CC BY
418
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 2 (116) 2013
образовательный уровень коммунистов. Кроме того, происходит формирование партийных активов из числа рядовых коммунистов. Также в целях укрепления парторганизаций преданными коммунистами было на тысячу человек увеличено число номенклатурных работников Сибкрайкома ВКП(б). Таким образом, просталинский Сибкрайком увеличил число своих сторонников в начале проведения чрезвычайной политики, которая будет продолжаться до конца 1930-х годов.
Библиографический список
1. Куперт, Ю. В. Руководство Коммунистической партии
общественно-политической жизнью западносибирской деревни в условиях социалистической реконструкции (1926 — 1937 гг.) / Ю. В. Куперт. — Томск : Том. ун-т, 1981. — 412 с.
2. Молетотов, И. А. Сибкрайком. Партийное строительство в Сибири 1924 — 1930 гг. / И. А. Молетотов. — Новосибирск : Наука Сиб. отделение, 1978. — 366 с.
3. Павлова, И. В. В. Д. Вегман. Штрихи к портрету / И. В. Павлова // Гуманитарные науки в Сибири. — 2000. — № 2. —
С. 35.
4. Гобунов, Р. А. Сращивание партийной номенклатуры с
аппаратом государственной власти и политические репрессии / Р. А. Гобунов // 60-летие большого террора. Памяти жертв репрессий. — Омск : ОмГУ, 1998. — С. 10.
5. Папков, С. А. Сталинский террор в Сибири. 1928 —
1941 / С. А. Папков. — Новосибирск : СО РАН, 1997. —
273 с.
6. Известия Сибкрайкома ВКП(б). — 1928. — № 6. — С. 15.
7. Известия Сибкрайкома ВКП(б). — 1929. — № 1 — 2. —
С. 14.
8. ЦДНИОО. Ф. 7. Оп. 4. Д. 122. Л. 57.
9. Гайдамакин, А. В. Деятельность ВКП(б) по формирова-
нию сельскохозяйственной интеллигенции. 1927 — 1937 гг. (На материалах Западной Сибири) / А. В. Гайдамакин. — Омск : Омская гос. акад. путей сообщения, 1997. — 164 с.
ОЗЕРОВА Ольга Алексеевна, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории, социологии, политологии.
Адрес для переписки: [email protected]
Статья поступила в редакцию 15.10.2012 г.
© О. А. Озерова
УДК 94(4)+94(497.1)+327(091)+327.56 О. А. БАРАБАНОВ
Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, г. Москва
ЕВРОПЕЙСКОЕ СООБЩЕСТВО И ЮГОСЛАВСКИЙ КРИЗИС В КОНЦЕ 1990-1993 гг._________________________________
В статье рассматривается роль ЕС на начальном этапе Югославского кризиса конца ХХ —начала XXI вв. Автор анализирует как действия конкретных членов ЕС, например, Германии, так и политику всей организации в 1991 — 1993 гг., а также их результаты для югославских республик.
Ключевые слова: история международных отношений, европейская безопасность, Югославский кризис, ЕС.
Югославский кризис — очень сложный исторический и политический феномен, явление, с той или иной степенью активности протекающее уже два десятка лет и имеющее предпосылки, формировавшиеся веками. Это многоуровневый и многовекторный процесс, включающий в себя события от отделения Хорватии и Словении в 1991 г. и до самопровоз-глашения Косова в 2008 г. Более того — вполне вероятно, что и 2008 г. здесь не последний рубеж, и ситуация на Балканах может еще значительно ухудшиться как в ходе политических и дипломатических конфликтов, так и в виде вооруженных столкновений.
Симптоматично, что все эти печальные события происходили на территории Европы, которая с момента окончания Второй мировой войны не знала о войнах. Конфликты на территории бывшей Югославии нарушили спокойствие и мир, царившие в Европе почти полвека. Эти события стали серьезным вызовом перед объединенной Европой. Европейское сообщество (Европейский союз) должно было адекватно отреагировать на конфликты в бывшей Юго-
славии, находившейся в непосредственной близости от границ самого ЕС. Все это определяет актуальность данного исследования, целью которого стало определение роли ЕС в формировании и развитии кризисных событий на территории бывшей Югославии. Для этого необходимо решить ряд задач: используя делопроизводственные документы и источники личного происхождения, выяснить причину вмешательства ЕС в дела Югославии, показать, какие из стран-членов этой организации были наиболее в этом заинтересованы и, по возможности, определить мотивы их действий, что представляет практическую значимость данной статьи. Хронологические рамки ограничиваются, с одной стороны, концом 1990 г., с другой — началом 1993 г. Именно в 1993 г. в США к власти приходит Б. Клинтон, после чего наиболее активной внешней силой на Балканах становится Америка и НАТО.
