CC BY
55
УДК 340 : 1 ББК 87
Упорникова Ирина Владимировна Upornikova Irina Vladimirovna
доцент кафедры уголовного права и криминологии Ростовского юридического института МВД России кандидат социологических наук, доцент.
Associate Professor of the Department of the criminal law and criminology of the Rostov law institute of the Ministry of internal affairs of Russia, PhD in Sociology, Associate Professor. E-mail: up_irina @mail.ru
Просочкин Александр Михайлович Prosochkin Alexander Mikhailovich
старший преподаватель кафедры уголовного права и криминологии Ростовского юридического института МВД России.
Senior lecturer of the Department of criminal law and criminology of the Rostov law institute of the Ministry of internal affairs of Russia. E-mail: prosrui@mail.ru
ГЕНЕЗИС ФОРМ ПОЛИТИЧЕСКОЙ КОММУНИКАЦИИ Genesis of political communications forms
В статье рассматривается эволюция способов контроля над политической коммуникацией как важнейший ресурс власти в различных типах обществ. Раскрывается эволюция форм передачи информации от устных посланий к письменно зафиксированным сообщениям властных инстанций, не предусматривающих возможности их обсуждения, а также переход к тиражированию печатных текстов, связанных с установлением контроля над их публикацией.
Ключевые слова: политическая коммуникация, символизация, власть, межличностное общение, феномен власти, публичность.
Специфика политической коммуникации состоит в том, что в отличие от межличностного общения она носит публичный характер. Н. Лу-ман определял феномен власти как символически генерализированное средство коммуникации: в процессе эволюции усложнения системоб-щества. Власть как любое другое коммуникативное средство регулирует процесс межличностного взаимодействия путем редукции неограниченного числа возможностей к ограниченному числу возможных действий, которые ограничивают и исчерпывают пространство выбора у партнера по коммуникации [1, с. 139].
Пространственно-временной континуум политической коммуникации существенно меняется в зависимости от каналов передачи политической информации. Исторически сло-
The article deals with the evolution of methods of control over political communication as the most important resource ofpower in different types of societies. The evolution of forms of information transfer from oral messages to written-recorded messages of the authorities, which do not provide for the possibility of their discussion, as well as the transition to the replication of printed texts related to the establishment of control over their publication, is revealed.
Keywords: political communication, symboliza-tion, power, interpersonal communication, phenomenon of power, publicity.
жилось так, что по мере развития прогресса политического устройства общества менялись соответственно и механизмы передачи информации. Первой формой символизации выступал миф. Тит Ливий утверждал, что мифическим обоснованием власти являлась аиСюг^ - добродетель, существующая до закона и осуществления власти. АиСюг^ пришла с греком Еван-дром, сыном Гермесом на берега Тибра. Евандр внушал уважение благодаря тому, что был ven-ЦаЫН8 т1гаси1о Шегагтат (почтенный благодаря чуду письменности (лат.). Евандр был аис-^>г - специалист по посланиям, тот, кто владеет письмом, кто может распутывать смысл и последовательно находить справедливость в шуме мира [2, с. 27].
