CC BY
46
УДК 33
О. Ф. Морозова
ГНОСЕОЛОГИЧЕСКИЙ СТАТУС ЗНАНИЙ О СОЦИАЛЬНОМ УПРАВЛЕНИИ
Рассмотрены причины актуальности проблем социального управления, определено предметно-проблемное поле теории социального управления, доказана необходимость проектного анализа теории социального управления.
В XXI в. интерес к проблемам социального управления можно назвать устойчивым, что объясняется рядом международных и внутренних причин: глобальными кардинальными изменениями в существовании человечества, усилением динамизма социального развития отдельных народов, стремительным преобразованием природной и социальной действительности во всех сферах. В социально-экономической литературе достаточно часто обсуждаются вопросы кризисных явлений в политике, экономике, культурной жизни. Человечество стало свидетелем и участником небывалых революционных потрясений, военных конфликтов. Спонтанное развитие техногенной цивилизации заставило говорить не только о «закате» Европы, но и о глобальных проблемах современности, экологической угрозе существованию людей. Все названное неразрывно связано с состоянием социального управления, ибо общество есть самоорганизующаяся, самоуправляемая система и поэтому любой кризис -это «сбой в управлении».
Более того, разрабатывая управленческую парадигму XXI в., ряд авторов приходит к выводу о наличии мирового кризиса управления, который модифицируется в каждой отдельно взятой стране мирового сообщества. «Важно понять, что кризис управления в каждой стране, имея внутренние причины и свои национальные особенности, в то же время является неразрывной частью мирового кризиса управления. Последний все более углубляется, носит глобальный характер и оказывает все большее воздействие на национальные системы управления в любом уголке мира» [1. С. 4]. Данное утверждение, на взгляд автора, по существу верно, но в то же время оно нуждается в определенном уточнении.
Бесспорно, что данный этап развития человечества характеризуется невиданным доселе сближением народов в области экономики, политики, культуры, разносторонним объединением. «Вселенскость» (терминология
В. И. Вернадского. - О. М.) человечества становится реальностью, наличие глобальных проблем и попытки их решения тому подтверждение. Настало время говорить об уровневом строении управления общественными системами. У каждой из социальных организаций, будь то государство, союз государств, внутригосударственное объединение, своя, различным образом отлаженная система управления, выполняющая внутренние и внешние функции, не всегда согласованные с сосуществующими организациями. Проводя теоретико-методологический анализ уровневого строения управления общественными системами, А. Н. Атрашенко последовательно проводит мысль о многоуровневости «управленческих действий, происходящих в общественных системах. Фрактальное строение целостного процесса управления объясня-
ется универсальным характером управленческих действий. Универсальность функции управления проявляется в том, что для вышестоящих, нижестоящих уровней системы, а также для самой подсистемы управления используются одни и те же управленческие действия. Сложные системы имеют много уровней управления, появление которых можно объяснить теорией метасистемных подходов» [2. С. 144].
Более того, назревают противоречия между социокультурными факторами в мировом процессе развития и преломлением их влияния в ценностно-нормативном регулировании развития конкретного общества. В ходе управленческой деятельности возникает настоятельная потребность упорядочивания управленческой иерархии. Совершенно не случайно возникновение международных организаций (ООН, ЮНЕСКО), которые пытаются вывести организованность социума на новый уровень -общечеловеческий, но говорить о системе мирового управления явно преждевременно. Возможно, в этом и состоит причина глобальных кризисных явлений на нашей планете.
Не осознав себя как человечество, мы движемся каждый своим путем через провоцируемые нами же природные катастрофы, социальные потрясения, замыкаясь в коконе очерченного государственными границами социального пространства, не осознавая, что необходимым условием выживания мира является регулирование темпов и ритмов научно-технического и социального прогресса, «включение коллективного разума, инновационных ресурсов регулирования социального пространства, достижение социального равновесия в мире. Словом, необходимо более полное использование основного ресурса выживания человечества - управленческого» [1. С. 42].
Управленческий кризис проявляется во всеобщем состоянии пессимизма, тревожности относительно будущего, неуверенности в способности государственных органов и организаций обеспечить стабильное развитие общества, что вызывает их многостороннюю критику. Озабоченность специалистов-практиков управления понятна: возрастающие усилия в деле организации и управления обществом не привели к исчезновению энтропийных процессов, деструктивных тенденций в обществе; не наблюдается ожидаемого упорядочивающего эффекта от деятельности системы управления; сохраняется несин-хронность развития различных сфер общества; до сих пор не определены критерии, по которым управление обществом является совершенным, а напротив, выявляются все новые недостатки в системах управления. В ходе политических кампаний каждый из политических лидеров предлагает свою, более совершенную, на его взгляд, систему социального управления.
