CC BY
109
Зарубежный опыт
Этническая смена автохтонов и их сегрегация. Неучтенные уроки Косова
А.В. Дмитриев, С. Миливоевич, С.Н. Зинев
Издавна на территории Балкан, обладающих геостратегическим значением, происходили важные этнические и демографические процессы. В период после Второй мировой войны они привели к существенным изменениям в этнодемог-рафической ситуации на территории Балкан, в т.ч. Косово и Метохии, что создало известную всем трагическую ситуацию. В этой связи попытаемся оценить ее последствия.
К истории косовской проблемы. До Второй мировой войны доли албанского и неалбанского населения в общей численности Автономного края Косово и Метохии (АК КиМ) являлись приблизительно одинаковыми. Об этом косвенно говорят статистические данные. Для этого региона был характерен заметный рост числа лиц, говорящих на сербском языке, с 26,0% — в 1921 г. до 32,6% — в 1931 г.; в то же время имело место относительное снижение численности тех, чьим родным языком являлся албанский: с 65,8% — в 1921 г. до 60,1% — в 1931 г. После поражения в войне против держав Антикоминтерновского пакта в 1941 г. югославские земли были разделены — Италии отошла Метохия и часть Косово, в то время как Косовско-Митровицкий, Подуевский и Вучитрнский срезы1, где находились месторождения свинцово-цинковых руд, оставались в оккупационной зоне Германии; Витина, Качаник, часть Гниланского среза и Сириничка-Жу-па в горах Шар-Планины отошли к Болгарии.
В самом начале войны сербское и черногорское население подвергалось организованному террору со стороны албанских качаков (мятежников, грабителей) и квислингов (предателей).
Историки считают, что в Косово и Метохии в период 1941-1944 гг. албанцы убили около 10 000 сербов. Общее число беженцев с территории Косова и Метохии составило около 100 000 сербов2.
Органы новой коммунистической власти, установленной уже после Второй мировой войны, продолжили политику прежних властей. Политические решения руководства Югославии вели к высокой степени самостоятельности Косова
1 Срез, административная единица Сербии (округа, как более крупные территориальные единицы, делятся на срезы).
2 Глишич В. Албанизация Косова и Метохии 1941-1945. Београд, 1991. С. 285.
и Метохии по отношению к государству. Предоставив территориальную автономию (31 декабря 1946 года была учреждена Автономная Косовско-Метохийс-кая область), коммунистическая власть фактически одобрила новую этнодемог-рафическую структуру, начавшуюся складываться в предыдущую эпоху. В итоге после Второй мировой войны на территории Косова и Метохии «осело» около 300 000 албанцев.
Демографические особенности. Общей тенденцией в демографических процессах во второй половине XX века как в Югославии, так и в Европе было постоянное замедление демографического прироста. В промежутках между 1948 и 1953 гг., а также между 1980 и 1987 гг. коэффициент демографического прироста на территории Югославии приблизился к нулю. При этом в Косове и Метохии в отличие от остальной части Югославии средний коэффициент роста населения колебался в пределах 2,0 и 2,5%.
В послевоенный период рождаемость в Косове и Метохии по сравнению с остальной частью СФРЮ резко возросла. С 1950 года по 1983 год численность населения Югославии увеличилась на 39%, а населения СР Сербии — на 41%, в то время как численность населения Косова и Метохии увеличилась на 110%. Доля естественного прироста населения Косова по сравнению с Республикой Сербия в 1950 году составила 20,4%, в то время как доля в приросте населения Югославии составила 7,9%. К 1983 году прирост населения в Косове и Метохии составил 62,8%, и соответственно до 25,9% к приросту населения в целом по Югославии. Рост населения Югославии в то время начинает серьезно зависеть от прироста населения в Косове.
Воздействие других факторов. Причинами высокого уровня рождаемости албанского населения явились различные факторы: демографические, экономические, социальные, этнические, политические... Нормы обычного права в Косове и Метохии сохранились и при социализме. Социальная среда способствовала сохранению элементов традиционного общества: родо-племенных общин; обычного права, в котором для обретения и защиты частных прав в залог дается жизнь; кровной мести в качестве регулятора взаимоотношений; замкнутости людей в пределах дома, дом в братстве, братства в племенах, сакрализации патриархального господства34.
Контроль за рождаемостью в браках в Автономном крае КиМ был исключительно низок. Руководство Югославии не осознавало в качестве угрозы национальной целостности и государственному суверенитету проблему высокого уровня воспроизводства албанского населения в АК КиМ и будущего этнического доминирования албанцев в данном регионе Югославии.
Демографический взрыв в среде албанцев Косова и Метохии начался с 60-х годов. Именно с этого времени происходит усиление сецессионисткого движения, в основу идеологии и стратегии которого был заложен тезис об окончательном освоении территории Косова и Метохии путем высокого биологического воспроизводства одного этноса.
