CC BY
133
лектива сборника и его редколлегии, ответственного редактора профессора
Н.Л. Потаниной и, конечно, составителя и ведущего редактора этого издания профессора Л.В. Поляковой.
1. Роль художественной литературы в становлении личности школьника: Межвуз. сб. на-
уч. ст. / Под общей ред. JI.B. Поляковой. Тамбов: Изл-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 1996.
2. Там же. С. 9.
3. Баевский B.C. История русской поэзии
1730 - 1980. Компендиум. М.: Интерпракс, 1994.
ЭНЦИКЛОПЕДИЯ "СЛОВА О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ"
В.Г. Руделев
Rudelev V.G. The Encyclopedia of 'The Song of Igor’s Campaign'. The author reviews "The Encyclopedia of “The Song of Igor's Campaign", a unique five-volume guide to the greatest masterpiece of Russian literature.
Институт русской литературы Российской Академии Наук (Пушкинский Дом) устроил русскому народу обильный праздник, создав и выпустив Энциклопедию "Слова о полку Игореве" [1]. Я ничуть не убоюсь своей слишком художественной фразы, потому что маркой народа и его несомненной гордостью, радостью (и праздником!) являются хорошая академическая грамматика языка, объемный и свежий словарь и подробные описания (энциклопедии) всего, что мы знаем келейно и некелейно о выдающихся авторах
- лучших выразителях языка и духа народного.
Не буду говорить о том, как важно русскому человеку знать и любить "Слово", как актуально и набатно звучат сейчас многие призывы его безвестного Автора. Скажу лишь о том, что "Слово" мы знаем поверхностно, плохо, а может быть, и вовсе не знаем, если судить по ответам на экзаменах учеников и студентов. Энциклопедия "Слова" это наше незнание обнаруживает. Ну кто, например, из читавших "Слово" даже в подлиннике, знал, что ударение в имени Игорь в XII веке было не на первом, а на втором слоге, что оно было восходящим, громким, устойчивым и что этот факт, как и вся акцентологическая картина "Слова" был описан, благодаря работам профессора В.В. Колесова, еще в 1976 году. Говоря о супруге Игоря Ярославне, плача над ее "Плачем", мы даже и не думали об имени этой дивной русской женщины (в крещении она была Евфро-синьей) и не предполагали, что в 1185 го-
ду, во время похода Игоря на половцев, ей было совсем немного лет (некоторые полагают, что всего 16). И уж вовсе удивительным оказывается то, что "Слово" - не простой плод вдохновенных сочинительств, а нечто выстраданное, имеющее истоки в далеких веках (песни Бояна, Ходыны) и повторения в последующих ("Задонщина").
Вот здесь как раз самое время сказать о том деликатном терпении, с которым относятся основные авторы Энциклопедии и ее маститые редакторы (покойный Л .А. Дмитриев, академик Д.С. Лихачев, ответственный редактор О.В. Творогов и другие) к различным утверждениям, противоречащим наиболее устойчивым и традиционным знаниям, на коих держится фундамент науки о "Слове". В энциклопедии даны статьи не только об известных ортодоксальных "словистах" В.П. Адриа-новой-Перетц, Л.А. Дмитриеве, И.Г. Доб-родомове, И.П. Еремине, С.И. Коткове, Д.С. Лихачеве, В.В. Нимчуке, А.М. Панченко, А.М. Робинсоне, Б.А. Рыбакове, Л.И. Сазоновой, О.В. Творогове и иных, трудами которых создан банк основных идей, касающихся этого бессмертного произведения. Объективно и спокойно изложены в Энциклопедии взгляды французского филолога А. Мазона (1881 - 1967) и нашего соотечественника A.A. Зимина (1920 - 1980), считавших "Слово" подделкой, произведением XVIII века, построенным на "Задонщине". Менее сдержанно, но, впрочем, вполне объективно описаны взгляды казахского исследователя и поэта
О. Сулейменова, которого изрядно и без-
жалостно критиковали в 70-е годы за попытку представить текст "Слова" как преобразование "тюркского" протографа. Представлен в Энциклопедии и "мятежный" исследователь А.Л. Никитин, назвавший в конце 70-х годов "Слово" памятником не XII, а XI века, созданным по "матрицам" Бояна, на основе, в частности, его песни о Нежатиной Ниве. В Энциклопедии представлены отдельными статьями Л.Н. Гумилев (1912 - 1992), вовсе уж нестандартно мыслящий ученый, и никем не признанный профессор А.И. Никифоров (1893 - 1942), обнаруживший в "Слове" былинную ритмику и все иные атрибуты народных песен. Докторская диссертация А.И. Никифорова "Слово о полку Игореве"
- былина XII века" так и осталась в рукописи, и это свидетельствует о слишком ревностном отношении ведущих "сло-вистов" ко многому, что выглядит не так, как, с их точки зрения, должно выглядеть. Представлено отдельными статьями немало исследователей-провинциалов, в числе которых я с удовольствием отметил для себя имя незабвенного Б.Н. Двинянинова (его газетные статьи и статьи о нем поэта С.Е. Бирюкова сделали тамбовскую неяркую прессу известной очень широко и далеко за пределами России). Некоторые наши тамбовские авторы (например, автор настоящей рецензии) упомянуты не в отдельных статьях, а в обзорах (и опять-таки на основе скромных газетных сообщений в городе Тамбове).
