CC BY
159
В своей максимальной полноте, тотальности объективная реальность раскрывается в сущностной сердцевине мира, на базе универсальной матрицы социального субстрата, социальной предметности, бесконечно углубляющейся в себя. На уровне чувственного отображения объективный мир репрезентируется непосредственно во всей своей бесконечной содержательной полноте и, поэтому, слитности с «Я». На уровне логического ядра субъективности сущность того или иного предмета, объективного мира схватывается как целое, но в отношении к определенному, актуализированному уровню сложности индивида-субстанции, в отношении к некоторому «внепространственному» эталону [8, с. 185] и, следовательно, абстрактно, в понятии и посредством языка. Логическое мышление актуализирует то действительное противоречие предметного мира, природы как неполной всеобщности и «Я» как полной всеобщности, которое постоянно генерируется и снимается трудом. В глубинном плане это противоречие есть внутреннее противоречие социальной предметности (как персонифицированной сущности мира), противоречие между актуализированным содержанием субстанции и тем содержанием, которое еще только предстоит актуализировать. Схватываемый на уровне логического ядра
субъективности идеальный абстракт «Я» (подкрепляемый чувственным синкретичным само-отражением индивида) выступает интегратором тех логических содержаний, которые выявляются только в отношении друг к другу и в целостной системе самосознания.
Литература
1. Береснева Н.И. Язык и реальность. - Пермь: Изд-во Перм. гос. ун-та, 2004. - С. 182.
2. Панфилов В.З. Гносеологические аспекты философских проблем языкознания. - М.: Наука, 1982. - С. 357.
3. Якушин Б.В. Гипотезы о происхождении языка. -М.: Наука, 1985. - С. 137.
4. Атаян Э.Р. Язык и внеязыковая действительность. Опыт онтологического сравнения. - Ереван: Изд-во Ереван. ун-та, 1987. - С. 384.
5. Гамкрелидзе Т.В. Бессознательное и проблема структурного изоморфизма между генетическими и лингвистическими кодами // Бессознательное: природа, функции, методы исследования. - Тбилиси: Мецниереба, 1985. Т. 4. - С. 261-264.
6. Разумное поведение и язык. Вып. 1. Коммуникативные системы животных и язык человека. Проблема происхождения языка / Сост. А.Д. Кошелев, Т.В. Черниговская. -М.: Языки славянских культур, 2008. - С. 416.
7. Корякин В.В. Труд и единый закономерный исторический процесс. - Пермь: Изд-во Перм. гос. ун-та, 2008. Ч.
2. - С. 340.
8. Попович М.В. Философские вопросы семантики. -Киев: Наук. думка, 1975. - С. 299.
Маслянка Юлия Владимировна - кандидат философских наук, доцент кафедры философии Пермского государственного университета, г. Пермь, maslyanka_uv@mail.ru.
Data on authors:
Maslyanka Julia Vladimirovna - PhD, associate professor of philosophy at Perm State University, Perm, maslyanka_uv@mail.ru.
УДК 101.1:316
А.Л. Сафонов, А.Д. Орлов ГЛОБАЛИЗАЦИЯ КАК ДИВЕРГЕНЦИЯ: КРИЗИС НАЦИИ И «РЕНЕССАНС» ЭТНОСА
Констатируя глобальные дивергентные тенденции в этнокультурной сфере, авторы рассматривают этнос и нацию как устойчиво сосуществующие социальные группы, имеющие существенно различные механизмы воспроизводства и функционирования — непосредственную социальную наследственность, транслирующую этничность через образ (способ) жизни и структуры повседневности для этноса и взаимодействие индивида с политическими институтами — для нации. Порожденный экономической глобализацией, системный кризис нации ведет к компенсирующей активизации этнических социальных структур и этнического сознания.
Ключевые слова: глобализация, этнос, этничность, нация, национальность, государство, социальная группа, идентичность, структуры повседневности.
