CC BY
131
В. М. Рябков
ФУНКЦИИ ИСТОРИОГРАФИИ СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
В статье впервые выявлены и дано обоснование функций историографии социально-культурной деятельности, как одной из основ ее методологии. Рассмотрены такие функции историографии социально-культурной деятельности как: научно-познавательная, прогнозирующая, социальной памяти, воспитательная. Особое внимание обращено на функции научно-познавательной и социальной памяти. Приведены примеры, иллюстрирующие выявленные функции. Ключевые слова: социально-культурная деятельность, теория, методология, историография, историография социально-культурной деятельности, функции, функции историографии, научно-познавательная функция, функция социальной памяти, прогнозирующая функция, воспитательная функция.
The article reveals and determines the historiography functions of social-cultural activity as one ofits methodological grounds. The article also discusses different historiography social-cultural activity functions such as scientific-cognitive, predictive, of social memory and educational. Special attention should be paid to scientific-cognitive and of social memory functions. The article also contains examples of the revealed functions. Keywords: social-cultural activity, theory, methodology, historiography of social-cultural activity, functions, historiography functions, the scientific-cognitive function, the function of social memory, predictive function, educational function.
Многообразие форм влияния исторического опыта на современность обусловливает наличие у исторической науки социальных функций, то есть ролей, которые она выполняет в жизни общества и которые в своей совокупности определяют ее социальную ценность. Собственно, в эффективности выполнения исторической наукой своих социальных функций и заключается ее актуальность.
Доктор исторических наук, профессор А. И. Уваров, исследуя структуру теории в исторической науке, отмечал, что основным фактором, определяющим структуру теории в исторической науке, в конечном счете служат ее функции, которые она выполняет в самом историческом познании. В этом отношении историческая теория не отличается от теорий в других науках. Она разнится с ними спецификой функции — отсюда наличие особенностей в ее строении (5, с. 51).
Исследователь делает вывод о том, что основные функции теории в исторической науке сводятся к следующим пяти функциям.
Первая функция состоит в том, что-
бы правильно установить и определить объект исследования, объект теории, вычленить его в естественных границах среди других исторических объектов.
Задачей второй функции исторической теории является воссоздание фактов, верно отражающих историческую действительность, как исходных элементарных ячеек, частиц в исторической теории для познания прошлого.
Смысл третьей функции состоит в том, чтобы раскрыть сущность объекта, объяснить его теоретически, правильно интерпретировать факты, относящиеся к нему.
Четвертая функция исторической теории заключается в необходимости реконструкции объекта исследования как некоего целого, единого, которая должна основываться на фактических и теоретических знаниях о нем. При этом речь идет о воссоздании конкретного целого не в философском понимании, когда имеется в виду синтез рациональных знаний сущностного характера, а в понимании исторической науки. Здесь же, по нашему мнению, конкретное, наряду с рациональными знаниями, включает и нечто чувственное, по крайней
мере — элементы содержания продуктов творческого воображения.
Наконец, пятая функция исторической теории сводится к выработке соответствующей знаковой системы, в первую очередь необходимой для выражения содержания данной теории терминов (5, с. 51-52).
Это находит свое отражение и в теории историографии социально-культурной деятельности. Обращение к истории политико-просветительной, культурно-просветительной или же культурно-досуговой, а на современном этапе — социально-культурной деятельности всегда социально мотивировано, направлено на удовлетворение тех или иных общественных потребностей. В категории «социальные функции» и воплощается ответ исторической науки на эти потребности. А поскольку интерес общества к своему прошлому всегда стимулировался определенными вопросами к нему, порождаемыми настоящим, и изучение истории было призвано давать ответы на эти вопросы, социальные функции оказываются имманентно присущими историческому познанию с глубокой древности.
Вопрос о функциях историографии социально-культурной деятельности и их классификации имеет, несомненно, методологическое значение, так как через функции проявляется её социальная сущность. Слово «функция» фигурирует во многих науках и отраслях знаний, но все оттенки и значения в конечном счете связаны с родовым смыслом — «исполнение», «совершение». В философии под функциями понимаются «внешние проявления свойств какого-либо объекта в данной системе отношений» (6, с. 401). Как отмечает Л. Н. Столович, «прежде всего "функция" предполагает наличие системы и ее элементов, компонентов, проявлением активности которых она является» (4, с. 105). По определению В. Г. Афанасьева, «функция системы является проявлением свойств, качеств системы во взаимодействии с другими объектами системного и несистемного
порядка, выражением определенной относительно устойчивой реакции системы на изменение ее внутреннего состояния и ее внешней среды, реакцией на возмущающее воздействие изнутри и извне, своеобразным специфическим способом поведения системы... Функции системы как целого определяют функции, которые выполняет в системе каждый из ее компонентов» (1, с. 133).
