CC BY
368
ИЗВЕСТИЯ
ПЕНЗЕНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА имени В. Г. БЕЛИНСКОГО ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ № 27 2012
IZVESTIA
PENZENSKOGO GOSUDARSTVENNOGO PEDAGOGICHESKOGO UNIVERSITETA imeni V. G. BELINSKOGO HUMANITIES
№ 27 2012
УДК 111
ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ:
К ВОПРОСУ ОБ ИРРАЦИОНАЛЬНОСТИ И ОТНОШЕНИИ К РЕЛИГИИ И АТЕИЗМУ
© С. В. БЕССМЕРТНОВА Саратовский государственный университет им. Н. Г. Чернышевского (Балашовский институт),
кафедра литературы e-mail: minnij@yandex.ru
Бессмертнова С. В. - Экзистенциальная философия: к вопросу об иррациональности и отношении к религии и атеизму // Известия ПГПУ им. В.Г. Белинского. 2012. № 27. С. 70-74. - В статье представлен анализ экзистенциальной философии как широкой онтологии, цель которого состоит в разъяснении имеющихся в научной мысли противоречий, а именно: отнесение экзистенциальной философии к иррационалистическим движениям XX-го века и выделение в ней религиозного и атеистического лагерей.
Ключевые слова: экзистенциализм, метафизика, сознание, Ничто, метафизический бунт.
Bessmertnowa S. W. - Existential philosophy: to a question on irrationality and the relation to religion and atheism // Izv. Penz. gos. pedagog. univ. im.i V.G. Belinskogo. 2012. № 27. P. 70-74. - The article deals with the analysis of existentialism as the wide ontology which purpose is to explain the contradictions in scientific thoughts, namely, the attribution of existentialism to irrationalist movements of the 20th century and considering it from religious and atheistic points of view. Keywords: еxistentialism, metaphysics, consciousness, Anything, metaphysical revolt.
На сегодняшний день в популяризированном понимании экзистенциальной философии существуют некоторые противоречия, касающиеся отнесения экзистенциальной философии к «иррационалистическим движениям ХХ-го века» и выделения в ней атеистического и религиозного лагерей. Экзистенциалистами уже были разрешены некоторые сомнения, вытекающие из логики экзистенциальной мысли, а именно:
• Что философия экзистенциализма как «философия Ничто» не есть законченный нигилизм;
• Что философия экзистенциализма как «философия ужаса» не подрывает волю к действию [18];
• Что философия экзистенциализма не делает своим итогом дозволенность убийства или же самоубийство [7].
Однако обозначенные выше противоречия продолжают существовать: философию экзистенциализма относят к иррациональным течениям, а в самой философии экзистенциализма усматривают религиозную и атеистическую разновидности. Целью данной статьи мы ставим обосновать невозможность подобных классификаций. В качестве материала исследования при этом выступают, во-первых, философские труды эк-зистенцилистов ХХ-ого века (А. Камю, Ж.-П. Сартра, М. Хайдеггера, Г. Марселя, К. Ясперса, Л. Шестова), а также их предшественников (Мигель де Унамуно, Б. Паскаля, С. Кьеркегора), во-вторых, монографические
труды и статьи современных исследователей (О. Ф. Больнова, С. Булгакова, Н. В. Мотрошиловой и др.) и, в-третьих, современные учебники, учебные пособия, словари. Методологические принципы основаны на формальной логике, дающей возможность доказательства через понятия, суждения, умозаключения, аргументации, на законах тождества, непротиворечия, исключенного третьего и достаточного основания.
Первый аргумент, выдвигаемый нами, касается обеих ложных, на наш взгляд, классификаций и связан с пониманием философии экзистенциализма философии как широкой онтологии. Хотя в ХХ-ом веке экзистенциальная философия была названа экзистенциализмом, однако его представители в принципе не создали какой-то совершенно новой философии и не опровергли старой. Экзистенциалисты ХХ-го века обратили внимание на коренные проблемы онтологии, отдельные аспекты которых ранее актуализировались лишь как части каких-то отдельных философских систем. Так называемый экзистенциализм можно вообще рассматривать как собрание частиц различных философий и в то же время как то, что непосредственно выходит из самой философии, из метафизики, и - шире -как то, что выходит за пределы метафизики и говорит о ней самой. Об этом же говорит и Н. В. Мотрошилова, рассматривая экзистенциализм в широком смысле: «К экзистенциальной философии в широком смысле этого слова целесообразно относить философские учения
и направления, в которых акцент сделан на проблеме человека, его существования, развития его личности, отношения человека к природе, обществу, другим индивидам, к культуре, Богу и религии» [6, 3]. Потому мы можем назвать так много «предшественников» этой философии, потому и аристотелевское определение «начала» философии (философия начинается с удивления) есть определение и начала экзистенциального опыта, сердца и причины экзистенциальной философии.
