CC BY
36
и организаций за размещение экстремистских материалов на интернет-сайтах.
Увеличение возможностей для получения достойного образования молодыми людьми, их трудоустройства, осознание того, что они являются важной частью государственной политики, - все это и многое другое будет способствовать предупреждению вовлечения молодежи в экстремистскую деятельность.
В связи с вышеизложенным первостепенными задачами являются:
- разработка и функционирование комплексных программ по воспитанию толерантности и противодействия проявлениям экстремизма в молодежной среде;
- повышение правовой культуры молодежи как основы толерантного сознания и поведения;
- формирование в молодежной среде принципов уважения и соблюдения прав человека;
- использование всех законных методов и средств для противодействия политическому и религиозному экстремизму государственными органами, общественными и религиозными организациями, которые помогут обеспечить согласие и мир на территории нашего государства.
Литература
1. URL // http://www.regnum.ru/news/polit/ 1685071 .html#ixzz2mtl ZIRDq
2. Машекуашева М. Х. Проблема толерант-
ности в контексте эстетической культуры сотрудников ОВД: монография. Нальчик, 2010.
3. Доклад Генерального прокурора РФ Юрия Чайки «О состоянии законности в России». URL // http:// www.info-islam.ru
4. Конституция (Основной закон) Российской Федерации. М., 2001.
5. Федеральный закон Российской Федерации «О противодействии экстремистской деятельности» № 114-ФЗ от 25 июля 2002 года (в ред. Федеральных законов от 10.05.2007 № 71-ФЗ, от 24.07.2007 № 211-ФЗ, от 29.04.2008 № 54-ФЗ). URL // http://www. consultant.ru
6. Алиев А. К. Религиозно-политический экстремизм и этноконфессиональная толерантность на Северном Кавказе. М., 2007.
7. Бедарев К. В. Об администрировании профилактики молодежного экстремизма // Административное право и процесс. 2013. № 30.
8. Кузьмин А. В. Административно-правовое противодействие экстремизму в молодежной среде // Административное и муниципальное право. 2011. № 6.
9. Культурология: учебник / сост. Г. В. Драч. СПб., 2010.
10. Павловский В. П. Религиоведение: учебное пособие. М., 2010.
11. Юрчевский С. Д. К вопросу о политическом экстремизме на Северном Кавказе и проблемах противодействия ему // Российский криминологический взгляд. 2012. № 4.
А. И. Овчарова
ФЕНОМЕН ТОЛЕРАНТНОСТИ В КОНТЕКСТЕ РОССИЙСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ
В предлагаемой статье автор исследует феномен понятия «толерантность», обладающий сложным предметно-проблемным полем. Данное понятие рассматривается в различных измерениях: межкультурном, религиозном и политическом. Особое внимание уделяется толерантности как механизму сопряжения интересов в публичной политике и как политической стратегии.
Ключевые слова: толерантность, терпимость, политическая власть, политическая культура, компромисс, государство.
В настоящее время, когда российское общество переживает глубокий системный кризис, меняются ценности, формируется новая российская ментальность, понятие «толерантность» вызывает множество различных реакций - от удивления до агрессии. Это связано в первую очередь с тем, что оно несет другую, непривычную, идеологию, в то же время крайне сложную,
потому что это идеология развития и поддержки личности.
Идея толерантности может показаться простой, но ее адекватное определение возникает тогда, когда принимается во внимание ее конкретное содержание, зависящее от контекста - идеологического, религиозного или иного. К сожалению, менталитет россиян в силу исторически
сложившихся условий пронизан духом тоталитарности, а политический контекст толерантности - это все же либерализм как оппозиция тоталитаристским и националистическим системам. Культура толерантности проявляет себя в виде диалога, применительно к политике - в виде политического диалога, помогает видеть в человеке не только представителя определенной национальности, профессии или религиозной конфессии, но, прежде всего, личность. Толерантное поведение есть не только политический или научный выбор, это в первую очередь выбор нравственно-этический.
Для того чтобы правильно использовать термин «толерантность», необходимо обратиться к его семантике, принимая во внимание то, что его на русский язык нельзя перевести дословно: правильное его изложение в русском языке и будет звучать как толерантность. В русском языке существует слово, близкое по значению, - это «терпимость», хотя в действительности это нечто иное, а не собственно толерантность.
