CC BY
80
УДК 800.6.86/.87
Н. В. Большакова
ГРАНИЦА КАК ПРИМЕТА ПРОСТРАНСТВА В ДИАЛЕКТНОМ ДИСКУРСЕ
В статье рассматриваются пространственные категории, объединенные понятием 'граница'. Раскрывается семантический потенциал лексем граница, рубеж, межа в диалектной речи. Делается попытка обосновать амбивалентный характер семантики данных единиц, содержащих две противоположные сущности: разделение и взаимное притяжение сторон.
Ключевые слова: пространственные концепты, диалектный дискурс, амбивалентность семантики.
N. V. Bolshakova BORDER AS THE SPACE SIGN IN THE DIALECT DISCOURSE
The article considers the spatial categories united by the concept 'border'. The author reveals the semantic potential of lexemes граница, рубеж, межа in the dialect speech. The author makes an attempt to prove the ambivalent nature of semantics of these units containing two opposite essences: division and mutual attraction of the parties.
Key words: spatial concepts, dialect discourse, ambivalence of semantics.
Пространственные отношения, как в научном, так и в обыденном представлении, опираются на предметный мир, структурирование которого по горизонтали и вертикали формирует в сознании человека систему концептуализованных понятий далекого и близкого, верхнего и нижнего, правого и левого, разделенного и объединенного, свободного и занятого, ядерного и периферийного, освоенного и чуждого и т. д. Ориентация в пространстве относится к жизненно важным социальным навыкам человека и, отражаясь в языковом сознании, вербализуется в системе локальных номинаций.
В народной речи актуальными являются и категории мифологического пространства, наполняя локативы символическим смыслом. Специалисты по этнолингвистике и этнокультурологии неоднократно подчеркивали актуализацию понятий, связанных с «зонами стыков и границ» [3, с. 19]. Мифологические рассказы, соотнесенные с народным творчеством, выявляют «фольклорно-архитектурные образы» двери, окна, дымовой трубы как символов границы между внутренним миром крестьянской избы и иным, недифференцированным внешним миром, нередко воспринимаемым как враждебный для человека [9].
Действительно, понятие границы, наряду с понятием протяженности, относится к числу наиболее существенных, в равной степени значимым для структурирования ландшафта, внутреннего устройства традиционного жилища и представления об окружающем мире в целом. Вместе с тем следует признать неразработанность концепта «Граница» на диалектном материале.
Раскрытие понятий границы и внутреннего приграничного пространства в настоящей работе осуществляется преимущественно на материале псковских говоров, отраженном в таких источниках, как опубликованные выпуски «Псковского областного словаря с историческими данными» (ПОС) и неопубликованные фонды: картотека ПОС (КПОС) и тексты псковского диалектного и фольклорно-этнографического архива (Архив). Введение архивных материалов позволяет расширить общенаучный контекст понятий границы и приграничья и будет способствовать в дальнейшем комплексному научному осмыслению актуальных категорий. Разработка категоризации диалектных пространственных номинаций позволит внести уточнения и в дискуссионные вопросы зонирования самих псковских говоров. Данная статья посвящена рассмотрению пространственных категорий, объединенных понятием 'граница', в аспекте диалектного дискурса.
Слово граница, будучи в своем общерусском значении наименованием линии раздела, содержит семантику размежевания, межевого знака: граница — 'условная линия, разделяющая смежные области, владения, участки, являющиеся пределом какой-л. территории; черта раздела'[16, с. 343], причем под словом условный в дефиниции (условная линия) понимается вполне реальное, а не мыслимое, воображаемое явление, т. е. условный — это 'установленный по условию между кем-л.' [17, с. 519].
