CC BY
634
УДК 070+316.77 Т.М. БЕЛЕВИТИНА
редактор газеты Орловского государственного университета
А.Л. ДМИТРОВСКИЙ
кандидат филологических наук, доцент кафедры журналистики и связей с общественностью Орловского государственного университета
UDC 070+316.77
T.M. BELEVITINA
editor of the newspaper of Orel State University
A.L. DMITROVSKY
candidate of Philology, associate professor of journalism and public relations, Orel state university
ФАКТ В ЖУРНАЛИСТИКЕ: К ДЕФИНИЦИИ ПОНЯТИЯ THE FACT IN JOURNALISM: TO THE CONCEPT DEFINITION
За своё сравнительно недолгое - по историческим меркам - существование, журналистика, пожалуй, всегда вызывала повышенный интерес в обществе и науке. Уже с первых дней её существования многие проницательные умы оценили значение листков, покрытых типографскими литерами. Мощь информационного воздействия проявила себя сразу: если кровавый «Хромой Тимур» бомбардировал осаждённые города головами защитников и пленённых им воинов, то Наполеон - уже листовками с дезинформацией и призывами сдаться. Можно вспомнить и роль печатной продукции в религиозных конфликтах католиков и протестантов или политическую роль «Ля Газет» Ренодо-Ришелье во Франции и петровских «Ведомостей» в России... Тем не менее, и сегодня, на четвёртой сотне лет существования, достаточно открыть сборник материалов большинства научно-практических конференций, как сразу становится видно - журналистика по-прежнему вызывает споры: что она есть? каково её предназначение и роль в обществе? что лежит в её основе? Наконец, что такое факт?..
Ключевые слова: экзистенциальная теория журналистики (ЭТЖ), факт, дефиниция факта, творческая деятельность, публицистика, беллетристика, журнализм, синергетика.
For rather short - to historical measures - existence, journalism, perhaps, always I caused keen interest in society and science. From thefirst days of its existence many acute minds estimated value of the leaves covered with typographical letters. Power of information influence proved at once: if bloody "Lame Timur" bombarded the besieged cities the heads of defenders and the soldiers captivated by it, Napoleon - already leaflets with misinformation and appeals to be given. It is possible to remember and a role of printed materials in the religious conflicts of Catholics and Protestants, or Renodo-Richelieu's "La Gazet's"political role in France and Petrovsky "Sheets" in Russia ... Nevertheless, and today, on the fourth hundred years of existence, it is enough to open the collection of materials of the majority of scientific and practical conferences as at once it becomes visible - the journalism still causes disputes: what is it? What its mission and role in society? what is its cornerstone? At last, what such fact ?
Keywords: existential theory of journalism (ETJ), fact, fact definition, creative activity, journalism, fiction, journalism, synergetrics.
В советские времена говорили: журналистика - инструмент идеологического влияния коммунистической партии. Она партийна, принадлежит народу и оперирует фактами (ленинские заветы: «факты - упрямая вещь», «больше фактов!», «без фактов нет журналистики», «агитируйте конкретными фактами» и т.д.1).
Сегодня говорят: она свободна и выступает контролёром общества над государством... (Правда, практика показывает, что такой контроль осуществить весьма сложно: государство сильнее даже крупных нефтяных магнатов, транснациональных корпораций и олигопо-лий.) Сегодняшняя журналистика уже не монолитна, распылена по частным рукам (в России, правда, круп-
1 См.: Ленин В.И. О печати. 3-е изд., доп. М.: Политиздат, 1982.
нейшие СМИ страны контролируются госструктурами) и оперирует. Вот здесь-то и начинаются проблемы.
Приведём яркий и характерный пример. Учебник по радиотелевизионной журналистике на первой же странице начинается фразой: «Информация - есть классическая основа журналистики»2. И затем целый раздел посвящается долгому и трудному поиску ответа на вопрос, что же это за «классическая основа» - «информация». Другие учебники, например «Универсальный справочник начинающего журналиста» А.А.Инджиева или «Творческая деятельность журналиста» О.Р. Самарцева, «Основы творческой деятельности журналиста» Г.В. Лазутиной и многие иные,
2 Васильева Т.В., Осинский В.Г., Петров Г.Н. Курс радио-
телевизионной журналистики. СПб.: Специальная Литература, 2004.
С. 3.
© Т.М. Белевитина, А. Л. Дмитровский © T.M. Belevitina, A.L. Dmitrovsky
хотя и употребляют иногда слово «факт», преимущественно используют понятие информации, «журналистской информации», «социальной» и «массовой» информации и т.д. Особой популярностью пользуется термин «массовая информация».
Кроме того, используются, так сказать, «уточняющие», близкие термины: информация «базисная», «потенциальная», «вероятностная», «интерпретирующая», «превентивная», «смысловая», «реальная», «событийная», «статистическая»...
Очевидно, что сопоставление даже одного этого термина с понятием факта не только у студента, но и у маститого профессионала-практика вызовет трудности понимания и интерпретации. Возможно, именно поэтому редакторы в газете зачастую начинают разговор с практикантом или стажёром словами: «Забудьте всё, чему вас учили в университете...».
А ведь помимо «информации» есть и ещё масса терминов, которыми авторы учебников и практики пользуются если не наравне с понятием «факт», то в весьма близком значении (что всегда приходится расшифровывать): новость, сообщение, сведения, данные, история, сюжет (на ТВ), идея, образ, смысл, проблема, «конкретика», аргументы, доказательства и т.п.
В этом многоголосии, своего рода полифонии или, говоря современным Интернет-языком, облаке тегов и заключается проблема факта. Он как бы растворяется в них, теряет свою чёткость и конкретность. Мы, в массе своей, не знаем, по большому счёту, ни что есть факт, ни из каких элементов он складывается, ни как преломляется в журналистских произведениях. Общее определение факта, которым, например, постоянно пользуются на лекциях, - «то, что произошло, свершилось». Так же его трактуют и профессиональные словари: «действительное, вполне реальное событие, явление; то, что действительно произошло», свершилось3.
