени вредны как в отношении религиозном и политическом, так и в общественном»8. Отметим, что в «Чтениях...» за 1867 г. был помещен его материал по «Делу о скопце камергере
Еленском» (копии подлинных документов и бумаг)9. В 1872 и 1873 гг. в «Чтениях...» была опубликована «Записка о законодательстве против скопцов до издания Свода Законов», которую составил известный русский лексикограф В.И.Даль10.
В 1872 г. печатается сочинение Н.В.Реутского «Люди Божьи и скопцы. Историческое исследование», причем в приложении к этой работе содержится песенный материал секты скопцов. Данный труд примечателен только тем, что упоминается многими исследователями. В целом же описание в нем хлыстовства и скопчества не выходит за рамки «ведомственного» интереса автора. Приведем цитату из этой публикации: «Наши скопцы, "белые голуби", "Люди Божии" составляют секту, и секту религиозно-политическую, наше русское скопчество есть ересь, соединенная с гражданским преступлением членовредительства и известным анти-государст-венным и анти-социальным направлением»11. В 1885 г. издается сочинение чиновника Н.Дингелыптедта «Закавказские сектанты в их семейном и религиозном быту», частично напечатанное в 1878 г. в журнале «Отечественные записки». Дин-гельштедт, поселившийся среди сектантов и, по его словам, призванный охранять закон от нарушений, излагал все, что он видел и слышал в сектантской среде, избегая вступал, в открытую полемику с сектантами. Его наблюдения за бытовыми условиями жизни некоторых сектантских общин на Кавказе (особенно интересовался он учением прыгунов) привели чиновника к выводу, что сектанты являются жертвами невежества и безграмотности. Поэтому в отношении к ним «спасительным», по мнению Дингельштедта, выступает только их просвещение12. В начале XX в. в Петрограде публикуется очерк С. Д. Бондаря «Секты хлыстов, шалопутов, духовных христиан, старый и новый Израиль и субботников и Иудействующих». Эта работа создана на основе материалов, собранных автором в результате его командировок в 1911-1912 гт. для изучения сектантства в Смоленской, Рязанской, Тамбовской, Воронежской, Саратовской, Харьковской и других губерниях. Бондарь использовал также сведения из архивных дел местных окружных судов. Исследование «хлыстовщины» привело его к убеждению, что хлыстовство — неоднородное религиозное явление, и относительно него существует очень много спорных моментов13. В целом же необходимо отметить, что некоторые из сочинений ведомственных авторов (С.Д.Бондаря, П.И.Мельникова), при условии их критического прочтения, могут послужить ценным материалом для изучения русского христианского сектантства.
Итак, именно церковные авторы написали наибольшее число работ по теме раскола и сектантства. В 60-х годах XIX в. появляются сочинения И.М.Добро-творского и Н.И.Барсова, на которые позднее стали ссылаться многие исследователи русского раскола и сектантства. Книга Добротворского — «Люди божии. Русская секта так называемых духовных христиан», где автор придерживался мнения, что сектантство— это явление, «пересаженное» на русскую почву, т.е. заимствованное извне, была издана в Казани в 1869 г. Духовный писатель Барсов, опубликовавший в 1869 г. работу под названием «Русский простонародный мистицизм», собрал большое количество «хлыстовских» песен, имевших, как он полагал, исключительное значение для достоверного изложения сектантского вероучения14. Особое внимание Барсов уделял историко-культурному значению песенного творчества сектантов как материала для характеристики наиболее распространенных в то время форм народного богоискания. Он утверждал, что русский человек в первую
очередь — мистик, а мистика и мистическая экзальтация — это те элементы, которые определяют «хлыстовщину». По его мнению, русское сектантство — это явление общеисторическое и возникло на Руси вполне самостоятельно.
