CC BY
76
ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ
Литвинов В.П. (Елец)
УДК 94
ЕВРОПЕЙЦЫ В МЕККЕ: НАУЧНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ИЛИ РАЗВЕДКА?
Статья посвящена проблеме европейского присутствия в Мекке, которая с первых дней ислама была запретной для посещения «неверными». Автор отмечает, что, несмотря на все запреты, европейцы проникали в Мекку, но преимущественно по разведывательным целям, нежели научным.
Когда пишут о том, что европейцев изначально влекла к себе таинственность Мекки как закрытого города для христиан-европейцев и верующих иных конфессий, ее некий имидж «сердцевины» исламского Востока в ее всестороннем понимании, а равно и многое другое «лиричное» и «романтичное», то в это можно, разумеется, верить, но не до конца. В Европе всегда было много отличных специалистов по истории стран Востока, в том числе образованных и по-европейски цивилизованных мусульман (например, Сицилии или в Арабской Испании), которые бывали в Мекке и Медине и могли до мельчайших подробностей и описать, и рассказать об этих небольших и внешне неприглядных, «глинобитных» городах. Очевидно, что они преследовали иные цели, а именно изучить существующее положение в Аравии. Косвенно на это указывает и тот факт, что при резкой смене политической обстановки в Аравии всплеск «научных» исследований этой территории резко возрастал.
Есть все основания полагать, что и сегодня Мекка (особенно во время хаджа) служит пристанищем агентов спецслужб многих стран. Сегодня мусульманский Восток находится в чрезвычайно сложном положении. В таких условиях быть в самом «сердце» мирового ислама, держать руку на пульсе жизни мусульманского мира представляется весьма важным. Поэтому разведка в Хиджазе продолжается.
Ключевые слова и фразы: Аравия, Мекка, Медина, научные исследования, разведка, паломничество
Europeans in Mecca: research or reconnaissance?
The article studies the European presence in Mecca, which since the early days of Islam was forbidden to visit for "the infidel". The author notes that in spite of all prohibitions, the Europeans penetrated to Mecca, but mostly for reconnaissance purposes, rather than scientific.
When one writes that the Europeans were initially attracted by the mystery of Mecca as a closed city for Christian Europeans and believers of other confessions, its image of the "core" of the Islamic East in its comprehensive sense, and then some "lyric" and "romantic", one can of course believe it, but not completely. Europe always had a lot of excellent specialists on the history of the East, including educated and civilized in a European way Muslims (e.g. in Sicily or in Arab Spain), who visited Mecca and Medina, and could in great detail both describe and tell about those small and unattractive "wattle and daub" cities. It is obvious that they pursued other goals, namely, to study the current situation in Arabia. Indirectly it is indicated by the fact that the sharp change in the political situation in Arabia provoked a sharp increase of "scientific " research of this area.
There is every reason to believe that today Mecca (especially during the Hajj) is a refuge for secret service agents of many countries. Today, the Muslim East is in an extremely difficult situation. In such circumstances, to be in the "heart" of the world Islam, to keep abreast of the life of the Muslim world is very important. Therefore the reconnaissance in Hijaz continues.
Key words and phrases: Arabia, Mecca, Medina, scientific researches, intelligence service, pilgrimage.
О проникновении в Мекку «неверных» - европейцев-христиан упоминали многие исследователи, однако комплексной научной рефлексии этот вопрос не получил. Между тем рассматриваемая проблема представляется не только интересной и любопытной, но и, в известной мере, интригующей, поскольку мусульманское право (шариат) категорически, под страхом смертной казни, запрещает пребывание иноверцев (христиан, евреев-иудеев, буддистов, индуистов и проч.) не только на территории Мекки, но и всего Хиджаза - региона так называемых «аль-харамейн» («двух запретных») - Мекки и Медины, где был похоронен пророк Мухаммед. Указанный запрет принято связывать с установлениями Пророка, однако ни при нем, ни при его первом преемнике - «праведном» халифе Абу-Бекре арабы, воспринявшие некогда христианство, иудаизм и зороастризм, могли свободно, следуя традициям предков, совершать паломничество и к своей исторической святыне - Каабе в Мекке. Все изменилось при втором преемнике Пророка - «праведном» халифе Омаре I. Академик В.В. Бартольд считал, что причиной введения запрета на пребывание «неверных» в Аравии было недовольство мусульман тем, что в складывавшемся Арабском государстве (халифате) «стали назначаться высокие оклады отдельным лицам независимо от заслуг перед исламом, в том числе инородцам и даже иноверцам» [1, с. 105]. (Курс. наш -В.Л.) Омар уступил требованиям мусульман и «изгнал (из Аравии - В.Л.) всех, кто не пожелал принять ислам» [1, с. 106]. Позже зона запрета сузилась и охватила только территорию Хиджаза. Теоретически запрет объяснялся тем, что «неверные» могут привнести в святые места ислама «нечистоту» («мекрух»), которые должны быть «чистейшими» во всех отношениях - на землях Хиджаза воспрещалось рвать траву, рубить кустарники, охотиться и т.п. Практически же все объяснялось устранением конкурентов для мусульманских «бизнесменов», поскольку Мекка и Медина были давними центрами не только аравийской, но и, ближневосточной торговли.
