CC BY
59
Валентина БАЗАРОВА
ЭКСПЕРТИЗЫ В ЯЗЫКОВОЙ ПОЛИТИКЕ: К ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПРАКТИКЕ 1930-х гг.
Статья посвящена вопросам истории языковой политики в самый сложный период ужесточения политического диктата в обществе - во второй половине 1930-х гг. Приводится характерный документ, определивший дальнейшие политические форматы и схемы языкового строительства в национальных регионах Сибири.
The article is devoted to the history of the linguistic policy in the most oppressive period of the 1930th. The typical document, which defined the next politic formats and schemes of language construction in the Siberia’s national regions, is given in the article.
Ключевые слова:
языковая политика, межнациональные отношения, экспертиза, политическая власть, репрессии, Бурят-Монголия; linguistic policy, international relations, examination, political power, repressions, the Buryat-Mongolia.
БАЗАРОВА Валентина Владимировна — д.и.н., ведущий научный сотрудник института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН
bаz.аrov_science@
бай.ги
В социально-культурной истории России XX в. вторая половина 1930-х гг. воспринимается как один из самых сложных и драматичных периодов. Вместе с тем, несмотря на неоправданную ожесточенность политических процессов, его можно оценить как период утверждения фундаментальных основ новой политической модели общества, который оставил глубокий след в истории мирового сообщества. Даже в таких направлениях, как языкознание, казалось бы, имевшее весьма отдаленное отношение к политической борьбе, произошла трансформация формул развития. К сожалению, и этот процесс сопровождался драматизмом и болезненными издержками.
Один из документов привлекает особое внимание, поскольку дает множественные характеристики для оценки утверждения новых норм в языковой политике после затяжного периода лингвистических дискуссий. Нам представляется необходимым привести этот документ в целом и только после этого сопроводить его комментариями. Сразу же оговоримся, что, несмотря на то что приводимый документ был положен в основу тяжелого процесса, авторы, поставившие подписи, не несут всей полноты ответственности. Расследование 1956 г. и показания очевидцев свидетельствуют о вынужденном характере подписей. Методы, с помощью которых ставились подписи, также широко известны. И.И. Болдогоев показывал, что имел дело уже с готовым документом и оставленный выбор был однозначным1. Надеемся, что приводимый материал позволит с большей полнотой представить не только методы, но и предполагаемые направления языковой политики.
Заключение2
1938 года, 7 апреля г. Улан-Удэ.
Мы, нижеподписавшиеся Очиров, Болдогоев, Дашицыренов составили настоящее заключение о подрывной контрреволюционной панмонгольской работе врагов народа — буржуазных националис-
1 Архив УФСБ по Республике Бурятия, д. 2888 ( М.Н. Ербанов), т. 2.
2 НАРБ, ф. 1-П, оп. 1, д. 3213, л. 43—51. Ввиду того, что документ приводится в полном соответствии с оригиналом, автор не имеет права изменять не только стиль изложения, но и явные ошибки, а также изменившиеся условия транслитерации.
тов в области языкового строительства и издательского дела.
I
До революции буряты не имели сложившегося общебурятского литературного языка. У восточных (забайкальских) бурят была строго монгольская архаическая письменность, доступная только нойонам, ламам, кулакам. У западных прибайкальских бурят не было своей литературной письменности. Каждый аймак имел свои наречия: восточными бурятами трудно понимались разговоры западных бурят и наоборот. Эти факты уже достаточно говорят об исключительной отсталости бурят до революции.
И только после революции создаются все условия для быстрейшего подъема культуры бурят. Бурятия оформляется, как самостоятельная автономная Советская Социалистическая Республика в составе РСФСР и быстрыми темпами развивает свою социалистическую промышленность и сельское хозяйство. Все это обусловило укреплению связи между населениями отдельных аймаков и укрепило дружественную связь бурят с великим русским народом.
