CC BY
39
I
Э. Кадыоглу
DOI: 10.24411/1811-1629-2019-11064
ФРАЗЕОЛОГИЯ ПАМЯТИ В ПОЭТИЧЕСКОМ ЯЗЫКЕ Н. А. НЕКРАСОВА И А. А. АХМАТОВОЙ
ESRA KADIOGLU MEMORY PHRASEOLOGY IN POETIC LANGUAGE OF NIKOLAI NEKRASOV AND ANNA AKHMATOVA
Эсра Кадыоглу
Аспирант кафедры русского языка филологического факультета Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова Ленинские горы, д. 1, Москва, 119991, Россия ► essrakadioglu@gmail.com
Esra Kadioglu
Lomonosov Moscow State University GSP-1, Leninskie Gory, Moscow, 119991, Russia
Научный руководитель: канд. филол. наук, доц. О. Н. Григорьева
В статье рассматриваются устойчивые словосочетания с семантическим компонентом «память» в поэтическом языке Н. А. Некрасова и А. А. Ахматовой. Выявляются общеупотребительные и авторские фразеологизмы со значением «память/забвение» в творчестве обоих поэтов, определяется их роль в создании поэтического идиости-ля. Определяются черты сходства и различия данных фразеологизмов у Некрасова и Ахматовой, частотность их употребления. Как показывает исследование, фразеология памяти отражает особенности мировоззрения поэтов, характеризует их отношение к времени, создает особый эмоциональный настрой.
Ключевые слова: Н. А. Некрасов; А. А. Ахматова; устойчивое словосочетание; поэтическая фразеология; идиостиль; семантический компонент; внутренняя форма.
The article studies some collocations with the semantic component of 'memory' in the poetic language of Nikolai Nekrasov and Anna Akhmatova, uncovering in their works common and individual phraseological units with the meanings of 'memory' / 'oblivion', and defining the role of these units in the creation of individual poetic style, features of similarity and distinction, and frequency of their use. The author argues that the phraseology of memory reflects poets' worldviews, characterizes their relation to time, and creates a special feeling.
Keywords: Nikolai A. Nekrasov; Anna A. Akhmatova; collocation; poetic phraseology; individual style; semantic component; internal form.
В поэтическом языке личность автора во многом определяет уникальность синтагматических и ассоциативных связей между словами. В образовании этих связей важнейшую роль играют единицы лексико-семантического поля «память». Идиостиль каждого поэта и каждое его произведение имеют свою систему меморативных образов. Особенности мировоззрения автора, его восприятия времени отражает фразеология памяти. Поэтический текст создает уникальные условия для семантической трансформации значений слов, их метафоризации и в то же время для сохранения и продолжения поэтической традиции.
Это становится очевидным на примере преемственной связи между Н. А. Некрасовым и А. А. Ахматовой, которая наиболее ярко отразилась в словах, связанных с мотивом памяти и забвения.
Большинство устойчивых выражений с семантическим компонентом «память» в поэтическом языке Некрасова и Ахматовой являют-
ся общеязыковыми, но в то же время встречается достаточное количество авторских фразеологических сочетаний.
В произведениях Н. А. Некрасова отмечены следующие общеупотребительные устойчивые словосочетания:
1) атрибутивные словосочетания: памятное место, памятный день, вечная память, память коротка, могильная плита, надгробный камень, неизгладимый след, тоска по юности;
2) глагольные сочетания: сохранить в памяти, жить в памяти, хранить на память, остаться на память, дать на память, спеть вечную память, помнить наизусть, жить воспоминаньем, помянуть добром, помянуть худом, поминай как звали, поставить памятник, воздвигнуть памятник, оставить след, запасть в душу, стоять передо мной, нейти с ума, потерять память, предать забвенью;
3) наречное сочетание по старой памяти;
4) выражения нет и в помине, дай бог памяти! вечная память! было время, memento mori.
Можно отметить, что в состав 13 из 33 приведенных устойчивых словосочетаний входит слово память.
Включение в поэтический текст общеязыковых фразеологизмов может придавать ему оттенок тонкой иронии, что характерно для многих произведений Некрасова. Как пишет Е. В. Ермилова, ирония у Некрасова часто является проявлением протеста против романтического отношения к действительности. В этом противоречии заключается в определенной степени позиция поэта, который хочет замаскировать свое лирическое чувство покровом легкой иронии [5: 79].
