CC BY
103
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 5 (334). Экономика. Вып. 43. С. 5-9.
теория и методология
А. В. Горшков
экономика россии: рост без развития
Исследуются особенности развития экономики России за последнее десятилетие. Особое внимание уделяется анализу социальных проблем, связанных с качеством и уровнем жизни людей.
Ключевые слова: экономический рост, экономическое развитие, социальная поляризация, прожиточный минимум, потребительская корзина.
В современной экономике России сложилась парадоксальная ситуация, которую директор Института экономики РАН Р. С. Гринберг назвал «качественным застоем (ростом без развития)» [1. С. 140]. Справедливо ли такое утверждение? Постараемся разобраться.
Вначале определимся с базовыми понятиями «рост» и «развитие». В толковом словаре современного русского языка рост определяется как увеличение в числе, а развитие — как процесс перехода из одного состояния в другое, то есть качественное преобразование [2. С. 628, 652]. Применительно к экономике эти понятия также характеризуют количественные и качественные изменения. Следовательно, утверждение Р. С. Гринберга означает, что количественные изменения в экономике России есть, а качественных нет. Какие же показатели фиксируют это положение и почему количественный рост не приводит к качественным изменениям?
Агрегированным показателем экономического роста экономики является увеличение валового внутреннего продукта (ВВП). Официальная статистика фиксирует увеличение ВВП в последние годы, хотя в текущем году темпы его роста заметно сократились. На этот показатель большое влияние оказывает изменение цен. А так как большая часть доходов госбюджета формируется за счет экспорта нефти и газа, мировые цены на которые постоянно растут, то, естественно, увеличивается и показатель ВВП. Например, бюджет текущего года планировали с учетом 97 долл. за баррель, а фактически получается 195 долл. При этом ВВП может увеличиваться и при сокращении объемов добычи нефти и газа, что и происходит в действительности.
Развитие экономики характеризуется прежде всего качеством жизни граждан России, которое определяется качеством работы и отдыха, образования и медицинского обслуживания, жилищных условий и т. д. Конечно, качество жизни населения зависит от развития реального сектора экономики и сферы услуг, их конкурентоспособности и технологичности.
Как же решалась проблема повышения уровня и качества жизни людей в «путинское десятилетие»?
Она «решалась» так, что директор Института социально-экономических проблем народонаселения РАН А. Шевяков поставил следующий социальный диагноз: «Россия 2011 года: общество вопиющего неравенства» [3].
В РФ в последние двадцать лет неравенство доходов населения росло и продолжает расти. Социальная поляризация не уменьшалась, а продолжала нарастать. Причина — в форсированном росте самых высоких доходов и заработной платы наиболее высокооплачиваемых работников. Об этом убедительно свидетельствует коэффициент фондов, рассчитываемый как соотношение доходов 10 % наиболее обеспеченного и 10 % наименее обеспеченного населения (см. табл. 1).
Следует заметить, что оценки неравенства, рассчитанные Институтом социально-экономических проблем народонаселения РАН, значительно выше. Эти исследования показали, что для корректных оценок неравенства, в том числе с точки зрения международных сопоставлений, надо учитывать, во-первых, располагаемые, а не
Таблица 1
Официальные данные Росстата о социальном расслоении общества [3]
Год 1992 1995 2000 2005 2010
Коэффициент фондов 8,0 13,5 13,9 15,2 16,7
номинальные доходы, а во-вторых, более чем двукратную разницу в уровне инфляции для бедных и богатых. С учетом этих факторов реальное неравенство (в значениях коэффициента фондов) оказывается почти в полтора раза выше по сравнению с официальными данными. В 2011 г. это 23-24 против 16,7, по оценкам Росстата. Степень неравенства в нашей стране значительно выше, чем в странах, на которые официально ориентируется руководство РФ.
Серьезную обеспокоенность вызывают среднесрочные перспективы. Прогнозные расчеты коэффициента фондов в России на 2025 г., если сохранятся существующие распределительные механизмы и контрольные показатели роста зарплаты, пенсий и инфляции, определенные правительством РФ, показывают, что рассчитываемый Росстатом разрыв между крайними десятипроцентными (децильными) группами населения будет 22-25-кратным. Если же пользоваться методикой Института социально-экономических проблем народонаселения РАН, которая соответствует международным научным стандартам, то он будет 33-35-кратным. Особенно удручающее положение сложилось в Москве. Неравенство в Москве составляет сегодня, по оценкам Росстата, 35,4, а по расчетам Института социально-экономических проблем народонаселения РАН — более 50 [3].
