CC BY
58УДК 82 (091)(4/9)(571.56)
«Эллэйада» Г.В. Ксенофонтова
(К вопросу об истории издания)
А.Н. Дьячкова
В статье, доц. А.Н. Дьячковойрассмотрена история издания уникальной книги известного якутского этнографа Г.В. Ксенофонтова «Эллэйада». В эту книгу вошло около 300 записей преданий и легенд о прародителях якутского народа саха Омогое и Эллэе.
Dyachkova's article considers the history ofpublishing of a unique book "EUeyada" which was written by a wtll-known yakut ethnographist G. V.Ksenofontov. This book contains over 300 records of yakut legends about Omogoy and Elley the forefathers of yakut people.
В январе 1925 г. Г.В. Ксенофонтов предпринял самое большое путешествие в своей жизни по маршруту Якутск-о. Тойон Арыы-через таежные наслега Западно-Кангаласского и Средне-Вилюйско-го улусов-Вил юйск-Верхне-Вилюйск-Марха-Нюрба-Шея-Сунтар-Хадан в Хочинском улусе-Брангатский наслег-Чона-Эрбогачен-Нижняя Тунгуска-Туруханск-Красноярск. Маршрут охватывал западные наслеги республики и Север Красноярского края. Экспедиция завершилась в конце мая того же года. После нее он совершил в течение месяца поездку в Хакасию «для ознакомления с бытом, культурой и языком хакасов...» [1].
По обширности территории, длительности, а главное по достигнутым результатам эта экспедиция была самым грандиозным мероприятием, предпринятым кем-либо до или после него в данном регионе. В результате этой поездки Г.В. Ксенофонтов собрал богатый полевой материал по истории, верованиям, фольклору, материальной культуре и искусству якутов, эвенков, хакасов.
Предстояла большая работа по приведению их в порядок, переводу и подготовке их к печати. Для дальнейшей работы по подготовке к изданию собранных материалов Гавриилу Васильевичу необходимо было ехать в Ленинград, куца он прибыл в июне 1926 г. Здесь он сразу оказался в кругу известных ученых академиков Э.К. Пекарского и И.И. Майнова. В эти годы они работали в составе Комиссии АН СССР по изучению производительных сил Якутской АССР. Долгие годы ссылки в Якутии Э.К. Пекарский и И.И. Майнов занимались изучением языка и этнографии якутов и хорошо понимали, что материалы, собранные ученым, представляют уникальную ценность. Они старались помочь ему, оказывая всяческое содействие в публикации его работ.
ДЬЯЧКОВА Альбина Николаевна, зам. декана ИФ ЯГУ, доцент, к.и.н.
В Комиссию была представлена Аннотация якутских легенд на шести листах [2] и отзыв И.И. Майнова на материалы Г.В. Ксенофонтова, датированный 30 июля 1926 г. Подчеркивая их научную значимость, И.И.Майнов обратил внимание на то, что сказания, собранные Ксенофонтовым среди вилюйских якутов, оставались до сих пор неизвестными. «Эти сказания, - писал он, - составляют совершенно особый цикл якутского эпоса, с иными героями, с упоминанием иных божеств и с сохранившимися в сказаниях: чертами такого архаического быта, который уже исчез из памяти якутов Якутского округа» [3]. При их участии Г.В. Ксенофонтов успешно вёл переговоры с председателем секции «Человек» КЯР. Ему удалось договориться с Комиссией о публикации в ее изданиях исторических преданий якутского народа (предания об Эллэе, Омогое, Тыгыне и др.) в переводе на русский язык, которые позднее получили название «Эллэйада». К моменту переговоров была переведена только часть этих материалов. Комиссия просила Г.В. Ксенофонтова в течение года закончить эту работу [4].
А тем временем осенью 1926 г. по инициативе наркома просвещения А.Ф. Боярова и зав. отделом этого ведомства B.C. Гагарина перед якутским правительством был поднят вопрос об издании работ Г.В. Ксенофонтова и порядке финансирования его научной деятельности. Правительство поддержало идею издания Комиссией материалов учёного. Председатель СНК ЯАССР М.К. Аммосов, являвшийся членом Президиума КЯР, неоднократно делал письменные и телеграфные запросы на имя учёного секретаря Комиссии профессора П.В. Витген-бурга, выражавшие крайнюю заинтересованность правительства в публикации материалов учёного.
