CC BY
71
____________УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ КАЗАНСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Том 155, кн. 2 Гуманитарные науки
2013
УДК 82-1
ГОРОД ДЕТСТВА В ПОЭМЕ ВСЕВОЛОДА НЕКРАСОВА «КАЗАНЬ РЕАЛЬНО»
З.Г. Харитонова Аннотация
Всеволод Некрасов раскрывает образ Казани как фронтового тыла Великой Отечественной войны. В поэме «Казань реально» реконструируется взгляд ребёнка на город, временно ставший его домом. Для достижения эффекта детского восприятия Некрасов использует приёмы потока сознания, языковой игры, звукописи, сцепления ассоциаций, а также усложнённый синтаксис. Взгляд ребёнка дополняется видением взрослого человека, подключающего воспоминания об истории Казани, находящего в памяти отдельные знаковые детали, позволяющие воссоздать атмосферу военного детства. Казань историческая и современная существуют в поэме рядом, а связующим звеном между ними выступает память. Именно сохранением коллективной памяти озабочен лирический субъект Некрасова, видящий новую Казань уже взрослым человеком.
Ключевые слова: урбанистика, казанский текст, поток сознания, детская психология, звукопись.
В геопанораме российской культуры Казань занимает особое место, так как город находится на пересечении различных этнических потоков, на перекрёстке традиций. На протяжении ряда столетий название нашего города порождало комплекс разного рода ассоциаций, находящих своё отражение в фольклорных и литературных текстах.
В литературе сосуществует ряд обликов Казани. У Л.Н. Толстого в повести «Юность» и рассказе «После бала» это город дворянский и университетский, у М. Горького в повести «Мои университеты» - город студентов и рабочих, поэтому именно здесь формируются и получают своё развитие новые политические идеи. В повести И.С. Тургенева «Клара Милич» Казань - некий почти призрачный, заколдованный топос с неповторимым восточным колоритом. Наконец, у современных представителей русского шансона Казань - это столица молодёжной преступности, родина так называемого казанского феномена1.
Ещё один из обликов Казани - это фронтовой тыл, место эвакуации во время Великой Отечественной войны. Такой столица Татарии предстаёт в книгах В. Гроссмана, В. Аксёнова, а также в ряде произведений Всеволода Некрасова, на чьей поэме «Казань реально» мы остановимся подробнее.
Обращение к казанской теме было продиктовано особенностями биографии поэта. Во время войны, будучи семилетним ребёнком, Некрасов оказался
1 Альбом «Казанский феномен» шансонье Димона Казанского.
здесь в эвакуации. Позднее, в 2006 году, он приезжал в Казань, чтобы посетить места своего детства. Произведения Некрасова о Казани - это во многом воспоминания, обусловленные желанием мыслями и чувствами вернуться в мир детства. Проанализируем текст поэмы «Казань реально», чтобы выявить приёмы, с помощью которых автор воссоздаёт образ города своего детства.
Большая часть текста произведения на первый взгляд выглядит неупорядоченной и нелогичной, она напоминает поток сознания. В. Руднев указывает на то, что данный стиль в литературе претендует «на непосредственное воспроизведение ментальной жизни сознания посредством сцепления ассоциаций, нелинейности, оборванности синтаксиса» [1]. Обратимся к наиболее характерным примерам.
Так, в самом начале поэмы есть следующее предложение: «Интересно как снег мороз / тогда тут прямо и оказался» (КР). По причине отсутствия знаков препинания может сложиться впечатление, что две мысли слиты здесь воедино: «Интересно как: снег, мороз!» и «Тогда тут прямо и оказался». В этом случае вторая часть должна относиться к герою поэмы - оказался здесь, то есть в Казани, тем более что слова «Казань» и «оказаться» располагаются далее в тексте рядом. С другой стороны, отсутствие знаков препинания позволяет рассматривать «снег» и «мороз» как однородные подлежащие, тогда «оказался» будет сказуемым. Здесь мы сталкиваемся с чем-то похожим на субъектный синкретизм. Но есть ещё одно вероятное объяснение: когда ребёнок начинает эмоционально рассказывать о чём-то, его речь становится сбивчивой, он перескакивает с одной мысли на другую. В целом фраза носит разговорный характер: в ней присутствует разговорное наречие «тут» вместо литературного «здесь», а также семантически лишнее слово «прямо». Всё вышеотмеченное свидетельствует в пользу того, что перед нами имитация наивной детской речи.