Следует, на наш взгляд, ещё раз повторить: теоретическая проблема факта в журналистике имеет не только терминологическое значение, но и чисто практическое: например, как отделить собственно факты от «мнений», так называемых «оценочных ореолов». Здесь можно вспомнить и вечные сетования (в этом теоретики и практики единодушно сходятся.) на «неспособность» русских журналистов4 разделять факты и мнения. Впрочем, эта точка зрения слабо, как нам кажется, доказуема: достаточно вспомнить деятельность международных СМИ во время военных конфликтов России с Чечнёй, Грузией, газовых споров с Украиной; послушать лекции по РЯ-деятельности, манипуляции сознанием, имиджелогии, и даже студенту становится видно, насколько «объективны и беспристрастны»
3 Например, в учебниках по «Основам творческой деятельности журналиста» или «Введению в журналистику». Цит. из: Солгнаник Г.Я. Толковый словарь. Язык газеты, радио, телевидения: ок. 10 000 слов и выражений. М., 2008. С. 695.
4 Виталий Третьяков: «.Беда в том, что русская журналистика, в отличие, кстати, от западной, слишком беллетризована. И поэтому более субъективна. Я думаю, от этого своего качества она никогда не избавится, да и не нужно. В этом её национальная специфика, её своеобразие» (Третьяков В. Т. Как стать знаменитым журналистом. М., 2004. С. 319).
наши западные «учителя» и прозападные «критики».
Суть проблемы видится в том, что факт имеет сложную структуру и говорить надо не просто «о фактах», а о конструкции фактов. Если игнорировать этот теоретический момент, то и получится наблюдаемая повсеместно картина, когда оценочные ореолы как бы «слипаются» с непосредственно фактами.
Зачастую происходит просто-напросто подмена фактов мнениями, что ведёт к искажению картины мира у аудитории, запутыванию читателей, зрителей, слушателей. Данная ситуация печально сказывается на деятельности самих же журналистов: только ленивый сегодня не ругает СМИ, общим местом стало недоверие к ним.
Понятно, что большинство рядовых журналистов старается качественно и ответственно выполнять свой профессиональный долг. Но тут уже вступает в дело обычное, по крайней мере частое, незнание теоретических (тем более философских) основ теории журналистики.
Факт, как толкует его словарь Ожегова/Шведовой, есть «действительное, вполне реальное событие, явление; то, что действительно произошло, происходит, существует»5. Это ставшее классическим определение кочует из одного учебника в другой. Но уже в этом определении, по мнению Л.А. Поелуевой, кроется ошибка: игнорируя сложную природу факта, мы получаем проблему, связанную с соотношением «факта и объективной реальности и возникающем при этом противоречии - отождествлении факта и события». В данном случае опорной мыслью исследовательницы становится положение о том, что «отражение оригинала не является самим оригиналом»6. Следовательно, первое «деление» факта - это деление по соотношению объективного (не зависящего от человеческого сознания содержания факта) и субъективного (формы, в которой это содержание, «отражение объекта», осуществляется). Именно здесь проходит водораздел между «фактами» и «мнениями», которые так настойчиво все требуют разделять. Его можно назвать «горизонтальным», уровневым делением.
Соответственно, М.Н. Ким задаётся вопросом: «Можно ли в журналистском материале достичь объективного освещения события, учитывая [вышеозначенную] сложную природу факта?» В ответ он ссылается на опыт американских журналистов, которые пишут:
«Для журналистов объективность не означает математическую или научную точность, а, скорее, такое освещение новостей, которое исключает эмоции и отделяет факты от мнений. Для многих объективность означает точное освещение фактов и событий в форме беспристрастного описания. В последнее время, однако, теория объективности стала допускать аналитическое освещение событий, которое далеко выходит за
5 Ожегов С.И. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений / Российская академия наук. Институт русского языка им. В.В.Виноградова. 4-е изд., доп. М., 2003. С. 847.
6 Поелуева Л.А. Факт в публицистике: Автореф. канд. дисс. М., 1988. С. 5. Цит. по: Ким М.Н. Технология создания журналистского произведения. СПб., 2001. С. 130.
рамки беспристрастного описания»7.
Логично возникает следующий вопрос: что же тогда понимать под фактом? М.Н. Ким вновь приводит слова Л.А. Поелуевой о том, что «факт в журналистике можно определить как достоверное отражение фрагмента реальности, обладающее социальной репрезентативностью». И далее добавляет: «Именно с помощью фактов журналисты создают модель многообразной действительности. Для полного и адекватного отражения различных событий, явлений и процессов в информационных, аналитических и художественно -публицистических материалах используются самые разнородные факты: социальные, исторические, литературные, юридические, культурологические и др.»8.
Увы, но приведя столь длинный список видов фактов, М.Н. Ким, тем не менее, не даёт им определения, ограничиваясь лишь описанием «фактов науки» и «обыденных фактов». Что же они из себя представляют?
Научные факты всегда основаны на многочисленных эмпирических наблюдениях, экспериментах, опытах. Они всегда являются итогом обобщений, выверенным абстрактным знанием различного рода. Именно к ним охотно обращаются аналитики и публицисты. Это прежде всего: материалы социологических исследований, экспертные заключения, статистические выкладки, результаты экспериментов. При этом сам же теоретик, затрудняясь дать определение факта, называет их «фактическими данными», призванными «иллюстрировать» рассуждения журналиста.
Что же касается так называемых обыденных фактов, то их характерной чертой выступает единство эмоциональной реакции и логического осознания происшедшего. Их положительное качество - достоверность непосредственного наблюдения, что отражается в сознании человека как «дискретный кусок действительности»9. Далее М.Н. Ким, на примере интервью, характеризует их по «блокам»: высказанные мнения; закулисные истории; оценки газетных публикаций и т. д.
Даже невооружённым глазом видна проблема: попытки определить факт носят описательный характер, причём озвучивая требование отделить факт от мнения, сами же исследователи, зачастую, под фактом понимают чьё-либо мнение, оценку, заключение и т.п. То есть не могут чётко отделить факт от мнения (эмоции).
Однако можно отметить ещё одну «линию» разделения фактов: своего рода двухуровневую (в вышеприведённом случае) вертикаль - «низшие» обыденные факты и «высшие» научные. Однако в данном случае нам кажется более уместным аналогичное деление фактов на:
- онтологические (собственно жизненные события). Это уровень первичного, непосредственного наблюдения за окружающей действительностью. Здесь царит случайность, личностный интерес, субъективность. И хотя без такого «погружения в саму жизнь»
7 Дэниис Э., Мэррил Д. Беседы о масс-медиа. М., 1997. С. 177. Цит. по: Ким М.Н. Указ. соч. С. 131.
8 Ким М.Н. Указ. соч. С. 131.
9 Там же. С. 134.