В связи с этим процессом возникла необходимость оформления общебурятского литературного языка и письменности на основе народного языка, беспощадно очищая его от ламско-религиозных, архаических и панмонгольских терминов и обогащая язык советскими интернациональными терминами.
Враги народа — буржуазные националисты не желая, чтобы новый литературный язык был народным и служил оружием социалистического строительства, на протяжении всего периода проводили панмонгольскую линию в языковом строительстве, которая сводилась:
Во-первых, в борьбе за сохранение вплоть до 1931 года старо-монгольского алфавита, который только тормозил развитие нового литературного языка и отрывал его от живого разговорного языка.
На старо-монгольском алфавите чрезвычайно трудно было написать научно-технические термины и формулы (как химические и математические). Наконец, искажались советские и интернациональные термины и собственные имена. Например, фамилия Ленина писали Лиени, но его можно произносить и Лиянин. Или «гео-
графия», писали «гиограпи», а стало возможным читать «Хиограпи».
Во-вторых, в игнорировании бурятского языка и ориентации на халха-монголь-ский говор. Так в 1931 году при переходе на новый латинизированный алфавит был за основу взят сакающий говор. Вот ряд вопиющих фактов: учащимся в школах заставляли говорить и писать “casan”, “шап”, “jabasan”, “jasan”, тогда как говорили “sahan”, “иЬап”, “jabahan”, “jahan”.
Националистами культивировались несуществующие в бурятском языке чисто монгольские грамматические формы. Наконец, националисты всячески развивали местничество. Например, они брали один диалект, совершенно, игнорируя другие. В частности так поступила и последняя лингвистическая конференция (1936), проходившая под руководством врагов народа: Дампилона, Ербанова, Ванданова и Донгидона, принявшая за основу хорин-ский диалект.
II
Советские, интернациональные, научно-технические термины чудовищно-извращенном виде переводились на ламско-религиозные и монгольские слова и всячески они популяризовались.
1. Слова: «Съезд, конференция и собрания» переводились «Хурал», что означает ламские сборища и молебны.
2. «Революция» переведена «Хубисхал», что буквально означает — изменение.
3. «Диктатура пролетариата» — Пролетаариин дарангуйлан захирха», который означает — Управление пролетариата угнетением»... /Вопросы Ленинизма. Сталин/.
4. «Социализм» переводился — «ниичем журам» в переводе означает — «общее правило». Причем слово «ниичем» отсутствует в бурятском языке.
5. Партия, переведена «нам» в самом деле это означает «низменное место».
6. Материализм — Махабуд — термин ламский, означающий тело.
7. Экономика — Эдин засаг—в переводе — «власть товара».
8. Стиль в работе, переведен «ажал ябул-гин унгэ, что означает «цвет деятельности».
9. Капитал, перевели «хуренге» значит — семена, или понятие окисленного молочного продукта, на которого буряты выгоняли тарасун.
10. Кооперация — «хоршоон» слово чисто монгольское. В Бурятии это слово нигде не употребляется.
11. слово ячейка — переведено «ур» — гнездо.
12. Наука — «Шиижелке ухан» — ум исцеления.
13. Нефть — Газарин тосон» — земляное масло.
14. Самолет «агарин онгосо» — воздушная лодка.
15. Автомобиль — «Галтерге» — огненная телега.
16. Программа — «Мурин хутелбери» путеводитель.
17. Колхоз — «Хамтин ажал» — совместный труд.
18. Естествознание — «Делжен бойгали» состояние мира (вселенная).
19. Философия — «гунн ухан» — глубокий ум.
Все вышеперечисленные примеры являются только основными и наиболее характерными панмонгольскими извращениями интернациональных, научнотехнических терминов. Извращенные термины буржуазными националистами употреблялись во всех переводах и произведениях.