Вообще, стоит сказать, что роль международного фактора в самом генезисе процесса дезинтеграции Югославии если и не определяющая, то, в любом
случае, весьма значительная. Исходя из понимания того, что с распадом СССР и крушением мировой системы социализма изменилась и система международных отношений, тезисы о расколе СФРЮ из-за окончания «холодной войны» [1, с. 75 — 76] выглядят весьма убедительными. Тем не менее анализ поведения некоторых западных государств указывает на то, что внешнеполитические причины кризиса не ограничиваются крахом Ялтинско-Потсдамской системы международных отношений.
Этот вывод базируется на том, что страны Европейского сообщества, принявшие активное участие в кризисе, очень быстро, практически в одночасье, поменяли свою позицию по вопросу о территориальной целостности Югославии буквально на противоположную: «международное сообщество в течение лета —осени 1991 г. декларативно не поддерживает сецессионистских устремлений Словении и Хорватии, выступая за безусловное сохранение государственного суверенитета и территориальной целостности СФРЮ, чтобы уже в начале 1992 г. без дополнительных разъяснений и комментариев признать новопровозглашенные независимые государства и усилить в связи с этим давление на Белград» [2, с. 90].
И действительно, как отмечает отечественный исследователь Е. Ю. Гуськова, «в 1990 — первой половине 1991 г. не было ни одного государства или международной организации, включая и НАТО, которые на официальном уровне поддержали бы тенденции к дезинтеграции Югославии» [3, с. 35]. Это отмечают и западные авторы. Немецкая исследовательница Джулия Гетте сообщает, что в первые годы Югославского кризиса ни одна из ведущих западноевропейских держав не имела четкой позиции по отношению к процессам, протекавшим на Балканах. Более того, Европейское сообщество отклонило просьбу Словении и Хорватии о принятии их в ЕС [4, р. 224].
Это подтверждается некоторыми международными документами, принятыми в тот период. Например, в декабре 1990 г. Совет министров иностранных дел стран ЕС в Брюсселе принял Декларацию об отношениях с Югославией, где подчеркивалось, что сохранение целостности СФРЮ является непременным условием начала переговоров о предоставлении ей статуса ассоциированного члена ЕС [4, р. 224]. Через несколько месяцев, в марте 1991 г. представители стран все того же Европейского сообщества сделали заявление, где подчеркнули, что «объединенная и демократическая Югославия имеет наибольший шанс гармонично интегрировать в новую Европу» [5, с. 30]. Наконец, 19 июня 1991 г. на Берлинской конференции СБСЕ министры иностранных дел государств-членов организации выразили «свою поддержку демократическому развитию, единству и территориальной целостности Югославии» [5, с. 30]. Важно отметить, что автором этой резолюции, как пишет Е. Ю. Гуськова, был министр иностранных дел Германии Ганс-Дитрих Геншер [3, с. 35].
Тем не менее, как отмечает Е. Ю. Гуськова, «в конце лета 1991 г. начинают формироваться специальные структуры международных организаций, призванные заниматься урегулированием ситуации в Югославии» [3, с. 35]. Уже в сентябре 1991 г. ЕС было принято решение о созыве Международной конференции по Югославии и наделении ее арбитражными функциями. Возглавил работу лорд Каррингтон. Как отмечают некоторые исследователи, Лондонская конференция должна была стать инстру-
ментом давления на все страны, но особенно на Сербию [6, 8. 48]. В свете этого интересно, что Арбитражная комиссия при этой Конференции под руководством французского специалиста по конституционному праву Р. Бадинтера сделала вывод о том, что право на самоопределение не должно означать выход из состава Югославии и рекомендовала не признавать независимость Хорватии и Словении [7, с. 20].