О. Ф. Больнов проводит параллель между экзистенциализмом и христианством, исламом, буддизмом [1]. Мы можем продолжить эту цепочку как различными учениями, так и именами, и корнем этих нескончаемых параллелей будет слияние самой природы метафизики с природой экзистенциальной философии. Экзистенциальная философия есть некий экстракт метафизики. Метафизика же, по нашему мнению, (как и экзистенциальная философия, соответственно) есть только онтология. Другие разделы, выделяемые в философии подавляющим числом современных ученых, являются либо частными случаями, либо следствиями онтологии метафизики. Так, например, этика экзистенциализма рождается исключительно из ответов на онтологические вопросы, главным образом, из ответа на вопрос сформулированный А. Камю: «стоит ли жизнь того, чтобы быть прожитой или она этого не стоит, и тогда мне необходимо её закончить?»
Как полагали экзистенциалисты, Абсурд проявляется не только в жизненных ситуациях, заставляющих человека пережить разлад с миром, но и в тщетности усилий познать его. В связи с этим философию экзистенциализма зачастую относят к иррациональным движениям. Только в совсем редких случаях эта иррациональность ставится под вопрос. Например, С. Булгаков так определяет Философию Абсурда: «Философия Абсурда ищет преодолеть «спекулятивную» мысль, упразднить разум, перейдя в новое ее измерение, явить некую «заумную», «экзистенциальную» философию. На самом же деле она представляет собой чистейший рационализм, только с отрицательным коэффициентом, с минусом» [2]. Преодоление спекулятивной мысли и есть честность экзистенциального сознания. Однако упразднять разум никто не собирался, а «заумь» можно отнести, пускай, к Хайдеггеру, но никак, например, не к Камю. «я способен к пониманию только в человеческих терминах <...> По-своему интеллект тоже говорит мне об абсурдности мира. Его оппонент, каковым является слепой разум, может сколько угодно претендовать на полную ясность - я жду доказательств и был бы рад получить их. Но, несмотря на вековечные претензии, несмотря на такое множество людей, красноречивых и готовых убедить меня в чем угодно, я знаю, что все доказательства ложны. для меня нет счастья, если я о нем не знаю. Этот универсальный разум, практический или моральный, этот детерминизм, эти всеобъ-ясняющие категории - тут есть над чем посмеяться честному человеку. Все это не имеет ничего общего с умом, отрицает его глубочайшую суть, состоящую
в том, что он порабощен миром» [9, 34]. То, что экзистенциальная философия представляет собой чистейший рационализм, только с отрицательным коэффициентом - лейтмотив работ Камю. «-» ratio есть предельная честность, лежащая по ту сторону даже дихотомии пессимизма-оптимизма.
Неотъемлемое определение «иррациональная» Философия Абсурда получила, в том числе, вероятно, из-за своего основного метода, называемого «феноменологической редукцией» и заимствованного из Философии Жизни, которая отрицает рационализм как метод познания. «Феноменологическая редукция»
- это интенциальность и «воздержание от каких бы то ни было суждений, относящихся к объективной реальности и выходящих за границы «чистого» опыта» [17, 386]. Рационализм отрицается как метод познания, но не восприятия. Причиной этому - установка на принципиальную непознаваемость всего. «Разум и тело, пусть униженные, но это единственное, в чем я могу быть уверен» [8, 31] - пишет Камю, и это второй аргумент против отнесения экзистенциальной философии к иррационалистическим движениям. Разберем подробнее отношение экзистенциальной философии к разуму и к сознанию в целом.