В целом Энциклопедия отражает систему взглядов на "Слово" как прозаический, к тому же письменный памятник XII века высочайшей художественной силы и непревзойденного воздействия на читателя. Это памятник (сам по себе - энциклопедия), в котором блестяще отражена история русского народа (диапазоном в несколько веков!), описаны культура, обычаи и - вера. Конечно, "Слово" отражает славянское "язычество" (попытки увидеть в именах Дажьбога, Срибога и Хорса ипостаси христианской Троицы, того же Трояна, в этом коллективном труде не отражены; точно так же не упомянуты стремления некоторых современных авторов увидеть в именах Карна, Жля, Дева Обида образ Богородицы Всех Скорбящих Радостей или Оранты)*.
См.: В. Руделев. Воспоминания о Черной земле: Истории слов, имен и народов [2]. Видимо, упомянутая книга осталась авторскому коллективу Энциклопедии неизвестной, тем более, что компьютерная верстка рецензируемого труда была сделана уже в 1992 году.
Конечно, Энциклопедия в основном отражает взгляд на славянство и Русь как на популяции, историческая миссия которых выше аналогичной судьбы, допустим, тех же половцев. Разумеется, отстаивается мысль о половцах как о кочевниках, язычниках и, несомненно, тюрках. Энциклопедия считает уже созданный корпус исследований о "Слове" незыблемым; безусловно принимается лишь то, что не противоречит общепринятым рассуждениям.
В этом смысле удивительно органичны и в то же время нестандартны новаторские работы В.В. Колесова, вошедшие в Энциклопедию целым радом статей, в числе которых наиболее важны статьи об ударении, о языке "Слова" и о его ритмике (также и поэтических фигурах). "Внедрение", как теперь говорят, открытий В.В. Колесова в практику преподавания русской литературы и истории русского языка принесет, очевидно, добрые плоды, приблизит древний памятник к "сему времени" (термин "Слова"). До сих пор, скажем прямо, этого не было, и большинство русских людей постигало "Слово" не по исконному (пусть даже искаженному временем) тексту, а по переводам. В Энциклопедии, кстати, дан весьма полный список переводчиков "Слова" на русский язык (это с русского-то на русский!): здесь и В.А. Жуковский, и А.Н. Майков, и К.Д. Бальмонт, и H.A. Заболоцкий; высоко оценены переводы "Слова", сделанные И.И. Шкляревским и
С.В. Ботвинником; новые переводчики "Слова" А. Чернов и А. Комлев - не только поэты, но еще и исследователи древнего памятника - им посвящены отдельные статьи в Энциклопедии именно как исследователям.
Можно бесконечно долго говорить о большинстве статей Энциклопедии "Слова", о научной содержательности основных ее положений, о библиографической насыщенности, о тщательности подачи материала и даже об идейной направленности всего ее содержания, что в наше время очень важно. Можно найти в Энциклопедии некоторое число недостатков (допустим, сравнивая ее с трудом одиночки М.Г. Булахова, выпустившего нечто подобное в Минске еще в 1989 году). В отличие от рецензируемого труда, книга М.Г. Булахова снабжена массой ценных репродукций, портретов; ее язык более демократичен, чем язык Энциклопедии. Можно отметить некие странности, обнаруженные мною в рецензируемом труде: допустим, нежелание авторов подать отдельной статьей описание жизни одного из
самых блестящих русских героев XI века Тьмутараканского князя Мстислава Владимировича (умер в 1036 году); нет в Энциклопедии статьи о юной героине "Слова" Свободе Кончаковне, дочери хана Кончака; не представлен в качестве героя некий пытец (то есть колдун) Горазд. И так далее.
