CC BY
74
Список литературы
1. Архив ЗАО фирмы «Елецкие кружева» (документы с 1921-2016 гг.) Arhiv ZAO firmy «Eleckie kruzheva» (dokumenty s 1921-2016 gg.)
2. ГАЛО.Ф.Р-1304. Оп. 1. Д. № 1 GALO.F.R-1304 Op.1. D. № 1
3. ГАОО.Ф.580. Оп.1. Д. № 2636 GAOO.F.580. OP.1. D. № 2636
4. Давыдова С.А. Русское кружево и русские кружевницы. - СПб., 1892. Davydova S.A. Russkoe kruzhevo i russkie kruzhevnicy. - SPb., 1892.
5. Елецкие корни. Вып № 2. Семья Стаховичей (под ред. С.В. Красновой). - Елец,
1996.
Eleckie korni. Vyp № 2. Sem'ja Stahovichej (pod red. S.V. Krasnovoj). - Elec, 1996.
6. Ершов С.П. Елецкие кружева и кружевницы. - Елец, 2007. Ershov S.P. Eleckie kruzheva i kruzhevnicy. - Elec, 2007.
7. Немирович-Данченко В.И. Из записных книжек // Елецкая быль. Вып. № 3. - Елец,
1994.
Nemirovich-DanchenkoV.I. Iz zapisnyh knizhek // Eleckaja byl', vyp. № 3. - Elec, 1994.
8. Новосельцев А.В., Соловьев В.С., Тропин Н.А. Воскресенский Собор г. Ельца. -Елец, 1997.
Novosel'cev A.V., Solov'ev V.S., Tropin N.A., Voskresenskij Sobor g. El'ca. - Elec,
1997.
9. Пилюгин Ф.Н. Кружевной промысел в Ельце и уезде // Вестник Всероссийских съездов деятельности по кустарной промышленности. - СПб., 1913. - № 3. С. 23-31.
Piljugin F.N. Kruzhevnoj promysel v El'ce i uezde // Vestnik Vserossijskih sezdov dejatel'nosti po kustarnoj promyshlennosti. - SPb., 1913. - № 3.
10. Русский военный костюм XVII-XX вв. - Л., 1988. Russkij voennyj kostjum XVII-XX vv. - L., 1988.
11. Твердова-Савицкая З.М. Очерк кустарных промыслов Елецкого уезда. - М., 1916. Tverdova-Savickaja Z.M. Ocherk kustarnyh promyslov Eleckogo uezda. - M., 1916.
12. Труды III Всероссийского съезда деятелей по кустарной промышленности. Вып. № 1. - СПб., 1913.
Trudy III Vserossijskogo sezda dejatelej po kustarnoj promyshlennosti.Vyp. № 1. -SPb., 1913.
13. Фалеева В.П. Русское плетеное кружево. - Л., 1983. Faleeva V.P. Russkoe pletenoe kruzhevo. - L., 1983.
Хасянов О.Р. (Ульяновск)
УДК 94(47)
ХОЗЯЙСТВЕННАЯ ПОВСЕДНЕВНОСТЬ КОЛХОЗНОЙ ДЕРЕВНИ В ПОСЛЕВОЕННОЕ ДЕСЯТИЛЕТИЕ (НА МАТЕРИАЛАХ КУЙБЫШЕВСКОЙ И УЛЬЯНОВСКОЙ ОБЛАСТЕЙ)
Статья посвящена анализу хозяйственной повседневности послевоенного советского сельского социума. Автор отмечает, что одним из сложных периодов советской истории является послевоенное десятилетие, т.к. именно от преодоления катастрофических последствий ВОВ зависело поступательное развитие советского государства.
Советское крестьянство играло ключевую роль в процессе восстановления народного хозяйства, именно колхозно-совхозная система должна была обеспечить продовольственную безопасность страны, и, по мнению автора, она во многом не соответствовала крестьянским устремлениям.
