CC BY
151
радикализме философии Всеединства, которая естественным образом дополняется русской идеей, поскольку в религиозной философии эти два принципа составляют основу всего религиозного мировоззрения России. Соединение философии Всеединства с русской идеей способствовало новому осмыслению облика, роли России в мировой культуре. Русская идея используется философами для интерпретации русского - российского самосознания.
А. В. Посадский, С. В. Посадский
Два образа Модерна: персоналистический гуманизм versus утопический интеллектуализм эпохи Модерна
В культурологической литературе начало эпохи Модерна исторически отождествляется с распространением ценностных доминант эпохи Просвещения, индустриальной революцией, возникновением демократических государств, развитием экспериментальных наук. Эпоха Модерна в западноевропейской философской мысли трактуется в русле концепций Ю. Хабермаса, французских постструктуралистов, П. Козловски154. Для Ю. Хабермаса Модерн характеризуется индивидуализмом нравов, правом на критику, автономией поведения, идеалистической философией, верой в прогресс, рациональной организацией жизни. По версии Ю. Хабермаса, проект Модерна был сформулирован философами Просвещения и получил развитие в немецком идеализме. Во французском постструктурализме Модерн суть эпоха господства метанарраций, наиболее полно отраженных в философии Гегеля. Метанаррации обращены в будущее, где подлежат реализации идеи свободы, просвещения, социализма, капитализма и т. п. П. Козловски указал на то, что неоязыческо-гностически
154 Хабермас Ю. Демократия, разум, нравственность. М.,1995; Лиотар Ж-Ф. Состояние постмодерна. М., 1988; Козловски П. Прощание с марксизмом-ленинизмом: о логике перехода от развитого социализма к этич. и демократ. капитализму: очерки персоналист. филос. СПб., 1997; Козловски П. Философские эпопеи: об универс. синтезах метафизики, поэзии и мифологии в гегельянстве, гностицизме и романтизме // Судьбы гегельянства: философия, религия и политика прощаются с модерном. М., 2000; Козловски П. Выводы из гегельянства: стремление к системе и господство системы // То же; Козловски П. Культура постмодерна. М.,1997; KoslowskiP. Gnosis und Theodizee. Wien, 1993.
ориентированные немецкий идеализм и марксизм стали основой философской программы Модерна.
Сегодня очевидно, что образ Модерна не тождественен расколдова-нию мира, эффективной реализации инструментальной рациональности, покоряющей мир посредством науки и техники. Можно говорить о двух образах Модерна. Один образ Модерна связан с развитием субъекта как свободы и творчества. Христианский мир домодерной эпохи продлил себя в Модерне посредством ценности активно-творческого разумного субъекта. Модерн творит образ человека, способного осуществлять духовный контроль над своими действиями и жизнью. Субъект воспринимает свои действия как процесс ответственного созидания собственной неповторимой персональной жизни. Триумф инструментального рационального действия, научного разума, расколдовывающего мир, теснейшим образом связан с христианской теорией субъекта. Свободный персональный субъект, творчески преобразовывающий себя и космос, был неизвестен языческому миру с присущим ему космоцентризмом. Идея свободного разумного субъекта, трансцендирующего порядок естественного мира, появившаяся как христианская теория отражения божественной Персоны в человеческой личности, воплощалась в истории в век Модерна. История Модерна есть история свободного разумного субъекта. Идея свободного разумного субъекта стала служить средством сопротивления угнетающей власти, подавляющим личностную свободу социальным аппаратам. Данная идея явилась источником научно-технического прогресса, социальной и экономической модернизации мира, гуманистической рационализации общественной жизни, развития рациональных способов хозяйствования, демократии, комфортных государств и правовой культуры.
Трагедия европейского Модерна заключается в том, что он развивался в противоречии с частью себя155. В эпоху Модерна происходит отвержение персонального субъекта, онтологии субъектности во имя обожествления природы, хилиастического соблазна идеального общества. Модерн также связан с игнорированием вклада христианства в европейскую интеллектуальную историю, разрушением ценности субъекта во имя обожествления разума и природы, растворением субъекта в безличност-ном порядке природы или натуралистически понятой истории. Второй образ Модерна связан с тоталитаризмом. Модерн предстает как «разорванный». Разорванность Модерна обусловлена его ориентацией как на ценность свободного разумного субъекта, так и на тенденцию околдования субъекта имперсональной языческой мифологией. В последнем слу-
155 О двойственном образе Модерна см.: Touraine A. Critique de la modemite. P.: Fayard, 1992; Козловски П. Культура постмодерна. М.,1997.
чае субъект из творца самого себя, активного создателя общества становится безликим элементом функционирования социальной, политической, экономической и, в конечном итоге, природной системы. Ценность свободного разумного субъекта отвергается во имя обожествления природной тотальности.
