CC BY
23ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
ФРОНТИРНОЕ РАСШИРЕНИЕ ЗАПАДА В КОНТЕКСТЕ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ ЦЕНТРА И ПЕРИФЕРИИ Дроздова А.А.
Дроздова Анна Александровна - магистрант, философский факультет, Российский государственный гуманитарный университет, г. Москва
Аннотация: в статье исследуются основные социально-философские аспекты формирования фронтирной территории Запада, анализируются условия, способствовавшие распространению европоцентризма.
Ключевые слова: фронтирная территория, европоцентризм, модель центр -периферия.
В 1999г. в мире перестала существовать последняя официальная колония. Однако колониальная политика продолжает работать и в XXI веке, приняв другую скрытую форму колониальности. Вместе с распространением политического влияния европейских стран происходила и культурная экспансия, основой которой служила европоцентристская система ценностей и культурных установок. Дж. Голдстоун в работе «Почему Европа?» анализирует разные аспекты развития европейского мира и неевропейского. Чтобы наиболее ярко представить себе несоответствие в этапах развития этих двух миров, Голдстоун часто сравнивает Европу с остальными регионами, в частности с Китаем. Возвышение Европы оказывается совсем непродолжительным по времени относительно всей протяженности мировой истории. Значительно ускорившийся рост экономики, населения, городов, технологий начиная с 1800 года, можно указать как одну из первых причин возвышения западных стран, т.к. там он начался несколько раньше, чем в остальном мире. Но какие причины привели к этому ускорению развития?
По мнению Голдстоуна, ускорению экономического развития способствовал мощный скачок технического прогресса, к примеру, изобретение парового двигателя. «К 1860-м гг. военные суда с паровым двигателем под американским и европейскими флагами курсировали по всему свету, а сети железных дорог помогали перевозить товары и пассажиров с небывалой скоростью по всем континентам» [6, а 127]. Такое техническое превосходство позволило занять Западу лидирующие позиции, завоевать весь остальной мир, действуя экономически эффективно. В эти же годы другие регионы мира страдали от многочисленных бедствий: неурожаев, восстаний, которые привели к ослаблению экономики, и как следствие, к ослаблению государств. Однако Голдстоун говорит, что эти обстоятельства свидетельствуют о цикличности экономического развития. На фоне экономического спада в других частях света экономика Европы и США начала стремительно расти [6, а 129]. Приводя различные данные о семейном укладе, об уровнях доходов, степени развитости сельского хозяйства и промышленности Европы и других стран (в основном азиатских, которые до стремительного европейского возвышения составляли огромную конкуренцию западным странам), Голдстоун приходит к выводу, что до XIX века Запад не мог конкурировать с развитыми азиатскими странами (такими как Китай, Япония) [6, а 169-171].
Наряду с экономическими факторами, Голдстоун выделяет еще одну причину возвышения Запада. Малые размеры территорий европейских стран и их близость друг к другу заставляла увеличивать темпы роста конкурирующих стран и улучшать военные силы государств. В азиатских странах в этом не было такой острой необходимости из-за больших размеров государств и значительной отдаленности от
потенциальных врагов [6, с. 176-177]. Однако, наряду с сильной конкуренцией тесное соседство европейских стран способствовало быстрому распространению научных достижений. Конечно, не стоит забывать, что вне западного мира научные открытия совершались не реже. Однако именно в западной традиции, как пишет Голдстоун, наука впервые отделяется от религиозного влияния. О подобной черте западной культуры говорит и М. Вебер в работе «Протестантская этика и дух капитализма». Только Западу свойственна рациональность, доказательность, прагматизм и системность науки, на что повлиял особый характер христианства, а точнее протестантизма. Благодаря «этике аскетического протестантизма» возникают необходимые условия для распространения на все сферы жизни главного качества западной культуры - рациональности. Как следствие, западная наука формируется из религиозных норм, а затем и полностью отделяется от них [5, с. 2-4].
Все эти условия в итоге спровоцировали появление модели «центр-периферия», где доминирующая культура занимает позицию «центра», а остальные - «периферии». Таких «центральных» культур может быть несколько. Они задают некоторую модель поведения своим «спутникам». В результате этого навязывания происходит деформация традиционных культур периферии. Образовавшаяся модель культуроцентризма (или этноцентризма) разными методами определяла модели поведения культур, но самым главным ее способом был и остается колониализм. Пожалуй, самым масштабным примером культуроцентристской модели является европоцентризм.