Основными товаропроизводителями в данный период, как и в предшествующее время, выступали колхозники. По мнению автора, в свете ухудшения материального благополучия и отсутствия материальной заинтересованности крестьян в результатах своего труда в рассматриваемый период наблюдается устойчивый процесс разложения трудовой дисциплины колхозников. Нарушение трудовой дисциплины крестьянами становится распространенным явлением колхозной жизни.
По мнению автора, несмотря на активное развитие тяжелой индустрии в СССР, в послевоенном сельском хозяйстве остро стоял вопрос о механизированной модернизации отрасли. По-прежнему крестьянский труд оставался физически тяжелым, т.к. основные работы в растениеводстве и животноводстве выполнялись колхозниками вручную. Оплата труда в сельскохозяйственных артелях не являлась для колхозников мотивирующим фактором.
В рассматриваемый период повсеместно была распространена практика отпуска сельскохозяйственной продукции колхозникам по запискам председателей артелей без учета количества выработанных ими трудодней, что обесценивало значимость трудодня. Негативное влияние на трудовую активность колхозников, особенно колхозниц, оказывало отсутствие на селе социальной инфраструктуры, в частности детских садов и ясельных групп.
Ключевые слова и фразы: послевоенная колхозная деревня, колхоз, советское крестьянство, повседневность, хозяйственная жизнь, повседневные проблемы, аграрная политика.
This article analyzes the business of everyday life of the Soviet post-war rural society. The author notes that one of the difficult periods of Soviet history is the decade after the war, because is overcome by the catastrophic consequences of the Second World War depended on the progressive development of the Soviet state.
The Soviet peasantry played a key role in the recovery of the national economy, it is collective-state farm system had to ensure food security of the country and, according to the author, it largely did not meet the aspirations of the peasants.
The main producers in this period, as in the previous time, were farmers. According to the author, in the light of the deterioration of the material well-being and the absence of material interest of peasants in the results of their work in the period under review, there has been a steady process of decomposition of labor discipline farmers. Violation of labor discipline peasants becoming common collective farm life, its daily structure.
According to the author, in spite of the active development of heavy industry in the USSR in the post-war agriculture was especially acute question of modernization of mechanized industry. Still peasant labor remained physically heavy because basic work in crop and livestock farmers were performed manually. Wages for agricultural cooperatives for farmers was not the motivating factor.
In the period under review throughout the practice of agricultural products leave the collective farmers on the note by the President cooperatives was spread without regard to the number of workdays worked out that devalued the importance of the workday. Negative impact on the labor activity of farmers, especially farmers, provided lack of social infrastructure in rural areas, in particular kindergartens and creches.
Key words and phrase: post-war collective farm village, the farm, the Soviet peasantry, everyday life, economic life, everyday problems, agrarian policy.
Одной из важнейших составляющих структуры повседневной жизни индивида является хозяйственная деятельность. Неслучайно, по мнению С.Н. Булгакова, хозяйственная сфера представляет собой особую область борьбы за жизнь [4]. Именно производство материальных благ является неотъемлемым атрибутом созидательного труда человека. В период острых социальных катаклизмов, революций и войн именно хозяйственные практики выступают важнейшим условием сохранения жизни людей, а их деятельность в общественном и личном хозяйстве выполняет не только экономическую функцию удовлетворения потребностей, но и становится важнейшим социокультурным каналом, реализующим социальную интеграцию.
ХХ век в истории России оказался насыщенным масштабными социально-политическими трансформациями, социальными экспериментами и войнами. Великая Отечественная война, ставшая тяжким испытанием жизнестойкости советской политической модели, смогла мобилизовать миллионы граждан страны на героические подвиги на фронте и в тылу. Важнейшая задача, стоящая перед правительственными институтами, заключалась в обеспечение трудового населения (в частности городского) продовольствием. Основным производителем продовольственной продукции выступали колхозы и сельское население. В свою очередь, сложные материально-бытовые условия, в которых оказались крестьяне, вынудило их расширять свои приусадебные участки, уделяя основное внимание трудовой деятельности не в общественном производстве, а в личном подсобном хозяйстве, что негативно сказалось на колхозном производстве. Урожайность зерновых и размеры посевных площадей за военные годы только по Ульяновской области в общественном хозяйстве сократились более чем на 40% [25, с. 10], а урожайность достигла критически низких показателей.
