CC BY
197
М. А. КАШИНА
ГЕНДЕРНО ОРИЕНТИРОВАННАЯ СОЦИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА
Ключевые слова:
социальная политика, гендерная политика, гендерная группа, гендерные отношения, модель управленческого процесса
В статье рассматривается гендерно ориентированная социальная политика. Автор подчеркивает, что ее необходимо рассматривать как элемент управленческого процесса, и предлагает свою модель этого процесса. В данную модель включаются акторы, факторы, условия, цели и результаты гендерно ориентированной социальной политики. Автор утверждает, что гармонизация гендерных отношений путем удовлетворения стратегических потребностей гендерных групп является одним из важнейших ресурсов развития человеческого потенциала России.
Key words:
social policy, gender policy, gender group, gender relations, model of management process
Gender-oriented social policy is considered in the article. The author states that it should be investigated within the logics of management process and suggests the own model of this process. Actors, factors, conditions, goals and results of the gender-oriented policy are included in the model. The author states that harmonization of gender relations via satisfaction of strategic requirements of gender groups is one of the major resources of human potential development in Russia.
Следуя уже сложившейся в отечественной науке традиции, социальная политика рассматривается в данной статье не просто как комплекс мер социальной помощи лишь самым нуждающимся. Это «фокус», в котором сходятся и интересы нередко противоборствующих в состязании за ограниченные ресурсы социальных групп, и представления о справедливости, и общесоциеталь-ные потребности [20, с. 21].
Следует согласиться с И. Григорьевой в том, что цель социальной
политики — это регулирование и согласование интересов для устойчивого и сбалансированного развития общества, достижения социального мира или общественного согласия. При этом согласование интересов — гораздо более важная цель, чем удовлетворение интересов любой, самой почтенной или самой перспективной социально-возрастной группы [9, с. 31].
С этой точки зрения правильно было бы говорить не просто о защите интересов женщин или муж-
Кашина М. А. Гендерно ориентированная социальная политика
Общество и реформы
чин в результате проведения ген-дерно ориентированной социальной политики, а о согласовании этих интересов, ведущем к развитию гендерных отношений в обществе. Это, в свою очередь, будет укреплять и гармонизировать всю систему социальных отношений, способствовать реализации в ней принципов социальной справедливости, более полному удовлетворению общесоциетальных потребностей и развитию человеческого потенциала.
С другой стороны, учет в практической деятельности государственных органов потребностей гендерных групп как больших социальных групп со специфическими интересами демонстрирует направленность государственного управления на выполнение социальных функций, «обеспечение не только экономического, но культурного и политического развития, соблюдение интересов различных слоев населения, удовлетворение разнообразных (не только потребительских) интересов граждан» [2, с. 35].
Далее будут проанализированы цели, задачи и возможные результаты гендерно ориентированной социальной политики, а также препятствия, стоящие на пути ее осуществления.
Социальную политику, в том числе учитывающую гендерный фактор, следует рассматривать не
только как политическую, но и, в первую очередь, как управленческую деятельность. Речь должна идти о принятии политических решений, об их реализации и результатах этой реализации. Тем самым в социальной политике можно выделить внутренний управленческий контур, охватывающий ее субъектов, объекты и результаты, а также внешнюю среду, в которой данная социальная политика разворачивается. Внешняя среда определяет как постановку целей субъектами (акторами) социальной политики, так и характер получаемых результатов. На рис. 1 представлена схема анализа гендерно ориентированной социальной политики1 как управ ленче ского процесса.
1 В научной литературе используются различные термины для характеристики гендерного измерения социальной политики. Так, Наила Кабир предлагает выделять ген-дерно нечувствительную (гендерно слепую) и гендерно чувствительную политику. Если в первом случае гендерные различия в проводимой политике никак не учитываются, то во втором они, как минимум, признаются, как максимум — ложатся в основу разрабатываемых программ социальноэкономического развития [15, с. 47]. В данной статье вводится термин «гендерно ориентированная социальная политика», чтобы сузить диапазон рассматриваемых вариантов. С его помощью не просто фиксируется чувствительность государства и других акторов социальной политики к гендерным проблемам, а подчеркивается необходимость реального учета гендерного фактора в проводимой политике. Тем самым из состава гендерно ориентированной политики исключаются гендерно слепая и гендерно нейтральная.
АКТОРЫ
• федеральные органы власти
• региональные органы власти
• органы местного самоуправления
• общественные организации
• бизнес-структуры
• политические партии и организации
• международные организации (благотворительные и доноры)
ФАКТОРЫ
• международный
• демографический
• социально-психологический
• образовательный
• исторический
Гендерно
ориенти-
рованная
соци-
альная
политика
I
Население
(гендерные
группы)
УСЛОВИЯ
• политические
• нормативно-правовые
• экономические (бюджет)
• социокультурные
• региональные
Удовлет-
ворение
практи-
ческих
гендерных
потреб-
ностей
населения
Удовлетво-
рение
стратеги-
ческих
гендерных
потребно-
стей
населения
Рис. 1. Акторы, условия и факторы формирования и реализации гендерно ориентированной социальной политики
Субъектами управления выступают различные акторы социальной политики, от государственных органов до благотворительных фондов,
объектом — население (гендерные группы), предметом управленческого воздействия — гендерные отношения, целью — удовлетворе-
Кашина М. А. Гендерно ориентированная социальная политика
Общество и реформы
ние гендерных потребностей населения.