Однако глава всей Конференции Каррингтон уже начал говорить о возможном признании независимости некоторых югославских республик (правда, условием при этом ставилось наличие некоего соглашения между ними по спорным вопросам): «Я согласился на роль, предложенную мне 12 странами, на некоторых условиях. Одно из этих условий предполагало, что не будет международного признания той или другой из шести югославских республик до тех пор, пока они не скрепят свои различия глобальным соглашением» [8, с. 303]. Под руководством лорда Каррингтона были разработаны четыре варианта выхода из кризиса [4, р. 228 — 229]. «Все четыре варианта, представленные конференцией в течение осени 1991 г., поощряли сепаратистскую линию республик, решивших отколоться от югославской федерации, особенно Словении и Хорватии, и играли деструктивную роль по отношению к югославской государственности, причем с заметно возраставшей раз от раза антисербской направленностью» [9, с. 21].
По мнению российского историка В. К. Волкова, это было связано с развитием ситуации в СССР. После провала путча в августе 1991 г. центробежные тенденции в Советском Союзе стали нарастать, что сказалось на политике западных государств на Балканах [9, с. 20].
Поворотным моментом в этом отношении, по мнению целого ряда исследователей [9, с. 21; 5, с. 30], стала Декларация о критериях признания новых государств в Восточной Европе и Советском Союзе, принятая 17 декабря 1991 г. в Брюсселе. Предусматривалась весьма упрощенная процедура — достаточно было заявить о своей независимости и дать обещание о соблюдении норм международного права. В принятой в тот же день специальной Декларации о Югославии декларировалось намерение ЕС признать независимость югославских республик и начать этот процесс с 15 января 1992 г. По мнению В. К. Волкова, эти документы связывали дезинтеграционные процессы в СФРЮ и СССР, однако если «по отношению к советским республикам они носили скорее поощрительный, рекомендательный характер», то «по отношению к югославским республикам — императивный» [9, с. 21].
Эти декларации можно расценивать как серьезное нарушение международного права. Они не только нарушали принцип территориальной целостности вполне респектабельной европейской державы, но и игнорировали сам факт ее дальнейшего существования как субъекта международных отношений [5, с. 30].
Таким образом, ЕС узурпировал права, принадлежащие абсолютно другим международным организациям, и прежде всего ООН. Отсутствие протестов со стороны ООН говорило о том, что всемирная организация приняла такое положение дел. Вследствие этого, во-первых, значительно упал престиж ООН и, во-вторых, появился прецедент международного признания самопровозглашенных государств «для одних, и отказ в таком признании для других». Тем самым уже в этот период вводились «двойные стандарты» в решении конфликтных ситуаций.
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 2 (116) 2013 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 2 (116) 2013
Исследователи сходятся в том, что принятая в Брюсселе 17 декабря 1991 г. Декларация грубо нарушала ряд международных документов, в том числе и Заключительный акт Хельсинкского совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, содержавший гарантии неприкосновенности границ государств, а не их административно-территориальных единиц [9, с. 21].
М. В. Белов указывает в этой связи на важный юридический аспект: «Лишение [Югославии] признаков субъектности означало потерю ею полноправного членства в международных организациях и договорах, освобождало от каких-либо обязательств по отношению к ней, вытекающих из международных соглашений. Это решение было направлено против Сербии и Черногории, не пожелавших подать соответствующие заявления [о признании независимости] и составивших новую Союзную Республику Югославию, при всем при том, что названные части федерации получили признание и независимость задолго до образования югославского государства — на Берлинском мирном конгрессе в 1878 г.» [5, с. 31]. Симптоматично, что зарубежные исследователи зачастую вообще не упоминают об этом событии [10, р. 17].
Наверное, еще большей аксиомой является утверждение о колоссальной роли Г ермании в этом процессе. Об этом пишут практически все исследователи. Е. Ю. Гуськова говорит: «По мнению многих участников тех событий, именно Германия, традиционно настроенная прохорватски, настойчиво убеждала другие страны признать Хорватию. Г.-Д. Геншер предупредил, что Германия в любом случае признает Хорватию, даже если ЕС ее не поддержит» [3, с. 37]. О лоббировании интересов Словении и Хорватии со стороны Германии пишет и М. В. Белов [5, с. 30]. Английский исследователь Т. Галлагер также пишет о намерении Германии признать эти две страны единолично [11, р. 159].
