CC BY
64
Филология
Вестник Нижегородского университета и ал. Н.И. Лоб ачевского, 2010, № 6, с. 360-367
УДК 81'367.624.5
«ФИОЛЕТОВОЕ» БЕЗРАЗЛИЧИЕ:
НОВОЕ СОДЕРЖАНИЕ В СТАРОЙ НАРЕЧНОЙ ФОРМЕ
© 2010 г. Т.П. Ившина
Московский государственный педагогический университет
i.t.p.-56@mail.ru
Поступила в редакцию 21.09.2010
Рассматривается проблема мотивированности нового значения ‘безразлично’ в наречии «фиолетово», в появлении которого отразилось сложное взаимодействие лингвистических и экстралингвистиче-ских факторов и которое связывается с ассоциативно-вербальным полем соотносительного с наречием прилагательного.
Ключевые слова: мотивированность значения, ассоциативно-вербальное поле, психологическая характеристика, культурологический фон, лингвистический фактор.
Один из путей пополнения лексического состава языка - переосмысление уже имеющихся в нем форм, что наблюдается в настоящее время в употреблении некоторых наречий. Поскольку подобные явления возникают в устной речи, новое употребление часто бывает связано с внесением экспрессивности в высказывание.
Недостаток экспрессивных средств в языке восполняется и с помощью наречий на -о, так как именно они актуализируют признак, выраженный соотносительными с ними прилагательными-мотиваторами, придавая протяженности признака временное ограничение (ср.: принять крутое решение и решить круто), вносят новизну в употребление слова, характеризуют говорящего как представителя определенной социально-возрастной группы, выполняют коммуникативную задачу адресанта.
«Информация, сопровождающая сообщение, - писал Л.Н. Мурзин, - это аура». По мнению ученого, функции ауры языка, реализующиеся в речи, следующие: эстетическая (вызов осознанной реакции нравится / не нравится), суггестивная (воздействие на подсознание адресата, косвенно - на его мышление), энергетическая (не только побуждение к действию, но передача адресату общечеловеческой окультуренной энергии, обеспечивающей связь человечества со всем мирозданием [1, с. 11-12].
На наш взгляд, эти функции ауры наглядно демонстрирует употребление формы фиолетово в значении ‘безразлично’ в стихотворении, помещенном на интернет-странице (заметим, что чаще в сленге присутствует предикативное наречие/слово категории состояния):
Счастья на всех не хватит,
За ним целая очередь,
Подходят нервные рати,
Уходят пьяные россыпи.
Небо мнется бумажное,
У всех настроение летнее,
Люди, покрытые сажею...
Мне все фиолетово.
Любовь распродали еще вчера,
Раздают бесплатно ненависть,
А на сердце ноет дыра,
Наступает глупая смертность.
Счастья на всех и не надо,
Оно станет черною меткою,
Умирает глупое стадо...
Мне все фиолетово.
О. Сотников. Мне все фиолетово [2, ЭР1]
Оставив без внимания художественные достоинства стихотворения, остановимся на двух моментах. Первый - те жизненные реалии-стимулы, которые вызывают реакцию-безраз-личие (в конструкции с предикатом - кратким прилагательным фиолетово), однако лексика стихотворения объясняет выбор предиката только содержательно в соответствии с уже устоявшимся в устной разговорной речи значением слова. «Задача лингвиста в том, чтобы выявить полную внутреннюю форму простых или сложных языковых знаков, т.е. восстановить все звенья перехода от значений к замыслу... И только когда объективно может быть доказано, что таких звеньев не существует и в подсознании, лингвист имеет право говорить об идиома-тичности сложного языкового знака и о немо-
тивированности простого» [3, с. 78-79]. Следовательно, требуется еще и лингвистическое обоснование выбора этого знака. Второй момент - соположенность сем смерти и безразличия / «фиолетового» состояния, чего не наблюдается в разговорной речи; к нему вернемся позже как к одному из звеньев ассоциативных связей прилагательного для установления моти-вированности/немотивированности значения, которое появилось, по Л.В. Щербе, «путем нового применения старого слова» [4, ЭР].