Соотношение толерантности и терпимости можно объяснять, используя противоположные термины. В английской литературе встречаются два термина - toleration и tolerance. Первый, в самом широком смысле, означает терпение. Терпеть - значит волей-неволей допускать, мириться с существованием кого-либо или чего-либо, даже того, что доставляет страдание или вызывает отвращение. Второй - tolerance (толерантность) - обладает не столь размытой семантической корневой системой - в нем больше определенности. Если проанализировать все имеющиеся определения, то тотолерантность будет выглядеть примерно как признание и уважение иных взглядов, убеждений, традиций, стилей и практик жизни без внутреннего согласия с ними. По сравнению с терпимостью, которая может ограничиваться и внешней реакцией, например, сдержанностью, толерантность требует принятия ценности различия.
В современных условиях терпение постепенно, но настойчиво поднимается до уровня феномена толерантности и, по сути, срастается с нею. Тем не менее в некоторых обществах, отстающих в своем развитии на одну и даже несколько исторических эпох, замена терминов зачастую превращается в подмену понятий. Понятию «толерантность» отдается идеологическая, в случае необходимости прикрывающая роль, согласно которой желаемое выдается за действительное. Люди все еще «терпят» что-то либо кого-то (и
пр.), а их уже представляют в качестве «толеран-ствующих». В такой ситуации различные конфликты и проблемы не выявляются и не решаются, а, наоборот, загоняются вглубь либо откладываются. Подобное идеологическое «заигрывание» с толерантностью наиболее опасно в российском обществе, в котором на всех уровнях достаточно много терпения: от бытовых ситуаций до области высокой политики.
Поэтому мы согласны с П. К. Гречко в том, что разграничение терпимости и толерантности является сложным предметно-проблемным занятием, фиксирующим переход от напряженного к спокойному и внутренне заинтересованному отношению к другому (мнению, убеждению, поведению) [1, с. 174-175].
Мы можем рассматривать феномен толерантности и как категорию, и как политическую стратегию с различных позиций: как этико-философ-ское понятие; как принцип взаимоотношения между последователями различных идеологических концепций, верований и убеждений; как метод принятия политических решений и действий; как социальный идеал и пр. Но, как мы уже отмечали, отсутствие устойчивого определения данного понятия, кроме нормативно положительной трактовки, приводит к разнообразному его наполнению и политическим практикам, способным спровоцировать отрицательные последствия. Рассуждения о толерантности как терпимости далеки от политической рефлексии и могут остаться обычными рассуждениями о том, как хорошо быть толерантным.
Можно выделить несколько основных видов толерантности: толерантность - безразличие, толерантность - невозможность взаимопонимания, толерантность - снисхождение, толерантность - расширение собственного опыта и критический диалог.
Например, В. П. Макаренко считает, что проблема толерантности выступает в двух основных смыслах - как безразличие индивидов друг к другу и одновременно как заинтересованное взаимопонимание [2, с. 47].
По мнению В. В. Шалина, «толерантность выражается в человеческом стремлении достичь взаимного понимания и согласования самых различных мотивов, установок, ориентаций, не прибегая к насилию, подавлению человеческого достоинства, а используя гуманитарные возможности - диалог, разъяснение, сотрудничество». Он считает, что в этом понятии люди выражают свое отношение к действиям, благопри-
ятствующим социальным контактам и помогающим достигать разнообразных значимых для них целей [3, с. 11].
Толерантность можно рассматривать в межкультурном, религиозном, политическом, социальном и так далее измерениях. Так, в ракурсе межкультурного диалога можно увидеть неоднородность толерантности. Как пишет И. А. Аполлонов, «с одной стороны, подобный диалог может развиваться в парадигме мультикультурализ-ма при акцентировании ценности различия как такового. В личностном плане последовательное культивирование значимости различий ведет к какофонии культурного плюрализма, карнавальной эклектике культурных фреймов... В результате с человеком происходит ценностная дезориентация, связанная с провозглашаемым равноправием плюрализма культурных норм, образцов и идеалов, что в свою очередь оборачивается потерей собственной идентичности как способа иерархизации ценностей и смыслов.
