CC BY
567
УДК 81.1
Пуковская Нина Федоровна
Центр внешкольной работы «Синяя птица» (г. Москва)
ЭВФЕМИЗМЫ НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА -ИСТОРИЯ И СФЕРЫ ПРИМЕНЕНИЯ
В статье содержатся основные положения о возникновении и развитии эвфемизмов. Здесь также прослеживаются основные случаи употребления эвфемизмов, сферы их функционирования и угасания. Автор предпринимает попытку заострить внимание читателей и ученых на художественной образности приведенных выражений, для чего многие эвфемизмы снабжены дословным переводом.
Ключевые слова: эвфемизмы, табуирование, фразеология, этимология, устойчивые выражения.
Эвфемизмы являются самым интересным пластом лексики любого языка. Каждый эвфемизм - это законченный художественный образ, который демонстрирует мудрость и остроумие носителей языка. Эвфемизмы имеют длительную и интересную историю.
Эвфемизмы немецкого языка, как неотъемлемая часть словарного запаса, заинтересовали лингвистов сравнительно недавно. Среди ученых нет пока ни единой терминологии, ни устойчивого взгляда на их место в словаре; есть расхождения и по вопросу их происхождения. Представляется необходимым провести дальнейшее исследование этого пласта лексики, наметить пути дальнейшего изучения, обозначить практическую пользу для преподавателей немецкого языка.
Эвфемизмы как языковые единицы занимают в языке особое место. Всеобщая сфера употребления эвфемизмов, их распространенность, образность, образование и угасание привлекают внимание языковедов в различных областях лингвистики: лексикологии, этимологии, фразеологии, фольклористики. Иногда эвфемизм может состоять из одного слова, иногда из двух и более; он может представлять собой пословицу или поговорку, устойчивый словесный комплекс и открытое сочетание слов, способное к валентности. Не случайно авторитетные ученые в своих научных трудах уделяли и продолжают уделять внимание этому языковому пласту: А.А. Реформатский, Р. А. Будагов, Л.А. Булаховкий, А.М. Кацев, Ж. Марузо, С.И. Ожегов. Прочно занимает свое место эвфемизм во многих словарях и справочниках. Но интерпретируется этот термин по-разному.
Большая Советская энциклопедия пишет: «Эвфемизм - замена грубых слов или выражений более мягкими». А Толковый словарь русского языка С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой констатирует:
«Эвфемизм (от греч. euphemia - воздержание) -слово или выражение, заменяющее другое, неудобное для данной обстановки или грубое, непристойное, напр. «уснул последним сном» вместо «умер», «неумен» вместо «глуп» и т.д.
Появление в речи людей эвфемизмов восходит к глубокой древности. По мнению Л.А. Була-ховского, эвфемизмы появились тогда, когда страх вдохновлял человека, являясь стимулом действия, - это была эпоха космического ужаса.
В ту пору человек стремился избегать контактов с определенными реальностями, что, однако, было неизбежно. Наиболее распространенное в какой-либо местности животное, от которого зависело пропитание, приобретало сакральный статус. И поскольку слово для первобытного человека - то же самое, что и вещь, только переименованная, необходимым оказывается также не называть тот жуткий предмет, на который упало «табу». Вот почему этому предмету дают другое наименование, упоминая о первом в замаскированной и косвенной форме.
Уже античным авторам было известно доминирующее свойство эвфемизмов - их позитивность; об этом, в частности, шла речь в учении об эвфонии, которое восходит еще к V веку. О благозвучных и неблагозвучных звуках, о красоте слов писали Гиппий, Демокрит, Платон, Аристотель. Теофраст, разрабатывая учение о красоте слов, выделял три критерия эвфонии: акустическую, зрительную, смысловую стороны.
В XVI веке Шекспир внес свой вклад в развитие эвфемизмов. Он внедрил целый арсенал сексуальных намеков в каждый монолог драмы или сонета. В то время аристократы разрабатывали свой придворный язык с характерным для него иносказанием и многословием, или, другими словами, «хождением вокруг да около». Этот стиль был известен как эвфуизм (напыщенный стиль).