Существует большое количество способов трактовки понятия «европоцентризм». Множество европейских философов разных эпох так или иначе касались этого понятия, однако, сложность заключается в том, что их творчество во многом является обусловленным идеологией европоцентризма. Довольно точное и емкое определение европоцентризма предложил И. Валлерстайн. Для него европоцентризм «имеет негативную окраску, поскольку подразумевает, что все модели, полученные в результате изучения панъевропейской истории и социальной структуры, являются универсальными моделями, которые точно подойдут людям и в других частях света» [4, с. 205]. Для теоретика социального европоцентризм в первую очередь является неким ориентиром, который задает направление для выстраивания социальных отношений.
Можно выделить как минимум два основных способа трактовки европоцентризма. Во-первых, если представлять европоцентризм через наделение Востока маргинальным статусом, то Европа (или Запад) помещается в центр, а Восток, тем самым оказывается периферией, которая в науке выступает лишь как объект исследования. В связи с этим, Запад стремится распространить свое влияние на эту периферийную «необразованную» часть мира, провозглашая европоцентризм своей идеологией. Во-вторых, европоцентризм можно понять иначе, а именно через отношения между Западом и Востоком, которые спровоцировали появление ориенталистического понимания Востока, подробно описанного Э.В. Саидом в работе «Ориентализм» [7, с. 23-24]. В этом случае, агрессивные методы подавления еще не так заметны. Проведение демаркационной линии, разделяющей Запад и Восток, является инициативой Запада. Собственно, сам Запад и сам Восток есть только благодаря наличию этой линии. Наблюдается такое отношение между Западом и Востоком при изучении истории науки или философии, когда мы рассматриваем только западную (европейскую и североамериканскую) науку или философию.
Европоцентризм можно определить как совокупность некоторых черт западной культуры. К ним можно отнести такие: возвышение западной культуры над всеми другими, отведение европейской культуре центрального места в общемировой истории, неравенство культур, а как следствие разделение культур на развитые и неразвитые и т.д. Эти культурные установки приводят к тому, что, начиная с XVI
века, развивается экспансионистская политика Европейских стран, которая в итоге стала причиной распространения стратегии европоцентризма на все культуры, не только принадлежащие Западу. Такая тотальность европоцентризма является ключевой характеристикой колониализма.
Таким образом, европоцентризм является неотъемлемой частью колониальной политики Запада, а в некотором плане ее порождает. Европоцентризм является одновременно и основным методом экспансии, и ориентиром Запада. Методом его можно назвать, исходя из того, что при покорении незападных культур в качестве лозунгов использовались основные европейские ценности, такие как: христианство, равенство, свобода, культура, наука. Посредством утверждения этих ценностей Запад стремится утвердить идеологию европоцентризма в других культурах, что делает его ориентиром. Связывая распространение европоцентризма с колониальным расширением Запада, можно просмотреть, как именно оно происходило. В данном случае следует применить метафору фронтира для того, чтобы подчеркнуть момент встречи абсолютно разных культур, одна из которых заранее определяется как наиболее развитая, и соответственно, наделяется полномочиями окультуривания.
