CC BY
38Арутюнян Г.А.
директор Института сетевых исследований, Ереван
ГИБРИДНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ ДЕЗИНТЕГРАЦИИ
Ключевые слова: Большая Евразия, геополитика, национальные интересы, интеграционные процессы, гибридные технологии дезинтеграции, информационные войны, цветные революции.
1. Геополитический пейзаж Большой Евразии
Процессы сближения стран и народов имеют не только сторонников, но и противников. Поэтому успешность интеграции во многом зависит от способности данного общества адекватно воспринимать брошенные противниками вызовы и умения нейтрализовать их. В современном многополярном миропорядке эти вызовы приобрели сложный гибридный характер, и в этом контексте исследование механизмов дезинтеграции в Большой Евразии является актуальной задачей. Такая работа предполагает наличие представлений о политических реалиях и об интеграционных трендах на континенте, которые имеют место при формировании глобального многополярного миропорядка. Эти реалии существенно влияют на контент интеграции и даже на ее терминологию.
К примеру, понятие «Запад» до недавних времен ассоциировалось с тесно интегрированной идеологической, политической и экономической системой, основой которой являлись США и их союзник ЕС. Однако выход Великобритании из ЕС и избрание Д. Трампа президентом (т.н. «Брексит - 2») заметно изменили такое восприятие. Оказалось, что британцы не собираются разделять со своими союзниками по ЕС невзгоды идеологического и миграционного кризиса, который может привести к изменению этнического и политического облика континентальной Европы1. Практически одновременно среагировали на новые реалии и американцы - президентом был избран Дональд Трамп. Можно констатировать, что англосаксонское сообщество в очередной раз адекватно восприняло появившиеся в мире новые тренды.
Между тем и у континентальных европейцев возрастает скептицизм по отношению к англосаксонскому сообществу и реализуемой США стратегии. Ведь благодаря сотворению т.н. «управляемого хаоса» на Ближнем Востоке в ЕС возникла миграционная проблема, которая привела к противостоянию между политическими силами различной ориентации. К тому же европейцы полагают, что и «цветная революция» на Украине, с превращением ее в своеобразную «черную дыру», также преследовала цель создать проблемы для ЕС. Это сопровождается упреками со стороны США относительно скромных взносов европейцев в НАТО и усугубляется политикой санкций против России, которые бумерангом ущемляют европейские интересы.
Поэтому сегодня, впервые со времен президента де Голля, появились реальные разногласия между ЕС и англосаксонским сообществом, что проявляется, например, в политике по отношению к Ирану. Иными словами западное сообщество уже выглядит не таким сплоченным как ранее, и противоречия между его отдельными сегментами приобретают реальный характер. Более того, в самой Европе зреют сепаратистские настроения. Поэтому неудивительно, что немецкие военные эксперты сегодня рассматривают различные сценарии распада ЕС, некоторые из которых выглядят катастрофичными2.
В свете развития событий в Евразии представим интеграционные и конфронтационные возможности в военной сфере, которая является наиболее регламентированной формой сотрудничества
НАТО, США и Европа: Военную мощь Западного сообщества представляет НАТО, военные расходы которого составляют более половины мировых - $ 1 трлн. (данные об оборонных ресурсах стран здесь и далее приведены на основе публикаций Стокгольмского института исследования проблем мира (SIPRI) и организации «Global Firepower»»3). В основе НАТО лежат колоссальные ресурсы США, которые и диктуют союзникам свои представления о стратегии и тактике альянса во всех ситуациях. Заметим также, что англосаксонское сообщество во многих направлениях действует автономно, примером чего является структура радиоэлектронной разведки «Пять глаз», функционирующая в рамках соглашения между Австралией, Канадой, Новой Зеландией, Великобританией и США. «Пять глаз» внимательно следят не только за действиями условных противников, но и за европейскими союзниками.
В новых реалиях вовсе не случайно, что в материковой Европе появились проекты по созданию собственных вооруженных сил, но эти планы еще далеки от реализации. Не удивительно, что против идеи европейской армии выступали США и Великобритания. Но во всех случаях признаки неповиновения «военной дисциплине» в Европе в по-
1 См., например, М1р://£отт.8уп1опе.ги/т(1ех.рЬр?8Ьо%'1;ор1с=14159. Заметим, что иногда художественное воображение заметно опережает научные прогнозы, примером чего является книга Елены Чудиновой «Мечеть Парижской Богоматери» (М., 2005).