Анализ литературы, отражающей вопросы историографии, свидетельствует, что к проблеме исследования ее функций обращались такие исследователи, как Б. М. Иванов (2) и Б. Г. Могиль-ницкий (3).
Б. Г. Могильницкий, исследуя функции историографии, отмечает, что по мере развития исторической науки и самого общества ее функции усложняются, становятся все более многообразными. Пытаясь удовлетворить усиливающиеся потребности общества в осмыслении настоящего и предвидении будущего, история все активнее вторгается в жизнь общества. Все более настоятельными делаются запросы общества, и все более широкие сферы его жизни становятся объектом изучения и прямого воздействия исторической науки. Прогрессирующее усиление социальной активности исторического познания, таким образом, неизбежно ведет к расширению социальных функций исторической науки (3, с. 140).
Итак, социальные функции исторической науки не являются величиной постоянной и неизменной. Они эволюционируют и видоизменяются вместе с развитием исторической науки и самого общества.
Исходя из вышеизложенного, исследователь считает, что «методологически неверно пытаться рассматривать функции исторической науки "вообще", безотносительно к ее конкретному ... положению. Конечно, отдельные ее функции, такие, например, как функция социальной памяти или воспитательная, имманентно присущи самой ее природе и обнаруживаются на всех этапах ее развития. Однако, не говоря уже о том, что
каждое время вкладывает свое содержание в понимание этих функций ... только совокупность функций, выполняемых наукой на каждом этапе ее развития, может дать действительное представление о ее месте в обществе и социальной значимости» (3, с. 142).
Тесная связь истории с современностью, обусловливающая ее зависимость от господствующих в данном обществе идейно-политических представлений, определяет и ее возможности в осуществлении своих социальных функций.
Мы рассмотрим основные социальные функции историографической науки. Сознавая, что выделяемые нами функции не исчерпывают всего спектра социального воздействия историографии, мы в то же время полагаем, что в своей совокупности они позволяют достаточно наглядно представить то выдающееся место, какое принадлежит им в социально-культурной деятельности.
Б. Г. Могильницкий, исследуя методологические проблемы истории и историографии, выделяет следующие функции историографии: научно-познавательную, прогнозирующую, социальной памяти, воспитательную (3).
В числе названных функций историографии значительная роль принадлежит научно-познавательной функции. Умение анализировать источники отражает профессиональный уровень историка, а научно-познавательная функция в целом — развитие историографии. Обосновывая место данной функции в историографии, исследователь считает, что это фундаментальная функция исторической науки, определяющая как положение истории среди других наук, так и ее место в историографии. Реализация этой функции исторической наукой предполагает не только накопление и осмысление научных знаний, но и выяснение на конкретно-фактологической основе ведущих закономерностей общественного развития. Только успешно решая эти задачи, историческая наука может эффективно выполнять и все другие свои функции (3, с. 144). Вот почему рассмотрение функций историографи-
ческой науки необходимо начинать с характеристики этой основополагающей функции.
Научно-познавательной функции в историографии принадлежит важная роль в первую очередь в исследовании закономерностей, принципов и функций социально-культурной деятельности, ибо именно от того, насколько удачно историческая наука решает эту задачу, зависит эффективность выполнения ею научно-познавательной функции и социальная результативность всего исторического познания социально-культурной деятельности.
Следующей функцией историографии является прогнозирующая функция. Выяснение закономерностей общественного развития составляет необходимую основу научного прогнозирования, его тенденций и перспектив.
С незапамятных времен люди стремились использовать знание прошлого для суждений о будущем. Специфика историографии социально-культурной деятельности как научной отрасли знания состоит не только в объективном характере ее положений, выводов. Она проявляется также в особенностях познания теории и практики социально-культурной деятельности.
Исследуя прогнозирующую функцию, Б. Г. Могильницкий считает, что даже порой предвосхищая то, что действительно потом происходило, самые проницательные представители историографии в силу мировоззренческой ограниченности своих позиций не могли претендовать на научное постижение его главного содержания. Такое постижение оставалось несбыточной мечтой, нередко оборачивавшейся горькими разочарованиями в самой возможности научного предвидения (3, с. 148).