Интересно, что в романе Н. Садур «Немец» 1996 г. смысловое содержание прилагательного фиолетовый, обусловленное контекстуально и проясняющееся только при понимании всего текста произведения, на наш взгляд, имеет еще и коннотацию безразличия: Ему нас совсем не видно, наш мир ему фиолетов, душен, гадко горяч, страстно тягуч, он просто так полежит, посверкает, он от рассеянности выпал, нечаянно, он так и живет - руки-ноги вразлет, рот приоткрыт, взор туманно-неясно влюблен, блуждает, рассеянно отирает случайные поцелуи со своих щек, он летает, парит, сам с собою говорит*2. Даже в границах предложения ясно, что смысл его связан с неприятием мира, непониманием его, отстранением от него, ср. похожую смысловую «добавку» у В. Маяковского (Париж - фиолетовый, Париж в анилине, вставал за окном «Ротонды». В. Маяковский «Верлен и Сезан»), если рассматривать прилагательное не только как отсылку к импрессионизму, но и определенную оценку в цикле стихотворений о Париже, «где парижская жизнь не про нас», по словам автора.
Любопытна коннотация ‘плохо’ в наречии фиолетово: Когда у французских художников спрашивали: «Как живешь?», они отвечали: «Фиолетово», значит, плохо. А почему у Ренуара сиренево-фиолетовая гамма так женственно жизнерадостна? (Ю. Азаров «Подозреваемый», 2002)*.
В устной речи и в публицистике последнего десятилетия укрепилось новое содержание в омоформах фиолетово в функциях обстоятельства и сказуемого, чаще в роли предикатива в безличном предложении. Это отражается и в художественных произведениях. Рассмотрим условия употребления слов с этим корнем в современных текстах.
1. Имя прилагательное в номинативном значении употребляется для указания на цвет в полной и краткой форме: Повеситься 22-го на фиолетовом столбе, предварительно прибив табличку: «Он был фиолетов, как спелый баклажан»? (Г. Щербакова «Моление о Еве»)*
Полная форма прилагательного в переносном значении встречается значительно реже, чем краткая: ее мы обнаружили лишь в трех контекстах, приведем один из них с явно оценочным значением: Если лицо пытается совершить сделку от своего имени с самим собой, каким боком такой сделке может препятствовать законодательный запрет <...>? Сугубо фиолетовым. Dervish3 [5, ЭР].
Краткая форма-предикатив отличается большой частотностью употребления как в простых, так и в сложноподчиненных предложениях с придаточным подлежащным: ...весь окружающий мир ему абсолютно фиолетов. Biker [6, ЭР]; Лично мне было глубоко фиолетово, кто у нас мэр был и кто будет. Буфф-Сад [7, ЭР].
2. Часто новое значение встречается в форме предикативного наречия / слова категории состояния в безличном предложении и выражает внутреннее состояние / отношение: ...России от этого фиолетово. У нас там есть свои люди и своя земля - юг и восток Украины. (С. Юрьев «Ю. Тимошенко - Виктору Ющенко: Предатель! Помайданил - и бросил»*). При нем может быть зависимое наречие-интенсификатор: Медведеву «глубоко фиолетово» [8, ЭР]. В прямом значении в подобной конструкции не употребляется.
3. Наречие в позиции обстоятельства может употребляться как в прямом значении (имеем в виду сохранение денотативного значения - обозначения цвета - в метонимическом переносе: распустятся фиолетовыми цветами), так и в переносном: Они когда распустятся красиво / фиолетово / я обрежу эти цветоносы / их выброшу / а сами листья замечательные у меня по всему участку сидят. Программа «Пока все дома», ОРТ*; А везучая потому, что к той же жизни отношусь "фиолетово" В. Дьяков [9, ЭР].
Новое значение обнаружено нами в субстантивированных прилагательных с неясной семантикой (цвета одежды/позиции), например: Сегодня, между прочим, у лидера "Фиолетовых" (Deep Purple) Ричи Блэкмора юбилей - 65. Миша Ложкин [10, ЭР]. Встречаются амбивалентные формы, когда контекст не проясняет грамматической природы слова: Частично оффтоп: многие психологи считают, что человек, предпочитающий в одежде фиолетовые цвета, находится в состоянии депрессии. Ну, это так - к слову "фиолетово” Helga [11, ЭР]; Так и не только фиолетовым, но и розовым или ещё каким стать можно. И не важно, кто он, буддист или мусульманин. RehNeferMes [12, ЭР].
