CC BY
105
Вестник Челябинского государственного университета.
2017. № 9 (405). Филологические науки. Вып. 108. С. 67—73.
УДК 811.512.157
ББК 81
ЭВФЕМИЗМЫ О БОЛЕЗНИ И СМЕРТИ В ЯКУТСКОМ ЯЗЫКЕ
А. А. Скрябина
Институт гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера Сибирского отделения РАН, Якутск, Россия
На данный момент эвфемизмы в якутском языке продолжают оставаться недостаточно изученной темой. Данная статья посвящена рассмотрению узкой тематической группы — болезни и смерти в якутском языке. В статье выявляются языковые факты, традиционная культура, верования народа саха. На примере эвфемизмов раскрываются обычаи и традиции якутов, связанные с тяжелыми болезнями, с беременностью и родами женщины, со смертностью детей. Изучение эвфемии перспективно в плане раскрытия национального своеобразия языковой картины мира.
Ключевые слова: якутский язык, эвфемизмы, табу, болезнь, смерть, национальная картина мира.
Явление эвфемизации представляет особый интерес в силу того, что эвфемизмы отражают особенности национального менталитета, традиции, обычаи народа, позволяя выявить различия в системе табу, характерных для разных языковых культур. О. С. Ахманова дает следующую характеристику эвфемизма — это «троп, состоящий в непрямом, прикрытом, вежливом, смягчающем обозначении какого-либо предмета или явления» [3. С. 521]. По мнению Кацева, «эвфемизмы — это замененные, разрешенные слова, которые употребляют вместо запрещенных (табуированных)» [6. С. 104]. По определению Л. П. Крысина, «эвфемизм — это замена любого недозволенного или нежелательного слова или выражения более корректным с целью избежать прямого наименования всего, что способно вызвать негативные чувства, как у говорящего, так и у собеседника, а также с целью маскировки определенных фактов действительности» [8. С. 81]. И. Н. Никитина полагает, что «эвфемистические замены продиктованы необходимостью смягчить и вуалировать сущность объектов, прямое наименование которых принято избегать по этическим, культурным, психологическим и каким-либо иным причинам» [11. С. 77].
В данной статье мы разделяем мнение И. П. Павловой, которая понимает термин «эвфемизм» в широком смысле, включая «не только эмоционально-нейтральные слова, употребляемые вместо грубых и неприличных, но и слова и выражения, возникшие в связи с религиозными запретами» [12. С. 8].
Эвфемистические выражения в якутском языке обусловлены главным образом менталитетом,
традициями, обычаями народа. В якутском языке эвфемизмы возникли вследствие табу, получившего широкое употребление в силу различных мифологических верований и суеверий. Якуты верили, что слово может быть «крылатым», «живым» и что «худые слова прилипчивы». И если проклятие не исполняется на самих проклятых, то доходит до их детей [14].
У якутов существовали табу, связанные с мифологическими представлениями, одухотворением окружающего мира, со страхом перед смертью, с верой в сверхъестественные существа и др. «В силу различных мифологических верований, суеверий и предрассудков в дореволюционной Якутии получило широкое употребление слов в прикрытом, смягчающем значении. Так, например, вместо эhэ «медведь» говорили тыатаа^ы (досл. лесной), вместо елле «умер» — барда (досл. ушел), вместо уот «огонь» — кытарар (досл. крас -неющий) [10]. Существует специальный термин «харыс тыл» для обозначения подставных имен. Лингвист А. С. Луковцев предложил специальный термин муннаран этии, что буквально означает «слово, приводящее к заблуждению» [9. С. 94]. Э. К. Пекарский в «Словаре якутского языка» отмечает табуированные слова словосочетанием «харыстаан этэр тыллар» (х.э.т), что буквально означает «слова, сказанные оберегаю-чи». (например, вместо суор («ворон») — аргыс) [13. Стб. 146].
Если в прошлом веке якуты прибегали к эвфемизмам, потому что боялись злых духов, сверхъестественных сил, то сегодня использование эвфемизмов обусловлено нормами здравого смысла в общении, то есть табу рассматриваются
как этические запреты, касающиеся грубого, непристойного поведения. Но следует отметить, что в современном якутском языке табуированию подвергаются названия тотемных животных, промысловых зверей, а также названия действий охотников.