В России положение усугубляется проводимыми коренными преобразованиями. В этих условиях трудно преувеличить роль института социального управления в жизни современного общества. Даже наличие обширной территории и богатейших природных и человеческих ресурсов при отсутствии современной системы управления не становится значимым фактором социального развития. Теоретически неопределенная тактика и стратегия реформирования страны привела к тому, что под маркой приобретения независимости, суверенности, самостоятельности, прав и свобод разрушилась целостная система управления в СССР, что привело к нежелательным последствиям. Ответственность за то, что будучи «сверхдержавой», наша страна переживает надлом цивилизационного развития (который не являлся исторически неизбежным), лежит главным образом на профес-сионалах-управленцах, которые в 80-90 гг. прошлого столетия не увидели приемлемого выхода из системного кризиса, во многом созданного ими же. Президент РФ
В. В. Путин в Послании к Федеральному Собранию Российской Федерации в 2002 г. высказал озабоченность тем обстоятельством, что «колоссальные возможности страны блокируются громоздким, неповоротливым, неэффективным государственным аппаратом» [3]. Чтобы решать важные стратегические задачи, необходимо, по его мнению, «знание чиновниками современной науки управления».
Таким образом, современная система управления предполагает, как никогда, существование научных, па-радигмальных знаний, информационно-аналитической базы, составляющей фундамент интеллектуальной стратегии системы управления.
В то же время ситуацию в области практики и теории управления нельзя оценить однозначно. Здесь свое проблемное поле.
Во-первых, объективные условия существования человечества изменились настолько, что можно говорить о современном этапе управленческой революции, который нуждается в теоретическом обосновании. Управленческие знания активно востребованы практикой социальных преобразований. В программы вузов по подготовке современных специалистов вошла новая учебная дисциплина, которая пока фигурирует под различными названиями: социальное управление, основы социального управления, социальный менеджмент, социология управления, теория социального управления, психология управления, принятие управленческих решений и некоторые другие.
Во-вторых, как ни парадоксально, управленческое знание «не востребовано в полной мере (курсив мой. - О. М.), исключено из властно-управленческих институтов общества и не выполняет своих главных функций в управлении общественными делами (информационно-аналитической и экспертной)» [1. С. 28]. Еще Сократ иронически замечал, что не изучивший ремесло не станет им заниматься, будь это самое незначительное занятие, но для самого трудного из занятий - для правления - каждый считает себя вполне подготовленным. Занимающиеся профессионально управлением общества чиновники различных рангов, как правило, не имеют соответствую-
щего базового образования, повышают квалификацию уже в ходе управленческой деятельности, часто напряженной, что делает образование фрагментарным. Усложнение социальных и производственных процессов приводит к непрерывному стремительному увеличению доли управленческого труда, в то время как отсутствует анализ качества управленческой деятельности, не определяется уровень профессионализма в управлении, нравственные критерии при этом «не работают».
В-третьих, нельзя сказать, что само управленческое знание приобрело статус науки об управлении. Прав П. Н. Лебедев, отметивший, что «сам по себе факт чрезвычайной актуальности какой-либо проблематики не всегда свидетельствует в пользу соответствующей научной дисциплины, он может выступать симптомом ее слабости. Ведь наука, систематически занятая анализом фактов, тенденций и закономерностей развития общества, а интересующая нас область и упорядочением этого процесса, по идее, должна предвосхищать возникающие в ходе этого проблемы и освещать их практическое решение. А когда наука испытывает затруднения в поисках ясных ответов на практические проблемы, можно говорить о ее слабости» [4. С. 17]. Далее автор отмечает недостаточную систематичность и общий невысокий уровень научных исследований.
Таким образом, мы подошли к констатации эвристической значимости понятия, совершенно не исследованного ни в гносеологии, ни в общественных науках, - состояние знания о социальном управлении.