Внешняя среда гендерно ориентированной социальной политики может быть классифицирована по двум направлениям.
1. Факторы внешней среды, т. е. те элементы общественных отношений (социальные и политические институты, процессы, структуры), которые определяют выбор государством того или иного типа социальной политики. Характер и уровень развития отдельных факторов может активизировать или, наоборот, тормозить ее разработку и проведение. Оценка влияния тех или иных факторов на успешность ген-дерно ориентированной социальной политики требует специальных исследований, но понятно, что на разных этапах исторического развития страны роль и значимость отдельных факторов различна. Рассмотрим это на примере международного фактора. Он играл ключевую роль (хотя и только де-юре) в признании значимости проблемы ге-недрного неравенства на этапе вхождения России в мировое сообщество в начале 1990-х гг. Сейчас его значение заметно снизилось, что, впрочем, не означает достижение Россией всех целей гендерного развития, зафиксированных в международных документах. В настоящее время в российском общественном и политическом дискурсе актуализировалась демографическая
проблематика, напрямую связанная с гендерными отношениями. Хотя сам процесс депопуляции в стране, как известно, начался гораздо раньше (в 1990-е гг.).
2. Условия внешней среды — элементы общественных отношений, формирующие необходимую базу для проведения гендерно ориентированной социальной политики. Если эти условия не сформировались, то социальная политика будет оставаться гендерно «слепой» (ген-дерно нечувствительной), поскольку ее акторы не придают значения гендерному фактору в социальном развитии. Условия, как и факторы, меняются с течением времени. Но, в отличие от факторов, они более взаимосвязаны, образуя систему условий.
Политические решения влекут за собой нормативно-правовые, те, в свою очередь, задают рамки реализации экономических программ. Например, определение политиками приоритетов развития страны или региона найдет свое отражение в принятии законодательными органами тех или иных правовых актов, которые станут основой для разработки национальных или региональных программ социальноэкономического развития, реализуемых исполнительными органами.
Социокультурные характеристики определяют форму и характер существования всех вышеназван-
ных условий. Имеется в виду, что национальная культура влияет и на политический процесс, и на нормотворческий, и на особенности экономического развития.
В силу федеративного устройства России все условия проведения гендерно ориентированной социальной политики имеют свое региональное прочтение, учитывающее особенности конкретного субъекта Федерации. Является этот субъект городом федерального значения, автономным национальным округом, республикой, краем или областью; дотационный это регион или регион-донор, как складываются в нем межнациональные и межконфесси-ональные отношения — все эти факторы определяют конфигурацию гендерно ориентированной социальной политики на региональном уровне.
Принципиально важное значение для анализа гендерно ориентированной социальной политики имеет ее разделение на два типа. Политика первого типа учитывает практические гендерные потребности [см.: 15, с. 46-48]. Она ведет к консервации сложившихся в обществе гендерных отношений. Именно этот тип представлен сегодня в российской демографической политике, которая носит ярко выраженный пронатальный характер. Она направлена на облегчение финансового бремени семей с детьми и помощь женщине в реализа-
ции ее материнской роли. Женщина-мать в отличие от мужчины-отца выступает в качестве особого объекта государственной социальной политики. При этом женщина вне ее материнской роли как такой объект государством не учитывается.
Мужчина в социальной политике России не рассматривается ни как отец, ни как просто лицо мужского пола. Де-факто отдельные группы мужчин давно уже находятся в зоне государственного внимания и помощи, но это никак не оформлено де-юре. Хорошо известно, что есть гендерно маркированные девианты и социально уязвимые группы мужского населения: алкоголики, лица бомж, заключенные, освободившиеся из мест заключения и т. д. Есть целевые программы помощи и реабилитации этих людей, государственные учреждения, работающие с ними. Причем априори считается, что все эти люди — мужчины. Например, в Санкт-Петербурге до недавнего времени ночлежка была только для мужчин, хотя есть бездомные женщины, а предметы гигиены не были включены в список того, что необходимо людям, находящимся в следственных изоляторах, хотя существуют женские СИЗО.
Другими словами, государство даже в рамках удовлетворения общевитальных потребностей своих граждан не всегда справляется со
Кашина М. А. Гендерно ориентированная социальная политика
Общество и реформы
своими обязанностями. Не из-за того, что у него нет для этого ресурсов, а потому что чиновники, в обязанность которых входит эти потребности выявлять и разрабатывать программы по их обеспечению, «не берут в голову», что у лиц разного пола существуют определенные потребности и эти потребности могут оказаться различными.
Говоря обобщенно, для российского государства гендерные потребности населения (вне рамок демографии) остаются во многом латентными, неартикулированны-ми, неотрефлексированными в дискурсе социальной политики. Сегодня в российском обществе начался процесс такого осознания, в том числе и благодаря развитию отечественных гендерных исследований, но до полномасштабного внедрения гендерного подхода в государственную социальную и экономическую политику России еще очень далеко.