Так, миф как устное сообщение распро-
страняется в поле прямого взаимодействия и воспроизводится в неизменном виде из поколения в поколение, обеспечивая преемственность власти. В период Нара (эпоха в истории Японии (710-794 гг.) каждые двадцать лет в столицу стекались люди, чтобы выслушать миф о передаче власти богине Аматарасу первым властителям Японии - царям из рода Яма-то. С появлением письменности изменяется поле политической коммуникации. Образованность становится символическим капиталом власти. Появление письменности, будучи первой информационной революцией, предопределяет закрепление властных функций за теми, кто обладал правом монопольного владения письменностью. Так, в Древнем Египте писец - это чиновник высшего ранга, а правящее сословие Китая, которое через систему письменных государственных экзаменов допускалось к власти, именовалось «аристократией тушечницы» (тушечницей называется инструмент, используемый в дальневосточной каллиграфии и живописи для смешивания туши (чернил) с водой; эквивалент палитры, ступка для измельчения и содержания чернил или туши). Первые письменные источники фиксируют только один голос - голос власти. Паскаль писал о том, что дискурс власти неоспорим. Он не терпит, когда ему противоречат. «Слово Мардука, - говорит вавилонский эпос о творении, - вечно, его приказ неизменим, ни один бог не может изменить то, что вышло из его уст» [3, с. 185]. В период Раннего и Древнего царств в Египте слово фараона рассматривалось как закон. Во всех обществах функция публичного выступления является атрибутом власть имущего. В древних обществах властитель - тот, кто выступает от имени Богов, проводником чьей воли он является. Проверить и оспорить верность трансляции божественного повеления для подданных не представляется возможным, им предоставлено право внимать. При этом степень допуска к власти пространственно ограничена возможностью слышать говорящего. Так, в период Древнего царства Египта слово фараона, высказанное прилюдно, тут же облекалось в форму государственного установления. О важности контроля над словом говорит попытка жрецов в Египте посредством оракула диктовать фараонам свою волю, что привело к закрытию всех храмов Аменхотепом IV. В обществах Древнего Востока подданные лишь внимают голосу власти.
Публичная сфера возникает в любой более или менее сложной цивилизации при наличии определенного уровня грамотности [4, с. 9]. Сфера письменной коммуникации, расположенная между частной и общественной, расширяется по мере включения в нее профессиональной страты, не входящей в состав правящего класса. В ряде культур выделялась высшая страта хранителей божественного Слова (таковы брахманы древней Индии), передатчиков божественного Слова (таковы библейские пророки, Мухаммад) и интерпретаторов Слова (дельфийский оракул в политической жизни Древней Греции). Изобретение алфавита послужило стимулом для развития западного мира в направлении разделения между чувствами, функциями, операциями, эмоциональными и политическими состояниями, а также задачами, то есть фрагментации, которая нашла свое завершение, как считал Дюркгейм, в аномии девятнадцатого столетия [15, р. 62]. Только в условиях прямой демократии, характерной для политической жизни полиса, с его прямым народоправством начинает звучать не только речь лидеров, представителей элиты, но и голоса демоса. Гомер оставил нам свидетельство того, как выглядело внезапное вторжение в политическую коммуникацию «по праву гордых» простого воина, внешняя непривлекательность которого еще более усугубляла нелепость попытки вторжения в политическую коммуникацию. Описанный Гомером эпизод с Терситом, когда рядовой воин вмешивается в разговор «по праву гордых», является предвестием будущего расцвета культуры классического периода, когда в городах с демократической формой правления и в первую очередь в Афинах, будет не только слышна, но и услышана многоголосная речь агоры [5, с. 99].
«Только Терсит меж безмолвными каркал один, празднословный.
В мыслях имея всегда непристойные многие речи Вечно искал он царей оскорблять, презирая пристойность
Все позволяя себе, что казалось смешно для народа.
Муж безобразнейший он меж Данаев пришел к Илиону:
Был косоглаз, хромоног; совершенно горбатые сзади
Плечи на персях сходились; глава у него подымалась Вверх острием и была лишь редким усеяна пухом».
Илиада, глава II, строфа 212 (перевод Н. И. Гнедича)
Доступность письменных текстов для всех граждан полиса сделала возможной их интерпретацию, участие в обсуждении важных вопросов государственно-политического устройства всех вовлеченных в пространство коммуникации. Если в восточных деспотиях голос власти был одинок и монологичен, то в греческих полисах разноголосье мнений становится обязательным для собраний на агоре, порождая новую проблему: не все говорящие могут быть услышаны, не все услышанные действительно влиятельны в своих речах. В условиях полисной демократии становится очевидным, что говорить - прежде всего означает умение говорить. Если речь идет о публичных выступлениях, то политика это - совершенное общение [6, с. 128]. Важной проблемой при этом становится контроль за политической коммуникацией. Этот контроль даже в демократически устроенных полисах полностью сохраняла аристократия, представители которой специально обучались у софистов искусству эристической диалектики - вести спор таким образом, чтобы, как писал А. Шопенгауэр, «всегда оставаться правым» [7, с. 21].