Победоносное завершение Великой Отечественной войны актуализировало ряд нерешенных проблем социально-экономического развития СССР, прерванного фашистской агрессией. В частности, советский аграрный проект, предусматривающий ликвидацию крестьянства как особого социального слоя советского общества и создания группы сельских рабочих, разделяющих социалистические ценности, в довоенный период так и не был реализован в полной мере. Советское крестьянство стремилось сохранить традиционные черты сельской культуры и вырабатывало различные механизмы скрытого и пассивного сопротивления осуществляемой экономической политике государства. В частности, распространенным явлением в данный период, становится саботирование колхозниками общественной работы, систематическое не выполнение плановых показателей, а также хищение социалистической собственности. Религиозные праздники крестьяне использовали как легальный механизм освобождения от неприглядного труда в колхозном хозяйстве. Праздники сопровождались обильным употреблением алкоголя и драками [14, с. 78]. Наиболее яркие проявления данной стратегии крестьянского поведения представлены в работах Ш. Фицпатрик, Л. Виолы и т.д. [5, 14, 24].
Необходимо отметить, что само социально-экономическое развитие сельского социума в послевоенное десятилетие характеризуется стремлением крестьян-колхозников защитить собственное существование «в условиях угрожающей внешней среды» [23, с. 155].
Проблема восстановления народного хозяйства СССР неоднократно привлекала внимание историков и экономистов. Для отечественной исторической науки первого послевоенного десятилетия характерно накопление материала о трудовом подвиге советского крестьянства в военные и первые послевоенные годы [6, 7]. В работах данного периода содержится ошибочный тезис о росте производительности труда в коллективном хозяйстве и укреплении экономики колхозов в военные и первые послевоенные годы [1]. Необходимо отметить тот факт, что проблемные места истории послевоенной колхозной деревни советская историография предавала забвению. Причину социально-экономической отсталости колхозов исследователи видели в системных ошибках руководителей сельскохозяйственных предприятий, а не в существующей системе, лишающей крестьян самостоятельности и хозяйственной ини-
циативы [7, 17]. В целом, советская историография не раскрывала всей сложности жизни послевоенной деревни, преувеличивала успехи советской аграрной политики.
Справедливо утверждение Т.Д. Надькина о неэффективности сталинской аграрной политики, которая оказалась неспособной решить продовольственную безопасность советского государства и материально заинтересовать колхозников в активном созидательном труде в общественном производстве [20]. По мнению Б.А. Безнина и Т.М. Димони в послевоенное время продолжался процесс формирования новой системы повинностей сельских жителей, что выражалось в различных формах внеэкономических отношений крестьянства и государства, а в результате этого складывалась новая крестьянская ментальность [2].
В конце 40-х - начале 50-х наметился глубокий кризис колхозно-совхозной системы, что явилось продолжением общего кризиса сталинской модели социализма [22, с. 416]. Одной из острых проблем экономической жизни советского государства в послевоенное время оставался вопрос трудового участия крестьян в хозяйственной жизни. Французский экономист Р. Бордз утверждал, что жизненные стратегии колхозного крестьянства в послевоенное время всецело были направлены на работу на своем приусадебном участке, а не на общественном производстве [29].