3 Милу тин Джуричич. О каменит правных об иг а) а албанаца. Косово-метохи^ски зборник 1. Београд, 1990. С. 322.
4 Там же. С. 322.
Результаты переписей населения после Второй мировой войны свидетельствуют о наличии большой воспроизводственной диспропорции между сербами и албанцами. Число албанцев, составившее по первой послевоенной переписи в 1948 году 463 742 человека, уже в 1981 году возросло до 1 226 736 человек. Согласно статистическим данным, в 1991 году (тогда албанское население отказалось от участия в переписи) в Косове и Метохии проживало около 1 596 072 албанцев.
Высокий естественный прирост албанцев в Косове и Метохии при слабой подвижности албанского населения представлял собой фон, на котором происходила миграции сербов и черногорцев.
Политические последствия. Стихийность демографических процессов свидетельствовала только о том, что отсутствовали управленческие действия со стороны государства, которые бы смягчили возрастающие диспропорции внутри общества в Косове и Метохии, а тем самим и внутри всей страны. Исследование процессов, представляющих собой один из самых специфичных парадоксов современного демографического развития, требовало прогнозирования их политико-цивилизационных последствий. В обществе, в основу которого была заложена политическая модель социалистического самоуправления и которое не приложило никаких усилий, направленных на управление демографическими процессами в государстве, сохранялась традиционная модель биологического воспроизводства албанского населения, характеризовавшаяся высокой рождаемостью. При этом официальные коммунистические органы власти де-факто поощряли демографическую экспансию албанского населения. Процесс выселения сербов и черногорцев из Косова и Метохии и миграционное перемещение албанского населения привели к этнической смене одной популяции на другую и полному захвату сербской исторической государственной территории. Этот процесс оказался практически завершен после окончания войны в Косове и Метохии в 1999 году и ввода международных войск за счет изгнания более чем 250 000 человек (сербов, черногорцев, ромов, т.е. цыган, а также хорватов, мусульман, горанцев и пр.) частями Освободительной армии Косова. Таким образом, этническая гомогенизация территории АК КиМ завершилась.
Культурные последствия. Наряду с физическим захватом территории проводилась и своеобразная культурная сегрегация населения. Сегрегация была материальной (поругание и разрушение сербских святынь, монастырей, церквей и кладбищ и материальное уничтожение следов существования сербов) и духовной (вытесняли сербскую литературу, традиции, историю, навязывались только албанская литература, история и этничность). Такие процессы продолжались и после организации протектората над Косовом и Метохией, когда в присутствии международных войск было уничтожено около 154 сербских святынь и иных объектов. Уничтожение сербского культурного наследия, геттоизация и сегрегация населения по этнической принадлежности стало неоспоримым фактом.
Последствия противоположных этнических и демографических процессов в конечном итоге способствовали политическим изменениям и сводились к полному политическому завоеванию албанским этносом территории Косова и Метохии, до которого имел место передел собственности (квартиры, дома, земля) за счет их захвата либо выкупа у сербов и черногорцев.
Будущее Косова и Метохии оказалось весьма непредсказуемым. Малочисленное сербское и иное неалбанское население, подвергающееся преследованию и ассимиляции, сведенное в рамки этнических островов в море албанского населения, ныне отстаивает не только свою национальную, культурную и религиозную идентичность, но и физическое существование. Политика этнической и религиозной дискриминации, проводимая этносом, обладающим большей численностью над лицами, принадлежащими иным, малочисленным этническим общинам, надолго прервала их взаимное культурное и любое иное общение.
Международно-правовой аспект признания Косова
С точки зрения влияния на политику на макроуровне независимость Косова косвенно может послужить катализатором ирредентистских движений в любой части земли. Прецедент Косова способен «взорвать» любое многонациональное государство. Добившись независимости Косова, Соединенные Штаты Америки получили возможность в одностороннем порядке перекраивать границы современного мира, установленные после 1945 г.
Самоопределение Косова и Метохии не выглядит бесспорным с точки зрения международного права5. Обретенная независимость Косова и Метохии нарушила гибкий баланс, существовавший в международном праве — между правом наций на самоопределение и принципом территориальной целостности. Существовал негласный, но при этом соблюдавшийся строго примат принципа территориальной целостности государств. Это позволяло обеспечивать относительную стабильность и нерушимость границ национальных государств после Второй мировой войны. История XX столетия показала, что принцип территориальной целостности выступал в качестве приоритетного в международном праве6. Однако международно-правовые акты, принятые в XX веке, сохранили коллизию между принципом территориальной целостности и правом наций на самоопределение7. Эта коллизия и послужила формальным поводом к появлению «косовского прецедента». С другой стороны, если рассмотреть косовский прецедент с позиций концепции «нового Средневековья»8, то косовская независимость в некоторой степени возвращает значимость для Европы не национальной идентичности, а локальной, которая характерна скорее для средневековой Европы. Косово как локальный центр силы, бросив вызов Сербии и победив, фактически запустило в Европе процессы децентрализации и денационализации, которые ранее были свойственны в основном для стран третьего мира (Колумбия, Сомали и др.).