Немалое количество эвфемизмов в якутском языке, встречающихся в различных сферах социально-обиходной жизни, относятся к темам болезни и смерти. Рассмотрим эвфемизмы, связанные с понятием «болезнь». Болезнь — одно из явлений человеческой жизни, которое человек, как правило, старается скрыть от посторонних людей, не озвучивать, желая не показывать свою слабость. О таких болезнях, как туберкулез, рак, не принято говорить вслух из-за страха перед смертью, о венерической болезни — из-за чувства стыда, о бесплодии — из-за такта, чтобы не задеть чувства женщины или мужчины. «Психологическая основа словесных запретов на названия болезеней заключается в боязни "накликать", призвать к себе злого духа» [11. С. 17]. Языковой анализ эвфемизмов показал, что данные эвфемизмы можно разделить на следующие тематические группы: 1) тема болезни, влекущая за собой смерть; 2) тяжелое состояние больного; 3) обозначение «стыдных» заболеваний; 4) беременность и роды.
К первой группе относятся тяжелые, неизлечимые болезни, такие как: охсор ыарыы (букв. болезнь, которая бьет), салгын охсубут (букв. воздух ударил) вместо инсульт, маатыска (О-Х, диал.), симэх (О-Х, Ye-Хал, диал.), симэтии (А-Хал, диал.) вместо куор (корь), нуура ^е-Хал, диал.) вместо баралыыс (паралич), улуу салгын вместо улахан дьан, сыстыганнаах ыарыы (эпидемия), ыраас (букв. чистый) вместо тYбYркулуeс (туберкулез), тYhэттэрии (Абый., БYл., Горн. диал.) вместо харах ыарыыта (тяжелое заболевание глаз, кератит), ытык влуу (букв. почтенная болезнь), кутталлаах (букв. пугающая) вместо золотуха, мас дьака вместо ис тиибэ (брюшной тиф). По якутским поверьям, когда людей охватывает паралич (охсор ыарыы), им кажется, что какой-то большой белый зверь садится верхом на них и наносит удары по всем суставам. Отсюда глагол охсор (бьет). Для обозначения тяжелых болезней, связанных с головой, якуты используют эвфемизм твбвтв хамсаабыт (букв. голова сдвинулась) вместо иирбит (сошел с ума). Раньше, когда якуты жили еще в балагане (юрта, построенная в виде усеченной пирамиды из тонких наклонно
поставленных бревен) дети очень часто болели корью, золотухой, ревматизмом. «Корь является для маленьких детей опасной болезнью. Весною появляется лихорадка (кумахы), которую, оберегаясь, называют "трясучкой", этой болезни подвержены и дети, при этом бывают и смертные случаи». «Некоторые дети умирают от кашля. Летом у детей вспухают веки и глаза; эту болезнь считают заразной, называют "русской болезнью" (нуучча ыарыыта)» [2. С. 304].
Во второй группе представлены эвфемизмы, обозначающие тяжелое состояние больного: от-тон-мастан тардыкан сылдьар (букв. ходит с помощью травы, деревьев) в значении еле ходит, еле держится на ногах, кыа^ын ылларбыт (букв. лишиться сил) в значении потерял способность сопротивляться болезни, обессилел из-за тяжелой болезни, суор^ан-тэллэх к^итэ буолбут (букв. лежит в постели, на матрасе) в значении тяжело заболел, стал прикованным к постели, сытан ха-албыт (букв. стал лежачим) в значении тяжело заболел, слег, квруугэ киирбит (букв. находится под наблюдением) в значении находится на руках у кого-либо, кyyhэ вhyллyбyт (букв. силы покинули) в значении иссякли все жизненные силы, энергия, муокугурбут (букв. страдать) в значении мучается из-за болезни, сухханнаабыт (Уе.Хал., диал.) в значении заболел, сурэ квппYт (букв. вылетел дух) в значении у человека иссякли все жизненные силы, энергия из-за болезни. Опасаясь смерти детей, якуты прибегают к различным эвфемизмам. «Оберегая, не говорят, что дети умирают , а говорят, что "дети не держатся"» [2. С. 307]. А также к этой категории относится эвфемизм сурэщн баттаппыт (букв. прихватило сердце), который означает, что человек заболел из-за долгого пьянства, страдает от сильного похмелья. К третьей группе относятся эвфемизмы куhа§ан ыарыы (букв. плохая болезнь) вместо сифилис, сыстыганнаах ыарыылар (букв. заразная болезнь) вместо венерические заболевания.