Второй тип гендерно ориентированной социальной политики направлен на удовлетворение стратегических гендерных потребностей, на трансформацию и гармонизацию сложившихся в обществе гендерных отношений, преодоление их асимметрии. Цель такой политики — выравнивание возможностей гендерных групп. Только такие приоритеты могут служить целям человеческого развития, т. к. обусловливают расширение индивидуальной свободы и возможностей
личностной самореализации как женщин, так и мужчин.
Важно понимать, что политика удовлетворения стратегических гендерных потребностей, также как и политика первого типа, улучшает положение женщин как социально уязвимой группы. Но, в отличие от политики, консервирующей сложившийся гендерный порядок и рассматривающей только практические гендерные потребности, она не углубляет социально-экономическую зависимость женщин от государства. Наоборот, данная политика направлена на преодоление этой зависимости, на превращение женщин в самостоятельных социальных акторов, которые имеют собственные источники доходов (а не только пособия и другие социальные трансферты), и потому такие женщины не зависят ни от выплат государства, ни от заработков своих мужей.
Другим принципиальным моментом выступает полисубъект-ность гендерно ориентированной социальной политики. Ее субъектами (акторами) способны выступать не только органы власти и управления, но также общественные организации, бизнес-структуры, политические партии — словом, все те, кто в своей деятельности так или иначе воздействует на уровень и качество жизни людей и определяет характер и способы социального воспроизводства в обществе. Более
того, сегодня весьма актуальной становится тема социального партнерства государства и гражданского общества в решении социальных задач [см., напр.: 14].
Роль и значение отдельных акторов различно и определяется, в первую очередь, моделью проводимой в стране социальной политики. В социал-демократической модели приоритет принадлежит государству, в корпоративной (континентальной) — основная ответственность за социальное благополучие лежит на работодателе (корпорации) и работнике. В либеральной модели на первый план выходят общественные организации и социальные сети, поскольку государство отвечает за поддержку достаточно узкой прослойки самых неимущих, а корпорации, стремясь к экономическому успеху, «сбрасывают» свою социальную инфраструктуру. При этом эффективность общественных организаций в сфере социальной политики определяется прежде всего уровнем гражданской активности, развитием волонтерского движения, зрелостью гражданского общества как такового. В ситуации, когда гражданское общество в России еще только формируется, а государство уже отошло от социальной политики в ее советском по сути своей социал-демократическом варианте, происходит стагнация процессов вертикальной мобильности
и рост социальной поляризации в обществе, замедляется процесс человеческого развития.
Как бы мы не относились к советскому прошлому, но проводимая СССР политика в социальной сфере имела очевидные достижения, ведущие к человеческому развитию: доступность медицинского обслуживания и образовательных услуг, система бесплатного дошкольного образования, санаторно-курортное лечение трудящихся и т. д. Говорить, что сегодня в России есть полноценный эквивалент всем этим советским социальным сервисам, значит грешить против истины.
Предметность и эффективность решения гендерных проблем различными акторами социальной политики определяется факторами и условиями, сложившимися в стране. Каждый из этих акторов способен проводить собственную гендерно ориентированную социальную политику, если для этого у него есть свои специфические необходимые (хотя и не достаточные) условия:
— для органов власти и управления — политическая воля руководства страны, регионов, отдельных муниципалитетов к проведению политики гендерного равенства;
— для общественных организаций — наличие группы граждан, заинтересованных в решении гендерных проблем и готовых работать над этим;
Кашина М. А. Гендерно ориентированная социальная политика
Общество и реформы
— для бизнес-структур — экономическая отдача от гендерных программ;
— для политических партий — политические дивиденды от гендерных программ;
- для международных организаций — руководящие документы, мандаты и регламенты в области гендерного равенства. Необходимым для всех без исключения условием является разработанная нормативная правовая база по вопросам преодоления гендерного неравенства и наличие в стране реальной правоприменительной практики в этой области.
Большое значение приобретает осознание акторами социальной политики гендерного аспекта своей деятельности в области социального воспроизводства.
Процитируем экспертов Программы развития ООН. Они пишут: «Аргументы в пользу подхода с учетом гендерных факторов и в поддержку равноправия полов во всех проектах и программах обычно сводятся к шести следующим категориям: “справедливость и равенство”, “доверие и отчетность”, “эффективность и устойчивость” (“макроизмерение”), “качество жизни” (“микроизмерение”), “международные союзы”, “цепная реакция”» [17, с. 17].
Первая группа аргументов связана с необходимостью для государства выполнять принятые на
себя международные обязательства2 в области обеспечения прав человека, что определяет его имидж в международном сообществе.
Вторая группа касается обратной связи властей и населения, работодателей и работников. Поскольку избирателями и работниками являются и мужчины, и женщины, решение гендерно значимых вопросов — это способ показать, что проводимая руководством политика направлена на реализацию конкретных практических целей
Россия (а до нее СССР) подписала и ратифицировала большинство международных документов, имеющих отношение к обеспечению прав женщин как особой группы и направленных на достижение гендерного равноправия. В их числе: Конвенция Международной организации труда (МОТ) № 100 «О равном вознаграждении за труд равной ценности» (1951), Конвенция МОТ № 111 «О недопущении дискриминации в сфере труда и занятий» (1958), Конвенция ЮНЕСКО «О борьбе с дискриминацией в области образования» (1960), Международный пакт о гражданских и политически правах (1966), Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах (1966), Конвенция ООН «О ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин» (1979), Конвенция МОТ № 156 «О работниках с семейными обязанностями» (1981). Официальная делегация РФ участвовала в работе IV Всемирной конференции ООН по положению женщин (Пекин, 1995). Наша страна присоединилась к Пекинской декларации и Платформе действий. Российская Федерация участвовала в саммите тысячелетия ООН в 2000 г. и подписала программу действий до 2015 г. «Цели развития на пороге тысячелетия», обязалась представлять в эту международную организацию периодический доклад о достижении этих целей.
