CC BY
41
УДК 82
ФЕНОМЕН НАИВНОГО ПОЭТИЧЕСКОГО ТВОРЧЕСТВА (ПО МАТЕРИАЛАМ
ИЗДАНИЯ «КУРСКИЕ ЕПАРХИАЛЬНЫЕ ВЕДОМОСТИ»)
© 2011 О. С. Стрелкова
аспирант каф. русской литературы e-mail: farysa@.rambler. ru
Курский государственный университет
Феномен наивного поэтического творчества занимает существенное место как отражение культуры этноса в провинциальной периодике. «Курские епархиальные ведомости» в своих публикациях поэтических опытов местных авторов зафиксировали факт существования и динамичного развития субкультуры духовенства Курской губернии. Изучение данного феномена позволит реконструировать значимые области культурного пространства Российской провинции дооктябрьской поры, что будет способствовать более глубокому пониманию роли провинции в литературном процессе XIX - начале XX в.
Ключевые слова: наивное поэтическое творчество, провинциальная периодика, духовенство, епархиальные ведомости.
Феномен наивного поэтического творчества занимает существенное место как отражение культуры этноса в провинциальной периодике. Нельзя не согласиться с мнением И. Е. Ивановой, которая полагает, что «наивное и непрофессиональное творчество провинциальных авторов воплотило в себе идею мифологизации провинциального пространства. Это выразилось в стремлении всех без исключения авторов отразить в своем творчестве достоинства (исторические и культурные) региона, заявив о них в поэтической форме» [Иванова 2006: 31].
Художественная ценность произведений такого рода, как правило весьма незначительная с литературной точки зрения, может быть признана такой лишь на первый взгляд, поскольку поэтическое творчество провинциальных авторов, являясь, бесспорно, литературно вторичным по отношению к высоким литературным образцам, перерабатывает последние в целях создания произведений, доступных для «низового» читателя и удовлетворяющих его эстетические потребности. Тем не менее в настоящее время наивное творчество провинциальных авторов остаётся крайне малоисследованным явлением культурной жизни русской провинции XIX - начала XX в. (большей частью в силу недоступности или недостаточности текстов, хотя и определенный скептицизм в данном вопросе продолжает иметь место). Как правило, нежелание рассматривать наивные произведения объясняется их художественными недостатками, выявление которых считается одним из критериев определения таких текстов. «Литературная “хромота” наивных писателей и поэтов выдвигается исследователями как главный отличительный признак наивного произведения» [Иванова 2006: 31]. Но существуют и другие критерии выявления наивного поэтического текста, в том числе и в рамках концепции изучения провинциального текста как такового.
Признаками наивного поэтического текста, таким образом, являются: 1)
рукописная продукция, имеющая «спонтанный» характер, производимая на «потребление», а не на «сбыт», то есть адресованная узкому кругу читателей, не претендующая на «профессионализм»; 2) результат индивидуального творчества с ярко выраженной авторской позицией; 3) наивное произведение, возникшее на основе невладения навыками литературного мастерства.
Проведение сравнений с произведениями классической литературы неприемлемо, поскольку данные тексты преследуют иные цели, создаются в специфических социальных условиях и, следовательно, к ним необходимо применять другие критерии оценки.
Существует также проблема нехватки источникового материала, и на сегодняшний день единственным достоверным источником произведений такого рода остаётся провинциальная периодика. Причем необходимо учитывать, что произведения уже прошли отбор на пригодность к публикации, а следовательно, с точки зрения современников являются значимыми. Таким образом, рассматривая поэтические тексты провинциальной периодики, мы получаем именно тот материал, который и следует изучать. И. Е. Иванова также отмечает, что для исследования «особую значимость приобретают именно опубликованные тексты наивных авторов, так как они осмысляются опытом периодики означенного периода» [Иванова 2006: 33].
Говоря о «Курских епархиальных ведомостях» (далее - «КЕВ») как о явлении провинциальной периодики XIX - начала XX в., следует понимать, что данное издание находится на принципиально другом уровне осознания действительности, нежели светские провинциальные издания указанного периода. «КЕВ» были сосредоточены прежде всего на формировании духовно-нравственных и религиозных убеждений в сознании широких читательских кругов. При этом кажущаяся отстраненность журнала от проблем светской жизни не мешает ему выступать в качестве идеологического наставника народной массы, равно как и провинциального общества в целом.
