CC BY
60
Вестник Челябинского государственного университета. 2016. № 4 (386). Филологические науки. Вып. 100. С. 41-45.
УДК 808.5+82-193+39 ББК82
Е. И. Голованова
ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ПАРОНИМОВ В ФОЛЬКЛОРНОМ ТЕКСТЕ
Рассматриваются особенности функционирования паронимов в фольклорных текстах различных жанров. Автор разграничивает два варианта использования паронимов: для прояснения, актуализации значимых для народного сознания смыслов или для осуществления игровой, люди-ческой функции произведений фольклора. Во многих случаях паронимическое сближение слов не только способствует смыслообразованию, но и облегчает запоминание устных текстов.
Ключевые слова: фольклорный текст, жанр, паронимическая аттракция, смыслообразо-вание.
В фольклорных текстах разных жанров широко представлено паронимическое сближение слов, что, безусловно, требует глубокого и непротиворечивого научного изучения и осмысления. Феномен паронимии затрагивает целый ряд теоретических аспектов исследования языка: психолингвистический, лингвокреативный, семиотический, прагматический, когнитивный. Некоторые из этих аспектов были уже рассмотрены нами ранее (см.: [4]).
Для целей настоящего исследования были привлечены тексты разных жанров русского фольклора - от былин [1], эпических песен [3] до пословиц, поговорок, примет, скороговорок [2; 6] и частушек [9; 10].
Развивая мысль Н. В. Крыловой о парони-мической аттракции как «механизме семанти-зации звуковых созвучий» [8], уточним, что в явлении паронимического сближения слов в художественных текстах проявляется когнитивно-семиотический механизм профилирования концептуальных связей между актуальными для носителя языка знаками и стоящими за ними явлениями.
Через использование паронимов в пределах одного контекста «высвечивается» содержательный параллелизм языковых единиц, имеющих формально-звуковое соответствие.
Проанализированный нами материал позволяет говорить о двух основных вариантах паронимического сближения слов в фольклорных текстах, различие между которыми обусловлено функционально:
1) паронимы используются для прояснения значения одного из слов либо для акцентирования общей для членов паронимической пары семантики, что позволяет привлечь внимание к стоящим за ними смыслам;
2) слова-паронимы задействуются с целью реализации людической (игровой) функции фольклора.
Эти два варианта следует рассматривать не как взаимоисключающие или противоречащие друг другу, а как взаимодополняющие. И тот, и другой вариант связан со смыслообразованием в фольклорном тексте. Обратимся к каждому из названных способов функционирования паронимов на конкретных примерах.
Начнем с использования паронимов в языке фольклора как средства профилирования содержания текста. Отметим сразу, что использование сходных по звучанию слов может дополнительно выполнять в фольклоре мнемонические функции — поскольку речь идет о текстах, воспроизводимых в устной речи.
В разных жанрах фольклора доминантным оказывается один из указанных выше механизмов профилирования смысла: прояснение семантики одного слова либо «высвечивание» значимого для носителя фольклора содержательного сходства слов.
Так, в былинах и песнях с помощью паронимов, принадлежащих к одному семантическому полю или образующих устойчивую ассоциативную связь, достигается экспрессивность текста в пределах жанровой разновидности.
Например, в былинах встречаем целый ряд контекстов с соотношением вечер - весел: Стало красно солнышко при вечери, А стал-то тут почестный пир при весели [1. С. 40]; Как солнышко у нас идет на вечере, Почестный пир идет у нас на весели [1. С. 36]; День идет ко вечеру, Пир идет ко веселу [1. С. 68].
Вечер в этой паронимической паре предстает как время отдыха, наступившего после трудового дня, время веселья, поскольку главное
уже сделано. Примечательно, что воплощенный в данной фольклорной формуле смысл в современном русском языке поддерживается семантикой таких слов и словосочетаний, как вечерки, вечеринка, праздничный вечер, торжественный вечер, творческий вечер. В истории русского языка слово «вечер» сочеталось с прилагательным детский, сравните в «Евгении Онегине» А. С. Пушкина: Три дома на вечер зовут: Там будет бал, там детский праздник. Итак, вечер - это свободное от работы время ()празд-шаа), время, которое люди могут провести весело и беззаботно, восстановив свои физические силы и поддержав силы духовные.