После этого в течение без малого тысячелетия никто из европейцев не бывал в Мекке, причем даже в период крестовых походов (1096-1270), когда им удалось устроить на территории Ближнего Востока несколько своих владений, включая Иерусалим - священный город и для мусульман. Но Мекка, затерявшаяся в пустынях Аравии, европейских конкистадоров не интересовала, прежде всего, потому, что торговые пути с Востоком (Китаем, Персией, Индией и др.) находились под их контролем. Даже утратив контроль над Ближним Востоком, наследники крестоносцев не переживали - указанные пути были для них доступны.
Ситуация изменилась после того, как турки в 1453 г. захватили Константинополь и таким образом похоронили тысячелетнюю Византийскую империю - цитадель христианства и главного привратника восточной торговли. Этим они, образно говоря, перекрыли «кислород» для торговли Европы с вышеуказанными регионами Востока, что особенно сильно ударило по интересам итальянских торговых городов - Венеции, Генуи, Флоренции и проч. Лидирующее положение среди них, безусловно, занимала Венеция, снабжавшая Европу столь драгоценными тогда «пряностями». Торговля ими приносила баснословные прибыли. Такие знакомые и недорогие товары сегодня как имбирь, корица, перец и др. взвешивали на аптекарских весах, уравновешивая их серебром или даже золотом. Поэтому понятно, то беспокойство Венеции, которое было вызвано изменением ситуации и угрозами для торговли. Следует заметить, что одним из главных транзитных пунктов доставки товаров был порт Джидда на восточном побережье Красного моря, который находился на незначительном рас-
стоянии от самой Мекки. Джидда не принадлежала к «запретной зоне» Хиджаза и во все времена в ней могли присутствовать европейцы, которым запрещалось только приближаться к тем воротам города, которые вели в Мекку.
Таким образом, у европейцев была возможность прохода через Красное море в сторону Индийского океана и обратно с продвижением товаров через мамлюкский Египет к берегам Средиземного моря. Хиджаз к началу XVI в. находился под контролем египетских мамлюков. Конечно, тут хозяйничали арабские купцы, но с ними можно было договориться. Как известно, в конце XV в. португальцы открыли морской путь в Индию, но он был намного длиннее и затратнее. Поэтому поиск более преференциальных возможностей торговли с Востоком на рубеже XV-XVI вв. был «идеей фикс» как в Венеции, так и в других торговых городах Европы, не исключая и русского Новгорода. В Венеции хорошо знали о том, что между турецкими султанами и египетскими мамлюками существует растущая напряженность, в том числе и по поводу контроля над Хиджазом. Поэтому они решили изучить ситуацию, как говорится, изнутри. Неудивительно поэтому, что «пионером» европейского проникновения в Мекку считается именно венецианец Лудовико Вартема. Английский историк географических открытий уверяет, что «он был первым европейцем, посетившим святые для верующих мусульман места» [2, с. 215].