журналистика не состоится, она не сможет состояться и опираясь лишь на них.
- документальные, то есть зафиксированные в каком-либо источнике (на каком-либо носителе) события. Ведь любому «свершившемуся событию» нужны свидетельства, доказательства его наличия. Применительно к журналистике источники фактов сводят к трём группам: свидетели (очевидцы), документы, вещественная среда (наблюдение).
- гносеологические. Гносеологический факт - это «событие», зафиксированное в источнике и осмысленное исследователем (уже не просто репортёром!) с идейных, философских или научно-методологических позиций и т.п. Причём уже не важно, сам ли журналист «раскопал» этот факт или воспользовался чужими источниками. Это серьёзный уровень мышления, поскольку журналист (как правило, публицист) должен обладать развитым мировоззрением и чёткой гражданской позицией, быть хорошо знакомым с той сферой, в которую «вторгся»..
- концептуализированные. Концептуализированные факты (их ещё иногда называют «фактами науки») - это прошедшие отбор и проверку, истинные фактические сведения об объекте исследования. Для их проверки, как правило, используется несколько различных источников <...>. Ясно, что для концептуализации требуется время, поскольку здесь факт «обрастает» шлейфом мнений, комментариев, дополнительных сведений и исторических справок»10.
Однако приведённые выше определения и «измерения» факта по-прежнему никак не приблизили нас к пониманию сущности факта. Более того, если в данном случае исследователи пытались понять природу факта хотя бы через его описание или классификацию, то многие (особенно практики) рассуждавшие на тему факта ограничивались метафорами, вроде «У реки по имени факт», «Факт наш насущный» и т.п. Но чаще, конечно, встречаются весьма сложные для понимания (а тем более для применения на практике) научно-философские определения типа: «фрагмент исторической действительности», «отражение индивидуализированных объектов», «фрагменты реальности в их непосредственной явленности» и т.п.
Получается интересная ситуация: одни под фактом понимают нечто конкретное - цифры, практические задачи и проблемы, предельно «точечные» случаи и ситуации. Другие пытаются в факт втиснуть некие значительные временные и пространственные явления, обладающие сложнейшей системой взаимодействующих в них начал и элементов. Это не обязательно фантазии или выдумки, но, как пример факта у М.Н. Кима, экспертные оценки, статистические выкладки, прогнозы, имеющие весьма обобщённый, глобальный, характер.
Очевидно ещё одно измерение факта - по соотношению конкретного (частного, явленного, что видит и транслирует нам журналист) и истинного (того, что на самом деле было; сущности явления). При этом истин-
10 Дмитровский Андрей. Заметка как жанр // Голос. 2008. №3, сентябрь.
ность, как и сама истина - есть понятие весьма сложное:
«Истина - такое содержание знания (данных чувственного опыта, интуиций, суждений, теорий, когнитивных систем), которое тождественно (в определённом интервале) предмету знания. В подавляющем большинстве случаев это тождество и его границы лишь относительны, условны, приблизительны. <...> Впрочем, как показывает историческая практика, в том числе и научная практика, для целей высокоадаптивного существования человечества вполне эффективным, надёжным средством человеческой деятельности является относительная истина (относительно истинное знание)»11.
Как видно из приведённой цитаты, истинное знание может носить разный характер: общий и частный, всеобъемлющий и действительный лишь для данной локальной ситуации. Следовательно, необходимо знать объём заключённого в факте знания, уметь определять его «границы». Этой задачей и занялась в своё время воронежская исследовательница проблем публицистики М. И. Стюфляева. Пытаясь наметить «чёткие пределы» факта, она говорила о трёх точках зрения на факт («фактообразующих факторах») - гносеологического, а также логического и языкового оформления его в тексте журналиста:
«Факт, отражая взаимосвязь и взаимообусловленность явлений в природе, констатируя определённое отношение предметов и их свойств, даёт повод для соотнесения его с категориями общего, отдельного, единичного. Общее, поскольку оно фиксируется как черта, присущая многим предметам и явлениям, призвано утверждать устоявшиеся, давно осмысленные свойства. Общее выступает как часть, и существенная часть, каждого отдельного»12.
При этом именно в сфере единичного находятся вновь возникающие зависимости, неповторимые, характерные черты факта. Отсюда следует чёткий вывод: философский эквивалент факта нужно искать в рамках единичного.
Это объясняется тем, что неся в себе черты общего, факт тем не менее по природе своей уникален и индивидуален. Именно через калейдоскоп разнообразных фактов нами постигается окружающая действительность. Утратив индивидуальность, утверждает исследовательница, факт перестаёт существовать. Общее же, заключённое в факте, позволяет соотносить его с другими подобными фактами, даёт возможность сцеплять его в систему фактов, вводить его в ряды событий и явлений, близких по сути - то есть подвергать анализу и классификации.
Как видим, факт как первичное, непосредственное знание отражает отношения преимущественно единичные и потому, соответственно, «мерой конкретности факта и неизменно присущим ему признаком можно считать наличие временных и пространственных
13
показателей»
11 Лебедев С.А. Философия науки: краткая энциклопедия. М., 2008. С. 383-384.
12 Стюфляева М.И. Поэтика публицистики. Воронеж, 1975. С. 14.
13 Там же. С. 15.
Интересна интерпретация факта с точки зрения пространственно-временных характеристик философом А. Д. Урсулом, поясняющим суть такой характеристики объектов действительности с точки зрения диалектики:
«Одними из самых общих различий, свойственных объектам действительности, являются пространственные и временные различия. Фундаментальный характер этих различий выражается в положении диалектического материализма о пространстве и времени как всеобщих формах существования материи.
Когда мы говорим о различных явлениях и объектах, то прежде всего имеем в виду пространственные различия. В самом деле, наличие пространственной разделенности вполне достаточно для того, чтобы отличить любые явления и объекты. Во всякой системе координат каждому объекту будут соответствовать свои индивидуальные координаты, отличные от координат другого объекта. Явления принципиально не могут быть полностью тождественными хотя бы из-за различий пространственного типа. Явления же, которые не имеют различий пространственного типа, не будут различными явлениями - это одно и то же явление.
Отсюда следует, что многообразие явлений объективного мира в качестве необходимого условия (но, конечно, ещё недостаточного) включает в себя существование различий пространственного типа.
Аналогичные соображения можно высказать и относительно различий временного типа. Однако если пространственные различия главным образом характеризуют многообразие различных явлений действительности, то временное различие - многообразие (разнообразие) одного и того же явления»14.
