CC BY
33
Литературоведение
Вестник Нижегородского университете! им. Н.И. Лобачевского, 2015, № 2 (2), с. 214-217
УДК 821.111
ЭКЗОТИЧЕСКАЯ ПЬЕСА У.С. МОЭМА «К ВОСТОКУ ОТ СУЭЦА»: ПРОБЛЕМА НАЦИОНАЛЬНОГО ХАРАКТЕРА
© 2015 г. Е.С. Седова
Челябинский государственный педагогический университет
helens82@mail.ru
Поступила в редакцию 05.02.2015
В данной статье рассматривается проблема национального характера в пьесе У.С. Моэма «К востоку от Суэца». Драматург изображает как представителей Запада (англичане) и Востока (китайцы), так и смешанной расы. На примере евразийки Дейзи Андерсон автор показывает двойственность ее натуры: внешний облик героини прямо противоположен ее внутренней сущности - лживой, порочной, эгоистичной и способной на преступление. Наша цель - исследовать сложный и противоречивый характер героини, находящейся на стыке двух культур: азиатское начало, обусловленное происхождением (мать китаянка), и европейское, связанное с воспитанием (отец воспитывал ее как английскую леди). Методология исследования - биографический метод, элементы интертекстуального метода, целостный анализ художественного произведения. Основные выводы, к которым мы пришли в ходе анализа: во-первых, вся драма является подтверждением стереотипа о безнравственности, порочности и лживости азиатов (например, ама, Ли Тай Ченг) и представителей смешанных рас в том числе. Во-вторых, Моэм изображает представителей разных рас: англичане (Гарри Андерсон, Гарольд Нокс, Сильвия Нокс, Джордж Конвей) с их чувством превосходства над другими людьми, «чужими», а также их испорченность Востоком; азиаты (ама, Ли Тай Ченг) с их чувством инстинктов; полукровка Дейзи. В-третьих, на примере судьбы Дейзи автор показывает, как азиатское берет верх над европейским: Китай поглотил ее.
Ключевые слова: У.С. Моэм, Р. Киплинг, поэма «Мандалай», проблема Восток - Запад, евразийцы, европейское, азиатское, проблема «рабства человеческого».
Личная страсть У.С. Моэма к путешествиям отразилась в его произведениях, написанных на экзотическом материале: сборник эссе «На китайской ширме» (1922); сборники рассказов «Трепет листа: маленькие истории островов Южного моря» (1921), «Дерево Казуарины» (1926), «А Кинг» (1933), «Космополиты» (1936); романы «Луна и грош» (1919), «Узорный покров» (1925); пьесы «Супруга Цезаря» (1918), «К востоку от Суэца» (1922) и т.д.
Пьеса «К востоку от Суэца» (East of Suez) была написана С. Моэмом под впечатлением от посещения Китая. Первое путешествие писателя в Китай состоялось с сентября 1919 г. по март 1920 г.; вторая поездка датируется 19221923 гг. Как отмечал С. Моэм, его главным образом интересовали не китайцы, а англичане в Китае, как они меняются под воздействием окружающей их жизни. Эти наблюдения будут отражены в сборнике эссе «На китайской ширме» и в романе «Узорный покров». В пьесе «К востоку от Суэца» актуализируется проблема национального характера как на примере представителей Запада (англичане) и Востока (китайцы), так и на примере представительницы смешанной расы, евразийки Дейзи Андерсон, в
образе которой воплощено азиатское начало, обусловленное происхождением (мать китаянка), и европейское, связанное с воспитанием (отец воспитывал ее как английскую леди).
Название драмы заимствовано из поэмы Р. Киплинга «Мандалай» (Mandalay): Ship me somewhere east of Suez, where the best is like the worst [1] , основным лейтмотивом в которой является проблема разрушения нравственных норм под влиянием Востока. Как отмечает Дж. Мейерс, «в этой черной мелодраме (hothouse melodrama) Моэм заостряет внимание на предательстве дружбы, мрачных тайнах из прошлого, испорченности англичан Востоком» и т.д. [2, р. 15]. Вся драма является подтверждением стереотипа о порочности, безнравственности, лживости китайцев и полукровок в том числе, т.к. все эти качества заложены в них генетически.