В начале 1580-х годов писатель Джордж Блаунт употребил в английском языке термин «эвфемизм», определяя его как «положительное и добропорядочное толкование плохого слова». В то время аристократия создавала новый язык, представители средних классов были также консервативны и тщательно остерегались прямых обозначений секса, бога, смерти и выделительных функций, фактически всего, за исключением денег.
В современном языкознании по отношению к запретным словам употребляется термин «табу», по отношению к соответствующим им разрешенным словам-заменам - термин «эвфемизм». Но вопрос о табу-эвфемизмах находится в стадии активной разработки, поэтому исследователи предлагают различные подходы к изучению эвфемизмов и различные термины.
При изучении вопроса о табу и соотношении табу и эвфемизмов все многообразие определений можно свести к двум принципиально различным типам.
Одни ученые (Н.М. Шанский, Р.А. Будагов и др.) употребляют термин «табу» лишь по отношению к запретам, налагающимся на различные слова у первобытных народов. По всей видимости, данная группа ученых не учитывала тот факт, что в более поздние эпохи при сохранении религиозных табу появились иные причины для употребления эвфемистических замен, сфера применения которых заметно расширилась. К эвфемизмам в речи стали прибегать в том случае, когда из чувства стыда или приличия хотели избежать употребления непосредственного «недозволенного» выражения, ибо эвфемистические формулировки позволяют говорить о сферах, доступ в которые закрыт неписаными, но, тем не менее, строго соблюдаемыми правилами «моральной цензуры». Причем речь может идти не только об отрицательных объектах, но и о явлениях, которые нельзя однозначно причислить к разряду негативных. Употребление эвфемизма также может служить фундаментом для развития значения, например, немецкий эвфемизм религиозного содержания der Himmelfahrt, обозначающий вознесение Христа на небо (букв. «небесная поездка»), может в более широком смысле обозначать высшую степень восторга человека по какому-либо поводу, к примеру - большой успех в работе, крупный выигрыш и т.д.
Другие ученые (такие, как А.А. Реформатский, Л.А. Булаховский, А.В. Александров и др.)
понимают табу шире - как всякий словесный запрет, словесный запрет вообще, безотносительно к той или иной ступени развития общества.
Причины употребления эвфемизмов могут быть различными:
а) Ужас перед явлениями природы в древние времена. Для этого типа выражений употребительны также термины «табу» и «слова-табу». Самые известные слова-табу в германских языках носят религиозный и антирелигиозный характер: это обозначение бога, сатаны, черта: Gottseibeiuns, der Bose, der Schwanze, der Versucher.
В северной Европе боялись медведя и старались не называть его имя, чтобы не вызвать его. Табу-слово „bero“ означает «бурый, коричневый».
б) Чувство такта в неприятных ситуациях. Эвфемизмы преследуют в данном случае цель украсить сущность: verschneiden, einschlafen, die Augen schlieften вместо «умереть», Unwohl sein, Unpasslichkeit вместо «болезнь».
в) Жеманность: Freundin вместо «любовница», in anderen Umstande sein вместо «быть беременной», ein Verhaltnis haben вместо «иметь любовные отношения».
г) Вежливость, дружелюбие, шутка, ирония: stark вместо «толстый», Zweitfrisur вместо «парик», „dritte Zahne“ вместо «искусственная челюсть».
От упомянутых эвфемизмов следует отличать эвфемизмы в общественно-политической жизни, чье назначение состоит в том, чтобы улучшить истинное положение вещей. Этому служат позитивные оценочные компоненты, которые объединяют такие образования, как Nachlassen der Konjunktur, konjunkturelle Ruckgang вместо «экономический кризис», Sozialarbeit, Sozialdienst вместо «уход за неимущими», Nullarbeit, Gesundstrumpfen вместо «безработица», «быть безработным».