Родовое понятие состояние знания употреблялось по преимуществу контекстуально, поэтому, по утверждению
С. И. Дегтярева, необходима его экспликация. «Данное обстоятельство, - пишет он, - порождается изменившемся во второй половине XX в. характером детерминации внутринаучных процессов, когда наряду и во взаимодействии с онтологическими основаниями (структура и динамика объекта познания) актуализировались социокультурные факторы, которые обусловливают функционально-целевую ориентацию научного знания» [5. С. 47].
Социальное управление - явление интегральное. Существует сложная иерархия управленческих воздействий в экономике, политике, культуре, образовании и т. д. В гносеологическом плане мы также вправе говорить о наличии противоречия между уровнем конкретно-научного знания о фрагментах социального управления -управлении политическом, менеджменте, управлении образованием, наукой, здравоохранением, культурой - и уровнем общетеоретического исследования социального управления. Вследствие этого мы можем фиксировать мозаичность знаний о социальном управлении, отсутствие целостности. Очерчивая «контур концептуальной схемы социального управления, которая могла бы служить ориентиром для дальнейших исследований», П. Н. Лебедев отмечает ряд моментов, первый их которых - «отсутствие целостного изображения объекта исследования и весьма свободный способ отбора эмпирических данных, относимых к рассматриваемой области знания, поскольку самые разнообразные факты, имеющие отношение к управлению, выглядят одинаково уместными» [4. С. 238]. По мнению автора, термин свобод-
ный здесь возможно дополнить более выразительными терминами, такими как стихийный, бессистемный, даже произвольный.
Несколько перефразируя идеи Аристотеля в применении к знанию о социальном управлении, отметим, что подобное состояние знания, усиливаясь, изменяет его сущность. Абстрагирование от решения общих теоретических проблем предопределило не только неопределенность статуса, но и содержательных рамок общей теории социального управления, которая была бы готова выполнить методологическую функцию по отношению ко всему фронту исследований в данной области. Автор солидарен с мнением, что изучение состояния знания, в данном случае управленческого, позволяет осуществить сравнительно-сопоставительный анализ различных типов организации научных знаний, увидеть диалектику дисцип-линарности и междисциплинарности, антиномию редукционизма и антиредукционизма, связь внутринаучных явлений и социокультурных процессов, рационального и иррационального.
Предметно-проблемное поле теории социального управления имеет полиструктурный характер, что объясняется самим объектом исследования.
Во-первых, социальное управление имманентно присуще человеческому обществу как сообществу граждан, сознательно регулирующих и регламентирующих свои отношения. Здесь нет ни одной сферы, исключающей сознательную целенаправленную деятельность людей, т. е. социальное управление есть феномен всеохватывающий, всеобъемлющий.
Во-вторых, сложность объекта исследования усугубляется невозможностью эмпирической фиксации системы социального управления. Увидеть единое во многом, найти системообразующие факторы среди многочисленных эмпирических референтов социального управления - задача, требующая самого глубокого метанаучного подхода.
В-третьих, социальная форма материи - не только сложное, но и многоуровневое, многостороннее образование. Если под обществом понимать человеческое сообщество, т. е. человечество, взятое в его единстве, то в качестве объекта исследования открывается бесчисленное множество иерархически построенных общественных организаций, начиная от небольших, состоящих из нескольких единиц, до социальных гигантов - объединений, перешагнувших границы государств и даже континентов. Эта многосторонность проявляется в многогранности системы управления и ее отражении в познании.
В-четвертых, в теории социального управления проявилась вся палитра социальных противоречий, возникающих как на общечеловеческом, межгосударственном, так и на внутригосударственном уровнях.
Актуальнейшей проблемой, по мнению автора, является проблема предметного разграничения знаний о социальном управлении и определение гносеологического статуса существующих знаний. Сегодня в специальной литературе встречаются термины: искусство управления, общая теория управления, менеджмент, социология управления, наука об управлении, философия управления. Данные термины отражают различные уровни, сферы процесса социального управления, и терминологи-
ческая пестрота становится одним из «идолов рынка» в теоретическом осмыслении реального процесса, мешающим найти общий язык представителям сосуществующих научных дисциплин.
Проблема предметного разграничения знаний об управлении вызревала постепенно, начиная с «Политики» Аристотеля, который соединил научно-теоретическое и нравственно-аксиологическое начала. Управленческие революции подготовили фактологический материал для развития управленческих знаний.
Такая эволюция управленческой мысли и ее само-рефлексия может стать предметом особого исследования, мы же обратимся к докладу американского инженера Г. Р. Тауна «Инженер как экономист», где, по существу, и поставлен вопрос о выделении управления как самостоятельной сферы деятельности и ее осмыслении.