Суть проблемы, как считает большинство аналитиков, в том, что существующие сегодня механизмы формирования и перераспределения доходов населения в РФ настроены и работают в пользу богатых, большая доля совокупного роста доходов уходит на рост доходов наиболее обеспеченных слоев населения, а на повышение доходов менее обеспеченных остаются крохи. Рост доходов в стране происходит неравномерно. Если за годы реформ реальные доходы 20 % самых обеспеченных граждан выросли почти на 25 %, то объем реальных доходов 20 % наименее обеспеченных россиян не вырос, а снизился почти на 18 %. Значит, отдельные социальные группы населения имеют институциональные преимущества, которые позволяют им постоянно перетягивать эффекты экономического роста на себя.
В результате реформ в России выиграли только 20 % населения, составляющего категорию наиболее обеспеченных. Что касается населения со средними доходами, то оно не только не разбогатело, но и не восстановило уровень благосостояния,
которое имело в 1990 г. А группа населения с самыми низкими доходами оказалась за чертой абсолютной бедности.
Если говорить о бедности, то динамика показателей абсолютной бедности базируется на понятии прожиточного минимума и, следовательно, зависит прежде всего от значения и динамики изменений этого минимума. Но выбор его значения достаточно субъективен, к тому же он осуществляется практически без консультаций как с представителями науки, так и с общественностью и профсоюзами. Но самое главное — он не соответствует современным реалиям. Например, предусматриваемые прожиточным минимумом в РФ нормы хлеба и мяса в 1,5-3 раза меньше пайка немецкого военнопленного в Ленинграде. К тому же прожиточным минимумом не предусмотрено никаких затрат на аренду и тем более покупку жилья.
Методология построения этого показателя не учитывает современные реалии капиталистического жизнеустройства, а копирует стандарты советской действительности. Но тогда многие необходимые населению потребности удовлетворялись через общественные фонды потребления, когда семьи даже с низкими доходами реально имели бесплатный доступ к услугам здравоохранения, образования и отдыха.
Если приближать уровень прожиточного минимума к современным реалиям, то в него надо включать затраты на жилье и доступ к телекоммуникационным и информационным ресурсам, пересмотреть нормативы на одежду и пр. Даже грубая оценка необходимого пересмотра этих норм показывает, что величина прожиточного минимума в РФ должна быть увеличена минимум в 2,53 раза. И что при этом будет с показателем бедности? Прожиточный минимум — это денежный эквивалент стоимости потребительской корзины.
Следует заметить, что потребительская корзина практически не менялась с 1999 г., включая 156 наименований товаров и услуг. С 1 января 2013 г. начала действовать новая потребительская корзина, утвержденная Госдумой на пять лет. Она так же включает 156 наименований товаров и услуг. Изменены структура новой потребительской корзины (НПК) и методика ее построения. Расходы на товары и услуги теперь «привязаны» к стоимости продуктов и составляют ровно половину от этой суммы. То есть 50 % отводится на продукты питания, 25 % — на товары и 25 % — на услуги.
При внимательном рассмотрении потребительской структуры НПК оказывается, что самых необходимых для человека продуктов в ней даже меньше, чем в годы Великой Отечественной войны. К тому же реальные траты жителей на питание, покупку товаров и оплату услуг заметно превышают суммы, заложенные в потребительской корзине.
Насколько же выросла стоимость НПК? Если считать в деньгах, то всего на 200 р. для взрослых, на 411 р. для пенсионеров и на 250 р. для детей. Это 6,3, 5,4 и 6,4 тыс. р. соответственно!
В отличие от НПК, принятой для российских граждан, в потребительской корзине у французов 250 продуктов, товаров и услуг, у американцев — около 300, у англичан — 350, у немцев больше — 470. В минимальный набор товаров и услуг для европейцев и американцев входят мобильные телефоны, Интернет, DVD-плееры, посещение кафе и ресторанов, театров, футбольных матчей, абонементы в фитнес-центры, расходы на садовника, няню для детей, косметику, ремонт машины и дома. Учитываются даже траты на покупку корма для кошек и собак [7].
Из-за того, что потребительская корзина лежит в основе прожиточного минимума, а последний определяет черту бедности в стране, НПК в РФ сознательно не учитывает многие современные услуги, тем самым фальсифицируя черту бедности. Даже предусмотренное увеличение высококалорийных продуктов питания в НПК меньше, чем научно обоснованные нормы (см. табл. 2).