Эвфемизмы появляются в каждом языке в ответ на какие-либо события, происходящие в обществе. Они создаются носителями языка во все времена, и порой их появление можно точно датировать. Например, русское выражение «швед под Полтавой» - ясно указывает на поражение шведского войска короля Карла под городом Полтава. Второй пример - немецкое выражение “nach Kanossa gehen“. Каносса - замок в Италии. Германский король Генрих в одежде кающегося грешника простоял три дня под воротами замка, добиваясь приема римским папой. Это
был обдуманный политический ход, но с тех пор выражение «ходить в Каноссу» обозначает крайнюю степень унижения. В ответ на создание Сервантесом великого романа «Дон Кихот» появилось выражение «ein Kampf gegen Windmuhlen» -донкихотство (букв. «борьба с ветряными мельницами»). Таких примеров можно привести несколько:
er ist uber den Groften Teich gegangen - он эмигрировал за океан (букв. «он перешел большой пруд»);
ein falscher Wilhelm - накладные волосы(букв. «фальшивый Вильгельм»);
die Leibeigenschaft - крепостное право (букв. «собственность тел»).
Эвфемизмы переходят из страны в страну, распространяясь во всех языках, иногда с переводом, иногда в транскрипции оригинала. Например, магазины подержанных вещей и в Германии и в России называются по-английски - Second hand, т.к. впервые они появились в Англии.
Представляется необходимым остановиться на том, к какому же стилю относятся эвфемизмы.
А.М. Кацев считает, что «учет стилевой дифференциации при эвфемии совершенно обязателен», что разные с точки зрения стиля лексические пласты имеют разный удельный вес в общей массе эвфемизмов, и выделяет три основные группы:
а) Стилистически завышенная лексика. Эту группу удобно назвать джентелизмами, которые приукрашивают и облагораживают неприличное, отталкивающее, страшное. Эта группа эвфемизмов ограничена тематически, ибо они встречаются не во всех понятийных сферах. Наиболее широко они представлены в сферах «сверхъестественные силы» и «смерть», например, для замены слова «Бог» (Gott): der Ewige, der Himmlische, der Weltlenker; эвфемистические замены для слова «дьявол, черт» (der Teufel): Niemand, der Schwarze, der Verderber, der Versucher; эвфемистические замены для слова «умереть» (sterben): abberufen werden,erbleichen.
б) Стилистически нейтральная лексика, для которой А.М. Кацев предлагает термин «нейтра-лизмы». Это слова с нулевой, т.е. нейтральной экспрессивной окраской: sich erleichtern - облегчиться, die Meinungsverschiedenheit - ссора. К эвфемизмам нейтрального стиля относится большая часть книжной лексики, которая не имеет высокой стилевой тональности. Эвфемизмы ней-
трального стиля являются ядром эвфемистической лексики и отличаются высоким уровнем употребительности.
в) Стилистически сниженная лексика. Здесь форма обозначения сопровождается качеством, противоположным благозвучности, декоративности. Грубоватая форма способствует ассоциациям с денотатами нейтрального или даже негативного свойства, принадлежащим к сфере, не затрагиваемой табуированием (Кацев А.М.). Это эвфемизмы, принадлежащие к разговорному и просторечному пласту лексики с экспрессивной окраской сниженности: der Allerwerteste -ягодица, der Druck - укол наркотика.
Как отмечалось выше, табу могут существовать в любую эпоху, независимо от ступени развития, культурного уровня и социальной принадлежности, и, соответственно, могут принадлежать всем стилям. Несмотря на различия, между стилями существуют переходные области с менее четкими границами, чья принадлежность к тому или иному стилю может трактоваться по-разному.
Итак, явление эвфемии представляется более сложным, чем это предполагается его традиционным определением, а механизмы создания эвфемизмов отражают все богатство номинативных средств языка, подчиненных в этом случае решению чисто социальной, а точнее, этикетной задачи. Само разнообразие социальных мотивов, по которым то или иное слово на том или ином этапе может считаться неприемлемым, требует и разнообразия эвфемизмов, содержащих в одном случае более прозрачный, в других менее прозрачный намек на то, что не подлежит называнию; эвфемизмов, позволяющих или не позволяющих с их помощью выразить отношение к тому, что они вуалируют. Вполне естественно, что для решения столь многообразных номинативных задач требуются соответствующие языковые средства.
Следует сказать и о сферах употребления эвфемизмов.