В начале 80-х годов XIX в. по определению Совета Казанской духовной академии печатается труд К.Кутепова «Секта хлыстов и скопцов», в котором автор дает обзор имеющейся к тому времени литературы о сектантстве, начиная с сочинения Дм. Ростовского. В своей работе Кутепов также подчеркивает значение песен и духовных распевцев сектантов. По его мнению, изучение сектантского фольклора дает возможность собрать богатый материал, а в некоторых случаях является единственным источником, позволяющим представить историю той или иной секта, культ и бытовую сторону жизни сектантов. Однако Кутепов считал, что собранные Добротворским и Барсовым сборники сектантских песен неполны, и в их трудах в принципе нельзя отделить хлыстовских песен от скопческих15.
Особой тенденциозностью, а подчас просто вымыслом и голословными утверждениями, отличались обличающие сектантов церковно-миссионерские сочинения начала XX в. (И.Айвазова, Т.Буткевича, Д.Скворцова и др.). Миссионеры нередко приписывали сектантам страшные преступления и обвиняли их в изуверстве. В 1910 г. протоиерей Буткевич написал работу под названием «Обзор русских сект и их толков». В своем сочинении он стремился доказать, что сектантство — это патологическое проявление неверно направленного «религиозно-нравственного самосознания человека», а причинами его являются: «1) неблагоразумная ревность человека о своем спасении, 2) гордость и высокомерие, повергающие иногда даже аскетов в так называемую "духовную прелесть", 3) увлечение ложною наукою и лже-философиею, 4) плотские похотения или страсти, нравственная разнузданность и ложно понятая свобода, доводящая иногда людей до самообоготворения»16. Айва-зов в своей работе «Русское сектантство» назвал данное явление сложной и опасной болезнью в организме православной церкви, которую необходимо срочно и усиленно лечить17. Скворцов подчеркивал, что сектантство, как и раскол, «есть "тяжкая и сложная болезнь народного духа" (выражение В.С.Соловьева), об уврачевании коей как церковь, так и государство много заботятся»18. В строго обличительном тоне была выдержана работа священника А.П.Введенского «Виновато ли духовенство в происхождении и развитии русского сектантства» (1912 г.). По его мнению, сектантство есть «злое чудовище», а «если правильно рассуждать, то в появлении сектантства у нас, на Руси, едва ли не большую роль сыграли паши обвинители, т.е. интеллигентные люди»19. Богослов С. Маргаритов в своей «Истории русских рационалистических и мистических сект» (1902 г.) предпринял попытку представить историю сектантства, исхода из деления сект на так называемые «мистические» (тайные), к которым стали относить хлыстов и скопцов, и «рационалистические» (духоборцы, молокане, ппундисты, пашковцы и толстовцы). А среди причин распространения сектантства он назвал, наряду с желанием религиозного народа отыскать истину в деле веры, «"покровительственное отношение" интеллигенции к сектантам и вредное влияние на народ либеральной печати, которая восхваляет сектантов как "передовых в умственном и нравственном отношении"»20. Вполне очевидно, что подобного рода церковно-миссионерские сочинения были малополезны для действительного исследования и изучения русского христианского сектантства. Однако, несмотря на обличительную в целом направленность церковно-
миссионерской литературы, она содержала достаточно много фактического материала (исторических сведений), собранного на основе изучения устного народного творчества (духовных стихов, песен, легенд). В отдельных церковно-миссионерских сочинениях даже обнаруживались тенденции к обобщению и систематизации религиозных воззрений сектантов, попытки представить историю возникновения различных сект, толков и согласий, объяснить причины раскола и религиозного сектантства (хотя, как правило, в полемическом ключе). Следует обратить внимание и на то, что оформившееся в церковно-миссионерской литературе деление русского сектантства на «мистическое» и «рационалистическое» стало вскоре традиционным, и на него в дальнейшем ориентировались многие, в том числе и светские, исследователи раскола и сектантства.