III
Но еще более гнусно поработали враги над тем, чтобы в совершенно извращенном виде преподнести читателю произведения классиков марксизма. Вот пример с трудами тов. Сталина «Вопросы Ленинизма. Перевели эту книгу Дашинимаев Д., Дондубон Ц. И., Цыренов Б.М., Ардин Д. Д. Редакторы: Ербанов, Мункин Д. Раднабазарон Д.
Буквально каждая страница этой книги насыщена панмонгольскими контрреволюционными извращениями. Например, вместо «Где же нам в отсталой стране» . написано: «Где же нам в умирающей нашей стране строить социалистическое общество». Или перевод выражения «Россия нэповская.» в обратном смысловом переводе означает: «Россия — государство власти товара с новой мыслью». Подобных извращений, не говоря уже о протаскивании панмонгольских терминов, — масса. Та же участь постигла и гениальное произведение В.И. Ленина «Детские болезни и левизны в коммунизме», переведенного и редактированного Раднабазароном. Например, «меньше-
вики и социалисты — революционеры» переведено — «наши меньшевики и соци-ал-изменители». Раднабазарон выражение Ленина «Отсталая Россия» — перевел «Погибшая русская страна».
Доклад тов. Сталина на XVII съезде ВКП(б) переведен Дашинимаевым и редактирован Дондубоном. И в этом переводе масса контрреволюционных, панмонгольских извращений. Слова: «Октябрьская революция»... переведено — «Октябрьское изменение». Есть насыщение панмонгольскими терминами.
IV
Учебная литература, изданная Бургизом, тоже насыщена контрреволюционными, панмонгольскими терминами. Книга для чтения школы грамоты Г. Палей и Г. Энтина переведенная, под редакцией Очиржабэ Д. наряду с протаскиванием панмонгольских терминов, содержит в себе прямые контрреволюционные извращения. Например, встречается выражение: « Staalin deсrеni basalguji» — в обратном переводе получается «восстания над Сталиным». Из учебника «География», часть вторая, переведенного под редакцией Цыренова Б.Ц., повсюду выброшено слово» «социалистическое».
Все учебники, составленные и переведенные Очиржабэ и Дугаржабоном, изобилуют панмонгольскими терминами, грамматическими ошибками, опечатками, перегружены усложненными задачами, выдержками и снимками, рекламирующими и восхваляющими врагов народа — Ербанова. Доржиева и др.
V
Буржуазные националисты свою подрывную работу помимо всего этого направили и по линии разбазаривания и расхищения государственных средств, отпущенных на лучшее оформление литературы. Под видом редактирования, политцензуры и прочее, отпущенное в издательство, враги — Ламожапов, Очиржабэ, Дашанимаев, Дондубон- незаконно прикарманивали деньги тысячами рублей. Несколько таких фактов уже достаточно разоблачают эту их «деятельность».
Д. Очиржабэ, работая зав.сектором и редактором учебной литературы получал ставку в месяц 700 рублей. В его обязанность входило просмотр и редактирование
учебников. Однако он за редактирование получал особую плату. Так в 1937 г. получил 11026 руб. Сюда входит: редактирование грамматики Цоктоина, учебника Имехенова, перевод орфографических упражнений, составление хрестоматии и т.д. По всем данным Очиржабэ в рабочее время ничего не делал. В общем итоге, его средняя месячная зарплата составляла 2078 руб.
То же самое и с Ламожаповым. Работая директором издательства, он творил незаконные действия, не только поощрял «махинации» Очиржабэ, но и сам протягивал руки к государственному карману. Пользуясь тем, что в смете издательства была предусмотрена ставка политредак-тора, но которого не было, Ламожапов получал деньги за политредактирова-ние учебников, брошюр и т.д. По закону директор издательства — издатель не имеет права цензуры. Но независимо от «цензуры» Ламожапова литература проходила цензуру Главлита. Всего в 1936—37 гг. Ламожапов помимо зарплаты получал около 4500 руб. В числе их — за редактирование невышедшей книги — «Баргузинская тайга» он получил 600 руб. и т.д. Г. Дашинимаев и Дондубон также не отставали от Ламожапова и Очиржабэ — ими взято несколько тысяч рублей. В частности, Дашинимаев получил только в 1937 г. 4348 руб.
