CC BY
42
УДК 172:27(47) ББК 87.3(2)52/53+87.70
ЕВГЕНИЙ ТРУБЕЦКОЙ ОБ ОСНОВАХ НРАВСТВЕННОЙ ФИЛОСОФИИ ВЛАДИМИРА СОЛОВЬЕВА1
А. БУЛЛЕР
Министерство интеграции земли Баден-Вюртемберг, Кёнигштрасе 44, 70174 Штутгарт, Германия E-Mail: andreas.buller@gmail.com
Рассматриваются различные подходы в обосновании морали двух близких по духу философов - Евгения Трубецкого и Владимира Соловьева. Сравниваются две этические концепции, одна из которых базируется на теологических (концепция Е. Трубецкого), а другая - на антропологических принципах обоснования человеческой морали (концепция В.С. Соловьева). Устанавливаются теоретические и методологические различия как в вопросе об источниках человеческой нравственности, так и в вопросе обоснования этических принципов. Вл. Соловьев видит источник человеческой морали в нравственных чувствах человека, каковыми, по его мнению, являются чувства стыда, совести, жалости и благоговения. Именно эти чувства, по мнению Вл. Соловьева, образуют «первоначальные основы нравственности». Е. Трубецкой, возражая в этом случае Вл. Соловьеву, указывает на то, что «первопричину» нравственности необходимо искать не в природных чувствах человека, а в Божественном и Абсолютном, которое «заключает в себe корень всей нравственности». В результате анализа различия между этими двумя безусловно оригинальными и талантливыми мыслителями, делается вывод, что в данном случае речь идет о двух различных, но и одновременно вполне легитимных подходах к решению проблемы нравственности, а именно философско-антропологическом и религиозно-теологическом подходах, которые легли в основу двух различных концепций человеческой нравственности. Раскрываются механизмы обоснования этических принципов, а также дается описание разнообразия этической мысли дореволюционной России, которое проявило себя в этической дискуссии между Е. Трубецким и В. Соловьевым.
Ключевые слова: божественное, антропология, религиозная этика, истоки нравственности, нравственные чувства, метаэтический анализ, теология и философия
EVGENY TRUBETSKOI ON THE FOUNDATIONS OF VLADIMIR SOLOVYOV'S MORAL PHILOSOPHY
A. BULLER
Ministry of Integration of the State of Baden-Württemberg Königstr. 44, 70174 Stuttgart, Germany E-Mail: andreas.buller@gmail.com
In the article, the author considers various approaches to substantiating the morals of two philosophers who were close in spirit - Evgeny Trubetskoi and Vladimir Solovyov. Two ethical concepts
1 Эта статья базируется на моём выступлении на интернациональной научной конференции, которая была организована философским факультетом Папского университета имени Иоанна Павла II в Кракове и проходила с 3 по 6 июня 2018 года в Бенедиктинским монастыре Тынец. Конференция была посвящена теме: EUGENE TRUBETSKOY: ICON AND PHILOSOPHY.
are compared, one of which is based on the theological principles of substantiating human morality (E. Trubetskoi's concept), and the other is based on the anthropological ones (V.S. Solovyov 's concept). For this reason, the author of the article tries, first of all, to determine the theoretical and methodological differences both in the problems offinding the sources of human morality and those of substantiating ethical principles. V. Solovyov sees man's moral feelings such as shame, conscience, pity and reverence as the source of human morality. According to V. Solovyov, it is these feelings that form the "initial foundations of morality." E. Trubetskoi, objecting to V. Solovyov in this case, points out that the "root cause" of morality is to be sought not in the natural feelings of man, but in the Divine and Absolute, which "embodies the root of all morality." Analyzing the differences between these two undoubtedly original and talented thinkers, the author of the article comes to the conclusion that in this case we are talking about two different, but at the same time quite legitimate approaches to the solution of the problem of morality, namely, the philosophical-anthropological and the religious -theological approaches. Two of these approaches have spawned two different concepts of human morality that have their starting points and are based on their own theoretical foundations and resort to their own methods ofjustifying normative theses. In addition to achieving his primary goal which consists in discovering the mechanisms of substantiating ethical principles, the author also has a second, but no less important, aim - to describe the diversity of the ethical thought of pre-revolutionary Russia, which manifested itself in the ethical discussion between E. Trubetskoi and V. Solovyov.
Key words: divine, anthropology, religious ethics, origins of morality, moral feelings, metaethi-cal analysis, theology and philosophy.
Три замечания к этической дискуссии между Е. Трубецким и Вл. Соловьёвым
Прежде чем приступить к анализу дискуссии между Е. Трубецким и Вл. Соловьёвым, укажем на три важных момента, которые определяют перспективу нашего взгляда на неё.
1. Дискуссия между Е. Трубецким и Вл. Соловьёвым носит односторонний характер, потому что Вл. Соловьёв не мог ни воспринять критику Е. Трубецкого, ни ответить на неё. В ход любых человеческих дискуссий постоянно вмешивается невидимый актёр - смерть, которая бесцеремонно обрывает их. И тогда эти дискуссии продолжаются уже другими людьми и в других условиях.
2. Вполне возможно исследовать философию Вл. Соловьёва, не обращаясь к Е. Трубецкому, но мы не в состоянии независимо от философии Вл. Соловьёва описывать философскую концепцию Е. Трубецкого. Это звучит парадоксально, но, противореча философии Вл. Соловьёва, теория Е. Трубецкого в то же время на ней базируется.
3. Основываясь на противоположных концепциях, философские теории Вл. Соловьёва и Е. Трубецкого в то же время являются родственными, ибо принадлежат области религиозной философии, где теологи и философы работают, как известно, рука об руку.