Буквально только что воссоединившаяся Германия (3 октября 1990 г.) неизбежно должна была искать свое место в складывающейся системе международных отношений и безопасности. Воссоединения Германия вновь проявила интерес к традиционным регионам своего влияния [12, с. 2].
Как отмечает политолог Ю. М. Павлов и С. В. Погорельская, «в дискуссиях по внешней политике Германии, относящихся к периоду 1990—1991 гг., обсуждались вопросы возможного участия бундесвера в военных конфликтах за пределами границ НАТО. Как известно, немецкая конституция не предусматривала таких возможностей». Однако в правящих в Германии консервативно-либеральных кругах приобрела популярность и широко использовалась идея о «возросшей ответственности». Ее выдвинули сторонники сильной внешней политики. «Возросшая ответственность» в определенной мере противополагалась «исторической ответственности», которую несла бывшая ФРГ. «Возросшая ответственность» выходила за рамки ответственности «исторической». Она предполагала модификацию и трансформацию части основополагающих и зафиксированных в конституции внешнеполитических принципов, базирующихся на «историческом опыте», или даже полный отказ от них. Тезис о «возросшей ответственности» базировался в основном на пространственно-географическом факторе и был первым шагом на пути формирования немецкой геополитики [13, с. 195].
Говоря о роли Германии в развале Югославии, британский аналитик, отставной офицер, сотрудник
издания «Публикации из области обороны и внешних дел» Т. В. Карр сообщает следующее: «Достоверные разведывательные источники утверждали в
1990 г., что господин Туджман тайно побывал в Федеративной Республике Германии в 1988 г., где встретился с канцлером Колем и остальными министрами правительства. Цель визита заключалась в определении совместной политики раздела Югославии, которая приведет к созданию нового независимого государства... немецкое правительство обещало политическую, финансовую и секретную военную поддержку отделению Хорватии от Социалистической Федеративной Республики Югославии. Разведывательные источники утверждали, что такая акция полностью совпадала с немецкими стратегическими целями на Балканах, подразумевающими включение католической Хорватии и Словении в германскую экономическую зону и обеспечение, таким образом, прямого выхода на Адриатическое и Средиземное море» [12, с. 9—10].
Об активности немцев на югославском направлении внешней политики сообщает нам и сам Ганс-Дитрих Геншер в своих мемуарах, говоря, что в
1991 г. «в немецком Бундестаге, также как и в общественном мнении нашей страны, возросло между тем понимание желания народов Югославии оформить свое существование в виде независимых государств» [14, 8. 931-932].
Во многом такое деятельное участие Германии в решении Югославского кризиса связано, по мнению профессора международных отношений Принстонского университета Уллмана, с проблемой беженцев с территории бывшей Югославии, где начались военные действия. Для Германии и ее экономики было особо важно не допустить их на свою территорию, и потому для Германии была так важна сильная Хорватия [10, р. 18].
О роли Германии в Югославском кризисе высказался впоследствии на Гаагском суде С. Милошевич: « Миттеран горько жаловался, что немцы оказали на него такое давление, что он был вынужден согласиться, чтобы ЕС преждевременно признал независимость Словении и Хорватии. Немцы вооружали Хорватию вплоть до 1994 г. для захвата Боснии и Герцеговины и Краины. Хорваты получили даже самолеты «МиГ», которые являлись наследием бывшей ГДР» [15, с. 291].
Интересно, что, как пишет все та же Гуськова, «Германию активно поддерживал и Ватикан» [3, с. 37]. Оказывается, римско-католическая церковь также была заинтересована в признании независимости югославских республик. «В Ватикане тайно поделили страну на отдельные епископства, границы которых странным образом совпали с границами республик.
4 октября 1990 г. Хорватия, еще будучи частью Югославии, получила огромную ссуду в $ 2 млрд, которую обеспечил мальтийский католический орден «Рыцарей Святого Иоанна Иерусалимского» [16, с. 100].