В ответных посланиях проф.П.В. Виттенбург выражает готовность Комиссии опубликовать материалы Г.В. Ксенофонтова. В одной из телеграмм дает ясный ответ на вопрос М.К. Аммосова о воз-
можности скорейшего опубликования работ Ксенофонтова: «Майнов, Пекарский считают собранный Ксенофонтовым материал по якутским преданиям, также сказания заслуживающим внимания для напечатания в материалах Комиссии» [5].
Научная деятельность Г.В. Ксенофонтова в эти годы совпала с началом консолидации научно-ис-следовательских сил республики и созданием обществ и организаций, занимающихся изучением истории и культуры народов Якутии. По инициативе Якутского правительства и видных государственных деятелей республики П.А. Ойунского и М.К. Аммосова 31 марта 1925 г. было создано научно-исследовательское общество «Саха кэскилэ» [6]. Они приняли непосредственное участие в его работе, им доведось возглавить работу общества в первые три года. В 1926 г. при правительстве был создан координационный центр - научный отдел при Наркомпросздраве (НКПиЗ). Он просуществовал до 1930 г. В его ведение перешли все действующие в республике научные и краеведческие учреждения, в том числе «Саха кэскилэ», Отдел РГО. Научный отдел возглавляли краевед М.А. Ковинин, а затем историк Г.А Попов.
С начала своей деятельности общество «Саха кэскилэ» установило тесную связь с Г.В. Ксенофонтовым, включив его в число своих сотрудников. С некоторыми из членов общества: М.А. Ковининым, М.А. Кротовым, он был знаком лично и поддерживал с ними дружеские отношения. В Якутии в то время не было научно-исследовательских учреждений, которые могли бы взять на себя финансирование его научной деятельности. В декабре 1924 г. по возвращении из годичной командировки на север он был оформлен сотрудником научного отдела наркомата просвещен ия и здравоохранения. Это позволило ему продолжить работу и на каше-то время снять проблему финансирования командировок и научных экспедиций. В дальнейшем денежные пособия, высылаемые правительством, были нерегулярны, а к началу 1927 г. и вовсе прекратились. В этих условиях он вынужден был отказаться от сотрудничества с обществом «Саха кэскилэ». Правительство требовало от Г.В. Ксенофон-гова подробных отчётов, на которые у него не было ни сил, ни времени.
Образовался замкнутый круг, разомкнуть который предпринял П.А. Ойунский. Он давно и с интересом следил за деятельностью Г.В. Ксенофонтова и был всегда готов оказать ему помощь и поддержку. По инициативе П.А. Ойунского он был приглашен в постпредство Якутии в Москве и 23 мая 1927 г. на совещании ответственных работни-
ков республики выступил с докладом о результатах своей научной деятельности. Гавриил Васильевич подробно рассказал присутствующим о работах, подготовленных к изданию, и изложил основные положения своей концепции о происхождении якутов. Это был своеобразный отчет о проделанной работе перед правительством Якутии.
Выступление Ксенофонтова в Москве перед руководящими работниками республики стало поводом для обсуждения в Якутском правительстве его научной деятельности. 3 сентября 1927 г. вышло постановление СНК ЯАССР об установлении Г.В. Ксенофонтову с 1 мая 1927 г. месячной зарплаты в размере 200 руб. и проведении переговоров на предмет выяснения объёма и характера его работ. Следствием этого явилось заключение договора общества с учёным об издании его трудов. Местом издания была определена Москва. Однако этот договор не был утверждён правительством.
Внезапный отказ Якутского правительства от сотрудничества с учёным объяснялся непростой политической ситуацией, сложившейся в этот период внутри республики. Летом 1927 г. была образована партия «конституционных федералистов», оппозиционно настроенная к существующей власти и сплотившая вокруг себя средние слои населения, интеллигенцию, недовольных политикой партии, проводимой в национальных регионах. Лидером и идеологом «конфедералистов» являлся Павел Васильевич Ксенофонтов-младший (на 2 года) брат Гавриила Васильевича.