Рассматривая последствия обретения независимости Косова и Метохией на мезоуровне мировой политики, отметим, что благодаря США в центре Европы образовался анклав, который оказывает дестабилизирующее влияние
5 Косово, США готовят изменение резолюции 1244 URL <http://www.inosmi.ru/europe/ 20100506/159760324.Мт1>.
6 Зинев С.Н. Косовская независимость и этнополитические конфликты на Кавказе // Этнические проблемы современности. Выпуск XIII. Ставрополь, 2008. С. 39-47.
7 Там же.
8 Мирский Г. Возврат в Средневековье? // Россия в глобальной политике. № 5. 2006. URL <Ы*р:// www.g1oba1affairs.ru/numbers/22/6336.htm1>.
на сопредельные территории. Это связано с тем, что основу экономики данной территории составляют отсталое сельское хозяйство и транзит наркотиков из Афганистана и стран Средней Азии в Западную Европу9.
Вместе с тем ЕС и США опасаются усиления российского влияния в Европе, символом чего стало бы сохранение Косова и Метохии в составе Сербии. США и ЕС, «создавая» новое государственное образование, руководствовались представлением о том, что необходимо лишить Россию ее последнего союзника в Европе — Сербии.
Если рассматривать косовский прецедент с позиций его влияния на микроуровень мировой политики, то констатируем, что косовары «получили» от США не просто право и возможность на создание собственного государства — они получили свободу и независимость.
Наличие проблем в центре Европы — это инструмент давления США на не всегда сговорчивый, но уже претендующий на еще один центр силы Евросоюз.
С точки зрения обеспеченности природными ресурсами Косово — это богатейший регион Европы10. Поэтому США и Евросоюз весьма заинтересованы в усилении своего влияния на такой потенциально богатый рынок природных ископаемых.
Благодаря независимости Косова у США появится возможность для диверсификации транспортировок каспийской нефти и ослабления влияния России на Каспии.
Внешнеполитический аспект косовской независимости
Обретение независимости Косова и Метохии повлияло на российскую внешнюю политику в Европе. Произошло изменение отношения к России со стороны Сербии и Болгарии. Россия на протяжении нескольких веков была защитницей всех славянских народов Европы. В конце XX - начале XXI века Россия сознательно пошла на денонсацию данного статуса, принеся его в жертву либеральной идее. Несмотря на серьезное охлаждение к Сербии (Югославии) со стороны России в период нахождения во главе российского МИДа А. Козырева, Югославия, а затем и Сербия продолжала видеть в России своего единственного союзника в Европе. Однако после «гуманитарных бомбардировок» Белграда в 1999 г. вера в силу России в Сербии была поколеблена. После февраля 2008 г. авторитет России в Сербии (впрочем, как и в Болгарии) оказался подорван окончательно. Это произошло вследствие того, что российской дипломатии не удалось остановить усилия США по выходу Косова и Метохии из состава Сербии. Неслучайно, что не только Сербия, но и Болгария активизировали усилия по вступлению в Евросоюз. Результатом данных усилий стало членство Болгарии в ЕС с 1 января 2007 г. В итоге к концу первого десятилетия Россия фактически утратила статус «главного друга балканских славян» и возможность действенно влиять на ситуацию в Центральной и Юго-Восточной Европе.
С другой стороны, произошло окончательное закрепление за Россией статуса региональной державы. Россия утратила возможности влияния на меж-
9 Пономарева Е. Зачем Вашингтону Косово // Красная Звезда. 8 октября 2009 г.
10 Проект «Косово» // Коммерсант «Власть». № 7. 25.02.2008 г.
дународную политику не только в отдаленных уголках современного мира, но даже в относительно близкой Европе. При этом Россия по-прежнему входит в Ядерный клуб.
Независимость Косова и Метохии подтолкнула процесс разрешения длительных конфликтов на южных границах России. Подтверждением этому может служить война августа 2008 г., в ходе которой силовая попытка Грузии разрешить грузино-югоосетинский и грузино-абхазский конфликты привела к обострению отношений с Россией и фактически подтолкнула последнюю на признание независимости Абхазии и Южной Осетии. Таким образом, косовская независимость фактически дала старт процессу «балканизации» Кавказа.
