CC BY
157
М.В. ВИЛИСОВ*
ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПОЛИТИКА: ПРОЕКТНЫЙ ПОДХОД
Аннотация. В статье рассматривается проектный подход как способ формирования и реализации государственной политики в Российской Федерации в последние годы. Исследуется эволюция проектного подхода, состав и структура политико-административных проектов, преимущества и недостатки такого способа формирования и реализации государственной политики, его влияние на политическую систему и ее отдельные институты.
Ключевые слова: стратегическое планирование; приоритетные проекты; национальные проекты; совет при Президенте Российской Федерации по стратегическому развитию и приоритетным проектам
M.V. Vilisov State policy: Project approach
Abstract. The article considers the project approach as a way of formulation and implementation of state policy in the Russian Federation in the recent years. The evolution of the project approach, the composition and structure of the political and administrative projects, the advantages and disadvantages of such a process of formation and implementation of public policy and its influence on the political system and its individual institutions are the main topics of the article.
Keywords: strategic planning; priority projects; national projects; Council for Strategic Development and Priority Projects.
* Вилисов Максим Владимирович, кандидат политических наук, сотрудник кафедры государственной политики факультета политологии Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, e-mail: vilisov@ centero.ru
Vilisov Maksim, Lomonosov Moscow State University, e-mail: vilisov@ centero.ru
Институционализация проектного управления
В июне 2016 г. Президент своим Указом создал Совет по стратегическому развитию и приоритетным проектам [Указ Президента РФ от 30 июня 2016 г. № 306] (далее - Совет). Данный Указ предусматривал поручение Правительству утвердить положение об организации проектной деятельности в Правительстве Российской Федерации с учетом задач и полномочий Совета при Президенте Российской Федерации по стратегическому развитию и приоритетным проектам и его президиума1. В октябре Правительство утвердило соответствующий документ [Постановление Правительства РФ от 15 октября 2016 г. № 1050], а также план первоочередных мероприятий по организации проектной деятельности в Правительстве Российской Федерации на 2016 и 2017 гг. [Распоряжение Правительства РФ от 15 октября 2016 г. № 2165-р]. Детальное рассмотрение принятых документов, создаваемых ими структур управления и координации, периодичности и содержания проводимых совещаний в рамках заседания Совета и его Президиума позволяют сделать предположение о формировании нового политико-административного института. С чем связана такая деятельность, в чем ее специфика и какие задачи она позволит решать?
Утвержденное Правительством положение об организации проектной деятельности сформировано в полном соответствии с требованиями проектного менеджмента. В этом смысле российские власти действуют в русле отмечаемой в последнее десятилетие в развитых странах тенденции на применение проектного менеджмента в качестве неотъемлемого компонента государственной политики [Политическое проектирование, 2016, с. 5]. В связи с этим возникает закономерный вопрос: что это - системные попытки внедрения менеджериальных механизмов в практику публичного управления в России или ситуативная находка в рамках решения конкретных прикладных задач? Ответ на этот вопрос имеет большое значение для оценки и прогнозирования развития политико-административных институтов в России, а вместе с тем - для оценки эффективности государственного управления, ведь философия менеджеризма в государственной политике все же менее соответствует ее природе по сравнению с другими концепциями,
1 См. пункт 5 Указа.
ориентированными, например, на философию публичных ценностей [Сморгунов, 2011, с. 95].
Для поиска ответов на эти вопросы рассмотрим, в каком диапазоне происходил поиск управляемости в российской государственной политике в последние два-три года.
Стратегическое планирование
Попытки структурировать и формализовать сферу государственной политики, особенно в части целеполагания, принимаются руководством страны уже достаточно давно, а в последние два года наиболее активное нормативно-правовое закрепление форм и процедур целеполагания происходило в сфере стратегического планирования.