П.В. Ксенофонтов и его сторонники создали свою партию, основной целью которой являлось изменение государственного статуса Якутской АССР: выход из состава РСФСР и создание суверенного государства в рамках СССР путём заключения союзного договора. Их готовность отстаивать и проводить эти идеи в массы под защитой вооружённых отрядов встретила резкий отпор со стороны центральных и местных органов ОГПУ. Их выступление было жестоко подавлено. Руководители, в т.ч. П.В. Ксенофонтов и многие из участников этого движения были расстреляны. Остальные были приговорены к различным срокам тюремного заключения. 1928 год стал годом расправы над участниками этого движения. В этих условиях, не желая привлечь внимание органов к деятельности старшего брата Павла Васильевича, Якутское правительство вынужденно было временно отказаться от сотрудничества с Гавриилом Васильевичем.
К концу лета 1928 г. Ксенофонтов Г.В. приехал в Иркутск. По приезду он получил предложение
Якутской секции ВСОРГО (Восточно-Сибирского отдела Русского географического общества) издать свои материалы. За полтора года проживания в Иркутске Ксенофонтов успел издать 4 работы. Но одна, которой он очень дорожил, была еще не издана. Это - «Эллэйада», книга, в которую вошло около трехсот отдельных записей якутских преданий, легенд о прародителях народа Омогое и Эл-лэе. Преданиям исследователь придавал большое значение как ценному источнику для изучения древней истории якутского народа, не имевшего либо )тратившего свою письменность. Он был далек от их идеализации и считал, что к ним следует относиться критически, так как в них присутствуют мифологические наслоения. Не случайно он называл «Эллэйаду» сборником «устных летописей» якутов [7]. К материалам по мифологии и легендарной истории якутов предпослано теоретическое введение «Первобытная пастушеская библия у якутов. Опыт сравнительного изучения библейских и якутских мифов о прародителях народа». Сравнительный анализ мифов Библии и якутских преданий, проделанный Ксенофонтовым, выявил много параллелей и совпадений, что позволило автору говорить о «родстве мифологических представлений якутов и древних евреев об их патриа рхах, культурных и религиозных учителях» [8].
Материалы, вошедшие в «Эллэйаду», имел в виду Ксенофонтов, когда заключал договор на издание сначала с Якутской Комиссией АН, а затем с обществом «Саха кэскилэ». Однако в том виде, в котором они нам известны: вместе с теоретическим введением и год названием «Эллэйада», материалы были в основном подготовлены к печати в Иркутске в 1928-29 гг. На ее издание необходимы были значительные денежные средства. ВСОРГО это было не под силу.
В начале 1930 г. Г.В. Ксенофонтов и его «Эллэйада» вновь попадают в поле зрение якутской общественности и ее научных организаций. 11 января 1930 г. на заседании научного отдела Нарком-просздрава был поднят вопрос о необходимости издания «Эллэйады». Но решение данного вопроса было поставлено в зависимость «от согласия правительства аасигновать необходимые средства» [9]. Тем временем в феврале 1930 г. произошла реорганизация научных организаций. «Саха кэскилэ» и .Якутский отдел Русского географического общества были объединены в «Общество изучения Якутской АССР». Научный отдел Наркомпросзд-рава ЯАССР был закрыт, а из самого Наркомата выделились три самостоятельных комиссариата - просвещения, здравоохранения и соцобеспечения [10].
Вскоре в газете «Автономная Якутия» друг за другом вышли статьи, выражающие полярные взгляды на значение и научную ценность «Эллэйады». Если краевед М.А. Кротов, подчеркивая необходимость ее издания, на страницах газеты «Автономная Якутия» писал, что «издать «Эллэйаду» может только Якутия, и она должна это сделать» [11], то молодой якутский писатель Иванов-Юондэ, по сути, высказался против её издания. «В настоящее время в якутских улусах происходит классовая борьба за коллективизацию, - писал он. - Стихи и рассказы на эти темы гораздо ценнее, чем «Эллэйада» [12].