Из данного отрывка видно, что «пространственное положение» факта, являясь объективно присущей ему чертой, должно пониматься как указание координат, как территориальная закреплённость. Таким образом ясно, что любой факт (если это факт) должен быть обязательно фиксирован, как бы привязан к какому-либо событию истории, конкретизирован.
При этом, являясь одновременно категорией общегносеологической, факт сохраняет свои родовые свойства вне зависимости от того, в какую систему он введён. Другими словами, на пути от «онтологичности» к концептуализированности (от журнализма к публицистике и далее беллетристике) факт остаётся самим собой. Меняются лишь системы его интерпретации.
С точки зрения логики (логики научного познания) традиционно выделялись два типа высказываний - эмпирические и теоретические. Первые фиксировали исходную информацию в предложениях, закрепляющих индивидуальные факты. Вторые фиксировали её как результаты, выражающиеся в эмпирических зависимостях. «На эмпирическом уровне познания активно использовались такие логические методы, как абстрагирование, индукция и классификация, на теоретическом - методы логического доказательства и опроверже-
14 Урсул А.Д. Природа информации. М., 1968. С. 172-174. Цит. по: Стюфляева М.И. Указ. соч. С. 15-16.
ния, основанные на фигурах и модусах силлогистики и классической двузначной логики»15. (Сегодня в науке существуют и неформальные логики, например, феноменология или герменевтика, не говоря уже о постмодернистских проектах16.)Таким образом, и в науке, и в журналистике на эмпирическом уровне используются высказывания, воплощающие единичные наблюдения, и высказывания, констатирующие эмпирические зависимости. Причём для науки преобладающий интерес представляют вторые (из них строится теория), а для журналистов - как первые (журнализм), так и те и другие вместе (например, публицистика).
В этой связи можно говорить о достаточном совпадении «материала» науки и журналистики (но не тождестве).
С точки зрения языковой, точнее, с точки зрения формы, в которую облекается факт, М.И. Стюфляева пишет о нём:
«Выше было сказано, что факт как продукт мыслительной деятельности является отражением объективной реальности, существующей вне и независимо от нас. Исходя из категорий логики, мы должны признать, что только в акте суждения можно констатировать истинность или ложность этого отражения в смысле соответствия или несоответствия его действительности. Понятие, представляя собой средоточие качеств и отношений, не обладает свойством истинности или ложности. Следовательно, факт может быть облечён только в логическую форму суждения, устанавливающую определённую связь предмета и его свойств»17.
Итак, суждение есть логическая форма факта. Но суждения различны по своему качеству и, являясь абстракциями, могут представлять различные объёмы знаний, неравноценные по содержащемуся в них обобщению. Так, философ науки пишет:
«Абстракция - результат абстрагирующей деятельности познающего мышления, в ходе которой происходит фиксация с помощью различных языковых средств (прежде всего терминов и высказываний) отдельных дискретных единиц (атомов) содержания познающего мышления. Это содержание «поставляется» либо чувственной ступенью познания (на которой происходит взаимодействие сознания с внешним миром), либо конструктивной деятельностью воображения (продуктивное воображение) и мышления, либо аналитической и рефлексивной деятельностью сознания»18.
Далее учёный отмечает, что на уровне обыденного познания, а также на эмпирическом уровне познания в науке основным методом формирования абстракций является фиксация отдельных свойств и отношений содержания чувственного опыта, например - «дерево», «стол», «тяжёлый», «тяжесть», «громкий», «светлый», «свет», «цвет» и т.д. И отмечает проблему: содержание,
15 Лебедев С.А. Философия науки. С. 419.
16 Дмитровский А. Л. Проблема теории журналистики в свете научно-методологических и философских подходов XXI века // Учёные записки Орловского государственного университета. 2011. - №4; «Философия».
17 Стюфляева М.И. Поэтика публицистики. С. 21.
18 Лебедев С.А. Философия науки. С. 297.
данное сознанию, существует объективно и вне зависимости от сознания познающего (например, журналиста; что отмечали и Л.А. Поелуева, и М.И. Стюфляева). Однако при работе со словом очень часто происходит семантическое отождествление объекта («вещи») и его свойств («свойства»), что приводит к путанице и грубым ошибкам (заблуждениям).
В сферах, где создаются абстракции очень высокой степени общности и глубины (абстракции от абстракций, идеализации и идеальные объекты разного рода, как, например, публицистический прогноз), связь которых с объективной действительностью часто очень опосредована и неоднозначна, «онтологизация» абстракций часто оборачивается прямым искажением истинного содержания теорий (энергетизм, релятивизм, тепловая смерть Вселенной, идеализм, иррационализм, разного рода социальные утопии и т.д.). «Необходимо помнить, что все абстракции (в том числе философские) имеют по отношению к действительности конкретный и в силу этого односторонний характер, а потому не могут быть применимыми без ограничений, вне той конкретной области, для описания которой они были созданы»19.
Данный тезис лишний раз подтверждает очевидное: факт имеет целый ряд уровней интерпретации; каждый из этих уровней (или систем отсчёта) создан для описания конкретной области (сферы) жизни и, соответственно, журналист, использующий в своём тексте те или иные знания, должен чётко сознавать границы их применимости для интерпретации «его» факта:
«Понятия «стол», «человек», «белый» имеют реальные «прототипы» в жизни и могут быть соотнесены с ними. Абстракции «длина», «архитектура», «бытность» выражающие свойства или отношения предметов, взятые в чистом виде, отторгнутые от их конкретных носителей, понимаемые как проявления самостоятельных сущностей, носят в отличие от первых название «абстрактные предметы».
В особую группу выделяются «идеализированные объекты»: «точка», «идеальный газ», «абсолютно твёрдое тело» »20.
Подобные абстракции, входя в состав суждений (а факт, как было сказано выше, также мыслится в форме «суждения факта»), привносят с собой собственные свойства, наделяя последние разной степенью обобщения: «суждение, в состав которого входит «абстрактный предмет» или «идеализированный объект», не несёт конкретного содержания, оно заключает в себе обобщение и относится к теоретической области знания»21. Частый пример в журналистике - общие места, банальности, нечёткость мысли, витиеватости; заблуждения и ошибки.
Что же делает «суждение факта» собственно «фактичным»? Использование конкретных понятий. Их отличие, в частности, от «абстрактных предметов» в их применимости, приложимости к конкретным описы-
19 Лебедев С.А. Указ. Соч. С. 298.