Таким образом, с помощью паронимиче-ской аттракции в тексте былин формируется устойчивая коннотативная связь вечера с весельем, праздником.
Рассмотрим примеры функционирования паронимов в эпических песнях:
1) Шли лугами, болотами, шли - топилися,
Ко Азову-городу торопилися [3. С. 36];
2) Посреди-то идут все наёмнички,
Позади-то идут все невольнички [3. С. 45].
Между словами первой из представленных
пар паронимов, безусловно, есть причинно-следственная связь: топилися, потому что торопилися, то есть шли, не разбирая дороги, чтобы успеть. С помощью этих созвучных слов достигается выразительность песенного текста: передается стремление воинов-защитников во что бы то ни стало помочь попавшим в беду в Азов-го-роде. И вместе с тем связь семантики слова «топиться» со смертью позволяет акцентировать внимание на трагизме описываемой в песне ситуации, передать смутное предвестие беды.
Паронимическая аттракция существительных наёмнички — невольнички во втором примере носит не менее экспрессивный и семантически нагруженный характер. И то, и другое слово содержит уменьшительно-ласкательный суффикс, то есть представляет людей в качестве объекта сочувствия, сопереживания. Народное сознание, по сути, отождествляет здесь тех, кто нанят на военную службу, с теми, кто попал в плен. Служба - это в любом смысле ограничение или самоограничение, служба по найму, ради денег - ограничение вдвойне. Невольник, пленник - человек, не принадлежащий себе, а потому заслуживающий милости и снисхождения. Таким образом, в центре внимания в данном фрагменте оказываются оба слова, вернее, стоящий за ними смысл - война как время беды, время испытаний для челове-
ка: сегодня он наемник, а завтра невольник, что почти одно и то же.
В других жанрах фольклора механизм паро-нимического сближения семантически нагруженных слов также получает свою реализацию. Например, в приметах: Анна холодная - осень голодная [2. С. 276] - о дне 16 ноября (Анна холодная); Два Егоръя, один холодный, другой голодный [2. С. 294] - о двух днях в русском календаре, носящих имя Егория: холодном (9 декабря) и голодном (6 мая).
Паронимы холодный - голодный оказываются тесно связанными в русской лингвокулыуре (достаточно вспомнить такие прецедентные тексты, как «Стрекоза и Муравей» И. А. Крылова или стихо-творение одного из героев Н. Н. Носова). Холод и голод выступают в качестве двух напастей в жизни русского человека, к которым ему нужно быть подготовленным.
В целом же в традиционных микротекстах, составляющих народный календарь, - в приметах, пословицах и поговорках - преимущественно реализуется функция прояснения (профилирования) смысла одного из слов. Кроме того, актуализируются мнемонические свойства паронимической аттракции. Приведем ряд примеров:
- Евтропий путь тропит да снег топит [2. С. 29] - о дне 16 марта, когда начинает пригревать солнце;
- С апреля земля преет [2. С. 42];
- Пришел Федул - теплый ветер подул [2. С.62] - о 18 апреля, когда начинают дуть теплые весенние ветры.
- Ворон каркает к несчастью, а ворона — к ненастью [2. С. 70];
- Когда на дороге грязь, тогда овес князь [2. С. 86] (сравните также известную и сегодня пословицу: Сади в грязь - будешь князь);
- Овес Никольский - ни хозяйский, ни конский [2. С. 94] - о дне 22 мая, когда уже нельзя сеять овес (толку не будет);
- Мокий мокрый [2. С. 97] - о 24 мая, названном в память о священномученике Мокии, в простонародье Мокром (в этот день часто бывают дожди);
- На Алёну сей лён [2. С. 111] - о 3 июня, когда начинали сеять лен;
- Придет Илья - принесет гнилья [2. С. 176] - о 2 августа (Илья-пророк), когда гремели грозы;
- До Прокла не жди от дороги прока [2. С. 28] - о 3 декабря, когда обычно устанавливалась санная дорога;
- На Сретенье зима с летом встретилась [2. С. 372] - о дне 15 февраля.