A.L. Safonov, A.D. Orlov
GLOBALIZATION AS DIVERGENCE:
CRISIS OF THE NATION AND “RENAISSANCE” OF THE ETHNOS
Ascertaining global divergent tendencies in ethnocultural sphere, authors consider ethnos and the nation as steadily coexisting social groups, having essentially various reproduction and functioning mechanisms — the direct social heredity broadcasting ethnicity by means of way of life and structures of daily occurrence for ethnos and by means of
interaction with political institutes for the nation. The system crisis of the nation generated by globalization conducts to compensating activity of ethnic social structures and ethnic consciousness.
Keywords: globalization, ethnos, ethnicity, nation, nationality, the state, social group, identity, structures of everyday life.
Доминирующий взгляд на глобализацию как всеобъемлющий и однонаправленный процесс конвергенции и унификации исходит из превалирующего в научном сообществе экономического детерминизма. Сложившаяся на пике индустриализма теория конвергенции исходила из представления о «едином индустриальном обществе», общая технологическая основа которого предопределяла конвергентное развитие социальных систем как частей единой глобальной надсистемы, объективно стремящейся к слиянию. С этой точки зрения все значимые в современном мировом процессе социальные группы формируются почти исключительно экономическими отношениями и интересами. Такими группами признаются гражданские нации, локальные (национальные) и глобальные элиты.
Что касается этнической идентичности членов политических наций, то в рамках конвергентной парадигмы она либо отрицается, либо признается в качестве «пережитка», социальноисторического фантома. В виде исключения «настоящая» этничность признается, как правило, за малоразвитыми маргинальными этносами, ведущими традиционный образ жизни. Более того, конструктивизм как одно из направлений теории этноса, отрицает и непрерывную культурную преемственность, объявляя современный подъем этничности плодом политической пропаганды со стороны маргинальных элит. Вынужденно признавая наличие этнизма и этнической идентичности вне архаичных сообществ, конструктивизм отказывает в праве на существование самим современным этносам как реальным социальным группам [1].
Сторонники конвергентного подхода полагают, что глобализация, превращая замкнутые национальные экономики в открытые экономические и социальные системы, ведет к кризису и «отмиранию» национальных государств и гражданских наций, утрачивающих свою экономическую основу. Мощным фактором культурной конвергенции является глобализация национальных медиарынков и сферы образования в сочетании с созданием глобального цифрового пространства.
Из чего делается внешне логичный вывод о неизбежности конвергентного развития, возникновении некоего глобального «сверхобщества», глобального «плавильного котла», где культур-
ные, национальные и религиозные особенности низводятся до уровня маргинальных субкультур и в перспективе стираются, формируя некую глобальную, «общечеловеческую» общность.
Однако после триумфа западного сценария конвергенции мировых систем в 1991 году, реальные процессы глобализации, вопреки разрушению экономических и географических границ, формирующих локальные общности, неожиданно пошли в сторону цивилизационной, этнической и конфессиональной дивергенции. Давно ожидаемый кризис гражданских наций состоялся, но стал не конвергентным синтезом глобальной общности, а распадом гражданских наций на этноконфессиональные группы, причем на фоне действительно глобального экономического пространства.
Вопреки ожиданиям, глобальный экономический «плавильный котел» так и не сформировал однородной социальной общности с единой идентичностью. Соответственно, ни одна из сложившихся в 20 веке теорий этноса не объясняет постиндустриального всплеска этничности и религиозности. Таким образом, налицо нарастающее расхождение социальной теории с практикой глобализации.
Примером несостоятельности модели «плавильного котла» в ходе глобализации могут служить сами США, породившие как термин «плавильного котла» (melting pot), так и саму идею полиэтнической («мультикультурной») «нации иммигрантов». Собственно говоря, «плавильный котел» не работал, начиная с миграционной волны конца 19 века, размывшей англосаксонскую основу США, в результате чего американский социум состоит из устойчивых этнических (ирландская, итальянская, китайская, афроамериканская и т.д.) общин, сохраняющих свою обособленность в городской среде, вплоть до анклавного расселения. Этническая неоднородность американского общества сохраняется и нарастает, несмотря на гораздо более высокую, чем в Старом Свете, территориальную мобильность рабочей силы.