Теория фронтира возникла в северо-американской исторической науке для описания территории в центре Северной Америки. Эта территория находится на линии фронта европейской культуры, продвигающейся все дальше на запад. Этому продвижению сопутствовало обозначение встречающихся местных культур как варварских, а также стремление к подчинению этих культур. Собственно вся история Америки от начала заселения ее европейцами (местное население не обладало историей до появления европейцев) до конца XIX века - это история колонизации новых земель [8, с. 13]. Одним из первых виднейших теоретиков фронтира был Дж. Ф. Тернер, который придавал фронтиру огромное значение в процессе становления американской государственности. «Вечное возрождение», которое представляет собой «реставрацию» диких колониальных территорий, характеризует саму американскую жизнь [8, с. 14]. Фронтирная теория уже у Тернера имеет значение не только в истории и геополитике, но и задает вектор для культурного движения данного региона. Таким образом, фронтир можно назвать «процессом экспансии территориальной, культурной, экономической» [2, с. 26]. В североамериканской культуре можно найти множество сюжетов, связанных с фронтиром: от классиков американской литературы до современного кино в жанре вестерн. Таким образом, на сегодняшний день фронтир является не только географо-историческим локусом. Феномен фронтира исследуется в культурологии, социологии и других смежных дисциплинах. И.П. Басалаева отмечает, что «фронтир следует рассматривать как процесс и результат социального конструирования фазового (смыслового, признакового) пространства, базовые значения которого седиментируются в «статике» территориальной идентичности» [2, с. 21]. Процесс седиментации в обществе описывают Бергер и Лукман в работе «Социальное конструирование реальности». Седиментация человеческого опыта заключается в фиксации некоторых его моментов, приобретающих основное значение [3, с. 113]. На фронтире смешиваются несколько культур, а значит и седиментации подвергаются смешение культурных практик, а также происходит искажение смешивающихся культурных форм. Вследствие этого процесса формируется особая культура, которая в итоге продуцирует новую эпистему. В данном исследовании метафора фронтира будет использоваться в качестве иллюстрации проблемы встречи с Другим.
Проблема Другого стала актуальной в философии XX века. Фронтирная теория показывает, как эта встреча происходила в действительности, какие последствия она вызывала. В эпоху открытого, агрессивного колониализма, когда западная цивилизация сталкивалась с абсолютно незнакомыми ей другими культурами, возникало непонимание: как относится к этим другим людям? Колониальная
политика давала свой простой и жестокий ответ на этот вопрос: эти культуры стоят ниже на ступени развития, а, следовательно, европейцы должны показать им, к чему им необходимо стремиться, невзирая на то, хотят ли этого другие культуры или нет.
Таким образом, фронтирная территория представляла собой зону активного взаимодействия культур, которые принято обозначать как «цивилизованные» и «варварские». Это взаимодействие предполагало насильственное оцивилизовывание, т.е. окультуривание единственной культурой - европейской. Одним из таких методов окультуривания было создание школ и высших учебных заведений на территории колоний. Образование было направленно в первую очередь на создание особой местной элиты, которая будет поддерживать правление метрополий в колониях [1, с. 214]. Б. Андерсон в книге «Воображаемые сообщества», посвященной конструированию национализмов, затрагивает и вопрос взаимоотношений стран-колонизаторов и колоний. Описывая колониальную систему образования во Вьетнаме, Андерсон говорит о создании новой латинизированной системы письма куок-нгы, которую стали активно преподавать в школах. Это привело к тому, что с каждым поколением древние тексты, записанные китайскими иероглифами (до этого момента во Вьетнаме и других странах Юго-восточной Азии основной письменной системой были китайские иероглифы), могли читать все меньше и меньше людей. Такое забвение старой культуры привело к активному восприятию новой европейской. Первое время эта система образования работала исправно. Конечно местных жителей, получивших такое образование, не допускали к занятию высших управленческих должностей в колониальной администрации и торговых компаниях [1, с. 214]. Однако позже в колониях начинают формироваться националистические установки, которые подрывают основные принципы европоцентризма. Это происходит потому, что главенство европейской культуры уже не воспринимается как данность, а сконструированная древняя история нации не нуждается в ее объяснении иностранными толкователями. Однако нельзя утверждать, что сформировавшаяся нация перестает следовать европоцентристским курсом. За внешней самостоятельностью, как правило, скрываются нити, ведущие в сердце Запада.
Список литературы
1. Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма. М.: Кучково поле, 2016. 416 с.
2. Басалаева И.П. Социально-философские основания концепции фронтира Ф. Дж. Тернера // Вестник КемГУКИ, 2012. № 21. С. 20-28.
3. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М.: Медиум, 1995. 323 с.
4. Валлерстайн И. Миросистемный анализ: ведение. М.: Территория будущего, 2006. 248 с.
5. ВеберМ. Избранные произведения. М.: Прогресс,1990. 808 с.
6. Голдстоун Дж. Почему Европа? Возвышение Запада в мировой истории, 15001850. М.: Издательство Института Гайдара, 2014. 301 с.
7. Саид. Э. Ориентализм. Западные концепции Востока. СПб: Русский мiръ, 2006. 638 с.
8. Тернер Ф.Дж. Фронтир в американской истории. М.: Весь мир, 2009. 304 с.