Своеобразным рубежом становится мыслительная деятельность В. Вильсона, который разграничил политическую и административную государственную деятельность, наделив бюрократию статусом важной социальной группы, которая компетентна в управлении общими делами граждан страны.
«Идеальный тип» администрирования исследовал М. Вебер. Предложенная им модель «идеальной бюрократии» получила свое развитие в дальнейших школах социологии управления и менеджмента.
Предметом специального изучения организация и управление становятся в период обострения противоречия «человек-техника (и технология)» при переходе к монополистическому капитализму.
Затем центр изысканий переместился в Америку. Ф. Тейлор предлагал науку вместо традиционных навыков, гармонию вместо противоречий, сотрудничество вместо индивидуальной работы, технологии невиданного повышения производительности труда. Тейлоризм как технология управления имел множество сторонников и последователей не только в Америке, но и в Европе и России.
Новую систему управления предлагал А. Файоль, обобщив принципы и искусство управления администрации.
Параллельно работала исследовательская мысль и в России. Столкнувшись с рестрикционизмом, представители харьковской школы А. Ф. Журавский, Г. Гастев и, наконец, А. А. Богданов вплотную подошли к проблеме различения методологических оснований науки об управлении.
В дальнейшем практика управления обострила данную задачу. Жизнь требовала внедрения системного подхода, но реалии заставляли признаваться в противоречивости и порой невозможности его применения.
Красноречиво высказывается авторский коллектив монографии «Американские буржуазные теории управления»: «В американской теории организации управления производством на рубеже 60-х гг. возрастала неудовлетворенность теоретическими концепциями „классичес-кой“ и „неоклассической“ школ буржуазной теории управления. И „классическая“ (Ф. Тейлор, А. Файоль, Л. Г ьюик, Л. Урвик и др.), и „неоклассическая“ (Э. Мэйо, Ф. Ротлисбергер, К. Левин и др.) школы пытались выдвинуть определенные идеи о взаимосвязи и взаимообусловленности, принципах построения управленческих процессов и структур, доведенные порой до высокой степе-
ни систематизации (например, теория „идеальной бюрок-ратии“ М. Вебера, „система“ Ф. Тейлора и т. п.). Но они были односторонними по своим предпосылкам, слишком „инженерными“ или слишком „психологическими“, страдающими от переупрощения управленческих реальностей, малоконструктивными в своем стремлении выработать универсальные принципы и неоспоримые рекомендации» [6. С. 99]. Данная односторонность, очевидно, явилась следствием того, что для западной теории социального управления характерен вполне определенный тип рациональности, возведение теоретических конструкций по принципу репрезентации действительности.
Неразличение типов рациональности, к сожалению, сказывалось и на развитии отечественной научной школы. Масштабы и характер проблем управления 70-80-х гг. XX в. в нашей стране, тоталитарный режим в управлении красноречиво описывались в ряде исследований. Эти проблемы порождены в том числе и гносеологической ситуацией, при которой не выработано единой, концептуально определенной и признанной теоретиками и практиками в области социального управления теоретической модели, которая помогла бы систематизировать, упорядочить, всесторонне проанализировать и оценить эмпирический материал.
В одной из первых солидных монографий, посвященных проблемам социального управления, М. Марков констатирует, что наблюдается процесс «выделения и относительно самостоятельного развития теории социального управления» и это становится очевидно «для всякого, кто углубленно изучает управленческую проблематику» [7. С. 38].
Одновременно в качестве особенностей гносеологической ситуации в отечественной науке о социальном управлении фиксируется отсутствие целостного изображения объекта, категориальной строгости и однозначности, использование семантических ресурсов обыденного языка, что порождает терминологическую многозначность. Сказанное позволило «отнести рассматриваемую область знания к описательным наукам (теориям)...» [4. С. 238].
Созданные описательные теории социального управления внесли огромный вклад в науку, собрали действительно необходимый всесторонний фактологический материал. Возник обширный эмпирический базис, без которого философское, обобщенное исследование является невозможным. Но ограниченный характер описательной теории проявился в том, что, фиксируя различные фрагменты, проявления социального управления - управление экономикой, социальными структурами, культурой, образованием, она не ставила вопрос об их едином основании, корне, что устранит фрагментарность в восприятии процесса социального управления. Появилась потребность в междисциплинарном исследовании, и здесь теоретическими ориентирами выступили идеи кибернетики.