2 Дебрер С. Бундесвер: Евросоюз - не жилец, США идут к упадку. - https://svpressa.ru/politic/ar1icle/185646
3 https://www.sipri.org; https://www.globalfirepower.com/
следнее время участились. Например, Германия отказалась по требованию Вашингтона разворачивать военный контингент в Сирии, а также участвовать в патрулировании Персидского залива, что не вписывается в каноны, которые ранее Берлин пунктуально соблюдал. Признаком «недисциплинированности» в НАТО является и закупка Турцией зенитно-ракетных комплексов у России.
ОДКБ и ШОС: Сегодня НАТО в европейской части Евразии противостоит Россия, которая занимает второе место в мире по мощи своих вооруженных сил. Россия же инициировала интеграционный проект в военной сфере, и в 1992 г. была создана Организация Договора о Коллективной Безопасности (ОДКБ), ресурсы которой, однако, не позволяют наравных конкурировать с НАТО1.
С точки зрения формирования системы безопасности условного «Восточного блока» заслуживает внимания китайская инициатива по созданию Шанхайской организации сотрудничества, в которую сегодня входят Россия, Китай, Индия и Пакистан, Казахстан, Таджикистан, Киргизия и Узбекистан, а в качестве наблюдателей - Афганистан, Белоруссия, Иран и Монголия. Такое широкое представительство в ШОС обусловлено тем, что эта организация ассоциируется также с китайским экономическим мегапроектом «Один пояс, один путь».
ШОС юридически не является военной структурой, но свою деятельность в 2001 г. начала с подписания Конвенции о борьбе с терроризмом и экстремизмом. Мотивом Пекина для сотрудничества с Москвой в военной сфере являются его известные проблемы с соседями и, конечно, с Тайванем.
Для интеграции же в военной сфере остальных стран членов ШОС, ситуация не совсем благоприятная: взаимоотношения Индии и Пакистана иногда переходят в режим конфронтации, существуют также противоречия между Индией и Китаем. Однако глобальная нестабильная обстановка диктует странам ШОС необходимость сближения в сфере безопасности. Об этом свидетельствует тот факт, что в рамках ШОС регулярно проводятся совместные военные учения, программа которых утверждена до 2021 года.
Сценарии «Евроамерика против Евразии» и «Большая Евразия и США»: Если сравнить военные потенциалы ведущих стран НАТО и ШОС, то увидим, что благодаря США перевес у НАТО. Однако складывается впечатление, что перевес этот не решающий и между этими условными блоками сложился определенный военно-политический баланс, что содержит в себе как дезинтегрирующий, так и интегрирующий потенциал для «Большой Евразии». В этой ситуации возможен ряд сценариев, начиная с конфронтационного «Евроамерика против Евразии» и интегрирующего «Большая Евразия и США» который предполагает военно-политическую «автономизацию» ЕС и налаживание равноправных отношений по линии Пекин - Москва - Брюссель - Вашингтон. Однако даже такой оптимистический сценарий не означает прекращения «гибридных операций» против интеграционных процессов. В этом контексте относительно новый термин «гибридная война» нуждается в краткой интерпретации.
2. Перманентность «гибридных конфронтаций»
Лондонским Международным институтом стратегических исследований «Military Balance 2015» дается следующее определение «гибридной войны»2:
• «Использование военных и невоенных инструментов в интегрированной кампании, направленной на достижение внезапности, захват инициативы и получение психологических преимуществ, используемых в дипломатических действиях;
• Масштабные и стремительные информационные, электронные и кибероперации; прикрытие и сокрытие военных и разведывательных действий в сочетании с экономическим давлением».
Однако данное определение не полностью раскрывает феномен «гибридных конфронтаций». Возможно, это связано с тем, что в его основу заложены представления о войне, в которых незримо господствует классическая формула Клаузевица о том, что «цель войны состоит в том, чтобы достичь мира на благоприятных для победителя условиях». Между тем в многополярных реалиях достижение мира далеко не всегда является основополагающей идеей. Ведь для некоторых субъектов противостояний (часть которых могут и не быть государствами), состояние перманентной войны может оказаться более выгодным нежели мир, что и является отличием «гибридных конфронтаций» от войн прошлого.
Другим спорным вопросом в определениях «гибридных войн» является то, что как полагают некоторые эксперты, подобного рода конфронтации обходятся без существенных человеческих потерь. Между тем, как показывают развития «Арабской весны» на «Большом Ближнем Востоке» и «Евромайдана» на Украине, гибридная методика ведения войны может привести к массовым человеческим жертвам, по своим масштабам сравнимым с геноцидом.