Автор постоянно специально убирает знаки препинания между отдельными частями текста, которые можно было бы счесть короткими предложениями, если бы между ними стояла точка. Начинается обычно такая цепочка назывными предложениями: «Мороз снег Чулан Чурбан (Чук Гек был) Чак чак никак нет не был» (КР). С одной стороны, автор перечисляет то, что увидел ребёнок, с другой стороны, называет то, что было у этого ребёнка, и то, чего не было.
Книга А. Гайдара «Чук и Гек» вышла незадолго до войны, в 1939 году, и уже была известна советским детям. Национальная татарская сладость чак-чак, разумеется, отсутствовала в магазинах в те годы, о ней могли быть только воспоминания коренных казанцев.
Нам не даётся законченная картина, так как память человека избирательна, она сохраняет только отдельные образы или их элементы. Здесь перед нами воспоминание взрослого человека, пытающегося реконструировать восприятие мира малышом. И делается это путём нанизывания ассоциаций, объединённых на основе различных принципов. В частности, слова «Чулан Чурбан Чук Гек Чак чак» сгруппированы с точки зрения близости звукового состава: перед нами аллитерация с повторением глухих согласных звуков «ч» и «к», дополняющаяся ассонансом с повторением звука «у». Звуковые ассоциации, связанные с «у» в данном контексте - это вой метели, зима. «Ч» и «к» создают звукоподражательный
эффект треска мороза, то есть в данном случае мы не просто видим то, что видит ребёнок, но ещё и слышим звуки, которые его окружали.
Холод военных зим в Казани становится коллективным воспоминанием для множества людей, переживших это время. Об этом мы можем прочитать и у В. Аксёнова в автобиографическом романе «Ленд-лизовские»: «Акси-Вакси, ковыляя по наледи, пытаясь разогреться после нетопленой школы перед промёрзшей квартирой, неизбежно вспоминал, как что-то рухнуло четыре года назад в его личном детском мире» (ЛЛ, с. 32). У Некрасова мы читаем: «Отовсюду сюда дует» (КР), в этой фразе также слышится свист ветра благодаря повторению звука «с».
Путём использования внутренней рифмы Некрасов соединяет слова «чак-чак» и «никак» и уже к последнему присоединяет дополнительное отрицание «нет». С точки зрения синтаксиса двойное отрицание в данной конструкции излишне, однако читателям оно открывает дополнительные смыслы. Всем известная форма отрицательного ответа военных «никак нет», введённая в это предложение, указывает на то, что перед нами не просто бедное детство, а детство военной поры. Ребёнок улавливает из речи взрослых слова различного происхождения, затем в его сознании они соединяются в причудливые сочетания, хранимые в памяти долгие годы.
Отголоски войны слышатся в тексте поэмы время от времени. Автор перечисляет реалии тех лет, показывая, что детям они были полностью или частично непонятны. Это естественно, ведь до начала Великой Отечественной войны многие предметы или явления не играли в жизни горожан важной роли. Дети, пусть и не всегда успешно, пытаются объяснить то новое, что появилось вокруг них. Некрасов, имитируя попытку ребёнка установить связи между известным и незнакомым, выстраивает смысловые ряды: вид на жительство (в данном случае это документ, выдаваемый эвакуированным гражданам) - вид на всё (не только дом чужой, а всё не своё) - видно всё (например, видно всё, что происходит в мире, видна суть вещей).
Часто дети делают неправильный словораздел в непонятных для них высказываниях, в результате чего возникают новые смыслы: «Мыло Ка / Мыло Ка сухого вроде как молока было только вы не путали бы а то кто попутали те так и попали» (КР).
Сегодня мало кто знает, что мыло К - это средство для уничтожения чесоточных клещей, блох и вшей, сейчас использующееся в основном для животных. В инструкции по применению сообщается: «Рабочую эмульсию готовят так: мыло К нарезают мелкими кусочками и разводят в воде, подогретой до 50°С, постоянно помешивая деревянной лопаточкой до полного растворения мыла и получения молочно-белой или слегка желтоватой жидкости». Неудивительно, что ребёнок мог принять такой раствор за молоко. Использование этого средства в Казани военного периода, когда население города за счёт эвакуированных выросло в несколько раз, было насущной необходимостью, а значит, и неотъемлемой частью жизни. Ю.Б. Орлицкий пишет, что «творчество Некрасова можно было бы, с некоторым пафосом, назвать “энциклопедией русской жизни” его времени, но опять-таки с очень серьёзной поправкой - энциклопедией, адресованной тем, кто эту жизнь знает и помнит» [2, с. 72].