20 Стюфляева М.И. Поэтика публицистики. С. 22.
21 Там же.
ваемым журналистом предметам. Так, свойство «быть умным», мыслимое в понятии «умный», применимо к отдельному человеку, а «абстрактный предмет» «ум» - нет. Именно суждения действительности, обладающие важнейшим для факта свойством истинности или ложности, могут лежать в основе факта.
Другие же суждения, как, например, суждения возможности или суждения необходимости, например, «завтра возможен дождь» или «завод должен быть запущен тогда-то», фактом признать нельзя:
«Если в суждение вторгаются оценочные моменты, отмеченное свойство [истинности или ложности] сохраняется, однако вследствие относительности, субъективности всякой оценки теряется аксиоматичность, присущая факту. Мы оказываемся перед необходимостью доказательства этого суждения.
«Хорошо» или «плохо», «правильно» или «неправильно» - такие определения нельзя воспринимать в абсолютном смысле, они всегда несут отпечаток личного пристрастия говорящего или пишущего. Каждое из заявлений, содержащих в себе подобные слова-оценки, нуждается в подтверждении, аргументации и не должно расцениваться в качестве факта»22.
При этом надо учитывать и то обстоятельство, что даже истинность фактов сама по себе не гарантирует правильность выводов. Исходя из одних и тех же фактов, журналисты могут прийти к совершенно разным построениям: как истинным, так и ложным. Всё зависит от идейной, мировоззренческой и умственной способности публициста, в конце концов от того, хочет ли он отыскать истину, либо его интересуют какие-то личные, скрываемые от аудитории интересы.
И последнее. Как и любое другое суждение, «суждение факта» имеет определённое синтаксическое оформление в языке. Эта форма - предложение. Рассматривая этот вопрос, М.И. Стюфляева, ссылаясь на лингвистов, описывает две формы связи слов в предложении: способ предикации и способ атрибуции. Суждение, по мнению исследовательницы, может быть выражено только предикативной связью:
«Суждение (предложение) таит в себе, как уже отмечалось, диалектическое противоречие единичного и общего: субъект обычно воплощает нечто конкретное, и это конкретное сопрягается с общим, таящемся в предикате»23. Исследовательница делает вывод: факт выступает в форме суждения, в котором установление общих свойств посредством предикативной связи сочетается с указанием на единичные свойства, что достигается при помощи разного рода атрибутов.
Пространственно-временные признаки, возникающие как атрибутивная группа при предикате-глаголе, иногда могут быть выражены точными цифровыми показателями. Однако не только они, но и любое дополнение или обстоятельство, объясняющее действие, способствуют уточнению данных, содержащихся в двучленном суждении, и в конечном счёте содействуют
22 23
Там же. СС. 24-25. Там же. С. 30.
превращению его в факт.
Так, суждение «человек идёт» не является фактом. Оно слишком абстрактно. Необходимы атрибутивные признаки: кто идёт, где, когда, куда, возможно - зачем или почему и т. д. И уже наделённое такими атрибутами суждение превратится в факт:
«На первую в своей жизни защиту дипломной работы вышла из квартиры на улице..., Наталья Д. и направилась в «Главный» корпус». Данная атрибутивная группа позволила выделить из «класса однородных предметов» конкретного человека (имя), его пол, примерный возраст и социальное положение. Предикат «вышла» предполагает наличие начальной и конечной точек пути (пространственная привязка); есть и дополнительное уточнение - «на свою первую защиту».
Завершая наш краткий обзор понимания факта теоретиками, обратимся к пониманию его в науке:
«Факт - 1. Конкретное событие объективной действительности (в отличие от его возможной репрезентации в сознании). 2. Истинное высказывание о конкретных событиях объективной действительности»24.
Как видим, общее определение факта (в его первой интерпретации) в общем-то сходится с традиционным толкованием в общеупотребительных словарях - «то, что произошло». Но в отличие от теоретиков и составителей словарей, автор энциклопедии сразу и чётко указывает на конкретность события, являющегося фактом, на его пространственную отграниченность.
Интересно, что второе определение уже совпадает с определением М.И. Стюфляевой, идущим к «центру» факта, к его сущности: здесь упор делается на языковое оформление факта, на его ключевое свойство - истинность или ложность содержащихся в нём сведений. Это второе определение связывает конкретный факт (высказывание [читай, суждение] о каком-либо событии «объективной действительности») с конкретикой определённой исторической реальности, говоря проще - с пространственно-временными характеристиками явления.
Читаем далее:
«Факт научный - опытное звено, лежащее в основе построения эмпирических или теоретических систем знания: некая эмпирическая реальность, отображённая информационными средствами (текстами, формулами, фотографиями, видеоплёнками и т.п.). Факт имеет многомерную (в гносеологическом смысле) структуру. В этой структуре можно выделить четыре слоя:
1) объективную составляющую (реальные процессы, события, соотношения, свойства и т.п.);
2) информационную составляющую (информационные посредники, обеспечивающие передачу информации от источника к приёмнику - средству фиксации фактов);
3)практическую детерминацию факта (обусловленность факта существующими в данную эпоху качественными и количественными возможностями наблюдения, измерения, эксперимента);
4) когнитивную детерминацию факта (зависимость
24 Лебедев С.А. Философская энциклопедия. С. 560.
способа фиксации и интерпретации фактов от системы исходных абстракций теории, теоретических схем, психологических и социокультурных установок и т.п.)»25.
Что же получается? Если отбросить вторую составляющую, выходит, что факт на «горизонтальном» уровне составят три основных элемента. Во-первых, в нём фиксируется объективная реальность, то, что было на самом деле. Во-вторых, в нём заключена некая «социальная установка» на его понимание и интерпретацию, связанная со стереотипными (традиционными или сформированными, например, модой) установками общества (пример в журналистике - жанровые ожидания аудитории). Эти установки, вполне возможно, могут быть и эмоциональными, например, когда по телевидению показывают кадры боевых действий или картины катастрофы - это всегда вызывает бурную реакцию зрителей.
В-третьих, факт обусловлен «когнитивно», то есть разумом самого журналиста, его личными психологическими и/или социокультурными установками. В этой связи становится понятным термин «чуждый идеологически человек», связанный с тем, что воспитанный в одной культуре журналист вряд ли сможет быть адекватным, работая в информационном поле другой страны (или регионе). Как пример можно вспомнить известного журналиста Владимира Познера, которого многие ругали (и ругают) именно за чуждость русским людям его идеологических взглядов и интерпретаций российских событий, никогда не ставя под сомнение его профессионализм.
