CC BY
22
ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ БЛОК ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ
И.А. Широких
Ключевые слова: бытийная семантика, контекст, текст, функциональный блок экзистенциальный предложений. Keywords: existential semantics, context, text, implementation pattern of existential sentence.
Только поверхность текстовой организации может являть собой картину обычной связи предложений - их последовательность. На самом деле «в тексте рождается свой внутренний механизм глубоких семантических отношений, которые в результате образуют логико-коммуникативный смысл. В тексте осуществляется интеграция значений отдельных предложений, в результате которой рождается новая информация» [Колшанский, 1984, с. 107]. Для изучения реализации бытийных смыслов в художественном тексте, мы предлагаем использовать понятие «функциональный блок экзистенциальных предложений» (далее ФБЭП), рассмотрение которого и стало целью данной статьи. Материалом исследования послужила трилогия Дж. Голсуорси «Современная комедия» и ее оригинал.
В лингвистике существует несколько интерпретаций блока: одни исследователи определяют его как «объемную текстовую категорию» [Матвеева, 1990], другие - как первичную, непосредственно заданную в языковом сознании говорящих единицу языковой деятельности, которая является «членимой» но «не расчленяемой» субстанцией [Гаспа-ров, 1996]. Согласно Г.В. Колшанскому, во всех разновидностях микро- и макротекста можно найти определенную минимальную единицу текста - блок, текстему, которая включает в себя некоторую весьма ограниченную группу высказываний и частично грамматически оформленную вроде абзаца или периода. Эти единицы по иерархии структуры текста выше, чем сложное предложение, но они еще не составляют монолитной единицы как самостоятельной структурной части, поскольку не обладают признаком тематической или смысловой законченности. «Такого типа текст или текстема являются переходной единицей к микро- и макротексту и служат ориентиром для анализа
текста в его инфраструктуре в случаях необходимости четкого отмежевания блока текста от простой совокупности предложений» [Колшан-ский, 1984, с. 106].
Существует понятие «композиционный блоки» - «наиболее значимые и наиболее крупные по объему структурно-содержательные части текста, которые создаются соединением содержательной обособленности текстового фрагмента и его относительной структурной завершенности» [Матвеева, 1990, с. 33-34]. Традиционно выделяют три типа композиционных блоков: заголовок, вступление и заключение. Анализируя вводные конструкции на материале немецкого языка, А.А. Мецлер употребляет понятие «текстовой блок» (Textblock), «отношение между компонентами которого оформляется вводными конструкциями, являющимися одновременно формальными маркерами этих отношений и интерпретаторами его содержания. «Текстовой блок» представляет собой такой фрагмент коммуникации, в пределах которого одни компоненты создают необходимые условия существования других, выступая для них мотивирующими факторами» [Мецлер, 1984, с. 52]. М.Б. Гаспаров утверждает, что «вся наша языковая деятельность - и создаваемая, и воспринимаемая нами речь - пронизана блоками-цитатами (выделено нами. - И.Ш.) из предшествующего языкового опыта. Именно такие, и только такие единицы языковой ткани, которые соединяют в себе заданность и пластичность, непосредственность воспроизведения и узнавания и зыблющуюся текучесть, предметную конкретность и эфирную протеистичность, могут быть признаны языковыми «единицами», из которых складывается и в параметрах которых протекает языковое существование» [Гаспаров, 1996, с. 117]. Для обозначения единицы такого рода автор вводит понятие коммуникативного фрагмента, которое появилось на основе аналогий и контаминаций «коммуникативная единица», «речевой блок», «фрагмент текста». Коммуникативному фрагменту присущи следующие качества: непосредственная заданность в памяти говорящих, коммуникативная заряженность, пластичность, динамическая заданность, уникальность.
Для описания процесса порождения речи «необходимы «крупные» единицы, идет ли речь о моделях порождения и схемах их разворачивания, о номинативных блоках, превышающих по своей протяженности простое слово, или, наконец, о таких сложных структурах сознания, как фреймы, сцены или сценарии, которые во многом предопределяют рождающиеся речевые высказывания и выбор средств для их реализации» [Человеческий фактор в языке, 1991, с. 7]. Используя
термин «межтекст», И.Ю. Качесова помещает его в один ряд с такими понятиями, как внутренняя форма текста [Голев, 1997], ситуативно-речевой блок [Чувакин, 1996]: «Для обозначения подобных явлений (своего рода «черных ящиков» - известного, что находится на входе и выходе, но не известно, что внутри) в лингвистической литературе употребляются различные термины, в зависимости от аспекта изучения» [Качесова, 1998, с. 67]. При исследовании смешанной коммуникации в художественном тексте А.А. Чувакин вводит единицу языко-ситуативной коммуникации (ЯСК) - ситуативно-речевой блок (СРБ) -и представляет СРБ в плане его состава, структуры и функционирования. «Единицей ЯСК является ситуативно-речевой блок - специфическое коммуникативное образование, возникшее и существующее на основе креативной связи языкового и ситуативного компонентов ЯСК и выступающее в качестве продукта коммуникативной деятельности Сг (субъекта говорящего) и объекта коммуникативной деятельности Сс (субъекта слушающего)» [Чувакин, 1996, с. 28].