/"Ч __и _______________и
О значении письменной политической коммуникации в Древнем Риме свидетельствует приказ Юлия Цезаря об опубликовании протоколов сенатских заседаний. При императоре Августе распространилась практика рассылки в провинции не только сведений о заседании сената и народных собраний [8, с. 14].
В период Средневековья в Западной Европе с коммуникативной точки зрения задачу построения единого информационного пространства выполняла церковь [9, с. 76-86]. Характерно изменение способа распространения информации для иерархически устроенного общества. Так, сообщения, встречающиеся в византийских законодательных актах, жалованных грамотах по определенным вопросам не содержали новой информации, лишь подтверждая ранее изданные постановления. Поэтому в источниках названного типа содержатся постоянные текстовые повторы. По мере передачи политическая информация обрастала ложными сведениями, то есть появлялись искажения, помехи, избыточная информация, повышение энтропии.
Становление современной публичной сферы и ее последующую трансформацию Ю. Хабермас связывает с установлением в
ХУП-ХУШ веках буржуазных порядков [10, с. 174]. По его мнению, идеальная публичная сфера формируется для того, чтобы создавать предпосылки для рационально-критического рассмотрения и обсуждения проблем реализации власти, при этом главенствующую роль, в которой играли бы определенные аргументы, а не статус человека или традиции. В обществах, где власть публична, несомненна зависимость политика от того, к кому человек обращается, и какой отклик находит это обращение у целевой аудитории, что та способна понять и принять, на что и как отреагирует, во что поверит и что ее убедит.
Существенные изменения происходят в поле политической коммуникации в период второй информационной революции в связи с возникновением книгопечатания. Несомненна связь распространения печатной информации с наступлением эпохи Реформации в Европе, когда печатное издание становится доступным и, хотя государство устанавливает контроль над распространением печатной продукции, возможно печатать «подрывную» для господствующих порядков литературу. «Протестанты обычно более образованны, чем католики, - пишет Ж.-Ж. Руссо. Это и понятно: учение первых требует обсуждения, учение вторых - подчинения. Католик должен подчиняться решениям, которые ему сообщают, протестант должен учиться решать сам» [11, с. 84].
Трансформации публичного пространства способствовали распространение грамотности, увеличение количества как наименований печатной продукции, так и ее тиражей, увеличение сообществ интеллектуальной направленности, различных научных собраний, библиотек, читальных залов и т. п. С появлением книгопечатания и распространением грамотности в Европе громадную роль в политическом информировании стали играть печатные издания, распространявшие политическую информацию. Политический памфлет становится формой политического информирования в период Реформации. В эту эпоху все издания были буквально пропитаны религиозным подтекстом, что придавало им устрашающий характер эсхатологического насилия. Стратегия власть имущего теперь состоит в том, чтобы заставить замолчать политических оппонентов, которые оспаривали право власть при-
державших быть необсуждаемыми [12, с. 175]. Становится возможным обращение к королю в уличной пьесе или выступлении, что противоречило принципам абсолютизма. Неконтролируемый характер языка оставляет возможность для несогласных преодолеть тотальное подчинение существующему порядку, используя языковые формы для целей самоопределения - против «эксплуататорских языковых институтов» [13. с. 105]. Появление в XVI-XVII веках в протестантских странах института всеобщей и обязательной школы инициируется далее потребностями индустриально-экономического развития, что в последней трети XIX столетия приводит к переходу ко всеобщему основному (как правило, восьмилетнему) образованию. Это явилось начальным моментом зарождения одной из основных целей в политической борьбе протеста против отсутствия гласности или умалчивания как специфического способа правления. Существующий порядок оспаривается публично. Публичность развилась как противоположность все более скрытому характеру принятия политических решений.