В этом сходятся и крупнейшие представители науки о журналистике. Так Е.П. Прохоров, в методологической работе «Исследуя журналистику» пишет о так называемой «научно-методологической парадигме» исследователя, утверждая тезис о том, что даже научные исследования носят характер личностно-обусловленных. Проще говоря, каждый исследователь создаёт свою теорию не просто как систему объективного знания, представляет её не просто как открывшуюся ему независимую истину, а создаёт её («сочиняет») в том числе и как результат собственных идейных, психологических и мировоззренческих постулатов.
Косвенно этот тезис подтверждают и авторы практического учебного пособия по журналистике С.Г. Мельник и А.Н. Тепляшина:
«. Понятие творческого метода соотносится и с индивидуальным творческим опытом, и с коллективным. В обоих случаях под творческим методом понимаются основные принципы отбора, изображения и оценки фактов и явлений действительности, наиболее непосредственно (по сравнению со стилем) связанные с мировоззрением авторов, с их концепцией жизни, с их общественной позицией»26.
Получается, что когда речь заходит о факте (фактах), в дело помимо воли самих исследователей (журналистов) вступает их личный и коллективный опыт,
25 Там же. - С. 561.
26 Мельник С.Г., Тепляшина А.Н. Основы творческой дея-
тельности журналиста. СПбГУ, 2004. С. 35.
мировоззрение, подсознательные установки. То есть уже на уровне восприятия фактов эти самые факты искажаются. Точнее, они видятся совершенно по-своему каждым из участников события - и здесь вполне применимо высказывание о художниках, в котором говорится, что сколько ни посади художников-реалистов рисовать одну и ту же берёзу, ни одного одинакового «портрета» не получится. На всех картинах будет совершенно уникальная берёза.
Нечто подобное можно сказать и о журналистике. Мы часто пишем о том, свидетелями чего мы не были или быть вообще не могли: об извержении исландских вулканов или крушении нью-йоркских башен-близнецов; о множестве других событий мы узнаём с чужих слов, даже несмотря на кадры «хроники». Существует даже шутка о том, что за пределами России и Америки ничего нет - всё это разнообразие стран, культур и континентов (равно как и полёты в космос) есть всего лишь продукция Голливуда и Мосфильма.
Кроме того, все мы знаем расхожее высказывание о журналистах как о профессиональных дилетантах, что, в принципе, зачастую оказывается правдой: мы действительно знаем и понимаем гораздо меньше специалистов, в сферу деятельности которых вторгаемся. А они, как вышеозначенные археологи, работают с непосредственным материалом, «с материальными следами», о которых потом нам лишь сообщают, чтобы мы, в свою очередь, сообщили публике об их сообщении. Редко когда журналист выступает непосредственным наблюдателем, а лучше и участником событий. Именно поэтому столь ценен в нашей профессии хороший репортаж. Событие, которое разворачивается на глазах журналиста и аудитории.
Но и с ним не всё так просто. Что считать событием, явлением, фактом, какую их часть? Л. Мосионжник пишет:
«. Вопрос о достоверности фактов прошлого ещё прост по сравнению с другим: что мы понимаем под «единичным фактом», единичным событием? Если Пилат расследует дело Христа, что он должен считать фактом? Отдельное слово или целую речь? А может, общий дух всей христианской проповеди? Ведь и это - документированный факт. Где здесь единичное событие, где - конструкция из многих событий?
Ведь, в сущности, любой факт - это конструкция. Так, первое свидание Наполеона с Марией Валевской -единичный факт, кирпичик в конструкции «любовь Наполеона и Валевской». Но сама эта любовь - такой же кирпичик в другой конструкции - «жизнь Наполеона», а та - в следующей: «наполеоновская Франция», «французская революция и её итоги», «Европа в эпоху великих революций». Этот ряд можно свободно продолжить в обе стороны»27.
Как мы убеждаемся, факт совсем не так прост, каким кажется на первый взгляд. Здесь невозможно ограничиться простой констатацией того положения, что он есть нечто свершившееся. Есть как минимум его
27 Мосионжник Л.А. Синергетика для гуманитариев. СПб., Кишинёв, 2003. С. 76.
прошлое, истоки - сущность которых теряется в минувшем, и есть его будущее (через включённость в процессы происходящие), его потенциал, скрытый, так сказать, резерв воздействия. Если воспользоваться метафорой, то факт окажется похожим на ядерный взрыв: сам взрыв будет фактом, но ведь была подготовительная работа, труд и действия тысяч людей и многих поколений учёных; кроме того, после взрыва начинает действовать радиация, как и последствия ударной и огненной волн...
И это только общие части факта, а есть и многочисленные, фактически бесконечные, элементы, «детали», составляющие эти части. Журналисту, как и историку, чтобы не утонуть в море мелочей, второстепенных деталей, вынужденно приходится принимать за «факты» события какого-либо одного уровня и считать их далее (внутренне) простыми и неразложимыми. Философ справедливо указывает на один из принципов образования структур: «самоорганизация неизбежно предполагает самоограничение каждого элемента. Какова бы ни была его внутренняя сложность, по отношению к остальным элементам системы он должен выступать как сравнительно простой автомат»28.
Такие элементы известный физик и один из разработчиков синергетики Илья Пригожин называл «гип-нонами», от греческого слова «гипнос» - «сон». Эта важная и полезная для научных целей операция имеет, тем не менее, и отрицательные последствия: игнорируя «внутреннюю жизнь» этих гипнонов, мы неизбежно теряем из виду часть картины действительности, скрытую в этих элементах. Поэтому закономерное зачастую предстаёт перед зрителем или читателем как случайное, непонятно откуда взявшееся. Так, журналисты и эксперты любят строить прогнозы, подавляющая часть которых не сбывается. Почему? Потому что работая с социальными моделями, «чистыми закономерностями», из виду упускаются конкретные «исполнители», люди.
«Какой бы уровень мы ни избрали, - продолжает Л.Мосионжник, - здесь очень помогли бы синергетиче-ские модели. И прежде всего, фрактальные модели. . Они позволяют анализировать даже бесконечно сложные структуры, не разлагая их на «первичные кирпичики». К сожалению, применительно к истории такой метод ещё не разработан»29. Увы, добавим мы, применительно к журналистике тоже.