Следствием признания независимости Абхазии и Южной Осетии Россией стал вопрос об уточнении российской позиции по статусу Нагорного Карабаха. Продолжительное время, после прекращения активной фазы боевых действий в 90-е гг. XX века на армяно-азербайджанской границе России удавалось сохранять стратегическую инициативу в вопросе урегулирования конфликта, осуществляя политику лавирования между Арменией и Азербайджаном.
В настоящее время ситуация начала изменяться. Уже с 2008 г. Азербайджан усилил милитаристскую риторику по вопросу урегулирования армяноазербайджанского конфликта. Армения активизировала дипломатические усилия — в течение 2009 года произошло 5 встреч между президентом Армении С. Саргсяном и премьер-министром Турции Т.Р. Эрдоганом. Однако эти встречи не следует трактовать как отказ со стороны Турции в поддержке своего давнего союзника в Закавказье — Азербайджана. Периодически возникающие боестолкновения в зоне конфликта и иллюзорное армяно-турецкое сближение ставят перед Азербайджаном задачу вернуть Турцию в круг государств-миро-творцев в Закавказье. Как известно, в настоящее время переговорный процесс протекает при посредничестве России, Франции и США. Турция пока остается не у дел. Поэтому азербайджанской стороне крайне важно переломить негативную для себя ситуацию и вернуться на прежние дипломатические позиции. Это становится актуальным, так как с 2009 г. наблюдается охлаждение во взаимоотношениях между США и Азербайджаном. При этом происходит усиление армяно-американских контактов.
Таким образом, российская дипломатия стоит перед очень серьезной дилеммой. Так, «проармянская» позиция России чревата утратой преференциальных возможностей доступа к нефтеносным месторождениям «Азери», «Чыраг» и «Гюнешли» в азербайджанском секторе Каспийского моря. Не стоит сбрасывать со счетов и наличие достаточно большой и увеличивающейся азербайджанской диаспоры в России, большая часть которой сосредоточена в Москве и Санкт-Петербурге и которая имеет немалое влияние в политике и экономике нашей страны. Важно помнить и тот факт, что возможный отказ России в поддержке Азербайджана чреват окончательным «разворотом» последнего лицом в сторону США и/или Турции, т.е. окончательным закреплением блока НАТО на наших южных рубежах.
Возможная «проазербайджанская» политика России также может привести к политическим издержкам. Во-первых, будет усилено давление со стороны армянской диаспоры не только в самой России, но и за ее пределами. Во-вторых,
Россия утратит военное присутствие в Закавказье (в этом случае военные базы России сохранятся только в Абхазии и Южной Осетии).
Очевидно, что в случае поддержки любой из сторон Россия оказывается в проигрышной ситуации. Поэтому на современном этапе российской дипломатии крайне важно «сохранить лицо», избегая открытой поддержки одной из сторон конфликта.
Косовская независимость, а также признание Россией независимости Абхазии и Южной Осетии привлекли внимание к проблеме приднестровского урегулирования. Население Приднестровья с большим воодушевлением восприняло признание независимости Косова и Метохии11, так как косовский прецедент открывал перед Приднестровской Молдавской Республикой (ПМР) новые возможности на пути обретения полной независимости. Российская Федерация выступает одним из гарантов мира между Молдавией и непризнанной ПМР. Оптимизм приднестровцев еще более усилился после того, как Россией была признана независимость Абхазии и Южной Осетии12. Однако российская сторона не торопится к немедленному разрешению молдаво-приднестровского конфликта. Такое решение российской дипломатии продиктовано стремлением успокоить мировой политический истеблишмент и временно «заморозить» разрешение приднестровско-молдавского конфликта. Безусловно, это своевременный тактический ход, который, однако, вызовет недовольство и разочарование со стороны пророссийски настроенного населения ПМР.
Миграционные проблемы России. Авторы настоящей статьи исходят из тезиса о нарастании миграционно-исламского давления на Европу, включая Россию. Все более отчетливой становится и четко выраженная этническая структура миграционных потоков, что заметно видоизменяет полиэтнический состав принимающего населения европейских стран. Процесс этнической иммиграции сопровождается и постоянной эмиграцией из некоторых восточноевропейских государств и России, которая, в свою очередь, носит не только этнический характер, но и возрастной (молодежь), и профессиональный (образованные и подготовленные мигранты).
Основные потоки эмигрантов и иммигрантов слабо контролируются. Отчасти по этой причине наблюдается и разделение труда по сферам деятельности между этническими группами мигрантов.
На микроуровне ситуация, естественно, периодически обостряется. Население, обитающее рядом с границей «межцивилизационного разлома», может вести борьбу за влияние путем так называемых демографических войн: заселение, сначала в единичном, а затем и в массовых масштабах, земель, расположенных на «противоположных» территориях. Из-за своего превосходства в плодовитости они, составляя в начале процесса меньшинство среди местного населения, постепенно в течение 10-20 лет в корне могут изменить демографическую ситуацию в свою пользу. Далее вероятно вытеснение, в лучшем случае «мягкое», местных жителей. История многих наций, государств свидетельствует о давности и стандартности таких приемов. В современной Европе, о чем мы
11 Косово: создан прецедент? URL <http://www.tiras.ru/jeksperty/423-kosovo-sozdan-precedent.htm1>.
