CC BY
103
ИЗВЕСТИЯ
ПЕНЗЕНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА имени В. Г. БЕЛИНСКОГО ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ № 27 2012
IZVESTIA
PENZENSKOGO GOSUDARSTVENNOGO PEDAGOGICHESKOGO UNIVERSITETA imeni V. G. BELINSKOGO HUMANITIES
№ 27 2012
УДК 101.1: 02.41.41
ФИЛОСОФСКИЙ смысл ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ КОНФЕССИОНАЛЬНОГО И ВНЕКОНФЕССИОНАЛЬНОГО ПОНИМАНИЯ СОЦИАЛЬНОГО СЛУЖЕНИЯ ЦЕРКВИ
© н. Б. ДОЛГОВА
Пензенский государственный педагогический университет им. В.Г. Белинского, кафедра социологии и теории социальной работы e-mail: nbapgpu@mail.ru
Долгова Н. Б. - Философский смысл дифференциации конфессионального и внеконфессионального понимания социального служения церкви // Известия ПГПУ им. В.Г. Белинского. 2012. № 27. С. 78-81. - Статья посвящена философскому анализу конфессионального и внеконфессианального понимания социального служения церкви, для которого характерны инвариантные элементы, позволяющие синтезировать различные аспекты социального служения и светской социальной работы. Сделан вывод о возможности эксплицирования взаимосвязи фундаментальных оснований светской и религиозной социально-благотворительной деятельности в их практическом применении.
Ключевые слова: благотворительность, милосердие, социальная работа, социальное служение.
Dolgova N. B. - Philosophical sense of differentiation concerning social and religious beliefs in and out of confession // Izv. Penz. gos. pedagog. univ. im.i V.G. Belinskogo. 2012. № 27. P. 78-81. - The article analyzes the aspects of social and religious beliefs in and out of confession. The study finds it possible to forge strong links between social and religious activities, which are both charity ones, and can be put into practice.
Keywords: charity, mercy, social work, social service.
Социальное служение церкви является не совсем обычным предметом для философской рефлексии. Как самостоятельная проблема, заслуживающая социально-философского анализа, социальное служение не выделялось четко ни в зарубежных, ни в отечественных исследованиях и в настоящее время находится в начальной стадии изучения. Вместе с тем, проблема социального служения церкви не является принципиально новой, и выступает в иных контекстах и иных терминах: милосердноблаготворительной деятельности, общественного служения религиозных организаций, которые, однако, полностью не совпадают с содержанием понятия социального служения.
В христианстве традиционное понимание служения позволяет выделить следующие его виды: а) вну-триконфессиональное (богослужения); б) социальное служение конфессий (как переход «внутреннего» во «внешнее», в профанное, мирское, т.е. социальное пространство). Они конкретизируются и разделяются на три основные группы: духовное служение; материальное; духовно-материальное.
Следует отметить, что социальное служение рассматривает общество как некую ступень на пути к «концу и началу», основе всякой цели и смысла - Богу, а внеконфессиональная социальная деятельность, на-
зываемая «социальная работа», всегда имеет предмет, смысл и назначение в самом обществе.
В отличие от понятия «социальная работа» понятие «социальное служение» в некотором отношении более узко по объему, поскольку в нем уже в первом приближении выступает иная семантика, которую можно было бы назвать гетерономной или трансцендентной. Эта семантика религиозного или объективноидеалистического порядка. Поэтому, с точки зрения конфессиональной организации, социальное служение есть род совершенно специфической деятельности, к которой верующий особым образом предназначен, а именно «призван». Религиозный смысл социального служения, таким образом, становится теономным и иногда в священных текстах различных религий можно обнаружить парадигму социального служения как заповедь или предписание.
Согласно размышлениям протоирея В. Свешникова, социальное служение в человеческом мире по своей подлинной природе - церковно; а когда проявляется в нецерковных формах и содержании, то вызвано отдаленным действием церковного строя жизни [5]. Социальное служение должно быть прежде всего направлено на тех, кто действительно в этом нуждается. Главная задача церкви здесь - воспитать своих членов так, чтобы служение стало для них имманентно.
Такого рода воспитание совершается особенно естественно, когда дух церковности держится и живет в общине. Только в общине разрешается неразрешимое в индивидуальной жизни евангельское противоречие: с одной стороны, милостыня не должна быть творима «пред людьми, чтобы они видели» (Мф. 6,1), но с другой стороны, свет христианской нравственной жизни должен светить перед людьми, чтобы они видели добрые дела христиан (Мф. 5,16).