Сартр заявляет, что человеческое бытие и экзистенцию с самого начала надо описывать, имея в виду сознание, ибо сознание есть мера человеческого бытия. Возьмем это на вооружение. Сознание, согласно Сартру, ни из чего не выводимо, оно отлично от всех других мировых явлений и процессов. Оно есть насквозь существование, индивидуальный опыт существования. Сознание - «ничто» в том смысле, что нет такой данности, про которую мы моги бы сказать, что это сознание. Сознание существует только как сознание вещи, на которую оно направлено. Такие выводы есть развитие феноменологического понятия «интен-циальность сознания». Но тогда возникает мысль о возможной интенциальной двойственности: не только сознание - «ничто» без направленности на что-то, но и бытие немо и есть «ничто», пока не наличествует сознание, которое укажет на него пальцем. однако второе экзистенциальный мыслитель с полным правом утверждать не может, поскольку этому препятствует само абсурдное рассуждение и метод феноменологической редукции, заимствованный Абсурдом и звучащий как «воздержание от каких бы то ни было суждений, относящихся к объективной реальности и выходящих за границы «чистого» опыта» [14, 386]. Не имея возможности утверждать что-либо в бытии вне нас, мы можем, - и это единственное, что мы можем, - говорить о своей Самости и своем сознании как о чем-то, принадлежащем общему бытию, части субстанции бытия. Как соотносится бытие с «ничто» и как наше сознание и самость соотносятся с «ничто»? Что можно сказать о «ничто»? В вопросе уже парадокс. Над этим размышляет Хайдеггер в работе «Что такое метафизика» и дает ответ на парадоксальный вопрос. То есть так спрашивает, что его ответ по существу черпает свою подъемную силу из такой настойчивости спрашивания.
Итак, к «ничто». Оно возникает при беспричинном ужасе и выступает одновременно с сущим. Появление «ничто» есть условие «ничтожения», с которого начинается экзистенциальное переживание, ставящее нас посреди истины бытия. «В ужасе происходит отшатывание от чего-то, но это отшатывание - не бегство, а оцепенелый покой. Отшатывание исходит от Ничто. Но Ничто не затягивает в себя, а сообразно своему существу отсылает от себя. Отсылание от себя как таковое есть вместе с тем - за счет того, что оно заставляет сущее ускользать, - отсылание к тонущему сущему в целом. Это отталкивание-отсылание к ускользающему сущему в целом, отовсюду теснящее нас при ужасе, есть существо Ничто: ничтожение. Оно не является ни уничтожением сущего, ни итогом какого-то отрицания. Ничтожение никак не позволяет и списать себя на счет уничтожения и отрицания. Ничто само ничтожит <...> Ничто выступает «одновременно» с ускользанием сущего в целом» [18, 22].
Итак, мы не можем утверждать, что «ничто» первичнее сущего, но можем говорить, что бытие сущего не может быть нами увидено без «ничто». Мы не можем сказать, что «ничто» есть коррелят бытию по противоположности, в таком случае мы невольно дали бы характеристику «ничто», что невозможно в принципе, но мы можем сказать, что «ничто» - коррелят бытию в смысле условия самого бытия. «Ничто» - интенциальность бытия, а «бытие» интенци-альность «ничто».
То новое, что вкладывает экзистенциализм в старое понятие «существование» есть, помимо всего прочего, возможность его применимости лишь к человеку, поскольку только человеческое сознание видит, «позванное голосом бытия» [18, 38], чудо всех чудес: что сущее есть. Как утверждает Э. Ю. Соловьев, «повышенный интерес к человеку как индивидуальному феномену - характерная примета социальнофилософской мысли XX столетия» [15] вообще. В экзистенциальной философии сознание как отправная точка того, что названо «сознанием», принадлежит сущностно «ничто» (по Сартру). Сознание, так же как «ничто», нельзя приравнивать к пустой безбытийно-сти. И в интенции, и в сознании, и в «ничто» необходимо ощутить ждущее пространство, которое и дает возможность бытия. Такая изначальная связь сознания, Ничто и Бытия обусловливает и все дальнейшие экзистенциальные рассуждения, и вообще есть причина ничтожения. И, наконец, сама человеческая Самость, единственное, что остается при экзистенциальном переживании, неявленная в повседневной жизни, заслоненная душой, также в какой-то мере, принадлежит природе «ничто», а её интенциальность - это человек со своим местом и временем, со своим местом и назначением, с душой и телом, иными словами, это человек какой угодно.