Сленговый характер употребления наречия оказывается связанным не только со свободой сочетаемости и смысла наречия, но и его векторной направленностью в предложении. Так, в предложении Фиолетово ниже плинтуса Саша тер Марго спину. (И. Вирабов «Заложники за-стеколья»)* наречие «прочитывается» как ‘определенно’, поскольку дистанцировано от глагола и синтаксически зависит от обстоятельства, но в то же время семантически зависит и от сказуемого, двусторонне характеризуя субъект действия, т.к. отражает отношение субъекта действия к воспринимающему действие объекту и безразличное - к адресату самого действия как текста. Наречие оказывается вовлеченным в три коммуникативных акта: субъект - объект действия, адресант - адресат текста, субъект действия - наблюдатель действия, т.к. с помощью наречия передается отношение субъекта действия к объекту и одновременно - оценка этого действия со стороны отправителя текста, как бы взгляд «со стороны», а также отношение субъекта к самому «взгляду со стороны» - наблюдателю действия. Примыкание наречия к обстоятельству проецирует в фиолетово значение интенсивности, однако крайняя степень проявления признака в самой форме ниже плинтуса, на наш взгляд, препятствует считать наречие интенсификатором, ср.: Машина, дорога, станция «Еш, 89.10» со своим освежающим блюзом и привычные мысли о том, что жизнь одинаковая, что ко мне она фиолетово безразлична и что мне это, в общем, до фени... (Кира Сурикова «Толю из Жуковки знаешь?»)*
Употреблениями наречия фиолетово хорошо иллюстрируется положение Л.В. Щербы «Через язык рисуется та социальная среда, к которой принадлежат действующие лица» [4, ЭР] и то, как в этой среде реализуются языковые потенции. С приобретением нового значения наречие изменило свои синтагматические и парадигматические характеристики: изменило сочетаемость и приобрело новые антонимо-синони-мические связи. По сути, оно продемонстрировало «универсальный механизм языка, обеспечивающий, с одной стороны, компактность выражения ситуации, описываемой говорящим, с другой - возможность некоторого “маневра” в выборе средств описания» [13, с. 45].
Е.В. Рахилина, говоря в целом о системе сочетаемости, не согласилась с идиоматичностью сочетаемости как немотивированностью: «Правила едины, и сочетаемость мотивирована. Мотивированы и метонимические переносы, и метафора, и то, что принято называть “устойчивыми сочетаниями”» [14, с. 339]. Она называет
иллюзией существование в языке зоны свободной сочетаемости, указывая на условие исчезновения этой иллюзии - сколько-нибудь подробное рассмотрение [14, с. 337]. «Современная семантика вообще, скорее, склонна искать объяснения. И постепенно в ней начинает преобладать точка зрения, согласно которой сочетаемо-стные характеристики не существуют сами по себе: они (по крайней мере, большинство из них) мотивированы содержательными, т.е. семантическими свойствами» [14, с. 9].
Новое значение воспринимается через фокус прямого значения слова, «основное вещественное значение слова никогда не погасает до конца. Это значение всегда предполагается, как фон и фундамент дальнейших смысловых изменений слова» [15, с. 21-22].
Для ответа на вопрос о мотивированно-сти/немотивированности употребления наречия фиолетово следует проанализировать прямое и переносные значения, а также сопутствующие коннотации прилагательного, т.е. фон, который мог содействовать появлению нового значения, - ассоциативно-вербальную группу имени. «Законность» словоупотребления доказывается точкой пересечения в нем лексико-семантических полей, в основу которых положены синтагматический и парадигматический принципы, согласование через семантические поля сочетающихся лексем (по теории поля Г.С. Щура). Поскольку новое значение прилагательного (его принимаем условно, так как более частотно в речи употребление наречия, которое в языке мотивируется именем прилагательным) относится к группе состояния/оценки, рассмотрим его «историю» в разных аспектах: физическом, хроматическом, психологическом и лингвистическом.
Фиолетовый цвет входит в 12 цветов хроматического круга, он соответствует монохроматическому излучению с минимальной длиной волны, которую способен воспринимать человеческий глаз [16, ЭР], он не принадлежит группе основных цветов. Характеристика психологического восприятия цвета, представляющего собой смесь синего и красного в пропорции 50/50, противоречива в силу соединения красок. Ассоциации, связанные с оттенками фиолетового цвета, составляют, по оценкам дизайнеров, очень широкий круг: от креативности, будущего - до безволия [17, ЭР]. Ключевые слова и символика фиолетового цвета иллюстрируют его многозначность: мудрость, духовность, мистика, вдохновение, артистизм, благородство, закон, власть, фанатизм, отчуждение, смерть [18, ЭР].
Психолог Вильгельм Вундт приписывал фиолетовому цвету, на основании его связи с
красным и синим, одновременно склонность к мрачно-меланхолической серьезности и взволнованно-тоскливому настроению. При этом Вундт, видимо, имел в виду сумеречный фиолетово-синий цвет [19, ЭР].