Спели церковники память ей вечную, Чай, уж теперь ее гложет, сердечную, Червь подземельный!..
(Кумушки (1863), т. 2, с. 146)1 Дай бог памяти! Гисторий Слышал пропасть!
(Сказка о царевне Ясносвете (1840), т. 1, с. 345) Теперь и слезы лью над банкою помадной, Которую она на память мне дала.
(Расторгнут наш союз корыстью кровожадной... (1844)) Но мир Долгорукой еще не забыл, А Бирона нет и в помине.
(Княгиня М. Н. Волконская (1872), т. 1, с. 170)
Где нам твердит memento mori Своею смертью «Атеней»2.
(Что поделывает наша внутренняя гласность (1860), т. 2, с. 282)
Некрасовский стиль, по мысли К. И. Чуковского, характеризует многообразие стилевых разновидностей. Некрасову были свойственны и предметность изображения, и нескрываемая ирония, и «стремление к пышной декламации, к витийственной речи» [8: 235]. К высокому, книжному стилю относятся словосочетания сохранить в памяти, оставить неизгладимый след, которые органически входят в следующие некрасовские строки наряду с номинациями очи, гнетущие впечатления, стезя, желанная пристань.
Может быть, не сохраню я В бедной памяти моей Ни очей, ни поцелуя
(Слеза разлуки (1840), т. 1, с. 340)
На мне года гнетущих впечатлений Оставили неизгладимый след.
(Умру я скоро. Жалкое наследство... (1867), т. 3, с. 40)
На жизненной стезе Оставив след загадочный и странный, Являясь ангелом в грозе И демоном у пристани желанной, — Погибла ты...
(Несчастные (1856), т. 4, с. 38)
В произведениях А. А. Ахматовой также выявлены общеязыковые устойчивые выражения:
1) атрибутивные словосочетания памятная земля, могильная плита, надгробный камень, мемориальная доска, братская могила, безымянная могила, забытая могила, память коротка;
2) глагольные сочетания отзываться болью, восстать из прошлого, проходить перед глазами, вспомнить на лету, взять на память, оставить память, оставить на память, отдать на память, давать на память, жить в памяти, запасть в душу, проходить перед глазами, оглянуться назад, войти в историю, помянуть в молитве, воздвигнуть памятник, терять память, исчезнуть из памяти, забыть путь, забыть страх;
3) выражение нет в помине.
Общими в произведениях Некрасова и Ахматовой являются фразеологизмы могиль-
ная плита, надгробный камень, память коротка, давать на память, запасть в душу, воздвигнуть памятник, нет в помине.
Тональность стихотворений, включающих устойчивые словосочетания с семантическим компонентом «память», у Ахматовой иная, чем у Некрасова. Она более однородная и, как правило, минорная. Ахматовская поэзия исполнена сдержанного трагизма и безысходности.
Как тихий, но явственный стук из подполья, И сердце на стук отзывается болью.
(Опять подошли «незабвенные даты»... (1945), т. 2, кн. 1, с. 87)3
Сплю. — Мне снится молодость наша, Та ЕГО миновавшая Чаша. Если хочешь, отдам на память, Словно в глине чистое пламя Иль подснежник в могильном рву.
(Поэма без героя (1945), т. 3, с. 168)
Вдовою у могилы безымянной Хлопочет запоздалая весна.
(Памяти друга (1945), т. 2, кн. 1, с. 110)
Из памяти, как груз отныне лишний, Исчезли тени песен и страстей.
(Памяти 19 июля 1914 (1916), т. 1, с. 269)
Не давай мне ничего на память, Знаю я, как память коротка.
(Не давай мне ничего на память... (1959), т. 2, кн. 2, с. 38)
Да в стране болот и пашен И в помине башен нет.
(Небо мелкий дождик сеет... (1916), т. 1, с. 265)
Наряду с общеязыковыми устойчивыми словосочетаниями в произведениях Некрасова и Ахматовой отмечено много авторских, поэтических фразеологизмов. Термин «поэтическая фразеология» впервые был применен академиком В. В. Виноградовым в работе «Стиль Пушкина» (1941): «Поэтическая фразеология — при обращении писателей к общим темам — обнаруживает устойчивость своих традиционных основ, несмотря на индивидуальные отличия стилей» [3: 394].