2
в интересах конкретных людей, а не абстрактных индивидов. Это усиливает доверие и поддержку властей со стороны рядовых избирателей, а руководства — со стороны работников.
Третья группа аргументов касается процветания и развития нации в целом, «макроаспектов» развития. Это наиболее очевидная группа доказательств в пользу необходимости учета гендерного фактора в социальной политике разных уровней. Во всем мире половину населения составляют женщины, и везде их потенциал не используется для целей развития страны в полной мере. Всемирный Банк специально провел целую серию исследований на эту тему [см., напр.: 7]. Россия — не исключение. Факты недоиспользвания интеллектуального и трудового потенциала россиянок общеизвестны: от гендерной сегрегации в профессиональном образовании, вследствие чего лишь незначительный процент известных российских ученых, занимающихся исследованиями в области точных наук, представляют женщины, до вертикальной гендерной сегрегации на рынке труда, в связи с чем женщины недостаточно участвуют на уровне принятия стратегических решений и существенно отстают от мужчин по доходам.
Психологи и отечественные, и зарубежные неоднократно доказывали отсутствие различий между мужчинами и женщинами в интел-
лектуальных способностях и личных качествах [см.: 3; 5; 13]. Тем не менее, гендерные стереотипы по-прежнему дифференцируют социальные роли и профессии на мужские и женские. Внедрение гендерных подходов на макроуровне будет способствовать преодолению гендерной сегрегации рынка труда, а это с необходимостью приведет к росту индекса развития человеческого потенциала и индекса развития с учетом гендерного фактора, а через это — к повышению устойчивости общественного развития страны.
Следующая группа аргументов в пользу необходимости учета гендерного фактора в социальной политике касается качества жизни населения. Здесь речь должна идти о том, что выравнивание статусов и возможностей гендерных групп будет вести не только к улучшению положения женщин, но и к оздоровлению всей общественной жизни. Чем более благополучен и здоров каждый отдельный член общества (и мужчина, и женщина), тем благополучнее общество в целом.
Согласно социологической теории, причины девиантного (отклоняющегося) поведения связаны с характером разрешения индивидом объективного противоречия «одобряемые цели — разрешенные средства». По мнению Р. Мертона, «девиантность является побочным продуктом экономического нера-
Кашина М. А. Гендерно ориентированная социальная политика
Общество и реформы
венства и отсутствия равных возможностей» [8, с. 184]. Девианты — это люди, которые отчаялись (или не хотят) добиться желаемого легитимными (легальными) средствами. Причины проституции, в частности, коренятся не столько в сексуальности людей, сколько в экономическом положении женщины, ее зависимом социальном статусе. Достаточно вспомнить классическую повесть А. Куприна «Яма». Поэтому и преодолевать проституцию нужно в первую очередь социальными средствами, повышая статус женщины, создавая для нее возможности добиваться желаемых целей, не прибегая к нарушению социальных норм.
Пятая группа доказательств необходимости гендерного подхода в социальной политике — участие государства в международных союзах. В мире существуют страны с разным отношением к необходимости гендерного равенства в обществе, не везде этот вопрос находится в политической повестке дня. Вместе с тем в условиях глобализации членство в международных союзах становится для государств объективной необходимостью. В развитых странах с высоким уровнем демократии гендерное равенство стало неотъемлемой частью политического ландшафта (это не означает, конечно, что все проблемы в этой области там решены), поэтому, чтобы вступить в союз с такими
странами, другим государствам приходится хотя бы формально признать необходимость стремления к гендерному равенству. Наглядный пример — Европейский союз. «В качестве предварительного условия вступления в ЕС страны-кандидаты обязаны предпринять ряд мер, направленных на обеспечение равенства полов» [17, с. 18].
И, наконец, цепная реакция. Речь идет о том, что реализацию гендерного подхода в социальной политике не следует рассматривать как кампанию, рассчитанную, скажем, на год, которую провели, а потом о ней можно забыть. Это стратегия развития, состоящая из отдельных этапов, каждый из которых предусматривает свои конкретные и локальные цели. Гендерного равенства, как и общественного благосостояния, не может быть много.
С другой стороны, достижение гендерного равенства в одной отдельно взятой сфере жизни, решение одной отдельно взятой проблемы гендерных отношений, будет вести к изменению характера гендерных отношений в других сферах и в обществе в целом, создавая тем самым условия для решения более сложных проблем. Верно и обратное. Недоучет (или прямое игнорирование) гендерного фактора будет вести к усилению гендерного неравенства.