Готфрид Хаупт в диссертации «Цветовая символика в сакральном искусстве» пишет: «В то время как черный означает абсолютное ничто, фиолетовый представляет собой скрытую тайну» [20, ЭР].
Кларисса Рай фиолетовый цвет связывает с силой взаимодействия противоположных и дополняющих друг друга свойств, появлением способности более чётко разграничивать объективное и субъективное, а полную самоидентификацию с этим ощущением - с порождением чувства неразрывной связи с миром [21, 328].
Г. Фрилинг и К. Ауэр отнесли его к «дезинтегрирующим» (холодным) цветам, приглушающим раздражение, характеризуя как «углубленный, тяжелый» [22, ЭР].
Элиза Россар, изучив траурные традиции народов мира, цвет траура обусловила «той философией, которую вкладывает народ в символику цвета». По ее сведениям, фиолетовый цвет входил в классические традиции траура в Англии (при черном как основном) наряду с серым, розовато-лиловым, черно-белым, отделкой вышивкой и бисером из черного янтаря. В Китае, где в траурной одежде доминирует белый цвет, используется и красно-фиолетовый (а также розовый и красно-розовый). В русском трауре в XIX веке появляется термин «полутраур», что означает ношение траура недолгое время. В этот период шили траурную одежду из материи фиолетово-дофинового цвета (самый темный лиловый), сиреневого, маренго, гри-де-лень (серая ткань с орнаментом в полоску), в чернобелую клетку [23, ЭР], что отражено в свидетельствах современников:
... французские дофины не носили в трауре черного, а фиолетовый цвет, лиловое, жироф-ле, сиреневое, гри-де-лень и тому подобное. (Д. Благово «Рассказы бабушки из воспоминаний пяти поколений, записанные и собранные ее внуком»)*;
Княгиня в скромном, фиолетово-дофиновом платье и в темной шали, с грустью поглядывая на Перовского и Аврору, молча раскладывала в гостиной пасьянс. (Г. Данилевский «Сожженная Москва»)*.
Таким образом, выбор фиолетового цвета для траурной одежды соотносится с его психологическим восприятием. Неслучайно в литературных произведениях он имеет негативные коннотации (мы выбрали примеры, где фиоле-
товый цвет передается метонимически наречием):
На западе корячились, громоздясь, тучи. Вверху фиолетово чернели, чуть ниже утрачивали чудовищную свою окраску... (М. Шолохов «Тихий Дон»)*;
От встречного ветра фиолетово синели впалые щеки, выбритые перед самым отъездом. (Е. Носов «Шопен, соната номер два»)* Глагол с семой цвета влияет на смысловое содержание наречия, «нагружая» признак дополнительной семой насыщенности цвета: в первом примере более темный цвет в соответствии с семантикой определяемого наречием глагола (ср.: чернели, синели).
Если глагол не содержит сему цвета, но находится в лексико-семантическом поле цвета как в прямом своем значении, так и переносном, то наречие выражает собственно цвет:
. возле стола стояли, потупясь, капитан Шедченко с фиолетово намазанными губками и бледный лейтенант Кутяев... (Р. Солнцев «Полураспад. Из жизни А.А. Левушкина-Александ-рова, а также анекдоты о нем») - губки, намазанные фиолетовой краской);
Адрес на фанерке был написан химическим карандашом, снег таял, и буквы фиолетово расползались. (Р. Киреев «Четвертая осень») -фиолетовые буквы.
Проанализируем спектр цветовых прилагательных, с которыми сочетается прилагательное фиолетовый в прямом значении в сложных словах, по мере убывания частотности (по материалам основного и газетного разделов Национального корпуса русского языка): красный - 10, черный - 8/24, синий - 8/2, розовый -7, голубой - 4/1, зеленый - 3/1, серый - 3, лиловый - 2, сиреневый 2/1, коричневый - 2, оранжевый - 2, сине-зеленый, сизый, золотистый, пурпуровый, дофиновый (самый темный лиловый) - 1, белый - 0/1. Отметим также его в сложных словах, где вторая часть обозначает цвет через предмет опосредованно (вересковый - 1, антрацитовый 0/1, чернильный - 0/2) либо является дополнительным к цвету признаком (муаровый5, седой, нежный).
Выделим тяготение фиолетового к красному, черному и синему цветам, что не вызывает положительных эмоций.