В процессе исследования художественной составляющей «КЕВ» был выявлен ряд текстов, отнесенных к произведениям наивного поэтического творчества. Внутри самого явления есть дифференциация: поэтическое творчество провинциальных поэтов и стихи «на случай» - различные явления. Первые поставляли периодическому изданию тексты, изначально включенные в дискурс не только с основными проблемами современности, но и литературным процессом своего времени. Публикации таких авторов, как Яхонтов, Булгаков, Бажанов, являются примером такого рода произведений.
Ю. А. Бугров, отмечая, что «несомненный интерес вызывает также литературное творчество священнослужителей» [Бугров 1997: 36], выделяет А. П. Яхонтова и Г. И. Булгакова как наиболее ярких поэтов духовного сословия. Георгий Ильич Булгаков -педагог, ученый, историк - принимал активное участие в работе Курской губернской ученой архивной комиссии и в деятельности Курского епархиально-исторического общества. Помимо исторических изысканий сотрудничал с «КЕВ», где опубликовал ряд статей и стихов. Некоторые его работы: «Два этюда», «Встреча чудотворной иконы Знамения Божьей Матери», «Памяти митрополита Макария Булгакова» и ряд других можно рассматривать в качестве яркого примера провинциального поэтического текста и наивного сочинительства.
Молодой священник Алексей Петрович Яхонтов, уроженец села Хохловки Щигровского уезда, окончил в конце 80-х гг. XIX в. Курскую духовную семинарию. Рано ушел из жизни. Его ранние, во многом незрелые произведения позволяют, тем не менее,
говорить о несомненной одаренности молодого поэта. В предисловии к подборке стихов (КЕВ. 1913 г. № 39, 40, 41) друг почившего поэта о. Яков Тимофеев дает следующую оценку творчества Яхонтова: «Если бы они не были написаны собственноручно о. Алексеем и в его собственной тетради и были напечатаны где-либо... под ними обеими руками могли бы подписаться создавшие себе славу на подобных опытах поэты Львов, Фофанов и др.». Оценка эта призвана утвердить в сознании читателя тот факт, что произведения неизвестных большой литературе провинциальных авторов обладают рядом эстетических достоинств, позволяющих рассматривать их как самодостаточное явление. Одновременно происходит апелляция к сознанию провинциального читателя, который привык понимать себя читателем периодики «второго порядка»: публикации
произведений местных авторов свидетельствовали о существовании традиции местной литературы, а следовательно, исключали идею второсортности провинциальной культуры. Именно такой подход к осмыслению роли провинции в контексте общероссийской действительности как некого индикатора и балансира культуры отзовется в рассуждениях А. Н. Бердяева [1990: 11], Н. К. Пиксанова [1928], Д. С. Лихачева [1994: 46]. И. Е. Иванова отмечает, что «посредством публикаций местных авторов провинциальная периодика создавала своего рода миф о провинциальной литературе - шире - культуре, - которая создается провинциальным автором, не ищущим широкой литературной известности в контексте народнопоэтической и литературной традиции» [Иванова 2006: 33]. Таким образом, творчество провинциальных поэтов выступает в качестве инструмента мифологизации культурного пространства провинции. Рассмотрим детальнее
поэтические произведения Булгакова и Яхонтова. Прежде всего, правомерно отнесение их к провинциальному тексту, поскольку наличествует топология Курского края, например у Булгакова:
...Широкою гладью дорога Уходит от города вдаль.
Вон Тускарь. Изгибом к дороге Проходит, блестит ея водная сталь.
Таким образом, стихотворение изначально написано на «потребление» читателями определенного региона. Кроме того, процитированный фрагмент демонстрирует, мягко говоря, слабое владение автором поэтической техникой, что, как отмечалось выше, является одним из основных критериев определения наивного провинциального текста.
Цель публикаторов «КЕВ» заключалась не в механическом подборе документальных свидетельств, а в стремлении показать духовно-творческую культуру семинаристов нескольких поколений. Этой задаче как нельзя лучше отвечают тексты наивных произведений на тему родного дома, стихи, посвящённые родителям.
Сочинения Яхонтова были достаточно профессиональны:
В родной усадьбе Опять я здесь, в тени ветвей Пахучих лип, рябин и елей,
Опять с родных моих полей Чуть льётся тихий звон свирелей.
Какая всюду тишина!
Как полно всё благоуханий.
И как душа моя полна Былых святых очарований.
Вот строки из стихотворения «Памяти митрополита Макария Булгакова»:
...Бедная деревня,
Курский чернозём.
Батюшки простого Скромный тихий дом.
Книжка да молитва,
Рой пытливых дум,
Труд духовной школы...
Рос глубокий ум...
С той поры, как пали Идолы во прах На равнинах русских,
На горах, в лесах.