Мы, конечно же, сомневаемся по поводу «первенства» в посещении Мекки европейцами, но можем согласиться с Дж. Бейкером лишь в том, что Вартема был первым из европейцев, кто посетил Мекку и заявил об этом публикацией в 1510 г. книги о своем путешествии. Книга пользовалась огромной популярностью. Практически сразу была переведена почти на все европейские языки. С точки зрения содержания она весьма любопытна, в ней немало вымыслов и авантюрных прикрас. Нередко описание событий, стран и народов у Вартемы имеет мифологические корни, что выдается им за чистую монету. Например, описывая местность на юго-западе Сирии - Эль Хаджар, он пользовался мифом о племени саму-дян, которое отказалась подчиняться пророку Салиху [12, р. 35]. Этот миф можно встретить в Коране [5, с.130-131]. Темпераментный Вартема не раз затрагивал в своем сочинении и «женский вопрос», уверяя, что мусульманки Востока очень тяготеют к белым европейским мужчинам и готовы на все, чтобы познакомиться с ними поближе. Несмотря на все мифологические и лирические отступления, книга Вартемы имела исключительное значение для того времени. Он описал в ней многие страны мира, в которых он сумел побывать, включая, естественно, Мекку. А побывал он, кроме Хиджаза, во многих местах Азии - в Персии, Герате (Афганистане), Индии, Цейлоне, Индонезии и др. При этом, какой бы город или местность он не описывал, везде виден главный интерес этого любознательного путешественника - товары и торговые пути их доставки. В Мекку он, видимо, стремился попасть особенно рьяно. Вартема начал свое путешествие в 1502 г. и перед посещением Мекки посетил многие места Ближнего Востока, шлифуя знание арабского языка и исполнение обрядов ислама. В 1503 г. он знакомится с капитаном мамлюков, отряд которого охранял идущий в Мекку караван. Вартема пишет, что «за деньги и вещи, которые я отдал ему, он снабдил меня всем необходимым для похода и принял в отряд мамлюков» [12, р. 16]. В апреле 1503 г. караван двинулся по направлению к Медине. Для того чтобы представить те караваны, которые двигались тогда по территории всего Востока, и объемы торговли между странами, укажем, что караван Вартемы состоял из 35 тыс. верблюдов, 40 тыс. человек и 60 мамлюков, которые его охраняли [12, р.18]. По меркам того времени это был средний караван. Караван, который Ватрема встретил по приходу в Мекку, был почти в два раза больше. Можно представить, насколько сложна в организационном плане была караванная торговля в те времена. Следует также учесть неблагоприятные географические условия. Вартема не раз обращается к этой теме в своей книге. Описывая свой переход из Медины в Мекку, он в частности пишет, что «пески Аравии мелкие как мука, когда дует ветер, они поднимаются, поэтому можно видеть не далее чем на 10 метров» [12, р.18]. Все эти организационные вопросы, безусловно, интересовали венецианских патронов Вартемы, но еще больше их интересовали торговые дела. И Вар-
тема в книге делает значительные отступления, рассказывая о качестве и местах производства товаров. Пробыв в Медине всего три дня, он достаточно подробно описывает город, его нужды. Он отмечал, что Медина - достаточно крупный караванный узел, куда приходят корабли из Эфиопии и Каира и караваны из «Счастливой Аравии»1. Достаточно нелицеприятно он отзывался о жителях Медины, называя их глупыми и тщеславными.
Пробравшись в Мекку сухопутным путем, Вартема решил уехать из Хиджаза морем, для чего прибыл в порт Джидду, из которого решил попасть в Персию, добравшись вокруг южного берега Аравии до Ормузда в Персидском заливе. Однако в Адене его заподозрили в шпионаже (видимо, не без причин) и посадили в тюрьму. Вартема сумел не только выбраться из последней, но и проехать по Йемену. Его описания Йемена особенно заинтересовали европейцев, желавших иметь торговые и иные контакты с богатыми во всех отношениях местами исламского Востока. Но, в любом случае, все путешествия Вартема нам не кажутся бесцельными - вне всякого сомнения, он действовал по имеющемуся у него плану-заданию. Однако вполне закономерно встает вопрос: откуда он мог взять столько средств для такого длительного и «расточительного» путешествия? Думается, что венецианская казна нашла деньги для такого «делового» путешествия. Нелишне отметить, что вскоре после «красочного» путешествия венецианца Мекка была в 1517 г. завоевана турецким султаном Селимом I Явузом (Грозным), который присвоил и все священные реликвии города, связанные с Пророком (его вещи, плащ-«бурда», знамя, копье, подаренное тому эфиопским негусом, и др.). Не менее интересно и то, что Османская империя, завоевавшая многие территории Аравии и сопредельных регионов, со временем утратила их, но только не Хиджаз, который она контролировала до конца своего существования. Перерыв был лишь однажды - во время ваххабитской «революции» в Аравии (вторая половина XVIII - XIX в.); освободительного движения кочевников полуострова против турецкого ига.
Естественно, что за Вартемой последовали и другие энтузиасты, не боявшиеся того, что даже кратковременное пребывание в Хиджазе могло закончиться для любопытствующего смертной казнью. Дореволюционный исследователь М.Э. Никольский писал о том, что в XVI в. 15 немусульман смогли пробраться в Мекку, но узнать среди них мусульмане смогли только трех, которые и были ими убиты [6, с. 288].
Известно, что в начале XVII в. в Мекку привозили как раба немца Иоганна Вильда, но если так, то он должен был принять ислам, поскольку шариат категорически запрещает, чтобы нога «неверного» могла ступить на священную землю мусульман. Карстен Нибур, о котором мы расскажем ниже, писал, что моряки - два англичанина и француз - оказались «случайно» (видимо, они искали путь, как выбраться из песков Аравии на родину) в районе Хид-жаза - англичан предали казни, согласно законам шариата, а француза (возможно, не без рекомендации турецких властей) насильно обратили в ислам. В 1680 г. англичанин Джозеф Питс выпустил книгу, в которой рассказывал о своем тайном посещении Мекки. Его сочинение было украшено такими пикантными подробностями, что в его правдивость мало, кто верил.