Следует заметить, что фиолетовый цвет появился на полотнах художников значительно позднее других цветов, он не очень часто встречается в русской классической литературе. Е.В. Рахилина, разграничивая «конвенциональные», или условные (белое вино, черный хлеб, красный крест), и неконвенциональные цвета
(фиолетовый, оранжевый, коричневый), соотнесла ограниченность сочетаемости вторых а) с поздним проникновением в русский словник: «. по крайней мере первые два из этой группы историками русского языка с определенностью датируются 17-м веком», б) с внутренней структурой прилагательных [14, с. 177]. Учитывая особенности современного употребления
омоформ фиолетово, отнесем данный цвет к
6
конвенциональным цветам .
Редкое использование этого цвета в русской классической литературе, думается, обусловлено природой прилагательного фиолетовый, которое не порождало в то время прозрачного переносного значения, не имело символических значений, как белый, черный, красный, и не использовалось метонимически, как позднее белые, красные и т.п.
Мы не обнаружили ни одного упоминания этого цвета в повестях Л.Н. Толстого, романах «Война и мир», «Анна Каренина», единичны его употребления у И.С. Тургенева, Ф.М. Достоевского, Н.С. Лескова. Так, в первом варианте романа «Война и мир» Толстой употребил прилагательное фиолетовый (Но вот выехали на сахарную, блестящую даже фиолетовым отблеском снежную равнину, толкнул - раз, раз -ухаб в передних санях; точно так же толкнул следующие, следующие), однако, расширяя описание в окончательном варианте, разбил цвет на его составляющие: Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазноблестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани. Фиолетовый цвет автором заменен на алмазный блеск с сизым отливом, что создает, во-первых, большую точность в передаче зрительных ощущений, во-вторых, придает описанию торжественность, соответствующую состоянию персонажа. Ср. контекст без подобной эмотивной окраски: Солнце опять выглянуло, все заблестело, а на востоке загнулась над горизонтом невысокая, но яркая, с выступающим фиолетовым цветом, прерывающаяся только в одном конце радуга. (Л. Толстой «Воскресение»)
Н.С. Лесков прилагательное фиолетовый употребляет трижды, из них дважды - при опи-
сании одежды священников и религиозных ат-рибутов7, например: Камилавка священника -фиолетового цвета, монашеская - черного. (Н. Лесков «Соборяне»)
Отсутствие в произведениях русской классической литературы фиолетового цвета отчасти объясняется Ф.М. Достоевским: его не замечали и не оценивали ни ассоциативно, ни символически:
И, что опять-таки обидно, эти поцелуи происходили как-то не так, как у всего человечества. Тут непременно кругом растет дрок (непременно дрок или какая-нибудь такая трава, о которой надобно справляться в ботанике). При этом на небе непременно какой-то фиолетовый оттенок, которого конечно никто никогда не примечал из смертных, т.е. и все видели, но не умели приметить, а "вот, дескать, я поглядел и описываю вам, дуракам, как самую обыкновенную вещь ”. (Ф. Достоевский «Бесы»)
В целом для русской литературы XIX в. характерно употребление прилагательного фиолетовый в прямом значении, без смысловых «добавок». Для него естественна синтаксическая позиция определения, когда одиночное прилагательное (и в составе сложного слова) употребляется в описании: . лежали, раски-
нувшись, на коротком сухом мохе желтофиолетового цвета. (И. Тургенев «Вешние воды»)
Краткую форму прилагательного в составе сказуемого мы обнаружили у И. Бунина, но его произведения имеют уже значительно более позднюю датировку и отражают языковые тенденции перелома веков:
Он выходил в поле: еще пусто, серо было в поле, еще щеткой торчало жнивье, еще колче-ваты и фиолетовы были высохшие полевые дороги... (И. Бунин «Митина любовь») Ср.: Отныне плащ мой фиолетов... И. Северянина, Это я - мой наряд фиолетов, я надменна, юна и толста Б. Ахмадулиной.
Рассмотрим эмотивный фон текстов, в которых присутствует прилагательное фиолетовый. Поэтический корпус русского языка содержит лишь один контекст употребления прилагательного: Все свежей / Свет радуг фиолетовозеленый / И сладкий запах ржи. (И. Бунин «Две радуги»)*. Положительная эмоциональная окраска контекста обусловливается, на наш взгляд, не только авторским намерением, но и сочетанием фиолетового с зеленым.