Почему тогда Е. Трубецкой критикует - надо сказать, очень жёстко и бескомпромиссно - философскую концепцию Вл. Соловьёва? Е. Трубецкой сам даёт нам ответ на этот вопрос: «Понять Соловьёва - значить вмЬстЬ съ тЬм и сделать шагъ впередъ от Соловьева: извЬстное изречете - Kant verstehen heisst über Kant
hinausgehen2 - применимо и къ нему, какъ и ко всякому великому философу, коего мысль еще не утратила своего жизненнаго значешя» [1, с. VIII].
И Е. Трубецкой действительно делает решительный шаг вперёд, существенно удаляясь от Вл. Соловьёва. Я бы сравнил Е. Трубецкого с архитектором, который подвергает строгой и скрупулёзной проверке выстроенное Вл. Соловьёвым здание нравственной философии, пытаясь выяснить, насколько прочными и надёжными являются его несущие элементы. К анализу этих элементов мы с вами и обратимся.
О «несущих элементах» нравственной концепции Вл. Соловьева
Приступив к исследованию нравственной концепции Вл. Соловьёва, Е. Трубецкой констатирует, прежде всего, «двойственность» его мышления. Но что он под этим понимает?
Вл. Соловьёв видит в этике самостоятельную область знаний, которая, по его мнению, должна оставаться независимой как от «положительной религии», так и от «умозрительной философии», но его концепция «всецело покоится на предположешяхъ умозрительныхъ и релипозныхъ»3, уверен Е. Трубецкой. Уже самое поверхностное знакомство с теорией Вл. Соловьёва убеждает нас в том, считает Е. Трубецкой, что то, от чего Вл. Соловьёв пытался отказаться, в действительности лежит в основе его нравственной философии. И это довольно серьёзный довод, который Е. Трубецкой использует против Вл. Соловьёва и который мы не вправе оставить без внимания.
Вл. Соловьёв считает, что этика есть автономное учение о «бытш внЪшняго мiра и о свобод^ воли»4, которое независимо от религии в силу следующего:
а) люди творят добро, находясь и вне религии5;
б) нравственность выполняет роль высшей инстанции также и для религий, которые используют её в своих нравственных суждениях в качестве мо-
6
рального критерия .
Но почему Вл. Соловьёв так целеустремлённо защищает автономию этики?
Он исходит из фундаментального кантовского принципа, что истоки нравственности лежат не во внешнем, а во внутреннем мире человека, подчёркивая, что «основаше действительности нравственныхъ предписанш» надо искать «всегда внутри дЪйствующаго субъекта: поэтому эти предписашя сохра-
2 В пер. с нем.: «Понимать Канта - значит сделать шаг вперёд от Канта». Эта фраза принадлежит Вильгельму Виндельбанду и происходит из его работы «Прелюдии» (Wilhelm Windelband. Präludien, 1883 г.).
3 См.: Кн. Евгенгй Трубецкой. Мiросозерцанiе Вл.С. Соловьева. В 2 т. Т. II. М.: Изд-во Типолито-графш А.И. Мамонтова, 1913. С. 45 [1].
4 Там же. С. 47.
5 Там же. С. 46.
6 Там же. С. 46.
няли бы силу даже вь томь случаЬ, если бы внЬшняго мiра не существовало»7. По этой причине моральный принцип для Вл. Соловьёва принимает статус абсолютного и независимого закона, обоснование которого надо, по Канту, искать не в условиях внешнего мира, а в понятиях a priori чистого разума8.
С точки зрения Канта, этические принципы базируются не на внешней, а на внутренней необходимости, источником которой является автономная воля. «Чем ещё может быть свобода воли если не автономией, т.е. свойством воли -быть законом самой себе?»9, - ставит свой вопрос Кант. Автономная воля действует «из чувства долга», а не «в соответствии с долгом» (нем. aus Pflicht, а не pflichtmäßig), т.е. она добровольно подчиняет себя внутренней необходимости. Способность действовать «из чувства долга» предполагает наличие внутренней свободы, которая, по Канту, «как качество воли есть условие существования всех разумных существ»110. Такова аргументация Канта в её самом кратчайшем изложении.
Вл. Соловьёв строго следует логике кантовской аргументации. Более того, он фактически повторяет её, замечая, что «для признашя того или другого дЪйст^я нравственнымъ существенно, чтобы оно сь внутреннею необходимостью вытекало изь сознашя долга»11. Таким образом, у Вл. Соловьёва должное определяет сущее, а не наоборот.
Но кроме Канта на Вл. Соловьёва большое влияние оказал Артур Шопенгауэр, который обращается не только к «разуму», но и к «чувствам» человека. В отличие от Канта, Шопенгауэр ставит прагматический вопрос о том, почему человек поступает нравственно. Ведь без причины, замечает А. Шопенгауэр, даже камень не придёт в движение. Что же говорить тогда о человеческих действиях. Первопричину или же мотив всех нравственных действий человека А. Шопенгауэр находит в чувстве человеческого сострадания12.
Вл. Соловьёв внимательно регистрирует все расхождения между Кантом и Шопенгауэром, перерабатывая их. Результатом этой переработки явилась его собственная «этика чувств», которая, несомненно, имеет нечто общее и этикой
7 См.: Кн. Евгенш Трубецкой. М1росозерцаше Вл.С. Соловьева. В 2 т. Т. II. С. 48.
8 «Der Grund der Verbindlichkeit hier nicht in der Natur des Menschen oder den Umständen in der Welt, darin er gesetzt ist, gesucht werden müsse, sondern a priori lediglich in Begriffen der reinen Vernunft» (см.: Kant, Immanuel. Grundlegung zur Metaphysik der Sitten. Hamburg, 1994. С. 5 [2]. Перевод наш.