По мнению Эдуарда Лозанского, автора монографии «Этносы и лоббизм в США» (2004), этнические диаспоры и меньшинства США все больше обособляются и конкурируют, формируя в органах власти влиятельные лоббистские группировки, сопоставимые с корпоративным
лобби (ТНК) и партийной системой. Более того, этнические лобби США все активнее лоббируют интересы государств происхождения, превращая иммигрантские общины в колонии, проводящие интересы заокеанских метрополий. Этнические диаспоры «в себе» превратились в диаспоры «для себя».
«Ориентация Америки на формирование не единого сплава в «тигле» многих национальностей, а на формирование пестрого многоцветья мультикультурализма привела к логическим результатам - к закреплению позиций этническими меньшинствами» [2]. Более того, Э. Лозан-ский отмечает озабоченность других американских исследователей перспективами этнической фрагментации американской политической нации, вплоть до угрозы «балканизации».
Так, Сэмюэль Хангтингтон подчеркивает усиление влияния «цивилизаций» в мировой политике и неожиданную устойчивость сохранения иммигрантами связей со странами происхождения. «Соединенные Штаты и Советский Союз напоминают друг друга в том, что не являются нацией-государством в классическом смысле этого слова. Обе страны в значительной степени определили себя в терминах идеологии, которая, как показал советский пример, является более хрупким основанием единства, чем единая национальная культура... Если мультикультура-лизм возобладает и если консенсус в отношении либеральной демократии ослабнет, Соединенные Штаты присоединятся к Советскому Союзу в груде исторического пепла» [3].
Учитывая, что Соединенные Штаты являются ведущим центром силы в глобальной мир-системе и могут рассматриваться, как достаточно корректная модель постиндустриального мирового социума, мы имеем еще одно доказательство того, что тенденции к регенерации этнич-ности, этнизации политики и превращению диаспор в акторов мировой политики - не случайный парадокс, а одна из ведущих тенденций глобализации.
При этом вопреки ожиданиям именно сама экономическая глобализация с ее конвергентной направленностью ведет к нарастанию этнокультурной дивергенции, отражающей обострение социальной конкуренции за жизненно важные ресурсы, объективно обусловленное углублением мирового ресурсно-демографического кризиса.
Размывание границ национальных экономик и национальных государств вызвало компенсационный процесс регенерации и реконструкции этносов, в том числе давно похороненных теориями этноса крупных государствообразующих
этносов Старого Света.
Этнизацию политики и массового сознания «новых государств» Восточной Европы и экс -СССР можно считать «реконструкцией» этноса, то есть воссозданием этноса «сверху» в интересах локальных элит, создающих базис для национально-государственного строительства (как правило, крайне неудачного).
Однако широко обсуждаемый этнокультурный кризис в Германии, спровоцированный нарастающей нелояльностью инокультурных диаспор к принимающему социуму, - пример регенерации, то есть стихийного восстановления государствообразующего этноса «снизу», под давлением абсолютного большинства и вопреки интересам политических элит Германии, по известным причинам избегающих любых обвинений в этнизме.
Вынужденное признание этнокультурного кризиса и краха политики «мультикультурализ-ма» в Германии - это официальная констатация нарастания дивергентных явлений в этнокон-фессиональной и культурной сферах, как общей тенденции глобализации.
В итоге упрощенная логика привязки этнического и национального сознания к экономическому строю [4, с. 5], вполне адекватная для реалий 20 века, не согласуется с практикой глобализации, при которой «пережитки» и «атавизмы» раннебуржуазной (нация) и даже догосу-дарственной (этнос) эпох оказывают все большее влияние на массовое сознание и мировое развитие. Ожидаемая «глобализация ТНК» оказалась глобализацией этносов и диаспор: «последние» неожиданно стали «первыми».
Характерно, что убеждение в быстром «отмирании» этнической и национальной идентичности и быстром формировании глобально усредненного, хотя и стратифицированного мирового социума, характерно как для левых, так и для правых исследователей.
Этнос игнорируют и глобалисты, и «антиглобалисты», видящие в глобализме и глобализации угрозу «сохранению культурно-цивилизационного разнообразия», которое мыслится как прямой аналог экологического «биоразнообразия». На ложном постулате об экономически и технологически (информатизация) предопределенном «отмирании» наций и этносов настаивает наиболее радикальное направление экономического редукционизма - неолиберализм.