В самом словосочетании «социальное служение» обнаруживает себя явная или определенная парадоксальность. Так, например, для христианской церкви светская, в том числе научная терминология, ее употребление в официальных текстах является новацией, что можно встретить в заголовке документа «Социальная концепция Русской Православной Церкви». Таким образом, сама логика современного языка отражает социальный процесс интеграции светского и религиозного подходов к общезначимой для верующих и неверующих проблеме.
Принятие интегративной модели взаимодействия конфесииональной и внеконфессиональной социальной деятельности настоятельно требует более детального рассмотрения контрарных побудительных мотивов и принципиальных установок светской социальной работы и конфессионального социального служения.
Весьма плодотворными для осмысления природы социального служения являются работы русских религиозных философов конца XIX - начала XX вв., сделавших попытку раскрыть социальный смысл мотивов милосердия и благотворительности, которые являются основными категориями светской социальной работы и социального служения церкви.
Начало осмысления теоретического статуса понятий «милосердие» и «благотворительность» связано с именем религиозного мыслителя В. С. Соловьева. В своем фундаментальном труде «Оправдания добра. нравственная философия» мыслитель оценивает суть милосердия: «нравственный смысл жизни человека состоит в служении добру, обращая внимание на то, что это служение должно быть добровольным, т.е. пройти через человеческое сознание» [6, с. 139], направленное на установление гармоничных отношений в направлении сближения наций, преодоления межнациональных конфликтов, организации общественных отношений по законам любви и взаимопомощи и т.п. как религиозный мыслитель В. С. Соловьев считал добро Божьим даром людям, а милосердие - богоугодным, богоосвященным делом. «Преграды рушатся, расплавлены оковы Божественным огнем»... так формулирует философ мысль о божественной помощи человечеству в преодолении зла. Совершаемое добро, по мысли Соловьева, «становится носителем действительного нравственного порядка» [6, с. 140-141].
Благотворительность же он предлагает различать как духовную и материальную, показывая их соотношение в жизни, и давая нравственную оценку этим действиям. В книге «Оправдание добра» Соловьев разъясняет, что блага духовные, которые по само-
му понятию своему исключают возможность дурных средств для их приобретения, т.к. нельзя украсть нравственные достоинства, или награбить справедливость или оттягать человеколюбие, - эти блага желательны безусловно; напротив, блага материальные, которые по природе допускают дурные средства, желательны под условием неупотребления таких средств, т.е. под условием подчинения материальных целей цели нравственной.
В дальнейшем понятия «милосердие» и «благотворительность» подверглись теоретическому осмыслению в трудах таких мыслителей, как В. В. Розанов, С. Н. Булгаков, П. А. Флоренский.
В. В. Розанов достаточно осторожно высказывался о благотворительности и о стремлении бескорыстно делать добро окружающим. Он различал деяния по долгу, по обязанности от деяний помощи по зову сердца, как внутренней потребности, когда «мне самому было сладко делать сладкое» [4], обращая внимание на то, что лишь последнее - высшее проявление милосердия, т.е. делал упор на ценностную и духовную сторону благотворительности.
Милосердие и благотворительность С. Н. Булгаков и П. А. Флоренский рассматривали как единые смысловые понятия, видя в благотворительности обобщение отдельных милосердных признаков. Благотворительность, по мнению Булгакова, имеет «только паллиативный характер» [3], а Флоренский высказывается еще решительнее: «нравственная деятельность, взятая сама по себе - совершенно ничто» [8]. Последнее заключение требует пояснения, т.к. речь здесь идет не о нравственности как таковой, а о понимании богоугодных поступков, которые совершал бы человек не из чувства долга, а по зову сердца, как «благодать жизни».
Этот поворот благотворительности от внешних забот к спасению души определял и характер богоугодных дел - на первый план выдвигались такие качества как терпение, сострадание, смирение, самопожертвование, раскаяние, прощение. Булгаков даже говорил об определенной пользе терпения, которое позволяет человеку не стать «жертвой провокации зла», ведь зло может выступать и в соблазнах гуманизма.
Характерно, что милосердие и благотворительность Булгаков рассматривал как родственные понятия, видя в благотворительности обобщение отдельных признаков милосердия. В книге «Свет невечерний» этому уделено особое внимание. В частности, отмечается, что для христианства положительной стороной общественности «является милосердие, жалость, сострадание, вообще благотворительность» и такая благотворительность, такое милосердие «всегда составляли силу исторического христианства» [3].
Толкование в русской религиозной философии конца XIX -начала XX вв. понятий «милосердие» и «благотворительность» позволяет выделить несколько очень важных особенностей.