Действие пьесы происходит в Пекине. Открывается произведение поистине театрально -описанием шумной, пропитанной китайскими благовониями и курениями улицы (первая сцена). В городе царит удушливая атмосфера и суета. Улицы переполнены: тут и торговые лавочки, где продаются гробы, и аптеки с травами
Экзотическая пьеса У.С. Моэма «К востоку от Суэца»: проблема национального характера
215
и чучелом крокодила, и магазин с керамикой, и меняльные конторы, и цирюльники, и скрипач, и слепая женщина и т.д. В пестрой толпе мелькают одетые на европейский манер люди, китайцы, монголы, маньчжурские красавицы с разрисованными лицами. Драматург максимально точно и колоритно показывает жизнь города в его повседневном течении и то национальное многообразие, которое вмещает в себя Пекин. Среди всего этого хаоса выделяется образ нищего, который, согласно китайскому суеверию (о нем будет говорить Дейзи) приносит с собой несчастье; подаяние бродяге - способ отвести беду. Появление нищего в экспозиции глубоко символично: это предчувствие трагических событий. Об этом же свидетельствует и такая деталь, как гробы, которые делают кули и тут же продают. Соседство жизни и смерти отдаленно напоминает китайскую провинцию Мей-дань-фу из моэмовского романа «Узорный покров».
Завязкой пьесы является вторая сцена, в которой разворачивается дискуссия о евразийцах. Так, обнаруживаются две противоположные точки зрения. Первую озвучивает Гарри Андерсон, который собирается жениться на некой миссис Рэтбон (Дейзи), вдове, женщине смешанных кровей, в которую он безумно влюблен. Герой убежден, что в браке с полукровками нет ничего опасного для карьеры, но, безусловно, связано с рядом сложностей, с которыми придется столкнуться в обществе. Вторую точку зрения высказывают Гарольд Нокс и Джордж Конвей, которые предупреждают своего друга о риске, связанном с женитьбой на полукровке, что отрицательно отразится на его репутации и карьере. Нокс отмечает неприятие англичанами моральных устоев и манер евразийцев; Конвей говорит о том, что they seem to inherit all the bad qualities of the two races from which they spring and none of the good ones <...> on the whole the Eurasian is vulgar and noisy. He can't tell the truth if he tries <...> he's a vain as a peacock. He'll cringe when he's araid of you and he'll bully when he's not. You can never rely in him. He's crooked from the crown of his German hat to the toes of his American boots [3, p. 110]. Дальнейшие события пьесы будут служить подтверждением этого тезиса. Позиция Джорджа ясна и основывается на его жизненном опыте. Десять лет назад у него был роман с девушкой-полукровкой, на которой он хотел жениться, но вынужден был оставить ее ради службы. Сейчас он перспективный служащий и скоро станет министром. Парадокс ситуации заключается в том, что в невесте своего друга Джордж Конвей
узнает ту самую девушку, в которую безумно был влюблен и любит до сих пор.
С появлением Дейзи пьеса С. Моэма превращается в так называемую «идеологическую мелодраму», когда параллельно с признаниями в любви, вспыхнувшей с новой силой страстью, воспоминаниями о прошлом будут звучать идеологические поединки между представителями Запада и Востока, что отсылает к киплин-говскому суждению о невозможности примирения «своих» и «чужих»: East is East, and West is West, and never the twain shall meet.
Образ Дейзи Андерсон двойственный: ее внешний облик - привлекательной молодой леди, одетой по-европейски, с безупречными манерами - прямо противоположен ее внутренней сущности - лживой, порочной, эгоистичной и способной на преступление. В диалоге с Джорджем обнаруживаются моменты из ее прошлого: безнравственный образ жизни, нужда, унижения, сожительство с Ли Тай Ченгом, которому Дейзи была продана собственной матерью за 2000 долларов и т.д. Брак с Гарри видится ей спасением, возможностью начать новую жизнь: I hate the life I've led. I want to go straight. I swear I'll make him a good wife <...> If Harry doesn't marry me, I'm done [3, p. 120]. Однако в ее словах нет ни доли правды: она никогда не была замужем, она лжет про возраст (ей 27, а не 22), затем станет известным, что ее мать, которая якобы живет в Ичанге, - это старая ама, которая работает в доме Андерсонов. В своем порочном прошлом она обвиняет Джорджа, вменяя ему в вину то, кем она стала: If you'd married me I shouldn 't be what I am now [3, p. 120]. Героиня внушает Джорджу любовь, разжигает прежнюю страсть, с которой он много лет боролся, но так и не смог ей противостоять: I had to kill my love. I couldn't. It was stronger than I was [3, p. 119]. Дейзи и Джордж оказываются жертвами собственных страстей. Писатель показывает мрачные итоги этого «человеческого рабства»: они оба несчастны, но причина их несчастий разная, о чем будет говорить Ли Тай Ченг.