Прогнозирование — это не гороскоп, а научное предвидение. Рассматривая природу предвидения, что важно для общего характера социального прогнозирования, Б. Г. Могильницкий считает, что оно возможно при трех условиях.
Во-первых, это долговременное предвидение, реализация которого
составляет целую историческую эпоху. Другими словами, мы имеем дело с прогнозом-тенденцией, указывающим на направление исторического развития, но не претендующим на детальное изображение его хода. Историческое прогнозирование не может быть уподоблено составлению некоего социального гороскопа, предсказывающего будущее во всех его конкретных ситуациях. Задача его на современном уровне развития скромнее, но вместе с тем неизмеримо ответственнее. Оно имеет своей целью выяснение существенного содержания главных процессов, которые будут определять характер общественного развития на протяжении более или менее длительного исторического периода.
Во-вторых, это условное предвидение, которое может осуществляться лишь при наличии определенных условий. Более того, известные условия требуются уже для того, чтобы прогноз был сформулирован. Целая плеяда мыслителей выступала с планами переустройства общества на коммунистических началах. К. Маркс первым превратил эти планы из утопических мечтаний в научно обоснованный прогноз общественного развития. И не только благодаря своему гению: в XIX веке возникли необходимые социальные предпосылки для того, чтобы стало возможным сделать научное предвидение грядущего коммунистического переустройства общества. Эти социальные предпосылки включали в себя не только определенную степень зрелости объективного фактора, но и соответствующую подготовленность фактора субъективного, в том числе и уровень развития современной К. Марксу науки.
В-третьих, долговременное научное прогнозирование общественного развития необходимо предполагает обязательный учет данных истории. Если успех социального прогнозирования в решающей степени зависит от способности адекватно отразить существенное содержание исторического процесса, то само построение такой теории невоз-
можно без помощи исторической науки. В силу того, что обнаружение законов общественного развития возможно только в широких исторических рамках, охватывающих весь пройденный человечеством путь, социальное прогнозирование на базе этих законов должно опираться как на фактические знания, которые дает история, так и на ее метод (3, с. 151-152).
Опираясь на рассмотренные выше условия предвидения, Б. Г. Могильниц-кий делает вывод о том, что прогнозирующая функция исторической науки основывается не на мнимой возможности тотального охвата прошлого, проецируемого на будущее, а на ее способности выявить закономерности общественного развития, определяющие долговременные тенденции движения истории. Конечно, реализация такой способности предполагает наличие достаточной суммы фактического знания, без чего вообще нельзя говорить о научном изучении прошлого; создание и непрерывное обогащение ее фактической основы является условием осуществления исторической наукой всех ее функций, в том числе и прогнозирующей. Однако накопление фактического материала никогда не являлось для исторической науки самоцелью. Фактическая основа истории нужна постольку и в таком объеме, поскольку это необходимо для решения той или иной стоящей перед ней задачи (3, с. 153).
Опираясь на исследование Б. Г. Мо-гильницкого, можно сделать вывод: главное заключается в том, насколько адекватно находящийся в распоряжении историка материал отражает прошлую действительность в тех ее характеристиках, которые необходимы ученому для реализации его целевой установки, в данном случае — для прогнозирования общественного развития. Для этого, очевидно, требуется не столько «всеохватывающее объяснение» прошлого, сколько выявление ведущих закономерностей, позволяющих постичь определенные тенденции этого развития. Историческая наука обладает методом,
который позволяет проложить мост между прошлым и будущим и, таким образом, прояснить саму направленность общественного развития. Вся практика прогнозирования общественного развития убедительно показывает эффективность такого использования данных и метода истории, а следовательно, и эффективность прогнозирующей функции исторической науки.
Специфика историографии социально-культурной деятельности как научной отрасли знания состоит не только в объективном характере ее положений, выводов. Она проявляется также в особенностях познания теории и практики социально-культурной деятельности.
Запечатленный на страницах истории опыт социально-культурной деятельности во всей его грандиозности и противоречивости имеет также самостоятельное значение, которое не может быть сведено к выяснению ее закономерностей развития и прогнозированию её тенденций. Воссоздавая величественную картину развития различных этапов внешкольного образования, политико-просветительной, культурно-просветительной, культурно-досуговой деятельности во всем многообразии, бесчисленных красок и оттенков, исто-иография социально-культурной деятельности выполняет функцию социальной памяти.