Но моя задача заключается не в перечне недостатков рецензируемой Энциклопедии: все они забываются, как только представишь, какое облегчение исследователям "Слова" дает Энциклопедия своим сводом выстраданных рассуждений, обилием упомянутых трудов, имен, фактов, даже моделью поисков и постановкой еще не решенных проблем. Я хотел бы перечислить те задачи изучения "Слова", которые мне сейчас кажутся наиболее важными и уже частично решенными (но это не нашло отражения в статьях Энциклопедии "Слова").
1. Следует более внимательно и терпеливо изучить все доводы в пользу поэтического жанра "Слова" (А.И. Никифоров и другие), в пользу его принципиально неписьменного характера. Письменная фиксация "Слова", превращение его из "былины XII века или особого вида устной поэзии" в письменный текст - это предмет особых рассмотрений, тоже, кстати, интересный и поучительный*.
2. Следует, как это ни трудно, признать, что вся теория "Слова", касающаяся полемики его Автора с Бояном, построена на недоразумении и должна быть пересмотрена. Суть в том, что переписчики "Слова" не поняли смысла соединительного союза
а, приняли его за противительный , синонимичный союзу но и потому во фразе "а по замышлению Бояню", то есть "и по замышлению Бояню", вставили отрицание но. Такие искажения фраз "Слова" позднейшими переписчиками (все касается только союза а!) встречаются и в иных местах памятника: "ищучи себе чти а князю"; "дети Бусови кликомъ поля прегоро-диша а чърлеными щиты"; а в самом конце текста - ключевая фраза: "Княземъ слава а дружине. Аминь." - и даже она была осмыслена не сразу!
3. Следует пересмотреть сумму постулатов о древнем (до X века) язычестве у славян и об отражении этого язычества в "Слове": имена Хорса, Дажь-Бога, Стри-
* Здесь я с огорчением отмечаю то, что авторам Энциклопедии не была известна наша книга "Золотой корень” (Тамбов, 1992). Не могу представить, что наши рассуждения о "Слове", поданные в книге "Золотой корень”, были просто проигнорированы.
Бога, Девы Обиды, эпитеты Карна, Жля и иные более понятны в модели, предполагающей раннее (до X века) христианство у части восточных славян - в Чернигове и Тьмутаракани. Именно народно-христианский характер "Слова" отличает его от произведений церковно-христианского характера или таких, где обе стихии взаимодействуют и где вторая преобладает.
4. Удивительно загадочный, но яркий народ - половцы - конечно, исследователями и знатоками "Слова" описан поверхностно и тенденциозно. Между тем, обращают на себя внимание замечания об индоевропейском характере и языке этого народа, знавшего, между прочим, и иные языки, о готских истоках половцев, о возвращении этого народа на родные земли в XI веке (может быть, и чуть раньше) с востока, куда он был загнан гуннами. Интересны половецкие имена, которые тюркологи постоянно связывают с корнями, содержащимися в названиях животных: ср. Кончак (Коньч-акъ "последний") |3], Атрак (От-р-окъ "первенец", "старший"), Сырчан (Сьрдч-анъ "средний"), Котян (Хот-енъ "любимый”) и так далее - все эти слова содержат явные славянские корни; ряд иных половецких имен - еврейские, греческие, но только не тюркские! Конечно, союз русских и половцев и их объединенное войско, разбитое монголами в 1223 году, - явление нс случайное, но еще мало осмысленное.