С появлением в пьесе китайца Ли Тай Ченга «треугольник становится квартетом» [4, p. 22]. Именно этот персонаж вносит ясность в понимание проблемы национальной идентичности. По справедливому замечанию Л.Ф. Хабибулли-ной, Ли Тай Ченг «является носителем идеологии покоренного Китая» [4, с. 346]. Проблема «свои» - «чужие» получает в пьесе новое звучание. Зная Дейзи, ее истинную сущность, он указывает ей на реальное положение вещей: You thought when you married a white man you'd be-
216
Е.С. Седова
come a white woman. Do you think they can look at you and forget? <...> You're a prisoner <...> You don't care that for your husband. He loves you. You despise him [3, p. 133]. Ли предлагает Дейзи как материальную сделку (жить в роскоши и богатстве), так и сделку с собственной совестью: устранить мужа, с которым может произойти «несчастный случай». Ли знает, как претворить свой план в реальность: он сыграет на благородстве англичанина Гарри, который не знает китайских обычаев. Принять решение Дейзи помогает ама, которая проводит священный обряд - вопрос Будде. С «разрешения» божества Дейзи соглашается на преступление, но по ошибке пострадал Джордж, приехавший к Андерсонам. Следует отметить важную деталь: в день покушения на Гарри Дейзи облачается в маньчжурское платье. До этого привыкшая играть по правилам белых людей, примеряя на себя облик английской леди (костюм, манеры), она начинает диктовать свои правила: Дейзи уговаривает мужа, карьера которого под угрозой, не уезжать из Пекина. Она руководствуется своим эгоистическим интересом - не расставаться с Джорджем; что будет с репутацией Гарри, ее не волнует. Она предстает перед мужем совершенно другой - типичной китаянкой, во внешности которой исчезло все европейское: You've brought all the East into the room with you <... > You're almost a stranger to me <...> I hear the East a-calling. I have such a pain in my heart [3, p. 150-151]. Гарри попадает под очарование, магию Востока, который воплощен в его супруге: I'd do anything in the world for you [3, p. 151]. Возникает параллель с поэмой Р. Киплинга «Мандалай»:
"If you've 'eard the East a-callin', you won't never 'eed naught else."
No!you won't 'eednothin'else But them spicy garlic smells, An' the sunshine an' the palm-trees an' the tinkly temple-bells;
On the road to Mandalay... [1] Однако «английскость» в нем преобладает: Гарри остается твердым в своем решении покинуть Пекин. Кроме того, в этом проявляется еще одна черта европейцев - их чувство превосходства над другими людьми, «чужими». На эту черту англичан указывает Дейзи (You want to make people happy in your way and not in theirs [3, p. 151]), а затем - Ли Тай Ченг в идеологическом споре с Джорджем (шестая сцена).
Этот спор показывает столкновение двух культур: взгляд англичанина и взгляд китайца. Первый требует «принять поучение Запада»: If
you have any love for China, you must see that her only chance to take her rightful place in the world is to accept honestly and sincerely the teaching of the West [3, p. 191]. Второй выдвигает вполне обоснованный аргумент о превосходстве и утонченности древней китайской цивилизации с ее культурой, философией и т.д. По словам Л.Ф. Хабибуллиной, «для китайцев в пьесе нет моральных принципов, когда речь заходит о европейцах, а все виды смешения двух цивилизаций осуждаются обеими сторонами, с той разницей, что англичане отторгают евразийцев, а китайцы принимают их как за своих» [5, с. 347]. Этим объясняется поведение амы, которая во время разговора Нокса и Конвея, улыбаясь и делая поклоны, ворует булавку Нокса; подслушивает разговоры; вскрывает ящики секретера Гарри и т.д. Продажа собственной дочери за 2000 долларов свидетельствует об отсутствии у нее моральных принципов. Эти качества унаследовала от своей матери и Дейзи. Безупречные манеры, воспитание как у английской леди, европейское платье не в силах скрыть «азиатскость» героини, ее лживость и порочность. Ли Тай Ченг такой же двойственный персонаж, как и Дейзи. Он сочетает в себе европейское и азиатское: у него безупречный, лишенный акцента английский, который он учил в Оксфорде и Гарварде, он восхищается поэзией Р. Бернса, но при этом он твердо стоит на своей национальной почве, не отказывается от своих корней. Он указывает Дейзи на власть инстинктов, заложенных в ней природой с самого рождения: You are not a white woman. What power has this blood of your father's when it is mingled with the tumultuous stream which you have inherited through your mother from innumerable generations? Our race is very pure and very strong. Strange nations have overrun us, but in a little while we have absorbed them so that no trace of a foreign people is left in us <...> You can wear the European clothes and eat European food, but in your heart you are a Chinawoman <...> China is closing in on you <... > One day you will surrender. You will cast off the white woman like an outworn garment [3, p. 189-190]. Сама того не осознавая, своей страстью и требовательной любовью она доводит Джорджа Конвея до самоубийства, который не в силах вынести предательство по отношению к другу. Его чувство к Дейзи балансирует на грани любви и ненависти, страсти и «инстинкта самосохранения», требующего избавления от этой язвы (loathsome cancer), подтачивающей его изнутри. Джордж чувствует как «азиатскость», исходящая от Дейзи, пагубно действует на него. В ее рассуждениях об опиуме как умиротворя-
Экзотическая пьеса У.С. Моэма «К востоку от Суэца»: проблема национального характера
2i7
ющем средстве, дарующим свободу, в самоуничижении Дейзи (I'll be your slave and your plaything [3, p. 215]) он видит все то, что противоречит его понятиям о нравственности и морали, но что составляет истинную сущность характера евразийцев. Смерть видится Джорджу единственным путем к освобождению от сковывающего его «рабства человеческого», от угрызений совести (предательство лучшего друга). Для Дейзи путь к свободе - это опиум, утверждение собственной национальной самости. Она готова отказаться от всего наносного, европейского, чуждого ее натуре. Азиатское взяло верх над европейским, Китай поглотил ее: China is crowding in upon me; I'm sick of these foreign clothes [3, p. 215]. Не случайно Дейзи вновь меняет европейский костюм на маньчжурское платье, утверждая свое природное, азиатское начало.