Для псковской диалектной речи знаменательно то, что полисемантичное слово граница фиксируется как обозначение 'официальной линии, разделяющей территории соседствующих государств' в связи с пограничным положением Псковщины, в чем сохраняется память об историческом прошлом Псковского края: Старики рассказывают, граница с Полъшай недалёка, киламетраф ф шасти. Вл. [14, с. 4]. Семантическая структура рассматриваемого полисеманта отражает связь пространственной линии раздела с предметной областью — наименованием природных объектов, которые используются как знаки межевания территории: Ета озера у наз граница. Полн. [Там же]; А этаМирзляки, Бурдина [деревни]. Ана, ряка, прамеш них межуйицца. Остр.; Ручаёкмежуецца; так эторучаёкмежду диревён. Гд. [13, с. 113]. История региона находит отражение в устных рассказах местных жителей, также фиксирующих старые этнические рубежи: Вот граница у нас прашла здесь па реке Ветъ. Вот за речкай Ветъ скабари жывут, а в Томсине, как стали называть, — паляки, рас пад паляками жыли. Себ. [Архив]. Представляется продуктивным исследование наименований природных объектов, осмысленных местным населением как маркеры границ разного характера. В сферу изучения данной проблемы попадают такие слова, как, помимо отмеченных в диалектных высказываниях слов озеро, река,ручеёк, другие названия водных объектов: ключ, кипун, а также дерево/деревъя, куст/кусты, каменъ/камни, которые в прагматическом контексте могут быть наделены символикой разграничения пространства; ср.: И отъ того столба по валовой по болъшой межи изредка [изртдка] каменъе по столбъ дубовой сорокъ одна саженъ. Отвод. Мирож. м., 74, 1644 г. [12, с. 444-445].
Не претендуя на установление всей структурной модели концепта «Граница» в диалектном дискурсе, что рассматривается нами как перспективная задача, все же с очевидностью можно сказать, что в ядерную зону концепта включаются слова граница, рубеж и межа. Наименее четко в современной диалектной речи очерчены семантические контуры слова рубеж и его производных. В псковской диалектной речи дериватрубежок сближается с лексемой межа 'часть дна в реке, озере, отделяющая
мелкое место от глубокого': Естьрубешки, што и жапёнку замочыш. Печ. [КПОС]; Мижа — вот эта меснасть в азире, разделяеть: во здесь глытка, а здесь мелка. У вашэм азире нет мяжьг. Нев. [13, с.105].
Как свидетельствует диалектный материал, слово межа в псковских говорах обладает наивысшим смысловым потенциалом, перекрывая не только семантический объем слова рубеж, но и, бесспорно, побеждая в конкуренции со словом граница. Так, если семантическая структура лексемы граница реализуется в трех значениях, то полисемант межа употребляется в шести значениях, лишь одно из которых относится не к пространственным, а к временным категориям. Показательно, что диа-лектоносители подчеркивают равнозначность употребления общерусского наименования граница и диалектного межа либо явную предпочтительность последнего в традиционной диалектной речи: Кто как, границэй и межой завут между палЯми. Себ.; Поле ат поля аддилЯет граница, межа. Гд. [14, с. 4]; Мижду палей граница мижа называлась, и мижду диривень тожа мижа. Остр. Межа и тагда нъзывалась, границэй тагда не нъзывалъсь. Печ. [13, с. 104]
Относительно специфики русской лексемы «земельного» типа рубеж автор сопоставительного русско-английского исследования содержания концепта «Граница» А. Ю. Зубова отмечает, что это слово обозначает границу, проходящую по краю «своего» пространства [8]. Однако то, что справедливо для литературного языка, не всегда характерно для диалектной речи. Так, слова межа и граница (а также межник) в псковских говорах метонимически могут указывать на 'край, границу земельного участка, поля', отражая взгляд говорящего «изнутри» пространства: Мижа — эта кагда поле канчаица, то эта и будит граница. Оп.; Еслиф поля канчаицца, то ета мяжа. Остр. [13, с. 105]. Процесс метонимического расширения у слова межа отмечается и в других говорах. Так, сочетание вкоситься в межу 'вторгнуться, зайти при косьбе в пределы соседнего участка' (иркут.) передает значение рубежной границы, относящейся к земельному участку, а не нейтральной, расположенной между чем-либо полосы; более того, лексема межа может обозначать и 'земельный участок' целиком: Весь надел свой крестьяне хотят перевести в одну межу (иван.) [15, с. 78]. См. также в псковских говорах: Сперва на той межъг построили маленькую [избу]. Дн. [13, с. 105]. Лексема межень в новгородских говорах обозначает как 'границу, межу' (Ране-то и всё поля разделяли меженями. Др.; Поля делили меженью, делали её из каменья. Сол.; У вас межень неправильно отведена. Кр.), так и 'полосу земли' (Межень её была самая широкая. Мар.) [10, с. 79].