Другой вид межкультурного диалога обращен к метакультурным смыслам, то есть к тем предпосылкам и основаниям, которые позволяют соотносить между собой содержание форм различных этнических культур. Толерантность здесь обращена к самой природе человеческого в человеке, к тому, что человека определяет в его сути» [7, с. 10].
Религиозное измерение толерантности предопределяется необходимостью использования политического механизма мирного сосуществования различных религиозных традиций, становящихся основаниями политического процесса и поиском варианта совмещения светского и религиозного в современном обществе. Соблюдение в полной мере принципа свободы совести является предпосылкой установления доброжелательных цивилизованных взаимоотношений между гражданами, придерживающимися различных мировоззренческих убеждений. Государство и властные органы должны быть не только нейтральны в мировоззренческом отрешении, но и призваны создавать условия для доброжелательного сотрудничества.
Толерантность необходима в России не только ввиду ее поликонфессионального цивилиза-ционного устроения, но и из-за отсутствия четких идейных ориентиров, переоценки нравственных ценностей, разрушения традиционной ценностной структуры, вызывающей как острые столкновения и дискуссии, так и недопустимую практику [9].
Толерантность как механизм сопряжения интересов в поле публичной политики и как политическая стратегия заслуживает особого внимания и предполагает атрибуцию основы цивилизованных взаимоотношений различных групп, которым свойственны разные воззрения и интересы: социальные, экономические, национальные, религиозные. Институционализция данной стратегии была осуществлена в Декларации принципов толерантности, принятой ООН 16 ноября 1995 года, во многом соединяющей в себе нормативную составляющую понимания толерантности и основания политических практик. Одновременно толерантность труднодостижима в силу исходной посылки - наличия многообразных конкурирующих интересов, особенно в условиях нелинейности протекания социальных процессов в различных сферах [9, с. 15].
Изучение феномена политической толерантности в перспективе ценностной ориентации человеческого существования позволяет под толерантностью понимать одну из важнейших аксиологических форм, организующих совместную человеческую жизнедеятельность. Поэтому рассмотрение толерантности в политологическом аспекте в сфере диалогической коммуникации государства и гражданского общества современной России является актуальным.
Как мы указывали, дефиниция толерантности основывается на признаке терпимости, который к тому же ассоциируется с религиозным сознанием и имеет созерцательную и убеждающую направленность. И этот признак менее всего должен коррелировать с политикой, так как для большинства политических деятелей терпимость есть излишняя, недостижимая добродетель, чаще всего оцениваемая ими как слабость. Уже это обстоятельство заставляет осторожнее относиться к идентификации толерантности через когнитивный признак «терпимость». Более того, культивирование одного концептуального признака, имеющего в политике различные мировоззренческие аспекты, есть показатель политической демагогии, которая, по определению, не может способствовать сближению фактов политической жизни с этическими оценками.
Так, Л. Н. Синельникова полагает, что в современном политическом контексте интерпретационное поле феномена толерантности не выглядит обширным. Это связано с тем, что политика -это борьба за чужие ресурсы и сферы влияния, для политических действий характерна дистанция между скрываемым от общественности и
явленным ей, между словом и делом, и политики в реальных условиях, как правило, «перешагивают» через декларируемые этические установки. Если демократические процессы будут связываться с возрастанием роли гражданского общества и формированием цивилизованной оппозиции (пока еще никто не знает формата такой оппозиции), эта дистанция естественным образом будет сокращаться и шансы толерантной политики могут увеличиться [8].
Надо заметить, что сегодня понятие толерантности трактуется и проблематизируется в ситуации смены парадигмы социально-философского мышления, что отчасти вызвано осмыслением специфических характеристик современности -многомерности, разнородности, расколотости современного политического и социального пространства. А в сфере прикладной политики толерантное поведение уже осознается не только в качестве определенной ценности или общественного идеала, но и является успешной стратегией достижения конкретных целей. В современном мире информационных войн растет влияние именно информационной составляющей на способ и формы социально-политического бытия государства и гражданского общества.
Политическая толерантность в современном понимании - это важнейший атрибут политической культуры демократического социума, включающего в себя и государство, и гражданское общество. Такая разновидность толерантного поведения проявляет себя в равноправном и симметричном публичном диалоге, участниками которого, с одной стороны, выступают органы, учреждения и институты государственной власти, а с другой - негосударственные (общественные, некоммерческие, добровольческие, самодеятельные и так далее) организации, политические партии, профсоюзы, церковь и другие институты гражданского общества.