Любопытно (а скорее закономерно) то, что следующий всплеск интереса к данной территории был вызван также резким изменением политической ситуации. Как только в Аравии началось антитурецкое «национально-освободительное» движение ваххабитов, ставившее своей целью сбросить иго Османов и утвердить (вместо извращенного - «отуреченного») «чистый», первоначальный ислам времен Пророка, внимание Европы к событиям в Аравии резко возросло и сюда двинулись под флагами «научных» занятий один за одним «романтики» аравийских «песчаных карьеров», которые однако почему-то не мыслили себе, что можно заниматься в Аравии наукой, не посетив маленьких городков - Мекки и Медины. Даже сейчас это кажется нам несколько странным - ведь Карстен Нибур, не побывав в Мекке, тем не менее, написал и по сегодняшним меркам малопревзойденную в науке работу:
1 Счастливая Аравия - западная часть Аравийского полуострова (территория совр. Йемена), славилась своими плодородными землями и сравнительно мягким климатом. - Прим. авт.
75
«Описание Аравии. Из личных наблюдений и сведений, собранных в самой стране», изданную в 1772 г. и быстро завоевавшую огромное признание в научном мире. Ее тут же перевели на многие иностранные языки. Сочинение Нибура было настольной книгой самого Наполеона, а в 1799 году при высадке французского экспедиционного корпуса в Египте собранные Нибуром сведения им широко использовались. Надо сказать, что во время путешествия в обязанности Нибура входило составление подробных планов городов, причем он не просто обозначал «мечети, улицы, дворцы, базары, кладбища, но и подробно описывал их» [7, с.22]. Кроме описания городов он подробно описал свои морские путешествия, составив карту береговой линии Красного моря с описанием пунктов, ориентиров и изгибов заливов [7, с. 38] Естественно, что для развития торговли она имела огромное значение.
В 1774 г. и 1778 г. Нибур последовательно издал два тома «Описания путешествия в Аравию и другие сопредельные страны», что было тоже весьма интересно, но более в нарративном, чем научном отношении. Но и это сочинение было оценено по достоинству высоко. Интересно, что Дж. Бейкер пишет о том, что «научное изучение Аравии началось в последние годы XVIII в. с путешествия Нибура и продолжается до наших дней» [2, р.297]. (сер. XX в. - В.Л.) Почтенный англичанин впал в большое заблуждение, относительно того, что «научное изучение Аравии началось в последние годы XVIII в. с Нибура», поскольку Нибур вернулся из своего путешествия в Аравию в Копенгаген в 1767 году, который никак нельзя отнести к «последним годам XVIII в.», поскольку за ним последовала еще целая треть этого века (1767-1800). Однако кем был этот человек - Карстен Нибур, о котором мы упоминаем?
Карстен Нибур (1733-1815) был направлен в Аравию в 1761 г. датским королем Фредериком V в составе экспедиции из 5 человек. Четверо последних в ходе этой экспедиции скончались по разным причинам, в связи с чем все материалы этой экспедиции пришлось обрабатывать Нибуру, выполнившему это на высоком научном уровне, что уже было нами отмечено выше, как и то, что Нибур не смог побывать в Мекке, хотя, как он сам писал, и сильно того хотел. Но он приблизился к Мекке только на то расстояние, которое допускает мусульманское право (шариат) в вопросах хаджа - в 1762 г. побывал в морском порту Джидде, где шариатом разрешается пребывать «неверным» (немусульманам», но, как отмечалось, без приближения к восточным воротам города, ведущим к Мекке. Т. Бейар писал: «Нибур указывал, что его и его товарищей приятно удивил прием в Джидде. Жители этого города давно привыкли к виду европейцев-христиан и поэтому не проявляли ни удивления, ни раздражения. По его словам, христиане были здесь везде - в кофе, на базаре. Наместник принял их радушно, помог нанять жилье» [11, p. 29]. Нибур с товарищами оставался здесь в течение шести недель, после чего благополучно отплыл в Йемен.