Примечательно, что фиолетовый цвет в классической русской литературе часто бывает связан с эмоционально-оценочным полем негативной окраски:
Только один луч светлый и радостный, как будто выпросясь к людям, резво вылетел на миг из глубокой фиолетовой мглы, резво заиграл по крышам домов, мелькнул по мрачным, отсырелым стенам, раздробился на тысячу искр в каждой капле дождя и исчез, словно обидясь своим одиночеством, — исчез, как внезапный восторг, ненароком залетевший в скептическую славянскую душу, которого тотчас же и устыдится и не признает она. (Ф. Достоевский «Петербургская летопись»);
Солнце садилось после дождливого дня в серо-красные тучи, стволы в березовом лесочке были алые, проселок, резко выделявшийся черно-фиолетовой грязью среди свежей зелени, был тяжел. (И. Бунин «Деревня»);
От холода, от ледяной сырости воздуха большие руки его <Мити> посинели, губы стали лиловыми, смертельно-бледное лицо с провалившимися щеками приняло фиолетовый оттенок. (И. Бунин «Митина любовь»)
Проиллюстрируем лишь одну сторону ассоциативной сети прилагательного фиолетовый. Употребление данного прилагательного в русской классической литературе может сопровождаться (эксплицитно и имплицитно) семой смерти/внеземного, что связано с традициями применения цвета в ритуальном убранстве и позволяет отнести существительное смерть к ассоциативно-вербальному полю исследуемого имени прилагательного:
Даже между двух образов, которыми благословили новобрачных, стоял оригинальный образ св. Иулиании, княжны Ольшанской. Образ этот был в дорогой золотой ризе, не кованой, но шитой, с несколькими яхонтами и изумрудами. А на фиолетовом бархате, покрывавшем заднюю часть доски, золотом же было вышито: «Сим образом св. девственницы, княжны Иулиании, благословила на брак Евгению Петровну Вязмитинову настоятельница Введенского Богородицкого девичьего монастыря смиренная инокиня Агния» (Н. Лесков «Некуда»)
Та же деталь присутствует и в бунинском повествовании: Я пристально глядел потом, стоя за церковью, среди старых могильных плит и памятников всяких бригадиров и секунд-майоров, в глубокую и узкую яму, тускло и угрюмо блестевшую своими твёрдо и ровно обрезанными боками: грубо и беспощадно летела туда, поспешно сыпалась сырая, первобытная земля на фиолетовый бархат, на крест из белого позумента. (И. Бунин «Жизнь Арсеньева») Фиолетовый цвет у Бунина и в метафорическом контексте смерти: До поднятия занавеса я сунулся было за кулисы: там сходили с ума, оде-
ваясь, гримируясь, крича, ссорясь, выбегая из уборных, наталкиваясь друг на друга и не узнавая друг друга, - так странно все были наряжены, - кто-то был даже в коричневом фраке и фиолетовых штанах, - так мертвы были парики и бороды, неподвижны размалёванные лица. (И. Бунин «Жизнь Арсеньева») Просматривается устойчивость контекстуальных условий употребления прилагательного фиолетовый в русской классической литературе в силу не только психологических особенностей восприятия этого цвета, но и его присутствия в определенных ситуациях, т.е. «покрытия» им определенного бытийного пространства. Имплицит-ность семы смерти бесспорна и в контексте середины XX в., насыщенном яркими деталями, которые свидетельствуют о физическом состоянии человека:
В шесть часов утра разъезд красноармейской группы, двигавшейся от Таганрога к Ростову, подобрал в степи человека в лохмотьях, с фиолетово-почерневшим лицом, с покрытыми кровавой корой и замотанными в обрывки башлыка руками. (Б. Лавренев «Ветер»)
Сема смерти входит в лексико-семантическое поле отстраненности, безразличия, равнодушного созерцания, что косвенно отражает сегодняшнее употребление наречия фиолетово в значении ‘безразлично’. В нем, на наш взгляд, проявилась коннотация того вещественного значения слова, о котором говорил В.В. Виноградов и которое послужило фоном для ассоциативного переноса значения. «Цвет лишь один аспект панорамного образа, присутствующего в нашем сознании и проникшего в глубины бессознательного. Из этих глубин рождаются интуитивные представления, “видения” пластических эйдосов - идей» [24, с. 17].
Г.П. Мельников, исследуя проблему образности психических единиц, проанализировал отношения между теми единицами, которые вступают в ассоциативные отношения. Он представил формулы ассоциаций по сходству/смежности, когда образы А и В, создающие новый образ, могут пересекаться и не пересекаться: А-с-В=О (ассоциация по сходству), А ' В=О (ассоциация по смежности) [3, с. 67]. На первый взгляд, исследуемое нами явление представляет собой ассоциацию по смежности, в которой нет совпадающих компонентов: А полностью как целое контактирует с С (А-ас-С). Однако при учете всех факторов, рождающих новое употребление фиолетово ‘безразлично’, все-таки можно говорить об ассоциации по смежности по формуле А-сс-В, когда в структуре каждой единицы есть «наложимый компо-
нент, обеспечивающий “перекрытие” А и В» [3, с. 67]. Этот наложимый компонент вычленяется в процессе исследования психологического и лингвокультурологического факторов употребления прилагательного фиолетовый.