«Распространение толерантных принципов, готовности к диалогу предполагает целый комплекс условий, - считает С. М. Губаненкова. -Свое воздействие оказывают разнообразные факторы: социально-экономические условия, политическая воля и интересы элит разного уровня, наличие соответствующих законов, взаимоотношения между этносами, исторические традиции и, конечно же, менталитет и политическая культура народа» [4].
В политике всегда присутствует четко выраженное стремление к победе, превосходству, доминированию над другими, то есть к политическому господству. Сегодня мы можем фиксировать отсутствие толерантности во многих от-
дельных категоричных высказываниях, транслируемых средствами массовой информации, в выступлениях политических лидеров и рядовых граждан. Однако и «категоричные высказывания могут способствовать процессу обсуждения, дискуссии, диалога в том случае, если они дают повод в качестве реакции вызвать различные мнения и позиции, что создает эффект толерантности» [5].
Толерантность предполагает способность к компромиссам, нахождению приемлемых решений для отличающихся друг от друга политических позиций, взглядов и установок. Компромиссы, достигнутые путем взаимных уступок, примирения, не отражают политическую безвольность, а, наоборот, свидетельствуют о разумности проводимого политического курса, позволяющего избежать больших общественных и моральных издержек. Культура политического консенсуса - это готовность различных политических сил пойти на разумный компромисс. Толерантность в этом случае проявляется в уважении к чужому мнению, сочетающемся с установкой на взаимное изменение позиций в результате критического диалога.
Пока в России полностью не сформировались рациональный тип толерантности, уважение к «правам личности» и «праву частной собственности» со стороны и власти, и народа. Вместе с тем, как показывают события последних десятилетий, понятие «компромисс» прочно заняло свое место в политической лексике, а начавшаяся реформа политической системы России дает новые реальные возможности для дальнейшего развития гражданской и политической инициативы российского социума, а также для институцио-нализации толерантного диалога государства и крепнущего гражданского общества в современной России.
Исследуя перспективы толерантности в России, С. Г. Ильинская связывает нелиберальные перспективы посткоммунистической толерантности с существованием в отечественной философии глубоко контекстуальной категории Правды в отличие от универсальной Истины. Она отмечает, что эта категория, принадлежавшая русской традиции и одновременно сочетающая в себе два совершенно разных понятия истины и справедливости, определяет перспективы толерантности в России в форме «со-бытия» различных культурных традиций [6, с. 241].
И все же любая версия толерантности подразумевает согласие с определенными нормами в конкретном обществе, которые в целом и определяют границы толерантности. В современном
мире решающее значение имеет не нейтральная терпимость по отношению к представителям других обществ, культур, религиозных и этнических сообществ, политических установок, идеологий и взглядов, а активная заинтересованная толерантность, основанная на конструктивном коммуникативном взаимодействии различных социальных акторов.
Литература
1. Гречко П. К. О границах толерантности // Свободная мысль - XXI. 2005. № 10.
2. Макаренко В. П. Русская власть. Ростов н/Д, 1998.
3. Шалин В. В. Толерантность (Культурная норма или политическая необходимость). Ростов н/Д, 2000.
4. Губаненкова С. М. Политическая толерантность в российской политической культуре. URL // http://politologiaosu.ucoz.ru/publ/problema_toleran-
tnosti_v_sovremennom_mire/poИticheskaja_tole-rantnost_v_rossijskoj_ politicheskoj_kulture/2-1-0-2
5. Зайцев А. В. Политическая толерантность в публичном диалоге государства и гражданского общества // Общество: политика, экономика, право. 2012. № 2.
6. Ильинская С. Г. Толерантность как принцип политического действия: история, теория, практика. М., 2007.
7. Аполлонов И. А. Толерантность как проблема личностного бытия в контексте этнического парадокса // Известия вузов. Северо-Кавказский регион. 2013. № 5.
8. Синельникова Л. Н. О содержании концепта «толерантность» в политическом дискурсе // Политическая лингвистика. 2010. № 2.
9. Мчедлова М. М. Место религии в социально-политическом процессе: цивилизационные основания и современные тенденции: автореф. дис. ... д-ра полит. наук. М., 2011.