Безусловно, Нибур и его товарищи были людьми учеными, но они являлись, по нашему убеждению, прежде всего разведчиками. Впрочем, в те времена многие ученые вынуждены были быть таковыми, поскольку «чистую» науку вряд ли кто стал бы так щедро финансировать, как разведку. Т.А. Путинцева пишет о том, что для каждого члена экспедиции был составлен «вопросник по разным проблемам» [7, с.12]. У нас нет сомнений в том, что перед экспедицией Нибура была поставлена задача разузнать побольше о перспективах, а равно и обо всем прочем с ними связанных, в частности, антитурецким восстанием ваххабитов. Примечательно, что известный российский востоковед - историк ваххабизма A.M. Васильев, пишущий немного о К. Нибуре и вообще не связывающий его с разведкой, совсем не упоминает о немце Ульрихе Яспере Зеетцене (1767-1811), который не только побывал в Мекке и Медине, но и был там именно тогда, когда эти священные города ислама находились под властью ваххабитов, разрушивших здесь все «святые» места, включая даже и гробницу над могилой самого пророка Мухаммеда.
Кстати, о пребывании Зеетцена в Мекке не упоминал В.В. Бартольд, этот факт проигнорировал в своей книге и Дж. Бейкер. Но о Зеетцене пишет известный российский шариа-товед Г.М. Керимов, который пишет о том, что немец был убит на обратной дороге по подозрению в колдовстве, поскольку собрал большую коллекцию заспиртованных змей и про-
чих гадов [4, c. 124]. Очень многие пишут о «героизме» европейцев, которые, не страшась смерти, тайно пробирались в Мекку, тайно и действовавших в ней так ловко, что их там никто не мог распознать как «неверных». Все это создает ореол едва не «самопожертвования» со стороны западноевропейских ученых, рисковавших всем ради высокой науки. Мы с таким пафосным освящением «геройских» научных подвигов европейцев в Мекке не согласны. Во-первых, фактически все они были разведчиками - шпионами разведслужб разных стран и потому знали, на что шли. Например, испанец Доминго Бадия - и - Леблих, который под именем Али-бея в 1807 г. (раньше, чем Зеетцен) посетил Мекку, был агентом наполеоновской разведки (что давно доказано), но тоже выдавал себя за «ученого», собирая сведения по географии, геодезии, геологии, ботанике, метеорологии и др. Сбор таких сведений, и составляет суть того, что называется действительной разведкой, а не просто сбором слухов в толпе, на базарах и улицах. В 1816 г. в Лондоне был издан двухтомник его книги «Путешествия», в которой было много поверхностных описаний, оценок, выводов и т.п., не исключая и фактических ошибок. Естественно, что он писал и о Мекке, и если мы здесь не приводим его описания, то лишь потому, что другие (о которых мы расскажем ниже) сделали это намного лучше и профессиональнее его. Вместе с тем, с учетом вышесказанного, книгу «Али-бея» можно почитать - в ней есть и некоторые достаточно точные данные, свидетельствовавшие о том, что он на самом деле побывал в священном городе ислама.
Есть хорошая поговорка: «Свято место пусто не бывает» - Мекка как величайшее «святое место» в исламе, в XIX в. стала навещаться европейцами достаточно регулярно. Через 4 года после Зеетцена, в 1814 г. в Мекке обосновался европеец Иоганн Буркхарт, причем он прожил в ней почти год. Дж. Бейкер писал, что он пребывал там тайно, под личиной мусульманина, постоянно опасаясь быть изобличенным под страхом смертной казни, но зато «он оставил в высшей степени ценное описание священного мусульманского города Мекки, ее паломников, их обрядов и торговли» [2, с. 297]. О том, что англичанин заблуждался, мы разъясним ниже. К сожалению, относительно И. Буркхарта ошибался и известный отечественный историк ваххабизма в Аравии A.M. Васильев, который пишет о том, что тот «был движим неукротимой страстью к путешествиям и Хиджаз (Мекка и Медина - В.Л.), где он пробыл не меньше года (в 1814-1815 гг.), представляет лишь этап в его странствиях» [3, с. 12]. Поскольку A.M. Васильев пишет о «личном мужестве» Буркхарта, то он, видимо, тоже склонен считать, что тот был в Хиджазе тайно, как скрытый под маской мусульманина «неверный» (христианин). Ниже мы поясним, что это было далеко не так. Но, безусловно, уважаемый востоковед справедливо высоко оценивает труды Буркхарта о Мекке и ваххабизме в Аравии, однако он нигде не упоминает о том, что «мужественный» посетитель Хиджаза мог быть разведчиком. А вот мы считаем его именно таковым. И готовы подтвердить это. Иоганн Буркхарт (1784-1817) был швейцарцем по происхождению, но английским подданным. Поскольку ему не нравилась тирания власти Наполеона на его родине, то он эмигрировал в Англию. Здесь он, видимо, значительно расширил свои знания об исламском Востоке. Имея желание посетить Ближний Восток и Африку, Бурхард обратился к Африканской ассоциации. Эта международная организация была создана по инициативе бельгийского монарха Леопольда II. Благовидным предлогом для данной организации было научное изучение центральных регионов Африки, гуманитарные и образовательные миссии. Однако, как показывает сама история этой организации, реальными целями оказались чисто политические и экономические. Бурхард без особых сложностей получил средства на свое путешествие. Первоначальной целью его путешествия была Нубия. Однако свое путешествие он почему-то начал с Сирии. В 1809 г. он прибывает в Сирию, где берет себе мусульманское имя: Ибрагима ибн Абдаллаха, причем даже не постеснялся при этом присовокупить себе почетное в исламе звание «шейха» (религиозного наставника, учителя и т.д.) [11, р.29]. В Алеппо, где он жил, а также в иных местах, которые он навещал, Буркхарт «странным» образом старался узнать о том, где недавно до него бывал Зеетцен, и подолгу беседовал с людьми, которые лично общались с этим немцем. Надо отметить активность Буркхарта - он за это время осно-
вательно изучил Сирию, побывал в Нубии и даже сделал большое научное открытие - обнаружил развалины древней Петры. Прожив в Сирии более двух лет, он отправляется в Каир.