Что же представляют из себя фракталы? Философ С.А.Лебедев пишет:
«Фрактал - самоподобная структура, в которой имеет место тождество структуры целого и структуры каждой его части. В большинстве случаев это множества с крайне нерегулярной и изрезанной структурой. Например, снежинки, лёгкие человека, очертания облаков, береговая линия материков и островов и т.д. Многие реальные объекты имеют, как правило, фрактальную структуру»30. С точки зрения математики глав-
28 Там же. С. 82.
29 Мосионжник Л. А. Синергетика. С. 83.
30 Лебедев С.А. Философия науки. С. 267.
ная особенность фракталов - дробная размерность. Другими словами, если все окружающие нас предметы имеют целочисленное измерение (геометрическое тело имеет три измерения - длину, высоту и ширину; фигура двумерна, имея только длину и ширину; размерность линии равна единице; а точки - нулю), то фракталы -дробное (по латыни «фракталис» и значит «дробный»), не равное единице, двум или трём.
Наиболее известные примеры подобных парадоксальных объектов - «ковёр Серпиньского» и «остров Коха». Долгое время они были предметом «забавы» математиков, но в минувшем веке оказалось, что существуют реальные примеры, укладывающиеся только в такие математические объекты: «Так, во время второй мировой войны англичанам пришлось измерить периметр своего острова, чтобы правильно разместить силы для его обороны. Оказалось, что длина побережья Великобритании существенно зависит от того, по какой карте и какой линейкой её измерять»31. Чем более точной картой пользовались военные, тем длиннее становилось побережье: ведь, по подсчётам математиков, увеличение масштаба периметра «острова Коха» всего на один шаг, давало «прирост» в 1,33 раза, т.е. на треть.
Каковы оказались последствия открытия и осмысления фракталов? Что это даёт для понимания факта?
Во-первых, то, что раньше считалось в науке хаосом, отсутствием порядка, является на самом деле бесконечно сложной упорядоченностью. Соответственно, можно предполагать, что огромные потоки информации также не являются хаотичными, а имеют свою структуру. Факт в таком случае оказывается лишь произвольно (либо в силу сознательной воли публициста) выбранным уровнем, «кирпичиком» этой бесконечной структуры и сам, будучи в неё встроенным, обладает аналогичной (пример Наполеона).
Во-вторых, «масштабная инвариантность» фракталов означает, что у таких объектов нет «атома» или «первокирпичика» - мельчайшей, далее уже неделимой частицы, анализ которой дал бы ключ к пониманию всей системы. Если раньше считалось, что материя (то есть окружающий нас мир) конечна, то квантовая механика установила, что у материи нет «дна», нет первичного элементарного уровня, несводимого к чему-то ещё более простому. «Теория фракталов показывает, что такого «дна» и быть не может. Есть, по выражению Гёте, первофеномен - принцип построения, например, ковра Серпиньского или другой фрактальной фигуры, есть формула, выражающая этот принцип. Но нет мельчайшего, неделимого элемента»32.
Повторим, применительно к факту, сказанное выше. Не существует факта как некоего самостоятельного, неделимого «объекта». Факт - это сложная конструкция, которая одновременно является частью бесконечного числа вышестоящих систем и надсистем. С другой стороны, факт состоит из бесконечного числа «подчинённых» элементов, подсистем, «гипнонов». Нам остаётся лишь выборочно останавливать своё внимание на том
31 Мосионжник Л. А. Синергетика.
32 Мосионжник Л. А. Синергетика.
С. 35. С. 38-39.
или ином «уровне факта» и пытаться уже здесь через пространственно-временные атрибуты как бы «вычленять» его из бесконечного информационного потока, «движения материи».
Таким образом, мы ещё раз убеждаемся в сложной структуре фактов и сталкиваемся с необходимостью избирательности при их поиске и отборе. Чтобы не столько обнаружить факт, но его понять и оценить, необходима методологическая база, некая концепция, чёткая гражданская позиция наконец, которая придавала бы смысл всему тому нагромождению данных, что окружают публициста. Ещё острее эта проблема стоит у историков.
Более того, анализируя проблемы создания теоретической истории (а историки, как мы убедились, также оперируют исключительно фактами и потому проблема факта остра для них, как ни для кого другого), Л.Мосионжник особо отмечает полезную функцию теорий и исторических концепций, что важно бы усвоить и публицистам. Они, теории и концепции (например, идеологические, политические и т.п.), выступают своего рода средоточиями интереса, направляющими внимание публициста на те или иные, актуальные именно сегодня вопросы и проблемы.
«Действительно, исторических фактов - безбрежное море, никто не в состоянии учесть их все и всем найти место во всеобъемлющей концепции. Их всегда придётся отбирать, исходя не столько даже из теории, сколько из проблем, волнующих самого исследователя и его эпоху»33. Это не означает, что мы можем искажать факты, чтобы они вписались в рамки заранее придуманных идей (что часто встречается в журналистике и, особенно, в политической журналистике), и что теми фактами, которые не согласуются с нашими идеями, можно пренебречь. Всё-таки задача журналистов - писать правду. И потому речь надо вести не об умолчаниях, а говорить о том, что публицист может не беспокоиться обо всех тех фактах, которые не имеют прямого отношения к его выступлению и, соответственно, неинтересны аудитории. Речь идёт лишь о точке отчёта, со стороны которой публицист анализирует социальную реальность.
«Однако, - ставит ключевой вопрос учёный, - следует решить вопрос об отграниченности событий друг от друга и от окружающего их хаоса бессмысленных процессов. Можно принять как рабочее допущение, что границы события лежат там же, где и границы его смысла, его сущности, вытекающих из него причинно-следственных объяснений (за этими пределами лежит то, что необъяснимо с точки зрения смысла данного события, и стало быть, абсурдно)»34. Так мы выходим на ключевую, по крайней мере, важнейшую составляющую факта - его смысл, через который его - факт - можно бы было вычленить, отграничить от всего второстепенного и несущественного.
33 Мосионжник Л.А. Синергетика. С. 85-86.
34 Там же. С. 83-84.
***
Оказалось, что говоря «факт», в большинстве случаев говорящий не подозревает (или не хочет этого замечать?) о многомерности и многослойности этой категории. После проведённого исследования мы убедились, что факт имеет, как минимум, вертикальное и горизонтальное измерения. И ведя о нём речь, надо говорить о его «конструкции».