С той поры так ярко Над родной землёй Светит христианство Чудною звездой.
Среди представленных на страницах «КЕВ» произведений важную роль играют поэтические переложения библейских сюжетов; например, у Яхонтова: «Пир у Есфири» (1888), «Богомолка в пустыне» (1888), «На реках Вавилонских (подражание псалму 136)» (1884), в которых наблюдается эстетическое восприятие духовных субстанций. Подобное перетолкование христианства было характерно для религиозного мировосприятия А. Григорьева. Такое же тяготение к литературной традиции наблюдается, например, в стихотворении «Детский сон» (1888), которое представляет собой некий «сплав» лермонтовского «Ангела» и «Пророка» А.С. Пушкина:
Я спал. Мне явился во сне Серафим И райскую песню пропел.
И плакал я сладко, восторгом томим,
И жить на земле не хотел.
Исследователи феномена наивного сочинительства единодушны в убеждении, что наивные авторы ориентируются исключительным образом на литературную традицию и практически игнорируют народную. Между тем факты устойчивого нарушения литературной нормы в произведениях наивных писателей могут быть объяснены не только их литературной безграмотностью, но и генетической привязанностью к устнопоэтической традиции, неотъемлемым элементом которой являются «игра словом», особые ритмико-стилистические закономерности (это явление А. М. Панченко охарактеризовал как «национальный запас устойчивых форм», имея в виду в том числе «неточные рифмы» фольклора) [Хализев 1999].
Фольклорные мотивы обнаруживаются наиболее ярко в стихах, посвященных какому-либо лицу или событию (стихи на случай). Преемственность народной устнопоэтической традиции обнаруживает себя на уровне построения произведения, ритмических и стилистических особенностей. Яркий пример - «Приветствие Архипастырю на день Рождества Христова» [Танков 1888] профессора словесности Курской семинарии:
Какой на востоке Там свет разливается
Струей серебристою?
Какая звезда в нем Блестящая - яркая,
Как перло жемчужное,
Как яхонт - прекрасная Вдали поднимается?..
Следование фольклорной традиции в приведенном фрагменте очевидно, более того, изобразительно-выразительные детали поэтической речи, интонационные, ритмические и даже лексические особенности произведения позволяют говорить о сознательном следовании народной традиции. Но подобная стилизация не отвлекает автора от практических задач:
О, пастырь заботливый,
Отец благодетельный,
Внимая чудесному Бесплотных сил пению,
Мы пламенно молим Младенца Предвечнаго,
Чтоб благоволение Его пребывало С тобой неразлучно...
Таким образом, произведения наивных авторов, представленные провинциальной периодикой, помимо сугубо эстетических задач зачастую имели прагматическую направленность.
Произведение Г. И. Булгакова «Встреча чудотворной иконы Божьей Матери (12 сентября 1916 года)» (КЕВ. 1916, № 35-36) начинается пейзажной зарисовкой:
Зелёные горы налево,
Направо - чугунка, река.
Осеннее ясное небо,
Чуть слышен порыв ветерка.
Далее следует объемное, многостопное повествование о крестном ходе. Что примечательно, больше ни разу автор не вернется к зарисовкам природы либо же какому-то выражению эмоций, свойственному поэзии. Произведение выглядит как рифмованная проза, публицистичная по своей сути. Цель данного наивного произведения - передать объективную информацию, при этом художественная ценность отступает на второй план. Таким образом, наивный провинциальный текст отвечал собственно публицистическим задачам издания, перекликаясь с публикациями об исторических событиях и сегодняшнем дне региона и епархии.
В качестве важнейшей отличительной черты наивного сочинительства следует отметить его направленность на воссоздание реального жизненного материала. Автор наивного произведения не ставит своей задачей создать в нем особую, художественную реальность, но стремится передать факты реальной жизни, свой личный жизненный опыт. Отсюда прагматическая направленность текстов наивной литературы, которые адресованы определенному кругу читателей, нуждающихся, с точки зрения автора и периодического издания, в этом опыте.
Именно установка на фиксацию действительности стимулировала такое распространенное явление наивной литературы, как стихотворение «на случай», рассказ
об исторически важном, с точки зрения автора, событии в его регионе, которое не могло попасть в поле зрения большой литературы. В качестве примера рассмотрим стихотворение «Разлука с Благодетелем и Отцом Архиепископом архиереем бывшем Курским» (КЕВ. 1880. № 8. С. 431-432), написанное воспитанницей старших классов Курского Епархиального женского училища Авдотьей Александровой.