Ни одно поколение работников социально-культурной сферы не начинает с нуля, каждое выступает на арену исторической деятельности, усвоив в той или иной степени опыт прошлого, опираясь на него в своей социальной практике. Сообщаемые исторической наукой знания составляют необходимый элемент духовной культуры, образуя в структуре последней тот отправной пункт, без которого невозможно ее поступательное движение.
Не случайно в подготовке кадров в вузах и некоторых колледжах культуры (например, в Челябинском колледже культуры) большое значение придается изучению истории социально-культурной деятельности, чтобы обогатить
память каждого поколения культпросветработников знаниями и опытом ее истории, теории и практики.
Вот почему историческим знаниям принадлежит столь значительное место во всей системе просвещения и культуры. Они составляют необходимый элемент общего и вузовского образования, давая каждому вступающему в жизнь поколению не только известную сумму знаний об историческом прошлом человечества, но и определенную систему ценностных суждений для ориентации в настоящем. Они присутствуют в каждой науке, в каждой отрасли культуры, воплощая момент преемственности в ее развитии. Историческое в жизни человеческого общества сообщает ему необходимую устойчивость, а запечатленные на страницах истории «преданья старины глубокой» служат неиссякаемым источником его самоутверждения.
Б. Г. Могильницкий, исследуя функцию социальной памяти, особое внимание обращает на то, что эта функция меняет свое содержание на разных этапах развития исторической науки не только вследствие избирательного характера подхода к явлениям прошлого, но и в силу их оценки. Запечатлеть в памяти людской деяния прошлого означает в то же время оценить их в свете господствующих в данном обществе идейно-теоретических и общеисторических представлений. Одни и те же явления прошлого нередко получают в разных системах исторических представлений диаметрально противоположную оценку, что определяет их неодинаковое звучание в памяти различных общественных классов. Не удивительно поэтому, что функция социальной памяти имеет выраженный мировоззренческий характер (3, с. 158-159).
Продолжая свои рассуждения о функции социальной памяти, ученый справедливо утверждает, что вследствие всепроникающего присутствия прошлого в настоящем историческая память играет одну из ключевых ролей в духовной жизни общества, в самом его функцио-
нировании как жизнеспособного организма. Не является преувеличением распространенное сравнение его с местом, которое занимает в жизни каждого человека его индивидуальная память. Потерявший память человек, даже если во всем остальном он абсолютно здоров, по существу, перестает быть человеком, поскольку он перестает ощущать себя личностью, утрачивая свое «Я» (3, с. 155).
Сегодня можно слышать устные утверждения, что исторический опыт социально-культурной деятельности после 1917 года и периода социализма, отягощенный идеологией коммунистической партии, ничего нам не оставил.
Все формы и содержание политико-просветительной и культурно-просветительной деятельности, пропитанные коммунистической идеологией, невозможно использовать на современном этапе. Сегодня работникам социально-культурной сферы этот опыт не интересен. Это ошибочное мнение и глубокое заблуждение.
«Антология форм просветительной культурно-досуговой деятельности в России (первая половина ХХ века)» (том 3), «Антология информационно-просветительных форм культурно-досуго-вой деятельности в России (вторая половина ХХ века)» (тома 5 и 6), «Антология форм праздничной и развлекательной культуры России (первая половина ХХ века)» (том 4), «Антология форм праздничной и развлекательной культуры России (вторая половина ХХ века)» (тома 7, 8, 9), подготовленные и изданные нами, полностью опровергают это утверждение. В этих книгах в хронологическом порядке, на богатейшем историческом материале учёных разных периодов раскрывается историческое наследие форм социально-культурной деятельности.
Приведенные примеры раскрывают еще одну важную характеристику функции социальной памяти. Память о прошлом не является и не может быть бесстрастной. Она всегда окрашена в определенные морально-этические тона,
выражающие отношение современников к определенному событию или прошлому в целом. Здесь имеется в виду не примитивное морализирование, давно и справедливо высмеянное в философс-ко-исторической литературе. Задача истории не в том, чтобы читать нравоучения и выставлять оценки по поведению деятелям прошлого. Объективно отражая прошлую действительность, историческая память превращает образ прошлого в фактор, обладающий огромной силой эмоционального воздействия на современность. Тем самым функция социальной памяти тесно переплетается с воспитательной функций исторической науки и ее историографии.