Таким образом, можно сказать, что с самого начала конфликта в Югославии со стороны некоторых стран ЕС, и прежде всего Германии, прослеживались тенденции к явному усилению своего влияния и проявлению собственных внешнеполитических интересов в регионе. Однако Германия, пытаясь внешне дезавуировать это, действовала посредством международных организаций и, прежде всего, ЕС, подталкивая его на грубые нарушения международного права. Косвенно об этом нам сообщает и Геншер все в том же 1991 г. Делая оговорку о недопущении
центробежных тенденций, он подчеркивает, что для Германии очень важно не действовать в отношении Югославии в одиночку [14, 8. 932]. В этой связи стоит упомянуть широкоизвестный факт о том, что именно под нажимом Германии ЕС приняло решение о признании независимости Словении и Хорватии; «буквально за одну ночь позиции стран ЕС кардинальным образом поменялись. Вечером оно было 9:3 против признания, а наутро уже 9:3 — за признание» [8, с. 303]. Таким образом, к выводу о роли центробежных тенденций в СССР в появлении брюссельской Декларации о критериях признания новых государств в Восточной Европе и Советском Союзе от 17 декабря 1991 г. можно присовокупить и вывод об огромном значении Германии, оказавшей влияние на другие страны-члены ЕС с целью признания независимости Словении и Хорватии.
Итак, действуя во многом под давлением Германии (дабы сохранить единство внутри самого ЕС), Брюссель фактически принял на себя функции, являющиеся прерогативой ООН. Организация Объединенных Наций смирилась с таким положением дел и даже поощряла действия ЕС на Балканах. В результате всемирная организация во многом передоверила дело урегулирования кризиса региональным структурам.
И Европейское сообщество действительно пыталось повлиять на развитие ситуации в регионе. Об этом говорит, например, одна из первых попыток решить назревающий боснийский кризис. Первый план мирного урегулирования в Боснии, предполагающий определенные принципы конституционного устройства и раздел Боснии и Герцеговины на три национально-государственных образования (с последующим формированием своеобразной конфедерации), был предложен на Лиссабонской конференции в феврале 1992 г., проведенной под патронатом ЕС и получил название «план Кутильеро» (по фамилии португальского дипломата — одного из авторов этого документа). Правда, в последний момент боснийские мусульмане отказались от предложенного плана (в связи с признанием независимости Боснии) и покинули конференцию, заняв очень жесткую и непримиримую позицию [7, с. 20]. По мнению некоторых исследователей, жесткая и непримиримая позиция боснийских мусульман в ходе обсуждения плана Кутильеро была спровоцирована послом США в Югославии Циммерманом [7, с. 20].
Однако для нас важно отметить, что в этот временной промежуток именно Европейское сообщество играло первую роль в попытках урегулировать кризис. Это подтверждается и в плане чисто военном. Так, первоначально в Боснии и Герцеговине наиболее многочисленным среди миротворцев был контингент французских военных [7, с. 22].
Итак, подводя некоторый итог, можно сказать, что на протяжении рассматриваемого периода можно наблюдать активное влияние европейских стран, и в первую очередь Германии, на Югославский кризис; именно под влиянием немецких дипломатов ЕС принимает решение о признании независимости Словении и Хорватии. ЕС на некоторое время становится основным внешнеполитическим фактором Югославского кризиса. Именно европейцы предлагают первый вариант урегулирования боснийского кризиса — план Кутильеро.
Однако с 1993 г. в ходе эскалации конфликта европейцы оказались не в состоянии эффективно реагировать на изменения ситуации и влиять на нее решительным образом. В результате контроль над
процессом дезинтеграции Югославии был потерян. Вместо одного единого государства образовалось несколько стран из бывших югославских республик с неурегулированными этническими, национальными и территориальными проблемами. Кроме того, были нарушены основополагающие принципы международного права, что также не прибавило авторитета международным организациям, в том числе и Европейскому сообществу. В итоге в ход событий вмешались США, причем на лидирующих ролях. Помимо всего прочего это можно расценить и как удар по престижу самого ЕС — таким образом всеми миру была продемонстрирована неспособность международной организации, объединяющей ведущие европейские страны, эффективно решить проблемы в зоне своих интересов, в непосредственной близи от своих границ.