9 «was kann denn wohl die Freiheit des Willens sonst sein als Autonomie, d. i. die Eigenschaft des Willens, sich selbst ein Gesetz zu sein?» (см.: Kant, Immanuel. Grundlegung zur Metaphysik der Sitten. Hamburg, 1994. С. 71).
la«Freiheit muß als Eigenschaft des Willens aller vernünftigen Wesen vorausgesetzt werden» (см.: Kant, Immanuel. Grundlegung zur Metaphysik der Sitten. С. 72).
11 См.: Кн. Евгенш Трубецкой. М1росозерцаше Вл.С. Соловьева. В 2 т. Т. II. С. 49.
12 См. об этике А. Шопенгауэра подробнее: Niemann H.-J. Arthur Schopenhauer und sein nicht preisgekröntes Meisterwerk der Ethik // Zeitschrift „Aufklärung und Kritik". 4/2010. S. 27-42 // Schweppenhäuser H. Schopenhauers Kritik der Kantischen Moralphilosophie // Tractanda. Beiträge zur kritischen Theorie der Kultur und Gesellschaft. Frankfurt a. M., 1972. S. 22-33.
сострадания (Mitleidsethik) А. Шопенгауэра (достаточно вспомнить соловьёв-ское чувство жалости, которое, без всякого сомнения, очень близко шопенгауэровскому чувству сострадания). В центре нравственной философии Вл. Соловьёва стоит понятие добра, которое, по его мнению, не может основываться на принципах разума или же на чистых «понятиях a priori», т.е. быть бесчувственным, потому что бесчувственное добро перестаёт быть добрым^. По этой причине Вл. Соловьёв поддерживает теорию чувств А. Шопенгауэра, но он ставит акценты на другие чувства - в центре его внимания находятся чувства стыда, совести и жалости, но не только... Вл. Соловьёв особо выделяет чувство благоговения перед высшим, которое имеет ярко выраженный религиозный характер, именно это отличает его от Шопенгауэра. Этика Вл. Соловьёва включает в себя религиозные чувства и основывается на Божественном откровении.
Но, обращаясь к Божественному откровению и признавая его, Вл. Соловьёв в то же время стремится доказать независимость этики от религии. Как такое возможно? - ставит вопрос Е. Трубецкой, который находит противоречия в нравственной концепции Вл. Соловьёва, считая, что тому не удалось освободить этику ни от влияния религии, ни от влияния философии. «Все эти рассуж-дешя о независимости этик, - утверждает Е. Трубецкой, - находятъ себе опро-вержеше на каждой странице дальнейшеаго изложешя "Оправдашя Добра"» [3, с. 51]. Обратимся к критике Трубецкого.
Основные моменты критики Е. Трубецкого
Любая нравственная философия, утверждает Е. Трубецкой, предполагает наличие «истинной жизненной цели», которая ею не вырабатывается, а «получается ею извне, - изъ какого-то другого источника»14. А это означает, что цель личной жизни принципиально неотделима от мирового смысла и мировой цели (курсив наш. - А.Б). Поэтому, «если нет целесообразности въ общемъ ходе мiровыхъ явленш, то не можетъ быть целесообразною и та часть этого процесса, которую составляютъ человечесюе поступки, определяемые нравственными правилами»15. Отсюда следует, что, во-первых, «нравственныя правила действительны лишь въ предположенш определенной религюзной метафизики», а во-вторых, что «решеше вопроса о должномъ всецело зависит отъ решения вопроса о сущемъ»16. В отличие от Вл. Соловьёва, Е. Трубецкой, таким образом, ставит должное в зависимость от сущего, наполняя, правда, сущее религиозным содержанием.
13 См. об этом подробнее: Андреас Буллер. В.С. Соловьёв и современность. О некоторых аспектах философии Вл. Соловьёва: сб. ст. М.: Наука, 2018 [4].
14 См.: Кн. Евгенш Трубецкой. М1росозерцаше Вл.С. Соловьева. В 2 т. Т. II. С. 51.
15 Там же. С. 52.
16 Там же. С. 52.
Кроме того, он относится очень критически и к попытке Вл. Соловьёва установить истоки нравственного развития, опираясь на данные человеку нравственные предпосылки, каковыми являются чувства стыда, жалости и благоговения11. Именно эти три чувства определяют у Вл. Соловьёва отношение человека как к миру низшей, так и к миру равной ему, а также к миру высшей природы. Однако все этих «три мира» были ведь даны человеку высшей силой, возражает Трубецкой. Тот факт, «что мiр растительный и животный по отно-шешю къ человеку есть нисшее, и что надъ нимъ есть высшее, Божественное, этого этика, какъ такая, очевидно, не доказываетъ и доказать не можеть»18. Независимость этики от умозрительной философии является, таким образом, иллюзорной, заключает Е. Трубецкой.
Такой же иллюзорной, считает он, является и независимость этики от религии. Вл. Соловьёв повсеместно употребляет понятие «Добро», но это понятие с необходимостью предполагает веру в трансцендентное или же веру в Бога: «Мы знаемъ, что это "Добро", которое у Соловьёва большею частью пишется большой буквой, для него отождествляется съ "Абсолютнымъ" - "Всееди-нымъ" или Богомъ»19. Но почему тогда ему не сказать прямо, что «въ нравственной деятельности челов Ёческая воля не свободна потому, что зд еесь она - только определяемое, а определяющее есть Богъ»20.