Возможно говорить об «утопическом Модерне», «натуралистическом Модерне», «органицистском Модерне», «неоязыческом Модерне». Данный лик Модерна был связан с отождествлением общества с естественным миропорядком, верой в тотальное подчинение человечества законам природы. Внутреннее духовное и внешнее социальное освобождение человека здесь не состоялось. Утопический Модерн жил мечтой создать естественный рациональный мир. В утопическом Модерне человек мнил себя в качестве Бога, но в результате он осознал себя пленником железной клетки, сконструированной тоталитарной властью, обожествленным детерминизмом, органицистской антропологией и социологией. Речь идет о модерности без ценности персонального субъекта - модерности, осуществляющей теоретическое и практическое сопротивление (погружение Европы в эру «континентальной гражданской войны» тоталитарными режимами) персональному бытию.
Утопический Модерн стремился к «естественной» модели общества и личности. Поиск такой модели развивался вместе с идеей освобождения от традиций, радикальной детрадиционализации. «Естественная» модель подразумевала утверждение натуралистского видения человека и общества. Утопическая модернистская мысль видела людей в мире, управляемом естественными законами, которые открывает разум и которым сам разум подчинен. Происходит отождествление общества с социальным телом, функционирующим в соответствии с естественными законами. Подобное социальное тело должно избавиться от неразумных форм организации.
Мысль утопического Модерна объявила идеалом человеческого существования возврат в природный коллективизм, растворение в безликой материи. Подобная философия через идеологическую трансформацию привела к появлению тоталитарных диктатур и массовых обществ, ставших проклятиями ХХ века. Истолкование человека образом и подобием безликого космоса, в конечном итоге, повлекло его деперсонализацию. Человек утратил свободу, превратился в орудие безличных механизмов власти, стал рабом и объектом манипуляций в тоталитарный век. Обосновывающая бегство человека в путы социального отчуждения, нивелировку личности в тисках принудительного социального обезличивания, натуралистическая мысль Европы готовила практику подавления индивидуальности в тоталитарных режимах ХХ века. За идеями совершенного природного строя скрывалась возможность духовного отчуждения, попрания уникальной субъективности другого в анонимном коллективе
людей-объектов. Трактовка мира природным всеединством, универсальным монолитным родовым сознанием, в котором индивидуально-личное бытие лишено реального содержания и независимости, переросла в апологетику тоталитаризма, концепцию манипулирования людьми-вещами от имени партий и государств. Концепция человеческого сознания как совершенного единого природного целого обернулась формированием анонимного и всеобъективирующего «мы» в государствах тоталитарного типа. Модерн сформулировал утопию «естественного» рационального общества, в котором разум не ограничивается сферой научной и технической деятельности, а становится сакральным принципом управления людьми, абсолютная рационализация воспринимается как единственный принцип организации жизни. При этом данный принцип связывается с секуляризацией. Через воплощение утопий абсолютной рационализации и натуралистической социологии Модерн обнаруживает себя как цивилизация контроля, тоталитарной интеграции и репрессии.
Критика утопического проекта Модерна с позиции признания первостепенного значения ценности персонального субъекта - характерная черта отечественной религиозной философии веховской ориентации. С. Булгаков, С. Франк, П. Струве, П. Новгородцев, Б. Вышеславцев отмечали, что европейская интеллектуальная история ХУП-ХХ веков оказалась под сильнейшим влиянием утопического духа, выраженного в созидании натуралистического мифа о человеке и разработке утопий грядущего на базе принципов антиперсоналистической философии. Для отечественных мыслителей натурализация человека утопична, поскольку человек в силу свободы, способности к творчеству, возможности полагать ценности выступает из круга природной необходимости. Что же может быть противопоставлено утопическому Модерну? Думается, что в границах отечественной религиозно-философской традиции наиболее последовательно альтернативу утопическому Модерну определили П. Струве и С. Франк. Речь идет о персоналистическом гуманизме, который понимается как идеализм, соединенный с верой в человечество и его творческие задачи. Персоналистический гуманизм, имеющий христианские истоки, лежит в основе всего культурного прогресса в Европе. Как особая форма культуры персоналистический гуманизм развивался в эпоху Возрождения, Просвещения, Х1Х-ХХ столетиях. Персоналистический гуманизм и ценностные постулаты утопического Модерна представляют собой два разнородных типа миропониманий. Гуманизм утверждает свободу в жизни человека, центральность этической сферы в человеческом бытии. Он инспирирует максимальную активизацию персонального бытия человека. Гуманистическая персонология базируется на выделении личности, в ее свободе, творчестве, этической деятельности, нравственной оценке мира из природной среды в силу того, что она отражает Личность безусловную, несет в себе образ не только природы, но и персонального Абсолю-
та. Человеческое бытие, тем самым, не исчерпывается космическим, но объявляется принадлежащим к сверхприродному миру. Утопии Модерна призывают к отречению от собственной личности как от ложного эгоистического самообособления, разобщения, во имя подчинения высшей инстанции - природному целому. Критика атомарного индивидуализма во имя слияния человека с обожествленной природой не вписывается в гуманистическое понимание человека. Гуманистическая идея персональной свободы не может быть совмещена с натуралистической тенденцией Модерна. Гуманистическое видение ценности свободного творчества оказывается в противоречии с модерным натурализмом.