Общественное мнение уже не только отражает, но формирует облик властителя, политического деятеля. Появляются политические карикатуры и памфлеты. Литература становится полемической, подрывной (листовки, прокламации) в деятельности революционеров, запрещенной властями. Среди идейных источников революции английские оппозиционные памфлетисты XVIII века, среди которых Г. Болингброк, Т. Гордон и Дж. Тренчард [14, с. 8]. Тиражная гравюра со времен Дюрера становится средством политического информирования. Сравнивая памфлеты и карикатуры XVI и XVIII веков, нетрудно заметить колоссальную разницу как в изображении, так и в методах осуществления политической пропаганды, присущих для этого времени. Последнего представителя рода Валуа художники того времени описывали как «нового Ирода», характеризуя как «кровавого монстра», «антихриста». Спустя два столетия сатирические тексты и карикатуры, выполненные на Людовика XVI, вселяли в людей не столько ненависть и ужас, сколько некое презрение к королевской власти в целом и королю в частности, изображая его простачком и жалкой марионеткой в руках жестокой и коварной королевы [14, с. 456].
Серии гравюр Ж. Калло, посвященные следствиям войны во Франции, вызванные Фрондой, гравюры Гойи времен французской оккупации Испании, наконец, гравюры Домье, направленные против режима плутократии, были средством политической борьбы Луи Филиппа Орлеанского. Якобинцы стремились унифицировать, например, язык различных провинций. «Язык свободного народа должен быть одним и тем же для всех», - заявлял Б. Барер, руководивший в Комитете общественного спасения дипломатией и политикой в области культуры [15, с. 45].
Уже в 1789 году с читателем разговаривали более вульгарным тоном, предлагая ему скандальные анекдоты и насмешки над коронованными особами. Присутствовавший и в том и в другом случае бестиарий за двести лет опустился в более низкий регистр: на смену зловещим гидрам, гарпиям и химерам пришли тривиальные свинья и осел [11, с. 145]. В России политическим содержанием отмечены лубки, вышедшие из старообрядческой среды, в которых царь Петр предстает Антихристом, а его заморские советники - сонмом нечистой силы. Смена политического курса после смерти Екатерины приводит к запрету изданий французских просветителей. Симптоматично, что философское самосознание отечественной культуры связано с публикацией философического письма П. Я. Чаадаева и последовавшим за этим объявлением его душевнобольным. А. И. Герцен и Н. П. Огарев были отправлены в ссылку за чтение неподцензурной литературы, Ф. М. Достоевский приговорен к казни, замененной каторгой за чтение письма А. И. Герцена.
Новая власть, власть рабочих и крестьян считала, что существование оппозиции «не менее опасно..., чем бомбы и пулеметы». К январю 1918 года было закрыто более 120 оппозиционных газет, большей частью представлявших отряд буржуазной прессы, однако значительные потери понесла и печать левых партий. Известно, что Н. Крупская, работая в Нар-компросе, инициировала индекс подлежащих изъятию книг из библиотек еще до того, как началась культурная революция. Между 1936 и 1938 годами в «Издательстве технико-теоретической литературы» должны были отпечатать новый перевод «Математических начал натуральной философии» И. Ньютона, «Сочи-
нения по динамике» Г. В. Лейбница и «Материалы и документы к истории физики», составленные Б. М. Гессеном, а также семитомное собрание сочинений И. Ньютона, включающее публикацию «Начал» под редакцией Гессена [13, с. 107]. Издание собрания сочинений И. Ньютона не продвинулось дальше одобрения со стороны СССР и издательства, другие три книги были набраны, но так и не были опубликованы. Наиболее правдоподобным объяснением такого хода событий является обычная для советских организаций практика уничтожения книг репрессированных авторов, а так как и С. Е. Аршон и Б. М. Гессен были осуждены и убиты как раз в это время, книги, к которым они имели столь близкое отношение, должны были разделить их судьбу. Самиздат как массовое явление в послес-талинскую эпоху и становится главным инст-
Литература
1. Луман Никлас. Власть / пер. с нем. А. Ю. Антоновского. М., 2001.
2. Рансьер Ж. На краю политического / пер. с франц. Б. М. Скуратова. М., 2006.
3. Вавилонские мифы // Мифология Ближнего Востока. URL: http://bookitut.ru/Mi-fologiya-Blizhnego-Vostoka.21 .html.