Образной основой поэтических фразеологизмов, в особенности связанных с памятью, обычно выступают такие слова, как огонь, пламя, жар, пыл, свет и др., которые являются традиционными символами и обладают размытым значением [6].
В стихотворении Ахматовой «Многое еще, наверно, хочет...» (1942) есть знаменательные строчки: «У меня не выяснены счеты / С пламенем, и ветром, и водой... » Антиномия «память» — «забвение» реализуется в поэзии Ахматовой в оппозиции «вода» — «огонь», которая участвует в создании авторской поэтической фразеологии.
Вода олицетворяет память, огонь — забвение. Например, в ахматовских поэтизмах отразиться, как в чистой воде, касаться вод (об иве — дереве памяти), всплывать со дна погибших лет.
И то зеркало, где, как в чистой воде, Ты сейчас отразиться мог.
(Наяву (1946), т. 2, кн. 1, с. 123)
У берега серебряная ива Касается сентябрьских ярких вод. Из прошлого восставши, молчаливо Ко мне навстречу тень моя идет.
(Все души милых на высоких звездах... (1921), т. 4, с. 292)
Всегда нарядней всех, всех розовей и выше, Зачем всплываешь ты со дна погибших лет (Тень (1940), т. 1, с. 482)
Этим строкам созвучны некрасовские поэтические фразеологизмы купаться в омуте глубоком, переживть старину; прихлынуть к сердцу.
Купаясь в омуте глубоком, Переживая старину, Душа болит.
(Несчастные (1856), т. 4, с. 48)
Всё, что кануло и сгинуло В треволненьях жизни сей, Всё я вспомнил, всё прихлынуло К сердцу...
(Филантроп (1853), т. 1, с. 118)
Интересно, что мотив воды исторически есть и в самом глаголе кануть — «быстро погрузиться в воду, пойти ко дну» (7). Таким образом, здесь вода выступает как амбивалентный символ и памяти, и забвения.
Особую смысловую нагрузку получает у Ахматовой образ Леты — традиционного символа забвения — в стихотворении «Этой ивы листы в девятнадцатом веке увяли...» (1957):
Я в беспамятстве дней забывала теченье годов, — И туда не вернусь! Но возьму и за Лету с собою Очертанья живые моих царскосельских садов. (т. 2, кн. 1, с. 202)
Здесь соединяются парадоксальное не вернусь (забуду) и возьму за Лету (не забуду). Кроме приведенного взять за Лету — не забыть, можно отметить другие глагольные словосочетания-перифразы, включающие слово Лета, и производные от него прилагательные Летейский и зале-тейский, такие, как миновать Лету — обрести память, не веять Летейской стужей — не забыться, принять в дар от залетейской тени — принять в подарок на память:
«Хочешь мне сказать по секрету, Что уже миновала Лету И иною дышишь весной»; «Но не веет Летейской стужей, И в руке его теплота»
(Поэма без героя (1945), т. 3, с. 99);
«Почти от залетейской тени В тот час, как рушатся миры, Примите этот дар весенний»
(Надпись на книге (1940), т. 1, с. 479).
Образ огня у Некрасова является символом забвения. Словосочетание сжечь письма выступает как перифраза слова забыть.
В стихотворении «О письма женщины, нам милой!...» (1852) беречь письма значит «хранить память»:
О ты, чьих писем много, много В моем портфеле берегу! Подчас на них гляжу я строго, Но бросить в печку не могу.
(т. 1, с. 112)
Бросить в печку не могу означает «не могу забыть», та рука со злобой их сожгла значит «предала забвению»:
И пусть бы жизнь их ложью назвала — Она давно в них веру колебала, — Нет! Та рука со злобой их сожгла, Которая с любовью их писала!
(т. 3, с. 379)
Для Некрасова характерно почти дословное повторение некоторых строк в разных стихотворениях. Например, «Горящие письма» (1877) повторяют в несколько измененном виде «Письма» (1855).
Их ложью жизнь еще не назвала, Ни правды их еще не доказала... Но та рука со злобой их сожгла, Которая с любовью их писала!
(т. 3, с. 200)
Образ огня появляется и в стихотворении «Земляку» (1839) в поэтическом фразеологизме в пылу забвенья:
Что на пиру воображенья Нарядом пышным и цветным Рядили мы, в пылу забвенья,-То было призрак, было дым.