Особенность лингвистического анализа семантики слова в его современной лексикографической интерпретации связана с максимально расчлененной дифференциацией семантики, выражающейся в выделении у лексемы отдельных значений, оттенков значения, употреблений. Целостная картина о семантическом потенциале слова создается благодаря восприятию всей структуры словарной статьи. Лексикографическая практика прошлого демонстрирует другие принципы описания семантики слова. Так, в толковом словаре В. И. Даля производный глагол граничить определяется как «быть пограничну, порубежну, смежну, смежаться. Когда-то мы (земля наша) граничивали с ним, а ныне прошла чересполосица» [6, с. 390-391]. Как видим, словарная дефиниция, состоящая, как это часто бывает в данном словаре, из лексического ряда, внутренне членится на две смысловые части, фиксируя двойственность семантики слова: наряду с семой разграничения отражен признак соприкосновения, смежности.
В ПОС пары глаголов граничитъ и граничитъся, межеватъ и межеватъся также демонстрируют двойственность семантики. Граничитъ 'располагаться рядом с чем-н., примыкать к чему-н.': Пахата ивова и катору он [управляющий] купил, ана ну граничила ...Гд.; граничитъся 'жить на территории, примыкающей к чему-н.': Араён был Паречъе, слити с йим были, вот мы грантимся Разинкава, мы мяжуемся с Крупышэвым. Вл.; грантимся мы зБиларусией. Пуст. [14, с. 5]. Несмотря на то, что толкование глаголов оформлено в ПОС без взаимных отсылок, семантика лексем слабо различается, что и подтверждается словарной разработкой типологически сходных глаголов межеватъ и межеватъся: межеватъ — 'иметь общую границу, граничить': Зубъва Печъ — поле — мяжуе з Гарям; ранъшы поле адбитъ гасударствам. Гд.; Власофшшина у нас мяжуе з деревней Пнево и с Рудницким покосом. Гд.; межеватъся — 'то же, что межевать': Тропин хутор межуецца сМикениным. Пушк.; Вот мы и мяжуимся с Пскофскай, Навгаротскай абласътями. Тор. [13, с. 112].
Таким образом, сами слова граница и межа, а также их глагольные дериваты по своей семантике относятся к числу амбивалентных, содержащих две противоположные сущности: разделение и соединение, причем одно уравновешивается другим.
Конечно, понятие границы первоначально символизирует территориальное разграничение, которое, транслируясь на область человеческих взаимоотношений, усиливается и проявляется как разобщение и даже враждебность, что отражается в пословичном и фразеологическом фонде: Межи да грани, ссоры да брани [6, с. 390]; межи сошлисъ — 'о ссоре, ругани': Пачаму ваши межи сашлисъ? Зашторугаетесъ? Вл. Мы дружно жывём. А што, у нас межы сашлисъ? Пуст.; какая межа (межи) между кем — то же: Какши межи? Вот кагда ссоряцца ни за чаво, вот и гаварят: какая мяжа мяжду ними. Н-Рж. [13, с. 105].
С другой стороны, пограничная территория представляет собой контактную зону, в пределах которой наблюдается взаимное притяжение сторон.
Так, территория псковско-белорусского пограничья (в белорусском языке па-межжа — 'приграничная территория') носителями говоров осознается как языковое и этнокультурное единство на основе отсутствия резких различий, что выражается в понятии «смешения» [1]. «Смешение» — отсутствие различий в первую очередь в языке — воспринимается говорящими как естественно сложившееся явление. Давая обобщенную этнокультурологическую оценку контактной зоны севера Белоруссии, белорусские этнографы пишут, что «белорусско-русское пограничье отличается многомерностью культурных связей, наличием смешанных форм культуры, которые влияют на процессы этнического самоопределения», а «говоры белорусско-русского пограничья совмещают черты как белорусского, так и русского языка (в понимании местного населения — «смешанный» язык)» [5, с. 75, 58].
По данным лингвистического обследования порубежного «городокско-невель-ского диалекта», жители белорусской территории «считают свой язык русским, добавляя, что он не чистый, а «смешанный», т. к. в нем есть белорусские элементы» [2, с. 120].