Второй вариант паронимического сближения слов в фольклорных текстах связан с реализацией людической функции языка: при употреблении паронимов задействуются механизмы лингвокреативной деятельности. Такого рода явления в лингвистике традиционно обозначаются термином парономазия. Приведем хрестоматийные примеры народных пословиц из собрания В. И. Даля: Или пан, или пропал; Сегодня пан, а завтра пропал; Сегодня полковник, завтра покойник; Кому блин, кому клин, а кому просто шиш [6]. Ср. также: Царь или псарь (всё или ничего) [9].
Интересной представляется точка зрения С. С. Иванова, который предлагает отличать языковую игру, построенную на использовании паронимов, от других типов языковой игры (например, каламбура). По мнению исследователя, «паронимия выходит за рамки игры только словами и звуковая составляющая данного явления неотделима от смысловой составляющей, точнее, даже опережает ее» [7. С. 231]. В связи с этим более уместным С. С. Иванову представляется обозначение парономазии как звуковой игры слов или звуко-смысловой игры. Как видим, формальное, а точнее, звуковое сходство в любом случае оказывается определяющим. Именно на основе формального сходства единиц, намеренно сталкиваемых в тексте, возникает эффект деавтоматизации их восприятия. И это, конечно же, способствует лучшему запоминанию самого текста и последующему воспроизведению его в коммуникации как устойчивой единицы.
Традиционные и современные тексты русского фольклора демонстрируют одинаковую тягу к использованию паронимов — либо с целью прояснения того или иного смысла, либо для достижения большей выразительности, либо для языковой игры. Так, прояснение смысла мы наблюдаем в следующем примере: Мои глазки, как алмазки, Брови очень хороши. Кто ни взглянет, сердце вянет, Остаются без души [10. С. 7]. Сравните приведенный текст частушки с поговоркой, построенной на паронимии: Глаз - алмаз, где подчеркивается исключительность, ценность качества названного предмета (а также человека, им обладающего). В поговорке Зять любит взять актуализируется прагматизм названного субъекта родственных
отношений. Прояснение смысла при помощи паронимов находим и в такой актуальной для современной публицистики пословице, как Суд не на осуд, а на рассуд.
Речевая экспрессивность, основанная на паронимическом сближении слов, широко представлена в пословицах и поговорках. Приведем ряд примеров из собрания В. И. Даля «Пословицы русского народа» [6]: Кто долго спит, тому денег не скопить. Долго спать -с долгом встать. Кто поздно встает, у того хлеба не стает. Мужик не живет богат, а живет горбат. Конь с запинкой да мужик с заминкой не надорвутся. Эка пасть-хоть бы ей пропасть. Выпь, а выпь, полно тебе выть. Весь дом вверх дном.
Прокомментируем лишь одну из представленных в этих примерах паронимических пар: богат — горбат. Выраженный здесь смысл полностью согласуется с традиционным представлением о том, что «от трудов праведных не нажить палат каменных». Интересным в данном случае является обозначение труженика как горбатого. В современном русском языке можно обнаружить ряд однокоренных слов, коррелирующих с этим обозначением. Помимо общенародного глагола горбатиться, имеющего значение «усердно трудиться» [10. С. 120], в профессиональной речи водителей употребляется слово горбатый для обозначения автобуса с «гармошкой» (то есть автобуса повышенной вместимости для перевозки пассажиров, автобуса-«труженика»), а в речи рабочих промышленных предприятий зафиксирован фразеологизм горбатая смена — тяжелая рабочая смена, связанная с большим напряжением физических сил.
Примеры паронимической аттракции широко представлены и в жанре частушки, например:
По заветной тропочке
Износил подметочки.
Только новые подбил
Кто-то милую отбил [12. С. 339].
Все платки переносила,
Теперь бежевый ношу.
