CC BY
59
Филология. Искусствознание Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2014, № 2 (3), с. 265-267
УДК 82
ФУНКЦИИ МЕДИАЭСТЕТИЗАЦИИ И ИНТЕЛЛЕКТУАЛИЗАЦИИ ТЕЛЕСНОСТИ (ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ)
© 2014 г. Н.И. Метелева
Нижегородский госуниверситет им. Н.И. Лобачевского
lolaene5@yandex.ru
Поступсла вркдавцсю 16.07.2014
Рассматривается понимание телесности в интеллектуальной и эстетической культуре, представлен теоретический аспект проблемы формирующегося представления о телесности в современном медиа-пространстве.
Ключквык слова: телесность, медиапространство, теория медиа, феноменология, интерпретация, философия культуры, фотография.
Обращение современности к проблеме культуры телесности происходит на фоне всегда существовавшего интереса к физическому, который разворачивается в противоположность проблемам внутреннего мира, связанного с духовной составляющей. В центре культуры находилась дихотомия разум / чувства, в то время как проявления природных законов (чувственность) признавались маргинальными областями человеческого опыта, не распространявшимся за пределы частной жизни.
Подобный взгляд на телесность претерпевал в культуре ряд трансформаций в связи с тем, что «тело оформлено познавательными, этическими и эстетическими категориями, совокупностью внешних зрительных и осязательных моментов, являющихся в нем пластическими и живописными ценностями» [1, с. 43]. Свидетельство тому - наличие огромного количества попыток на протяжении всей истории культуры художественно, философски (и этически) осмыслить тело: изобразить его, открыть или спрятать как непристойность.
Предмет дискуссий о теле концентрирует внимание на содержании его означающего, пропущенном сквозь призму искусства, политики, философии, религии и пр. В целом гуманитарный дискурс оставляет проблему телесности в рамках самого себя, наделяя ее соответствующим толкованием. Смещаясь из сферы гуманитарного дискурса в область психоаналитического (сознания и бессознательного), проблема исследования телесности обращается к области непознанного, клинического. Поэтому и после Фрейда адекватное, не маргинальное высказывание о телесности в отрыве от внутренних процессов личности трудно осуществимо в практике культуры общения.
С одной стороны, искусство на современном этапе пытается обнаружить этот пласт, что выглядит радикальным жестом в сторону вседозволенности. С другой, телесность в открытой форме, если ее описание нельзя обусловить художественными задачами, является проявлением маргинальной сферы массовой культуры. Возникает отрицательный облик индустрии, связанной с телесностью. Внутри нее происходит отказ от антропологии, искажается и отчуждается образ целостного человека, отдельные части тела которого, поэтизируются. Если абстрагировать феномен от отрицательных коннотаций, связанных, в первую очередь, с коммерческой стороной вопроса, массовой культуры как одиозной индустрии, то проблема нейтрального высказывания о телесности является значимой.
Возможность представить факт откровенности как естественности меняется с развитием медиапространства, которые следует понимать как «внешние расширения человека» [2, с. 266]. Это понимание предложил Маршалл Маклюэн, противопоставляя его точке зрения, которая опирается на проблему медиа с позиций массовой коммуникации и СМИ, структура которых основана на подмене информации, ее трансформации в связи с потребностями заказчика. С точки зрения теории коммуникации, медиа пространство мистифицируется, поддерживая культивируемый миф о захвате мира информационными интернет-ресурсами.
Медиа - это уже сообщение, пространство, где отсутствует системность, целостность, но возникают способ видения, модус, конфигурация. Такой эффект можно сравнить с практиками авангардного искусства, к примеру, кубизма. Оно делает акцент не на изобразительной кра-
266
Н.И. Метелева
соте предмета, а на возможности расширения сознания, создания новой установки, с помощью которой будет возможность воспринимать проявление авангардных практик. По аналогии: движение, перемещение по медиапространству приводят к опыту взаимодействия, в результате которого появляется некий осязаемый элемент, включающийся и работающий в новом контексте. Обнаруженный через разъятый мир, не претендующий на мировоззрение или иное понятие метафизики - «позиция, при которой значению явлений придают более высокую ценность, чем их материальному присутствию» [3, с. 11]. Факт описания телесности внутри медиапро-странства, в следствие этого абстрагирован от воображения, интерпретации - той парадигмы классической культуры, которая стремится придать значение физическому.