Рождению метафорического значения фиолетово ‘безразлично’ лингвистически способствовало (чему содействовал социальный фон), по нашему мнению, существование символических значений красные, белые, коричневые, оранжевые (в связи с известными событиями), зеленые, наконец, голубые, розовые. В этом случае в общий ряд гипотетически входит окказиональное субстантивированное прилагательное *фиолетовые как обозначение непринадлежности ни к одной из группировок, в том числе и к тем, которые представляют субкультуру (готы -с доминирующим черным цветом, эмо - розовым; в этом случае фиолетовый занимает срединную позицию между ними, нейтральную -безразличную, хотя и ее нельзя считать выражением абсолютного безразличия, скорее - собственной позиции, о чем свидетельствует материал переписки в блогах). Если учитывать, что новое значение имеет сленговый (молодежная среда) характер происхождения, то наше предположение находит свое обоснование.
Значение ‘безразлично’ вошло в поле социального размежевания в современной общественной ситуации, резкого противопоставления бедных и богатых, когда первым не достичь материальных высот вторых. Невозможность изменения ситуации, бессилие ведут к безразличию, которое становится одновременно маркером и способом противостояния и ограничивается лишь манифестацией позиции, поскольку действия оказываются безрезультатными. Данный тезис подтверждается современной публицистикой:
Но вы не поверите: мне все равно. Вот они «зеленые», а мне фиолетово. Вы меня еще спросите что-нибудь о жизни насекомых! (Баков «Наши чувства с Росселем взаимны»)*;
Настолько фиолетово что уже синяя верёвочка кажется фиолетовой <...> Наверное стоит её покрасить. Залить розовой краской и сказать что это розовая верёвочка? <...> И мне не будет розово если её перекрасить <...> И если кто-то увидит что это фиолетовый... То всем будет на это так же розово. Дневник Наивного Мечтателя [25, ЭР].
«Правильность сочетаемости определяется смыслом» [26, с. 28]. Мы попытались обосновать появление смысла в новом употреблении наречия/СКС фиолетово. По нашему мнению, новое значение обусловлено ассоциативновербальными характеристиками имени прилага-
тельного, таким образом, новое значение наречия является все-таки мотивированным, оно зависит от прилагательного, его производность обусловливается сложным взаимодействием культурологических, социальных, психолингвистических и лингвистических факторов. «Остранненный», по Новиковой, знак, представляющий собой «синтагму, где сосуществует в противоречивом единстве тождество двух означающих и несовпадение не соответствующих им означаемых» [27, ЭР], оказывается подчиненным языковой системе и реализует ее потенции в речи в результате изменения сочетаемости.
Появление подобных знаков связано с лингвистическими и экстралингвистическими факторами. Они вызваны не только недостатком экспрессивных средств языка, но и идентификацией отправителя речи, в которой отражается единство языка, сознания, мышления и речи.
Примечания
1. ЭР - электронный ресурс.
2. Звездочкой (*) отмечены примеры из Национального корпуса русского языка ruscorpora.ru].
3. В цитатах из переписки в блогах орфография и пунктуация приведены в соответствие правилам.
4. Количество употреблений из газетного корпуса справа от косой линии.
5. Имеющий вид муара, с отливом. Муаровая бумага. Муаровые обои [28, ЭР]. Муаровый - имеющий окраску с волнообразным отливом [29, ЭР].
6. Е.В. Рахилина отнесла к конвенциональным цветам белый, черный, красный, рыжий, зеленый, синий и исключила из этого ряда фиолетовый в работе 2000 г., когда исследуемое значение не имело столь широкого употребления.
7. В.Г. Шакирова при анализе коннотативных значений слова, появление которых связано с культурологическими факторами, отмечает присутствие фиолетового цвета в одежде королевских особ, а также Папы Римского, римских императоров - тех, кому позволялось носить фиолетовые одежды [30, с. 101].
Список литературы
1. Мурзин Л.Н. Полевая структура языка: фати-ческое поле (текст лекции) // Фатическое поле языка (памяти проф. Л.Н. Мурзина). Пермь, 1998. С. 9-14.