Библиографический список
1. Хаберль, О. Н. Разрушение Югославии и его последствия для Европы / О. Н. Хаберль // Балканский кризис: истоки, состояние, перспективы : материалы Междунар. науч. семинара в Н. Новгороде 4 — 5 февраля 2000. — Нижний Новгород : Изд-во ННГУ, 2000. - С. 71-82.
2. Рудяков, П. Балканский кризис (1991-2001 гг.): характер, особенности, последствия / П. Рудяков // Полтгична думка. - 2001. - № 1-2. - С. 86-98.
3. Гуськова, Е. Ю. Продолжающийся балканский кризис и политика России / Е. Ю. Гуськова // Обозреватель. - 1999. -№ 12. - С. 35-39.
4. Goette, J. Von. Haag bis Dayton - Die international Staat-engemeinschaft auf der Suche nach einer L^ung des 3. Bal-kankrieged (1991-1996) / J. Goette // Der Balkan / hg. J. Elvert. -Stuttgart: Steiner, 1997. - P. 223-246.
5. Белов, М. В. Правовые аспекты кризиса вокруг Косово / М. В. Белов // Актуальные проблемы американистики. -Нижний Новгород, 1999. - С. 29-34.
6. Milardovic, A. Pod globalnim sesirom. Drustva I drzave u tranzcijii I globalizaciji / A. Milardovic'. - Zagreb, 2004. - 326 c.
7. Никифоров, К. В. Между Кремлем и Республикой Сербской (Боснийский кризис: завершающий этап): [1992 — 1995 гг.] / К. В. Никифоров. - М., 1999. - 262 с.
8. Гуськова, Е. Балканская трагедия: 90-е гг. XX в. / Е. Гуськова, А. Карасёв // Очаги тревоги в Восточной Европе. - М. : Инслав РАН, 1994. - С. 292-315.
9. Волков, В. К. «Новый мировой порядок» и балканский кризис 90-х гг. / В. К. Волков // Новая и новейшая история. - 2002. - № 2. - С. 11-50.
10. The World and Yugoslavia's wars / ed. by R. H. Ullman. -New York, 1996. - 230 p.
11. Gallagher, T. Milosevic, Serbia and the West during the Yugoslav Wars, 1991- 1995 / T. Gallagher // The Balkan and the West: constructing the European other, 1945-2003 / ed. by A. Hammond. - Hampshire, 2004. - P. 153-168.
12. Карр, Т. В. (Билл). Германское и американское присут-
ствие на Балканах: основательное сходство национальных политик? / Т. В. Карр ; Представлено на Симп. о Балканской войне в Югославии: прошлое и настоящее. Чикаго, 31 авг.-1 сент. 1995 г.; издатель Публ. из обл. «Оборона и внешние дела», Лондон. - Б. м.: б. и., б. г. - 26 с.
13. Павлов, Ю. Роль Германии в Балканском кризисе /
Ю. Павлов, С. Погорельская // Миропорядок после Балканского кризиса: новые реальности меняющегося мира. - М. : Добросвет, 2000. - С. 149-159.
14. Genscher, H. D. Erinnerungen / H. D. Genscher. - Ber-
lin: Siedler, 1995. - 1086 p.
15. Милошевич, С. В чем обвиняют Югославию / С. Милошевич, Д. Вилич, Б. Тодорович. - М. : Изд-во ИСПИ РАН, 2002. - 353 с.
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 2 (116) 2013 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 2 (116) 2013
16. Маначинский, А. Югославия: приговор вынесен / А. Маначинский. — Киев : Румб, 2005. — 288 с.
БАРАБАНОВ Олег Андреевич, аспирант кафедры истории российской государственности Российской академии народного хозяйства и государственной
службы при Президенте РФ, ведущий специалист-эксперт Министерства экономического развития РФ. Адрес для переписки: [email protected]
Статья поступила в редакцию 30.08.2012 г.
© О. А. Барабанов
УДК 91:(002.2+141.82)(571.13) Н. П. БОБКОВА
Омский государственный аграрный университет им. П. А. Столыпина
К ХАРАКТЕРИСТИКЕ ИЗДАНИЙ ЛЕВОЙ ОППОЗИЦИИ В ЗАПАДНОЙ СИБИРИ 1992-1999 гг.