Между тем, практика показывает, что по мере углубления глобализации и кризиса национальных государств этническая принадлежность не «сглаживается», не «ассимилируется» и не
интегрируется в глобальную «мультикультур-ную» среду. Напротив, на фоне кризиса институтов национального государства все формы этнизма переживают период небывалого подъема и активно востребуются еще вчера пассивными, деидеологизированными и атомизиро-ванными массами. На смену «атомизации» 20 века идет не осознанная научным сообществом «полимеризация» и «кристаллизация» в социальные структуры, плохо совместимые с теорией конвергенции.
Несмотря на вынужденное признание факта «этнического ренессанса» маргинальных этносов, продолжает игнорироваться главная проблема современной теории этноса - вопрос о бытии крупных государствообразующих этносов как массовых социальных групп, составляющих независимую от политической и идеологической оболочки (надстройки) подоснову социума.
Своеобразным ответом на пробелы и противоречия экономического редукционизма стал конструктивистский подход.
Характерная особенность конструктивизма -политический редукционизм, в основе которого также лежит убеждение в том, что «этнос умер», но искусственно возрожден в виде политтехно-логической иллюзии.
И действительно, все более интенсивная политическая эксплуатация этничности создает впечатление, что современная этничность - не более чем навязанный локальными элитами искусственный идеологический конструкт, продукт современных политических манипуляций, не имеющий глубоких исторических и социальных корней в связи с отсутствием, «отмиранием» самого этноса как живой и активной социальной общности.
Таким образом, окрепший на волне успехов социальной инженерии и политтехнологий конструктивизм объясняет этнокультурную дивергенцию политическими манипуляциями элит, игнорируя очевидный факт избирательности действия этнической пропаганды, прямо указывающей на объективное существование социальных общностей, обладающих выраженным этническим самосознанием.
Собственно, эффективность этнической пропаганды, якобы «конструирующей» этническое сознание чуть ли не с чистого листа, обусловлена именно тем, что целенаправленно апеллирует к наиболее острым интересам массовой, сплоченной, однородной и способной на коллективные действия социальной группы, то есть к объективно существующему этносу, успешно пере-
жившему череду социальных трансформаций. Соответственно, фактором, объединяющим локальные элитные группы для «конструирования» этничности, также является сама первичная этничность этих элитных групп.
Таким образом, вопреки категорическому убеждению конструктивистов в «смерти этноса», конструирование этнического самосознания на поверку оказывается не более чем управлением уже существующим этносом, активизацией группового сознания объективно существующей этнической группы, в результате чего латентный в условиях сильного государства «этнос в себе» превращается в «этнос для себя».
По сути, конструктивизм доказывает лишь то, что этнос, в условиях развитого национального государства и гражданского общества вытесненный на периферию политической жизни и ставший «невидимым», способен актуализироваться, создавая иллюзию произвольного творения этноса заинтересованными политическими демиургами.
Несостоятельность экономического и политического редукционизма позволяет сделать вывод, что этническая и национальная (национально-государственная) идентичность, этнос и политическая нация - тесно связанные, но не тождественные социальные явления, которые развиваются параллельно, но достаточно независимо и друг от друга, и от экономической сферы.
Ситуация дополнительно усложняется традиционным определением и нации, и этноса через характеристики принадлежности - общность языка, территории и культуры и др., из чего выводится мнимая тождественность данных понятий и даже явлений.
Вместе с тем, нетождественность этнической и национально-государственной идентичности общепринята в социологии, рассматривающей этнос и нацию как различные социальные группы. Таким образом, в отсутствие междисциплинарного синтеза или даже единого категориального аппарата этнология глобализации остается полем политических манипуляций.