Скорее косвенно, нежели прямо, в поэме выражено отношение эвакуированного ребёнка к войне. Оно проглядывает, например, в следующем фрагменте: «Вши / Фашисты / Ишь ты / Внимание внимание / Говорит девятнадцатый двор / Смерть семнадцатым оккупантам» (КР).
Интересно, что слова «вши» и «фашисты» в тексте соседствуют неоднократно, создавая своеобразный рефрен. Здесь это не просто следствие и причина, поставленные рядом. В детском сознании произошёл процесс реэтимологизации на основе фонетического облика слова: [фшы] звучит похоже на [фашысты], а отсюда фашисты как вши, и наоборот. Именно поэтому на манер сообщений Советского информбюро говорят дети из девятнадцатого двора, предлагающие бороться с оккупантами (возможно, с соперниками из семнадцатого двора), как со вшами.
Создание цепей слов, звенья которых соединены по ассоциативному или фонетическому принципу, напоминает процесс формирования речи у малышей. Л. С. Выготский пишет, что «от первоначального значения ребёнок переходит к ряду других значений, которые вытекают из отдельных частей картины» [3, с. 124]. Из одного корневого значения некоего звукового сочетания может появиться множество новых, порой неожиданных.
В нашем случае принципиально важно, что язык героя поэмы формируется именно в Казани. Даже некоторые татарские слова запомнились мальчику на всю жизнь: «Бар / Да / Нет / Йок» (КР). Казань становится для него второй родиной, где постепенно складывается его мировоззрение. Отсюда и благодарность Казани: «Казань - пожалуйста спасибо сказать же ведь оставить жить а ведь оставила / же действительно. / А пожалуйста а пожалуй уже этого запросто ведь могла и не сделать. И лучше кажется чем и та же Москва. Даже Москва. (Хотя и что значит даже.)» (КР).
О.А. Лаврёнова в статье «Образ места и его значение в культуре провинции» отмечает: «Информация, заключённая в ландшафте, чаще всего воспринимается его обитателями на подсознательном уровне, но при этом они в достаточной мере ощущают её значимость, если оказываются связанными с местом обитания узами любви. Поэтому для жителя процесс осознания знаковости привычного места сходен с процессом саморефлексии» [4].
Не только языковой образ мира, но и само представление об огромном мире формируется у героя в Казани: «Как надо так и летал. Как над озером. Как бы. Как надо над озером. Озером тогда озером. Озеро за ним горизонт вот и он так и летал. Там. Горизонтом. Главное горизонт. В городе / Казань Горизонт за озером. Озером именем Озеро Кабан. Озером Кабан когда был мал» (КР).
В этом фрагменте текста одним из основных выступает образ горизонта: «Главное горизонт». Горизонт ассоциируется со свободой, простором, не только пространственной, но и временной перспективой. Горизонт видится герою за озером Кабан. Возможно, при слове «горизонт» в уме уже повзрослевшего героя появляется именно этот пейзаж. Взрослому человеку это озеро не кажется настолько большим, чтобы достигать горизонта, однако Некрасов подчёркивает -«когда был мал», то есть так видит горизонт именно ребёнок2.
2 Вспомним наши детские впечатления: сравнительно небольшие пространства виделись нам огромными. Очень хорошо эту особенность детского мировидения отражает название художественного фильма «Когда деревья были большими».
Город детства, пожалуй, для каждого человека является тем сакральным пространством, в которое хотелось бы вернуться или в реальности, или хотя бы в воспоминаниях. Так происходит и в поэме «Казань реально». Повзрослевший лирический субъект Некрасова, приехавший в Казань более чем через пятьдесят лет, конечно же, видит перед собой во многом изменившийся локус: «Казань Казань Казань да какая разная разная. / Здесь жизнь / торжественная жизнь / Казань Казань Казань и действительно Казанский вокзал в естественном / развитии» (КР).