Другими словами, гендерный подход в социальной политике
должен реализовываться системно с учетом имеющихся связей и отношений в объекте этой политики. Эту системную природу гендерных проблем можно показать на примере действий государства по решению одной из самых актуальных для современной России проблем — демографической.
То, что в нашей стране наблюдается процесс депопуляции (т. е. смертность превышает рождаемость), факт общеизвестный. По оперативным данным Федерального агентства по статистике, за 9 месяцев 2009 г. показатель естественной убыли населения достиг
186.3 тыс. человек и миграционный прирост смог ее компенсировать. В результате на 1 октября 2009 г. численность населения России составила 141,9 млн человек, и с начала года она увеличилась на
5.3 тыс. человек, или на 0,004 % [10]. Однако данный прирост был достигнут не в силу превышения рождаемости над смертностью, а за счет миграционного прироста, т. е. тенденция депопуляции в стране еще не преодолена.
Для простого воспроизводства населения суммарный коэффициент рождаемости (т. е. количество детей, приходящихся на одну женщину репродуктивного возраста) должен находиться в диапазоне 2,15-2,25. Самое низкое значение этого показателя было зафиксировано в нашей стране в 1999 г. —
1,157 ребенка на женщину репродуктивного возраста (для городского населения — 1,045, для сельского — 1,534). В 2007 г. он составил 1,406 (1,283 — для городских женщин и 1,798 — для сельских) [19, с. 78].
В качестве магистрального пути повышения рождаемости государство выбрало поддержку средне-и многодетных семей, введя ряд мер экономического стимулирования рождения вторых и последующих детей, в том числе «материнский» (семейный) капитал [18]. Тем не менее, в условиях традиционного разделения ролей и домашнего труда в российских семьях рождение ребенка (в том числе второго и последующих) будет «выталкивать» женщину с рынка труда, повышать уровень экономической зависимости от мужа и в результате лишит ее самостоятельного социального статуса. При этом «незащищенность экономически зависимой женщины, — отмечает Е. С. Балабанова, — выражается в подчинении ее личных интересов интересам семьи, разделении домашнего труда, которое женщина не может изменить в свою пользу, ее уязвимости перед насилием» [1, с. 62].
В России практически нет институциональных механизмов компенсации женщинам перерывов в карьере, вызванных материнством. «Материнский» (семейный) капитал не стал таким механизмом
Кашина М. А. Гендерно ориентированная социальная политика
Общество и реформы
по той простой причине, что государство строго ограничило направления его использования. Статья 3 Федерального закона от 29 декабря 2006 г. № 256-ФЗ «О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей» гласит: «Лица, получившие сертификат, могут распоряжаться средствами материнского (семейного) капитала в полном объеме или по частям по следующим направлениям:
1. Улучшение жилищных условий;
2. Получение образования ребенком (детьми);
3. Формирование накопительной части трудовой пенсии для женщин» [18].
Последние изменения, внесенные в Правила направления средств (части средств) материнского (семейного) капитала на улучшение жилищных условий Постановлением Правительства Российской Федерации от 13 января 2009 г. № 20, ситуацию принципиально не меняют. В связи с финансовым кризисом и необходимостью выплаты семьями ипотечных кредитов разрешено использовать материнский капитал на погашение ипотеки раньше, чем ребенку исполнится 3 года.
Женские организации еще на этапе разработки самого закона по мерам государственной поддержки семей с детьми предлагали разре-
шить использование средств материнского капитала не только на обучение детей, но и на восстановление квалификации, утраченной женщиной в результате нахождения в отпуске по уходу за ребенком, но эти предложения не были услышаны.
Даже женщины, потенциально обладающие возможностями получения достаточного дохода путем оплачиваемой занятости, в период отпуска по уходу за ребенком становятся зависимыми от членов своей семьи, т. к. пособие на ребенка не может компенсировать им утрату собственного заработка. Поскольку домашний труд в России по определению является женским и неоплачиваемым, то рождение ребенка объективно ведет к усилению гендерного неравенства в семье и в обществе [подробнее см.: 12].
Речь не идет о том, чтобы немедленно увеличить размер пособия по уходу за ребенком и другие «детские» выплаты, сделав их сопоставимыми с заработной платой, получаемой работниками в экономике. Существуют объективные причины, не позволяющие это сделать, в частности, доля бюджета, которую государство может выделить на поддержку семей, не нанося ущерба другим значимым целям социально-экономического развития. Нужно говорить о пересмотре традиционного разделения ролей
в семье и о перераспределении домашней нагрузки, с одной стороны, и о создании возможностей возвращения к достойной оплачиваемой занятости для тех матерей, которые хотят это сделать. Это задача государства и его специализированных органов, которые должны обеспечить при необходимости бесплатное переобучение этой категории граждан через службы занятости, сформировать рынок качественных услуг по уходу за детьми, создавать и развивать школы полного дня и т. д.
Международное женское движение второй волны выработало и предложило в качестве основы гендерно ориентированной государственной социальной политики новую стратегию — «gender main-streaming» (комплексный подход к проблеме гендерного равенства или гендерная интеграция).
Эта стратегия основана на системном подходе и предполагает интеграцию вопросов гендерного равенства в общий контекст общественной жизни. Составной частью этого подхода является анализ управленческих решений с точки зрения их последствий для гендерных групп, что предусматривает знание гендерной проблематики лицами, принимающими решения [6, с. 90].