Уверенная поступь кибернетики, которая наряду с субстратным и структурным подходами ввела в научный оборот функциональный подход и предложила свое видение связи и моделей управления, сделало необходимым сопоставление кибернетики как науки об управлении и связи в животном и машине (Н. Винер) и теории социального управления. Вместе с этим будет несправедливо не заострить внимание на строгом различении кибернети-
ки как технологической теории и теории социального управления, которая в отечественном миропонимании традиционно основывалась на принципах тектологии. Сравнивая технологию и тектологию в процессе социального познания, Н. М. Чуринов отмечает отсутствие концептуальной законченности кибернетики, инициацию кибернетики «на основе западного, софистского проекта науки», чужеродность кибернетики объективной диалектике [6. С. 159]. Автор вполне согласен, что именно текто-логия «впервые востребовала философию как систему теоретизирования с четко определенными теоретическими стандартами».
Переосмысление концептуальных основ социального управления привело к активизации исследований в области синергетики. По своему содержанию синергетический подход является междисциплинарным и объединяет совместные усилия представителей естественных и гуманитарных наук. Неоспоримым преимуществом такого подхода является возможность показать, как у сложной управляемой социальной системы появляются новые свойства, отсутствующие у взятых отдельно элементов системы, и почему целое больше суммы своих частей. По мнению Д. В. Черниковой, «синергетический подход к управлению является развитием идей кибернетического подхода, но развитием диалектическим, с выявлением нового качества» [9. С. 123]. В. Л. Василькова предлагает «новую (а точнее, изрядно позабытую!) сложножизненную модель - модель саморазвития человека в самоорганизующемся мире» [10. С. 52]. Она убеждена, что мировоззренческий и методологический синтез, осуществляемый при синергетическом подходе, «способен со временем трансформироваться в философию самоорганизации» [10. С. 57], и, добавим, социальной самоорганизации.
К настоящему же времени вопрос о дисциплинарной определенности знания о социальном управлении остается проблемой. Н. Б. Андренов в специальном исследовании «Социальное управление как объект философско-социологического анализа» справедливо отмечает, что как научная дисциплина управление стало складываться довольно поздно [11]. И. К. Ларионов уверенно говорит о существовании науки социального управления как о совокупности отдельных видов наук и выделяет в ее структуре социологию управления, философию социального управления, социальные основы экономического управления, психологию социального управления, социальные основы управления в области права, законодательства, нормотворчества и т. д. [12. С. 17]. В то же время нельзя говорить о сложившейся первичной аксиоматике науки о социальном управлении [13. С. 12].
С точки зрения науковедов, «чтобы некоторая исследовательская область или научное направление получили статус самостоятельной науки, им необходимо обладать собственной спецификой в пределах нормативов, свойственных любой науке. Такая нормативная база называется предметом науки» [14. С. 34]. Анализ существующей литературы не позволяет говорить об однозначности определения объекта, предмета науки о социальном управлении.
Таким образом, исследование науки об управлении столкнулось с целым рядом противоречий, выйти из которых не представляется возможным, замыкаясь в рам-
ках дихотомий «целостное - фрагментарное», «завершенное - незавершенное», «системное - бессистемное», «присутствие - неприсутствие». Будучи не в силах найти критерии фрагментарности, незавершенности, мы говорим о существовании или несуществовании науки о социальном управлении в то время, когда должна исследоваться диалектика ее сущности и существования. Любой процесс познания продвигает нас от незнания к знанию, от знания менее полного к знанию более полному. При этом открывается достаточно новый срез исследования - проектный анализ науки о социальном управлении. Проектному анализу современной науки - а наука об управлении не составляет исключения - посвящена монография Н. А. Князева, который приходит к выводу: «...все возможные проекты науки сводятся к двум основным - репрезентативистско-му (или софистскому) и диалектическому (или аристотелевскому). Каждый из них подразумевает собственную модель мира: Универсум и Космос» [15. С. 99].
Основываясь на данной логике рассуждения, мы можем утверждать, что при построении концептуальной схемы управления субъект управления руководствуется определенной моделью мира, в котором осуществляется его деятельность.