Обращаясь к теме «эвфемизмы», исследователь вынужден привлекать к анализу не только эвфемистические выражения, но и тот социально-культурный и языковой фон, на котором возникает нужда в эвфемизмах. Для полноты картины приходится упоминать такие реалии и такую лексику, которые обычно находятся вне поля зрения языковедов. Как у носителя литературного языка и просто культурного человека, следую-
щего определенным культурным нормам, эти слова и у самого исследователя могут вызвать внутренне неприятие и даже протест, однако в качестве беспристрастного наблюдателя, фиксирующего все, что происходит в языке, он обязан изучать и такого рода «неприятные факты».
В современной русской речи достаточно отчетливо проявляются две противоположные тенденции: к огрубению речи и к ее эвфемизации. На лексическом уровне огрубение выражается, в частности, в увеличении употребительности грубо-просторечных и жаргонных слов и выражений, причем даже с телеэкрана и в радиоэфире: «Президент отмазался от неприятного вопроса»; «Довольно вешать нам лапшу на уши!» Как метко выразилась З. Кестер-Тома, «непечатное» слово стало «печатным» (Koester-Thoma S.).
С другой стороны, появилось немало сравнительно новых выражений для называния, например, женщин определенного класса: женщина легкого поведения, падшая женщина, публичная женщина, жрица любви, ночная бабочка.
В отличие от обычной номинации эвфемизм обладает собственной спецификой. Речевой портрет языковой личности в значительной степени определяется богатством его лексикона. Именно он обеспечивает свободу и эффективность речевого поведения, способность полноценно воспринимать и перерабатывать поступающую в вербальной форме информацию. Порой именно по наличию в речи носителя языка эвфемизмов можно судить об уровне его культуры, образованности, отношении к людям. Не случайно академик Д.С. Лихачев использовал выражения «экология культуры», «нравственная экология»: «Экологию нельзя ограничивать только задачами сохранения природной биологической среды. Для жизни человека не менее важна среда, созданная культурой его предков, и им самим. Сохранение культурной среды - задача не менее существенная, чем сохранение окружающей природы» (Ду-нев А.И. и др.).
Как кажется, для процесса эвфемизации существенны следующие моменты:
1) оценка говорящим предмета речи как такового, прямое обозначение которого может быть квалифицировано - в данной социальной среде или конкретным адресатом - как грубость, резкость, неприличие и т.п.; по всей видимости, лишь определенные объекты, реалии, сферы человеческой деятельности и человеческих отношений могут вы-
зывать подобную оценку - другие с этой точки зрения «нейтральны»; поэтому эвфемизации подвергается не всякая речь, а речь, связанная с определенными темами и сферами деятельности;
2) подбор говорящим таких обозначений, которые не просто смягчают те или иные кажущиеся грубыми слова и выражения, а маскируют, вуалируют суть явления; это особенно видно на примере семантически расплывчатых медицинских терминов типа «новообразование» вместо пугающего «опухоль» или иноязычных - и потому не всем понятных - терминов типа «педикулез» вместо «вшивость» и т.п., а также в использовании слов с «диффузной» семантикой: известный, определенный, надлежащий, специальный и т.п. (см. об этом ниже);
3) зависимость употребления эвфемизма от контекста и от условий речи: чем жестче социальный контроль речевой ситуации и самоконтроль говорящим собственной речи, тем более вероятность появления эвфемизмов; и напротив, в слабо контролируемых речевых ситуациях и при высоком автоматизме речи (см. общение в семье, с друзьями и т.п.) эвфемизмам могут предпочитаться прямые обозначения, или дисфемизмы;
4) социальная обусловленность представления о том, что может быть эвфемизмом: то, что в одной социальной среде расценивается как эвфемизм, в другой может получать иные оценки.
Оценка говорящим того или иного предмета с точки зрения приличия I неприличия, грубости I вежливости обычно бывает ориентирована на определенные темы и сферы деятельности людей (или отношений между ними). Традиционно такими темами и сферами являются:
- некоторые физиологические процессы и состояния; ср.: ausleeren - испражняться, ich habe Durchfall - у меня расстройство желудка, der Abgang der Frucht - выкидыш;
- определенные части тела, связанные с телесным низом; объекты этого рода таковы, что и непрямое, эвфемистическое их обозначение в бытовой речи воспринимается большинством как не вполне приличное - ср.: der Allerwerteste -зад и мн. др.; среди медиков, как известно, для этих целей используется латынь;
- отношения между полами: имеется в виду физическая близость и т.п.: der Beischlaf, warmer Bruder;
- болезни: die Nase lauft - насморк, die Rose -рожа.