Тема беременности и родов в якутском языке вербализуется исключительно с помощью эвфемизмов. У якутов существовали обычаи и обряды, связанные с рождением ребенка и сохранением его жизни. В этом выражалось стремление защитить мать и ребенка от возможного негативного влияния слова, которому часто приписывается магическое воздействие, а также от «злых» духов.
У народа саха выделяются обычаи, посвященные отношению к беременной женщине, зака-
пыванию плаценты, а также наблюдается культ богини Айыысыт. «Айыысыт — богиня, заботящаяся о размножении людей... Айыысыт является при родах и помогает благополучному разрешению от бремени. Она имеет власть дарить или не дарить ребенка» [7. С. 24]. Семья, имеющая много детей, считалась благополучной и счастливой, о чем свидетельствует пословица: «О^олоох ыалтан онноо^ор уот иччитэ Yерэр» (даже дух огня бывает рад, когда хозяева имеют детей). Беременную женщину старались оградить от злых духов: ей нельзя было ходить возле кладбищ, принимать участие в похоронных ритуалах. Также ей запрещалось перешагивать через веревку, стричь волосы, вязать, завязывать узелки, растить ногти, носить металлические украшения. Беременная женщина «остерегается говорить "забеременела", а говорит "отяжелела"» [2. С. 288]. Беременную женщину якуты называли мэкэйдээх (букв. с обременением), о^^остоох (букв. с кишкой), ыарахан (тяжелая), истээх (букв. с животом), харах кврдврвн эрэр (букв. начинает показывать на глаза) вместо хат («беременная»). Вместо тврввтв (родила) якуты используют следующие эвфемизмы: укуо^а арабиста (букв. отделилась кость), вместо о^олоноору сылдьар (скоро родит) — ыйыгар тиийдэ (букв. дошла до месяца) в значении находится на последнем месяце беременности. У якутов существовало поверье, согласно которому «во время родов все замки надо держать открытыми, иначе роды будут трудные» [7. С. 67]. Если произошел выкидыш, якуты говорят о§о тYспYт (букв. ребе-нок выпал), о§о куоппут (букв. ребенок убежал) вместо о§о влбYт (произошел выкидыш, ребенок умер в утробе). Среди рожениц наблюдалась высокая смертность, так как не было больниц, акушерок и хороших условий. Многие болезни излечивали ясновидцы, знахари, шаманы своими заклинаниями и обрядами, изгоняя вселившихся в женщину злых духов. «Женщины с тяжелыми родами более подвержены смерти при родах. Большинство женщин умирает после родов от кровотечения... Если кровотечение сильно, убивают теленка и поят его кровью» [2. С. 305]. Если женщина не вынашивает детей, не может родить, якуты используют эвфемизм одо турбат (букв. ребенок не встает) в значении дети не выживают, умирают.