Наконец, если учесть всю сумму из этой литературы, выпущенной за последние пять лет контрреволюционно, панмонгольско извращенной этими врагами он составляет около 663 тыс. руб., плюс к этому — ими взято от государства за три года около 340 тыс. рублей на удешевление стоимости литературы.
VI
Нужно отметить лицо врагов народа в подборе и в сохранении своих кадров. На протяжении многих лет буржуазные националисты всячески мешали выращиванию молодых кадров, тормозили их рост. И вместе с тем лелеяли «кадры» переводчиков, редакторов выходцев из кулацких, ламско-религиозных слоев, людей враждебных советскому строю.
«Незаменимыми» были Дампилон, Да-шинимаев, Дондубон, Очиржабэ, Ардин, Солбонэ-Туя, Барадин, Раднабазарон, Цыренов В.М., Батоцыренов, Дашидондобэ, Гомбо Ринчино, Л. Гом-
боин, Б. Болодон, Р. Цыденов, Б. Бимбаев (кулак националист), Н. Занданов. Б. Тог-митов и т.д1.
Выводы.
Враги народа — буржуазные националисты, долго орудовавшие на фронте языкового строительства и в издательском деле, свое гнусное вредительство направляли по линии:
1. Засорения бурятского языка панмонгольскими и ламско-религиозными терминами;
2. Чудовищного контрреволюционного и панмонгольского извращения произведений классиков марксизма;
3. Яростной борьбы против принятия и обнародования советских, интернациональных терминов;
4. Монголизации (халхализации) бурятского языка, выхолащивая из него подлинной народности и разжигания националистического местничества в языковом строительстве.
5. Торможения выращивания способных и преданных советской власти и большевистской партии молодых кадров и в тоже время всемерного сохранения антисоветских националистических элементов;
6. Разбазаривания и расхищения огромных государственных средств, ежегодно отпускавшихся на издание литературы.
Проводя эту подрывную работу в языковом строительстве, буржуазные националисты боролись против создания единого бурятского литературного языка и культуры национальной по форме, социалистической по содержанию и подготовляли идеологически панмонгольскую контрреволюцию.
Председатель комиссии:
Члены комиссии:
7/ 04-38 года г. Улан-Удэ.
Таким образом, приведенный документ показывает, что прессинг в языковой политике был осуществлен в пользу унитарных тенденций государства и был направлен на утверждение единообразия не только в формах, но и в содержании языков многочисленных этнических массивов страны. Обозначившийся примат политической составляющей должен был
1 Все перечисленные фигуранты были реабилитированы в 1956—1958 гг.
привести к унификации языковой ситуации в стране и объективно способствовать интеграционным основам провозглашаемого интернационализма.
Под лозунгом защиты марксизма-ленинизма, борьбы за «обнародование» советских и интернациональных терминов творцы подобных экспертиз вызвали кризис языкознания в один из поворотных моментов становления новых принципов и основ национальных письменных культур. Безапелляционный тон, грубое вмешательство в культурно-историческую центральноазиатскую традицию привели к отрыву бурятского языка от корневой основы монгольской языковой семьи, а также к утрате исторического пространства и сужению
функций языка. Кроме того, попрание основных институтов духовной культуры, особенно буддийской религии, дало отрицательный результат. Дацаны, в которых была сосредоточена основная группа грамотного населения, будучи, по выражению Ц. Жамцарано, «единственными хранителями национального духа», стали терять огромный фонд письменной культуры. Не только религиозная, но и дидактическая литература исчезли из оборота. Государство было готово списать многое из вполне ценных работ, если там присутствовали идейные несоответствия. Представленная экспертиза явилась точным слепком, характеризующим баланс сил целой эпохи в государственной языковой политике.