(т. 1, с. 213)
Уничтожение памяти воплощается в поэтических текстах Ахматовой во фразеологических словосочетаниях предать огню, выжечь огнем:
Все, все предать огню! И царь перечислял И башни, и врата, и храмы — чудо света, Как будто для него уже иссякла Лета,
(Александр у Фив (1961), т. 2, кн. 2, с. 118)
Кто знает, как оно окаменело, Как выжгло сердце и каким огнем, Подумаешь!
(Из седьмой северной элегии (1958), т. 2, кн. 1, с. 210)
В образных атрибутивных словосочетаниях нетленный день (Побег (1914)) и нетленный луч (В ремешках пенал и книги были... (1912)) память иносказательно выступает как то, что неподвластно огню.
Не только огонь уничтожает следы памяти, но и лед — как забвение того, что вода была водой. Не случайно одно из значений прилагатель-
ного ледяной — «презрительно-холодный; уничтожающий» [1: 491]. Этот мотив звучит в ахма-товском стихотворении «Столько просьб у любимой всегда!..» (1913). Лирическая героиня просит Бога помочь ей забыть возлюбленного, сохранить «светлый и ломкий» покров — лед забвения.
Как я рада, что нынче вода Под бесцветным ледком замирает. И я стану — Христос, помоги! — На покров этот, светлый и ломкий... (т. 1, с. 114)
В позднем стихотворении «Меня и этот голос не обманет...» (1956) появляется авторский эпитет оледенелый (забытый), образуя поэтический фразеологизм оледенелые года:
Все уезжают — я должна остаться... Стоят оледенелые года. И с кем-то можно наспех попрощаться У лестницы, ведущей в никуда.
(т. 2, кн. 2, с. 187)
Во многих стихотворениях Ахматовой происходит перверсия оппозиции, и уже огонь олицетворяет память (огненный недуг, костер, жар сердца), а вода — забвение (холодный ключ забвенья, пить воды Леты).
И что память яростная мучит, Пытка сильных — огненный недуг!
(И когда друг друга проклинали... (1909), т. 1, с. 18)
«Скажи, скажи, зачем угасла память, И, так томительно лаская слух, Ты отняла блаженство повторенья?..»
(В то время я гостила на земле... (1913), т. 1, с. 146)
О, есть костер, которого не смеет Коснуться ни забвение, ни страх, И если б знал ты, как сейчас мне любы Твои сухие, розовые губы!
(Не будем пить из одного стакана... (1913), т. 1, с. 141)
Последний ключ — холодный ключ забвенья. Он слаще всех жар сердца утолит. Пушкин
(Есть три эпохи у воспоминаний... (1945), т. 2, кн. 1, с. 99)
И мою бесславную славу
Осиянным забвением смой.
(Тяжела ты, любовная память... (1914), т. 1, с. 195)
...я воды Леты пью.
Мне доктором запрещена унылость.
(Поэма без героя (1965), т. 3, с. 111)
Всякое воспоминание локально, связано с определенным местом, и в этом смысле сама память всегда бывает локальной [7: 105]. В стихотворении Ахматовой «Путем всея земли» (1940) таким локусом выступает покинутый дом — «забытое место». Здесь мы видим авторское употребление прилагательного покинутый в значении «забытый». Пустоту этого дома подчеркивает месяц, который
спокойно обходит
Покинутый дом, Где ночь на исходе <...>
Гляделась в обломок / Разбитых зеркал (т. 3, С. 34).
В другом стихотворении образ покинутого дома олицетворяется, он жив и не забыт, в нём есть памятное окно:
Мой бывший дом еще следил за мною
Прищуренным, неблагосклонным оком,
Тем навсегда мне памятным окном.
(Так вот он — тот осенний пейзаж... (1942), т. 2, кн. 1, с. 18)
Неуловимый отпечаток ахматовского слога несут на себе многие словосочетания, связанные с памятью и забвением: памятливая смерть, забывчивая жизнь, узорная укладка, могильная чалма, незабвенные даты, бессмертные розы, беспамятный страх.
Л. Я. Гинзбург подметила отличительную особенность поэзии Ахматовой, говоря, что она не является поэзией переносных смыслов. Как правило, значения слов у неё не переосмысляются метафорически, но существенно преобразуются контекстом, сложным и неожиданным соотнесением признаков [4: 322].