Анализ документов различных партийных учреждений и организаций свидетельствует о том, что в послевоенной колхозной деревне шел неуклонный процесс снижения количества колхозников, принимавших активное участие в колхозном производстве. По некоторым хозяйствам число колхозников, уклоняющихся от работы, достигало 85-90%. Так, в колхозе «Парижская коммуна» Астрадамовского района Ульяновской области в сентябре 1945 г. из 311 трудоспособных колхозников работу в артели игнорировали 276 крестьян [9, л. 4]. В Кутузовском районе Куйбышевской области из числа 5081 трудоспособного колхозника за первый период 1946 г. не выработали минимума трудодней 1169 человек. Из них 20 колхозников были осуждены [28, л. 5]. По некоторым колхозам Куйбышевской области процент колхозников, уклоняющихся от работы в общественном производстве, достигал «огромных размеров» [28, л. 5]. Так, в артели «Красная Аврора» из 123 членов колхоза установленный минимум трудодней в 1946 г. не выработали 53 человека, в колхозе «Красный партизан» из 109 человек на работу ежедневно не выходили 55 членов колхоза [28, л. 5].
Причину слабой трудовой дисциплины колхозников партийные функционеры видели в сохранении в крестьянском сознании мелкобуржуазно-собственнических ценностей, а именно в желании работать на себя, обрабатывая свой надел - приусадебный участок, размеры которого колхозники самовольно расширяли, захватывая колхозные земли.
Как известно, в военные годы, когда остро встал вопрос обеспечения продовольствием не только городского, но и сельского населения, областные и районные руководители стали снисходительно относиться к практике самовольного расширения колхозниками размеров своих личных подсобных хозяйств. Это являлось вынужденной мерой, т.к. крестьяне могли выжить и прокормить себя и членов своих семей только данным способом. Послевоенное восстановление народного хозяйства, особенно в сельской местности, по мнению руководства страны, было невозможно без восстановления довоенных практик взаимоотношения государства с крестьянством. Принятие специального постановления Совета Министров СССР 19 сентября 1946 г. «О мерах по ликвидации нарушений Устава сельскохозяйственной артели в колхозах» отразило возобновление довоенного давления власти на сельское общество. В частности, постановление было направлено на борьбу с самовольным расширением приусадебных участков и «растаскивания колхозного имущества» членами колхозов. В постановлении было отмечено, что сложившаяся практика хозяйственной деятельности на селе является «вредным» для дела колхозов и «крайне опасным для всего социалистического строительства нашей страны» [21, с. 1].
В очередной раз, урезая размеры приусадебных участков, правительство стремилось мотивировать колхозников к активной трудовой деятельности в колхозах, но с учетом отсутствия материальной заинтересованности крестьян в результатах своего труда ситуация с тру-
довой дисциплиной так и не была исправлена. Даже после принятия специального Постановления правительства в 1947 г. в Куйбышевской области 18949 колхозных дворов «вновь самовольно захватили 1476 га колхозных земель» [26, л. 3]. В данных условиях 2 июня 1948 г. Президиум Верховного Совета СССР принимает секретный Указ «О выселении в отдаленные районы страны лиц, злостно уклоняющихся от трудовой деятельности в сельском хозяйстве и ведущих антиобщественный, паразитический образ жизни». По своей сути этот Указ является одним из самых репрессивных законодательных актов послевоенного СССР, направленный против колхозного крестьянства. Неслучайно, В.Ф. Зима практику реализации данного Указа назвал «вторым раскулачиванием» [16]. Только за второе полугодие 1948 г. из пределов Ульяновской области в районы Лены, Оби и Енисея на основании положений этого законодательного акта было выслано 326 человек. Вместе с ними «добровольно выехало 190 человек членов их семей» [9, л. 1]. По РСФСР за этот же период карательному выселению подверглось 9 тыс. колхозников [16, с. 115]. Несмотря на жесткие меры, предпринимаемые правительством в период позднего сталинизма, проблема преодоления нарушений трудовой дисциплины колхозников властями не была решена. Так, даже в 1955 г. районный прокурор Малокандалинского района Ульяновской области Терехин отмечал, что «за 5 месяцев 1955 г. в колхозе им. Ильича 147 колхозников, или 31% от общего количества, не выработали ни одного трудодня; в колхозе «Победа» не выработало ни одного трудодня 49 человек» [13, л. 9].