Е. Трубецкой, таким образом, принципиально отвергает автономный статус этики, считая, что последняя зависит как от «умозрительной философии», так и от «позитивной религии». Своё мнение о принципиальной зависимости этики от религии он обосновывает, опираясь на свою собственную интерпретацию соловьёвского чувства стыда. И это примечательный момент. Е. Трубецкой стремится разрушить соловьёвскую аргументацию с помощь соловьёвских же понятий. Подобный метод критического анализа может быть очень эффективным, но Е. Трубецкому он никак не помог, в чём мы убедимся ниже.
Для Вл. Соловьёва чувство стыда, как известно, есть «напоминание человеку о томъ, что онъ - нечто большее, чем явлеше природы и не долженъ служить страдательнымъ орудiемъ ея целей»21. Это чувство было первым неживотным / неприродным чувством человека, на основе которого у него позднее развились все другие нравственные чувства. Если чувство стыда позволило человеку отделить себя от животного мира, то чувство жалости превратило человеческое общество в нравственный организм, а чувство благоговения соединило человека «съ абсолютнымъ центромъ вселенной»22. Именно так
17 См.: Андреас Буллер. В.С. Соловьёв и современность. О некоторых аспектах философии Вл. Соловьёва.
18 См.: Кн. Евгенш Трубецкой. Млросозерцаше Вл.С. Соловьева. В 2 т. Т. II. С. 53.
19 Там же. С. 57.
20 Там же. С. 58.
21 Там же. С. 66.
22 Там же. С. 78.
Вл. Соловьёв интерпретирует роль чувств в нравственном развитии человека. Трубецкой с ним, в принципе, соглашается.
Да, чувство стыда действительно позволило человеку избежать сходства с животным миром в области сексуальных и социальных отношений, признаёт Е. Трубецкой, но не только, ибо стыд заставил человека стыдиться также и своей смертности. Ведь смерть уравнивает человека с животным и растением. В своё время французский мыслитель Жюльен Офре де Ламетри (XVIII век) поставил провокационный вопрос: «Есть ли какое-нибудь различие между человеком и растением, когда они превратились в прах? И разве прах животных не подобен праху растений?»23. До тех пор, пока человеческая жизнь заканчивается смертью и разложением умершего тела, человек не в состоянии отрицать своей принадлежности к природному миру, но он в состоянии её стыдиться. Е. Трубецкой пишет: «Если мы стыдимся той плотской нашей жизни, коей естественное завершеше - смерть и тление, если мы жалеем себе подобных, которые какъ и мы порабощены этимъ закономъ всeобщаго умиранья, то наша цель - добыть нетлеение и безсмерта для всехъ. Очевидность говорить, что такая задача - выше силь человеческихъ. Слеедовательно, для совершешя нашей целости мы нуждаемся вь помощи свыше» [1, с. 79].
Исходя из этого, целью человеческого существования должно быть достижение вечности, убеждён Е. Трубецкой: «индивидь какь такой должень стать вечнымъ; но для этого должень быть упразднёнь законь взаимнаго вымещешя поколенш, законь вечной смерти, который неразрывно связань сь закономь естественнаго размножешя»24. Е. Трубецкой, практически, рассуждает точно так же, как и известный философ Николай Фёдоров, который стремился к воскрешению умерших. Однако без веры в Высшее, Абсолютное и Безусловное перспектива бессмертной и нетленной жизни человеку никогда не откроется, убеждён Е. Трубецкой. «Отсюда видно, - продолжает он, - что нравственность необходимо предполагаеть существоваше Бога и безсмерта души» [1, с. 80]. Без веры в Бога человек навсегда останется частью природного или животного мира.
Утверждая, что смерть уравнивает человека с животным миром, Е. Трубецкой, несомненно, прав. Но он явно ошибается, предпринимая попытку установить «логическую связь» между человеческим стыдом и человеческой смертью, ибо такой связи между ними не существует. Человек должен стыдиться лишь таких действий, на которые он может оказать хоть какое-то влияние. Однако на свою смерть, исключая случаи суицида, человек никакого влияния оказать не в состоянии. Смерть не зависит от воли человека, поэтому он не должен её стыдиться. Е. Трубецкой не до конца понял суть антропологической интерпретации чувства стыда у Вл. Соловьёва, о чём свидетельствует его попытка
23 См.: Ламетри Ж.О. Система Эпикура // Жюльен Офре Ламетри. Сочинения. М.: Изд-во «Мысль», 1983. С. 371 (XIV) [5].
24 См.: Кн. Евгенш Трубецкой. М1росозерцаше Вл.С. Соловьева. В 2 т. Т. II. С. 77.
установить логическую связь между стыдом и смертью. Несмотря на то, что его попытка новой интерпретации чувства стыда оказалась, скорее, неудачной, она ярко демонстрирует нам, в каком направлении Е. Трубецкой стремится развить соловьёвскую теорию нравственности дальше.
Не ставя под вопрос ключевые принципы теории чувств Вл. Соловьёва, Е. Трубецкой в то же время существенно меняет её характер, ибо он наполняет все три соловьёвские основы нравственности религиозным содержанием. Таким образом, Е. Трубецкой подводит под теорию Вл. Соловьёва теологическую базу, совершая в нравственной философии «поворот» от философии к теологии. Необходимость такого «поворота» Е. Трубецкой обосновывает тем, что все три вышеназванные основы нравственности (стыд, жалость и благоговение) были наполнены религиозным содержанием уже у Вл. Соловьёва, который, однако, этого не замечал. Если углубиться в аргументацию Вл. Соловьёва, считает Е. Трубецкой, то можно констатировать, что чувство стыда для него есть «нечто большее, чемъ простое психическое явлеше», есть такое чувство, которое содержит в себе духовное и сверхматериальное начало25; а в жалости Соловьёв видит «выражеше общей религюзной и метафизической истины», именно - «истины единосущiя или реальной солидарности всехъ существъ»26. И наконец, в третьем чувстве - чувстве благоговения, - Вл. Соловьёв открывает «высшее и совершенное добро», проявляющее себя в Боге: «Есть Богъ въ насъ, - значитъ Онъ есть»21.