Стратегия гендерного мейнстри-минга явно не использовалась при разработке современной россий-
ской демографической политики, хотя совершенно очевидно, что последствия ее реализации будут различны для мужчин и женщин. Более того, меры по дополнительной поддержке семей с детьми, реализуемые российским государством без учета контекста гендерных отношений, сложившихся в стране, могут вообще не достигнуть своих целей. Рождаемость не поднимется так значительно, как это нужно для целей стабилизации численности населения России, в то же время уход определенной доли женщин с рынка труда в отпуска по уходу за детьми приведет к усилению гендерного неравенства и дальнейшей феминизации бедности, что в корне противоречит целям социального государства.
То же можно сказать в отношении реализуемых в России четырех национальных проектов. Хотя они направлены на решение социальных проблем и социальное развитие, но не содержат никакого упоминания о гендерных проблемах. Как отмечает И. Калабихина, гендерное равенство не рассматривается ни в качестве отдельного национального проекта, ни в качестве заявленной цели в существующих проектах, ни в качестве критерия экспертизы национальных проектов и демографической политики, ни в качестве конкретных задач, индикаторов и финансов на исполнение этих задач [21, с. 412].
Кашина М. А. Гендерно ориентированная социальная политика
Общество и реформы
Исключением можно считать введение родовых сертификатов и расширение доступа к образованию для мужчин — военнослужащих срочной и контрактной службы. Тем не менее, это не более чем удовлетворение практических гендерных потребностей, ничего не меняющее в социальных статусах гендерных групп, потому что этими действиями поддерживается традиционный гендерный контракт «женщина-мать — мужчина-защитник (в том числе Отечества)».
Резюмируя все вышеизложенное, можно сделать вывод о том, что проводимая в России социальная политика консервирует гендерное неравенство и тормозит человеческое развитие страны, снижает ее международный статус.
Переходу к более прогрессивной модели гендерно ориентированной социальной политики мешают, как минимум, три фактора: социальнопсихологический (гендерные стереотипы), исторический (гендерный порядок) и образовательный (воспроизводство в системе образования традиционных гендерных представлений и стереотипов).
Дело в том, что гендерная самоидентификация является одной из базовых характеристик личности, поскольку все (в том числе люди, принимающие решения на самом высоком уровне) воспринимают себя в качестве человека определенного пола, и нет людей, у которых
отсутствует собственное представление о мужских и женских проявлениях. Гендерные представления и стереотипы пронизывают все социальные взаимодействия в обществе и на всех уровнях. Но эти представления, как правило, являются традиционными, т. е. легитимируют гендерную асимметрию как природную и неизменную.
Понятие «гендер» характеризует не биологические, а социальные различия между мужчинами и женщинами и при этом акцентирует внимание на вопросах разделения власти между полами. В связи с этим разработка и реализация социальной политики, направленной на гармонизацию гендерных отношений, требует пересмотра традиционных представлений, которые принижают значимость и актуальность проблемы выравнивания возможностей гендерных групп.
В литературе подчеркивается, что гендерное неравенство является одной из наиболее слабо рефлекси-руемых в общественном и личном сознании социальных проблем, поскольку:
— подобное неравенство уходит корнями далеко в прошлое, формируя ощущение, что оно задано априорно или даже биологически;
— социальный пол трудно отличить от биологического, а в биологическом смысле мужчины
и женщины существенно различаются;
— гендерное неравенство, как правило, многослойно (сопровождается дискриминацией по возрасту, или по месту проживания, или по национальности, или по поколениям) [21, с. 372].
Все это вместе взятое формирует у человека представление о «нормальности» сложившегося гендерного порядка и неизменности (оптимальности) существующих гендерных ролей. Гендерное неравенство в нашем обществе латентно и легитимно одновременно. Как и любые другие виды власти, оно вплетено в ткань повседневных взаимодействий. Более того, как отмечает И. Тарта-ковская, проявления гендерного неравенства многолики и не всегда заметны даже самим жертвам травмирующих ситуаций [4, с. 12]. Однако от этого оно не перестает быть неравенством, ущемляющим интересы одних групп в пользу других и тормозящим общественное развитие.
Пронизанность общественных отношений гендерными представлениями и стереотипами ведет к тому, что гендерный фактор действует как на этапе формирования целей государственной социальной политики, так и в ходе ее реализации. Практически все социальные программы имеют свои гендерные последствия, как правило, латентные.
Многие социальные программы, имеющие гендерную направленность, например, в сфере поддержки женского предпринимательства или профилактики мужского алкоголизма, оказываются недостаточно эффективными как раз в силу недоучета их гендерной составляющей, точнее той социокультурной среды, в которой мужской и женский гендер формируются и реализуются.
Как уже отмечалось, социальная политика может быть гендерно «слепой», т. е. игнорировать тот факт, что ее объектом являются не граждане вообще, а конкретные мужчины или женщины. Она может быть гендерно чувствительной и помогать женщинам реализовывать традиционные женские роли, а мужчинам — мужские. Но «патриархат-ная сделка» состоит в том, что «для более слабой части общества плата за гарантии защиты и безопасности оборачивается непропорциональным ограничением возможностей, безусловным следованием предписанным ролям и обслуживанием сильных» [4, с. 13].