Таким образом, в конце пьесы подтверждается стереотип, обсуждаемый в начале произведения - о порочности представителей смешанных рас, об обреченности браков с полукровками. Андерсон разочаровывается в своей супру-
ге, убедившись в ее лживой и безнравственной натуре. Требуя объяснений, он сталкивается с восточным идолом, бесстрастным и неподвижным, который смотрит на свое собственное отражение в зеркале.
Список литературы
1. Kipling R. Mandalay [Electronic resource]. URL: http://www.poetryloverspage.com/poets/kipling/mandala y.html (date of access: 22.10.2014).
2. Meyers J.Somerset Maugham: A Life. - N. Y.: Knopf, 2004. 432 p.
3. Maugham W.S. East of Suez // Maugham W. S. The Collected Plays. London: Heinemann, 1955. Vol. 3. Pp. 101-219.
4. Rogal S.J. A William Somerset Maugham encyclopedia. Westport, Connecticut; London: Greenwood Press, 1997. 376 p.
5. Хабибуллина Л.Ф. Образ Китая в творчестве С. Моэма // Дергачевские чтения-2011. Русская литература: национальное развитие и региональные особенности: материалы Х Всерос. науч. конф. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2012. Т. 3. С. 327332.
«EAST OF SUEZ» BY W.S. MAUGHAM AS AN «EXOTIC» DRAMA: THE PROBLEM OF THE NATIONAL IDENTITY
E.S. Sedova
The article is devoted to the problem of the national character in the play East of Suez by W.S. Maugham. The author is primarily interested both in the English and the Chinese, and the half-blood people (e.g. Daisy Anderson). Maugham pays attention to the decay of moral standards in the Orient: the betrayal of friendship, the curse of the secrets from the past, the corruption of the English by the East. We analyze the character of Daisy Anderson and come to the conclusion about her twofaced nature: her outward is opposite to her inner life (she is corrupt, selfish, untruthful, perfidious). Our purpose is to analyze a complex and contradictory character of Daisy, who is a representative of two cultures: her Asian is determines by birth (her mother is a Chinese woman), her European is related to the upbringing (her father brought her like an English lady). The methodology of our study is a complex of biographical and intertextual methods and a literary analysis. Thus we come to the conclusions that, firstly, Maugham confirms the prejudice of the stereotype that both the Asians (Amah, Lee Tai Cheng) and the half-blood people (daisy) are immoral and deceitful. Secondly, the author shows the Englishmen (Henry Anderson, George Conway, Harold Knox, Sylvia Knox) with their sense of superiority, the decay of moral standards in the Orient, and the Asians (Amah, Lee Tai Cheng) with the domination of instincts in their characters, and a half-blood woman (Daisy). Finally, W.S. Maugham proves that Daisy has been crowded by China upon her.
Keywords: W.S. Maugham, poem Mandalay by R. Kipling, the problem of the East vs the West, the problem of national identity, Eurasians, European, Asiatic, the problem of "human bondage".
References
1. Kipling R. Mandalay [Electronic resource]. URL: http://www.poetryloverspage.com/poets/kipling/mandala y.html (date of access: 22.10.2014).
2. Meyers J.Somerset Maugham: A Life. - N. Y.: Knopf, 2004. 432 p.
3. Maugham W.S. East of Suez // Maugham W. S. The Collected Plays. London: Heinemann, 1955. Vol. 3. Pp. 101-219.
4. Rogal S.J. A William Somerset Maugham encyclopedia. Westport, Connecticut; London: Greenwood Press, 1997. 376 p.
5. Khabibullina L.F. Obraz Kitaya v tvorchestve S. Moema // Dergachevskie chteniya-2011. Russkaya literatura: natsional'noe razvitie i regional'nye osobennosti: materialy Kh Vseros. nauch. konf. Ekaterinburg: Izd-vo Ural. un-ta, 2012. T. 3. S. 327-332.