Известно, что многие способы ведения гибридных войн (кроме, конечно, операций в киберпространстве) применялись и ранее, что дает повод для утверждений, что эти войны - лишь повторение старого. Однако следует учесть, что «старые способы» сегодня возведены на очень высокий технологический уровень и благодаря современным методам управления применяются комплексно. Поэтому именно научно-технологические возможности той или иной страны предопределяют ее безопасность в гибридных реалиях, так как интеллектуальный и духовный потенциал общества является «концентрированной критической инфрасферой» для остальных «критических инфраструктур» (в политической, экономической и других сферах), от которых зависит безопасность государства3. Именно это обстоятельство
1 Шибутов М. ОДКБ - лишь бумажный тигр. Почему? - https://regnum.ru/news/2450511.html
2 http://chtooznachaet.ru/gibridnaya-vojna.html
3Арутюнян Г. Единство духовно-интеллектуальных ресурсов как предусловие развития Критические инфраструктуры национальной безопасности. - Ереван: Нораванк, 2018. - С. 50 (на арм. языке).
позволяет американским военным стратегам утверждать, что в новых поколениях войн «главным оружием будет разум и познавательные способности противостоящих сторон,.. ..а главной задачей войн будущего будет борьба за информацию»1 .
Одним из показателей «разума и познавательных способностей» общества является то, сколько финансовых ресурсов выделает общество на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР). По данным ЮНЕСКО2 первое место по затратам на НИОКР занимают США, на которые приходится 27% мировых расходов в этой сфере. Но примечательно, что США тратят на НИОКР всего на $ 100 млрд. больше, чем занимающие вторую строку китайцы, тогда как в военной сфере США опережают Китай 3 раза. Более того, согласно прогнозам3, в ближайшем будущем Китай опередит США в этой сфере. Характерно также, что занимающая второе место в рейтингах по военной мощи Россия занимает лишь десятое место по тратам на НИОКР.
Вместе с тем основой интеллектуального потенциала общества является информационная составляющая, поэтому и главным методом в гибридных конфронтациях являются информационные операции, концептуальные основы которых за последние годы качественно изменились.
3. Гибридные технологии дезинтеграции - информационные войны и «цветные революции»
В эпоху пятой информационной революции появились такие мощные источники информации, как Интернет, виртуальные социальные сети и многие другие специальные приложения, которые экспоненциально повысили роль информационного фактора. Глобальная информационная сеть стала мощным интегрирующим инструментом, благодаря чему миллионы людей находят своих единомышленников по всему миру. Но эта же сеть является средством, которое позволяет деструктивно воздействовать на целые общества4, что позволяет сравнить поражающую способность информационного оружия с ядерным.
Ниже представим некоторые положения концепций нового поколения информационных войн (ИВ), разработанных в мозговых центрах США5:
1. Формирование безнравственной атмосферы в обществе противника, развитие негативного отношения к собственному культурному наследию и изменение цивилизационной ориентации социальных групп населения страны;
2. Внедрение посредством манипуляционных технологий собственного культурного «кода» в сознание общества противника;
3. Нанесение вреда жизненно важным интересам государства, подталкивание к разрыву сотрудничества с другими странами;
4. Способствование принятию неверных решений в сфере управления.
Обратим внимание на то, что первые два пункта приведенного списка относятся к таким важным сферам, каковыми являются культура, цивилизационные ценности и историческая память. Известно, что деформация этих категорий принципиально меняет гуманитарный вектор интеграции, и поэтому посредством массмедиа и социальных сетей проводится, к примеру, так называемая «историческая политика» двойного назначения, когда в обществе внедряются как негативная интерпретация недавней истории, так и гипертрофированные, ультранационалистические представления о происхождения собственного этноса. В этом контексте отметим, что в ситуации, когда наиболее активным и успешным актором ИВ являются США, вовсе неудивительно, что наиболее сплоченным в цивилизационном плане является именно «англосаксонский мир»6. Между тем как конкурент англосаксов Китай имеет сложные отношения с Японией, Южной Кореей и Тайванем, т.е. со странами так называемого «Мира иероглифов». Не лучше идут дела у другого конкурента США - России: сегодня в «Славянском мире» фактически идет конфронтация между Россией и Украиной, что является следствием «цветной революции» на Украине.