Темы смерти и похорон, если эти события актуальны (либо совпадают с моментом речи, либо отделены от него небольшим промежутком времени), вербализуются в речи исключительно с помощью эвфемизмов. Ср.: єг ist dahingegangen (он ушел туда), eine Einascherung (кремация), die Gedenkfeier (поминки). Эти сферы эвфемизации можно назвать личными: они касаются личной жизни и личности говорящего, адресата и третьих лиц.
Кроме того, явление эвфемизации наблюдается и в различных сферах социальной жизни человека и общества. Важно подчеркнуть, что в современных условиях наибольшее развитие получают как раз способы и средства эвфемизации, затрагивающие социально значимые темы, сферы деятельности человека, его отношений с другими людьми, с обществом, с властью.
Традиционной сферой, в которой активно употребляются эвфемистические средства выражения, является дипломатия. Совершенно очевидно, что те коммуникативные задачи, с которыми приходится иметь дело дипломатам и политикам, невозможно решить, используя лишь прямые номинации, обходясь без обиняков, намеков, недоговоренностей, камуфляжа, то есть без всего того, для выражения чего как бы и предназначены эвфемизмы. Примеры: der eiserne Vorhang -железный занавес, der Strohmann - подставное лицо.
Репрессивные действия власти: einstecken -упрятать в тюрьму, ein schweres Geschutz auffahren - пустить в ход тяжелую артиллерию.
Государственные и военные тайны и секреты, к числу которых относится производство оружия, определенных видов техники, социальный и численный состав учреждений (не только военных), профиль их работы и многое другое. Ср. примеры употребления слов: die blaue Bohnen - пули, eine braune Vergangenheit -нацистское прошлое.
Деятельность армии, разведки, милиции, уголовного розыска и некоторых других органов власти, действия которых не должны быть «на виду». Здесь в эвфемизмах используется даже лексика американских индейцев: das Kriegsbeil begraben -прекратить войну; а также библеизмы: zu Kreuze kriechen - явиться с повинной.
Понимание эвфемизма только как смягчающего средства или как способа избежать грубости более или менее удовлетворительно в отношении личных сфер эвфемизации. Но как только мы
начинаем касаться социальных сфер и разнообразных случаев эвфемизации той речи, которая обслуживает эти сферы, становятся очевидной недостаточность представления об эвфемизме как о простой замене грубого или неприличного слово более приемлемым (и для говорящего, и для адресата).
Основная цель, которая преследуется говорящими при использовании эвфемизмов в социальных и межличностных отношениях, - стремление избегать коммуникативных конфликтов и неудач, не создавать у собеседника ощущение коммуникативного дискомфорта.
Среди подвергающихся эвфемии слов преобладают лексемы с отвлеченной семантикой, формирующие у читателя максимально нейтральное, неопределенное представление о денотате. Широта семантики создает вуаль, прикрывающую негативную сущность явления, достигая этим желаемого прагматического эффекта. Между прагматикой и семантикой лексических единиц существует сложная диалектическая связь, своеобразная диффузия. Парадоксальной чертой эвфемизмов - семантических дериватов - является противоречие между их положительной прагматикой в контексте и отрицательной семантикой в системе языка.
Таким образом, мы можем констатировать следующее:
1. Эвфемизм - языковое явление, уходящее своими корнями в глубокую древность и свидетельствующее о появлении цивилизации в человеческом обществе.
2. Эвфемизм существует в различных сферах человеческого общения, выполняя различные функции: от смягчения непристойностей до шифрования военной и дипломатической тайны.
3. Эвфемизм как пласт лексики в настоящий момент активно исследуется и требует дальнейшей проработки.
4. Эвфемизм представляет собой художественный образ и является носителем народного сознания, проявляясь в речи носителей языка и в художественной литературе.
5. Эвфемизм существует в речи определенное время, затухая по мере привыкания к нему.