В начале 1930 г. М.А. Ковинин уведомил Г.В. Ксенофонтова о намерении якутских научных организаций издать «Эллэйаду». В свою очередь, в письме от 14 июля 1930 г. Гавриил Васильевич счел нужным информировать их о состоянии своих дел и условиях издания «Эллэйады». Первым условием издания работы он считал заключение договора, предусматривающего, в первую очередь, размер гонорара и предварительного аванса. Ему предстояла большая работа по составлению целого ряда разъяснительных примечаний к материалам сборника, касающихся специфических якутских слов, имён, понятий и представлений, неизвестных широким читательским кругам. «Такая работа может быть проделана, - писал автор, - лишь при наличии специального задания издающего учреждения, достаточного досуга и материальных возможностей» [13]. Вторым условием издания являлось обязательное включение в состав сборника теоретического введения. Для него это имело принципиально важное значение. «Прежде чем дать согласие на издание «Эллэйады», - писал он, - я должен иметь предварительную гарантию, что моё теоретическое введение с оригинальными воззрениями будет напечатано в издаваемом сборнике» [14]. Ксенофонтов, наученный горьким опытом, постоянными нарушениями издающей стороной своих обязательств, решил таким образом обезопасить себя и получить материальные гарантии. Последние два года Ксенофонтов почти не получал денежного содержания от якутских научных организаций.
Правительство интересовала денежная сумма, необходимая для издания «Эллэйады», включая авторский гонорар. Для выяснения данного вопроса 6 сентября 1930 г. зампред СНК С.Ф. Гоголев отправил телеграфный запрос в Якутгосторг [15]. В ответ на письмо Ксенофонтова М.А Ковинин отправил 27 ноября в Иркутск телеграмму, в которой сообщалось о переводе 300 р. и предварительном согласии с условиями издания «Эллэйады» [16]. Те-
леграмма выражала, скорее, позицию «Общества»: желание материально поддержать Ксенофонтова и помочь ему как можно быстрее издать «Эллэйаду», и не была подкреплена решением правительства. Для учёного же была важна именно эта сторона, так как для осуществления его научных проектов нужна была поддержка республики не только в лице её общественности, но и в лице правительства.
В начале 1931 г. «Общество изучения ЯАССР» по инициативе П.А. Ойунского официально обратилось в правительство с ходатайством о назначении Г.В. Ксенофонтову стипендии. Согласно постановлению правительства была назначена стипендия в размере 150 руб., и спустя два с половиной года Ксенофонтов вновь стал научным сотрудником Якутской научной организации [17]. Однако денежный перевод его научной стипендии, как и прежде, производился нерегулярно.
Выход постановления оживил работу по подготовке «Эллэйады» к печати. Её изданием должно было заняться Восточно-Сибирское издательство. 12 июня 1931 г. политредактором издательства М. Фёдоровым было дано заключение на рукопись Г.В. Ксенофонтова «Эллэйада». Рецензия была положительной [18]. Цензор издательства давал добро на издание .
1 июля 1931 г. на работу Ксенофонтова была дана научная рецензия зав. антирелигиозным музеем в г. Иркутске А.П. Окладниковым. Он подчеркнул особое значение вошедших в работу фольклорных материалов не только для изучения прошлого якутского народа, но и для общих исследований историко-культурного характера. Он назвал теоретическую часть «Эллэйады» стихийно материалистической работой и признал опыт сравнительного параллельного анализа библейских и якутских мифологических представлений вполне соответствующими задачам антирелигиозной пропаганды. С основными выводами автора «Эллэйады» о внутреннем родстве библейских мифов и якутских преданий, унаследованном от их творцов - кочевников Азии, он выразил несогласие. Однако при этом подчеркивал, что в части сравнительного анализа ценность работы не вызывает сомнения [19]. Несмотря на положительные отзывы, издание работы затягивалось. Это дало основание говорить о пересмотре места её издания.
С.М. Аржаков высказывал твёрдое убеждение о необходимости издания «Эллэйады» в Якутске, мотивируя это хронической загруженностью Иркутской типографии, высокой себестоимостью издания в Иркутске [20].