Практически всем функциям историографической науки присуще большое воспитательное воздействие. Воспитательный момент присутствует во всей историографической практике, и поэтому специальное выделение его будет носить в известной степени условный характер. Вместе с тем будет правомерным особо рассмотреть воспитательную функцию историографии социально-культурной деятельности.
Делая опыт прошлого достоянием современников, историческая наука играет выдающуюся роль в их социальном воспитании. Внутренне присущая исторической науке воспитательная функция обусловлена самим ее предметом. Воспитывает сама история. Независимо от субъективного желания отдельных историков, сообщаемые ими факты прошлого несут в себе большой воспитательный заряд, эмоционально воздействуя на читателей и таким образом оказывая на них более или менее сильное влияние.
Б. Г. Могильницкий, исследуя теоретические проблемы историографии, отмечает, что опыт прошлого, запечатленный в социальной памяти народа, обладает высоким нравственным потенциалом, способным превратиться при соответствующих обстоятельствах в реальную политическую силу. Не случайно в критические периоды жизни народа обостряется его интерес к исто-
рии. Здесь выражается существенная закономерность, раскрывающая воспитательное, в самом широком смысле этого слова, значение исторического опыта (3, с. 162).
Воспитательная функция исторического знания не может, однако, быть сведена к простому представлению примеров из прошлого для размышления или подражания в настоящем. Ее роль в жизни общества заключается в том, что создаваемый исторической наукой и входящий в массовое сознание образ истории в значительной степени формирует само отношение к настоящему. Ведь верная оценка настоящего возможна только в свете истории, и только история сообщает необходимый масштаб, позволяющий сравнивать «век нынешний и век минувший».
В силу выраженного мировоззренческого характера воспитательной функции исторической науки ее реальное содержание и значение всецело зависят от исходных идейно-теоретических позиций, с которых осуществляется подход к прошлому и его истолкование. Соответственно этому, в каждой системе идеологических координат складывается свое представление об истории и ее воспитательной функции.
Особенно значительной является роль историографии социально-культурной деятельности в системе воспитания на всех отрезках человеческой жизни в трудовом, нравственном,
эстетическом, патриотическом, гражданском воспитании. Сознательная любовь к родине предполагает знание ее истории. Славные страницы борьбы народа за социальное освобождение и национальную независимость, его неустанный созидательный труд, величественные творения рук его и разума, яркие характеры народных вождей и героев составляют предмет национальной гордости. Запечатлевая в памяти народа его трудное и героическое прошлое, историография социально-культурной деятельности тем самым играет выдающуюся роль в выработке национального самосознания.
Прошлое присутствует в настоящем. Без учета этого нельзя ни понять современность, ни тем более активно и целенаправленно воздействовать на нее. Прошлое нельзя устранить из настоящего, но оно не должно и довлеть над ним. Способность общества усваивать уроки истории, в том числе и горькие, — залог его динамичного поступательного движения; вместе с тем она создает особенно благоприятные возможности для развития исторической науки, стимулируя ответственный подход к осмыслению исторического опыта.
Итак, мы можем подвести итог и выделить следующие функции историографии социально-культурной деятельности: научно-познавательную, прогнозирующую, социальной памяти, воспитательную.
Примечания
1. Афанасьев В. Г. Системность и общество / В.Г. Афанасьев. — М.: Мысль, 1980.
2. Иванов Г. М. Методологические проблемы исторического исследования / Г.М. Иванов, А.М. Коршунов, Ю.В. Петров. — М.: Высш. шк., 1989. — 296 с.
3. Могильницкий Б. Г. Введение в методологию истории / Б.Г. Могильницкий. — М.: Высш. шк., 1989. — 175 с.
4. Столович Л. Н. Жизнь — творчество — человек: Функции художественной деятельности /Л.Н. Столович. — М.: Политиздат, 1985. — 415 с.
5. Уваров А. И. Структура теории в исторической науке (продолжение) / А.И. Уваров // Методологические и историографические вопросы истории науки: науч. труды / Томск. гос. ун-та. — Томск: Изд. ТГУ, 1965. — Т. 178. — Вып. 5. — С. 35-65.
6. Философский словарь / под ред. И. Т. Фролова. — М.: Политиздат, 1980. — 444 с.