Его вертикальное измерение обусловлено строением самого окружающего нас мира. Материя не имеет ни потолка, ни дна: она бесконечна как «вниз», в сторону микромира (всё более мелких «кирпичиков» мироздания), так и в сторону макромира. Есть лишь принцип организации и формула, его выражающая.
Факт имеет строение наподобие фрактальных структур: он бесконечно многоуровнев и поэтому журналисту необходимо каждый раз определяться с тем, какую систему отсчёта ему избрать для трактовки факта (в зависимости от системы отсчёта, будет меняться и масштаб, и объём, и смысл факта).
Его горизонтальное измерение подразумевает выделение как минимум трёх составляющих (элементов) - денотата, значения и смысла.
Денотат - это объективно-фактическая сторона факта.
Смысл - личностное отношение журналиста, вложенное в текст, содержащий факт. Его, журналиста, послание, адресованное аудитории. Именно смыслом определяются «границы» факта: то, что может быть объяснено с точки зрения вытекающих из этого смысла причинно-следственных связей и оставляет объём факта.
Значение - вся та концептуальная информация, что позволяет репрезентировать (создать и представить) текст, прежде всего средства выражения и культурные концепты, способствующие пониманию другими людьми послания журналиста.
Кроме того, факт конкретен и строго привязан к пространственно-временному континууму.
Факт имеет чёткую синтаксическую форму: это форма предложения (суждения), организованного предикативным способом (когда установление общих свойств посредством предикативной связи сочетается с указанием на единичные свойства через различного рода атрибуцию).
И последнее.
Можно, пожалуй, уверенно сказать, что в целом тезис о взаимодействии внутри факта денотата, значения и смысла подтвердился. В зависимости от акцента на том или ином из них, эта триада действительно порождает различные типы текстов в журналистике (информационные, публицистические и беллетристические).
Причём, поскольку значение и смысл факта относятся к так называемым оценочным ореолам, публицистика и беллетристика обладают ярко выраженным субъективным началом. Общее определение факта будет звучать так: факт выступает в форме суждения, в котором установление общих свойств посредством предикативной связи сочетается с указанием на единичные свойства, что достигается при помощи раз-
ного рода атрибутов. Но если его редуцировать, то получаем такое краткое и емкое его, факта, определение: факт - есть совокупность проверяемых деталей.
В журналистике, особенно в публицистике и беллетристике, факты не существуют сами по себе. Они всегда подвергаются в публикации субъективной переработке, ведь задача публициста, прежде всего -убеждать, воздействовать на сознание, побуждать к
действиям. Такая задача «чистым» фактам не по плечу (не зря говорят о «правде факта», о том, что его нужно «раскрыть»). Нужна страсть, запал, убедительность. Но без умения разграничивать фактическую сторону вопроса от собственных (и чужих) интерпретаций, публицист не сможет справиться со своей общественной задачей - анализом социальных процессов и побуждением людей к общественно полезному поведению.
Библиографический список
1. Васильева Т.В., Осинский В.Г., Петров Г.Н. Курс радиотелевизионной журналистики. СПб.: Специальная Литература, 2004.
2. Дмитровский А.Л. Проблема теории журналистики в свете научно-методологических и философских подходов XXI века // Учёные записки Орловского государственного университета. 2011. №4; «Философия».
3. Дмитровский А.Л. Экзистенциальная теория журналистики: попытка метатеории // Знак: проблемное поле медиаобра-зования. 2012. №2 (10).
4. Дмитровский Андрей. Заметка как жанр // Голос. 2008. №3, сентябрь.
5. КимМ.Н. Технология создания журналистского произведения. СПб., 2001.
6. Лебедев С.А. Философия науки: краткая энциклопедия. М., 2008.
7. Ленин В.И. О печати. 3-е изд., доп. М.: Политиздат, 1982.
8. Мельник С.Г., Тепляшина А.Н. Основы творческой деятельности журналиста. СПбГУ, 2004.
9. МосионжникЛ.А. Синергетика для гуманитариев. СПб., Кишинёв, 2003.
10. Ожегов С.И. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений / Российская академия наук. Институт русского языка им. В.В.Виноградова. 4-е изд., доп. М., 2003.
11. Поелуева Л.А. Факт в публицистике: Автореф. канд. дисс. М., 1988.
12. Солгнаник Г.Я. Толковый словарь. Язык газеты, радио, телевидения: ок. 10 000 слов и выражений. М., 2008.
13. Стюфляева М.И. Поэтика публицистики. Воронеж, 1975.
14. Третьяков В.Т. Как стать знаменитым журналистом. М., 2004.
References
1. Vasilyeva T.V. Osinsky V. G., Petrov G. N. Kurs of radio television journalism. - SPb. : Special Literature, 2004.
2. Dmitrovsky A.L. Problema of the journalism theory in the light of scientific and methodological and philosophical approaches of the XXI century//Scientific notes of the Oryol state university. - 2011. - No. 4; «Philosophy».
3. Dmitrovsky A.L. Existential theory ofjournalism: metatheory attempt//Sign: problem field of media education. 2012. No. 2 (10).
4. Dmitrovsky Andrey. Note as genre//Voice. - 2008. - No. 3, September.
5. Kim M. N. Tekhnologiya of creation ofjournalistic work. - SPb. 2001.
6. Lebedev S. A. Filosofiya of science: short encyclopedia. - M, 2008.
7. Lenin V. I. About the press. - 3rd prod. additional - M.: Politizdat, 1982.
8. MelnikS.G., Teplyashin A.N. Bases of creative activity of the journalist. - St.Petersburg State University, 2004.
9. Mosionzhnik L.A. Sinergetika for humanists. - SPb. Kishinev, 2003.
10. Ojegov S. I. and Shvedova N. Yu. Explanatory dictionary of Russian: 80 000 words and phraseological expressions / the Russian Academy of Sciences. Russian institute of V.V.Vinogradov. - 4 prod. additional - M., 2003.
11. Poyeluyeva L.A. Fakt in journalism: Avtoref. edging. yew. - M, 1988.
12. Solgnanik G. Ya. Explanatory dictionary. Language of the newspaper, radio, television: apprx. 10 000 words and expressions. M, 2008.
13. StyuflyaevaM. I. Poetika ofjournalism. - Voronezh, 1975.
14. Tretyakov V. T. Kak to become the well-known journalist. - M, 2004.