12 Там же.
подробно писали в первой части статьи, подобным способом освоения новых территорий в совершенстве овладели албанцы в Сербии (Косово и Метохия) и Македонии. На Северном Кавказе русские покидают некоторые территории Ставропольского и Краснодарского краев, некоторые северо-кавказские республики почти полностью потеряли русское население. Существуют известные проблемы и в обширных регионах Сибири и Дальнего Востока, граничащих с Китайской Народной Республикой. Есть несколько путей выхода из ситуации: заселение и обустройство южных и восточных границ России с целью ограничения иммиграции. Другое условие — заключение между Россией и странами СНГ и прилегающими к ней восточноевропейскими странами соглашения о реадмиссии, т.е. о принудительной высылке незаконных мигрантов. Таким образом, России в аспекте ее миграционной политики пора делать окончательный выбор. Пример заселения Косова албанцами не может до бесконечности оставаться без внимания.
Общая тенденция. Северо-Кавказский федеральный округ является самым уязвимым регионом с точки зрения воздействия внешних и внутренних мигрантов на местное русское население. Происходящие здесь массовые перемещения населения меняют этническую структуру региона, создают условия для роста преступности, вызывают социальную напряженность, реанимируют национализм. Отчасти поэтому в республиках заметно усилилась миграционная подвижность нетитульных национальностей, включая славянское население. Это особенно заметно в Чечне, Дагестане, Ингушетии. Кроме того, ситуация в значительной степени обостряется из-за реэмиграции населения ряда северокавказских национальностей, ранее проживавших вне своих национальногосударственных образований (наблюдалось прибытие осетин из Грузии в Северную Осетию).
Наиболее сложной проблемой для Северокавказского региона стала всеми замеченная миграция русского населения. Так, к началу XXI в. численность русских в этом регионе сократилась приблизительно на 500 тыс. человек, в то время как численность титульного населения республик возросла. Этому процессу помимо миграции способствовала и относительно высокая рождаемость у многих кавказских народов. Если до начала 1990-х гг. сокращение численности русских происходило в основном за счет их отъезда из республик Северного Кавказа, то в последующие годы этот процесс усилился в результате резкого сокращения их естественного воспроизводства. К концу XX в. средний возраст русских составлял примерно 40 лет, а титульных народов республик этого региона — 26-28 лет. Кроме того, становится все меньше молодых специалистов из разных регионов России, оканчивающих вузы Москвы, Санкт-Петербурга и других городов, которые желали бы приехать на работу в эти республики.
Исход русских из региона, однако, не может быть объяснен чисто демографическими причинами. Бегство русских, украинцев, белорусов, евреев и других, опасающихся за свою жизнь, было особенно заметно в Чечне и Ингушетии. Провозглашение независимости Чечни (1991), сопровождавшееся антирусской кампанией, начало войны, бомбардировки и обстрелы Грозного, привели к их массовому исходу из Республики. В Ингушетии причинами исхода стали опасения повторения чеченского сценария, а также осетино-ингушский конфликт (1992).
Несколько иная ситуация сложилась в Дагестане. Здесь причинами непре-кращающегося отъезда русских являются незавидное социально-экономическое положение республики, а также ухудшение политической обстановки. Уезжают в основном молодые люди, а остаются пожилые и пенсионеры. Попытки остановить отъезд русских из республики, предпринимающиеся властями (квоты в вузах, материальная помощь и т.д.), оказались малоэффективными.
В целом русское население, расселенное в основном в городах северокавказских республик, занимало второе место по численности, а в Адыгее и Карачаево-Черкесии даже первое. По результатам последней переписи населения, ситуация радикально изменилась.
Нынешний отток русских является фундаментальным проявлением и выражением процесса дерусификации Северного Кавказа. Причины — в экономическом кризисе, высокой межэтнической напряженности, отсутствии внятной национальной политики в стране и активно распространяющейся ксенофобии.
Исследование этнических особенностей миграционных процессов в северокавказских республиках показывает, что миграционный отток из республик обусловлен не только исходом русского населения. Отрицательное сальдо миграции сложилось и у многих титульных народов республик. В свою очередь, в большинстве соседних регионов равнинной части Юга России положительный миграционный поток сложился у чеченцев (Ставропольский край, Ростовская область, Волгоградская область и др.). Ставропольский исследователь В.С. Белозеров считает, что центр тяжести русских смещается в северо-западном направлении, подтверждая тот факт, что русские постепенно уходят с Кавказа. У даргинцев центр тяжести также смещается в этом же направлении, т.е. они, как и другие северокавказские народы, идут вслед за русскими, замещая их13.