Так, последовательное милосердие предполагает не только самоотверженность и не просто доброжелательность, но и понимание другого человека, сострадание к нему, а в последовательном своем выражении
ИЗВЕСТИЯ ПГПУ им. В. Г. Белинского ♦ Гуманитарные науки ♦ № 27 2012 г.
- деятельное участие в жизни другого. Благотворительность же представляет собой деятельность, посредством которой частные ресурсы распределяются их обладателями для решения проблем нуждающихся.
В отличие от понятия «благотворительность» в понятии «милосердие» акцент делается на ценностномотивационной и эмоционально-чувственной сторонах человеческой деятельности. Милосердие - это больше готовность к оказанию помощи, чем сама помощь, больше эмоционально-чувственный отклик на страдания других людей, нежели рациональнопсихологическая оценка этих страданий. С другой стороны, сфера распространения милосердия гораздо шире области, где проявляется благотворительность,
- милосердие проявляется в семье, в дружеском общении, и в отношениях между врагами. Таким образом, благотворительность является важной стороной милосердия.
Рассматриваемые категории милосердия и благотворительности, являясь ценностными ориентирами, обретают конкретную практическую значимость для светской социальной работы и социального служения религиозных организаций.
Трудность реализации милосердия и благотворительности связана, в частности, с тем, что:
- во-первых, они могут провоцировать конфликты: оказание помощи ставит того, кому она оказана, в положение, которое может восприниматься как ущемляющее его нравственное достоинство; оно может вести к неравенству и творится «Другому», чье понимание собственного блага может отличаться от понимания благотворителя (С. Н. Булгаков, П. А. Флоренский);
- во-вторых, они совершаются в немилосердном, несовершенном и несправедливом мире. Так, В. С. Соловьев соотносил справедливость и милосердие как отрицательную и положительную формулировки золотого правила: «Общее правило или принцип альтруизма естественно расчленяется на два частные. ... Отсюда два правила альтруизма — отрицательное и положительное: 1) не делай другому ничего такого, чего себе не хочешь от других, и 2) делай другому все то, чего сам хотел бы от других. Первое, отрицательное, правило называется, в частности, правилом справедливости, второе - милосердия. Но такое различие не совсем точно. И в основе второго правила лежит также справедливость: если я желаю, чтобы другие помогали мне в нужде, то справедливо, чтобы и я им помогал.
С другой стороны, если я не хочу никого обижать, то ведь это потому, что я в других признаю такие же живущие и страдающие существа, как я сам; но в таком случае я, конечно, буду стараться по возможности избавлять эти существа от страдания: я их не обижаю, потому что их жалею, но если я их жалею, то я буду и помогать им. Милосердие предполагает справедливость, а справедливость требует милосердия, это только различные стороны, различные способы проявления одного и того же... Эта нераздельность двух альтруистических правил (при всем их различии) очень важна как основание для внутренней связи права и
нравственности, политики и духовной жизни общества [2].
Таким образом, по Соловьеву справедливость противостоит эгоизму, а милосердие - зложелатель-ству. Соответственно чужое страдание оказывает влияние на мотивы человека двояким образом: противодействуя его эгоизму, удерживая его от причинения страдания другому и вызывая сострадание, когда страдание другого побуждает человека к деятельной помощи.
Западноевропейская традиция обоснования социального служения церкви конца XIX - начала XX вв. исходит из предпосылки, что отношение человека к трансцендентному должно строиться на тех же принципах, что и отношения между людьми. конкретные религии различаются по их моральному содержанию; в историческом развитии религии это содержание обогащается, происходит морализация религии. Различие религий по их моральности отразилось в инспирированном и. кантом делении их на естественные и этические (К. Тиле, Г. Зибек, М. Вебер, Т. Берк, П. Тиллих и др.).
К этическим относят иудаизм и возникшие на его основе христианство и ислам; иногда - зороастризм, даосизм, конфуцианство, буддизм, брахманизм. Остальные религии считаются «естественными». их специфику составляет магическое овладение священным. На вершине своего развития естественные религии создают понятие о «мировом порядке» [9] и представляют мораль как воплощение и поддержание этого порядка человеческими действиями (ритуалами). Святость отождествляется с онтологическим совершенством.
Моральное содержание естественных религий неоднородно. Культ хтонических сил, многие их которых амбивалентны в отношении к человеку, если не прямо враждебны ему, менее моралистичен, чем культ небесных богов, следующих строгим правилам и стоящих на их страже. Культ солярных богов относится к промежуточным, «предэтическим» [9] религиям.