Слабая трудовая дисциплина колхозников была связана не с сохранением частновладельческих устремлений крестьян, они усвоили уроки государственной политики времен «военного коммунизма» и раскулачивания, а с тем, что существующие условия труда и отсутствие материального обеспечения трудящихся вынуждали их искать различные способы и стратегии выживания. Сам существующий колхозный строй воспринимался крестьянами как второе крепостное право: колхозники были полностью лишены права участия в колхозной жизни. Их функция заключалась в выполнении плановых заданий, цифры которых были далеки от реальных возможностей колхозов. Фактически колхозники были отстранены даже от возможности выбора председателя правления сельскохозяйственной артели, что было гарантировано советским законодательством и Уставом сельскохозяйственной артели. Так, 6 февраля 1947 г. в колхозе имени 2-й пятилетки Утесовского района Куйбышевской области под давлением председателя районного Совета Барсукова колхозники были вынуждены избрать председателем правления артели бывшего кулака Денисова, который впоследствии систематически занимался хищением колхозного имущества [27, л. 4].
Несмотря на активное развитие тяжелой индустрии, в сельскохозяйственной отрасли региона остро ощущалась нехватка техники: тракторов, комбайнов, сеялок, автомашин и т.д. За распространение среди коммунистов «вражеской» теории «о невозможности подъема сельского хозяйства Ульяновской области без обновления всего существующего тракторного парка» в 1950 г. к расстрелу был приговорен первый секретарь Ульяновского обкома ВКП (б) И. Терентьев [18, с. 155]. Объективно его вина заключалась лишь в констатации факта гибельного положения сельскохозяйственной отрасли страны, исправить которое было возможно проведением масштабной механизации отрасли.
Действительно, труд на селе оставался физически тяжелым, основные работы в растениеводстве и животноводстве выполнялись вручную, несмотря на существование обширной системы машинно-тракторных станций, задачи которых заключались именно в облегчении труда крестьян и выполнении основных полевых работ: подъем зяби, весенняя вспашка, уборка урожая и т.д. В колхозе «Власть Советов» Чердаклинского района Ульяновской области на весенний сев 1947 г. был выделен новый трактор АТЗ-НАТИ, который область должна была получить в начале года, но трактор так и не был получен. Для полевых работ был «переброшен трактор из другого колхоза», который оказался неисправным и большую часть времени он простоял, вспахав всего лишь 70 га [10, л. 16]. В колхозе имени Нариманова Чердаклинская МТС выполнила установленный план работ только на 19%. Из плана подъема зяби на площади 335 га было поднято всего лишь 50 га [10, л. 16 об.]. В результате
плохой организации работы машинно-тракторного парка крестьяне были вынуждены вести вручную сев, прополку и уборку урожая. В колхозе «Новый путь» Чердаклинского района Ульяновской области в 1946 г. 80 колхозниц посеяли вручную по одному гектару подсолнуха, а в колхозе имени Ленина на косовице ржи колхозники Киселев, Шмельков, Афанасьев ежедневно выкашивали по 0,75 га при норме - 0,5 га [12, л. 97 об.].
С целью улучшения трудовой дисциплины колхозников в 1947 г. в колхозах начинает активно внедряться звеньевой принцип работы, предусматривающий «индивидуальную сдельщину». Этот принцип должен был лично заинтересовать колхозников в результатах своего труда и покончить с обезличиванием труда, но нововведение встретило отторжение как со стороны руководства колхозов, так и самих колхозников. Как отмечал уполномоченный Совета по делам колхозов при правительстве СССР по Куйбышевской области Тарасов, «практически в колхозах ничего не делается и положение не изменилось. Земельные участки в полях севооборота за бригадами колхозов не закреплены, звеньевая организация труда применяется крайне слабо, средства производства, закрепленные за бригадами, часто используются вне бригады и без ведома бригадира. Раздельный учет урожая по каждой бригаде и учет трудодней, затраченных по каждой культуре, не организован» [26, л. 32].