Итак, для человека абсурда «разум бесплоден, и нет ничего превыше разума». Философию Абсурда назовём антисциентической, и не скажем неправды, но не будем определять её как «иррациональную», ибо это не так.
Помимо отнесения экзистенциализма к иррациональным движениям, в самом экзистенциализме часто выделяют атеистическое и религиозное движение. Достаточно открыть «Историю философии» (будь то вузовский учебник, пособие по философии [3, 534-535; 5, 642; 11, 201]), или статью в словаре [12, 1212; 17, 421], везде мы встречаем примерно одно и то же: «различают экзистенциализм религиозный (К. ясперс, Г. Марсель, М. Бубер) и атеистический (М. Хайдеггер, ж. П. Сартр, А. Камю, М. Мерло-Понти, С. де Бовуар)».
Причины настойчивого выделения атеистического и религиозного лагерей в экзистенциализме находятся как раз в связи экзистенциальной философии с самой метафизикой. Так как метафизика имеет в себе теологию, экзистенциальное видение сущего в его высшем проявлении - условие для религиозного экзистенциализма.
Позицию же «атеистического» экзистенциализма можно назвать последовательно атеистической, более того, можно сказать, что этот экзистенциализм находится в оппозиции к непоследовательному атеизму, зависящему от религии по причине своей веры в разумность самого бытия. Отрицание одного Бога оборачивается утверждением другого. Например, усмотрение структуры и смысла мира, гармонии иногда приводит к пантеизму. Другой пример: начало философии буддизма идет параллельно с экзистенциальной философией, но как только появляются мысли о «загроби» в первой, их пути расходятся. Нужно освободиться, по мнению Сартра, от любых представлений об упорядоченности мира (в том числе и загробного), о наличии в нем закономерности [14]. Только так можно «добиться обезбоженности мира». Быть реальным - значит быть «случайным». От Бога у Сартра остается только «направленный на меня взгляд». Важно, что Сартр узрел и назвал этот дух изначальной власти, чужести и непостижимости интуицией, сопровождающей человека Абсурда. Марсель, унамуно, ясперс, Паскаль, Кьеркегор не смогли отказаться называть эту интуицию христианским Богом.
«Религиозные» экзистенциалисты говорят о чувстве Бога в нас. Это сомнительное, неразрешимое чувство, вводящее в заблуждение и дающее надежду на что-то иное, чем выводы Абсурда. Но надежда не с окраской «+», а такая же непонятная, жуткая и чудесная как само положение существования. Первым, кто уловил эту черту, был Кьеркегор. Таков образ Бога в его «Страхе и трепете» [10], - грозный и сумасшедший. После него шли мысли всё менее обоснованные и всё более похожие на увёртки. Апогея в этом достиг унамуно, цитирующий Кьеркегора будто в поддержку своей правоты, на самом же деле приводящий лишь мерило своих заблуждений.
Страшный образ Бога у экзистенциалистов, признающих Бога, вполне выводим из общего для экзистенциализма понятия «существования». Хотя само понятие безотносительно к экзистенциализму и укоренено глубоко в истории философской мысли, оно было взято и развито экзистенциальной философией
в несколько другом, узком, но в тоже время более глубинном и изначальном смысле. Понятие «existentia» восходит к древнему различию понятий «еэзеШа» (сущность) и собственно «existentia» (существование) [1]. Ибн-Сина, различая сущность и существование, разделил навсегда на основе их соотношения вещи конечные от Бога. В вещах конечных сущность не совпадает с существованием, так что из понятия о конечной вещи нельзя вывести её существование. В Боге же как в бесконечном существе сущность и существование совпадают, так что из понятия о Боге можно вывести его существование. Это различие, усвоенное схоластами, в конце концов, явилось решающим и в философии экзистенциализма. То, что спокойно констатировал, например, блаженный Аквинат, стало агонией в мысли Бунтующего Человека. Бог, таким образом, являющийся чистой формой (по Аквинскому), самопричинной (по Спинозе), то есть тем, сущность чего содержит в себе и существование, предстаёт в довольно завидном по сравнению с человеком положении. То, что экзистенциалисты, а в частности, Кьеркегор как один из родоначальников экзистенциализма, провели различие между существованием и сущностью, по мысли современного исследователя экзистенциализма, А. Ф. Зотова, является уже переориентацией философии: «само это различение - понятно, не фиксируемое никаким естественно-научным, и вообще конкретнонаучным, исследованием - открывает путь переориентации философии» [4, 35]. Противопоставление essentiа и existentia, несовпадающие для человека и совпадающие для Бога, использующееся для доказательства Бога, в экзистенциальной философии стало в конечном счете причиной и атрибутом экзистенциальной заброшенности, фундаментального фрагмента Абсурда. Это связано с переменой нарратора: абсурдное сознание - это переживание индивида.