Другой важной задачей современных ИВ является снижение интеллектуальных ресурсов общества информационного воздействия, что способствует «принятию неверных решений в сфере управления». В результате государство слабеет, теряет самостоятельность и оказывается не в состоянии оказывать эффективное сопротивление информационному агрессору.
Основной целью «гибридных войн» является установление внешнего управления в подвергаемой интервенции стране и ее вывод из интегрированного на основе цивилизационной и исторической общности сообщества. Наиболее эффективным способом достижения этой цели является организация так называемых «цветных» переворотов или «революций», результаты которых имеют определяющее значение в контексте интеграционных и дезинтеграционных процессов.
В медиапространстве подобные перевороты принято называть «цветными революциями», по ходу которых происходят протесты, заканчивающие свержением политического руководства страны. В дальнейшем будем пользо-
1 Иванов В. США должны готовиться к войне пятого поколения // Независимое военное обозрение. - М., 2017. - № 31 (962). -С. 25-31.
2 UNESCO Institute for Statistics. - http://uis.unesco.org/en/topic/research-and-development
3Арутюнян Г., Марджанян А. Научно-технологический ландшафт в полицентричном миропорядке // 21-й век. 2017. -№ 1 (42). - С. 5.
4 Harutyunyan G. «Homo virtualicus» in the context of postdemocraticy and Information security // 21-st Century. 2011. - N 1 (9). - P. 3.
5 Harutyunyan G., Grinyaev S., Arzumanyan H. Information Warfare of the New Formation // 21-st Century. 2016. - N 1 (19). - P. 6.
6 Арутюнян Г., Марджанян А. Научно-технологический ландшафт в полицентричном миропорядке // 21-й век. 2017. -№ 1 (42). - С. 5.
ваться этой терминологией, однако подчеркнем, что подобные «революции» - крупномасштабные стратегические операции гибридного характера. В этом контексте очень похожей на «цветную» была либеральная революция в России в 1991 году. Иностранное вмешательство в те годы носило откровенный характер, и распад СССР ознаменовал победу Запада в Холодной войне. В современных же многополярных реалиях главной задачей «революций» является ослабление позиций условного «Восточного блока» - Китая и России.
В разработке «цветных революций» принимают участие не только государственные ведомства и специальные структуры, но и транснациональные компании, неправительственные организации (НПО) и крупные медиахолдинги. Особую роль в этих разработках играют «мозговые центры (МЦ), из которых отметим «Институт междисциплинарных исследований» в Санта Фе и корпорацию «RAND», которая, кстати, недавно в очередной раз спрогнозировала «цветные революции» в Белоруссии и России1. Другой известный МЦ - «Стратфор», прогнозирует «цветные события» в Китае2. Появление подобных прогнозов свидетельствует о том, что по этим странам ведется «революционная работа». Например, в Гонконге начались очередные масштабные протесты, а в Москве проходили акции по случаю выборов в мэрию. Публикация прогнозов на тему «цветных революций» является также элементом психологического давления на общества конкретных стран, так как тем самым подчеркивается неизбежность развития «революционных» процессов.
Для совершения «революций» должны существовать серьезные проблемы в критических сферах данного общества, на которые и делается акцент при организации операции. Если же таких проблем недостаточно, то гибридные технологии позволяют их формировать и усиливать. Вкратце представим те явления в обществе, которые позволяют успешно реализовать «цветную стратегию».
Высокий уровень коррупции: Наиболее материализованным фактором, который вызывает в обществе возмущение, является высокий уровень коррупции. Не секрет, что коррупционные схемы неизбежны в потребительских обществах, однако при высоком уровне жизни коррупция воспринимается как заурядный криминал: к примеру в ЕС годовой уровень потерь от коррупции достигает €120 млрд.3 Но если в стране экономическая ситуация неблагополучная, то люди свои материальные трудности связывают с финансовыми махинациями в эшелонах власти.
Фальсификация выборов: На фоне слабой экономики и значительной коррупции в обществе остро воспринимаются фальсификации во время выборов. Очевидно, что любые выборы как в прошлом, так и сегодня, трудно называть абсолютно свободным волеизъявлением народа, и споры по этому вопросу возникают даже в странах «победившей демократии». Между тем в некоторых странах у политической элиты отсутствуют необходимые навыки для реализации «чистых» электоральных технологий, что приводит к протестам и убеждению, что таким образом выбранная власть - нелегитимна.