В послевоенной колхозной деревне укоренилась несправедливая практика расчета колхозов с крестьянами за выполненную работу в общественном производстве. Действующее советское законодательство предусматривало, что колхозники получают за свой труд натурпродукцию и денежные выплаты пропорционально своему трудовому участию в сельскохозяйственном производстве после выполнения колхозом всех обязательных поставок государству. Но на деле довольно часто еще до выполнения всех госпоставок председатели «по запискам» в счет аванса выдавали колхозникам различную продукцию и при этом не всегда учитывалось количество выработанных конкретными колхозниками трудодней, т.е. получалось «кому много, а кому мало» [11, л. 52]. Так, в 1946 г. колхозники из артели «Память Ильича» Сенгилеевского района Ульяновской области за выработанные трудодни ничего не получили. Причиной послужило беспечность председателя колхоза Кормилицина, который «все израсходовал по запискам» [11, л. 52]. На данные действия председателя колхозница Родионова на собрании справедливо отметила: «Наш председатель колхоза кому мать, а кому мачеха» [11, л. 52]. В колхозе им. Кирова этого же района в 1945 г. правление колхоза имело возможность «всем колхозникам выдать на трудодни хлеб и картофель», но этого не было сделано. Председатель Алази «распределение вел по запискам». В результате - «одна группа колхозников получила по 1 кг, другая по - 500 гр., третья по - 200 гр., а часть ничего не получили» [11, л. 52]. Распространенность подобной практики в колхозах вело к обесцениванию значимости трудодня, к уменьшению доходов колхозов и крестьян, а в долгосрочной перспективе и к уменьшению заинтересованности колхозников в колхозном труде, разложению трудовой дисциплины. Таким образом, это являлось одной из самых острых проблем повседневной жизни колхозной деревни.
Еще одной важной причиной слабой трудовой дисциплины колхозниц являлось «отсутствие во многих колхозах детских яслей и площадок». По данной причине 339 трудоспособных колхозниц Борского, Красноярского, Приволжского районов Куйбышевской области в 1947 г. не выработали обязательный минимум трудодней, т.к. «имели грудных и малолетних детей» [26, л. 4].
Всего по Куйбышевской области в 1947 г. на период весенне-летних полевых работ предусматривалось организовать в колхозах сезонные ясли на 35 000 мест. Но на деле ясли были открыты только в 77 колхозах (всего по области насчитывалось 1504 колхоза) с охватом 2360 детей или 6,7% от запланированного количества [26, л. 5]. Руководство артелей само ставило колхозниц перед сложной дилеммой: нарушать трудовую дисциплину и заниматься уходом за грудными детьми или выполнять трудовые обязанности в колхозе, отправляясь на поля с грудными детьми.
Таким образом, мы видим, что в хозяйственной повседневности послевоенной колхозной деревни проявляются несколько проблемных уровней, которые носили системный характер. Со стороны власти одной из важнейших проблем, требующей скорейшего решения, являлась систематическое нарушение колхозниками трудовой дисциплины и не выполнение плановых показателей, что подрывало экономическую эффективность сельскохозяйственной отрасли. С другой стороны, крестьянство не видело стимулов трудиться в общественном хозяйстве, т.к. не было никакой материальной заинтересованности в результатах труда. Повсеместно распространенная в колхозах практика распределения продукции по запискам председателей колхозов нивелировало значимость трудодня, т.к. к моменту получения причитающихся выплат на складах артелей продукция могла отсутствовать. Также сдерживающим фактором трудового участия колхозниц в сельскохозяйственном производстве являлось отсутствие социальной инфраструктуры, в частности детских садов и яслей.
Список литературы
1. Арутюнян Ю.В. Советское крестьянство в годы Великой Отечественной войны. -М.: Политиздат, 1970.
Arutjunjan Ju.V. Sovetskoe krest'janstvo v gody Velikoj Otechestvennoj vojny. - M.: Politizdat, 1970.