В июне 2014 г., в разгар противостояния России и западных стран, в условиях высокой неопределенности относительно судеб страны был принят Федеральный закон № 172-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации» (далее - Закон о стратегическом планировании, Закон). Впервые в постсоветской истории нашей страны законодательно установлен порядок разработки и реализации стратегического плана развития, тем самым фактически закреплено создание нового политико-правового института [Вилисов, 2016а, с. 6-8], обеспечивающего системное и долгосрочное (в терминах Закона - от шести лет) развитие страны. Законом определены основные субъекты (участники) стратегического планирования (ст. 9), документы стратегического планирования (ст. 11), принципы (ст. 7) и задачи (ст. 8) стратегического планирования. Закон создал процедурную основу долгосрочного целеполагания, при этом увязал ранее самостоятельные институты разработки концептуальных и стратегических документов (различных доктрин, концепций, стратегий, основ политики, отличавшихся некоторой оторванностью от практики) и институты бюджетного планирования, долгое время составлявшие основу многих политических институтов и процессов в верхних эшелонах власти, а также взаимоотношений между центром и регионами, государством и бизнесом [Вилисов, 2016 а, с. 8].
К положительным сторонам Закона можно отнести глубокий уровень теоретической проработки: формально он охватывает весь
цикл разработки стратегических решений - от прогнозирования через целеполагание к программированию и бюджетированию. По сути, мы можем наблюдать попытку нормативного закрепления некоего института формирования «повестки дня» для разработки государственной политики, а также установление законодательных рамок для принятия политических и управленческих решений в рамках этой сформированной политики.
С политической точки зрения принятие Закона стало заслугой научно-экспертного и политико-административного сообщества, сформированного вокруг Совета Безопасности, который и стал главной площадкой для разработки и продвижения Закона [Назаров, 2007, с. 3-4; Назаров, 2013, с. 4-5]. Здесь был распространен ранее внедренный порядок стратегического планирования в сфере национальной безопасности, в рамках которого формировалась Стратегия национальной безопасности.
Однако развития эта деятельность не получила: ответственное за разработку основного документа в сфере стратегического планирования Минэкономразвития1 эту работу вело недостаточно интенсивно: анализ деятельности профильного департамента Минэкономразвития - Департамента стратегического и территориального планирования - показывает, что его деятельность сводилась к инструктивной и разъяснительной работе, связанной со стратегическим и территориальным планированием2. Подобное развитие событий вполне можно признать естественным ввиду того, что разработка такого документа, как стратегия социально-экономического развития, - это сложный политический процесс, организатором которого не может быть департамент федерального министерства. Говоря языком проектного управления (project management), разработка такого рода документов в нашей стране обладает всеми признаками «проекта» с точки зрения управления: это уникальный набор сложных процессов, организованных в определенные этапы (фазы), дающих уникальный результат [ГОСТ Р ИСО 21500-2014]. Такого рода «проект» реализуется в сложной и специфической среде - политической, в рамках которой требуется выявление и согласование
1 См. пункт 9 Правил [Правила разработки, корректировки...].
2 По данным официального сайта Министерства экономического развития Российской Федерации. См.: Департамент стратегического и территориального планирования // Министерство экономического развития Российской Федерации. -Режим доступа: http://economy.gov.ru/minec/about/structure/depstrateg/index
интересов различных политических субъектов: как элитных групп, так и более широких слоев населения. Именно поэтому все предыдущие попытки разработки концептуальных документов в сфере социально-экономического развития представляли собой сложные процессы политико-административного и научно-экспертного взаимодействия с неоднозначно оцениваемыми результатами: Концепция долгосрочного социально-экономического развития до 2020 г., разрабатывавшаяся по поручению Президента в течение двух лет в 2006-2008 гг. [Концепция долгосрочного развития Российской Федерации, 2016], была принята как раз перед кризисом 2008-2009 гг., ввиду чего ее исполнение оказалось чрезвычайно затруднено. Разработка «Стратегии 2020» в 2011 г., объединившая колоссальное количество ученых и экспертов, вообще не закончилась официальным утверждением документа и ограничилась опубликованием итогового доклада [Стратегия-2020, 2016]. Могло сложиться ощущение, что разработкам такого рода просто не хватает более совершенного управленческого инструментария, хотя проблема могла заключаться и в узости политического участия: обе эти попытки можно признать внутриаппаратными или внутриэлитными попытками системного целеполагания, которые не позволили достичь консенсуса даже среди ключевых элитных групп.
С принятием Закона о стратегическом планировании появился нормативно-правовой инструментарий для целеполагания в рамках государственной политики: он дал законодательный статус, описание административных процедур, распределение полномочий и ответственности за разработку документов стратегического планирования. Однако спустя более двух лет после его вступления в силу Правительство так и не приступило к разработке стратегии социально-экономического развития. При этом Стратегия национальной безопасности за этот же период была достаточно оперативно переработана и утверждена в новой редакции [Указ Президента РФ от 31 декабря 2015 г. № 683]. Складывалось ощущение, что документ намеренно не разрабатывается по политическим причинам [Вилисов, 2016 а, с. 9-10].
Дальнейшее развитие событий отчасти подтвердило эти предположения: 18 октября 2016 г. в отставку был отправлен заместитель секретаря Совбеза В.П. Назаров, который формально курировал стратегическое планирование [Путин отправил в отставку заместителя... 2016], а почти через месяц, 15 ноября 2016 г.,
состоялась внезапная отставка министра экономического развития [Путин отправил Улюкаева... 2016]. Обе отставки формально не были связаны с профессиональной деятельностью соответствующих руководителей, но не могли не оказать влияние на деятельность в сфере стратегического планирования. На этом фоне активизировался «внеправительственный» контур стратегического планирования: к разработке «Стратегии-2035» приступил Центр стратегических разработок во главе с А. Л. Кудриным [Орехин, 2016].
Налицо признаки кризиса стратегического планирования в социально-экономической сфере, и прежде всего - на правительственном уровне. Назначение новым министром экономики М. С. Орешкина вселяет некий оптимизм, учитывая его опыт работы в должности руководителя департамента стратегического планирования в Минфине [Биография Максима Орешкина, 2015], однако ему потребуется время, для того чтобы организовать эту работу. Именно времени и не хватает.
Послание Президента Федеральному собранию 1 декабря 2016 г. было во многом посвящено социально-экономическому развитию [Путин, 2016]. Однако попытки сформировать соответствующую повестку дня, особенно в ее публичной (системной) ипостаси, разделяемой обществом [Политическое проектирование. 2016, с. 145], терпят одну неудачу за другой, не давая возможность сформировать даже политическую (институциональную) повестку дня [там же, с. 145] для самой элиты, раздираемой глубокими противоречиями относительно контуров желаемого будущего, либо же вообще принципиально не готовой связывать себя долгосрочным целеполаганием. В этой связи точной представляется оценка, что «когда дело касается рутинной государственной политики, действия власти тормозятся борьбой внутри-элитных группировок, выдвигающих взаимно нейтрализующие предложения» [Ратленд, 2016, с. 58].
На этом фоне создание Совета по стратегическому развитию и приоритетным проектам кажется новым решением, направленным на поиски институционального дизайна работоспособного механизма выработки и согласования повестки дня. Общественной или внутриэлитной?
Проектное управление как специфика и сущность российской политики
Созданный в 2016 г. Совет не является управленческой или политической инновацией - указом о его создании был упразднен Совет при Президенте Российской Федерации по реализации приоритетных национальных проектов и демографической политике, который вел свою историю с 2005 г. [Указ Президента РФ от 21 октября 2005 г. № 1226] и имел новое «издание» в 2012 г. [Указ Президента РФ от 31 августа 2012 г. № 1248]. Таким образом, история приоритетных проектов в российской государственной политике насчитывает уже более 11 лет. Эксперты и наблюдатели сразу отметили совпадение руководящего состава этих проектов -в новом Совете основная роль координатора уготована Д. А. Медведеву, как и 11 лет назад [Прокопенко, Папченкова, Базанова, 2016]. В прошлом приоритетные проекты касались направлений «здоровье», «образование», «жилье» и «развитие села». Теперь состав проектов расширился, а существовавшие ранее стали конкретнее и глубже: «Ипотека и арендное жилье», «Современная образовательная среда для школьника», «Современная цифровая образовательная среда», «Рабочие кадры для передовых технологий», «Вузы как центры пространства создания инноваций», «ЖКХ и городская среда», «Поддержка несырьевого экспорта», «Малый бизнес и поддержка индивидуальной предпринимательской инициативы» и проч.1 Как раньше, так и сейчас состав приоритетных проектов фактически отражает актуальную повестку государственной политики, в формирование которой сейчас вовлечены самые широкие слои политико-административного аппарата, бизнеса, научно-экспертного сообщества. Все эти профессиональные ресурсы собраны в программные комитеты, которыми управляет федеральный проектный офис. Перечисленные термины описаны в Функциональной структуре системы управления проектной деятельностью в Правительстве (далее - Функциональная структура), которая утверждена соответствующим положением [Постановление Правительства РФ от 15 октября 2016 г. № 1050].
1 Президиум Совета при Президенте Российской Федерации по стратегическому развитию и приоритетным проектам. Проектный офис Правительства // Правительство Российской Федерации. - Режим доступа: http://government.ru/news/
Указанная функциональная структура представляет собой особый интерес для изучения, так как содержит сочетание практически всех применяемых в российской государственной политике инструментов ее разработки и реализации. Формально она состоит из трех основных блоков:
1) постоянные органы управления проектной деятельностью (президиум совета, федеральный проектный офис, ведомственный координационный центр, ведомственный проектный офис);
2) временные органы управления проектной деятельностью (куратор, проектный комитет, функциональный заказчик, старшее должностное лицо, руководитель проекта, администратор проекта, рабочие органы проекта);
3) обеспечивающие и вспомогательные органы: общественно-деловой совет, экспертная группа, центр компетенций проектного управления.
Как видно, данная функциональная система практически не апеллирует к формальной структуре правительства и его органов, создавая параллельную управленческую структуру, в которой ответственность за результат предельно персонифицирована по различным уровням управления и управленческим функциям. Беглый взгляд в прошлое позволил установить аналогию: нечто подобное предлагалось в программном документе Института стратегического развития «Россия XXI века: образ желаемого завтра»: «проектный принцип» номенклатурных назначений (на срок и задачу, а не на «направление») [Россия XXI века, 2010, с. 13]. Вероятно, в этом можно увидеть признаки формирования не только нового центра управления, но и центра реформирования, в том числе в административной плоскости. С большой долей вероятности создание подобного рода управленческих структур будет использовано для дальнейшего обновления позиций внутри политико-административной системы: слишком уж подробно и глубоко прописывается в новых правительственных регламентах распределение ответственности между участниками исполнения проектов. В этих условиях успешные управленцы имеют возможности для скорого служебного лифта: серьезный настрой и решительность в кадровых изменениях даже на самом высоком уровне за последний год демонстрировались неоднократно.
Надо отметить, что идеи проектного подхода достаточно подробно объяснялись еще с момента появления приоритетных
национальных проектов в 2005 г. Вот как комментировал это Д. А. Медведев: «Стремление найти наиболее эффективную форму для решения (текущих управленческих задач. - Прим. автора) привело к идее проектного подхода. Сама по себе идея была взята, строго говоря, из бизнес-опыта и доказала свою жизнеспособность на деле. Благодаря этой методологии часто удавалось резко сократить сроки от принятия решений до их реализации, в том числе и в нормотворческой работе» [Медведев, 2008].
Национальные проекты действительно оказались более оперативной и гибкой формой реализации изменений в социально-политической сфере по сравнению, например, с попытками системного концептуально-доктринального строительства. Так, попытки разработать и принять концепцию социально-экономического развития продолжались с 1999 г., когда в распоряжении В.В. Путина впервые на высоком политико-административном уровне было признано «считать одной из приоритетных задач Правительства Российской Федерации разработку стратегического плана развития Российской Федерации на долгосрочную перспективу» [Распоряжение Правительства РФ от 1 декабря 1999 г. № 2021-р]. Завершились они только в 2008 г. - к тому времени национальные проекты уже вовсю реализовывались и давали свои результаты.
Скорее всего, понимание того, что разработка стратегического плана - это сложная задача, прежде всего с политической точки зрения, и привело к тому, что была выбрана проектная форма запуска изменений. Д.А. Медведев отмечает: «Сочетание двух факторов - политического приоритета и проектной формы организации работы - позволило добиться эффективного взаимодействия на федеральном, региональном и местном уровнях. Работа над проектами приводит и будет приводить к самым разнообразным позитивным результатам. Но уже нельзя не заметить: благодаря приоритетным национальным проектам наша большая страна пришла в движение» [Медведев, 2008].
Похоже, что именно цель дать старт преобразованиям, уйти от бесконечных бюрократических обсуждений и согласований стала основным преимуществом проектной формы управления. Для реализации национальных проектов аккумулировались серьезные, но незначительные в относительном выражении ресурсы бюджета: от 3,5 до 4,1% от общего объема расходов федерального бюджета в 2006-2009 гг. [Заключение Счетной палаты РФ от
30 августа 2010 г.]. И хотя с точки зрения результатов государственной политики национальные проекты достаточно сильно критиковались, в том числе за «системную неэффективность» [Сорокин, 2007], отмечены проблемы в нормативно-правовом и даже антикоррупционном обеспечении их реализации [Левицкая, 2006, с. 8], политический эффект оказался значительным, особенно если рассматривать вклад национальных проектов в формирование имиджа Д. А. Медведева в качестве кандидата в президенты, оказавшегося способным в период своего президентства объединить вокруг себя часть политической элиты, прежде всего - «молодого поколения» [Образы лидеров. 2012, с. 174].
В какой-то мере история повторилась в 2011-2012 гг., когда было объявлено о разработке «Стратегии-2020»: после того как эта разработка оказалась фактически невостребованной, появились программные статьи В.В. Путина, а потом и «майские указы», которые также можно рассматривать как способ организации и реализации проектного подхода в политике и управлении, правда, пока с весьма скромными результатами - прежде всего по политическим соображениям [Ратленд, 2016, с. 58].
Какие же характерные черты отличают нынешнюю попытку организации проектного подхода в государственной политике? В первую очередь это намного более глубокая проработка технологических и процедурных вопросов управления, в том числе распределения ответственности. Функциональная структура представляет собой сложную и достаточно гибкую управленческую конфигурацию, в которой присутствуют различные способы организации власти и управления:
- «вертикаль власти»: президиум совета - федеральный проектный офис - ведомственный координационный центр - ведомственный проектный офис; в вертикаль власти включены также соответствующие проектные офисы регионального уровня, создаваемые при главах субъектов Российской Федерации;
- имеется горизонтальная сетевая координация, в том числе с научно-экспертными структурами, бизнес-объединениями, представителями гражданского общества - в виде общественно-деловых советов и экспертных групп;
- система «ручного управления» в виде кураторов, функциональных заказчиков, руководителей проектов.
Такое разнообразие управленческих инструментов позволяет вовлечь как можно больше руководителей и исполнителей, при этом намного более широко и конкретно распределить между ними ответственность за достижение поставленных результатов. В результате создается система, в рамках которой параллельно, в разных проектах, решается множество актуальных политико-управленческих задач:
— формируется проблемная повестка по ключевым направлениям,
— рассматриваются концептуальные варианты решения ключевых проблем,
— формируются проектные офисы для исполнения,
— выделяются ресурсы и оценивается эффективность работы.
Такими темпами (заседания Президиума Совета по стратегическому развитию и приоритетным проектам под председательством Д.А. Медведева проводятся еженедельно) в течение ближайшего года в систему проектного управления будут вовлечены все важнейшие вопросы, а также все наиболее значимые эксперты и представители групп интересов. Будет возможно и дать оценку эффективности работы управленцев, работающих на разных позициях внутри функциональной структуры.
Можно говорить о формировании нового «штаба реформ», который способен выполнять дополнительно функции полигона для испытаний кадрового резерва, а также штаба кандидата в президенты.
Теоретическое осмысление
Попытки осмыслить собранный эмпирический материал о формировании и развитии проектного подхода в государственной политике России дают основания для некоторых обобщений.
Во-первых, можно признать обоснованными предположения ряда авторов о формировании политического проектирования как самостоятельной области политологии теоретико-прикладной направленности [Политическое проектирование. 2016, с. 5]. Проектный подход в политике и государственном управлении имеет высокий прикладной потенциал, что доказала российская практика последних полутора десятилетий. Политическое проектирование
становится ключевым элементом процесса принятия политического решения как такового [Якунин, 2006, с. 371].
Вместе с тем необходимо избегать соблазна слепого переноса технологий и механизмов проектного управления из бизнеса в сферу политики и государственного управления [Политическое проектирование. 2016, с. 6], что приводит не только к ненужным аналогиям и упрощениям, но и к игнорированию собственно политической компоненты проектирования развития, особенно в части согласования интересов и политического участия - недостаткам, присущим внедрению менеджериальных механизмов [Сморгунов, 2011, с. 85-86]. Введение проектного подхода в государственной политике и практике правительства в сферу нормативно-правового регулирования позволяет сделать выводы о попытках рационального конструирования неких правил и процедур для снижения неопределенности в рамках политики и управления - то есть о формировании институтов в понимании Д. Норта [Норт, 1997, с. 44]. Следует отметить, однако, что пока эти институты направлены более на внутриэлитное регулирование и вряд ли способны обеспечить широкое политическое представительство и участие.
Во-вторых, можно отметить повышение интенсивности и глубины проработки попыток формального конструирования институтов в сфере целеполагания и конструирования государственной политики. Речь идет именно о попытках создания формальных, легально (правовыми нормами) закрепленных институтов, о попытках переноса на их площадки тех функций, которые традиционно для российской политики исполняются неформальными институтами. Если для первых постсоветских лет институты, особенно формальные, конструировались в основном под внешним давлением и по идеологическим соображениям - для движения или демонстрации движения к демократическим преобразованиям, а их слабость подкреплялась силой институтов неформальных [Ьеёепеуа, 2013, р. 11], то в последние годы можно отметить пусть и слабую, но тенденцию к сознательному конструированию институтов формальных. В этом можно увидеть надежду на дальнейшие трансформации и сближение формальных и неформальных практик и институтов.
Что ждет впереди?
Как показывает история последних 11 лет, проектный подход в государственной политике доказал свое преимущество перед иными, более сложными и более долгосрочно ориентированными формами организации государственной политики и управления. По итогам рассмотрения можно сформулировать его наиболее привлекательные черты, дающие следующие возможности:
- уйти от обсуждения сложных, системных и концептуальных вопросов, имеющих высокий потенциал политических разногласий (налоговая и пенсионная реформа, приватизация и прочее) и перейти к более конструктивным, диалоговым способам согласования интересов и принятия решений в конфликтных ситуациях [Демчук, 2015];
- быстро и эффективно «захватить» все наиболее важные вопросы актуальной повестки дня (образование, здравоохранение, поддержка малого бизнеса), в том числе для электоральных целей, реализовав «запрос на активизм и перемены» [Образы лидеров в массовом сознании накануне выборов, 2012, с. 174];
- вступить в прямой или опосредованный диалог с представителями соответствующих групп интересов или широких слоев населения и достаточно быстро показать положительные результаты;
- обойти сложные и громоздкие бюрократические процедуры и институты, мобильно переходя от административного к политическому управлению и обратно [Соловьев, 2005, с. 48], мобилизовав проектные команды на решение приоритетных задач.
Применение инструментов проектного управления в условиях кризиса, особенно если иметь в виду его глобальное политическое измерение, характеризующееся «пробуждением самосознания правящего класса и общества России в целом» [Якунин, 2016, с. 29], представляется более чем оправданным. Разворачивание такого широкого спектра обсуждаемых вопросов в рамках проектной деятельности правительства позволяет преодолевать состояние апатии и бездействия на фоне сложных внешних обстоятельств и находить точки согласования интересов в условиях непростых, зачастую конфликтных отношений во внешней и внутренней политике.
Сам по себе факт институционализации проектного подхода дает возможность говорить о переводе некоторых ранее неформальных практик в сферу правового и публичного практического
применения: таким, например, может оказаться институт кураторов - высокопоставленных руководителей, лично ответственных перед председателем правительства и президентом за реализацию приоритетного проекта или программы. Соответствующие институты уже нашли свое отражение в исследованиях авторов, изучающих неформальные аспекты российской политики [Ьеёепеуа, 2013, р. 217]. Причем в случае с проектным управлением имеет место не внешняя «самолегитимация» [Соловьев, 2015, с. 32], а установление реальных правовых механизмов политико-административного взаимодействия в рамках проектного управления.
Такое сочетание факторов создает большой потенциал преобразований как в государственной политике, так и в формальных и неформальных структурах политической власти и управления. Открытым, однако, остается вопрос, способна ли такая система перерасти из проектной в программную и далее - в долгосрочную и стратегическую, обеспечивающую устойчивое развитие в долгосрочной перспективе. Хотелось бы надеяться, что институциона-лизация проектного подхода в государственной политике станет кирпичиком в строительстве новых институтов современной России [Вилисов, 2016 Ь, с. 86-87].
Список литературы
Биография Максима Орешкина // РИА Новости. - М., 2015. - 20 марта. - Режим доступа: https://ria.ru/spravka/20150320/1053688179.html (Дата посещения: 15.12.2016.)
Вилисов М.В. Роль законодательства о стратегическом планировании в формировании государственной политики // Власть. - М., 2016а. - № 6. - С. 5-14. Вилисов М.В. Как (не) работают институциональные реформы в России // Проблемный анализ и государственно-управленческое проектирование. - М., 2016 Ь. -№ 3. - С. 75-90.
ГОСТ Р ИСО 21500-2014 Руководство по проектному менеджменту // Электронный фонд правовой и нормативно-технической информации. - М., 2016. - Режим доступа: М1р:/Лк^.сп1(1гиЛ1оситеп1/1200118020 (Дата посещения: 15.12.2016.) Демчук А.Л. Особенности принятия решений в конфликтных ситуациях // Пространство и время. - М., 2015. - Т. 9., Вып. 8. - Стационарный сетевой адрес: 2227-9490е-арго^_е^9-2.2015.44. Заключение Счетной палаты РФ от 30 августа 2010 г. N ЗСП-13/15-10 «На отчет об исполнении федерального бюджета за 2009 год» (утв. Коллегией Счетной палаты РФ (протокол от 27 августа 2010 г. № 39К (741))).
Концепция долгосрочного развития Российской Федерации // Министерство экономического развития Российской Федерации. - М., 2016. - Режим доступа: http://economy.gov.ru/minec/activity/sections/strategicPlanning/concept/ (Дата посещения: 15.12.2016.)
Левицкая А.Ю. Национальные проекты: от идеи к практике реализации // Журнал российского права. - М., 2006. - № 4. - С. 3-9.
Медведев Д.А. Национальные проекты: от стабилизации - к развитию // Национальные приоритеты. Статьи и выступления Д.А. Медведева. - М.: Изд-во Европа, 2008. - Режим доступа: http://e-libra.ru/read/184819-nacionalnye-prioritety.html (Дата посещения: 15.12.2016.)
Назаров В.П. Стратегическое планирование как важнейший фактор повышения эффективности государственного управления // Власть. - М., 2013. - № 12. -С. 4-11.
Назаров В.П. Стратегическое планирование: сейчас или опять потом? // Власть. -М., 2007. - № 11. - С. 3-9.
Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики / Пер. с англ. А.Н. Нестеренко; предисл. и науч. ред. Б.З. Мильнера. - М.: Фонд экономической книги «Начала», 1997. - 180 с.
Образы лидеров в массовом сознании накануне президентских выборов: Материалы круглого стола кафедры социологии и психологии политики факультета политологии МГУ им. М.В. Ломоносова / Шестопал Е.Б., Шутов А.Ю., Воло-денков С.В., Гаман-Голутвина О.В., Лапкин В.В., Макаренко Б.И., Межуев Б.В., Мельвиль А.Ю., Смулькина Н.В., Нестерова С.В. // Полис. Политические исследования. - М., 2012. - № 4. - С. 160-174.
Орехин П. Россия-2035: Человек или государство // Газета.ру. - М., 2016. -23 ноября. - Режим доступа: https://www.gazeta.ru/business/2016/11/22/ 10359533^1ш1 (Дата посещения: 15.12.2016.)
Политическое проектирование: Глобальное, национальное, региональное измерения / Под ред. М.Н. Грачева и Н.А. Борисова. - М.: Мир философии, 2016. - 464 с.
Постановление Правительства РФ от 15 октября 2016 г. № 1050 «Об организации проектной деятельности в Правительстве Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации от 24 октября 2016 г. № 43. Ст. 6028.
Постановление Правительства РФ от 15 октября 2016 г. № 1050 «Об организации проектной деятельности в Правительстве Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации от 24 октября 2016 г. № 43. Ст. 6028.
Правила разработки, корректировки, осуществления мониторинга и контроля реализации стратегии социально-экономического развития Российской Федерации (утв. Постановлением Правительства РФ от 8 августа 2015 г. № 823 // Собрание законодательства Российской Федерации от 24 августа 2015 г. № 34. Ст. 4895.
Прокопенко А., Папченкова М., Базанова Е. Правительство вернется к идее национальных проектов // Ведомости. - М., 2016. - 27 июня. - Режим доступа: http://www.vedomosti.ru/economics/articles/2016/06/27/646857-natsionalnih-proektov (Дата посещения: 15.12.2016.)
Путин В.В. Послание Президента Федеральному собранию // Президент России. -М., 2016. - 1 декабря. - Режим доступа: http://kremlin.ru/events/president/news/ 53379 (Дата посещения: 15 декабря 2016 г.)
Путин отправил в отставку заместителя главы Совбеза РФ // Полит.ру. - М., 2016. -18 октября. - Режим доступа: http://polit.ru/news/2016/10/18/nazarov/ (Дата посещения: 15.12.2016.)
Путин отправил Улюкаева в отставку // Lenta.ru. - М., 2016. - 15 ноября. - Режим доступа: https://lenta.ru/news/2016/11/15/putin_uluk/ (Дата посещения: 15.12.2016.)
Распоряжение Правительства РФ от 1 декабря 1999 г. № 2021-р // Собрание законодательства Российской Федерации от 13 декабря 1999 г., № 50. Ст. 6247.
Распоряжение Правительства РФ от 15 октября 2016 г. № 2165-р // Собрание законодательства Российской Федерации от 24 октября 2016 г. № 43. Ст. 6058.
Ратленд П. Постсоветские элиты России // Полис. Политические исследования. -М., 2016. - № 3. - С. 55-72.
Россия XXI века: Образ желаемого завтра. - М.: Экон-Информ, 2010. - Режим доступа: http://www.insor-russia.ru/files/Obraz_gel_zavtra.pdf (Дата посещения: 15.12.2016.)
Сморгунов Л.В. В поисках управляемости: Трансформация теории публичного управления в XXI веке // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 6. -СПб., 2011. - № 4. - С. 85-96.
Соловьев А.И. Политика и управление: Когнитивные основания взаимосвязи // Вестник Московского университета. Серия 21. Управление (Государство и общество). - М., 2005. - № 3. - С. 36-49.
Соловьев А.И. Право и политика как механизмы легитимации государственных проектов // Признание права и принцип формального равенства: Сб. трудов международной научной конференции. - М.: Издательство современная экономика и право, 2015. - С. 23-34.
Сорокин Д. Национальные проекты и реальная политика // Вестник института экономики Российской академии наук. - М., 2007. - № 1. - С. 6-19.
Стратегия-2020: Новая модель роста — новая социальная политика. Итоговый доклад о результатах экспертной работы по актуальным проблемам социально-экономической стратегии России на период до 2020 года // Информационный сайт экспертных групп по работе над «Стратегией 2020». - М., 2016. - Режим доступа: http://2020strategy.ru/2020 (Дата посещения: 15.12.2016.)
Указ Президента РФ от 21 октября 2005 г. № 1226 «О Совете при Президенте Российской Федерации по реализации приоритетных национальных проектов и демографической политике» // Собрание законодательства Российской Федерации от 24 октября 2005 г. № 43. Ст. 4374.
Указ Президента РФ от 30 июня 2016 г. № 306 «О Совете при Президенте Российской Федерации по стратегическому развитию и приоритетным проектам» // Собрание законодательства Российской Федерации от 4 июля 2016 г. № 27. Ч. III. Ст. 4459.
Указ Президента РФ от 31 августа 2012 г. № 1248 «О Совете при Президенте Российской Федерации по реализации приоритетных национальных проектов и
демографической политике» / Собрание законодательства Российской Федерации от 3 сентября 2012 г. № 36. Ст. 4871.
Указ Президента РФ от 31 декабря 2015 г. N 683 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации от 4 января 2016 г. № 1 (часть II) ст. 212.
Якунин В.И. Политология транспорта. Политическое измерение транспортного развития. - М.: ЗАО «Издательство "Экономика"», 2006. - 432 с.
Якунин В.И. Устойчивость политических систем в условиях развивающегося мирового кризиса // Российский журнал правовых исследований. - М., 2016. -№ 1. - С. 21-31.
Ledeneva A. Can Russia modernise? Sistema, power networks and informai governance. - L.: Cambridge univ. press, 2013. - 314 p.