2. Сотников О. Мне все фиолетово [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://zhurnal.lib.rU/s/ sotnikow_o/fioletovo.shtml
3. Мельников Г.П. Скрытая смысловая деривация с позиций системной лингвистики // Словообразовательные и семантико-синтаксические процессы в языке. Пермь: Перм. ун-т, 1977. С. 64-92.
4. Щерба Л.В. Современный русский литературный язык // Л.В. Щерба. Избранные работы по русскому языку. М., 1957. С. 110-129 [Электронный
ресурс]. Режим доступа: http://www.philology.ruy
1іп§иІ8ЙС82^ЛегЬа-57.Мт.
5. http://taxhe1p.ruУnew/forum/showthread.php?t=3 32430/
6. http://www.ot1ichno.ruУbaiki/2/?207
7. http://forum.1ingvo.ruУactua1thread.aspx?tid=43387
8. http://www.1ivejouma1.ruУthemes/idУ3793
9. http://go.mai1.ruУsearch?q=%F4%E8%EE%EB% E5%F2%EE%E2%EE&rch=1&num=10&sf=100.
10. http://bvf.ruУforumУarchive/index.php/t-476598-p-6.htm1.
11. http://vio1et-1ady.ruУ?p=672).
12. http://www.evange1ie.ruУforum/t43291-24.htm1.
13. Мурзин Л.Н. Компрессия и семантика языка // Семантика и производство лингвистических единиц (проблемы деривации). Мезвуз. сб. науч. тр. Пермь: Перм. ун-т, 1979. С. 36-46.
14. Рахилина Е.В. Когнитивный анализ предметных имен: Семантика и сочетаемость. М.: Русские словари, 2000. 416 с.
15. Виноградов В.В. Стиль Пушкина. М.: Гослитиздат, 1941. 620 с.
16. http://ru.wikipedia. orgУ
17. http://rosdesign.com/design_materia1s2/cvet_3.htm
18. http://www.bib1io-1abirint.info/pages/co1or.htm]
19. Вундт В. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.aquarun.ru/psih/
20. Хаупт Г. Цветовая символика в сакральном искусстве [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.aquarun.ru/psih/
21. Рай К. Цветомедитация / Пер. с нем.: А.М. Чунаков. М.: Интерэксперт, 1995. 367 с.
22. Фрилинг Г., Ауэр, К. Человек - цвет - пространство. М., 1973, С. 9-12, 42-49 [Электронный
ресурс]. Режим доступа: http://www.aquarun.ru/
psih/ct/ctpril2.html
23. Россар Э. Траурная одежда [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.funeralportal.ru/ article.php?Obj ectId=245
24. Харченко В.К. Функции метафоры: Уч. пособие. Изд. 2-е. М.: Издательство ЛКИ, 2007. 96 с.
25. http://lekische.beon.ru/14483-193 -kak-to-fioletovo. zhtml
26. Булгак Е.М. К вопросу о смысловой структуре слова (на материале глаголов современного французского языка) // Вопросы филологии. Вып. 1. Минск, 1971. С. 28-32.
27. Новикова М.Л. Изучение семантики остран-
ненного знака - словесного образа как единицы и компонента художественного пространства текста // Семиотика и семантика. Стилистика художественного текста. Acta Linguistica. С. 41-54 [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.slavica.
org/journals/index.php/als/ar...
28. Толковый словарь русского языка. Т. 4 / Под ред. Д.Н. Ушакова. М.: ООО «Издательство «Аст-рель», ООО «Издательство АСТ», 2000.
29. Сидоров В. Словарь цветов и цветовых оттенков [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://netler.ru/slovari/colour.htm
30. Шакирова В.Г. К вопросу о вербализации концепта «цвет» (на материале современного английского языка) // Мурзинские чтения: Динамика языка в синхронии и диахронии: Материалы межвузовской науч. конф., посв. 20-летию кафедры общ. и слав. языкознания Перм. ун-та, 17-18 сентября 2002 г. Пермь, 2002. С. 99-102.
“PURPLE” INDIFFERENCE: THE NEW CONTENT IN THE OLD ADVERBIAL FORM
T.P. Ivshina
The paper addresses the problem of motivation in the new meaning of ‘indifference’ of the adverb фиолетово. In this new meaning, which is associated with the associative-verbal field of the adjective correlated with the adverb, a complex interaction of linguistic and extralinguistic factors is reflected.
Keywords: motivation of the meaning, associative-verbal field, psychological characteristics, cultural background, linguistic factor.