Смерть как естественное и неизбежное явление в жизни человека представляет большой интерес для изучения. Несомненно, она находит
отражение в языке отдельного народа. Одними из наиболее важных причин появления в языке эвфемизмов, смягчающих выражение «смерть», являются чувства сожаления, сочувствия, такта. Традиционно у многих народов не принято говорить о смерти напрямую. Тема смерти практически всегда вербализуется с помощью эвфемизмов. Понятие смерти в якутском языке дается термином «елYY» — букв. доля, участь. В якутском языковом сознании характерно восприятие смерти не как окончательного прекращения жизни, а как переход из «среднего» мира в «тот» мир. Согласно якутским поверьям, человек имеет три души (кут) — ийэ кут (букв. мать-душа), буор-кут (букв. земля-душа), салгын-кут (букв. воздух-душа). «Ийэ-кут по русски — мать душа или матерая душа. Это главная душа. При зачатии ребенка она внедряется божествами (чрез АйыьЛыт или Иэйэхсит) в женщину-мать» [7. С. 59]. «Ийэ-кут развивалась в материнском лоне, салгын-кут проникала в ребенка с первым его криком» [4. С. 13]. И после смерти человека эти души отсоединяются от человека. Ийэ-кут отправляется обратно к своему создателю — божеству YрYн• Аар Тойон, салгын-кут превращается в воздух, а буор-кут — в прах. «Словом, якутский культ не останаваливается перед невозможностью отде -ления души от тела при жизни человека. По всему видно, что душа могла выходить из тела безнаказанно для благополучия последнего, и вселяться обратно» [7]. Кроме того, у якутов «есть поверье, что иной человек родится два или три раза. Будто бы некоторые дети, только что выучившись говорить, рассказывают, что прежде они были такими-то и такими-то людьми. Такой человек называется у якутов киси юерэ» [14. С. 191]. Таким образом, в сознании якутов понятие «смерть» является концом земной жизни и началом другой жизни в «том» свете. В якутском языке существует пословица «к^и утуетэ елле^унэ биллэр», что означает «достоинства человека познаются только после его смерти».
Якуты разделяли смерть на «хорошую» и «дурную». Хорошая смерть—это естественная смерть в преклонном возрасте, «дурная смерть» — преждевременная смерть. Якуты верили, что душа «хорошо» умершего человека инкорнизируется. Так, эвфемизмы, связанные со смертью, мы разделили на 2 группы: 1. «Естественная» смерть. В эту группу относятся эвфемизмы, обозначающие смерть как естественное состояние. Вместо слова влбYт (умер) якуты используют заменные
слова. К самым часто употребляемым эвфемизмам относятся: куьа^ан буолбут (букв. стал плохим), суох буолбут (букв. его больше не существует), барбыт (букв. ушел), суорума суол-ламмыт (букв. отстранился с дороги), сырдык тыына быстыбыт (букв. его светлая душа развязалась), кун сириттэн туораата (букв. ушел из этого мира). Данные эвфемизмы часто используются в местных СМИ и в разговорном языке якутов. Следующий эвфемизм ввх буолбут (букв. стал «фу») употребляется детьми или в разговоре с ними для того, чтобы не травмировать нежную психику ребенка. В якутском языке используются эвфемизмы, означающие уход из среднего мира, мира земного в мир иной, в «тот» мир, например, анараа дойдуга барда (букв. ушел в тот мир). Как было сказано выше, по представлениям якутов, у живого человека души (ийэ-кут, буор-кут, салгын-кут) «привязаны» к телу, после смерти освобождаются от него. В якутском языке понятие «смерть» закреплено в словосочетании: дууhата тахсыбыт (букв. его душа вышла). Конец жизни — высвобождение души от плоти. То есть уход души можно представить как «разделение» тела с душой или разрыв связи духа с телесной оболочкой.
Некоторые идиомы подчеркивают, что умерший, по сути, не умер, а ушел куда-то, близко: сайылыгар тахсыбыт (букв. он поехал в летнее жилище). Окончание жизни в якутской традиции сопрягается с понятием почернеть: кунэ хараарбыт (букв. его солнце затемнело), кулугэ хараарбыт (букв. его тень почернела). Вера якутов в то, что душа человека отсоединяется и возвращается в «верхний мир» к своему создателю «YрYн Аар Тойон» поспособствовало появлению идиомы тан-ара харайбыт (букв. бог прибрал), дууhатын танара^а биэрдэ (букв. отдал душу богу). Эвфемизм айыы сириттэн арахсыбыт (букв. удалиться с мира божьего) подчеркивает, что этот мир прекрасен. Смерть ассоциируется с гробом, отсюда эвфемизм хоруоба хончойбут (букв. торчит гроб). Не желая показывать свой страх перед неизвестностью, неизбежностью, сравнивая кончину с обыденным, повседневным событием, якуты прибегают к эвфемизму ата^ын тэннээбит (букв. ноги свои подравнял). Смерть довольно часто сравнивается со сном. В якутском языке используют эвфемизм букатынныы утуйда, уhун уутунан утуйбут, хара^ын сапта, тождественные русскому «уснуть вечным сном». Провожая человека на тот свет, якуты говорят
сымна^астык утуй (букв. спи мягко). В якутском языке существует эвфемизм аттаммыт, который означает отправляться, пускаться в дорогу на коне. Вероятно, данный эвфемизм связан с тем, что якуты передвигались на лошадях, и когда человека настигает смерть, он на своем коне отправляется в мир иной.