В обоих случаях такая социальная политика будет работать в пользу укрепления господствующих преуспевающих групп (т. е. мужчин) и не способствовать изменению положения уязвимых, слабых и зависимых групп (т. е. женщин и детей). Это означает, что нарушается основополагающий принцип
Кашина М. А. Гендерно ориентированная социальная политика
Общество и реформы
социального государства — «создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека» (ст. 7 п. 1 Конституции РФ (1993 г.)).
Гендерные представления и стереотипы акторов социальной политики являются важным, но далеко не единственным препятствием на пути разработки и реализации социальной политики, направленной на развитие гендерных отношений. Речь идет о приоритетах всей государственной политики, о значимости для государства проблематики социального развития как таковой.
В условиях либеральной модели экономического развития задачи государственной социальной политики сужаются до адресной социальной поддержки наиболее уязвимых социальных слоев населения, т. е. фактически они сводятся только к социальной помощи. Это ведет к свертыванию социальных функций государства и обеднению содержания проводимой им социальной политики.
В результате в государственных программных документах целью развития страны провозглашается экономический рост, повышение конкурентоспособности экономики, при этом вне поля зрения оказываются идеалы социальной справедливости и задачи человеческого развития, а цена экономического успеха даже не обсуждается. В сфе-
ре распределения общественного богатства складывается устойчивая тенденция к росту концентрации доходов у наиболее богатых групп общества и социальной поляризации. Общество делится на две неравных части: очень богатых и по-разному бедных.
Нет нужды доказывать, что в числе бедных оказываются по большей части женщины. Феминизация бедности — феномен, хорошо описанный в литературе [см., напр.: 16].
Подобная политика помощи только самым нуждающимся реализует ценности неолиберализма, но входит в противоречие с идеей социального государства и концепцией прав человека третьего поколения, в которой предполагается, что «у гражданина кроме гражданских и политических прав есть социальные права, т. е. право жить полноценной и активной жизнью, право получать необходимый для нормальной жизни доход, независимый от его положения в обществе» [8, с. 297].
Социальная политика, ограничиваемая социальной помощью, не ведет и к расширению каналов вертикальной мобильности, что оборачивается недоиспользованием личностного потенциала тех, кто оказался внизу социальной лестницы, она не дает возможность подняться на уровень принятия решений наиболее способным и одаренным.
Подобная политика консервирует сложившееся в обществе положение, превращает получателей социальной помощи в людей, зависимых от социальных пособий, формирует социальное иждивенчество.
Индивидуальная экономическая зависимость может быть преодолена только волей самого человека, зависящего от ресурсов других, он должен захотеть выйти из отношений зависимости и для этого мобилизовать свои интеллектуальные и психологические ресурсы. Понятно, что это требует от него усилий, которые должны в последующем окупиться повышением доходов и социального статуса. В условиях либеральной модели социальной политики подобное повышение статуса не гарантировано, поэтому бедность становится застойной и формируется целая субкультура бедности, что весьма далеко от задач человеческого развития.
Таким образом, в условиях рыночной экономики провозглашение приоритетными целей экономического роста без учета внеэкономических параметров развития и без создания соответствующих механизмов перераспределения сверхдоходов с неизбежностью будет вести к усилению неравенства в обществе, в том числе гендерного, женщины будут по-прежнему оставаться «догоняющей» группой.
В результате мы получаем ген-дерно ориентированную социальную политику со знаком минус. Она не просто консервирует гендерные отношения, она их ухудшает. Социальная защищенность российской женщины на порядок отстает от уровня социальных гарантий, имевшихся у женщин советских времен. Вспомним оплачиваемые больничные листы, гарантии трудовой занятости и отпуска, бесплатные детские сады, школы, пионерские лагеря и санатории за счет профсоюзов и т. д. В условиях либеральной социальной политики российская женщина потеряла многие государственные гарантии, но взамен не получила расширения возможностей для политической и экономической карьеры.
Тем не менее, есть и некоторые подвижки. В политическом отношении важным событием стало проведение в ноябре 2008 г. II Всероссийского женского съезда. Благодаря ему 11 декабря 2008 г. Государственная Дума Российской Федерации провела парламентские слушании на тему «Эволюция прав женщин: к 100-летию I Всероссийского женского съезда». Слушания привлекли внимание к женским проблемам части депутатов Государственной Думы, представителей государственных и муниципальных органов власти на местах. После слушаний была организована выработка рекомендаций по обсуждае-
Кашина М. А. Гендерно ориентированная социальная политика
Общество и реформы
мым вопросам с привлечением женских организаций чуть ли не из всех регионов страны.
Одна из принятых рекомендаций состоит в том, чтобы возобновить работу по разработке «Гендерной стратегии Российской Федерации» [подробнее см.: 11, с. 202-205]. Как известно, гендерная стратегия образца 2004 г. осталась проектом, подготовленным Министерством труда и социального развития России, но не утвержденным ни Президентом, ни Правительством страны. Тем самым оказалось невыполненным одно из центральных условий внедрения гендерного подхода в социальную политику — наличие необходимой нормативноправовой базы. То же самое относится и к законопроекту «О государственных гарантиях равных прав и свобод и равных возможностей мужчин и женщин», внесенному в Государственную Думу Е. Ла-ховой в 2003 г. Было рекомендовано продолжить подготовку проекта этого закона к рассмотрению Государственной Думой во втором чтении.