За время пребывания в Африке Буркхард посетил Верхний Египет и Нубию, после чего перебрался в Суакин - порт на Красном море (совр. Судан), оттуда в 1814 г. он на пароме отплыл в Джидду. К этому времени он потратил все имевшиеся у него деньги и вынужден был воспользоваться кредитным письмом, которое он получил в Каире. В этой ситуации он обратился к наместнику Хиджаза, резиденция которого находилась в Таифе. В это время там находился и всесильный египетский паша Мухаммед Али.
Выше мы уже указывали на то, что в то время Хиджаз находился в руках ваххабитов, но Османская Турция руками египетского паши (наместника султана) Мухаммеда Али уже начала теснить их из священных городов ислама. Необходимо отметить, что «паша» - албанец по своему происхождению - был достаточно независим от «центра» и, на наш взгляд, вел свою «игру» в Аравии. Узнав о присутствии «англичанина», паша пригласил его к себе в Таиф. Как пишет Т. Бейард, «паша подозревал Буркхарда в работе на английскую разведку и пригласил его лично посетить Таифу.... Мухаммед Али устроил испытание. Он опросил его в присутствии двух улемов и кадия из Мекки. Буркхард не только убедил их в искренности своих намерений, но и выказал недюжинную образованность в исламском богословии и праве, чем немало удивил проверяющих. Несмотря на это, паша все же приставил к нему своего врача под благовидным предлогом. Однако Буркхард смог доставить врачу столько хлопот, что тот поспешил от него избавиться» [11, р. 32]. После всех испытаний он въезжает в священную область, где совершает положенные правоверному мусульманину обряды хаджа. В этот год, по свидетельству Буркхарда, хадж, помимо обычных паломников, совершали и мусульманские «князья», в частности сам Мухаммед Али и Сулейман-паша из Дамаска. Но особенное впечатление на Буркхарда произвел хадж одной из жен Мухаммеда Али. По его словам, в ее окружении было более 500 верблюдов. Она со своей свитой расположилась в 12-и огромных шатрах в долине Арафат. Хадж этой особы был обставлен с такой восточной пышностью, что все это напоминало чудесные сюжеты сказки «Тысяча и одна ночь» [11, р.32]. Вероятно, в свитах этих высокопоставленных паломников было немало «полезных» для Буркхарда людей, с которыми можно было завести нужные знакомства или узнать то, что его интересовало. А вот архитектурные красоты Мекки его совсем не вдохновили, и 15 января 1815 г. он направился в Медину, чтобы поклониться могиле Пророка. Он пишет о том, что в храме до этого находилось огромное количество подарков и подношений, но все это было разграблено ваххабитами. При этом он достаточно подробно описывает храм, его историю, другие святые места Медины.
В апреле Буркхард перебирался на Синай, а уже оттуда уезжает в Каир. Здесь он безуспешно ждал караван в Центральную Африку, но, так и не дождавшись, в октябре 1817 г. он умирает. Поскольку в Каире Буркхарда считали мусульманином, то он был погребен по мусульманскому обряду на мусульманском кладбище в северо-восточной части Каира, у городских ворот Баб-эн-Наср, причем при погребении ему были оказаны особые почести как «шейху» и «хаджи» (совершившему хадж в Мекку). Через 54 года, в 1871 г., над его могилой был воздвигнут мраморный обелиск с надписью: «Все смертны в этом мире. Здесь покоится прах досточтимого, милостью Аллаха признанного шейха Ибрахима, сына Абдаллаха Бурк-харда из Лозанны. Рожден 10 мухаррама 1199. Окончил свои дни в Каире 6 зуль-хиджжа 1232 года. Год 1288. Велик Аллах милостивый и милосердный» [7, с. 280].