Высокая смертность детей и тяжелые условия жизни в прошлом веке поспособстовали тому, что якуты называли детей не своим якутским именем, а подставными именами, чтобы злые духи не забирали души младенцев. По представлениям якутов, злой дух не тронет ребенка, если его назвать Нуучча (русский), Нуучча уола (сын русского), Кытай (китаец), Чукчакаан (чукча), Кэриэй (кореец), Омук (иноплеменной, чужой) [5].
2. «Дурная» смерть» — преждевременная кончина, недобровольная смерть, самоубийство. «Самоубийство, убийство и смерть в результате несчастного случая якуты связывали с помутнением рассудка, которое, в свою очередь, вызывалось вмешательством злых духов Верхнего мира» [1. С. 112]. Вместо бэйэтин влврYммYт (закончил жизнь самоубийством) используют следующие эвфемизмы: илиитэ уhаабыт (букв. рука подли-нела) вместо бэйэтин влврбут (закончил жизнь самоубийством) — илиитэ тиийбит (букв. дошла рука), бэйэтигэр тиийиммит (букв. дошел до себя), быаламмыт (букв. использовал веревку). Во всех культурах самоубийство считается одним из величайших грехов. Что касается якутской традиции, самоубийц хоронили лицом вниз за пределами родового кладбища. Якуты о такой смерти говорили: абаа^1 кыттыспыт, то есть присоединился злой дух, у человека помутилось сознание, и смерть настигла его подобным образом. Айыы к^итэ (нормальный человек) на такое не способен. Якуты верили, что человек, совершивший самоубийство или умерший преждевременной или неествественной смертью, превращается в увр (новое существо, выдающее себя за умершего человека, за его душу [7]). Люди, совершившие такой грех, остаются на земле и беспокоят «мирных» жителей, потому что небесные айыы не принимают их в «верхний» мир. В недобровольной, преждевременнной кончине причиной «всегда являлись злые духи, абаасы, которые, вселившись в человека, поедали и мучали его кут или тело» [4. С. 163]. К убийце якуты относились крайне негативно, он вызывал у них страх. Им казалось, что убийца — это злой дух, который явился в облике человека. Про убийцу
якуты говорили кYЛYгэ хараарбыт (букв. почернела тень), тыына ыараабыт (букв. отяжелело дыхание).
Анализ языкового материала, связанного с понятием «смерть» в культуре народа саха, выявил следующие черты понимания смерти:
1) смерть как движение, уход — суох буол-бут (букв. его не стало, его больше нет), барбыт (ушел), айыы сириттэн арахсыбыт (букв. ушел с мира божьего), ^н сириттэн туораата (букв. ушел из этого мира), анараа дойдуга барда (букв. ушел в мир иной), аттаммыт (букв. помчался на коне);
2) смерть как сон — букатынныы утуйда (букв. заснул вечным сном), хара^ын сапта (за-крыл глаза), укун уутунан утуйбут (букв. заснул долгим сном);
4) смерть как расставание с душой — дууhата та^ыста (букв. душа вышла), дууhатын такара^а биэрдэ (букв. отдал душу богу);
4) смерть как уход к своему создателю — дуукатын такара^а биэрдэ (букв. отдал душу богу), такара харайбыт (букв. бог прибрал);
5) смерть как нечто обыденное — сайылыгар тахсыбыт (букв. он поехал в летнее жилище),
ата^ын тэкнээбит (букв. подравнял ноги), суо-рума суолламмыт (букв. отстранился с дороги), аттаммыт (букв. помчался на коне);
6) смерть, связанная с предметом — быалам-мыт (букв. использовал веревку), хоруоба хон-чойбут (букв. торчит гроб).