Помимо абсолютной бедности в мировой практике широко используются показатели относительной бедности. В странах Европейского союза за границу относительной бедности принимается, как правило, 60 % от среднего уровня доходов населения страны. Численность относительно бедного населения в России продолжает неуклонно расти. Если в 1990 г. доходы 30 % населения не достигали 60 % среднестатистических доходов граждан СССР, то сейчас в РФ более половины населения имеют доходы, не достигающие 60 % среднего размера дохода на душу населения. Относительная граница бедности неуклонно повышается вместе с ростом неравенства. Она тем выше, чем существеннее экономический рост и богаче регион. Такая тенденция означает, что деформация распределительных механизмов, связанная, прежде всего, с концентрацией доходов богатых, достигла такого уровня, когда экономический рост не приводит к снижению бедности. Особенно тревожным является положение с детской бедностью. Показатель детской абсолютной бедности сегодня достиг 24 %, а детская относительная бедность оценивается в 46 % [3].
А в странах Западной Европы показатель детской бедности равняется 6-8 %. В России с каждым последующим деторождением семья погружается во все более глубокую бедность. Во всех семейных разрезах масштабы детской бедности в России в 4-5 раз выше средних показателей Организации экономического сотрудничества и развития. А разница с Западной Европой — десятикратная!
Таблица 2
Изменения в структуре потребительской корзины в среднем на одного человека в год, кг [7]
Продукты Норма потребления Трудоспособное население Пенсионеры Дети
ДПК НПК ДПК НПК ДПК НПК
Хлебные продукты 98,5 133,7 126,5 107,3 982,0 84,0 77,6
Картофель 98,5 107,6 100,4 80,0 80,0 107,4 88,1
Овощи и бахчевые 131,4 97,0 114,6 92,0 98,0 108,7 112,5
Фрукты свежие 94,9 23,0 60,0 22,0 45,0 51,9 118,1
Сахар и кондитерские изделия 25,5 22,2 23,8 21,2 21,2 25,2 21,8
Мясопродукты 73,0 37,2 58,6 31,5 54,0 33,7 44,0
Рыбопродукты 20,1 16,0 18,5 15,0 16,0 14,0 18,6
Молоко и молокопродукты 328,5 238,2 290,0 218,9 257,8 325,2 360,7
Яйца (штук) 255,5 200,0 210,0 180,0 200,0 193,0 201,0
Масло растительное, маргарин и другие жиры 10,9 13,8 11,0 11,0 10,0 10,0 5,0
Прочие продукты (соль, чай, специи) 5,8 4,9 4,9 4,2 4,2 3,6 3,5
ДПК — действующая потребительская корзина; НПК — новая потребительская корзина.
Неравенство в нашей стране стало системным, по существу оно определяет динамику экономического и демографического состояния общества.
Сегодня никто не может дать объективную информацию о том, сколько жителей осталось в стране. Перепись, проведенная ради «распила» выделенных средств, показала, что нас 140 миллионов, а некоторые западные источники, включая Центральное разведывательное управление (США), утверждают, что на территории России проживают от 90 до 103 миллионов человек. И они, скорее всего, правы, если брать во внимание гигантскую смертность и массовое бегство из страны, главным образом специалистов. Власть заявляет, что у нас наблюдается естественный прирост населения, но, похоже, руководителей страны просто дезинформируют; а может быть, как писал А. С. Пушкин: «.. .обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад». В статистическом сборнике содержатся следующие сведения: в 2008 г. превышение числа умерших над родившимися составляло 362 тыс. человек, в 2010-м — убыло 227 тыс., в 2011-м — 130 тыс., в 2012-м убыль составила 139 тыс. человек [4]. Сегодня умирают меньше не потому, что жизнь стала лучше — просто граждане со слабым здоровьем умерли первыми. Прирост населения России идет только за счет мигрантов.
Если говорить о смертности, то по данным, которые были обнародованы на коллегии Минздрава России, из каждых пяти наших сограждан, уходящих в мир иной, двое не доживают даже до 60 лет. По данным Центра стратегических исследований МЧС России, от старости умирают 15 % россиян, у 85 % случается преждевременная смерть. Причины преждевременных смертей: социально-экономические (на них приходится 56,5 % смертей), экологические (20 %), дорожно-транспортные происшествия и пожары (5 %), самоубийства (2,5 %), преступления (1,5 %). Следует заметить, что Россия занимает 2-е место в мире по числу самоубийств [5].
Неудовлетворительная ситуация с рождаемостью, как и избыточная смертность, в России обусловлена относительной бедностью большей части населения. До сих пор в политике доминирует либеральная точка зрения, согласно которой в странах, осуществляющих модернизацию экономики, рост неравенства неизбежен и представляет собой временное явление. Такие страны должны делать выбор между экономическим ростом и ограничением роста неравенства. По мере экономического
роста неравенство будто бы стабилизируется, а затем снизится до масштабов, близких к масштабам неравенства в развитых странах.