В интернет-пространстве появляется возможность проследить проявления этого осязаемого элемента, формирующегося вокруг телесности с учетом субстанции выражения (техника, компьютер) и формы выражения (изображения, статьи). Медиа и тело могут сближаться на основании непредставления об их реальном присутствии, нет способа нейтрального высказывания о них. Несформированность этих элементов бытия в сознательном аппарате представлений что не позволяет выстроить культуру общения. Хронологически совпадает и формулирование высказывания о медиа и телесности, поскольку очевидна несостоятельность подхода со стороны коммуникации и современного контекста спиритуализации телесности или превращения ее в самовыражение и коммуникацию.
Как было обозначено выше, через категории эстетического и интеллектуального (являются традиционными для культуры) высказывание о телесности возвращается к проблемам самого эстетического и интеллектуального и обрастает там множеством, которое нередко оказывается эвристическим для культуры. Медиапростран-ство постэстетическое и постинтеллектуальное, подчиняясь ключевому моменту, что существует оно для обнаружения не самого себя, в связи с чем и возникает соблазн игнорировать его как отдельный самостоятельный факт. Начало красоты и познавательное начало Интернет-пространства становятся средством формирования определенного поля среди готовых высказываний о телесности, которые как раз менее всего принадлежат к области традиционных культурных значений.
Наиболее близким к нашим рассуждениям оказывается так называемый телесный подход,
обозначенный в книге Гумбрехта «Производство присутствия», в рамках которого тело - это опыт (освоение мира через понятие) и восприятие (наблюдение мира через чувственное). Ме-диапространство переполняет «высокое» искусство, с одной стороны, представленное классической живописью, литературой, которые воспринимаются как момент фиксации определенной точки истории культуры, хотя попадая в массовое поле произведения не воздействуют эмоционально, но воспринимаются в векторе восприятия темы. Рассудок, который был призван расколдовать мир, теряет связь с миром. Образ человека в эпоху Просвещения - эпоху тотальной интеллектуализации - значительно снижен, однако медиапространство провоцирует сознание, в первую очередь, на наблюдение и фиксацию. «Фигурка - чисто интеллектуальное, бестелесное существо, она является наблюдателем мира, чисто познавательные способности» [4, с. 16]. Картины, письма перестают принадлежать их авторам, они не являются ценными фактами в конкретизации личности в медиапро-странстве, в связи с этим, медиа как неличное проявление принято считать массовым, но сама невозможность личного, психологического не затрагивается, а значит, понятие о телесности формируется нейтральное.
Авангардное искусство отменило границу между творчеством и интеллектуальной деятельностью. Обращение к современному искусству происходит в рамках непротиворечия искусства интеллекту. Искусство - это не вид антиинтеллектуализма, новое искусство антиге-донистично, в нем приоритетна психологическая невовлеченность, дух точности. Медиапро-странство, осознаваемое через авангардное искусство, его методы, может быть переосмыслено в рабочее пространство, формирующее современную культуру, дающее ей не отрицательный, а вполне удовлетворительный вектор.
Произведение искусства не является носителем идей или моральных настроений. Оно в первую очередь - объект, модифицирующий наше сознание и восприимчивость, питающий собой частные идеи и чувства. Единица современного искусства - не идея, а анализ и расширение ощущений [5, с. 8], оно аполитично, недидактично. Интеллект / искусство не разграничены концептуально, это разница форм выражения самого контента. Поэтому любопытным представляется смешанный набор материалов внутри медиапространства. Большую часть контента составляют изображения в большинстве случаях: это фотография, что симптоматично для интернет-пространства и массовой культу-
Функции медиаэстетизации и интеллектуализации телесности (теоретический аспект) 267
ры. Знаменуется возвращение к той далекой культуре нелинейной концептуализации мира, которая связана с мифологическим сознанием. Телесность концептуализируется в изображение, абстрагируясь от логического суждения, представляется визуально.