Функциональный блок экзистенциальных предложений (ФБЭП) мы определяем как структурно-семантическое образование, возникшее на основе номинативной схемы бытийной конструкции и функционирующее в оригинале произведения и его переводе. Номинативная схема русского бытийного предложения - локализатор - бытийный глагол
- имя бытующего предмета и экзистенциальной конструкции в английском языке - вводный компонент there - глагольный компонент - имя
- область бытия - выступают в качестве инвариантов выражения бытийных смыслов в первичном и переводном текстах. Однако возможно предположить, что в тексте оригинала значение экзистенции совсем необязательно будет представлено вводяще-бытийной конструкцией, что объясняется различным представлением макро- и микромиров в английском и русском языках, а также особенностями синтаксических структур данных языков.
При постулировании ФБЭП мы будем обращаться не только к семантическим компонентам предложений со значением экзистенции, но и к понятию лингвистического контекста, который представляет собой вербальное окружение лингвистической единицы в пределах ее непо-стредственных и опосредованных семантических отношений. Контекст (от лат. contextus - соединение, связь) - фрагмент текста, включающий избранную для анализа единицу, необходимый и достаточный для определения значения этой единицы, являющегося непротиворечивым по отношению к общему смыслу данного текста [Торсуева, 1998, с. 238]. Контекст проявляет сущностные свойства языковых знаков и
поэтому постоянно присутствует в языковом сознании. Концептуальное представление о контексте покоится на двух основаниях [Ревзина, 1998]:
1) в речемыслительном процессе системно заданные свойства языковых единиц реализуют себя в сцеплении с другими языковыми единицами, детерминируя их и детерминируясь ими;
2) языковые единицы, сохраняя тождественность самим себе в своих инвариантных свойствах, видоизменяют другие свои свойства под воздействием окружения.
В основе теории контекста лежит положение о том, что текст не может быть простой линейной соположенностью слов. В пределах общего понятия контекста различают узкий контекст (или «микрокон-тектс») и широкий контекст (или «макроконтекст»). Существует точка зрения, согласно которой микроконтекст и макроконтекст отличаются только своей протяженностью. Под первым понимается предложения (высказывание), под широким контекстом имеется в виду «текстовой контекст, то есть совокупность языковых единиц, окружающих данную единицу в пределах, лежащих вне данного предложения, иными словами, в смежных с ним предложениях» [Бархударов, 1975, с. 169]. Н. Э. Энквист отмечает, что границы контекста и детали его характерных особенностей определяются задачей, которую ставит перед собой исследователь, и материалом, с которым он работает [Энквинист, 1980]. Таким образом, границы микро- и макроконтекста не могут быть детерминированы заранее; они зависят как от исследуемой единицы, так и от целей исследования.
При сопоставлении одних языковых единиц с другими реальное значение высказывания раскрывается через его функционирование, сущность же функционирования строевых единиц языка мы познаем, анализируя их. В настоящей статье анализу подвергается функционирование бытийных предложений в переводном тексте романа и его оригинале. Таким образом, микроконтекстом становится минимальное окружение бытийного высказывания, в котором оно, включаясь в общий смысл фрагмента, реализует свое значение и дополнительное кодирование в виде ассоциаций, коннотаций и др. Макроконтекст представляет собой окружение исследуемой единицы, бытийной конструкции, позволяющее установить ее функцию в тексте как целом, то есть, в нашем случае, во всей трилогии. Само моделирование контекста связано с теорией научной парадигмы и с конкретной моделью функционального блока экзистенциальных предложений.
В трилогии мы отметили представляющий интерес использование личностных бытийных предложений, в которых в качестве имени бытующего объекта выступает сочетание «французская кровь». Необходимо заметить, что соответствующие английские высказывания строятся не по бытийному типу.
- Мне кажется, в вас есть французская кровь, не правда ли?
- Да, моя бабка была француженкой.
- А во мне французской крови больше. Знаете ли, французы - не
из тех, кто легко прощает. И они не убеждают себя верить в
то, во что хотят верить (Дж. Голсуорси «Серебряная ложка»,
1989, с. 265).
- You look as if you might have some French blood in you. Have you?
- Yes. My grandmother was of a French stock.
- Well, I have more. The French, you know, don't forgive easily. And they don't persuade themselves into believing what they want to (J. Galsworthy «The Silver Spoon», 1976, p. 61).