Все три обоснованные Вл. Соловьёвым основы нравственности, приходит к заключению Е. Трубецкой, имеют только потому нравственный характер, что они сохраняют свою связь с Безусловным и Божественным. По этой причине он, в отличие от Вл. Соловьёва, называет их не «первоначальныя», а «про-изводныя данныя» нравственности (курсив наш. - А.Б)28.
Позиции Е. Трубецкого и Вл. Соловьёва, таким образом, кардинально расходятся в самом центральном пункте, касающемся основ человеческой морали, потому что то, что для Вл. Соловьёва является «первоначальными основами» нравственности, для Е. Трубецкого есть её «производныя данныя». Речь идёт, опять же, о трёх чувствах человека - стыде, жалости и благоговении. Но не в этих чувствах ищет Е. Трубецкой источник человеческой морали, а в чувстве любви к Божественному, которое, как он считает, «заключаетъ въ себе корень всей нравственности». Под «корнем нравственности» он понимает прежде всего «любовь къ Безусловному, коротко говоря, - просто любовь въ
29
хриспанском значенш этого слова» .
Однако у Вл. Соловьёва чувству любви в «Оправдании добра» посвящена лишь одна страница, удивляется Е. Трубецкой. Более того, любовь у него не
25 См.: Кн. Евгенш Трубецкой. Млросозерцаше Вл.С. Соловьева. В 2 т. Т. II. С. 80.
26 Там же. С. 80.
27 Там же. С. 80.
28 Там же. С. 96.
29 Там же. С. 96.
является независимым чувством, а она отпочковывается у него от чувства жа-лости30. По этой причине Е. Трубецкой называет соловьёвское «Оправдание Добра» «эротической этикой», в которой половая любовь местами вытесняет любовь христианскую. В этой связи он указывает также на абсолютную переоценку «полового стыда» и «половой любви» у Вл. Соловьёва31, а также констатирует у него общее «преувеличеше земныхь, относительныхь ценностей», которое к тому же совершается «за счеть ценности всеединой и безуслов-ной»32. Обозначение нравственной философии Вл. Соловьёва «эротической этикой» является, пожалуй, кульминационным пунктом всей критики Е. Трубецкого. Примечательным, однако, является и тот факт, что Е. Трубецкой не отвергает роль чувств в процессе становления нравственности, а он лишь интерпретирует их по-другому. Чувства имеют право присутствовать в нравственной теории, но они не должны над ней доминировать, таково мнение Е. Трубецкого.
Он критикует Вл. Соловьёва за то, что тот явно «грешить несомнЪн-нымъ преувеличешемъ эмпирического элемента нравственности» (курсив наш. - А.Б)33. Е. Трубецкой твёрдо убеждён в том, что «корень нравственныхь от-ношенш, очевидно, должень лежать вь чемь-либо сверхвременномъ, веч-номь»34, а не в природных чувствах человека. Потому что если природные чувства человека не будут иметь под собой абсолютную или божественную опору, то тогда они могут принять ложный характер. Ведь «стыдь можеть быть хорошь или дурень, ибо наряду со стыдомь истиннымь бываеть стыдь ложный»35. В этом Е. Трубецкой, надо признаться, прав, ибо стыд действительно может принять ложный характер, чему существует масса примеров. Также и жалость может быть безнравственной, а благоговение недостойным36. Спасти эти чувства от ошибок и заблуждений в состоянии лишь Единое, Безусловное и Божественное, которое является истинной основой нравственности, образует её надёжную базу. Но у Вл. Соловьёва «мнимыя основы нравственности - стыдь, жалость и благоговение - [...] заслонили собою безусловное ея основаше»37, констатирует Е. Трубецкой.
Главный упрёк, который Е. Трубецкой делает Вл. Соловьёву, заключается в том, что, хотя философия Вл. Соловьёва и предполагает с необходимостью веру в Бога, она на ней не основывается целиком и полностью. В философии Вл. Соловьёва есть, без сомнения, «живое зерно», говорит Е. Трубецкой, которое «заключается в утверждении Богочеловечества, как начала и конца мирового процесса». Но его философия, однако, имеет и «мёртвую скорлупу». По-
30 См.: Кн. Евгенш Трубецкой. М1росозерцаше Вл.С. Соловьева. В 2 т. Т. II. С. 96-97.
31 Там же. С. 98.
32 Там же. С. 100.
33 Там же. С. 93.
34 Там же. С. 94.
35 Там же. С. 95.
36 Там же. С. 95.
37 Там же. С. 95.
следняя «выражается в ряде утопий, которые так или иначе сводятся к ложной
38
идеализации земного» , заключает он.
Речь здесь, однако, идёт вовсе не об «утопиях», а о том, что для Вл. Соловьёва нравственное развитие человека является «автономным проектом». По этой причине источники этого развития должны находиться в самом человеке, который «по своей воле» и исходя из своих внутренних сил должен познать Божественное, а это значит, что он должен прийти к божественному состоянию как свободная и автономная личность.
По этой причине Вл. Соловьёв отстаивает принцип автономности человеческой морали, считая, что истоки нравственности необходимо искать в самом человеке. Кроме того, он убеждён в том, что эти истоки необходимо искать не только в сфере разума, но и в сфере человеческих чувств. В этом-то и заключается специфика антропологии Вл. Соловьёва, которая наложила свой вполне узнаваемый отпечаток и на его нравственную философию. Именно в этом ключевом пункте о нравственной свободе человека мнения Е. Трубецкого и Вл. Соловьёва расходятся принципиально.