Русское население, а также украинцы и белорусы превратили Северный Кавказ в развитый экономический регион с единой системой центрального управления, которая органично дополнилась традиционной самоорганизацией кавказских автохтонных народов. Но уже в ходе реформ 1980-1990-х гг. государственное устройство было коренным образом изменено — русское население региона восприняло эти изменения крайне болезненно, поскольку для русских именно государство по-прежнему выступает главным организующим центром, и это является их основной ментальной чертой.
Подрыв же основ централизованного государства, произошедший в начале 1990-х гг., означал большую самостоятельность субъектов Федерации, в первую очередь северокавказских республик. Суверенизация последних происходила на этнической основе, не оставив русскому населению сколько-нибудь серьезных шансов на удержание политического влияния.
Считается, что в первой половине 1990-х гг. значительно возросла политическая конкуренция различных этнических групп за доминирование в исполнительной, судебной и законодательной ветвях власти во всех республиках Северного Кавказа, которая реально закончилась в пользу титульных народов, что нашло отражение в новой государственной символике. Процесс монополизации республиканской власти отдельными этническими группами сопровождался
13 Горные страны: расселение, этнодемографические и геополитические процессы: геоинформаци-онный мониторинг. М., Ставрополь, 2005. С. 64.
острой конкуренцией и противодействием других групп. Как правило, русские в этом противостоянии практически не участвовали. Единство Северокавказского региона было нарушено, поскольку ранее его основу составляли вертикаль центральной государственной власти, партийное единство номенклатуры, ведомственное подчинение администрации промышленных предприятий. Кроме того, русских перестали назначать на вторые должности в управленческой системе. Такие изменения привели к потере их политического статуса, что стало немаловажной причиной их исхода. Федеральный центр сделал крупную ошибку, забыв, что русское население (а также украинцы и белорусы) всегда выступало не просто проводником, но исполнителем стратегии центра.
Положение усугубилось тем, что в борьбе за удержание приобретенной власти этнические элиты постоянно поднимают «русский вопрос» с целью установить иерархию национальных общностей, разделенных по единственному признаку: «наверху» обязательно должен быть титульный этнос. В такой ситуации русские не могут сделать политической карьеры, хотя известны случаи, когда русский назначается из Москвы или занимает свой пост в результате компромисса или политического торга. Проблему усложняет еще и то, что усиленная исламизация региона выводит русских на другую сторону цивилизационного разлома, ставит под вопрос существующие правовые нормы и ценности политической культуры. Самое легальное в сложных процессах, происходящих в этом регионе, — приписывание русским роли «имперской» нации. Впрочем, эти настроения республиканской элиты зачастую сменяются пониманием того факта, что без «чужаков» трудно решать любые местные проблемы, а без дотаций из федерального центра власть не удержать.
Сдача экономических позиций. Утверждение титульных этносов в системе властных отношений неизменно сопровождалось сдвигами в экономических отношениях. Характер этих изменений несколько отличался от процессов на общефедеральном уровне. Если повсеместная приватизация на территории России сопровождалась не только падением производства, но и резкой дифференциацией доходов по линии бедные - богатые, то на Кавказе она также привела к дифференциации на этнической основе.
Это проявлялось в первую очередь в смене руководства промышленными и сельскохозяйственными предприятиями: хозяйственники (в основном русские), имеющие достаточный опыт, квалификацию и образование, были сменены новыми собственниками — гордыми представителями титульного этноса, обычно не обладающими достаточными для управления знаниями и опытом.
Новая дирекция предприятий зачисляла своих сторонников, чаще всего на платной основе, на руководящие должности. Производство разваливалось, оборудование распродавалось.
Очевидно, что отток русского населения из республик Северного Кавказа во многом обусловлен и его исторической памятью, сохранившей события 1960-х гг., когда создавалась материально-техническая база региона при активном участии приезжих из русских, украинских, белорусских областей и только позднее были подготовлены и национальные кадры. В конкуренции на рынке труда в 1990-е гг. и позднее русские были просто обречены проигрывать и в сфере получения профессионального образования, и на экономическом поприще.
В этой сложной ситуации многие русские были разобщены и напуганы, стали искать поддержки у федерального центра, видя в нем единственного защитника их интересов. Часть русского населения стремится самоорганизоваться. Другая часть, смирившись с положением «второсортных» граждан, пытается приспособиться к новым реалиям. Но их конкурентоспособность в сравнении с «коренным» населением оказалась довольно низкой. Поэтому русским кажутся реальными лишь две возможности: либо жить в постоянно сужающемся культурном пространстве, терпеть ущемление прав, испытывать унижение на бытовом и служебном уровнях, бояться физических расправ, либо уехать в другие регионы, где, как они вполне осознают, их ждут большие трудности с жильем, адаптацией к местным сообществам, устройством на работу, получением образования и др.