Всех ребят перелюбила,
Теперь беженца люблю [10. С. 22].
В большинстве текстов звуковая близость слов используется для реализации смысловой игры:
Кругом горы, кругом горы
Горы с перекатами.
Не любовь, а одно горе
С этими ребятами [12. С. 66].
Последний пример соотносится с традиционным представлением уральцев о связи между горем и горой (что отражено, в частности, в сказе П. П. Бажова «Медной горы хозяйка», а также в песнях, преданиях и устных рассказах горнозаводских рабочих [5. С. 329]). В данной частушке актуализация связи между паронимами служит для создания иронического контекста.
Многочисленные примеры языковой игры, построенной на использовании паронимов, представлены в малых жанрах фольклора: Что потопаешь, то и полопаешь (поел.), Поле полоть —руки колоть, а не полоть, так и хлеба
не молоть (поел.), Архип охрип (скорогов.), Ульян Ульяне в лицо не глянет (пог.), На Прокла поле от росы промокло (примета, о 25 июля, начиная с которого выпадают большие росы); На Матфея зима потеет (о 28 ноября, когда от оттепели земля начинает сыреть); Варвара от ночи уворовала, да ко дню притачала (о 17 декабря, называемом Варвариным днем, когда устанавливалась зимняя погода и становилось светлее).
Таким образом, функционирование паронимов в фольклорных текстах оказывается важным объектом филологического анализа. С помощью паронимов носители фольклора акцентируют внимание на определенных отношениях и смыслах, выражают свои оценки, интенции и чувства. Можно предположить, что созвучие слов для народного сознания в целом не является случайным: за ним кроются требующие своего прояснения связи и смыслы.
Список литературы
1. Бобунова, М. А. Словарь языка русского фольклора: Лексика былин / М. А. Бобунова, А. Т. Хроленко. - Курск: Курск, гос. ун-т, 2006. - 125 с.
2. Будур, Н. Русский народный календарь / Н. Будур. - М.: Росса, 2007. - 575 с.
3. Глинкин, А. В. Песни оренбургских казаков: Старые и новые записи / А. В. Глинкин, А. И. Лазарев. - Челябинск: Челяб. гос. ун-т, 1996. - 266 с.
4. Голованова, Е. И. Паронимия в научном тексте как проблема соотношения языковой формы и содержания // Гуманитар, вектор. - 2012. - № 4. - С. 28-33.
5. Голованова, Е. И. Профессиональная языковая личность как смысловая доминанта в сказах П. П. Бажова // Бажовская энциклопедия / ред.-сост. В. В. Блажес, М. А. Литовская. - Екатеринбург: Сократ; Изд-во Урал, ун-та, 2007. - С. 328-332.
6. Даль, В. И. Пословицы русского народа : в 2 т. Т. 1. — М.: Терра, 1996. - 432 с.
7. Иванов, С. С. Игра слов и способы ее создания: смысловая и звукосмысловая игра слов / С. С. Иванов // Вестн. Нижегород. гос. лингв, ун-та им. Н. И. Лобачевского. - 2009. - № 6 (2). -С. 227-231.
8. Крылова, Н. В. Паронимия в современном английском языке: идиоэтнические и функциональные аспекты : дис. ... канд. филол. наук / Н. В. Крылова. - СПб., 1993. - 159 с.
9. Михельсон, М. И. Русская мысль и речь. Свое и чужое. Опыт русской фразеологии: сборник образных слов и иносказаний / М. И. Михельсон. Т. 1. - М.: Терра, 1997. - 800 с.
Ю.Пойте, девушки, припевушки / сост. В. Н. Бекетова, В. П. Тимофеев. - Шадринск: Изд-во Шадр. пед. ин-та, 1995. - 180 с.
11.Химик, В. В. Большой словарь русской разговорной экспрессивной речи. - СПб.: Норинт, 2004. - 768 с.
12.Частушки (в устах нерусских Башкортостана) / сбор материала, сост., вступ. ст., комментарии И. Е. Карпухина. - Уфа: Китап, 2003. - 528 с.