Но было бы ошибкой считать, что Вл. Соловьёв и Е. Трубецкой предоставили нам несопоставимые нравственные концепции, в силу того, что их мнения совпадают в центральном пункте, касающемся целей нравственного развития человека. И если сравнить нравственную философию Е. Трубецкого и Вл. Соловьёва с диаметрально противоположенными им теориями нравственности как, например с этикой большевизма или этикой марксизма, то тогда различия между ними окажутся минимальными и незначительными, тогда два этих религиозных философа немедленно окажутся по одну сторону баррикад. Тем более, что оба мыслителя считают, что все три выше упомянутых нравственных чувства человека были даны ему для того, чтобы познать собственное несовершенство и одновременно осознать совершенство Бога, чтобы на этой основе начать процесс «совершенствования (или согласовашя перваго со вторымъ), как нашей жизненной задачи»39. Однако проблема Вл. Соловьёва, повторяет Е. Трубецкой, заключается в том, что его «учете о трехъ основыхъ данныхъ нравственности претендует на опытное обосноваше: въ действительности оно отъ начала и до конца утверждается на умозрении, которое при этомъ во многомъ идетъ въ разрезъ съ опытомъ»40. По этой причине Е. Трубецкой предпринимает попытку «усовершенствовать» этическую концепцию Вл. Соловьёва и создаёт на этом пути не антропологически, а теологически обоснованную этическую модель, что окончательно разделяет их друг от друга.
Завершая анализ концепции Е. Трубецкого, мы должны всё-таки поставить вопрос и о том, почему Е. Трубецкой подвергает такой жёсткой, такой
38 См.: Трубецкой Е.Н. В.С. Соловьёв и Л.М. Лопатин. URL: http://www.vehi.net/etrubeckoi/soloviev3.html С. 1 [6].
39 См.: Кн. Евгенш Трубецкой. Мiросозерцанiе Вл. С. Соловьева. В 2 т. Т. II. С. 83.
40 Там же. С. 89.
резкой и такой бескомпромиссной критике, по сути, близкую ему философскую теорию? У читателя книги Е. Трубецкого временами создаётся впечатление, что Е. Трубецкой критикует не близкую ему по духу, а, скорее, враждебную теорию. Но это ведь не соответствует действительности. Е. Трубецкой критикует близкого ему по духу и мышлению философа. Но именно потому, что он критикует «брата по духу и мышлению», он обходится жёстко и бескомпромиссно с его «ошибками» и «заблуждениями». Хотя то, что Е. Трубецкой называет «ошибками» и «заблуждениями», возможно, таковым вовсе и не является. Кто в этом случае прав, а кто не прав? Чья точка зрения является верной? Чью позицию в этом случае мы должны занять?
Боюсь, однако, что «правильной» или «ложной» точки зрения в дискуссии между Е. Трубецким и Вл. Соловьёвым, по моему мнению, нет и быть не может. Здесь не имеет смысла спорить о том, чья аргументация является верной, а чья ложной, ибо речь в этом случае идёт о двух принципиально различных и одновременно вполне легитимных подходах к решению проблемы человеческой нравственности, а именно: философско-антропологическом и религиозно-теологическом подходе. Два этих подхода породили две различные концепции нравственности, которые имеют различные исходные пункты, базируются на различных фундаментах и прибегают к различным методам обоснования своих нормативных тезисов. Более того, в дискуссии между Е. Трубецким и Вл. Соловьёвым речь идёт не только о проблемах нравственности, но и о вечном споре между философией и теологией. Суть этого спора очень тактично и в то же время принципиально описал немецкий католический теолог Клаус Хеммерле (Klaus Hemmerle, ум. 1994 г.) в своей статье «О проблематичном отношении философии и теологии» (перевод наш)41. Особенно хочется отметить то чувство такта, которое проявляет в своей статье Хеммерле и которого сегодня так не хватает и теологам, и философам.
Спор между философией и теологией
Божественное откровение, считает Хеммерле, включает в горизонт своего знания всё, что было, есть и будет, а это значит, что оно включает в себя и философию.42 Однако между верой и наукой имеется одно непреодолимое различие - «вера имеет своё собственное представление о правде и благе, которое философия из своих источников знаний априори получить не в состоянии»43.
41 См.: Hemmerle, Klaus. Das problematische Verhältnis von Philosophie und Theologie. URL: http://www.klaus-
hemmerle.de/index.php?option=com_content&view=article&id=282&Itemid=33&limitstart=5 [7].
42 Wenn die ergehende Botschaft von der Herrschaft Gottes alles in ihren Horizont einbezieht, dann eben auch gerade die Philosophie.
43 Здесь и далее перевод наш (оригинальный текст источника см.: Hemmerle, Klaus. Das problematische Verhältnis von Philosophie und Theologie. URL: http://www.klaus-hemmerle.de/index.php?option=com_content&view=article&id=282&Itemid=33&limitstart=5): Der Glaube
Но, с другой стороны, Бог вынужден ориентироваться на человеческое понимание и человеческое восприятие бытия и мира, в котором, и только в котором, его слово может быть услышано и понято человеком: «Вырвавшись из свободного и не выводимого первоначала, божественное слово оказалось в горизонте человеческих вопросов и человеческого понимания. Но и оно изначально использовало те же самые слова, которые уже применялись людьми. Посредством "тех же самых" слов божественное слово стремилось принести человеку новое - божественное - знание, потому что никаким другим способом
44
оно это знание человеку принести не могло» .