Таким образом, эвфемизмы являются одним из способов отражения культурной жизни народа саха. Эвфемизмы тесно связаны с разными элементами культуры народа, поэтому можно утверждать, что эвфемизмы отражают менталитет якутов, традиции, обычаи, их психологические черты и образ мышления. Употребление эвфемизмов в традиционной якутской культуре связано с мифологическими представлениями народа, с одухотворением окружающего мира, с многочисленными приметами и запретами. Понятия «болезнь» и «смерть» можно причислить к разряду универсальных базовых смыслов человеческого бытия, занимающих особое важное место в языковой картине мира. Вера в магию слов, их способность воздействовать на человека и окружающий мир мотивировала якутов избегать слов, прямое наименование которых могло навлечь беду, неприятности.
Список сокращений
Абый. — Абый (Абыйский). Горн. — Горнай (Горный).
А. Хал. — Аллараа-Халыма (Нижнеколымск). О. Хал. — Орто-Халыма (Среднеколымск).
Бул. — Булуу (Вилюйский). Уе. Хал. — УеИээ-Халыма (Верхнеколымск).
Список литературы
1. Алексеев, Н. А. Традиционные религиозные верования якутов в XIX — начале XX в. / Н. А. Алексеев. — Новосибирск, 1975. — 199 с.
2. Андросова-Ионова, М. Н. Олонхо. Песни. Этнографические заметки, статьи / М. Н. Андросова-Ионова. — Якутск, 1998. — 372 с.
3. Ахманова, О. С. Словарь лингвистических терминов / О. С. Ахманова. — М., 1969.
4. Бравина, Р. И. Концепция жизни и смерти в культуре этноса: На материале традиций саха / Р. И. Бравина. — Новосибирск, 2005. — 304 с.
5. Габышева, Л. Л. Функции иноязычных слов в фольклорных текстах / Л. Л. Габышева // Язык-миф-культура народов Сибири : сб. науч. тр. — Якутск, 1996. — Вып. 4. — С. 3-9.
6. Кацев, А. М. Языковое табу и эвфемия : учеб. пособие / А. М. Кацев. — Л., 1988. — 80 с.
7. Кулаковский, А. Е. Научные труды / А. Е. Кулаковский. — Якутск, 1979. — 484 с.
8. Крысин, Л. П. Эвфемизмы в современной русской речи / Л. П. Крысин // Русский язык конца XX столетия (1985-1995). — М., 2000. — С. 384-407.
9. Луковцев, А. С. Слова табу в лексике якутских охотников / А. С. Луковцев // Актуальные вопросы якутской лексикологии и лексикографии : сб. науч. тр. — Якутск, 1980. — С. 91-105.
10. Нелунов, А. Г. Глагольная фразеология якутского языка / А. Г. Нелунов. — Якутск, 1982. — 128 с.
11. Никитина, И. Н. Функции эвфемизмов в художественной речи / И. Н. Никитина // Рус. словесность. — 2009. — № 5. — С. 77-79.
12. Павлова, И. П. Лексическая система эвфемизмов якутского языка: семантика и структура : авто-реф. дис. ... канд. филол. наук / И. П. Павлова. — Якутск, 1996. — 23 с.
13. Пекарский, Э. К. Словарь якутского языка : в 3 т. / Э. К. Пекарский. — СПб., 2008. — Т. 1. — Стб. 1-1280.
14. Худяков, И. А. Краткое описание Верхоянского округа / И. А. Худяков. — Л., 1969. — 141 с.
Сведения об авторе
Скрябина Алевтина Афанасьевна — аспирант, Институт гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера Сибирского отделения Российской академии наук. Якутск, Россия. alevtinaskr@ gmail.com
Bulletin of Chelyabinsk State University.