Однако есть нечто настораживающее в этом развитии: «Трах бах / И станет тут у нас / (ох и ах как / как в эмиратах / да не дай бог / в дураках) / и останетесь / как вся такая Москва / никакая / (и кстати сказать / как и я)» (КР). Автор не мог не обратить внимания на то, что исчезают старые дома: «А Казани-то / Той / Той / Что только что / Вот тут же была / а?.. /у...» (КР). Именно это уничтожение старины, неповторимого облика города и может сделать его никаким, то есть типичным, лишённым своеобразия.
Наконец, тревожный вопрос, который автор оставляет открытым и для себя, и для читателя: смогут ли татары, которых он называет «наименее неудачными русскими», в одночасье превратиться в новых арабов, если за прошедшие века «Образ в образ / народ в народ / До того врос / В татарский русский / Татарский в русский / Маскируйся не маскируйся / Где какой который / и разберись» (КР)? Вопрос этот важен не только для автора и его героя, но также для многих горожан или тех, жил здесь когда-то. Старая Казань с её традициями и переплетением двух культур для всех них - это прошлое, пусть не всегда детство, но молодость или юность, а человек, сохраняющий память о своём прошлом, может быть спокоен за своё будущее, так же как и за будущее своих потомков.
По мысли Гастона Башляра, в мечтаниях можно жить в доме своего детства: «Жить в мечтаниях в родном доме означает больше, чем жить в нём в воспоминании, это значит жить в исчезнувшем доме так, как мы об этом грезили» [5, с. 120]. Точно так же можно жить и в городе, который стал твоим домом и «оставил жить». Замечательно, что именно Казань создала во внутреннем мире Всеволода Некрасова такой «теплый угол», дом, в котором, несмотря на его явную бедность и неустроенность, оказалось возможным не только жить, но и стать личностью, самобытным писателем.
Summary
Z.G. Kharitonova. The City of Childhood in Vsevolod Nekrasov’s Poem “Kazan Indeed”.
Vsevolod Nekrasov reveals the image of Kazan as a rear city in the Great Patriotic war. In his poem “Kazan Indeed” he reconstructs the view of a child on the city that temporarily became his home. To achieve the effect of child’s perception, Nekrasov uses the techniques of stream of consciousness, language game, sound patterns, coupling of associations, and complicated syntax. The child’s view is supplemented with the vision of an adult who adds his memories of the history of Kazan and remembers certain significant details allowing us to recreate the atmosphere of the war childhood. Historical Kazan exists in the poem side by side with modern Kazan, and the memory serves as a connecting link between them. The preservation of the collective memory is the main thing Nekrasov’s lyrical subject, who sees new Kazan from the point of view of an adult, is concerned about.
Keywords: urban planning, Kazan text, stream of consciousness, child psychology, sound pattern.
Источники
КР - Некрасов Вс. Казань реально // Журнальный зал. - иКЬ: http://magazines.russ.ru/ znamia/2009/9/ne10.html, свободный.
ЛЛ - Аксёнов В.П. Ленд-лизовские. Lend-leasing. - М.: Эксмо, 2010. - 256 с.
Литература
1. Руднев В. Поток сознания // Словарь литературоведческих терминов. - И^: http://slovar.lib.ru/dictionary/potoksoznanij a.htm, свободный.
2. Орлицкий Ю. Заметки о поэтике Всеволода Некрасова // Полилог: электрон. науч. журн. - 2010. - № 3. - С. 72-85.
3. Выготский Л.С. Вопросы детской психологии. - СПб.: СОЮЗ, 1999. - 224 с.
4. Лаврёнова О.А. Образ места и его значение в культуре провинции // Геопанорама русской культуры. Провинция и её локальные тексты. - И^: http://lib.rus.ec/b/ 181573/read, свободный.
5. Башляр Г. Дом от погреба до чердака. Смысл жилища // Логос. - 2002. - № 3-4 (34). -С. 109-134.
Поступила в редакцию 23.11.12
Харитонова Зинаида Григорьевна - кандидат филологических наук, ассистент кафедры сравнительного изучения национальных культур и межкультурной коммуникации, Казанский (Приволжский) федеральный университет, г. Казань, Россия.
E-mail: uky-onna@yandex.ru