Сведения об авторе
Голованова Елена Иосифовна - доктор филологических наук, профессор кафедры теоретического и прикладного языкознания Челябинского государственного университета.
ligol@csu.ru
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2016. No. 4 (386). Philology Sciences. Issue 100. Pp. 41—45.
PARONYMS FUNCTIONING IN FOLKLORE TEXT
E. I. Golovanova
Chelyabinsk State University, ligol@csu.ru
The article is devoted to the features of paronyms functioning in the folklore texts of different genres. The author differentiates two ways of paronyms using: for actualization of significant national consciousness meanings or for gaming function in works of folklore. In many cases, the convergence of paronyms not only contributes to meanings generation, but also facilitates memorizing of oral texts.
Keywords: folklore text, genre, paronymic attraction, meanings generation.
References
1. Bobunova M.A., Khrolenko A.T. Slovar' yazyka russkogo fol 'klora: Leksika bylin [Dictionary of the language of the Russian folklore: Vocabulary of the bylinas]. Kursk, 2006. 125 p. (In Russ.).
2. Budur N. Russkiy narodnyy kalendar' [Russian people calendar]. Moscow, 2007. 575 p. (In Russ.).
3. Glinkin A.V., Lazarev A.I. Pesni orenburgskikh kazakov: Starye i novye zapisi [Songs of the Orenburg cossacks: Old and new records]. Chelyabinsk, 1996. 266 p. (In Russ.).
4. Golovanova E.I. Paronimiya v nauchnom tekste kak problema sootnosheniya yazykovoy formy i soderzhaniya [Paronyms in the scientific text as the problem of the relationship of the lingual form and content]. Gumanitarnyy vector [Humanitarian vecto], 2012, no. 4, pp. 28-33. (In Russ.).
5. Golovanova E.I. Professional'naya yazykovaya lichnost' kak smyslovaya dominanta v skazakh P.P. Bazhova [Professional lingual personality as semantic dominant in the tales P.P. Bazhova]. Ba-zhovskaya entsiklopediya [Bazhov encyclopedia]. Ekaterinburg, 2007. Pp. 328-332. (In Russ.).
6. Dal' V.I. Poslovitsy russkogo naroda [Proverbs of the Russian people], vol. 1. Moscow, 1996. 432 p. (In Russ.).
7. Ivanov S.S. Igra slov i sposoby ee sozdaniya: smyslovaya i zvukosmyslovaya igra slov [Play on words and the methods of its creation: semantic and sound-semantic play on words]. Vestnik Nizhegorodskogo gosudarstvennogo lingvisticheskogo universiteta imeni N.I. Lobachevskogo [Bulletin of Lobachevsky State University of Nizhny Novgorod], 2009, no. 6 (2), pp. 227-231. (In Russ.).
8. KrylovaN.V. Paronimiya v sovremennom angliyskom yazyke: idioetnicheskie i funktsional'nye aspekty [Paronyms in the contemporary English: the idioethnic and functional aspects]. Sankt-Peter-burg, 1993. 159 p. (In Russ.).
9. Mikhel'son M.I. Russkaya mysl' i rech'. Svoe i chuzhoe. Opyt russkoy frazeologii: sbornik ob-raznykh slov i inoskazaniy [Russian thought and speech. Its and stranger. Experience of Russian phraseology: the collector of descriptive words and allegories], vol. 1. Moscow, 1997. 800 p. (In Russ.).
10.Poyte, devushki, pripevushki [Sing, girl, pripevushki]. Shadrinsk, 1995. 180 p. (In Russ.).
11.Khimik V.V. Bol'shoy slovar' russkoy razgovornoy ekspressivnoy rechi [Big Dictionary of the Russian conversational expressive speech]. Sankt-Peterburg, 2004. 768 p. (In Russ.).
12 .Chastushki (v ustakh nerusskikh Bashkortostana) [Folk songs (in the mouths of the non-Russians of Bashkortostan)]. Ufa, 2003. 528 p. (In Russ.).