Мы все живём под кровом этим,
Как будто здесь и рождены;
Но кто ж отец, где благодетель,
Кем мы от бурь ограждены?
Ты, наш отец, наш Покровитель,
Наш незабвеннейший Святитель!
Всегда ты был наш Утешитель,
Всегда заботился о нас,
Сиротам был нам Защититель;
Но... Скоро Ты покинешь нас!..
Теперь стоишь Ты перед нами И уже в последний раз Простишься с юными птенцами И навсегда оставишь нас!
Оставишь завтра те творенья,
Которым жизнь ты основал,
Которым искру просвещенья И средства к жизни даровал.
Что ж можем мы, твои птенцы,
В прощальный час тебе сказать?
Мы не поэты, не певцы -Не в силах чувства выражать.
Зато сердечные моленья Мы будем к небу воссылать,
И твоё имя незабвенно Во веки в сердце сохранять.
<...>
С твоим святым благословеньем Мы будем труд твой продолжать И с крепким, ревностным усердьем Других науке наставлять.
Стихотворение расположено после «Речи от лица Курского духовенства, произнесённой кафедральным протоиреем при прощании с Архиепископом Казанским Сергием, бывшим Курским, 15 февраля 1880 года», автор - протоирей В. Красницкий (КЕВ. 1880. №8. С. 428). События, значительные для жизни Епархии, подробнейшим образом освещались на страницах «КЕВ» и зачастую подкреплялись различными поэтическими этюдами, которые, представляя собой крайне слабые в художественном отношении произведения, преподносились читателям с восторженными комментариями. Изданию импонировало ярко выраженное патриотическое чувство наивных авторов по отношению к тем событиям, которые составляли круг интересов духовной жизни епархии. В данном произведении, наивном по способам поэтического мыслевыражения, но далеко
не наивном по своей идее, центральное место занимает воплощение концепта малой родины. Ориентируясь на свой личный опыт, соразмеряя его с принадлежностью к определенной среде, автор выстраивает значение данного концепта, выделяя в нем, по сути, две составляющих: училище и Благодетель, который «всегда заботился» о своих «птенцах». Таким образом, осознание родины происходит на уровне восхищения своим учебным заведением и благодарности наставнику. Главной идеей данного произведения становится выражение восхищения педагогической деятельностью духовенства, формирование своего рода концепта памяти в сознании последующих поколений, а также выражение идеи преемственности духовного опыта.
Таким образом, среди наивных поэтических произведений следует выделить в особую группу произведения, написанные на случай из жизни епархии, которые в публицистическом осмыслении «КЕВ» рассматриваются именно с позиции ценности представленной в них объективной информации. Литературная безграмотность авторов «стихов на случай» выражается в неумении придерживаться избранной метрической схемы, в неспособности выдержать до конца сюжетную линию, в слабости разработки фабульных и психологических мотивировок, в склонности к простейшим кумулятивным способам повествовательной техники. Но, с точки зрения издателей «КЕВ», эти недочеты не отменяют ценности подобных произведений, и в рамках данного издания и культурной среды подобные тексты получают читательское признание именно в той интерпретации, на которую они и направлены.
Суммируя сказанное, можно утверждать, что «КЕВ» в своих публикациях зафиксировали факт существования и динамичного развития субкультуры духовенства Курской губернии, выработавшей свой специфический дискурс, достаточно закрытый от внешних влияний и в то же время ориентированный на определенную литературную традицию. Феномен наивного творчества духовенства раскрывается в периодике как результат соединения и взаимодействия двух различных дискурсов: нормативного публицистического и собственно наивно-поэтического.
Библиографический список
Бердяев Н. А. Судьба России. М., 1990.
Бугров Б. А. Церковь и культура Курского края // Курский край. Альманах № 1 / Курское краеведческое общество. Курск, 1997.
Иванова И. Е. Фольклор в системе журналистских жанров: мифосмыслы и мифотворчество (по материалам провинциальной - тверской - периодики XIX в.): автореф. дисс. ... докт. филол. наук. Тверь, 2006.
Лихачев Д. С. Культурное одичание грозит нашей стране из ближайшего будущего. // Известия. 1991. № 27.
Пиксанов Н. К. Областные культурные гнёзда: историко-краеведный семинарий. М., 1928.
Танков А. Материалы для истории Курской епархии // КЕВ. 1888., № 19. С. 328330.
Хализев В. Е. Теория литературы. М.: Высш. Шк., 1999 // POETICA: материалы по теории языка и литературы [Сайт]. ШЬ: http://www.philologoz.ru/texts/halizev-litproc.htm (дата обращения: 11. 10. 2010 г.).