Концепция персоналистического гуманизма, изложенная в трудах П. Струве и С. Франка, чрезвычайно убедительна. Безусловно, с позиции персоналистического гуманизма утопический Модерн может быть подвергнут радикальной критике. Персоналистический гуманизм основывается на серьезном повороте в философии и жизни, инспирированном под влиянием христианства. Надо иметь в виду, что человек не только вершина вселенной, ее интегратор и информационный центр. Его центральное место гарантировано радикальным выделением из мира природной процессуальноти. Человек не просто самое совершенное природное существо, но и автономный надприродный универсум, трансцендирующий в своем бытии природные иерархии. Обладая способностью свободно полагать свое бытие и бытие мира, различать добро и зло, человек выступает из природного региона бытия и отражает надприродную Личность Бога. Объяснение же антропогенеза исключительно через космогенез, социогении через космогению, игнорирует персоналистический поворот в европейской культуре.
В связи с анализом европейского Модерна требует освещения смысловая конструкция «западничество», прочно вошедшая в интеллектуальную традицию русской религиозно-философской мысли веховской ориентации (С. Булгаков, С. Франк, П. Струве, П. Новгородцев). Приходится констатировать, что русская религиозно-философская мысль задает чрезвычайно специфические параметры размышления о западничестве. Западничество выступает в двух формах. С одной стороны, западничество - совокупность утопических и гетерогенных персоналистическому гуманизму идей. С другой стороны, западничество представляет собой творческий элемент культуры России. Западнические умонастроения выступают в качестве творческого фактора русской интеллектуальной истории. Очевидно, что критическое восприятие в русской мысли относится к западническому утопическому интеллектуализму России - интеллектуализму, порвавшему связи с ценностью личного бытия. Негативную оценку западничество получает, когда европейские утопии становятся в России практопиями. Отечественная религиозная философия противопоставляет западничество реально-историческое (плодотворные культурные
контакты с Западом, заимствование культурных и цивилизационных достижений, направленных на развитие персоналистического гуманизма) -западничеству идолопоклонническому (поверхностное эпигонство, некритическое заимствование утопического интеллектуализма). Культурологическая оппозиция западничества реально-исторического и западничества идолопоклоннического блестяще представлена в творчестве С. Булгакова. П. Струве утверждал, что натуралистический рационализм западноевропейского образца, социалистические теории, а также консерватизм де Местра и Бональда, основанный на антиперсоналистической философии, являются проявлениями утопической линии западного интеллектуализма. Отечественный мыслитель критиковал русскую интеллигенцию за то, что она не различает «добро» и «зло» западной цивилизации. Заимствуя антиперсоналистические концепции, отечественная интеллигенция провоцировала духовное ослабление России. К позитивному наследию Запада мыслитель относил либерализм (с его идеей прав личности), рыночную экономику, имеющую христианские истоки, великую гуманистическую традицию западной культуры.
Как уже отмечалось, у Модерна было две стратегии развития (как и у отечественного западничества). Персоналистический гуманизм лежит в основе Модерна, базирующегося на ценности личного бытия. «Спасение» Модерна возможно лишь на путях персоналистического гуманизма. Речь идет о спасении Модерна от самого себя, от собственной утопической ипостаси. Модерн в ипостаси архетипной тоски по органической простоте, органологических моделей онтологии, теории возврата к родовой сущности и судьбе, воскрешения натуралистического язычества в европейской мысли, рецидива языческого фундаментализма, обосновывающего рабство человека у природного мира может быть преодолен. Современный кризис ценностей Модерна касается утопического Модерна. Вслед за провозглашением смерти Бога, разрывом с культурой персона-листического гуманизма очевидной оказывается смерть человека вместе с его разумом, надеждами на будущее, этической жизнью. Постмодернистское продолжение утопического Модерна обосновывает необходимость подчинения обезличивающей логике рынка, развитие секуляризации до совершенного исчезновения представлений о субъекте, неотвратимость феноменов массового потребления, либертинистской сексуальности, освобождения от этических норм. Постмодернистский выход из Модерна не удался, так как он обернулся радикализацией его обезличивающих тенденций156. Вместо нового пути проложен тупик. Постмодерн заявил о
156 О постмодерне как радикализации модерна см.: Giddens A. The consequences of Modernity. Cambridge, 1990; Modernity and self-identity: society in the late modern age. Cambridge, 1991. О коммунистической трансформации России
смерти субъекта как источника творческой активности, противопоставил антропоцентрической картине мира виталистские схемы. Место творчески созидающего себя субъекта заняла живущая по надчеловеческим законам телесность. Вульгарно-неоязыческая антропология постмодерна склонна усматривать на месте персоны безличный мир витальных желаний, анонимные пульсации либидо, бессознательное как язык, бессубъектное архиписьмо на уровне телесности. «Неометафизика» постмодерна отказывается видеть в витальном бессознательном, управляющим человеком, какую-либо персонифицированную форму. Отмечается его несвязанность с принципом добра, расположенность по ту сторону ценностей или даже подчиненность принципу зла. Совершенно очевидно, постмодерн пытается избавиться от какой-либо аксиологии и вернуться к нату-
157
ралистической неоязыческой архаики .