НПО с целевым иностранным финансированием подготовки «революционеров». Одним из эффективных методов формирования протестных настроений является создание в стране критического количества НПО, которые в своей деятельности акцентируют внимание на вопросах прав человека и других атрибутов «гражданского общества», что во многом напоминает советскую эпоху, когда высшей ценностью считалось построение «коммунистического общества». На Украине, к примеру, в 2014 г. функционировало около 50 тысяч НПО, которые получали внешнее финансирование4. В Армении же функционируют более 2 тысяч НПО, и именно члены этих организаций (среди которых особо отличились получатели грантов из фонда «Открытое общество» Дж. Сороса) были наиболее активными исполнителями «бархатного переворота» в 2018 г.5
Заметим, что англосаксонское сообщество наиболее адекватно воспринимает опасность от финансируемых извне организаций: соответствующие законодательные акты действовали в Британии уже в XIX веке, а в США с 1938 г. действует закон об «иностранных агентах». Между тем в России закон об иностранных агентах был принят лишь в 2012 г. В ряде же постсоветских стран (в частности, в Армении), отсутствуют законы, регламентирующие деятельность подобных НПО.
Для подготовки «революционеров» основан целый ряд организаций («Институт содействия демократии в Восточной Европе», «Восточноевропейский демократический центр» и др.), которые организуют специальные учебные программы для журналистов и активистов. Любопытно, что созданы также популярные компьютерные игры, которые обучают методам изменения политической ситуации в своих странах6.
Известно также, что в «цветных процессах» активное участие принимают некоторые религиозные - сектантские и ЛГТБ организации, которые тоже проходят соответствующую подготовку и обучение.
1 Rand Corporation планирует гибридную войну против России. - http://www.iarex.ru/news/66804.html; В США анонсировали план экономической дестабилизации России. - https://rossaprimavera.ru/news/d2cc4d94?utm_source=yxnews&utm_medium=desktop
2 Хубиев Р. Возможна ли «цветная» революция в Китае? Так ли уж устойчива политическая система КНР? - https://regnum. ru/news/polit/2607653.html
3 Еврокомиссия: коррупция в ЕС «поражает воображение». - https://www.bbc.com/russian/business/2014/02/140203_europe_ breathtaking_corruption_report
4 http://novostiua.net/main/42089-v-ukraine-rastet-kolichestvo-obschestvennyh-organizaciy.html
5 Общественные организации Армении / Институт сетевых исследований. - Ереван, 2019. - 46 с.
6 Нарочницкая Н.А. Оранжевые сети. От Белграда до Бишкека. - М.; СПб., 2008; Гундарева Л. Как готовят цветные революции // Независимое военное обозрение. - М., 2016. - № 19 (902).
4. Сочетание «мягкой силы» с «брутальной»
Принято считать, что идеолог «цветных революций» Джин Шарп написал свои концепты под влиянием философии Махатмы Ганди - адепта политики «без насилия». Реже упоминается, что Шарп увлекался также опусами нетерпимого к «врагам революции» Льва Троцкого. Казалось бы идеи Ганди, основанные на гуманных традициях, и полярно противоположные этим заповедям подходы Троцкого несовместимы. Однако сотрудничество Шарпа с кураторами из силовых структур США1 дало нужный результат. В его книге «Политика ненасильственных действий» представлены 198 метода ведения политической борьбы, большинство из этих которых (митинги, шествия, забастовки и голодовки) ничего нового не содержали, но есть и «новации» - демонстрантам рекомендуется совершить суицид путем самосожжения или утопления.
На практике многие «цветные революции», несмотря на декларируемую «ненасильственность», сопровождались силовыми акциями и для выполнения специальных задач формируются радикальные группировки. Классическим примером была «Арабская весна», а во время «Евромайдана» на Украине было создано множество радикальных группировок. В Грузии же наследники «революции роз» объединились вокруг ультранационалистической коалиции «Грузинского марша». В армянской «бархатной» революции была применена более утонченная технология - «операция, базирующаяся на достижении эффектов» (ОБДФ), которая применяется для «изменения поведения противника в желательном для воздействующего направлении»2. Именно в этом духе действовала в 2016 г. радикальная группировка в Ереване, которая убила полицейских и захватила полк патрульной полицейской службы. Эта акция, согласно канонам ОБДФ, сильно подействовала на общественность и как бы сняла «табу» на вседозволенность. После «бархатной революции» участники акции были выпущены из тюрем, а один из лидеров группировки заявил, что без того «восстания» революция 2018 года была бы невозможна, а их целью является «борьба с российским «колониализмом», вывод российских пограничных войск из Армении и запрет трансляции российских телеканалов»3. Таким образом «мягкая сила» в гибридных операциях часто сочетается с «брутальной», а «ультралиберальная» идеология - с «ультранационализмом». Более того, иногда стратеги цветных проектов вовлекают страну «победившей демократии» в «горячие конфликты». В этом контексте рассмотрим последствия таких проектов на примерах Грузии и Украины.