По мнению авторов, для объяснения механизма этнокультурной дивергенции, как следствия кризиса гражданских наций в условиях глобализации, необходимо признать, по меньшей мере, следующее:
Этнос и нация - не сменяющие друг друга стадии развития, но параллельные, сосуществующие и часто конкурирующие сферы социального бытия: доминирование этнической идентичности оттесняет на второй план национальногосударственную (национально-политическую) и
наоборот. Этносы сохраняются, несмотря на глобализацию, и сохраняют культурноисторическую преемственность при смене общественных формаций, охватывая большинство населения. Государствообразующие этносы продолжают латентное (скрытое) функционирование, уходя в тень наций, и вновь проявляются при кризисе институтов национального государства - локальном или глобальном.
Этнос и нация - качественно различные социальные группы, связанные с различными социальными позициями (социальными ролями), имеющие разный генезис и динамику развития.
Различие феноменов этноса и нации заключается не во внешних атрибутах, а в механизме воспроизводства и функционирования этноса и нации, как социальных групп. Механизм воспроизводства этноса - непосредственная меж-поколенная социальная наследственность,
транслирующая этничность через образ (способ) жизни и структуры повседневности. Механизм воспроизводства нации - взаимодействие индивида с институтами государства и гражданского общества, формирующее нацию как общность, осознающую себя через наличие общих (национальных) интересов, опосредованных национальным государством.
Устойчивый параллелизм сосуществования этносов и наций (этнический и национальный компонент) на протяжении ряда социальноэкономических формаций, включая современный период глобализации, далеко не очевиден.
С одной стороны, осознанию совместного существования этноса и нации, как самостоятельных социальных институтов, мешает категориальная неопределенность, связанная с эволюцией соответствующих понятий (нации и национального, этноса и этнического).
Однако основным препятствием для осознания устойчивого бытия этничности в условиях индустриализма и постиндустриализма является убеждение в «остаточности» и, соответственно, все меньшей актуальности этничности, якобы быстро и необратимо уничтожаемой в ходе дивергентных социальных процессов - изменения образа жизни (урбанизация, миграция), унификации массовой культуры. С точки зрения традиционной этнографии и фольклористики, этносы, особенно государствообразующие, «исчезли» в результате дивергентных процессов еще в середине прошлого века.
Более того, декларируя равенство граждан, как основной конституционный принцип, национальное государство целенаправленно отрицает все параллельные властные и социальные
институты, включая не только религию и сословность, но и этническую принадлежность.
Таким образом, этнос не исчез в ходе трансформации в нацию, а был вытеснен из сферы политических и производственных отношений на бытовой, латентный уровень, в сферу частной и семейной жизни. В то же время, полевые социологические исследования, включая переписи, уверенно фиксируют наличие у подавляющего большинства населения, включая население мегаполисов, отчетливой и устойчивой этнической идентичности, отличной от национально-государственной.
По мнению авторов, суть феномена этнично-сти и его независимости от государственногражданской сферы не столько во внешних атрибутах, сколько в механизме воспроизводства этничности - непосредственной социальной наследственности, не опосредованной внешними социально-политическими институтами и включающей в себя трансляцию этнической идентичности и характерных для этноса образа жизни, ценностей и моделей социального поведения через механизмы длительного, повседневного повторяющегося взаимодействия, подражания и социально-ролевого поведения в ближайшем, как правило, родственном и соседском социальном окружении.
На социальную основу современной этнич-ности, принципиально отличную от политических институтов гражданского общества, обратила внимание школа Фернана Броделя, который ввел понятие «структур повседневности» [6]. С понятием структур повседневности сближается понятие образа жизни (способа жизни), как типичных для конкретно-исторических условий способов, форм и условий индивидуальной и коллективной жизнедеятельности человека, формирующего типичную для социальной группы (в том числе - для этноса и нации) индивидуальность.
Структура повседневной жизни, взаимодействие с окружающей социальной и природной средой вырабатывает уникальный способ жизни, который является сущностной характеристикой этноса. Способ жизни подвергается изменениям, но эти изменения психологически незаметны для членов этноса и осознаются только через достаточно большие интервалы времени, не влияя на коллективное ощущение общности. А повседневная структура жизни воспринимается как некое постоянное и надличностное, что, в свою очередь, приводит к ощущению психологической стабильности и неразрывности социальной жизни этнической группы. Соответст-
венно, историческая память этноса воспринимает время как непрерывность, исключая времена кризисов и катаклизмов.