2. Безнин М.А., Димони Т.М. Крестьянство и власть в России в конце 1930-х -1950-е годы // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.): материалы междунар. конф. - М., 1996. - С. 156-167.
Beznin M.A., Dimoni T.M. Krest'janstvo i vlast' v Rossii v konce 1930-h - 1950-e gody // Mentalitet i agrarnoe razvitie Rossii (XIX-XX vv.): materialy mezhdunar. konf. - M., 1996. -S. 156167.
3. Бердинских В. Русская деревня: быт и нравы. - М.: Ломоносовъ, 2013.
Berdinskih V. Russkaja derevnja: byt i nravy. - M.: Lomonosov#, 2013.
4. Булгаков С.Н. Философия хозяйства. - М.: Наука, 1990. - 412 с.
Bulgakov S.N. Filosofija hozjajstva. - M.: Nauka, 1990. - 412 s.
5. Виола Л. Крестьянский бунт в эпоху Сталина. Коллективизация и культура крестьянского сопротивления. - М.: РОССПЭН, 2010. - 368 с.
Viola L. Krest'janskij bunt v jepohu Stalina. Kollektivizacija i kul'tura krest'janskogo soprotivlenija. - M.: ROSSPJeN, 2010. - 368 s.
6. Волков М.И. Трудовой подвиг советского крестьянства в послевоенные годы. Колхозы СССР в 1946-1950 гг. - М.: Мысль, 1972.
Volkov M.I. Trudovoj podvig sovetskogo krest'janstva v poslevoennye gody. Kolhozy SSSR v 1946-1950 gg. - M.: Mysl', 1972.
7. Воронин А.А. Ленинская аграрная программа и ее осуществление в СССР. - М.,
1961.
Voronin A.A. Leninskaja agrarnaja programma i ee osushhestvlenie v SSSR. - M.,
1961
8. Вылцан М.А. Восстановление и развитие материально-технической базы колхозного строя: 1946-1958. - М., 1976.
Vylcan M.A. Vosstanovlenie i razvitie material'no-tehnicheskoj bazy kolhoznogo stroja: 1946-1958. - M., 1976.
9. Государственный архив Новейшей истории Ульяновской области (ГАНИ УО). Ф. 8. Оп. 3. Д. 495.
Gosudarstvennyj arhiv Novejshej istorii Ul'janovskoj oblasti (GANI UO). F. 8. Op. 3.
D. 495.
10. ГАНИ УО. Ф. 8. Оп. 4. 306.
GANI UO. F. 8. Op. 4. 306.
11. ГАНИ УО. Ф. 8. Оп. 4. Д. 292.
GANI UO. F. 8. Op. 4. D. 292.
12. ГАНИ УО. Ф. 8. Оп. 4. Д. 308.
GANI UO. F. 8. Op. 4. D. 308.
13. Государственный архив Ульяновской области (ГАУО). Ф.Р-2520. Оп. 7. Д. 149.
Gosudarstvennyj arhiv Ul'janovskoj oblasti (GAUO). F.R-2520. Op. 7. D. 149.
14. Дэвис С. Мнение народа в сталинской России: террор, пропаганда и инакомыслие. 1934-1941. - М.: РОСПСПЭН, 2011. - 231 с.
Djevis S. Mnenie naroda v stalinskoj Rossii: terror, propaganda i inakomyslie. 19341941. - M.: ROSPSPJeN, 2011. - 231 s.
15. Зеленин И.Е. Общественно-политическая жизнь советской деревни: 1946-1958. -М., 1978.
Zelenin I.E. Obshhestvenno-politicheskaja zhizn' sovetskoj derevni: 1946-1958. - M.,
1978.
16. Зима В.Ф. «Второе раскулачивание». Аграрная политика конца 40-х - начала 50-х годов // Отечественная история. - 1994. - № 3. - С. 109-125.