Этносоциальная напряженность. Вытеснение русских с доминирующих позиций в экономической, политической и культурной сферах сопровождается этнической, социальной и психологической напряженностью, которая характеризуется высоким уровнем тревожности, фиксируемой в отдельных регионах. В целом русское население осознает факт понижения своего статуса и, естественно, ищет причины этого. Среди возможных вариантов ответа на вопрос о причинах потери русскими социальных позиций предполагаются следующие: этническое противостояние, экономические неурядицы, отсутствие перспектив, политика центра и некоторые другие. Под руководством известного ростовского социолога Г.С. Денисовой было проведено масштабное исследование мнения русского населения с целью выяснить иерархию этих причин (2002 г.).
Опрос показал, что население увязывает историческое пребывание русских на Северном Кавказе с решением государственных задач, а не только чисто экономических.
В то же время опрошенное русское население, проживающее в зонах меж этнического контакта, отметило в качестве особо уязвимой позиции свое экономическое положение. В целом отсутствие социальных перспектив осознается как важнейший мотив для выезда населения из данного региона.
Помимо обостряющихся межэтнических отношений в республиках Северного Кавказа в последнее время становится заметной активизация исламистских экстремистов, ставящих своей целью создание этнократического государства от Черного моря до Каспийского. Действия властей некоторых республик эксперты характеризуют как «театральные».
К возможным последствиям следует отнести то, что миграционный отток русского населения из республик Северного Кавказа становится основным фактором «выталкивания» «лиц кавказской национальности» из других регионов России в целом или из регионов пребывания масс мигрирующего русского населения. Это способствует усилению «кавказского синдрома», дистанцированию от представителей коренного населения Северного Кавказа жителей остальной части России. В перспективе все перечисленное выше в совокупности может привести к самым нежелательным последствиям для российской государственности.
Справедливости ради все же заметим, что проводить параллели между демографическими процессами в Сербии и России необходимо с существенными оговорками. Разумеется, с геополитической точки зрения ситуацию мож-
но рассмотреть как борьбу цивилизаций на линии их разлома. Можно также рассмотреть и схожесть некоторых политико-правовых проблем, с которыми сталкивались обе державы. Особенно заметны демографический и этнический компоненты конфликтов.
В то же время обнаруживаются и существенные отличия, поскольку проблемы чаще всего возникают в различных исторических условиях, в разных государствах. К тому же, если на Северном Кавказе в демографических процессах, включая миграцию, участвуют десятки различных этносов, то в Косово и Метохии речь в основном идет о взаимодействии двух: сербов и албанцев. Как бы то ни было, раны, нанесенные в ходе войн на Балканах в конце XX века, еще долго не заживут. Международное сообщество, если, конечно, такое существует, на-избежно столкнется со схожими проблемами и в других частях планеты.
Последствия для внутренней политики
В то же время перед Российской Федерацией после февраля 2008 г. открылись новые возможности. Игнорирование мнения России по косовской проблеме позволило менее «болезненно» осуществить операцию по принуждению Грузии к миру в августе 2008 г. и освободить руки в деле признания независимости Абхазии и Южной Осетии, что способствовало росту авторитета России в ряде регионов бывшего СССР. За постсоветское время это был, пожалуй, один из немногих внешнеполитических успехов Российской армии.
Поддержка дружественных народов Закавказья вызвала подъем патриотизма в России, хотя и временный, среди народов Северного Кавказа, которые этнически близки абхазам и южным осетинам, — черкесам, адыгейцам, кабардинцам, абазинам, шапсугам, осетинам. На определенном этапе это, безусловно, консолидировало российское общество.
Признание независимости Абхазии и Южной Осетии позволило России частично решить проблему базирования Черноморского флота (благодаря двустороннему соглашению 2009 года российская сторона получила возможность размещения своей военно-морской базы на территории Абхазии), благодаря чему можно констатировать усиление геополитического влияния России в бассейне Черного моря.
Негативные последствия для российской внутренней политики можно разделить на две группы: актуализированные проблемы (угрозы) и проблемы вероятностные (риски).
К первой группе следует отнести прежде всего латентный национализм на Юге России, который в настоящее время набирает силу в Дагестане, Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии, Адыгее. Формированию межкультурного диалога, единого цивилизационного пространства препятствуют различные факторы: деятельность внесистемной оппозиции; стремление и активные попытки (часто удачные) сведения любых проблем к межнациональным. Эти действия часто инициируются представителями неправительственных организаций, национально-культурных автономий. Декларируя благие цели («формирование толерантности», «межцивилизационный мир», «согласие»), некоторые из такого рода организаций реально лишь способствуют разрастанию и укрупнению проблем.