Постмодерну надлежит противопоставить идею персонального субъекта, этическая жизнь которого не связана с конформизмом, а соединена с призывом брать на себя ответственность за жизненное творчество, отстаивать свободу, нетождественную эгоистическому индивидуализму, открытому для всевозможных конфигураций социального принуждения, насилия и детерминизма. Необходимо сочетание рационализации с развитием личности, социально-экономической эффективности и свободы, концептуальное оформление теории персоналистического рационализма, в котором развитие рациональности тождественно ее одухотворению, человеческий разум не сливается с эгоистическим интересом и рынком, перестает быть инструментом воли к власти, а субъект не сближается с органицистским «мы». Неэгоистический одухотворенный разум, ненатуралистическая рациональность, ответственное социальное действие, пер-соноцентризм, солидаристско-соборно-персоналистическая парадигма в социологии, персоноцентричная экономическая этика, творческое соединение индивидуального и универсального в личной жизни, модернизация без утопических прометианских иллюзий, творческая самореализация без самоутверждающегося титанизма - вот конструктивная альтернатива постмодерну.
Особо важно подчеркнуть, что в условиях современной неоконсервативной волны в Европе, идущей на смену постмодерну, осмысление тео-
как раннем постмодерне см.: Эпштейн М. Постмодерн в России: литература и теория. М., 1999.
157 Лиотар в своих работах откровенно определяет философию постмодерна как неоязыческую, поскольку она отрицает вечные ценности во имя игровой стихии: «Постмодернистская ситуация: доклад о знании» (на фр. яз., Париж, 1979), «О пульсационных механизмах» (на фр. яз., Париж, 1980), «Состояние постмодерна» (М., 1988). О натуралистическом рационализме постмодерна см.: Гройс Б. Да, апокалипсис, да, сейчас // Вопросы философии. 1993. № 3.
рии персоналистического гуманизма приобретает особое значение. Консервативный социокультурный поворот будет освящен духовно только тогда, когда будет осуществляться под знаком осознания важности сохранения ценности персонального бытия, при сохранении верности гуманистической традиции европейской культуры.
И. А. Третьякова Принцип «понимания» в гуманитарном познании
Герменевтический термин «понимание» утвердился в науке, когда просветительская уверенность в возможности «объяснения» всего в мире стала ослабевать. Для постижения смыслов человеческих поступков, жизни Духа, противоречий социальной сферы потребовались другие методы гуманитарного познания.
Любая деятельность: общение, познание, религиозный обряд, художественное творчество - есть обмен знаками. Задолго до появления семиотики античные стоики в своем учении о языке (лектон) как смысле мира сделали «знак» представителем вещи (вместо имени). Это стало возможным благодаря применению аппарата формальной логики, созданной Аристотелем.
Истину древние греки постигали в диалоге (сократовская майевтика или повивальное искусство, помощь в рождении истины), задавая вопросы, добиваясь взаимного понимания предмета. Позднее, уже в латыни сформировались два сходных по значению глагола: comprehendere (очертить смысловой круг) и intellegere (различать, также собирать данные). Любопытно, что от слова lego - собирать (вспомним название детского конструктора) произошли lingue, legere и др. слова, связанные с языком и речью.
В средневековой теологии герменевтика выступает как искусство и метод толкования Священного писания. В I-III вв. н. э. возникает т. н. экзегетика (от греч. экзегеза - толкование), вызванная необходимостью расшифровывать неясности, объяснять противоречия в священных текстах.
В средневековой герменевтике различались четыре уровня: этимологический - толкование слов, семантический - толкование терминов, концептуальный - объяснение рассуждений автора, спекулятивный - собственные комментарии.
Термин «понимание» был введен в научный обиход немецким протестантским теологом Ф. Шлейермахером (1768-1834), современником и коллегой Гегеля по университету. Шлейермахер сформулировал проблему:
