CC BY
250
И. В. Ивлева
ГОРОДСКИЕ СОСЕДСКИЕ СООБЩЕСТВА В ПРОЦЕССЕ ТРАНСФОРМАЦИИ*
В последние годы реформы в сфере ЖКХ все больше волнуют жителей российских городов, то и дело способствуя возникновению общественной дискуссии. Обсуждения внутри семьи, круга друзей и знакомых переходят на уровень масс-медиа, а также научного осмысления отдельных проблем жилищной сферы1. В то же время эта тематика, несмотря на ее растущую актуальность, проработана в недостаточной мере. Существует потребность в понимании более общих изменений, произошедших в соседских сообществах в контексте перехода нашей страны к рыночной экономике. В данной статье мы попытаемся обрисовать контуры теоретической дискуссии, чтобы определить рамки исследования и прояснить некоторые центральные понятия, а затем перейти к обсуждению гипотез и основных тенденций развития соседских сообществ.
Определение понятий
Со времен Ф. Тённиса в социологии утвердилось противопоставление общности и общества. При этом под обществом подразумевалось сосуществование независимых друг от друга лиц, возникающее с расцветом городской культуры, в то время как общность ассоциировалась с доверительностью и сокровенностью сельской жизни [32, с. 10-12]. Вероятно, для многих эта дихотомия еще не утратила своей силы. Но в современных условиях все же возникают вопросы о ее применимости [40, S. 18]. В отличие от социологии, в области антропологии противопоставление Gemeinschaft—Gesellschaft не играет слишком существенной роли. Понятия «общности», «общины» и «общества» подчас оказываются взаимозаменяемыми, что, видимо, следует объяснять небольшой численностью первобытных народов. Более того, на определенном этапе произошел переход к использованию аналитических категорий и методов антропологии в современных городских исследованиях, проводимых социологами. Наиболее известные работы в городском контексте делались с применением метода участвующего наблюдения [35; 38; 39; 41; 45]. Возникло особое направление — community studies2. В качестве объекта изучения при этом, как правило, выбирались малые города. Но не только они. Исследованию подвергались сельские и городские сообщества. В работах представителей Чикагской школы акцент был сделан на иммигрантских и этнорасовых сообществах, соседствах, подростковых компаниях [25; 26; 45]. Крупный город фактически рассматривался как совокупность локальных сообществ и институтов. Действительно, не вызывает сомнения, что и в городах возникают образования, для которых характерны тесные взаимоотношения. Именно это обстоятельство дало возможность говорить о су-
* Данная статья подготовлена по проекту НИР «Трансформация локальных сообществ в условиях глобализации» (научно-исследовательская тема 10.0.128.2009), осуществляемому на факультете социологии СПбГУ под руководством д-ра социол. наук, проф. А.И.Куропятника.
1 См., например, статью, посвященную изменениям в системе теплоснабжения и отношению к ним жителей [30].
2См. об этом статью обобщающего характера [5].
© И. В. Ивлева, 2010
ществовании в одном из кварталов Бостона так называемых «городских деревенских жителей» [39] или назвать вслед за информантами одну из жилых зон в индустриальном пригороде Уинстон Парва «деревней» [38]. Важный вопрос теоретического и практического характера состоит, таким образом, в том, как следует определять соседское сообщество и правомерно ли ассоциировать его исключительно с сельской жизнью. М. Вебер отмечал, что соседское сообщество чисто внешне может выглядеть самым разным образом [44, S.215]. В этом смысле возможно говорить об отдельных дворах, деревне, городских улицах или густонаселенном доме. Соседское сообщество основано на близости фактического места проживания, зависимости индивидов друг от друга в случае беды, на аморфном периодическом взаимодействии [44, S. 216-217]. Иными словами, его можно рассматривать как структуру связей, формирующихся между людьми в рамках отдельного дома, двора, квартала в связи с необходимостью разрешения хозяйственных проблем. Но в таком случае возникает проблема с тем, что весьма трудно установить пространственные границы соседских сообществ. Хотя Ф. Тённис и М. Вебер пытались превратить понятие «сообщества» в инструмент анализа конкретной действительности, как отмечает Гётце [40, S. 13-14], оно все же остается абстрактным конструктом.
Для практических целей нашего исследования соседское сообщество определяется как конфигурация дворовых микрогрупп, по отношению к которым их члены обладают устойчивой самоидентификацией. Эти группы разделяются по гендерному и возрастному признаку, а также по интересам. Среди них, как правило, выделяются женщины с грудными и малолетними детьми, группы детей, подростков и молодежи, собаководов и автомобилистов, мужские компании. Именно через членство в таких группах соседское сообщество приобретает свою реальность для многих индивидов, в то время как связи с ближайшими соседями, которые, несомненно, существуют, могут носить неоднозначный характер — от дружеского и почти семейного общения до серьезных конфликтов. Основной проблемой в случае с дворовыми группами является то, что они нередко рассматриваются лишь отрывочно, независимо от соседского окружения. Практически по каждой из этих групп имеется специальная социологическая и социально-антропологическая литература. Наибольший интерес привлекают дворовые группы детей, подростков и молодежи. Признание получила работа М. В. Осориной об освоении детьми окружающего дворового пространства и детской субкультуре Санкт-Петербурга и Ленинградской области [24]. Можно упомянуть статьи о компаниях дворовых пацанов и территориальных молодежных группировках в Москве [31], Санкт-Петербурге [4] и провинциальных городах [12]. Менее исследованными являются группы женщин, ежедневно гуляющие во дворе со своими малолетними детьми. Вместе с тем в одной из статей на тему материнства обращается внимание на существование дворового сообщества матерей [36]. К менее изученным соседским образованиям, видимо, следует относить группы автомобилистов и собаководов, которые, однако, в последнее время становятся все более заметными. Каждую из указанных дворовых групп не всегда, но при определенных условиях можно рассматривать как отдельное микросообщество, в рамках которого индивиды приобретают устойчивый круг общения и идентичность. В то же время следует исходить из того, что границы соседского сообщества являются довольно условными и во многом зависят от того, как их определяют сами жители.
Большая часть эмпирических исследований о соседях, как отмечает А.-М.Сальми, выполнена в США [42, р. 149]. В нашей стране соседские сообщества как целостные конфигурации изучаются не так уж часто. Между тем некоторые шаги в этом направ-
лении предпринимались. В частности, заслуживает внимания работа А. М.Пиир [28], посвященная изучению дворового быта, групп детей и взрослых и их взаимодействия в советский период (1920-1950). Также стоит особо отметить исследование мужских соседских сообществ Е. Ю. Захаровой [8]. Автор детально рассматривает квартальные собрания подростков и молодых мужчин в Тбилиси. Достоинством этого исследования является то, что они рассматриваются в общем контексте соседских связей как особая «школа жизни», через которую обязан пройти каждый мужчина. Кроме того, стоит отметить книгу И. Е. Кокарева под названием «Соседские сообщества», в которой предлагается заимствовать опыт западных стран для усиления самоорганизации населения по месту жительства в сегодняшней России [11]. Проблемой самоуправления комьюнити в западных странах также занимается в своей статье Р. Патнэм [27]. В указанных работах устанавливается связь между развитием структур гражданского общества и низовой самоорганизацией на уровне соседских сообществ.
Данные и методы
В рамках нашего исследования были собраны материалы городской прессы за 20082009 гг. В центре внимания находились газеты, которые регулярно читают или хотя бы просматривают жители Санкт-Петербурга. Среди них можно выделить такие, как «Мой район», «Metro Санкт-Петербург», «Петровский курьер», «Санкт-Петербургский курьер» и некоторые другие. В их числе также была одна газета общероссийского значения. В случае с газетой «Мой район» речь идет о выпусках, сделанных по разным районам города. Газеты просматривались в печатной и электронной версиях. Преимущество использования Интернет-версий состоит в том, что читатели нередко добавляют к статьям свои комментарии. По острым темам, связанным, к примеру, с нападением собак на ребенка в Курортном районе Санкт-Петербурга в 2009 г., дискуссия на форуме газеты «Мой район» была довольно бурной. Количество комментариев доходило до отметки 109 и 363. Как правило, на форуме складывается группа активных участников, используются псевдонимы. В обсуждении указанного выше случая с нападением собак на ребенка в дискуссии участвовали люди под следующими красноречивыми псевдонимами, отражающими их позицию, — «Аноним», «Житель СПб», «Горожанец», «Бурбуль», «Greenpeace», «Отец» и др.3
Использование газет при изучении процессов самоорганизации соседских сообществ объясняется той ролью, которую играет локальная пресса в повседневной городской жизни. Например, в работе Роберта и Хелен Линд «Мидлтаун» периодически упоминается имя локального авторитета и активистки Дороти Дикс, колонка которой в местной газете пользовалась популярностью у женской половины населения [41]. Многие женщины в Мидлтаун при знакомстве с новым номером газеты регулярно или даже в первую очередь читали ее советы, а другие, кроме них, не читали ничего больше. Затем высказывания Дороти Дикс цитировали на воскресной проповеди и обсуждали в женских клубах [41, p. 116]. Значимость газет для формирования воображаемых сообществ подчеркивает в своей работе Б. Андерсон [1, с. 58]. Во всяком случае, локальная пресса способна служить эффективным средством обратной связи между властью и населением. Кроме того, в газетах содержится информация о локальных городских практиках и повседневной жизни соседских сообществ.
Наряду с газетными данными были проанализированы эссе студентов на тему «Мой двор», «Социальная жизнь моего двора», «Соседские отношения», сделанные в 2008 г.
3См. комментарии к Интернет-версиям статей [21; 22].
и 2009 г. в рамках курсов «Социология» и «Антропология города». Основное внимание было направлено на соседские группы, вопросы хозяйствования и безопасности. Среди студентов были социологи и антропологи, а также несколько групп студентов, обучающихся на факультете филологии и искусств и факультете политологии. Дополнительно к этому автор, будучи включенным с 1994 по 2004 г. в сообщество собаководов, попытался эксплицировать и собственное знание по данной проблеме. Однако в рамках данной статьи мы лишь попытаемся обрисовать наиболее общие тенденции развития соседских сообществ.
Изменения социально-экономического контекста
На основании собранных данных можно утверждать, что, несмотря на высокий уровень анонимности, соседские сообщества в Санкт-Петербурге существуют. В то же время соседские связи между жителями российских городов в 1990-е годы существенно ослабли, взаимодействия с соседями стали менее интенсивными и тесными. В постсоветский период наиболее острой стала проблема безопасности. Она была обусловлена общим социально-экономическим кризисом, но также явлением, обозначаемым в социологии как аномия, или состояние дезорганизации [6, с. 238]. Проявления аномии на практике выявляют в зависимости от численности самоубийств и других деструктивных практик. Продолжая изучение аномии, Р. Мертон убедительно доказал применимость этой категории при анализе преступности [18]. При этом он несколько изменил саму трактовку этого понятия и стал определять аномию как состояние общества, возникающее вследствие несогласованности целей и социально дозволенных средств их достижения.
Применительно к России понятие аномии стали широко использовать в начале рыночных реформ. Принято считать, что в первой половине 1990-х годов существенно повысился ее уровень. В. В. Волков [3] указывает на аномию как одну из возможностей объяснения силового предпринимательства. В нашей стране это время сейчас нередко обозначают как «лихие 90-е» и, возможно, еще долго будут вспоминать подобно тому, как в США говорят о временах Великой депрессии. Сходное положение дел наблюдалось и в бывших советских республиках и социалистических странах. Известный польский социолог П. Штомпка [43] диагностировал так называемый «синдром недоверия» в бывших странах реального социализма. В частности, он обратил внимание на все большее распространение прочных дверей, сигнализаций в квартирах и машинах, моду на газовые пистолеты и воспитание собак охранных пород в посткоммунистиче-ских странах начала 1990-х годов [43, S.265]. Действительно, в этот период в России тоже стали пользоваться успехом курсы дрессировки собак на злобу, в многоквартирных домах Санкт-Петербурга почти повсюду появились двойные двери, а на входных дверях подъездов — кодовые замки. И эта тенденция до сих пор не утратила свою силу. Очередным веянием времени стало установление домофонов в конце 1990-х — начале 2000-х годов. В настоящее время, как и в начале переходного периода, по-прежнему можно услышать предостережения различных специалистов, советующих не открывать двери незнакомцам и быть более осмотрительными. Советы и предостережения на этот счет содержатся в различных статьях [20; 23; 29]. Очевидно, эта реакция вызвана утратой чувства безопасности и ростом преступности. Но при этом также существенно возрос уровень информированности населения на тему криминала, что можно объяснять растущей в современных условиях потребностью в саморефлексии [37, S. 5]. Определенное влияние здесь оказывают пресса и телевидение. Возможно, что в Со-
ветском союзе уверенность в завтрашнем дне во многом была иллюзорной. Разумеется, тогда в распоряжении горожан не было такого количества газет и телеканалов, освещающих проблему насилия. Хотя грабежи и изнасилования случались и в советское время, их все же было меньше4. В постсоветский период отмечается общий рост преступности [17].
В позднесоветские и постсоветские годы появились новые виды преступлений, о которых в прежние десятилетия фактически ничего не знали. Это, например, похищение детей с целью выкупа — так называемый киднэпинг, шантаж и рэкет по отношению к обеспеченным людям, успешным предпринимателям. Широко распространенным явлением стала наркомания. Во дворах уже вполне привычно воспринимаются разбитые бутылки и шприцы, выброшенные наркоманами. К следствиям этого положения дел можно отнести и то, что пространство дома в восприятии людей стало резко сжиматься и ассоциироваться во многих случаях только с собственной квартирой. В благоприятной ситуации, как мы предполагаем, понятие дома может существенно расширяться и охватывать весь дом, в котором живет человек, независимо от того, идет ли речь о частных владениях или многоэтажном здании, заселенном большим количеством людей. Метафора дома в таком случае подразумевает также пространство двора, улицы или района, которое можно определять как домашнюю территорию. В самом широком значении дом — это родина, место, где родился и вырос человек. Не случайно И. Е.Кокарев [11, с. 31, 83] повторяет мысль о том, что соседское сообщество является символом малой родины. Однако в постсоветский период этот тезис определенно утратил свою силу. Сужение пространства дома в восприятии населения привело к тому, что территория, выходящая за пределы собственной квартиры, в 1990-е годы стала рассматриваться как чужая, никому не нужная. Она перестала быть объектом постоянной заботы. Именно на этой территории становились ярко выраженными симптомы аномии. В рамках дворового пространства стало происходить больше правонарушений, практически повсюду появились компании алкоголиков, кое-где — бездомные. В целом повысился уровень загрязненности дворовых территорий.
Между тем нельзя сказать, что за годы, истекшие с начала рыночных реформ, ситуация никак не менялась. Несмотря на негативные тенденции, А.-М. Сальми [42, р. 147], исследовавшая отношения с соседями в 1990-х и начале 2000-х годов, отмечает парадоксальность ситуации. С одной стороны, специалисты сетуют, что соседские институты в России отмирают, хотя, с другой стороны, взаимопомощь и обмен с соседями остаются значимыми [42, р. 148-149]. Мы в свою очередь предполагаем, что в 2000-е годы вновь усилилось взаимодействие людей по месту жительства. Это связано с тем, что в этот период на первый план стали выходить вопросы повышения стоимости жилья и коммунальных услуг, совместного хозяйствования и отстаивания прав на свою территорию. Появляется необходимость решать совместными усилиями различные проблемы, связанные с отказом государства от патернализма, что можно рассматривать как одно из наиболее существенных изменений по сравнению с советским периодом, когда квартирная плата и коммунальные услуги носили символический характер. В последнее время, к примеру, стала открыто обсуждаться проблема задолженностей некоторых жильцов по квартплате. В 2005 г. принят новый жилищный кодекс, согласно которому возможно выселение тех, кто систематически не оплачивает жилищно-коммунальные услуги или совершает хулиганские действия в отношении соседей [10]. При советской системе обсуждение этой темы было бы совершенно невозможным. Ныне же все чаще заходит
4 В то же время тема насилия над женщинами в советском обществе становилась своего рода табу. См. об этом [7].
речь о развитии добровольных некоммерческих объединений. Например, в одной из газетных статей говорится о проекте «Добрые соседи», реализуемом некоммерческим объединением людей разных профессий [2]. В рамках проекта была предпринята попытка путем организации дворовых конкурсов и чаепития укрепить связи соседей друг с другом. Хотя такая инициатива на первый взгляд может показаться несколько искусственной, реакция людей была положительной. При этом попытки самоорганизации, проявления гражданской инициативы можно встретить не только в Санкт-Петербурге, но и в других городах страны. Возможно, в Москве этот процесс идет даже более активно, чем где-либо. Нередко случаи самоорганизации связаны с проявлениями протеста. Например, о сносе домов в Бутово и сопротивлении местных жителей стало известно на всю страну. Неоднократно обсуждались случаи протеста обманутых дольщиков, некоторые из которых остались без жилья. Но также существуют и менее конфликтные поводы для самоорганизации. С некоторых пор в Москве создано объединение городских экспертов «Соседи», информация о деятельности которого представлена на сайте www.my-sosedi.ru. Его целью является предоставление возможностей консультирования соседей и решения тех или иных проблем.
Скорее всего, реформы, продолжающиеся в сфере ЖКХ, приведут к очередным трансформациям на уровне соседских сообществ и будут способствовать усилению инициативы городских жителей, тем более что различных ее проявлений в последние годы становится больше. При этом возможны усиление и рост протестных настроений. Во избежание крайностей властям придется прислушиваться к чаяниям населения и согласовывать с ним свои действия, но и от самих горожан потребуется больше инициативы. Несмотря на то, что активисты являются важным ресурсом соседских сообществ, их деятельность пока что воспринимается противоречиво. В то же время уже сейчас видны положительные результаты деятельности товариществ собственников жилья, занимающихся обустройством дворовых территорий.
Что касается взаимодействия различных соседских групп, то между ними нередко возникает напряжение из-за необходимости делить друг с другом общую территорию. Зачастую выдвигаются претензии в адрес автомобилистов и собаководов, которых обвиняют в загрязнении газонов. На этот счет регулярно возникает обсуждение в газетах [14; 19; 33; 34]. Становится понятно, что эта тема волнует жителей города. Это подтверждают и материалы студенческих эссе. Однако проблема поддержания домов и прилегающих к ним территорий в порядке затрагивает всех жителей, потому что на бытовом уровне имеются и другие нецивилизованные практики пользования мусоропроводом и контейнерами для отходов, расположенными на улицах. Таким образом, довольно существенной является проблема утилизации мусора и поддержания порядка в целом. Для ее разрешения в некоторых многоквартирных домах с советских времен практикуется организация субботников. Локальные газеты тоже призывают граждан проводить субботники [13; 15; 16]. Однако мнения горожан на этот счет разнятся. Противоположная точка зрения состоит в том, что заниматься уборкой должны коммунальные службы, потому что жильцы и без того оплачивают квартплату. Это мнение представлено в обсуждении на форуме газеты «Мой район»5.
В контексте имеющихся проблем соседское сообщество предстает как довольно сложное единство, не лишенное противоречий. Для его устойчивого развития требуется достижение консенсуса на основе согласования периодически возникающих конфликтных ситуаций.
5См. комментарии к статье [9].
1. Андерсон Б. Воображаемые сообщества. М., 2001.
2. Бирилов Ю. В Шушарах прошло дворовое чаепитие // Metro Санкт-Петербург. № 135.
24.07.09.
3. Волков В. В. Силовое предпринимательство. СПб.; М., 2002.
4. Головин В. В., Лурье М. Л. Идеологические и территориальные сообщества молодежи // Этнографическое обозрение. 2008. №1. С. 56-69.
5. Добрякова М. С. Исследования локальных сообществ в социологической традиции // Социологические исследования. 1999. №7. С. 125-133.
6. Дюркгейм Э. Самоубийство. М., 1994.
7. Забелина Т.Ю. Российские будни // Как создать кризисный центр для женщин. М., 1995. С. 19-28.
8. Захарова Е. Ю. Квартал и мужские соседские сообщества в Тбилиси (вторая половина 70-х — конец 90-х годов XX в.) // Радловский сборник. СПб., 2009. С. 166-173.
9. Клименко Е. А Вы пойдете на субботник? // Мой район. 13.10.09. URL: www.mr7.ru/opinions/blognot/story_18990.html.
10. Козлова Н. Квадратный метр раздора // Российская газета. 16.07.09.
11. Кокарев И. Е. Соседские сообщества. М., 2001.
12. Костерина И. В. Конструкты и практики маскулинности в провинциальном городе // Журнал социологии и социальной антропологии. 2008. Т. XI, №4. С. 122-140.
13. Краева Е. Приводят в чувство после зимы // Мой район. Красногвардейский. №13.
10.04.09.
14. Крылова А. Как бороться с незаконными парковками? // Мой район. Пушкинский. 16.12.08.
15. Кузнецов М. Завтра — День благоустройства в Адмиралтейском районе // Мой район. Адмиралтейский. 16.04.09. URL: www.mr7.ru/news/society/story_11654.html.
16. Куликова Н. Василеостровцев зовут на субботник // Мой район. Василеостровский.
13.10.09.
17. Лунеев В. Постсоветский кризис преступности // Демоскоп Weekly. №239-240. 20.032.04.06. URL: http://demoscope.ru/weekly/2006/0239/tema08.php.
18. Мертон Р. Социальная структура и аномия // Социология преступности. М., 1966. С. 299-313.
19. Морозова Т. Каждому собаководу по «тюльпану» // Мой район. Приморский. 22.04.09.
20. Невинная И. Рога и копыта. Во время кризиса прибавилось мошенников, зарабатывающих на чужой доверчивости, беспечности, любопытстве // Российская газета. 16.07.09.
21. Немов А. В Курортном районе собаки разорвали ребенка // Мой район. Курортный.
30.06.09. URL: www.mr7.ru/news/incident/story_14807.html?curPos=100.
22. Немов А. В Петербурге хотят защитить людей от собак // Мой район. Курортный.
9.07.09. URL: www.mr7.ru/news/society/story_15204.html#Comments.
23. Никольская Е. Азбука комфорта. Включите сигнализацию! // Петровский курьер.
11.06.09.
24. Осорина М. В. Секретный мир детей. СПб., 2008.
25. Парк Р. Город как социальная лаборатория // Социологическое обозрение. 2002. Т. 2, №3. С. 1-10.
26. Парк Р. Организация сообщества и романтический характер // Социологическое обозрение. 2002. Т. 2, №3. С. 13-18.
27. Патнэм Р. Процветающая комьюнити, социальный капитал и общественная жизнь // Мировая экономика и международные отношения. 1995. №4. С. 77-86.
28. Пиир А. М. Для чего нужен двор? // Антропологический форум. 2006. №5. С. 345-378.
29. Полянский Д. Работа на вынос // Санкт-Петербургский курьер. № 25. 25.06.-1.07.09.
30. Рогозин Д. Некоммуникативные порядки в разговорах о теплоснабжении // Телескоп. 2009. №3. С. 40-47.
31. Стивенсон С. А. «Обычные пацаны»: уличные подростково-молодежные компании Москвы // Этнографическое обозрение. 2008. №1. С. 30-41.
32. Тённис Ф. Общность и общество. СПб., 2002.
33. Тихонова Н. На Петроградке выставили позорный столб // Мой район. Петроградский.
15.01.09.
34. «Убитые» городские газоны отдадут под парковки // Metro Санкт-Петербург. № 53.
27.03.09.
35. Уорнер Л. Социальный класс и социальная структура // Рубеж. 1999. Т. 10-11. С. 42-57.
36. Щепанская Т. Б. Сокровенное материнство // Секс и эротика в русской традиционной культуре. М., 1996. С. 395-443.
37. Beck U. Der clevere Bürger Bemerkungen zu Anthony Giddens’ Konzeption «reflexiver Modernisierung» // Soziologische Revue. 1996. Jg. 19.
38. Elias N., Scotson J. Etablierte und Außenseiter. Baden-Baden, 1993.
39. Gans H. J. The Urban Villagers. New York, 1962.
40. Goetze D. Gemeinschaftsbegriffe in der Soziologie und Sozialanthropologie // Gemeinschaften in einer entgrenzten Welt. Berlin, 1999.
41. Lynd R. S., Lynd H. M. Middletown. London, 1929.
42. Salmi A.-M. Neighbours and the Everyday Economy // Everyday Economy in Russia, Poland and Latvia. Südertorn Academic Studies 16. Stockholm, 2003. P. 147-170.
43. Sztompka P. Vertrauen: Die fehlende Ressource in der postkommunistischen Gesellschaft // Kölner Zeitschrift fur Soziologie und Sozialpsychologie. 1995. Sonderheft 35. S. 254-276.
44. Weber M. Wirtschaft und Gesellschaft. Tubingen, 1980.
45. White W. F. Street Corner Society. Chicago, 1993.
Статья поступила в редакцию 26 июля 2010 г.