В противовес этой точке зрения экономически развитые страны пришли к безоговорочному выводу, что без активной перераспределительной государственной политики экономический рост не приводит к снижению ни масштабов неравенства, ни бедности. Связывая повышение благосостояния только с экономическим ростом, правительство подменяет анализ состояния в социальной сфере экономическими показателями. Для него ориентирами успешности социальной политики и выработки мероприятий по решению социальных проблем служат в основном среднестатистические показатели, которые не только не дают реального представления о продолжающемся углублении социально-экономического неравенства и бедности, но и дезориентируют общество. Более того, сосредоточиваясь на показателях экономического роста и наличных ресурсов, правительство совсем не принимает во внимание неравенство. Последнее даже не включено в перечень показателей, подлежащих мониторингу и управлению.
Оптимальная социальная политика требует социального планирования, которое является функцией государства. В России социальная политика развита слабо. Проводимые и планируемые реформы социальной сферы в РФ подменяются коммерциализацией социальной сферы по рыночным шаблонам. До сих пор не решены многие проблемы, возникшие в начале 1990-х гг. Как ни пытаются президент и премьер-министр убедить граждан, что «жить стало лучше, жить стало веселее», этого нет.
Как отмечает директор Института экономики РАН член-корреспондент РАН Р. С. Гринберг, «деградация хозяйственной жизни не приостановлена. Не только собственного производства стало меньше, но на лицо и инфляция, и невиданного роста коррупция, и осязаемая примитивизация всей промышленной базы» [1. С. 37]. За десять лет «ельцинских» реформ и двенадцать лет правления В. Путина Россия так и не вышла на уровень 1990 г. По уровню экономического развития Россия находится на 43-м месте в мире, по уровню конкурентоспособности, о которой так любят говорить руководители страны,— на 66-м, по продолжительности жизни—на 105-м, здоровью нации — на 127-м, качеству здравоохранения — на 130-м, уровню образования — на 40-м, по уровню жилищной обеспеченности — на 100-м месте среди 150 стран [4].
Современная экономика, не говоря уже о будущей, все больше и больше зависит от качества человеческого потенциала. Оно связано с развитием четырех базовых отраслей экономики — науки, образования, культуры и здравоохранения, которые формируют социальный сектор. Для этих отраслей так и не преодолен принцип «остаточного финансирования».
В связи с этим заслуживает отдельного внимания широко разрекламированный миф о социальной направленности госбюджета 2013-2015 гг. С учетом официально заложенного в бюджете прогноза инфляции государственные расходы на реализацию социальной политики снизятся. Другими словами, вопреки всем предвыборным лозунгам на деле федеральные чиновники сокращают расходы на и без того хронически недофинансированную социальную сферу и снимают с себя социальные обязательства. Вместо поддержки российской науки, образования, здравоохранения, культуры новый бюджет ставит их на «голодный финансовый паек».
Судите сами. По оценке Министерства экономического развития, расходы на НИОКР снижаются относительно ВВП уже третий год подряд. Они оцениваются сейчас в 1,1 % ВВП, что вдвое меньше, чем в странах Евросоюза и других развитых государствах. Доля расходов на образование в федеральном бюджете России в 2015 г. снизится с ны-
нешних 4,8 % до 4,1 %. Снижается финансирование национального проекта «Образование»: в 2013 г. по сравнению с 2012-м — на 11,5 % в связи с передачей на региональный уровень ряда расходов; на 2014 и 2015 гг. по сравнению с 2013-м — на 76 %. Еще хуже положение в здравоохранении. Если сейчас на него приходится 4,4 % всех расходов федерального бюджета, или 554 млрд р., то в 2015 г. эта доля сократится до 2,7 % и составит всего 383 млрд р. Ежегодное снижение финансирования в этой отрасли составит в 2013 г. 17,7 %, в 2014 г.— 9,7 %, в 2015 г.— 18,4 %. Финансирование приоритетного национального проекта «Здоровье» в предстоящей бюджетной трехлетке снижается: в 2013 г.— на 26,4 % по сравнению с 2012 г., в 2015 г. по сравнению с 2014-м — на 70 % [6. С. 3].
Список литературы
1. Гринберг, Р. С. Свобода и справедливость. Российские соблазны и логика выбора / Р. Гринберг. М. : Магистр : ИНФРА-М, 2012.
2. Лопатин, В. В. Толковый словарь современного русского языка : более 35 000 слов, около 70 000 устойчивых словосочетаний / В. В. Лопатин, Л. Е. Лопатина. М. : ЭКСМО, 2009.
3. Правда. 2011. 3-6 июня.
4. Правда. 2012. 21-24 сент.
5. Правда. 2008. 11 янв.
6. Правда. 2012. 23-26 нояб.
7. Рос. газ. 2012. 23 нояб.