Zima V.F. «Vtoroe raskulachivanie». Agrarnaja politika konca 40-h - nachala 50-h go-dov // Otechestvennaja istorija. - 1994. - № 3. - S. 109-125.
17. Лапшина Г.Е., Пикин А.С. Торжество колхозного строя. - М., 1960.
Lapshina G.E., Pikin A.S. Torzhestvo kolhoznogo stroja. - M., 1960.
18. Лейбович О.Л. Очерки социальной повседневности советской провинции в 40 -50-х гг. - М.: РОССПЭН, 2008.
19. Lejbovich O.L. Ocherki social'noj povsednevnosti sovetskoj provincii v 40 - 50-h gg. -M.: ROSSPJeN, 2008.
20. Надькин Т.Д. Сталинская аграрная политика и крестьянство Мордовии. - М.: РОССПЭН, 2010.
Nad'kin T.D. Stalinskaja agrarnaja politika i krest'janstvo Mordovii. - M.: ROSSPJeN,
2010.
21. О мерах по ликвидации нарушений Устава сельскохозяйственной артели в колхозах. Постановление Совета Министров СССР. 19.09.1946 г. // Большевик. - 1946. - № 58. -С. 1.
O merah po likvidacii narushenij Ustava sel'skohozjajstvennoj arteli v kolhozah. Postanovlenie Soveta Ministrov SSSR. 19.09.1946 g. // Bol'shevik. - 1946. - № 58. - S. 1.
22. Судьбы российского крестьянства / Под реда. Ю.Н.Афанасьева. - М.: Российский государственный гуманитарный университет, 1995. - 624 с.
Sud'by rossijskogo krest'janstva / Pod red. Ju.N. Afanas'eva. - M.: Rossijskij gosudarstvennyj gumanitarnyj universitet, 1995. - 624 s.
23. Филатов С.В. Жизнь взаймы: борьба с крестьянскими долгами в послевоенных колхозах (по материалам Ростовской области) // Актуальные вопросы общественных наук: социология, политология, философия, история. - 2014. - № 4. - С. 155-164.
Filatov S.V. Zhizn' vzajmy: bor'ba s krest'janskimi dolgami v poslevoennyh kolhozah (po materialam Rostovskoj oblasti) // Aktual'nye voprosy obshhestvennyh nauk: sociologija, politologija, filosofija, istorija. - 2014. - № 4. - S. 155-164.
24. Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне. Социальная история советской деревни в 30-е годы: деревня. - М.: РОССПЭН, 2001. - 421 с.
Ficpatrik Sh. Stalinskie krest'jane. Social'naja istorija sovetskoj derevni v 30-e gody: derevnja. - M.: ROSSPJeN, 2001. - 421 s.
25. Хасянов О.Р. «...Их надо выгнать из села вместе с их семьями...»: практика реализации Указа Президиума Верховного Совета СССР от 2 июня 1948 г. в Ульяновской области в документах государственных архивов. - Ульяновск: УГСХА, 2015.
Hasjanov O.R. «...Ih nado vygnat' iz sela vmeste s ih sem'jami...»: praktika realizacii Ukaza Prezidiuma Verhovnogo Soveta SSSR ot 2 ijunja 1948 g. v Ul'janovskoj oblasti v dokumentah gosudarstvennyh arhivov. - Ul'janovsk: UGSHA, 2015.
26. Центральный государственный архив Самарской области (ЦГАСО). Ф. Р-1911. Оп. 1. Д. 10.
Central'nyj gosudarstvennyj arhiv Samarskoj oblasti (CGASO). F.R-1911. Op. 1. D. 10.
27. ЦГАСО. Ф.Р-1911. Оп. 1. Д. 3. CGASO. F.R-1911. Op. 1. D. 3.
28. ЦГАСО. Ф.Р-1911. Оп. 1. Д. 4. CGASO. F.R-1911. Op. 1. D. 4.
29. Schamdorf R. Die Geschichte der KPdSU. - Munchen, 1961.