Вторым важным условием разработки и реализации гендерно ориентированной социальной политики является наличие у нее экономической основы. Комитет Государственной Думы рекомендует органам государственной власти субъектов Федерации и органам местного самоуправления исполь-
зовать федеральные и разрабатывать в пределах своей компетенции региональные программы, направленные на расширение возможностей женщин как равных с мужчинами партнеров во всех общественно значимых сферах деятельности.
Подводя итоги анализа условий и возможностей проведения в России гендерно ориентированной социальной политики, можно сделать следующие выводы.
Отечественная социальная политика пока осуществляется в рамках удовлетворения лишь практических гендерных потребностей населения, причем не всех, а только тех, которые представляются значимыми государству (материнство для женщин, занятость для мужчин). Это вызвано господством традиционных гендерных представлений у лиц, принимающих решения, в первую очередь — у законодателей.
Проблематика гендерного равенства практически не звучит в программах социально-экономического развития России. Причина этого не столько в гендерной некомпетентности их авторов, сколько в недооценке ими внеэкономических факторов общественного прогресса, экономическом детерминизме тех, кто разрабатывает стратегию развития страны.
Тем не менее, в условиях дефицита трудовых ресурсов и продолжающейся депопуляции, с одной
стороны, и необходимости дальнейшей модернизации общества — с другой государство будет вынуждено обратиться к поиску новых ресурсов развития России, одним из которых, вне всякого
сомнения, выступает гармонизация гендерных отношений в обществе путем удовлетворения стратегических потребностей гендерных групп, что обеспечит рост человеческого потенциала страны.
1. Балабанова Е. С. Экономические основания социальной власти: теоретическая модель социаль-но-экономичекой зависимости // Социологические исследования. 2006. № 1. С. 54-64.
2. Барциц И. Н. Развитие потенциала государственного управления в России: правовые условия и критерии эффективности // Социология власти. 2009. № 5. С. 25-38.
3. Бем С. Линзы гендера: трансформация взглядов на проблему неравенства полов / пер. с англ. М.: РОССПЭН, 2004.
4. Гендер для «чайников»-2 / отв. ред. И. Н. Тартаковская. М.: Звенья, 2009.
5. Гендерная психология / под ред. И. С. Клециной. СПб: Питер, 2009.
6. Гендерные аспекты политической социологии / отв. ред. С. Г. Айвазова, О. А. Хасбулатова. М.: РОССПЭН, 2004.
7. Гендерные проблемы и развитие. Стимулирование развития через гендерное равенство в правах, в доступности ресурсов и возможности выражать свои интересы / пер. с англ. М.: Весь мир, 2005.
8. ГидденсЭ. Социология. М.: Едиториал УРСС, 2005.
9. Григорьева И. А. Социальная политика: основные понятия // Журнал исследования социальной политики. 2003. Т. 1. № 1. С. 29-44.
10. Информация о социально-экономическом положении России — 2009 г. Демография [Электронный ресурс] // Федеральная служба государственной статистики URL: http://www.gks.ru/bgd/ 1гее/Ь09_00/]^ШШШ.ехе^д/(10/8-0Мт (дата обращения: 14.01.2010).
11. Кашина М. А. Гражданское общество, социальное государство и гендерное равенство в России // Управленческое консультирование. 2005. № 2. С. 200-219.
12. Кашина М. А., Юкина И. И. Российская демографическая политика: опыт гендерного анализа // Журнал социологии и социальной антропологии. 2009. Т. 12. № 1 (46). С. 109-123.
13. Клецина И. С. Психология гендерных отношений: теория и практика. СПб: Алетейя, 2004.
14. Концепция социально-экономического развития Санкт-Петербурга до 2025 г. [Электронный ресурс] // Сайт общественного совета по малому предпринимательству при Губернаторе Санкт-Петербурга. URL: http://www.osspb.ru/conception (дата обращения: 14.01.2010).
15. Мезенцева Е. Б. Гендер в программах социально-экономического развития: анализ международного опыта // Гендер и экономика: мировой опыт и экспертиза российской практики / отв. ред. и сост. Е. Б. Мезенцева. М., 2002. С. 38-70.
16. Мониторинг прав женщин в Российской Федерации: тысяча женских историй. Сборник аналитических материалов и результатов мониторинга по выполнению в России Конвенции ООН о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин. М.: Агентство «Бонус-медиа», 2007.
17. НиеманисА. Практическое руководство по внедрению гендерных подходов. Братислава, 2002.
18. О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей. Федеральный закон от 29 декабря 2006 г. № 256 // Российская газета. Федеральный выпуск. 2006. 31 декабря.
19. Семья в России. 2008. М., 2008.
20. Тихонова Н. Е., Шкаратан О. И. Российская социальная политика: выбор без альтернативы? // Социологические исследования. 2001. № 3. С. 21-32.
21. Человеческое развитие: новое измерение социально-экономического прогресса / под общ. ред. В. П. Колесова. М., 2008.
Кашина М. А. Гендерно ориентированная социальная политика