«Божественное слово» было ответом на человеческие вопросы, т.е. на такие вопросы, которые были поставлены человеком, а не Богом. И поставлены они были, прежде всего, философией. По этой причине теология принципиально нуждается в автономной и независимой философии, в которой человек, «сам от себя», ставит «свои» вопросы и даёт на них «свои» ответы, т.е. философствует и мыслит45. Более того, Хеммерле считает, что «ставя свои жёсткие и пронизывающие вопросы о нефилософском характере неструктурированного теологического знания, философия таким образом может вырвать теологию из её ограниченной концентрированности на самой себе, вытащить её из гетто чисто прагматического и чисто позитивного видения мира, заставив её прийти к самой себе»46.
Теология, несомненно, нуждается в философии. Если теология потеряет свою ориентировку на философию, предупреждает Хеммерле, то тогда она потеряет и саму себя47.
С другой стороны, философия, если она стремится решить ключевые проблемы человеческого бытия, тоже не в состоянии обойтись без теологии. Такой ключевой проблемой является, например, проблема смерти, по отношению к которой заметим, что даже самые убеждённые материалисты вынуждены, доказывая правоту своей материалистической теории смерти, противопоставлять её религиозной концепции, без которой они, оказывается, обойтись
kennt eine Wahrheit und ein Heil, welche die Philosophie nicht aus ihrem Eigenen, nicht aus ihrem Apriori als Wahrheit und Heil kennt.
44 TaM xe: Gott richtet sich an ein Seins- und Weltverständnis, das sein Wort bereits vorfindet ... Gottes Wort bricht auf aus seinem unerzwinglichen, unableitbaren Ursprung. Dieses Wort springt hinein in den Frage- und Verständnishorizont des Menschen, beansprucht Worte, die Menschen schon sagen, um in ihnen neues, göttliches Wort zu sein. Anderswo als im Menschenwort kommt Gottes Wort nicht vor, sonst wäre es für Menschen nichts [7].
45 TaM xe: Theologie setzt als eine autonome Philosophie, eine Philosophie, in welcher der Mensch von sich her fragt und denkt, voraus.
46 TaM xe: Philosophie muß die Theologie aus aller Verengung auf sich selbst, aus allem Getto der bloßen Pragmatik, der bloßen Posivität, herausreisen und zu sich selber bringen, indem sie hart und bohrend ihre Fragen an die Theologie stellt und die Unstruktur einer unphilosophischen Theologie aufweist.
47 Cm. TaM xe: Wenn die Theologie ihre Verwiesenheit auf die Philosophie verliert, verliert sie sich selbst.
никак не могут. Ведь если материалисты стремятся показать, что их точка зрения, а не религиозная, на проблему смерти является «верной», то тогда они вынуждены противопоставить свою атеистическую теорию смерти религиозной теории. Но влияние теологии на философию, конечно, не ограничивается одной только темой смерти.
Теология может заставить философию обратиться к решению и такой ключевой философской проблемы, каковой является проблема целостности бытия. Философы часто концентрируются на исследовании второстепенных тем, считает Хеммерле, игнорируя при этом ключевую проблему философии о целостности бытия. В таких случаях именно теология в состоянии бросить эпистемологический вызов философии, заставив её вернуться к самой себе48. Но для этого она должна обладать способностью и волей, оставаться сама собой или другой49.
Теология и философия взаимно исключают друг друга и в то же время взаимно включаются друг в друга как другого, в котором они с необходимостью нуждаются50. Тем не менее ни философия не является «теологией другими средствами», ни теология не является «философией другими средствами»51, подчёркивает Хеммерле. И далее в нескольких пунктах он описывает существенные различия между теологией и философией, которые приведем не в дословном переводе, но сохраняя смысл его слов:
a) Без философии теология не может быть теологией. По этой причине перед теологией имеются лишь две перспективы - или она займётся рефлексией о тех философских элементах, которые она в себе с необходимостью содержит, или же она подчинится им, не пытаясь их понять и распознать (Е. Трубецкой отказался подчиняться постулатам философии, подвергнув их теологической критике. - А.Б.).
b) Теология ни в коем случае не должна стремиться создать для себя «удобную» философию, которая подходит именно ей, а она должна дать возможность философии свободно развиваться, строго соблюдая при этом её автономию.
c) Это, однако, не означает, что теология должна оставаться нейтральной по отношению к философии. <...> Нет. Исходя из своих собственных источников знаний, теология должна настойчиво ставить свои вопросы философии, бросая ей таким образом эпистемологический вызов (И Трубецкой действи-
48 Cm. TaM xe: Umgekehrt hat aber auch Theologie die Chance und Aufgabe, eine Philosophie, die sich vor dem Philosophischen, die sich vor der Frage nach dem Ganzen zurückzieht, zu sich selbst herauszufordern.
49 Cm. TaM xe: In solchem Gericht über sich muß Theologie jedoch auch den Mut bewahren, anders zu sein gegenüber der Philosophie.
50 Cm. TaM xe: Es bleibt dabei: Theologie und Philosophie schließen einander als ihr je Anderes, freilich auf je andere Weise ein.
51 Cm. TaM xe: Philosophie ist nicht Theologie mit anderen Mitteln ...Und umgekehrt ist Theologie nicht Philosophie mit anderen Mitteln.
тельно настойчиво ставит свои вопросы Вл. Соловьёву, который в этом споре презентует, скорее, философскую, чем теологическую позицию. - А.Б.).
d) Теология должна противостоять любым попыткам подчинить себя философии (но также философия должна противостоять любым попыткам подчинить себя теологии, которые предпринимаются недальновидными теологами. - А.Б.).
e) Патристика и схоластика не позволят «очистить» себя от теологии.
f) В то же время любой теолог должен понимать, что тот, кто изучает теологию, не изучая философии, тот не изучает теологию (курсив наш. - А.Б.)52.