Социолингвистические обследования последнего времени, направленные на выявление признаков самоидентификации сельских жителей отдельных участков северо-востока Белоруссии (Могилевская и Витебская области), последовательно, без признаков доминирования какого-либо языка, показывают «смешанный» характер речи в этом регионе, определяя ее как «белорусско-русская смесь» [4, с. 56]
Таким образом, мотив «смешения» может быть осмыслен как лингвокультуро-логический концепт, ключевой для рассматриваемых этноконтактных территорий. По нашим данным, смешение как культурно детерминированный концепт представлен в диалектной речи пограничья лексемами, синтагматически связанными с наименованиями проживающих там лиц и взаимодействующих языков, и со всей очевидностью характеризует как этническое, так и языковое своеобразие региона. «Смешанный» характер речи жителей пограничья, отсутствие резких границ в области культурных традиций является свидетельством взаимодействия, взаимопроникновения разных форм социокультурного сосуществования пограничного населения. Все это, как представляется, характеризует границу как единство противоположностей: наряду с разделением, разграничением (речь идет и о государственной границе) выявляются черты взаимопроникновения, взаимного притяжения сторон.
О противоречивости, амбивалентности семантики границы как этнолингвистической категории пишет Н. И. Толстой, указывая, скорее, на полифункциональность границ в народной культуре славян: «При амбивалентности мифологической семантики и функции граница становилась как местом совершения обряда, ворожбы и заговора, так и местом, куда уносили «опасные» предметы, в основном связанные с погребением и смертью» [18, с. 539]. Амбивалентный характер понятия границы отмечает и Н. Ю. Зубова [7, с. 48] со ссылкой на данные философского словаря [11, с. 213-215]. Из всех признаков границы, указанных в словаре — парадоксальность, неопределенность, амбивалентность, выделим «истинно диалектичную двойственность». Граница — это одновременно «межа, отделяющая нечто от иного» и «место прямого соприкосновения, единения и взаимопроникновения смежно сосуществующих предметов» [Там же, с. 213].
В заключение проведенного исследования следует подчеркнуть особую актуальность рассмотрения комплекса вопросов, связанных с концептом «Граница» применительно к псковскому диалектному дискурсу, формировавшемуся в течение длительного времени на приграничной территории. В числе первоочередных задач комплексного исследования необходимо наметить: выявлениеполного состава языковых (собственно диалектных и общерусских) репрезентаций данного концепта и установление между ними системных отношений; описание структурной организации концепта «Граница» с учетом регионального аспекта. В ходе уже проделанной работы выявлена репрезентативная множественность единиц на лексико-семанти-ческом диалектном уровне, на фоне которой очевидно доминирует лексема межа с ее семантическим и деривационным полем. Языковые номинации выстраиваются в систему, отношения внутри которой позволяют выделить семантическую зону земельно-хозяйственного разграничения, что определяется спецификой диалектного дискурса. В то же время диалектные номинации актуализируют семантическую зону межэтнического, межгосударственного и административного разграничения и соприкосновения: вместе с семантикой разделения отражена семантика соседства: Я няпомню, где межы с Латвией раньшэ были: бытто у Сталбова. Кр.; Граничимся мы зБиларусией. Пуст.; Этът хлеп с Эстонии привезён, мы ш с ними межуемся. Пск.; Истония с Латвией вместях мяжавались. Печ.; С кем жъ Беларусия мяжуеццъ? С Польшъй? Остр. Значение пространственной близости, соседства реализуется в одноструктурных наименованиях, расширяющих лексический диапазон номинаций за счет системных семантико-деривационных связей. Так, наряду со словом сумеж-
но в псковских говорах используется наречие супольно, объединяющиеся значением 'близко, по соседству': Так сумежнъ пъ футурам былъ. Печ.; Мы с им жыли супольно, часта фстречались. Пушк. [КПОС]. Как видно, фразеологичность семантики производного слова отражает общность, не противоречащую внутренней форме дериватов. Таким образом, понятие 'граница' находится в контексте существенных для народного сознания категорий, манифестируя в диалектном дискурсе и пространственное размежевание, и пространственную близость, и приграничное пространство, создавая одновременно смысловую базу для формирования номинаций социально-культурной сферы.
Литература
1. Большакова Н. В. Мотив «смешения» как признак этноконтактной диалектной зоны (на материале псковских говоров) // VALODA — 2013. Valoda dazadu kulturukonteksta. Zinatnisko rakstu krajums XXIII. Daugavpils, 2013. Lp. 13-18.