Этот же вопрос затрагивал П.А. Ойунский в письме из Иркутска от 23 августа 1931 г., адресованного «Обществу». Он предлагал включить «Эллэйаду» в план Якутской секции Центрального издательства народов Востока в Москве. П. А. Ойунский, как и многие другие, с нетерпением ждал выхода в свет «Эллэйады» и всячески содействовал ее скорейшему изданию. 3 сентября уже из Москвы он отправил в Якутск телеграмму, где торопил «Общество» поскорее договориться с правительством о месте издания и переводе Ксенофонтову стипендии [21].
Одновременно с письмом Ойунского из Иркутска на имя «Общества» была отправлена телеграмма заведующего Восточно-Сибирским издательством А.П. Басова, в которой сообщалось о согласии на издание «Эллэйады» при условии выделения Якутскими организациями дотации в сумме 5 тыс. рублей [22]. Идя навстречу, издательство снизило запрашиваемую сумму, взяв часть расходов на себя.
Наряду с «Обществом изучения Якутской АССР», вопросами издания «Эллэйады» занималось временное областное Бюро краеведения, председателем которого являлся С.Г. Потапов. В состав Бюро входили известные краеведы, историки М.А. Ковинин, И.Д. Новгородов, Н.М. Алексеев, Г.А. Попов, H.H. Грибановский и др. 11 сентября 1931 г. Бюро заслушало и обсудило вопрос об издании «Эллэйады». На заседании присутствовал А.П. Басов, приехавший из Иркутска для подписания договора. Бюро приняло постановление о заключении договора с Восточно-Сибирским издательством на предмет издания «Эллэйады» в 1932 г. в Иркутске и о ходатайстве перед правительством о выделении 5 тыс. руб. дотации на ее издание [23].
Во исполнение этого постановления все документы, касающиеся издания «Эллэйады», были подшиты в отдельную папку и направлены в правительство. В деле об издании работы Ксенофонтова имеется интересный документ, который, как нам кажется, сыграл немаловажную роль в печальной судьбе «Эллэйады». Это письмо от 30 сентября врид Наркомпроса т. Верховинского председателю СНК Х.П. Шараборину. «Предлагаю твоему вниманию разбор труда Ксенофонтова и решение Бюро краеведения. Обращаю внимание на 2 момента. 1. Окладников указывает на наличие принципиальных методологических расхождений. Как известно, методологические расхождения в конечном счете есть расхождения политические. 2. Он же указывает, что Ксенофонтов делает попытку вывести родство якутских мифов с библией как
результат наследования мифов. Это должно быть истолковано как идеалистический подход, ликвидирующий общность социально-экономических отношений. В соответствии с выявлением этих моментов, мне кажется, и должен идти разговор об издании и расходах» [24]. Письмо носило предостерегающий характер, и нетрудно догадаться, что оно вызвало к необходимости специальное рассмотрение данного вопроса в правительстве и создание комиссии для оценки теоретической части работы на предмет идеологической выдержанности. Вместо определения научной ценности некоторые носители власти занимались оценкой идеологической выдержанности работы. Перестраховка, боязнь ответственности вызывали у них желание спустить всё на тормозах с тем, чтобы не издавать её вообще.
21 октября 1931 г. вопрос об издании «Эллэйады « Ксенофонтова был обсужден на совещании при СНК ЯАССР, где было принято постановление, об издании «Эллэйады» в Якутске в 1931-32 гг., но при условии, если теоретическая часть работы с идеологической точки зрения будет выдержана. Для оценки рукописи была создана комиссия из 3-х человек: С.Г. Потапова, С. Кулачикова и В. Дмитриева. Рукопись теоретического введения была в том же году одобрена комиссией. Несмотря на постановление правительства, низкий уровень полиграфической базы не позволил осуществить издание «Эллэйады» в Якутске. В 1933 г. Якутское издательство заключило, наконец, договор с Восточно-Сибирским издательством об издании «Эллэйады». Но ввиду отсутствия бумаги и несвоевременного выделения денежных средств договор был аннулирован [25]. Образовался замкнутый круг. Преодолев, казалось бы, непреодолимые препятствия (политическую цензуру) на пути к изданию, «Эллэйада» споткнулась о преграды, возведённые самой жизнью: низкую материально-техническую базу, отсутствие бумаги и денег. Но не в характере Г.В. Ксенофонтова было останавливаться.