2017. No. 9 (405). Philology Sciences. Iss. 108. Pp. 67—73.
EUPHEMISMS ABOUT DISEASE AND DEATH IN THE YAKUT LANGUAGE
A. A. Skryabina
Institute of Humanitarian Research and Problems of the Small People in the North of the Siberian Branch of the Russian Academy of Science, Yakutsk, Russia. alevtinaskr@gmail.com
At the moment euphemisms in the Yakut language continue to remain insufficiently studied subject. The use of euphemisms in traditional Yakut culture is connected with mythological ideas of the people, with a world around spiritualizing, with numerous signs and bans. On the Yakut representations, the word had magic function. The person could court himself a trouble and call an evil ghost. This article is devoted to consideration of a narrow theme group — a disease and death in Yakut. The subject of disease and death in Yakut is followed by special system of the bans including verbal. In article the language facts, traditional culture, beliefs of the people Sakha are elicited. In the example of euphemisms customs and traditions of Yakuts are connected with serious illnesses with woman's pregnancy and families, with mortality of children reveal. Studying of euphemisms is perspective in respect of disclosure of a national originality of a language picture of the world.
Keywords: the yakut language, euphemisms, taboo, disease, death, national picture of the world.
References
1. Alekseev N.A. Tradicionnye religioznye verovanija jakutov XIX — nachale XX v. [Traditional religious beliefs of the Yakuts XIX — early XX century]. Novosibirsk, 1975. 195 p. (In Russ.).
2. Androsova-Ionova M.N. Olonho. Pesni. Jetnograficheskie zametki, stat'i [Olonkho. Songs. Ethnographic notes, articles]. Yakutsk, 1998. 372 p. (In Russ.).
3. Ahmanova O.S. Slovar' lingvisticheskih terminov [Dictionary of Linguistic Terms]. Moscow, 1969. (In Russ.).
4. Bravina R.I. Koncepcija zhizni i smerti v kul 'ture jetnosa: Na materiale tradicij saha [The concept of life and death in the ethnos culture: Based on the traditions of Sakha]. Novosibirsk, 2005. 304 p. (In Russ.).
5. Gabysheva L.L. Funkcii inojazychnyh slov v fol'klornyh tekstah [Functions of foreign words in folklore texts]. Jazyk-mif-kul'tura narodov Sibiri. Vyp. 4 [Language-myth-culture of the peoples of Siberia. Iss. 4]. Yakutsk, 1996. Pp. 3-9. (In Russ.).
6. Kacev A.M. Jazykovoe tabu i jevfemija [Language taboo and euphemia]. Leningrad, 1998. 80 p. (In Russ.).
7. Kulakovskij A.E. Nauchnye trudy [Scientific works]. Yakutsk, 1979. 484 p. (In Russ.).
8. Krysin L.P. Jevfemizmy v sovremennoj russkoj rechi. [Euphemisms in modern Russian speech]. Russkij jazyk konca XXstoletija (1985-1995) [Russian language of the end of the XX century (1985-1995)]. Moscow, 2000. Pp. 384-407. (In Russ.).
9. Lukovcev A.S. Slova tabu v leksike jakutskih ohotnikov [The words taboo in the vocabulary of Yakut hunters]. Aktual'nye voprosy jakutskoj leksikologii i leksikografii [Actual questions of Yakut lexicology and lexicography]. Yakutsk, 1980. Pp. 91-105. (In Russ.).
10. Nelunov A.G. Glagol'naja frazeologija jakutskogo jazyka [The verbal phraseology of the Yakut language]. Yakutsk, 1982. 128 p. (In Russ.).
11. Nikitina I.N. Funkcii jevfemizmov v hudozhestvennoj rechi [Functions of euphemisms in artistic speech]. Russkaja slovesnost' [Russian Literature], 2009, no. 5, pp. 77-79. (In Russ.).
12. Pavlova I.P. Leksicheskaja sistema jevfemizmov jakutskogo jazyka: semantika i struktura [Lexical system of euphemisms of the Yakut language: semantics and structure]. Yakutsk, 1996. 23 p. (In Russ.).
13. Pekarskij Je.K. Slovar' jakutskogo jazyka : v 3 t. T. 1 [Dictionary of the Yakut language in 3 vol. Vol. 1]. St. Petersburg, 2008. Stb. 1-1280. (In Russ.).
14. Hudjakov I.A. Kratkoe opisanie Verhojanskogo okruga [Short description of the Verkhoyansk district]. Leningrad, 1969. 141 p. (In Russ.).