Так, ужасающая надежда «религиозных» философов более страшна, чем логический вывод. Эта надежда присутствует и в «Мыслях» Паскаля [13], ярого защитника Бога. Замечательно, что речи типа «верьте в Бога» звучат у него совершенно не убедительно, и он, в конце концов, отказывается доказывать существование Бога, вместо чего прагматично держит «пари» на его существование. Но вот как проникновенно говорится в «Мыслях» о страшной надежде и сомнении: «Когда я смотрю на немую вселенную и на человека, покинутого во мраке на самого себя и словно заблудившегося в этом уголке вселенной, не зная, кто его сюда поместил, зачем он сюда пришел, что с ним станет после смерти, и неспособного все это узнать, - я пугаюсь, как тот, кого спящим привезли на пустынный, ужасный остров и кто просыпается там в растерянности и без средства оттуда выбраться. И потому меня поражает, как это люди не впадают в отчаяние от такого несчастного удела» [13, 113]. Паскаль не верит в то, что послужило главной причиной зарождения различных верований - в загробную жизнь. Он стоит за христианство, но в его христианстве нет веры в вечность. У христианского Бога Кьеркегора тоже мрачный лик, а абсурд - критерий религиозного.
Экзистенциализм более или менее последователен в описании состояния ничтожения, удивления и потрясения, но с момента постановки вопроса что делать? в истории пути этого движения начинаются расхождения. Как пример здесь можно привести философию Шестова: после честных речей об абсурде он начинает приводить оправдания библейского Бога, и пишет, что Бог вернул Иову его детей, тех самых, умерших [19]. Ностальгический ум Унамуно яростно преграждает путь разуму и пытается отыскать некий путь к истине. Так он часто уходит от абсурдной мысли, и в его рассуждениях то продолжается метафизический вклад в ларец доказательств божьих, то былые социальные взгляды проступают как жир на поверхности воды, и всё же последними аккордами любой мысли он пускает сомнения в свои же давешние надежды и, по сути, противоречит себе. желание товарищества по призрачности он вдруг объясняет «слабостью» «чувствующего» сознания: «Благодаря тому, что мы наделены сознанием, мы чувствуем свое существование, - а это нечто совершенно иное, нежели знать о своем существовании, и хотим почувствовать существование всего прочего, чтобы каждая из вещей тоже была бы неким я <...> Человек не может примириться ни с тем, чтобы в качестве сознания быть единственным во Вселенной, ни с тем, чтобы быть объективным феноменом среди других объективных феноменов. Он хочет спасти свою витальную, или аффективную, субъективность, делая живой, личной, одушевленной всю Вселенную. Поэтому и для этого были открыты Бог и субстанция, которые всегда - так или иначе замаскированные - возвращаются в человеческое мышление» [16]. Так мы видим, каким примерно образом обстоит дело с доказательствами бытия Бога.