Так, в стихотворении, состоящем из одной строки, олицетворяются жизнь и смерть: «Как жизнь забывчива, как памятлива смерть» (1961).
Жизнь не напоминает нам о себе, и мы забываем о ней, не ценим (что имеем, не храним), но смерть приходит в назначенный час. Через три года Анна Ахматова вновь вернется к этой мысли. Здесь нет антонимического словосочетания, но оно подразумевается:
Беспамятна лишь жизнь, — такой не назовем Ее сестру, — последняя дремота В назначенный вчера, сегодня входит дом, И целый день стоят открытыми ворота ...
(Беспамятна лишь жизнь, — такой не назовем... (1964), т. 2, кн. 2, с. 221)
Ряд словосочетаний, объединенных антитезой «память — забвение», выстраивается в стихотворении Некрасова «Наследство» (1855): пережитые чувства — пыльная тетрадь — забытые стихи.
Так я люблю воспоминать О днях и чувствах пережитых, Читая пыльную тетрадь Моих стихов — давно забытых... (т. 1, с. 155)
Прилагательное пыльный в значении «забытый» встречаем и у Ахматовой.
...Обрывки пыльных опер И ангельские голоса из смерти: Карузо, Титта Руффо и Шаляпин.
(Поэма о начале века (1945), т. 3, с. 38)
Следует отметить также авторское употребление прилагательного прошлый в значении «памятный»:
Принеси же мне ветку клена Или просто травинок зеленых, Как ты прошлой весной приносил.
(Постучи кулачком — я открою... (1942), т. 2, кн. 1, с. 21)
Анализируя стихотворение Ахматовой «В последний раз мы встретились тогда...» (1914), В. В. Виноградов обращает внимание на двойственность значения эпитета последний, выделяет в нем два противоположных значения: спокой-
ное, эпическое — «предшествующий» и скорбное, трагическое — «конечный» [2: 395].
В последний раз мы встретились тогда На набережной, где всегда встречались (т. 1, с. 171)
«Весы» смыслов по мере приближения развязки склоняются ко второму значению — исчерпанности отношений. Прилагательное последний становится несомненным символом горькой памяти.
В поэтическом языке Некрасова можно отметить уникальные авторские словосочетания: погрязнуть в забвенье, переводить на скрижали памяти, уловлять жадной памятью:
Я ослабел в борьбе, в нежданно грозной встрече, Погряз в забвенье и в пыли
(Труженик (1837-1843), т. 1, с. 707)
Дни благословенные, дни многоотрадные Промелькнувшей радости, Снова уловляю я памятию жадною Нектар вашей сладости.
(Дни благословенные (1839), т. 1, с. 251)
Я в лицо тебе гляжу И на памяти скрижали Образ твой перевожу.
(Слеза разлуки (1840), т. 1, с. 340)
Значение долгого удерживания событий в памяти ярко проявляется в словосочетаниях с метафорическими глаголами хранить3 — не забывать, всегда помнить [1: 1453]; беречь2 — стремиться сохранить в первозданном виде; не утратить (о чувствах, воспоминаниях) [Там же: 72]. Словосочетание хранить тень встречается у обоих поэтов: у Некрасова — «Былого величья хранит она тень» (Колизей (1839), т. 1, с. 202); у Ахматовой — «И даже сегодняшний ветреный день, / Преступно хранит прошлогоднюю тень... » (Опять подошли «незабвенные даты... » (1959), т. 2, с. 87). Поэтический фразеологизм беречь прошлое использует Ахматова: «Я прошлое в доме моем берегу, / Над прошлым тайно колдуя» (Пришли и сказали: «Умер твой брат»... (1910), т. 1, с. 27).
В значении «вспоминать с тоской» в поэтическом языке Ахматовой употребляется выражение тосковать о забытом:
Все тоскует о забытом, О своем весеннем сне, Как Пьеретта о разбитом Золотистом кувшине...
(Алиса (1911), т. 1, с. 46)
Глаголы стереть, стираться в значении «забвения» являются общеупотребительными, однако в поэтическом языке Анны Ахматовой в авторских словосочетаниях их внутренняя форма оживает, становится более отчетливой:
Возникают, стираются лица, Мил сегодня, а завтра далек.