Обосновывая свою этическую концепцию, Вл. Соловьёв исходит, без всякого сомнения, из Божественного откровения, но для него важную роль играют и теории его предшественников, прежде всего Канта и Шопенгауэра, философскую традицию которых он продолжает.
Е. Трубецкой настоятельно напоминает Вл. Соловьёву о том, что религиозный философ должен иметь «своё собственное представление о правде и благе, которое философия из своих источников знаний априори получить не в состоянии», и что «Божественное откровение охватывает собой все знания, включая философские».
Как существо разумное, человек есть также и «существо безусловное в возможности». Действительная безусловность есть «всеединство». По этой причине жизнь на земле должна стать конкретным всеединством, приходит к выводу Е. Трубецкой. В этом пункте, на наш взгляд, Вл. Соловьёв, несомненно согласился бы с Е. Трубецким. А там, где мнения двух великих мыслителей сошлись, мы вправе поставить точку.
Список литературы
1. Кн. Евгенш Трубецкой. М1росозерцаше Вл.С. Соловьева. В 2 т. Т. II. М.: Изд-во Типо-литографш А.И. Мамонтова, 1913. 485 с.
2. Kant, Immanuel. Grundlegung zur Metaphysik der Sitten. Hamburg, 1994.
52 Cm. TaM xe: Folgerungen:
a) Theologie ohne Philosophie ist keine Theologie. Entweder reflektiert Theologie ihre philosophischen Implikationen oder aber sie unterliegt ihnen, ohne sie zu durchschauen ...
b) Theologie darf sich nicht ihre bequeme Philosophie herrichten, die zu ihr paßt, sondern muß Philosophie an sich selbst freigeben, ihre Autonomie achten .
c) Das bedeutet aber gerade keine Neutralität der Theologie gegenüber den Gestalten von Philosophie ... Theologie ist daran gewiesen, hartnäckig von ihrem eigenen Ursprung her Philosophien zu befragen und herauszufodern .
d) Theologie muß freilich ebenso jedem Versuch widerstehen, philosophisch vereinnahmt zu werden ...
e) Patristik und Scholastik lassen sich nicht "ausschälen" aus der Theologie - so sehr ihre Tradition nur im Reflektieren, Übersetzen und Weiterdenken gewahrt werden kann ...
f) Wer Theologie studiert, ohne Philosophie zu studieren, der studiert keine Theologie .
g) Philosophie muß die Theologie aus aller Verengung auf sich selbst, aus allem Getto der bloßen Pragmatik, der bloßen Posivität, herausreisen und zu sich selber bringen, indem sie hart und bohrend ihre Fragen an die Theologie stellt und die Unstruktur einer unphilosophischen Theologie aufweist . Umgekehrt hat aber auch Theologie die Chance und Aufgabe, eine Philosophie, die sich vor dem Philosophischen, die sich vor der Frage nach dem Ganzen zurückzieht, zu sich selbst herauszufordern ...
3. Соловьев В.С. Оправдаше добра. Нравственная философш // Соловьев В.С. Собрате сочиненш в 10 т. Т. 8 / под ред. и с примЪч. С.М. Соловьёва и Э.Л. Радлова. СПб.: Книгоиздательское Товарищество «Просвещеше», 1914. C. 3-516.
4. Буллер Андреас. В.С. Соловьёв и современность. О некоторых аспектах философии Вл. Соловьёва: сб. ст. М.: Наука, 2018.
5. Ламетри Ж.О. Система Эпикура // Жюльен Офре Ламетри. Сочинения. М.: Изд-во «Мысль», 1983.
6. Трубецкой Е.Н. В.С. Соловьёв и Л.М. Лопатин. URL: http: //www.vehi.net/etrubeckoi/soloviev3.html
7. Hemmerle, Klaus. Das problematische Verhältnis von Philosophie und Theologie. URL: http: //www.klaus-hemmerle.de/index.php?option=com_content&view=article&id=282&Itemid=33&limitstart:=5
References
1. Kn. Evgeniy Trubetskoy. Mirosozertsanie Vl.S. Solov'eva. V 2 t., t. II [Vladimir Solovyov's world outlook. In 2 vol., vol. 2]. Moscow: Izdatel'stvo Tipolitografii A.I. Mamontova, 1913. 485 p.
2. Kant, Immanuel. Grundlegung zur Metaphysik der Sitten. Hamburg, 1994.
3. Solov'ev, V.S. Opravdanie dobra. Nravstvennaya filosofiya [The Justification of the Good: An Essay on Moral Philosophy], in Solovyov, V.S. Sobranie sochineniy v 10 t., t. 8 [Collected Works in 10 vol., vol. 8]. Saint-Petersburg: Knigoizdatel'skoe Tovarishchestvo «Prosveshchenie», 1914, pp. 3-516.
4. Buller, Andreas. V.S. Solov 'ev i sovremennost'.O nekotorykh aspektakh filosofii Vl. Solov'eva. Sbornik statey [Vl. Solovyov and the present. On Some Aspects of Solovyov's Philosophy]. Moscow: Nauka, 2018.
5. Lametri, Zh.O. Sistema Epikura [Epikur's system], in Lametri, Zh.O. Sochineniya [Julien Offray de La Mettrie, Works]. Moscow: Izdatel'stvo «Mysl'», 1983.
6. Trubetskoy, E.N. V.S. Solov'ev i L.M. Lopatin [V.S. Solovyov and L.M. Lopatin]. URL: http://www.vehi.net/etrubeckoi/soloviev3.html
7. Hemmerle, Klaus. Das problematische Verhältnis von Philosophie und Theologie. URL: http://www.klaus-
hemmerle.de/index.php?option=com_content&view=article&id=282&Itemid=33&limitstart=5