Этические религии исходят из противоположности между должным и сущим. В нравственном типе религии, как отмечал П. Тиллих (1886-1965), мораль объявляется единственным способом достижения Бога. Все семь христианских таинств имеют отношение к морали, а покаяние непосредственно включено в нравственную жизнь. для Тиллиха христианство -это способ решения не теоретических проблем, а практической «человеческой» [7] ситуации. Современный человек обременен чувством страха троякого рода: смерти, бессмысленности и вины, которые небытие бросает существованию. Практическим ответом на эту проблему и является понятие Бога, дающее человеку мужество жить.
В целом, богословско-философские и исторические концепции трактуют социальное служение церкви теоретически и практически весьма близко к современному понятию социальной работы. Естественно в данном контексте несомненно, просматривается специфическая конфессиональная определенность и важ-
ность, в том числе и в качестве временной, социально ориентированной теории целеполагания, близкого к смыслополаганию.
В этой связи ряд ученых более подробно подходят к изучению форм социального служения церкви. Так, в фундаментальном исследовании немецкого историка и философа Адольфа Гарнака (1851-1930): «Миссия и распространение христианства в первые три века» [1] социальное служение церкви представляется как Евангелие Любви и Деятельной помощи нуждающимся по категориям и видам этой помощи:
- милостыня вообще и ее связь с богослужением;
- поддержка учащих и служащих в общинах;
- поддержка (помощь и содержание) «вдов», т.е. одиноких и беспомощных женщин, сирот;
- поддержка (помощь, содержание и лечение) больных, бедняков, нищих, беспомощных, беспризорных и нетрудоспособных;
- забота о пленных, узниках, заключенных, томящихся и страдающих в тюрьмах, сосланных на тяжкие каторжные работы в шахтах, на рудники и т.п.;
- забота о погребении бедных, бездомных, одиноких и беспризорных;
- забота о рабах и находящихся в рабском принуждении и угнетении;
- забота, попечение, участие и оказание помощи пострадавшим во время стихийных бедствий (пожаров, наводнений, засухи, неурожая, голода; от землетрясений и морских катаклизмов; во время повальных болезней, эпидемий (чумы и т.п.);
- помощь нуждающимся в нахождении им работы;
- забота о странниках и пришельцах из других мест и общин или из дальних стран.
Анализ взаимосвязи, взаимодействия, а также исторических, социальных и сугубо ментальных (идеальных) условий «со-бытия» морали и религии позволяет говорить о константной «пронизанности» социального служения моральными мотивами, настроениями, способами (методами) реального действия.
Следует также отметить, что церковь самоиден-тификациируется в сугубо социальной сфере ее деятельности как «социальном служении», поскольку это строже разграничивает дефинитивные и функционально специфические категориальные и собственно практические моменты двух весьма близких родов со-
циальной активности, т.е. социальной работе и социальном служении.
В целом, социальная работа и социальное служение в современных условиях не могут не взаимодействовать, так как церковь, учитывая особенности современной социальной действительности, все чаще осуществляет переход внутреннего во внешнее, в «профанное», мирское пространство, тем самым отражая социально-футурологический вектор возможного сближения государственных и конфессиональных проектов в сфере организации социальной помощи в рамках интеграции социальной работы и социального служения.
Признание важности активного обмена и взаимодополнения светской социальной работы и социального служения церкви, социально значимо в развитии общества, так как решает задачи комплексного оказания социальной помощи нуждающимся с целью восстановления, сохранения или улучшения их способности к социальному функционированию, регулированию отношений человека с окружающим миром и разрешению социальных конфликтов.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Гарнак А. Миссия и распространение христианства в первые три века [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.rondtb.msk.ru/info/ru
2. Балашов Л. Е. Золотое правило поведения [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://balashov44.narod. ru/FILOS/Solot.htm
3. Булгаков С. Н. Свет невечерний. Созерцания и умозрения. М.: Республика, 1994. С. 34.
4. Розанов В. В. Русская церковь и другие статьи // Собрание сочинений. М.: Советская Россия, 1990. Т. 1. С. 432.
5. Свешников В. Очерки христианской этики. М.: Па-ломникъ. 2000. С. 395-396.
6. Соловьев В. С. Оправдание добра. Нравственная философия / Под ред. Н. И. Цимбаева. М.: Современник, 1991. С. 125-182.
7. Тиллих П. Динамика веры // Избранное. Теология культуры. М.: Юрист, 1995. С. 132.
8. Флоренский П. А. Столп и утверждение истины // Собрание сочинений. М.: Мысль, 1990, Т. 1. Ч. 1. С. 395.
9. Этика: Энциклопедический словарь // Под ред. Р. Г. Апресяна и А. А. Гусейнова. М.: Гардарики, 2001.
С. 409.