То, что Буркхард был прежде всего разведчиком, косвенно указывает и то, что труды его стали публиковать только через два года после смерти - в 1819 г., когда, очевидно, разведка тщательно «просеяла» их, освободив от той информации, которая могла бы оказаться полезной для «конкурентов» Великобритании в своей политике на Ближнем Востоке вообще и в Аравии в частности. Но, в любом случае, и труды Буркхарда, и само его имя заслуживают глубокого уважения тем, что он посвятил свою короткую жизнь достижению не эфемерных, а действительно реальных и нужных целей, пусть даже и сугубо политических (шпионских).
После Буркхарда Хиджаз стал для европейцев едва ли не «проходным двором». В 1819 г. здесь побывал английский разведчик - офицер Дж. Сэдльер. В 1830-х гг. Хиджаз навестили: английский офицер - разведчик Д. Уэлсдед и француз М. Тамизье. В 1840-х гг. регион посетил финн на египетской службе Г. Валлин. В 1842 г. под именем араба Ходжи Омара Мекку посетил тайно француз Леон Рош. Во время предмолитвенного омовения он совершил неверный жест и был распознан как «неверный». Но ему удалось бежать и спасти свою жизнь. Если бы его поймали, то ему не помогло бы даже то, что он был личным другом знаменитого на исламском Востоке борца против французских колонизаторов в Алжире Абд аль-Кадира. В 1850-х гг. по Хиджазу путешествовали англичанин Р. Бэртон, француз Ш. Дидье, побывавшие тайно в Мекке, естественно, под мусульманскими именами. Ричард Бэртон выступал в Мекке как афганский паломник - «шейх Хаджи Абдулла», оставив двухтомное сочинение о своем путешествии [9]. В 1870-х гг. в Хиджазе побывали: англичанин Ч. Доути, француз Ш. Юбер, а европеец Джон Фрэзер Кин в 1878 г. совершил «паломничество», но не в Мекку, а в Медину, причем оставил не очень ценное ее описание по сравнению с прочими. Есть предположение, что Кин хотел пробраться и в Мекку, но его заподозрили как «неверного» и задержали. Во время задержания он так «мастерски» сыпал арабскими ругательствами и проклятьями, что его, в конце концов, признали «своим» и отпустили. В 1883-1884 гг. вышеупомянутый француз Ш. Юбер повторил свое проникновение в Хиджаз, но, видимо, он там успел «примелькаться» еще в прошлый раз, а потому был разоблачен и убит. Больше повезло голландскому путешественнику Снуку Хургронье, который в 1884-1885 гг. прожил под видом мусульманина целых пять месяцев в Мекке, превосходно описал ее, в том числе жизнь священного города как во время ежегодного «большого» хаджа, так и в обычное время. Хургронье также пришлось бежать из Мекки, спасая свою жизнь, поскольку он узнал (от своих разведслужб), что в адрес шерифов Мекки направлено известие о том, что в священном городе под именем мусульманина Абдул Гафара скрывается европеец-христианин, который хочет тайком вывезти из «Умм аль-кура» («Благословенной Мекки») ценные камни с таинственными надписями. Понятно, что Хургронье в таком случае могло спасти только бегство. Книгу С. Хургронье «Мекка» высоко оценивал выдающийся российский востоковед, академик В.В. Бартольд. Кроме этого труда, у Хургронье есть исследование, которое как нельзя лучше свидетельствует в пользу нашей версии о разведке - «Восстание в Аравии», вышедшее в 1917 г. В нем автор рассматривает политическую ситуацию в Аравии в конце XIX -начале XX вв., подробно описывает историю отношений турецких султанов и шерифов Мекки [10]. Из содержания этой небольшой по объему книги хорошо видно, какими «этнографическими» особенностями Хиджаза интересовался ее автор во время своего пребывания в Аравии.
В конце 1890-х гг. в Мекке легально побывал русский офицер Абдельазиз Давлетшин. Он был мусульманином и потому не встретил никаких препятствий к совершению хаджа, хотя его основной задачей от царского правительства было изучение быта российских паломников в Хиджазе и мер по его улучшению. Безусловно, А. Давлетшин был мусульманином, но русского воспитания и смотрел на Мекку глазами европейца. По результатам своего путешествия он составил обширный отчет, который был предоставлен императору Николаю II, которому он понравился, в связи с чем царь начертал на нем 10 ноября 1899 г. резолюцию: «Благодарю» [8].