Если же исходить из сути проблемы «^а^ет» («здесь-бытие», термин Хайдеггера), из её истоков, из причины и силы «удивления», то здесь возможен только прямой путь рассуждений, из одних честных выводов должны следовать другие честные выводы. Так Паскаль поставил под сомнение мягкосердечие, чем предвосхитил многотомные похороны Бога Ницше (кстати сказать, по силе метафорических сравнений он ничуть не уступает прославленному немцу). В философии жизни точка поставлена им же (Ницше) в выводе: «ничто не истинно, всё дозволено». «Ничто не истинно». - к этому приходит и абсурд, но делает отправной точкой дальнейшего развития мысли. «Всё дозволено» - этап, к которому подошел Паскаль, отказавшись от этики и морали для Самости, этот этап миновал Унамуно, что и привело его к известным смятениям и сомнениям, разбору этого вопроса Альбер Камю посвящает «Бунтующего человека» [7]. Рассматривать путь бунтующей мысли от тезиса «всё дозволено» и от Маркиза де Сада до «молчащего философа» и «экзистенциального бунта» Человека Абсурда мы не видим смысла, поскольку эту работу уже проделал Камю. Мы только обозначим основные вехи его рассуждений:
- время, когда «да» и «нет» уравновешиваются;
- время свободы нравов;
- время одиночества;
- время добровольного самоограничения, «странной аскезы бунта» [7, 125].
Так из гедонизма и скептицизма как модели коммуникации с миром (пока ещё не «подлинной») вытекает стоицизм как модель удерживания себя в мире. Другой путь, путь защиты Бога, не устраняет его глухоты, Бог остается равным Абсурду. И это второй аргумент против выделения в экзистенциальной философии атеистического и религиозного течений.
Итак, сформулируем выводы, к которым мы пришли:
1) Экзистенциальная философия есть широкая онтология, встающая над самой метафизикой и ставящая вопрос о бытии, потому неправильно её классифицировать в пределах метафизики по параметрам более узким, чем метафизика.
2) Экзистенциальная философия не может быть отнесена к иррациональной философии по причине доверия экзистенциальной мысли единственно разуму.
3) Экзистенциальная философия не может занимать атеистические или религиозные позиции по причине данной установки на познание в границах чистого опыта, а он (опыт) не дает никакого определенного ответа, хотя разум желает ответа. Познанию предлагают себя «осколки», из которых рождается только абсурд. Называть абсурд Богом или не называть останется вопросом в рамках терминологии.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Больнов О. Ф. Философия экзистенциализма: Философия существования. СПб.: Лань, 1999. 222 с.
2. Булгаков С. Некоторые черты религиозного мировоззрения Л. И. Шестова. Соч. в 2 т. М.: Наука, 1993. Т. 1. 535с.
3. Гриненко Г. В. История философии. М.: Юрайт-Издат, 2004. 685с.
4. Зотов А. Ф. Современная западная философия. М.: Высш. шк., 2005. 781 с.
5. История философии (общий курс) / Под ред. С. Н. Мареева, Е. В. Мареевой. М.: Академический Проект, 2004. 876 с.
6. История философии: Запад - Россия - Восток. Книга 4: Философия XX в. / Под ред. Н.В. Мотрошиловой. М.: «Греко-латинский кабинет», 1999. 448 с.
7. Камю А. Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство. М.: Политиздат, 1990. 415 с.
8. Камю А. Миф о Сизифе: Философский трактат. Падение: Повесть. СПб.: Издательский Дом «Азбука-классика», 2007. 256 с.
9. Камю А. Миф о Сизифе. Калигула. Недоразумение. М.: АСТ: Астрель: Полиграфиздат, 2010. 317 с.
10. Кьеркегор С. Страх и трепет. М.: Терра-Книжный клуб, Республика, 1998. 383 с.
11. Миронов В. В. Философия. М.: Норма, 2005. 673 с.
12. Новейший философский словарь. Минск: Книжный Дом. 2003. 1279с.
13. Паскаль Б. Мысли. М.:АСТ: Астрель, 2011. 332с.
14. Сартр Ж. П. Бытие и ничто, опыт феноменологического исследования. М.: Республика, 2000. 432 с.
15. Соловьев Э. Ю. Индивид, индивидуальность, личность [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://neotolstovcy.narod.ru/soloviev-e-yu/individ-individualnost-lichnost.htm.
16. Унамуно М. О трагическом чувстве жизни у людей и народов. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.musa.narod.ru/unam.htm.
17. Философский словарь / Под ред. И. Т. Фролова. М.: Политиздат, 1980. 445 с.
18. Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления. М.: Республика, 1993. 447 с.
19. Шестов Л. На весах Иова. М.: Эксмо, 2009. 560с.