После неудавшейся попытки издать «Эллэйаду» целиком Ксенофонтов предпринимает шаги по изданию теоретического введения отдельно от материалов сборника. Он вступает в переписку с ЦС СВБ (Союз а воинствующих безбожников), давними знакомыми, и ГАИЗом (Государственным антирелигиозным издательством) [26]. В 1935 г. теоретическое введете к «Эллэйаде» - «Опыт сравнительного изучения библейских и якутских мифов...», как имеющее большое антирелигиозное значение, было включено в план издания ГАИЗа- «Безбожник». Но и здесь его ждала неудача. Ввиду нехватки бумаги и
в связи с этим пятикратного сокращения плановых обязательств издательство вынуждено было перенести издание работы на следующий год [27].
Одновременно были предприняты меры по выпуску в свет самих материалов. 25 августа 1934 г. заведующий научно-методическим отделом ЦС СВБ А. Муравьев, с которым Ксенофонтов находился в деловой переписке, обратился в Институт Востоковедения АН СССР с просьбой о скорейшем продвижении их в печать. Спустя год туда же, а также в национальный сектор ОГИЗа с аналогичной просьбой обратились Якутгосиздат и Нар-компрос ЯАССР. Предметом академического издания «Эллэйада» не стала, но 13 мая 1937 г. ГАИЗ сообщило Ксенофонтову об утверждении «Эллэйады» в тематическом плане издательства [28].
Именно здесь, в архиве издательства, в 1965 г. рукопись «Эллэйады» была обнаружена научным сотрудником ИЯЛИ ЯФ СО АН СССР П.Е. Ефремовым. Видимо, у Ксенофонтова не было полной уверенности в том, что работа будет издана. Поэтому накануне отъезда в Москву в 1937 г. Ксенофонтов вел переговоры с Институтом языка и культуры, в частности, с его директором П.А. Ойунс-ким, на предмет включения «Эллэйады» в план издания Восточно-Сибирского издательства на 193 8 г. [29] .Но этому не суждено было осуществиться. Вышла в свет «Эллэйада» только в 1977 г. в Москве в издательстве «Наука», но, к великому сожалению, без теоретического введения. Предчувствуя печальный итог своих усилий, Г.В. Ксенофонтов с горечью писал своим друзьям: «Мои научные материалы якуты, вероятно, будут издавать после моей смерти. С мертвецами считаются больше, чем с живыми» [30]. Хочется верить, что Гавриил Васильевич не был так далёк от истины. И его родной народ, ко-- торому он служил верой и правдой, увидит «Эллэйаду» изданной в том виде, в котором хотел увидеть её сам автор. Таким образом, одной из главных причин того, что «Эллэйада» не стала объектом издания при жизни учёного является неприятие его выводов, представленных в теоретической части работы.
Литература
1. Архив ЯНЦ СО РАН. Ф.4. Оп.1. Ед.хр.133. Л.7.
2. Архив РАН (СпбО). Ф.47. Оп.4. Ед.хр.96. Лл.6-11.
3. Там же. Л. 13.
4. Там же. Л. 5.
5. НАРС (Я).Ф.52. Оп.2. Ед.хр.79. Л.81.
6. Сборник трудов исследовательского общества «Саха кэскилэ». Якутск, 1928. Вып. 5. С. 221.
7. Архив ЯНЦ СО РАН. Ф.4. Оп.1. Ед.хр.80. Л.1.
8. Там же. Л. 8.
9. Там же. Ед.хр. 136. Л. 15.
10. Очерки советской историографии Якутии. Якутск. 1976. С. 17-18.
11. Кротов М.А, Когда же будет издана «Эллэйада»? // Автономная Якутия. 1930. № 130.
12. Кюндэ М.А. Об издании «Эллэйады» // Автономная Якутия. 1930. № 134.