В Энциклопедическом Словаре Брокгауза и Ефрона помещена статья профессора церковной истории Санкт-Петербургского университета Б.М.Мелиоранского (1870-1906), в которой отмечается, что все секты издавна делятся на рационалистические и мистические21. Подчеркнем, что деление это связано с оформлением двух направлений в развитии религиозного сектантства, различающихся главным образом либо интеллектуальным, либо эмоциональным характером. В так называемых «мистических» сектах преобладание у сектантов собственно чувства над мыслью свидетельствовало о поиске ими более близких отношений с Богом. А это, в свою очередь, способствовало формированию определенных взглядов о возможности отождествления себя с Богом. Так, в вероучения этих сект доминировали мысль о непосредственном общении с Богом и персонификация его в отдельных личностях. Как правите, существовал экстатический культ. В рационалистических сектах элемент разумной организации жизнеустройства преобладал над «чувственностью», а в толковании Св. Писания сектанты прежде всего руководствовались рассудком, допуская свободомыслие. В известной мере, деление на мистические и рационалистические секты очень условно, так как в процессе своей эволюции та или иная секта чередует «мистические» и «рационалистические» формы.
Несмотря на преобладающий в церковно-миссионерской литературе «ведомственный» интерес, находились такие церковные исследователи, которые (тоже в целях эффективной борьбы с сектантством) лично собирали материалы (в начале XIX в. священник Иоанн Сергеев) или на основании уже известных фактических данных пытались осмыслить это явление (Арсений Рождественский, который в 80-х годах XIX в. написал работу «Хлыстовство и скопчество в России»),
В начале XX в. Н.Г.Высоцкий издал книгу «Первый опыт систематического изложения вероучения и культа "людей Божиих"»22 на основе материала, который содержала записка о секте хлыстов православного священника И.Сергеева (копия записки сохранилась в библиотеке Департамента Общих дел Министерства внутренних дел). Для уничтожения в своем приходе «хлыстовства» этот священник избрал путь, основанный на знании вероучения и культовых особенностей, для чего сыграл роль неофита. Он участвовал в нескольких молитвенных собраниях хлыстов и порвал с общиной, когда решил, что имеет достаточное количество материалов о секте. Таким образом, записка И.Сергеева явилась первым более или менее систематизированным материалом для изучения христововерия на основе личного наблюдения и использования источников устного народного творчества. На собранный И.Сергеевым материал о сектантах ссылался и А.Рождественский. Он анали-
зировал содержание известной ему литературы о русском сектантстве и сравнивал различные точки зрения на это явление. Рождественский стремился выявить генетическую связь скопчества с христововерием, подчеркивая при этом, что для отождествления этих сект нет основания. «Несомненно, что скопчество тесно примыкает к той группе фактов, в которой выразилось у нас религиозное разномыслие, известное под именем раскола. Но с расколом вообще скопчество не много имеет точек соприкосновения. Оно чрезвычайно тесно примыкает к так называемой хлыстовщине»23. В 1889 г. появляется другое его сочинение — «Южнорусский штун-дизм». В результате своих исследований Рождественский приходит к выводу, что сектантство есть результат «нашей печальной исторической жизни»24.
Специально следует выделить работы А.П.Щапова «Русский раскол старообрядчества» (1859 г.) и «Земство и раскол» (1862 г.), имеющие большое значение в историографии сектантства, поскольку в них утверждался новый взгляд на данное явление. В некотором смысле Щапов также был церковным исследователем. Он получил образование в Казанской духовной академии, где и произошло его знакомство со старообрядческими рукописями. Однако взгляд Щапова на русский раскол как форму социального протеста общинной оппозиции против церковного и гражданского строя, естественно, вызывал возражения духовных писателей. Его идеи были восторженно восприняты в демократической, особенно народнической среде. Щапов полагал, что с самого начала русский раскол носил выраженный в религиозной форме народно-демократический характер. Он выделил в расколе два основных направления, из которых развились различные толки и согласия. Одно — беспоповщицкое поморское согласие, давшее начало таким сектам, которые своим учением и практикой «отрицают общепринятый существующий порядок»25, другое — молокано-духоборческое, в основе которого лежит общинно-устроительный принцип. Для Щапова в истории русского раскола главным стало не деление на старообрядчество и сектантство, не мистический или рационалистический характер религиозного учения, а то, что и старообрядчество, и сектантство вызвано к жизни кризисом феодализма в России. По его мнению, каждое согласие имеет «индивидуальный умственный тип», а все согласия вместе «доискиваются одного како-го-то умственного и социального идеала»26, живут надеждами и ожиданиями лучшего будущего.