Так, например, с новой силой заявила о себе адыгская проблема. Суть ее заключается в следующем: Россия должна признать «геноцид адыгов» во время Кавказской войны XIX в.; адыги российского Кавказа имеют право на объединение в единый субъект Российской Федерации. Важно упомянуть весьма опасную для целостности России как государства идею создания Великой Чер-кесии14. Уместно провести аналогию с идеей создания Великой Албании. Данная идея вот уже более ста лет будоражит умы албанских политиков и интеллектуалов. При этом если в XX веке эта идея оказалась фактически «похороненной», то благодаря усилиям, предпринятым США, она вновь ожила в XXI веке. По аналогии с Великой Албанией проект «Великая Черкесия» предполагает объединение всех этносов, представляющих адыгский суперэтнос, в единое государство. Это не может не затронуть интересы различных государств, в которых проживают адыги. Однако в отличие от Европы, где благодаря американцам Великая Албания может стать реальностью, у России на Кавказе есть союзник и соперник в одном лице — Турция. Как известно, адыгская диаспора в Турции насчитывает до 470 тыс. человек15, поэтому Турция, с одной стороны, заинтересована в ослаблении влияния адыгского фактора в политике. С другой стороны, Турция желает усилить свое влияние на Юго-Востоке российского Кавказа, поэтому использует адыгскую диаспору в качестве инструмента воздействия на адыгские народы России.
Возрастающий рискогенный характер носит проблема информационного давления на Россию. Следствием этого может послужить новый виток сепаратизма и ирредентизма на Юге. Попытаемся пояснить данный тезис на примерах. В настоящее время в информационном пространстве, прежде всего через Интернет, внешнеполитическими противниками России активно проводится идея о возможной утрате Россией Кавказа. В сознание российских народов Кавказа внедряются идеи национальной исключительности и русофобии, с другой стороны, этническим русским внушаются идеи кавказофобии, тезис о ненужности Кавказа России, Кавказ — это обуза, которая препятствует настоящей модернизации нашего государства16.
Россия может «проиграть» Кавказ на информационном поле, как в свое время Сербия «проиграла» Косово. При этом существует одно очень важное отличие: на Кавказе, в отличие от Косово, уже сформирована общегражданская идентичность. Это важнейшее достижение, которое зафиксировано экспертами по результатам научных исследований17. Однако говорить о формировании единой цивилизационной идентичности не приходится. Поэтому признание данного факта оставляет геополитическим оппонентам России в Южном реги-
14 Матишов Г.Г., Батиев Л.В., Пащенко И.В. Атлас социально-политических проблем, угроз и рисков Юга России. Т. IV. Причины и обстоятельства роста напряженности, поиск путей стабилизации на Северном Кавказе: специальный выпуск / Г.Г. Матишов, Л.В. Батиев, И.В. Пащенко. Ростов-на-Дону: Издательство ЮНЦ РАН, 2009. С. 37.
15 Там же.
16 См., например, Флорин Д. Орешкин: выборы в Дербенте показали, что Москва не влияет на ситуацию в Дагестане URL <http://www.kavkaz-uzel.ru/articles/160924/>.
17 См., например, Авксентьев В.А. Кто я? Социокультурная идентификация молодежи Юга России // Молодежь перед цивилизационным выбором: на материалах Республики Молдова и Юга России: сборник научных статей. Выпуск I. Ставрополь Кишинев: Изд-во СГУ, 2009. С. 33-50.
оне шансы для действий в деле дальнейшей цивилизационной парциации народов региона. Кавказ может отделиться от России не только вследствие того, что большинство его жителей этого пожелают, а потому, что этого захотят русские, обработанные информационной пропагандой.
В целом, оценивая факт обретения независимости Косовым и Метохией в 2008 г. и его влияние на будущее России, следует отметить, что принцип территориальной целостности перестал выступать в качестве приоритетного в международном праве и мировой политике. В условиях роста национализма в современной России можно ожидать роста сепаратистских настроений на российском Кавказе. На примере Косова блоком НАТО был апробирован сценарий, который в настоящее время реализуется в разных уголках мира: дестабилизация государства посредством актуализации реальных или мнимых проблем; интернационализация разрешения существующих проблем; получение доступа к ресурсам государства-жертвы. Стратегически для устоев современной системы международных отношений косовский прецедент может сыграть роль мины замедленного действия — возможен «эффект домино», результатом которого станет неуправляемый «парад» суверенитетов в масштабах всего мира. Его итогом станет серьезная трансформация существующей политической карты мира.
Вместе с тем независимость Косова и Метохии окончательно закрепила утрату Россией той миссионерской и миротворческой роли в Европе, которую она играла в XIX-XX вв. Таким образом, можно констатировать сужение ареала социокультурного влияния России в Европе.