Соответственно, внешние атрибуты этноса (этническая территория, язык, религия, культура) оказываются лишь производными от основы этничности - непосредственной межпоколенной социальной наследственности, основанной на длительном и тесном социальном взаимодействии в рамках «структур повседневности» и образа жизни.
Соответственно, из природы этничности, основанной на образе жизни, массовых и повседневных горизонтальных социальных взаимодействиях, вытекают характерные для этноса, как социальной группы, свойства - высокая инерционность, эволюционный, непрерывный и преемственный характер изменения, сохраняющий не только символическую, но и прямую преемственность современных этносов по отношению к исходным этносам далекого исторического прошлого.
Это означает, что и в эпоху глобализации этнос с его механизмами горизонтальных децентрализованных связей и социальных сетей далек от исчезновения, хотя бы в силу того, что составляет повседневную социальную среду индивида и охватывает большие массы людей. Этнос существует, оставаясь основным механизмом воспроизводства образа (способа) социальной жизни.
Таким образом, объективное разграничение сфер этнического и национального вытекает из принципиального различия механизмов воспроизводства социальных групп: непосредственной межпоколенной социальной наследственности, горизонтальных социальных сетей для этноса и государственных институтов для нации и сходных политических образований.
Вне поля зрения теории остается механизм и движущие силы этнокультурной дивергенции, и ее связь с кризисом национального государства и национальной идентичности.
На наш взгляд, объективной движущей силой трансформаций этноса и нации является их способность (в том числе - потенциальная) удовлетворять наиболее существенные потребности и интересы своих членов, обеспечивая кооперацию в условиях конкурентной среды.
Предпосылкой распада современных наций на этнокультурные составляющие стало резкое сужение социальных функций государства, связанное с экономической глобализацией. В достаточно короткий период государство в одностороннем порядке ликвидировало целый ряд
жизненно важных для граждан функций и социальных гарантий. В частности, государство в значительной степени утратило роль работодателя, социального гаранта и социального регулятора, в том числе - роль регулятора этнокон-фессиональных отношений.
Не менее значима утрата национальным государством функции социального лифта, реализующего принципы равноправия и равного старта и обеспечивающего такой фактор интеграции, как общая социальная перспектива. Если европейские нации 19-20 вв. в значительной степени сформированы государственными системами всеобщего фундаментального образования, то приватизация, коммерциализация и глобализация образования означает не только снижение достигнутого в прошлом веке уровня, но и разрушение, и деградацию наций, как социальных общностей.
Важную роль в распаде наций играет все более открытый отказ бывших национальных элит от социальных обязательств в отношении сограждан, лежащих в основе социального государства и гражданского общества. Соответственно, утрата государством системообразующих социальных функций ведет к обесцениванию нации, как некогда привлекательной социальной общности, сбалансированно обеспечивающей индивидуальные и групповые интересы своих граждан. Широко декларируемый «отказ от государственного патернализма», ставящий членов нации в ситуацию тотальной индивидуальной конкуренции друг с другом, обернулся вынужденным отказом от лояльности государству и от потерявшей смысл гражданской солидарности.
Исключенные из системы социальной кооперации и поддержки в рамках нации, индивиды вынуждены искать новые социальные группы, новые способы кооперации, повышающие их конкурентоспособность и безопасность, постоянно адаптироваться, меняя идентичность [7]. «В широком смысле наступает эпоха нормализации неустойчивых социально-идентификационных состояний личности» [8]. Однако диапазон выбора новой ведущей идентичности в условиях социальной нестабильности предельно узок и ограничен теми социальными группами, с которыми индивид и его окружение уже связаны непосредственно и повседневно.
Практика показывает, что результат выбора заранее предрешен наличием у индивидов второй, этнической идентичности, которая выходит из тени национальной и становится ведущей.