Акцентируя свое внимание на обрядовой стороне русского сектантства, религиозной практике сектантов, Щапов находил в «противоестественных» обрядах хлыстов земные основания. «Так называемое круговое, хороводное радение, в котором мужчины и женщины, присутствующие на соборе Божьем, становятся в круги, подобно как в обыкновенных простонародных русских хороводах, очевидно, есть религиозная санкция древнерусских языческих хороводов... Все богослужебные песни людей Божиих суть не что иное, как переделка простонародных русских песен — протяжно-заунывных, хороводных и плясовых»27. Он стремился отыскать причины появления и распространения скопчества, которое вызывало у него опасение, но не в смысле угрозы государственной стабильности, а как учение, калечащее, по его мнению, народ. Поэтому Щапов ратовал за народное просвещение, чтобы направить массы на путь истинный: «Дикая, антифизиологическая секта скопцов как нельзя более ясно свидетельствует, до чего может заблуждаться темная
масса... и как вообще опасно и вредно лишать молодые простонародные поколения света естественного учения»28.
В связи с изданием в 1863 г. труда Павла Любопытного под названием «Исторический словарь и каталог или библиотека староверческой церкви» (в 1866 г. переиздан Н.И.Поповым) свой взгляд на раскол высказал видный русский историк Н.И.Костомаров (1817-1885). (Надо отметить, что в светской литературе вопрос о расколе и сектантстве начинает активно разрабатываться уже с конца 50-х годов XIX в.) По мнению Костомарова, историю, в том числе и историю сектантства, следует изучать в «живом народе». «Наши секты более всего могут служить оправданием той мысли, что жизнь нашу изучать нужно не иначе, как усвоивши вполне тот взгляд на нее, какой создан самим народом, и проследить путь, каким у него укладываются представления о предметах»29. Костомаров собирал народные песни и предания, знакомился с жизнью раскольников и сектантов. В 1869 г. была опубликована его статья «Воспоминания о молоканах», в 1881 г. в журнале «Вестник Европы» — статья о штундистах под названием «Малорусское слово». В ней Костомаров отмечал, что сектантство есть результат духовной неудовлетворенности народных масс. Он полагал, что духовенству необходимо своим влиянием «одухотворить» народ, а для этого нужны грамотные пастыри и перевод Св. Писания30.
В светской литературе интерес к изучению раскола в середине 70-х годов XIX в. несколько ослабевает. Заметно снижается и интенсивность исследований. Однако обсуждение вопроса о даровании прав раскольникам в начале 80-х годов XIX в. вызвало в светской литературе новый подъем интереса к проблемам старообрядчества и русского сектантства. Но теперь дискуссии стали носить публицистический характер. Новых материалов почти не появлялось, а ученым, которые оказались выразителями различных общественных точек зрения, оставались осмысление и интерпретация уже известных фактов.
Summary
Article is devoted to the historiography of the research in the field of the history of Russian Christian sectarian movement.
1 Среди современных исследований данного вопроса специально следует выделить монографию А.А.Панченко (Панче!то A.A. Христовщина и скопчество: фольклор и традиционная культура русских мистических сект. М., 2002), в которой представлена полноценная историография двух массовых религиозных движений XVIII-XX вв.: христовщины и скопчества.