В настоящей статье речь идет о характеристике изданий левой оппозиции в Западной Сибири 1992-1999 гг., а также о восстановлении активной позиции коммунистов региона, что нашло свое отражение на страницах левой печати. Несмотря на то, что соотношение между левой прессой и прессой лояльной к власти было 1 к 10, КПРФ, например, активизировала свой издательско-полиграфический комплекс, увеличила тираж изданий, что существенно повлияло на результаты федеральных и региональных выборов. Ключевые слова: издания левой оппозиции в Западной Сибири, эволюция газеты, тираж, агитационный материал, читательские запросы аудитории.
Важное место в политической жизни Западной Сибири занимает формирование и развитие партийных средств массовой информации (СМИ). Настоящая статья посвящена характеристике изданий левых сил в Западной Сибири в 90-е гг. ХХ века. В течение 1992 — 1993 гг. происходило воссоздание левого, коммунистического движения. Инициатива по структурированию партийных рядов, начатая в 1992 г. Российской Коммунистической Рабочей партией (РКРП) в течение 1993 г. перешла к Коммунистической партии Российской Федерации (КПРФ) [1].
Политический спектр Западной Сибири в 1992 — 1993 гг. характеризовался пестротой партий и движений, действующих в городах региона. В начале
1992 г. под руководством В. Дорохина и В. Утенко создается Омская региональная организация КПРФ, насчитывавшая около 1 тыс. членов. В течение 1992 г. РКРП пыталась сплотить вокруг себя бывших членов КПСС, занять доминирующие позиции в левом движении. Организация активно сотрудничала с профсоюзами и отделением Российского общенародного союза (РОС). С начала 1993 г. РКРП уступила инициативу КПРФ, сумевшей развернуть работу во всех районах области. В 1993 г. омские левые переживали определенную поляризацию: умеренная часть вливалась в ряды КПРФ, радикальная в ВКП(б). Омская организация КПРФ к середине 1993 г. насчитывала 6 тысяч членов, РКРП — 200 — 300 членов, ВКП(б) около 20 человек [2].
На Алтае в 1992 — 1993 гг. идет воссоздание коммунистических организаций. В апреле 1992 г. было создано Алтайское отделение РКРП — лидеры В. Не-менов, Б. Гусев. Отличительной чертой в деятельности РКРП являлось наличие представительства партии в местных законодательных органах. Несколько меньшее влияние на Алтае, в связи с активной деятельностью РКРП и АПР, имели структуры КПРФ [2, с. 171-172].
В Новосибирске о сотрудничестве договорились Ленинская Социалистическая партия Рабочего класса (ЛСПРК), РКРП, Социалистическая партия трудящихся, анархисты [3]. В 1993 г. прошла отчетно-выборная конференция Новосибирской РКРП, лидером которой был С. Крупенько. В целях более успешной работы по созданию Советов рабочих, Советов трудящихся на предприятиях, как первичной основы Советской власти, было создано отделение «Трудового Новосибирска», который призвал всех работников к объединению в Советы трудящихся для отстаивания своих прав. Но инициатива переходила к КПРФ, насчитывающей в указанный период 4 тыс. членов [4].
В Кемеровской области доминировала КПРФ. Так, по данным журнала «Полихрон», на начало 1993 г. в областной организации состояло 10,5 тыс. человек. Ее лидер Т. Авалиани отмечал, что по Кузбассу влиятельных союзников у КПРФ практически нет. Тесное взаимодействие в указанный период КПРФ имела с Рериховским движением и казаками. Идентичным по программным положениям Т. Авалиани находил «Трудовой Кузбасс» [5].
В рамках указанного периода начинают формироваться печатные органы политических партий, ставящих перед собой задачи если не завоевания информационного пространства, то хотя бы некоторого присутствия в нем. Наиболее сложным решение данной задачи оказалось для КПРФ, не относящейся к какой-либо группе влияния в государственных или коммерческих структурах. Например, в интервью томской газете «Красное знамя» главный редактор ТВ-2 В. Мучник пояснял, что «в 1993 г. часть эфира партиям и движениям давали бесплатно. В 1995 г. решили ни минуты бесплатно не предоставлять». Президент той же компании А. Майофис прокомментировал ситуацию следующим образом: «...сегодня мы не можем дать коммунистам излагать свои