Так, например, в модели мира, построенной на диалектических основаниях, социум представляет собой единое целое, где все сферы органически связаны между собой, обусловливают друг друга и испытывают взаимное влияние. Мир совершенен, и его гармония является прообразом модели управления. Данная модель является результатом адекватного отражения совершенства мира. При этом социальная действительность представляется развивающейся по законам диалектики через отрицание отжившего и утверждения нового, чему должна способствовать вся система социального управления. Задачей субъекта управления становится выявление объективных противоречий, нахождение путей их разрешения в целях совершенствования социального целого.
Принципиальными основаниями для метафизической картины мира является признание независимости творческой воли субъекта управления от объективных законов действительности, «аксиоматической свободы формулирования исходных исследовательских абстракций» [15. С. 92]. Субъект управления «репрезентирует мир в виде свободно конструируемой, изобретаемой средствами математики и формальной логики реальности, а именно тран-цендентальной (по И. Канту) реальности» [15. С. 92].
Не различая способов теоретизирования, социология управления, менеджмент до сих пор исходят из того, что наука об управлении должна быть однородной. Они пытаются найти единственно возможный вариант социального управления и, сравнивая его со сконструированным эталоном, постоянно решают дилемму «так управлять или не так управлять», не обращая внимания на время и место бытия объекта и субъекта управления. В прокрустово ложе европейского метафизического теоретизирования втискивается все многообразие представлений о социальном мире и путях управления этим миром.
Эвристически богатым представляется положение, некогда выдвинутое славянофилом И. В. Киреевским и в достаточно полной мере развитое Н. М. Чуриновым, о разли-
чении коллективистского и индивидуалистического типов общества, при этом отмечается, что «каждый тип общества должен изучаться с позиций адекватной ему совокупности стандартов теоретического мировоззрения, в том числе методологических стандартов. Отметим, что индивидуалистическое общество специфицируется свободой воли индивидуума (свободой в выборе морали, идеологии, религии, совести и т. д.). Коллективистское же общество специфицируется совершенством общественных отношений, которые могут быть более или менее совершенными». Система социального управления преобразует общество в соответствии с методологическими стандартами и двумя основными вариантами «оформленности преобразовательной практики» являются: «1) технологический вариант, согласно которому преобразовательная практика служит удовлетворению потребностей человека и в этих целях необходимо покорение природы и общества; 2) тектологический вариант оформленности познавательной практики, направленный на гармонизацию отношений между людьми и гармонизацию отношений между природой и обществом. Каждому из указанных двух вариантов соответствует свой проект социального познания» [8. С. 166].
Таким образом, осмысление проектов социального познания в целом и проектный анализ теории социального управления возможны лишь на философском уровне. Этот уровень позволит систематизировать и упорядочить предметно-проблемное поле теории социального управления, тем самым знание о социальном управлении сможет выполнить ожидаемую от него методологическую и прогностическую функции.
Библиографический список
1. Иванов, В. Н. Управленческая парадигма XXI в. Энциклопедия управленческих знаний : учеб. пособие для вузов / В. А. Иванов, А. В. Иванов, А. О. Дорошин. М. : Изд-во Моск. ун-та, 2002.
2. Атрашенко, А. Н. Теоретико-методологический анализ уровневого строения управления общественными системами / А. Н. Атрашенко // Изв. Том. политехн. ун-та. Т. 307. 2004. № 6. С. 144-148.
3. Послание Президента РФ к Федеральному Собранию Российской Федерации // Рос. газета. 2002. 19 апр.
4. Лебедев, П. Н. Социальное управление / П. Н. Лебедев. Л : Изд-во Ленингр. ун-та, 1982.
5. Дегтярев, С. И. О содержании и эвристической значимости понятия «состояние знания» / С. И. Дегтярев // Науковедение. Фундаментальные и прикладные проблемы. Красноярск, 2002. С. 47-48.
6. Американские буржуазные теории управления. Критический анализ / под ред. Б. З. Мильнера, Е. А. Чи-жова. М., 1978.
7. Марков, М. Теория социального управления / М. Марков. М., 1978.
8. Чуринов, Н. М. Совершенство и свобода. Философские очерки / Н. М. Чуринов ; Сиб. ин-т бизнеса, упр. и психологии. Красноярск, 2003.
9. Черникова, Д. В. Коммуникации и управление в аспекте социосинергетики / Д. В. Черникова. Томск, 2005.
10. Василькова, В. В. Порядок и хаос в развитии социальных систем (Синергетика и теория социальной организации) / В. В. Василькова. СПб. : Лань, 1999.