2. Букринская И. А., Кармакова О. Е., Тер-Аванесова А. В. Говоры белорусско-русского по-граничья // Исследования по славянской диалектологии. Вып. 13. Славянские диалекты в ситуации языкового контакта (в прошлом и настоящем). М., 2008. С. 118-179.
3. Виноградова Л. Н. Граница как особая пространственная категория в народной культуре // Культура и пространство. Славянский мир / Отв. ред. И. И. Свирида. М.: Логос, 2004. С. 19-27.
4. Гетка Й. «Каждому народу свой язык хорош», или об отношении к своему идиому жителей белорусско-российского пограничья // Исследования по славянской диалектологии. Вып. 15. Особенности сосуществования диалектной и литературной форм языка в славяноязычной среде. М., 2012. С. 56-71.
5. Григорьева Р. А., Касперович Г. И. Население белорусско-русского пограничья: демография, язык, этническая идентификация. Минск, 2004.
6. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4-х т. Т. I. М.: Русский язык, 1978.
7. Зубова Н. Ю. Граница как элемент картины мира: на примере анализа художественной модели мира в романах цикла Дж. Р. Р. Мартина «Песнь льда и пламени» // Вестник Челябинского государственного университета. 2012. № 23 (277). Филология. Искусствоведение. Вып. 69. С. 48-52.
8. Зубова Н. Ю. Граница как элемент языковой картины мира и ее представление в современном литературном английском и русском языках: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 2012.
9. Криничная Н. А. Окно крестьянского жилища: к представлениям о границе и контактной зоне между мирами в севернорусской мифологии // Границы и контактные зоны в истории и культуре Карелии и сопредельных регионов. Гуманитарные исследования. Вып. 1 / Ред. О. П. Плюха, И. И. Муллонен. Петрозаводск: КНЦ РАН, 2008. С. 131-141.
10. Новгородский областной словарь. Вып. 5 / Авт.-сост. А. В. Клевцова, В. П. Строгова; отв. ред. В. П. Строгова. Новгород, 1994.
11. Пивоваров Д. В. Граница // Современный философский словарь. Лондон; Франкфурт-на-Майне; Париж; Люксембург; М.; Минск: ПАНПРИНТ, 1998. С. 213-215.
12. Псковский областной словарь с историческими данными. Вып. 13 / Под ред. Л. Я. Костю-чук, И. С. Лутовиновой, Д. М. Поцепни, М. А. Тарасовой. СПб.: СПбГУ, 2003.
13. Псковский областной словарь с историческими данными. Вып. 18 / Под ред. Л. А. Иваш-ко, И. С. Лутовиновой, М. А. Тарасовой. СПб.: СПбГУ, 2006.
14. Псковский областной словарь с историческими данными. Вып. 8 / Под ред. А. И. Корнева, А. И. Лебедевой, И. С. Лутовиновой, О. С. Мжельской. Л.: ЛГУ, 1990.
15. Словарь русских народных говоров. Вып. 18 / Гл. ред. Ф. П. Филин. Л.: Наука, 1982.
16. Словарь русского языка: в 4-х т. Т. I / АН ССС, Ин-т рус. яз.; под ред. А. П. Евгеньевой. М.: Русский язык, 1981.
17. Словарь русского языка: в 4-х т. Т. IV / АН ССС, Ин-т рус. яз.; под ред. А. П. Евгеньевой. М.: Русский язык, 1984.
18. Толстой Н. И. Граница // Славянские древности. Этнолингвистический словарь: в 5 т. Том I / Под ред. Н. И. Толстого. М.: Международные отношения, 1995. С. 537-540.
Используемые в статье сокращения районов Псковской области: Вл. — Великолукский район Гд. — Гдовский район Кр. — Красногородский район Нев. — Невельский район Н-Рж. — Новоржевский район Оп. — Опочецкий район Остр. — Островский район Печ. — Печорский район Пск. — Псковский район Пуст. — Пустошкинский район Пушк. — Пушкиногорский район Себ. — Себежский район.
Другие сокращения:
Др. — Дрегельский район Новгородской области иван. — ивановское иркут. — иркутское
Кр. - Крестецкий район Новгородской области Мар. — Маревский район Новгородской области Сол. — Солецкий район Новгородской области Тор. — Торопецкий район Тверской области.