Библиографический список
1. Александров А.В. О терминах «табу» и «эвфемизмы» // 1ноземна фшология. Вып. 8. - Львов: Львовский ГУ, 1966. - С. 25-32.
2. Будагов Р.А. Филология и культура. - М.: Изд-во Московского ун-та, 1980. - С. 150-151.
3. Булаховский Л.А. Введение в языкознание. Ч. 2. - М.: Учпедгиз, 1953. - С. 179.
4. Галкина-Федорук Е.М., Горшкова К.В., Шанский Н.М. Современный русский язык. - М.: Учпедгиз, 1957. - С. 408.
5. Дунев А.И., Дыиарский М.Я., Кожевников А.Ю. и др. Русский язык и культура речи. -М.: Высшая школа, 2005. - С. 8.
5. Кацев А.М. Роль ассоциативности в эвфе-мии // Проблемы синхронного и диахронного описания германских языков. Межвузовский сборник. - Пятигорск, 1981. - С. 140-146.
6. Ожегов С.И., ШведоваН.Ю. Толковый словарь русского языка. - М.: Российская Академия наук, 2006. - С. 906.
7. Ольшанский И.Г., ГусеваА.Е. Лексикология современного немецкого языка. - М.: Дрофа, 2006. - С. 279.
8. Реформатский А.А. Введение в языковедение. - М.: Аспект Пресс, 2006. - С. 126.
9. СтепановаМ.Д., Чернышева И.И. Лексикология современного немецкого языка. - М.: Высшая школа, 1968. - С. 247.
10. Шанский Н.М. Лексикология современного русского языка. - М.: Просвещение, 1972. -С. 327.
11. Koester-Thoma S. Die Lexik der russischen Umgangssprache // Forschungsgeschichte und Darstellung. - Berlin: Humbolt-Universitat, 1996. -
S. 535.
12. Riesel E. Der Stil der deutschen Alltagsre-de. - M.: Высшая школа, 1964. - С. 255.
УДК 802.0-33
Стадульская Наталья Александровна
Пятигорский государственный лингвистический университет
ПРАГМАТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ИНДУСТРИАЛЬНЫХ БРЕНДОВ
Целью данной статьи является лингво-прагматическое описание особенности номинации индустриальных товарных знаков — прагматонимов, исследование их коммуникативных и фоносемантических задач в рамках рекламного дискурса. Актуальность данной работы определяется полученными результатами в области исследования вербальных прагматонимов, а именно промышленных брендов. В статье показано отличие индустриальных прагматонимов от потребительских.
Ключевые слова: номинация, прагматоним, бренд, прагматика, фоносемантика.
Названия для таких материалов, как, например, VELCRO, TEFLON, TYVEK,
. TREX и т.д. представляют собой триумф профессиональных знаний. Эти названия апеллируют к материалам, которые окружают нас в повседневном быту и которые являются «материалом нашей жизни», например, тканью, строительными материалами, покрытиями, различными веществами и т.д.
В статье анализируются названия материалов в основном в их прагматическом потенциале. В данном исследовании под прагматикой, объединив выводы многих исследователей, мы понимаем науку, изучающую язык с точки зрения использующего его человека, в аспекте отбора языковых единиц, ограничений на их употребление в социальном общении и эффекта воздействия на участников коммуникации. Здесь мы исследуем стратегии номинации товарных знаков, особенно остановимся на причудливых прагматонимах (т.е. на
таких словах, которые не зафиксированы ни в одном словаре) и обсудим важные тактики номинации подобных товаров, выделяя универсумы (то, что становится универсальным) и семантически ориентированные прагматонимы (т.е. определение семантики имени по отношению к названиям конкурирующих продуктов). Некоторые уже указанные названия, например NYLON и RAYON, были придуманы как родовые названия (т.е. как общее наименование материала, а не товарный знак), а другие, например CELLOPHANE и LINOLEUM, сначала были товарными знаками, а потом родовыми названиями. Но прагматически удачно созданное название товара является основой для разработки других отличительных брендов. Товарный знак, переходящий в родовое название, представляет собой пример наиболее эффективных названий товаров и услуг, потерявших свое актуальное значение вследствие бесконтрольного использования или не надлежащей юридической защиты.