Говорят, француженки помогают своим мужьям делать карьеру. В ней есть французская кровь. Может быть, это стремление к идеалу, желание иметь все самое лучшее и быть лучше тех, кто окружает ее? (Дж. Голсуорси «Серебряная ложка», 1989, с. 247).
French women, they said, co-operate with their husbands in the family career. It was the French blood in her. Or perhaps just idealism, the desire to have and be the best of whatever bunch there was about? (J. Galsworthy «The Silver Spoon», 1976, p. 39).
В наших примерах бытийные высказывания приобретают некоторую оценочную коннотацию: наличие «французской крови» предполагает, что человеку присущи определенные качества, свойственные французам. В первом случае - неумение прощать и реальное восприятие действительности, во втором - стремление к совершенству. Эти черты характера вычитываются из последующих предложений, то есть правого контекста.
Выделяют эксплицитный контекст, то есть явно выраженный как вербальными, так и невербальными средствами, и имплицитный - явно не выраженный [Колшанский, 1984]. Имплицитный контекст является одним из видов пресуппозиции: либо это фоновые знания коммуникантов о предшествующей ситуации, либо знание предшествующих текстов. Так как материалом нашего исследования выступает трилогия «Современная комедия», включающая в себя отдельные романы, то изучение бытования и поведения экзистенциальных высказываний тексте предполагает знание всех частей произведения: «Белая обезьяна»,
«Серебряная ложка», «Лебединая песня». Таким образом, в нашем случае имлицитный контекст играет немаловажную роль при проведении лингвистического анализа.
У китайского живописца, работавшего столько лет назад, была и логика и чувство традиции. Он увидел беспокойство зверя под более острым углом, и запечатлел его навеки (Дж. Голсуорси «Лебединая песня», 1989, с. 141).
The Chinese artist of all those centuries ago had continuity and tradition in his blood; he had seen the creature's restlessness at a sharper angle than people could see it now, and stamped it there for ever (J. Galsworthy «Swan Song», 1876, p. 173).
Упоминание белой обезьяны на картине и китайского художника в заключительной части произведения «Лебединая песня» заставляет вспомнить не только историю приобретения полотна, но и то, что собой стало олицетворять животное. Белая обезьяна выступает символом «золотой» молодежи, которая жаждет удовольствий, выжимает досуха «плод» жизни и пренебрегает, как ненужной шелухой, старой моралью, условностями, традициями. Речь об этом шла в первой части трилогии «Белая обезьяна», то есть имлицитный контекст в действии.
Таким образом, функциональный блок экзистенциальных предложений выступает структурой не субстациональной, а функционально целостной, и является выразителем бытийной семантики в тексте. Одной из форм проявления взаимозависимого характера элементов языка, выступающего в виде тех или иных коммуникативных единиц, является контекст. При невыраженности тех или иных компонентов высказывания со значением экзистенции компенсаторные функции выполняет контекст. Анализ окружающего текста позволяет выявить в нем элементы необходимые для поддержания бытийной семантики. Как известно, художественный текст создает вокруг себя поле возможных интерпретаций порой очень широкое. И поэтому, что касается приращения смысла языковых единиц (интенсифицирующая функция контекстуального компонента ФБЭП), оно имеет место в любом художественном тексте, так как герои произведений и их речь - это плод творческой фантазии автора, хотя и основанной на реальной действительности.
Литература
Бархударов Л.С. Язык и перевод (Вопросы общей и частной теории перевода). М.,
1975.
Гаспаров Б.М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования. М.,
1996.
Голев Н.Д. Деривация и мотивация как формы оязыковленной детерминации: инварианты и варианты // Очерки по лингвистической детерминологии и дериватологии русского языка. Барнаул, 1998.
Качесова И.Ю. Синтаксическая композиция текстов рассказов и киносценариев В.М. Шукшина: Трансформационный аспект. Барнаул, 1998.
Колшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка. М., 1984. Матвеева Т.В. Функциональные стили в аспекте текстовых категорий: Синхронно-сопоставительный очерк. Свердловск, 1999.
Мецлер А.А. Понятие текстового блока // Филологические науки. 1984. № 6. Ревзина О.Г. Контекст // Русский язык. Энциклопедия. М., 1998. Торсуева И.Г. Контекст // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1998. Человеческий фактор в языке : язык и порождение речи. М., 1991. Чувакин А.А. Основы эвокационной теории художественной речи. Барнаул, 1996. Энквинист Н.Э. Параметры контекста // Новое в зарубежной лингвистики. М., 1980. Вып. IX.
Источники
Голсуорси Дж. Белая обезьяна. Серебряная ложка. Ташкент, 1989.
Голсуорси Дж. Лебединая песня. Ташкент, 1989.
Gaslworthy J. The Silver Spoon. - Moscow, 1976.
Galsworthy J. Swan Song. Moscow, 1976.
Galsworthy J. The White Monkey. Moscow, 1976.