11. Андренов, Н. Б. Социальное управление как объект философско-социологического анализа / Н. Б. Андренов. Томск : Изд-во Том. ун-та, 2000.
12. Ларионов, И. К. Стратегия социального управления / И. К. Ларионов. М. : Изд. -торг. корпорация «Данилов и К°», 2000.
13. Бочаров, М. К. Учителям географии об управлении / М. К. Бочаров. М. : Просвещение, 1978.
14. Каширин, В. П. Науковедение. Актуальные проблемы научного знания / В. П. Каширин. Новосибирск, 1988.
15. Князев, Н. А. Сущность и существование науки (Проектный анализ) / Н. А. Князев ; Сиб. гос. аэрокосмич. ун-т. Красноярск, 2003.
O. F. Morozova
GNOSIOLOGICAL STATUS OF KNOWLEDGE ABOUT SOCIAL AUTHORITY
The reasons of actuality of problems of social level are inspected. Object-problematical field of social authority's theory is defined. The necessity ofprojectal analysis of social authority s theory.
УЦК 130.3
С. Ю. Пискорская
КОЛЛЕКТИВИСТСКИЙ ТИП ОБЩЕСТВА И ЕГО СТАНДАРТЫ
Затронуты вопросы современного социального познания. Рассмотрены основные стандарты коллективистского типа общества: коллективизм, соревнование и антиэнтропийный тип прогресса.
К основным стандартам социальности коллективистского типа общества следует отнести коллективизм, соревнование и антиэнтропийный тип прогресса. Рассмотрим эти стандарты и кратко охарактеризуем каждый из них.
Коллективизм. В качестве стандарта социальности коллективизм представляет собой положение, согласно которому система отношений, возникающих на основе совместной жизни людей, воспроизводимых и трансформируемых их деятельностью, заключается в тенденции к единству, «общинности», соборности, товарищеским формам сотрудничества, предполагая всестороннюю взаимозависимость бытия людей. В отечественной социально-философской традиции понятие коллективизм используется как характеристика типа общества и соответствующие ему способы производства общественной жизни, противоположные индивидуализму.
Коллективизм предполагает такие отношения между личностью и обществом, при которых развитие общества в целом создает благоприятные условия для развития личности, а развитие последней представляет собой главное условие прогресса всего общества. К основным требованиям, вытекающим из стандарта коллективизма, следует отнести товарищескую взаимопомощь, осознание и выполнение долга перед обществом, сознательное сочетание личных интересов с общественными, уважение коллектива и его решений, ответственность за свои поступки и поведение товарищей. Важно отметить, что стандарт коллективизма не означает ликвидацию индивидуальности человека. Напротив, согласно данному стандарту, только в коллективе личность может полностью раскрыть свои способности и дарования.
Так, согласно А. А. Богданову, в основе коллективистского принципа лежит товарищеская форма сотрудниче-
ства: «.понятие коллективизма проникнуто идеей трудового коллектива в виде целостного, неклассового общества. Сотрудничество здесь принимается как хозяйственная связь общества; коллективы, классовые или иные, как первичные деятели истории и познания; развитие стройности и силы коллективов как сущность человеческого прогресса» [1. С. 292]. В одной из своих более ранних работ А. А. Богданов писал: «Сотрудничество при коллективизме может быть охарактеризовано как научно организованная система товарищеских связей» [2. С. 304].
В качестве теоретической модели, обеспечивающей понимание стандарта коллективизма, О. Ф. Морозова вводит понятие социум-община, характеризующее особенности российских социальных отношений. «Цементирующим основанием является общее дело, необходимость его выполнения предзадана системой, Богом-природой, куда включен и человек. Порученная каждому „должность^ осознается желаемой включенностью, и любой руководитель является таким же побратимом, которого можно призвать к ответу или обратиться за помощью, помочь ему. Целеполагание осознается как нечто имманентное, общую цель все помнят и понимают. Это осмысление является необходимым для слияния управления и самоуправления»- пишет О. Ф. Морозова [3. С. 91].
Подобные представления о социуме-общине, духе коллективизма, товарищеском сотрудничестве тесно связаны с «русской идеей», представляющей сложное духовное образование. Основным элементом в содержании «русской идеи» выступает принцип соборного единства как коренной черты русского характера и как идеала устройства общественной жизни. Анализируя понятие соборность, А. Л. Анисин отмечает: «Соборность, как признак Церкви, означает полноту и внутреннюю целос-