С начала XX в. проникновение европейцев в Мекку стало еще более распространенным, пока в Аравии не восторжествовали Саудиты, превратившие ее в независимое, суверенное и самостоятельное государство с ваххабизмом как официальной государственной религией и идеологией. Ваххабитские власти Саудовской Аравии положили конец произвольному «шастанью» европейцев по Аравии вообще, а тем более по Хиджазу (Мекке и Медине). Европейцам разрешается пребывать в Аравии, но с разрешения властей. В Хиджаз европейцам (немусульманам) проникать категорически запрещено, и это установление выглядит более серьезно, чем во времена Зеетцена, Буркхарда, Бэртона и др.
Таким образом, когда пишут о том, что европейцев изначально влекла к себе таинственность Мекки как закрытого города для христиан-европейцев и верующих иных конфессий, ее некий имидж «сердцевины» исламского Востока в ее всестороннем понимании, а равно и многое другое «лиричное» и «романтичное», то в это можно, разумеется, верить, но не до конца. В Европе всегда было много отличных специалистов по истории стран Востока, в том числе образованных и по-европейски цивилизованных мусульман (например, Сицилии или в Арабской Испании), которые бывали в Мекке и Медине и могли до мельчайших подробностей и описать, и рассказать об этих небольших и внешне неприглядных, «глинобитных» городах. Очевидно, что они преследовали иные цели, а именно изучить существующее положение в Аравии. Косвенно на это указывает и тот факт, что при резкой смене политической обстановки в Аравии всплеск «научных» исследований этой территории резко возрастал.
Есть все основания полагать, что и сегодня Мекка (особенно во время хаджа) служит пристанищем агентов спецслужб многих стран. В каждой из них есть мусульмане, которых специально готовят для такой миссии. В настоящее время ситуация в исламском мире чрезвычайно осложнена действиями боевиков так называемого «Исламского государства», «Джибхат ан-Нусра», «Аль-Каиды» и проч. В таких условиях быть в самом «сердце» мирового ислама, держать руку на пульсе жизни мусульманского мира, представляется весьма важным, поэтому разведка в Хиджазе продолжается.
Список литературы
1. Бартольд В.В. Работы по истории ислама. Соч.: В 9 тт. - Т. б. - М.: Наука, 1966.
Bartol'd V.V. Raboty po istorii islama. Soch.: V 9 tt. - T. 6. - M.: Nauka, 1966.
2. Бейкер Дж. История географических открытий и исследований / Пер. с англ. - М.: Иностранная литература, 1950.
Bejker Dzh. Istorija geograficheskih otkrytij i issledovanij / Per. s angl. - M.: Inostrannaja literatura, 1950.
3. Васильев А.М. Пуритане ислама? Ваххабизм и первое государство Саудитов в Аравии (1744/45 - 1818). - М.: Наука, 1967.
Vasil'ev A.M. Puritane islama? Vahhabizm i pervoe gosudarstvo Sauditov v Aravii (1744/45 - 1818). - M.: Nauka, 1967.
4. Керимов Г.М. Шариат. Закон жизни мусульман. - СПб.: Диля, 1999.
Kerimov G.M. Shariat. Zakon zhizni musul'man. SPb.: Dilja, 1999.
5. Коран / Пер. И.Ю. Крачковского. - Ростов на/Д.: Феликс, 2006, Сура 7 Преграды, аяты 71 -77.
Koran / Per. I.Ju. Krachkovskogo. - Rostov n/D.: Feliks, 2006, Sura 7 Pregrady, ajaty 71-77.
6. Никольский М.Э. Паломничество мусульман в Мекку // Исторический вестник. -1911. - Т. 32, апрель.
Nikol'skij M.Je. Palomnichestvo musul'man v Mekku // Istoricheskij vestnik. - 1911. -T. 32, aprel'.
7. Путинцева Т.А. Следы ведут в пески Аравии. - М.: Наука, 1986.
Putinceva T.A. Sledy vedut v peski Aravii. M.: Nauka , 1986.
9. РГВИА. Ф. И-400 (Азиатская часть Главного штаба). Оп.1. Д. 2239 - По вопросу об изучении мусульманского паломничества и командировании штабс-капитана Давлетшина.
RGVIA. F. I-400 (Aziatskaja chast' Glavnogo shtaba). Op.1. D. 2239 - Po voprosu ob izuchenii musul'manskogo palomnichestva i komandirovanii shtabs-kapitana Davletshina,
9. Burton Richard F. Personal narrative of a pilgrimage to el Medinah and Meccah. In 2 vols. - London, 1857.
10. Hurgronje S. "The revolt in Arabia". - New York and London, G.P. Putnam's sons,
1917.
11. Taylor B. "Travels in Arabia". - New York: Charles Scribner's sons, 1892.
12. Varthema L. de. The Travels of Ludovico di Vartema. - London: Hakluyt Society, 1863.