(Подражание И. Ф. Анненскому... (1911), т. 1, с. 54)
Но с души не стирается метка Незначительной встречи с тобой.
(О тебе вспоминаю я редко (1913), т. 1, с. 163)
Еще не замер смех, струятся слезы, Пятно чернил не стерто со стола, — И, как печать на сердце, поцелуй...
(Есть три эпохи у воспоминаний... (1945), т. 2, кн. 1, с. 99)
Несомненно, приведенные поэтические выражения мотивированы общеупотребительным фразеологизмом стереть из памяти.
Забвение метафорически представлено и в других авторских словосочетаниях с глаголами, которые, как и глаголы стереть. стираться, включают семантический признак «уничтожение»: сгнить, истлеть, истлевать, погребать, которые приобретают отвлеченное, символическое значение: Все унеслось прозрачным дымом, / Истлело в глубине зеркал... (Тот город, мной любимый с детства (1929), т. 1, с. 417).
Творчески осмысленные общеупотребительные словосочетания и поэтические фразеологизмы с семантическим компонентом «память» выступают как особый стилеобразующий фактор в создании индивидуально-образной системы Некрасова и Ахматовой. Фразеология памяти
определяет особенности мировоззрения поэтов, характеризует отношение авторов к миру, создаёт неповторимый эмоциональный фон.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Некрасов Н. А. Полн. собр. соч. и писем: В 15 т. Л., 1981-2000. — Далее ссылки на это издание даются в тексте в круглых скобках с указанием тома и страницы.
2 «Атеней» — журнал либерального направления, издававшийся в Москве в 1858-1859 гг.
3 Ахматова А. А. Собр. соч.: В 6 т. М., 1998. — Далее ссылки на это издание даются в тексте в круглых скобках с указанием тома и страницы.
ЛИТЕРАТУРА
1. Большой толковый словарь русского языка / Под ред. С. А. Кузнецова. СПб., 2000.
2. Виноградов В. В. О поэзии Анны Ахматовой // Виноградов В. В. Избр. тр. Поэтика русской литературы. М., 1976. С. 367-459.
3. Виноградов В. В. Стиль Пушкина. М., 1941.
4. Гинзбург Л. Я. О лирике. М.; Л., 1974. С. 311-397.
5. Ермилова Е. В. Некрасов // История всемирной литературы: В 8 т. М., 1983-1994. Т. 7. 1991. С. 76-84.
6. Кудрина Н. В. Предметные фразеологизмы в поэзии Анны Ахматовой: дис. ... канд. филол. наук. Курган, 2008.
7. Малышкин Е. В. Метафоры памяти в истории философской мысли: дис. ... д-ра филос. наук. СПб., 2015.
8. Чуковский К. И. Мастерство Некрасова. М., 1971.
REFERENCES
1. Kuznetsov S. A., ed. (2000) Bolshoi tolkovyi slovar russkogo iazyka [Bigexplanatory dictionary of Russian]. St. Petersburg. (in Russian)
2. Vinogradov V. V. (1978). O poezii Anny Akhmatovoi [About Anna Akhmatova's poetry]. In: Vinogradov V. V. Izbrannye trudy. Poetika russkoj literatury [Chosen works. Poetics of the Russian literature]. Moscow, pp. 367-459. (in Russian)
3. Vinogradov V. V. (1941). Stil Pushkina [Pushkin's style]. Moscow. (in Russian)
4. Ginsburg L. Ia. (1974). O lirike [Aboutlyrics]. Moscow. Leningrad. pp. 311-397. (in Russian)
5. Ermilova E. V. (1991) Nekrasov. In: Istoriia vsemirnoi literatury [History of the world literature], in 8 vols., vol. 7. Moscow, pp. 76-84. (in Russian)
6. Kudrina N. V. (2008). Predmetnye phrazeologizmy v poezii Anny Akhmatovoi [Subjectphraseological units in Anna Akhmatova's poetry] (Candidate's thesis, Philology). Kurgan. (in Russian)
7. Malyshkin E. V. (2015) Metaphorypamiati v istoriiphilosophskoi mysli [Memory metaphors in the history of philosophical thought] (Doctor's thesis, Philology). St. Petersburg. (in Russian)
8. Chukovskii K. I. (1971) Masterstvo Nekrasova [Nekrasov's skill]. Moscow. (in Russian)