4. Маклюэн М. Галактика Гуттенберга. 2-е изд., пер. и доп. М., 2000.
5. Малинова О. Ю. Идеологический плюрализм и трансформация публичной сферы в постсоветской России // Полис (политические исследования). 2007. № 1.
6. Маклюэн М. Галактика Гутенберга. Сотворение человека печатной культуры. Киев, 2003.
7. Шопенгауэр А. Эристика, или искусство побеждать в спорах. URL: http://az.lib.ru/s/ shopengauer_a/text_1831_eristische_dialektik. shtml.
8. Марков Б. В. Опыт веры в христианской коммуникации // Вера как ценность: материалы Всероссийской научной конференций. Великий Новгород, 2002.
9. Стычков И. К. Концепция публичной сферы Ю. Хабермаса: значение информации для демократии // Перспективные информационные технологии: труды Международной научно-технической конференции. Самара, 2017.
рументом «второй культуры», которая не просто реализует себя в обход цензурных ограничений, а вообще игнорирует эти ограничения, перестройка уже началась с публикации прежде запрещенных авторов.
Таким образом, контроль над коммуникацией является одним из мощнейших властных ресурсов, обеспечивающих унифицированность информационного пространства. В современный период информационные революции приводят к утрате влиятельности печатного слова и повышению роли электронных СМИ, требующих уже иных форм контроля за распространением политической информации. В последнее десятилетие новые информационные технологии используются как властными структурами, так и оппозиционными политическими силами, порождая новые формы политического противостояния.
Bibliography
1. Luhmann, Niklas. Power / translated from German A. Yu. Antonovsky. Moscow, 2001.
2. Ransier J. On the edge of the political / translated from French B. M. Skuratov. Moscow, 2006.
3. The Babylonian myths // Mythology of the Middle East. URL: http://bookitut.ru/Mifologiya-Blizhnego-Vostoka.21 .html.
4. McLuhan M. The Gutenberg Galaxy. 2nd edition, revised and supplemented. Moscow, 2000.
5. Ideological pluralism and transformation of the public sphere in post-Soviet Russia // Polis (political studies). 2007. № 1.
6. MacLuanne M. Galaxy Gutenberg. The creation of man print culture. Kiev, 2003.
7. Schopenhauer A. Eristic, or art to win an argument. URL: http://az.lib.ru/s/shopengauer_a/ text_1831_eristische_dialektik.shtml.
8. Markov B. V. The experience of faith in Christian communication // Faith as value: materials of all-Russian scientific conference. Veliky Novgorod, 2002.
9. Stychko I. K. The concept of the public sphere of Yu. Habermas: the value of information for democracy // Promising information technologies: proceedings of the international scientific and technical conference. Samara, 2017.
10. Rousseau J.-J. The Confessions. Walks of a lonely dreamer. Moscow, 1949.
10. Руссо Ж.-Ж. Исповедь. Прогулки одинокого мечтателя. М., 1949.
11. Кирсанов В. Уничтоженные книги: эхо сталинского террора в советской истории науки // Семь искусств. 2014. № 12.
12. Филимонова М. А. Александр Гамильтон и создание конституции США. М., 2004.
13. Пименова Л. А. Бумажные короли и королевы // Одиссей: человек в истории. 2007. № 1.
14. Толстых В. Л. Язык и международное право // Российский юридический журнал. 2013. № 2.
15. Jensen P. Die Kosmologie der Babyloni-er. Strassburg, Trubner, 1890.
11. Kirsanov V. Destroyed books: the echo of Stalin's terror in the Soviet history of science // Seven arts. 2014. № 12.
12. Filimonova M. A. Alexander Hamilton and creation of the us Constitution. Moscow, 2004.
13. Pimenova L. A. Paper kings and Queens // Odysseus: a man in history. 2007. № 1.
14. Tolstykh V. L. Language and international law // Russian law journal. 2013. № 2.
15. Jensen P. Die Kosmologie der Babyloni-er. Strassburg, Trubner, 1890.