13. Архив ЯНЦ СО РАН. Ф.4. Оп.1. Ед.хр.136. Л.15.
14. Там же. Л. 16.
15. Там же. Ед.хр. 134. Л. 36.
16. Там же.
17. НА РС (Я). Ф.52. Оп.9. Ед.хр.48. Л.5.
18. Там же. Л.21.
19. Там же. Л. 22.
20. Там же. Л. 32-33.
21. Там же. Л. 29.
22. Там же. Л. 28.
23. Там же. Лл. 20,27.
24. Там же. Л. 23.
25. Там же. Л. 2.
26. Архив ЯНЦ СО РАН. Ф.4. Оп.1. Ед.хр. 134. Л.36.
27. Там же. Л.5.
28. Там же. Ед.хр.136. Лл.4,6,11.
29. Там же. Ед.хр. 134. Л.36.
30. . Когда же будет издана «Эллэйада»? // Автономная Якутия. 1930. № 134.
♦!♦
УДК 93/99 (4/9)(571.56)
История страны в судьбах ученых Института языка и культуры при СНК ЯАССР
Е.П. Антонов
В статье впервые раскрывается малоисследованная страница, связанная с дискриминацией гуманитарной интеллигенции — сотрудников первого академического учреждения республики в 1930-е гг. Работа основана на архивных источниках. В том числе и из архива Управления Федеральной службы безопасности РФ по PC (Я). Рассматриваются различные формы гонений ученых: репрессии, травля через органы периодической печати, увольнения с работы и запрет на издание научных трудов.
In the article a little-studied subject connected with discrimination of humanistic intelligentsia - research workers of the first academic institution of the republic in 1930s is told about for the first time. The work is based on the archive sources, including data from the archives of the Federal Security Service Council of the Russian Federation in the Sakha Republic (Yakutia). Various forms of persecutions of scholars, such as repressions, discharge andprohibition of publications ofscientific works are considered in it.
Дискриминация ученых-гуманитариев как часть политики властей СССР по отношению к интеллигенции началась после октябрьского переворота 1917 г. и имела место на всем протяжении советского периода истории страны. Разница заключалась лишь в сочетании жестких и «мягких» форм воздействия на интеллектуальный потенциал в различные эпохи: «военного коммунизма», нэпа, «большого террора» 1937-1939 гг., «хрущевской оттепели», «застоя», перестройки и попыток реформирования общества в 1990-е годы.
Период «военного коммунизма» завершился в 1922 г. печально знаменитым событием - высылкой из страны «философского парохода», на борту которого находился цвет гуманитарной элиты российского общества (историки, философы, экономисты и т.д.). Эпоха нэпа, когда партийно-советское руководство привлекало к сотрудничеству дореволюционную интеллигенцию, сменилась «великим переломом». Знаковым событием смены курса послужила в 1929-1930 гг. фабрикация органами ОГПУ так называемого «академического
АНТОНОВ Егор Петрович, с.н.с. ИГИАНРС(Я), к.и.н.
дела». В результате раскрытия этого «заговора» к уголовной ответственности привлекли ряд видных историков: С.Ф. Платонова, Е.В. Тарле, С.В. Бахрушина, Б.А. Романова и других, всего 115 человек.
В 1931 г. после публикации статьи И.В. Сталина в журнале «Пролетарская революция», где имелись резкие и огульные нападки на историческую науку, развернулась кампания дискриминации, охватившая не только историков, но и других ученых-гуманитариев [1]. ЦК ВКП (б) 14 ноября 1938 г. вынесло постановление «О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском «Краткого курса истории ВКП (б)». В нем констатировалось, что целью этого общеметодологического труда является единое «толкование основных вопросов истории ВКП (б) и марксизма-ленинизма» и завершение обилия «точек зрения и произвольных толкований важнейших вопросов партийной теории и истории партии» [2].
В Якутской АССР репрессии гуманитарной интеллигенции начались с появлением в 1930-е гг. стационарных научных учреждений и первого высшего учебного заведения — Педагогического института. В 1936-1937 гг. в Институте языка и кулыу-