2 Наиболее полному раскрытию темы должна быть посвящена серия статей, поэтому здесь основное внимание уделено рассмотрению церковно-миссионерской литературы и сочинений ведомственных авторов.
5 Ростовский Дм. Розыск о раскольнической брынской вере... М., 1885. С. 81.
4 Варадинов Н. В. История Министерства внутренних дел. СПб., 1863. Т. 8. С. 491^192.
5 «Русский Архив» — исторический журнал, издававшийся в Москве с 1863 по 1917 г., «Вестник Европы»— журнал либерально-буржуазного направления, издававшийся в Петербурге с 1866 по 1918 г., «Русский Вестник» — литературно-политический журнал, выходивший в 1856-1906 гг., «Русская Старина» — исторический журнал, выходил в Санкт-Петербурге в 1870-1918 гг., «Дело» — литературно-политический журнал, издававшийся в 1866-1888 it. в Петербурге после закрытия «Русского слова» и являвшийся в то время самым влиятельным органом печати, «Северный Вестник» — литературно-научный и общесгвенно-политический журнал, выходивший в Петербурге в 1885-1898 it., его сотруд-
никами были писатели-народники В.Короленко, Г.успенский; с 1891 г. в нем печатались Д. Мережковский, 3. Гиппиус, Н. Минский и др.
6 Чтения в Общесгве истории и древностей российских (далее — ЧтОИДР). 1872. Кн. 1, 2, 3, 4.
7 Липранди И. П. Краткое обозрение русских расколов, ересей и сект. СПб., 1870. С. 70.
8 Там же. С. 31.
" ЧтОИДР. 1867. Кн. 4. Отд. V. С. 63-82.
™ ЧтОИДР. 1872. Кн. 4. Отд. V. С. 21-38; 1873. Кн. 1. Отд. V. С. 1-5.
11 Реутский Н. В. Люди Божьи и скопцы. Историческое исследование. М., 1872. С. 1.
12 Диигелышпедт Н. Закавказские сектанты в их семейном и религиозном быту. СПб., 1885.
15 Бондарь С. Д. Секты хлыстов, шалопутов, духовных христиан, старый и новый Израиль и субботников и Иудействующих. Пг., 1916.
14 Барсов Н. И. Русский простонародный мистицизм. СПб., 1869. С. 4.
15 Кутепов К. Секты хлыстов и скопцов. Казань, 1882.
16 Буткевич Т. И. Обзор русских сект и их толков. Харьков, 1910. С. 7.
17 Айвазов И. Русское сектантство. М., 1915.
18 Скворцов Д. И. Современное русское сектантство: Очерки, статьи, исследования. М., 1905. С. IV.
19 Введенский А. П. Виновато ли духовенство в происхождении и развитии русского сектантства. СПб., 1912. С. 11.
211 Маргаритов С. История русских рационалистических и мистических сект. Кишинев, 1902. С. 64.
21 См. также: Христианство. Энциклопедический словарь: В 3 т./ Редкол. С. С. Аверинцев и др. М., 1995. Т. 2. С. 535.
22 Высоцкий Н. Г. Первый опыт систематического изложения вероучения и культа «людей божиих». М., 1917.
2} Рождественский Аре. Хлыстовство и скопчество в России. М., 1882. С. 42.
24 Рождественский А. Южнорусский штундизм. СПб.. 1889. С. 282-283.
25 Щапов А. П. Умственные направления русского раскола // Дело. 1867. № 10. С. 332.
26 Там же. С. 326.
27 Щапов А. П. умственные направления русского раскола // Дело. 1867. № 11. С. 145.
28 Там же. С. 186.
29 Костомаров Н. И. Воспоминания о молоканах // Отечественные записки. 1869. № 3. С. 57-58. 50 Костомаров Н. 14. Малорусское слово // Вестник Европы. 1881. № 1. С. 404.
Статья поступила в редакцию 23 июня 2004 г.