Линейный строй культуры - временной, господство текста, в котором воображение порождало все больше смыслов, которые нуждались в толковании. В древности изображения выступают посредниками между миром и человеком, они отвечают за представления человека, который видит за поверхностью образов реальность, потому что ему еще незачем расшифровывать эти изображения. Он переносит их во внешний мир такими, какими они нарисованы. «Мир сам становится образным - неким контекстом сцен, контекстом положений вещей, системой» [6, с. 8].
Втягивание тела, секса в область современности, где медийность снимает табу и с помощью различных средств - произведений искусства - в связи с концепцией создателя задает контекст уместности темы, касающейся телесности. Однако в попытке создать нейтральный язык, вопрос о назначении самих медиа подобного рода остается открытым. Несмотря на нейтрализацию, антигедонизм, смягчение противопоставления чувственного и интеллектуального, художественного и бытового, частного, принятая позиция медиапространства сни-
мает акцент со значения, толкования, интерпретации телесности, ее эстетизации и интеллектуализации, которая происходила в культуре до сих пор, поворачивает идею телесности к ее самоценности, возможности формирования понятия, которое приемлемо для функционирования в медиапространстве, обращенном в сферу поиска взаимодействий и логических связей -как следствие - мышления и сознания, а не в контексте культуры восприятия значения и интерпретации.
Список литературы
1. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. 445 с.
2. Маклюэн М. Понимание Медиа: Внешние расширения человека / Пер. с англ. В. Николаева; Закл. ст. М. Вавилова. М.; Жуковский: КАНОН -пресс-Ц, Кучково поле, 2003. 464 с.
3. Гумбрехт Х.У. Производство присутствия: Чего не может передать значение / Пер. с англ. С. Зен-кина. М.: Новое литературное обозрение, 2006. 184 с.
4. Хоркхаймер М., Адорно Т. В. Диалектика просвещения. Философские фрагменты. М.-СПб.: Медиум, Ювента, 1997. 314 с.
5. Зонтаг С. Мысль как страсть / Составление, общая редакция, перевод с франц. Б. Дубина. М.: Русское феноменологическое общество, 1997. 208 с.
6. Флюссер В. За философию фотографии / Пер. с нем. Г. Хайдаровой. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2008. 146 с.
A FUNCTION OF MEDIA-AESTHETISATION AND INTELLECTUALISATION OF PHYSICALITY (TEORETICAL ASPECT)
N.I. Meteleva
The article presents the conception of physicality in intellectual and aesthetical culture, and a theoretic aspect of a problem of forming presentation of physicality in a modern media landscape.
Keywords: physicality, media landscape, theory of media, phenomenology, interpretation, philosophy of culture, photography.
References
1. Bahtin M. M. Jestetika slovesnogo tvor-chestva. M.: Iskusstvo, 1979. 445 s.
2. Makljujen M. Ponimanie Media: Vneshnie ras-shirenija cheloveka / Per. s angl. V. Nikolaeva; Zakl. st. M. Vavilova. M.; Zhukovskij: KANON-press-C, Kuchkovo pole, 2003. 464 s.
3. Gumbreht H.U. Proizvodstvo prisutstvija: Chego ne mozhet peredat' znachenie / Per. s angl. S. Zenkina. M.: Novoe literaturnoe obozrenie, 2006. 184 s.
4. Horkhajmer M., Adorno T.V. Dialektika prosves-hhenija. Filosofskie fragmenty. M.-SPb.: Medium, Ju-venta, 1997. 314 s.
5. Zontag S. Mysl' kak strast' / Sostavlenie, ob-shhaja redakcija, perevod s franc. B. Dubina. M. : Russkoe fenomenologicheskoe obshhestvo, 1997. 208 s.
6. Fljusser V. Za filosofiju fotografii / Per. s nem. G. Hajdarovoj. SPb.: Izd-vo S.-Peterb. un-ta, 2008. 146 s.