С.П. Штумпф. К истокам феномена духовности. Анализ понятия «душа» в контексте западноевропейского философского знания
Утратив доверие к национальному государству, его гражданин почти автоматически осознает себя членом этноса - непрерывно и неразрывно сосуществующей с нацией социальной общности, в которой де факто существует с рождения и с которой связывает будущее потомков независимо от трансформаций социальной среды. Соответственно, выбор религии в большинстве случаев определяется этнической принадлежностью.
Иначе говоря, глобализация, ослабляя формирующие нацию и национальное сознание гражданские и политические институты, ведет к распаду политических наций на этносы, которые все чаще становятся «политическими этносами».
Представления о глобализации как всеобщей конвергенции, сформированные экономическим детерминизмом, опровергаются социальной практикой, в ходе которой разложение гражданских наций, как ведущих социальных групп 20 века, вызывает компенсационные социальные процессы дивергентного характера, в том числе активизацию латентной этничности, консолидацию глобальных этнических диаспор и религиозных конфессий.
Обращая внимание на непрерывное сохранение этноса при смене экономических формаций, авторы подчеркивают, что этническая дивергенция несет угрозу не только национальному государству, но и самому этносу, утрачивающему политическую надстройку, необходимую для выживания и конкуренции в постиндустриальном мире.
Сохранение достаточно крупных государств как единственной формы управления обществом, адекватной уровню развития производительных сил и в то же время обеспечивающей сосуществование этносов, требует преодоления кризиса гражданских наций, как социальных групп, определяющих ведущую идентичность и тем самым гармонизирующих межэтнические и социальные отношения.
Литература
1. Тишков В.А. Этнос или этничность? /Этнология и политика. Научная публицистика. - М.: Наука, 2001 -С.240.
2. Лозанский Э.Д. Этносы и лоббизм в США. О перспективах российского лобби в Америке. - М.: Международные отношения, 2004. - С. 272.
3. Huntington S. The Erosion of American National Interests// Foreign Affairs. - 1997. Sept./Oct. - P.35.
4. Бромлей Ю.В. К вопросу о сущности этноса - «Природа», 1970, №2. - С. 51-55.
5. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. 3-е изд., исправленное. - М.: Книжный дом "Либроком", 2009. -С.440.
6. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII вв. т. 1. Структуры повседневности: возможное и невозможное. - М.: «Прогресс», 1986 -С.624.
7. Тишков В. А. Множественные идентичности между теорией и политикой (пример Дагестана) (в соавт. с
Э.Ф.Кисриевым) / Этнографическое обозрение. - 2007. -№5. - С. 96-115.
8. Данилова Е.Н. Ядов В.А. Нестабильная социальная идентичность как норма современных обществ // Социс. -2004. - №10. - С.30.
Сафонов Андрей Леонидович - кандидат технических наук, проректор по международным отношениям Московского государственного индустриального университета, доцент кафедры истории и социологии, e-mail: zumsiu@rambler.ru.
Орлов Александр Дмитриевич - кандидат технических наук, доцент кафедры «Гуманитарные науки» филиала Московского государственного индустриального университета, e-mail: aorlov2004@rambler.ru.
Safonov Andrey Leonidovich - cand. of technical science, Vice-Rector for International Relations, assistant professor History and sociology Department of Moscow State industrial university, e-mail: zumsiu@rambler.ru.
Orlov Aleksandr Dmitrievich - cand. of technical science, assistant professor of History and sociology Department of Moscow State industrial university, e-mail: aorlov2004@rambler.ru.
УДК 1
С.П. Штумпф
К ИСТОКАМ ФЕНОМЕНА ДУХОВНОСТИ. АНАЛИЗ ПОНЯТИЯ «ДУША»
В КОНТЕКСТЕ ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКОГО ФИЛОСОФСКОГО ЗНАНИЯ
В статье рассматривается генезис проблематики духовности. На материалах западноевропейской философии проведён обоснованный теоретико-методологический анализ его интуитивно-образной формы, выражаемой в понятии Душа. Выявлена диалектическая взаимосвязь в категориальном ряду душа-духовность, которая в свою очередь определяет систему смысложизненных ценностных ориентиров человека и общества.
Ключевые слова: духовность, душа, дух, западноевропейская философия, методология, генезис, нравственность, социальность, ценностное содержание.