5. Внимательнее следует относиться к тому разнообразию исторических имен, которые упомянуты в "Слове". А ведь здесь и IV век ("время Бусово", то есть готы и их вождь Винитар, убийство антского вождя "Буса", так напоминающее то, что сделала Ольга с древлянами), и все 6 веков Трояна, то есть православного христианства - с V века!) - с полного изгнания готов и уничтожения арианской и несторианской ереси. Несомненно, так называемый "Сон Святослава" - самая древняя "матрица" "Слова", отсюда и та непонятная лексика, которая до сих пор нелепо звучит как "Дебри Кисани" и тому подобное. До сих пор не объяснена фраза "свивая славы оба полы", в которой, видимо, отражены призывы Бояна к более тесной дружбе между Киевской Русью и Черной заднепрянской землей - "полой": и Белая земля и Черная украина были одинаковы славны, и в "Слове" отзвуки этой недавней еще славы отражены ярко.
6. Почему-то, боясь уронить славу безвестного Автора "Слова", исследователи невнимательно относятся к великому пев-
цу земли Русской Бояну, опасаясь что-нибудь отдать этому автору только потому, что он ничего не писал. Еще с большей неохотой они говорят о Ходыне. Между тем, в некоторых русских былинах можно усмотреть и словесное и музыкальное авторство Бояна (например, в былине о Вольге и Микуле, где Вольга Святославго-вич - совершенно точный портрет мятежного Олега "Гориславича"; при желании можно даже расшифровать имена градов, куда он идет собирать дань: Огурцевец, Крестьяновец и Ореховец) [3]. Интересны народные сюжеты, использованные A.C. Пушкиным при создании "Сказки о царе Салтане" (здесь упорно просвечивает превращенная хранителями давней поэзии в прозу песня Бояна о "храбром Мстиславе, иже зареза Редедю..."); сравните еще план A.C. Пушкина так и не написанной поэмы "Мстислав".
7. Более детально и глубоко должны быть использованы язык и ритмика "Слова". Соединение обоих проникновений в "Слове" позволяет увидеть (только относительно редуцированных ъ и ь) текст, совершенно свободный от подобных слогоносителей, и текст, где еще живы
"воспоминания" о "редуцированных"; есть и такие участки текста, где "редуцированные" звучат, как в X и XI веках, то есть как краткие ы, и. И даже ударение не минует эти фонемы.
8. Видимо, есть все основания восстановить и древние мелодии, которые сопровождали импровизации Автора "Слова" (сколько, кстати говоря, было у "Слова" авторов?). В качестве одной из таких мелодий следует, я думаю, избрать ту, которой Рябинины сопровождали свой рассказ о Вольге и Микуле (эта мелодия была использована Мусоргским и Аренским; в устном народном творчестве она уникальна, если иметь в виду только русский фольклор).
1. Энциклопедия "Слова о полку Игореве": В 5 т. СПб., 1995.
2. Руделев В. Г. Воспоминания о Черной земле: Истории слов, имен и народов. Тамбов: ТГУ, 1994.
3. Руделев В.Г. Загадка трех русских городов // Коме, знамя. Тамбов. 1991. 25 мая; Рязанский следопыт. 1993. № 2. С. 7-9.
ПОИСКИ ИСТОРИЧЕСКИХ ЗАКОНОМЕРНОСТЕЙ В ФИЛОСОФИИ и социологии
А.Н. Куликов
Kulikov A.N. The Quest for Historical Laws in Philosophy and Sociology. The author reviews L.E.Grinin’s text-book ‘The Philosophy and Sociology of Histoiy. Some Laws of the History of Mankind.
За последние несколько лет отечественные обществоведческие науки обогатились целым рядом теорий, концепций и подходов, исследующих социальные проблемы не только как сиюминутное явление, но и как процесс, имеющий диалектическое развитие (протяженность). Вследствие этого изменяются взгляды на историю с точки зрения философии и социологии, социальной географии и других дисциплин.
Не может не радовать тот факт, что большинство российских ученых остались верны отечественным традициям, в то же время охотно заимствуя то новое и оригинальное, что было создано на Западе.
Среди многих публикаций последнего времени - книг, учебников и пособий хотелось бы отмстить учебное пособие Леонида Ефимовича Гринина "Философия и социология истории: некоторые закономерности истории человечества" (опыт философско-социологического анализа всемирно-исторического процесса) [1]. На наш взгляд, автор весьма позитивно подходит к отечественной и западной философии истории, отнюдь не отвергая сложившихся традиций. Даже резкая критика догматических сторон исторического материализма хорошо аргументирована. Позицию Леонида Гринина можно сформулировать так: догматизм отрицательно сказы-