5. Дезинтегрирующие последствия «гибридных войн»
Как мы уже отметили ранее, одной из основных задач «цветных революций» является вывод субъекта интервенции из той интеграционной зоны, в которой доминирует «главный соперник» воздействующей стороны. В постсоветском пространстве наиболее радикальным методом решения этой задачи является создание конфликтной ситуации между страной, где произошла «цветная революция» и главным «условным противником» - Россией. К примеру, Грузия, в которой в 2003 г. произошла «революция роз» в августе 2008 г. (после визита Госсекретаря США Кондолизы Райс в Тбилиси июле того же года) начала военный конфликт с Россией по вопросу Южной Осетии4, в результате чего отношения между Грузией и РФ были разорваны. Но даже после ухода Саакашвили в 2013 г. (что привело к относительной нормализации отношений между странами) в июне 2019 г. в Тбилиси во время заседания межпарламентской ассамблеи на улицу вышли хорошо подготовленные сторонники экс-президента и учинили беспорядки, чем в очередной раз осложнили и так не простые отношения с Россией. Характерно также, что разрыв отношений Грузии с Россией привел к тяжелым последствиям и в научно-технологической сфере: за годы правления Саакашвили (2004-2013 гг.) доля НИОКР в ВВП страны сократилась примерно в 3 раза5.
Но если военный конфликт между Грузией и Россией продолжался 5 дней, то конфликт Украины и РФ продолжается уже 5 лет. Достаточно отметить, что в боевых действиях в Донбассе и Луганске погибли и пострадали десятки тысяч человек. Дезинтеграционный процесс, как следует из табл. 1, сильно подорвал экономику Украины: за 4 «революционных года» ВВП Украины снизился на 38,4%, по паритету покупательской способности - на 9,4%6.
Таблица 1
ВВП Украины с 2013 г. по 2017 г.
Год ВВП, (в млрд. долларах США) ВВП ппс, (в млрд. долларах США)
2013 177,834 392,619
2014 130,908 371,812
2015 90,524 341,489
2016 93,812 352,339
2017 109,321 368,784
1 Мейсан Т. Институт Альберта Эйнштейна: отказ от применения насильственных методов в версии ЦРУ. - Ьйрз://^'^^. voltairenet.org/article128880.html
2 Гриняев С. Поле битвы - киберпространство. - М.: Харвест, 2004. - 448 с.
3 См., например, https://gradator.ru/news/analytics/2259.html
4 В ходе этой «пятидневной войны» потери Грузии составили около 397 человек, а число раненых - 1469. - https://ru. wikipedia.org/wiki/
5 http://data.worldbank.org/indicator/GB.XD.RSDV.CD.ZS?end=2013&start=1998
6 По данным https://worldtable.info/yekonomika/tablica-vvp-ukrainy-po-godam-1991-2016.html
Характерно также, что если на НИОКР в Украине в 2013 г. тратили 0,8 долю ВВП, то в 2017 г. - только 0,41. По данным Государственного статистического бюро Украины в 2013 г. в научно-исследовательских институтах работали 155.4 тысяча человек, а в 2016 г. - всего 97.9 тысяч.
Таким образом, можно констатировать, что направленные против России гибридные операции в Грузии и на Украине привели к следующим дезинтеграционным последствиям:
1. В цивилизационно-духовном аспекте произошел значительный разрыв между православными народами;
2. В военно-политическом и экономическом аспектах обе страны превратились в форпост борьбы против своего бывшего союзника, но при этом не были интегрированы в военно-экономическую систему нового «централизатора»;
3. Произошла существенная потеря интеллектуально-информационных ресурсов, что затрудняет развитие этих стран и закрепляет маргинальный статус при новом «централизаторе».
1 В Украине тратят на научные исследования и разработки менее 0,5% ВВП. - http://vybor.ua/article/economika/v-ukraine-tratyat-na-nauchnye-issledovaniya-i-razrabotki-menee-0-5-vvp.html
