CC BY
609
экономических, политических и социальных отношений, регулируемых Конституцией РФ. Поэтому на любую сферу общественных отношений Конституция РФ воздействует всем своим содержанием.
Конституция РФ — это общее мерило законности всех актов, естественный и единственный центр развития всего законодательства. Однако, будучи высшим по своей силе актом, Конституция сама является элементом системы законодательства. Она не вынесена ни за рамки системы законодательства, ни за рамки системы действующего права, а является их органической составной частью. Положение о том, что Конституция РФ — сама часть действующего права, является одним из выражений реальности конституционных положений. В то же время ее нельзя считать обычным источником права. Конституция
— это особый, уникальный источник российского права, что связано прежде всего с ее свойствами как Основного Закона. Конституция представляет собой закон, который, в отличие от других правовых актов, закрепляет не отдельные стороны общественного и государственного строя страны, а все главные его начала. Представляется, что когда речь идет о ведущей роли Конституции в системе источников права, то это относится ко всем отраслям права без исключения. Однако некоторые авторы продолжают утверждать обратное. Так, З.А. Незнамова утверждает, что Конституция не является источником уголовного права, т.к. «не содержит правовых норм, и вообще норм охранительного характера», не отрицая между тем, что «согласно ч. 2 ст. 1 УК, уголовный закон основывается на Конституции Российской Федерации» [8, с. 26].
Таким образом, рассмотрев правовые основания воздействия Конституции РФ, а также особенности ее взаимосвязи с уголовно-процессуальным правом, мы можем сделать ряд выводов.
Конституция заключает в себе как общие положения, влияющие на построение норм всех отраслей права, так и непосредственно относящиеся к уголовно-процессуальному праву.
Она является нормативной базой для уголовно-процессуального права не только потому, что содержит нормы, имеющие прямое действие в уголовном процессе, но и потому, что в ней имеются основные принципы и гарантии прав и свобод граждан, которые могут быть затронуты при осуществлении уголовно-процессуальной деятельности. В связи с этим Конституцию можно причислить к источнику уголовно-процессуального права, влияющему на его развитие и правовое состояние.
Список литературы
1. Алексеев, В. Божъев, В. Уголовно-процессуальные правоотношения. — М.: Юрид. лит., 1975. — 176 с.
2. Эбзеев, Б. С. Конституция. Правовое государство. Конституционный суд : учебное пособие для вузов. — М.: Закон и право, ЮНИТИ, 1996. — 349 с.
3. Обращения граждан: Организация и порядок рассмотрения : сборник нормативных актов. — М.: Юридическая литература, 1994. — 336 с.
4. Уголовно-процессуальное право Российской Федерации : учебник / отв. ред. П.А. Лупинская.
— М.: Юристъ; 2003. - 797 с.
5. Добровольская, Т. Н. Принципы советского уголовного процесса. Вопросы теории и практики
— М.: Юрид. лит., 1971. — 200 с.
6. Громов, Н. А., Николайченко, В. В. Принципы уголовного процесса, их понятие и система // Государство и право. — 1997. — № 7. — С. 33—40.
7. Гурова, Т. В. Источники российского права : автореф. дис... канд. юрид. наук. — Саратов, 1998. — 27 с.
8. Уголовное право. Общая часть : учебник / отв. ред . И.Я . Козаченко. — 4-е изд., перераб. и доп. — М.: Норма, 2008. — 720 с.
УДК 343.14
Т.Г. Николаева*, С.Д. Шестакова**, С.А. Роганов***
Допустимость доказательств в зарубежном уголовном процессе
В настоящей статье предлагается краткий обзор подходов уголовно-процессуального права западных государств к допустимости доказательств, анализируются закономерности, обусловливающие данные подходы, приводятся результаты сравнительно-правового исследования критериев допустимости доказательств в англосаксонском и романо-германском праве.
Ключевые слова: уголовный процесс, допустимость, доказательства, критерии.
* Николаева, Татьяна Геннадьевна, доктор юридических наук, профессор. Санкт-Петербургский юридический институт (филиал) Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации.
** Шестакова, Софья Дмитриевна, профессор кафедры уголовного процесса Санкт-Петербургского университета МВД России, доктор юридических наук, доцент, 198206 г. Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова, д. 1. E-mail : shestakova _sofia@mail. ru .
*** Роганов, Сергей Александрович, профессор кафедры уголовного процесса Санкт-Петербургского университета МВД России, доктор юридических наук, доцент. Россия, 198206, Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова, д. 1.
* Nikolaeva, Tatyana, doctor of law, professor. St. Petersburg law institute (branch) of the Academy of General prosecutor of the Russian Federation.
** Shestakova, Sofia Dmitriyevna, professor of criminal procedure department of the St. Petersburg University, Russian Interior Ministry,
doctor of law, associate professor. St. Petersburg, Pilot Pilyutova st. 1. E-mail: shestakova_sofia@mail.ru.
*** Roganov, Sergey Alexandrovich, professor of the criminal procedure department of St. Petersburg University, Russian Interior Ministry, doctor of law, assistant professor. Russia, 198206, Saint-Petersburg, Pilot Pilyutov, str., 1.
© Николаева Т.Г., Шестакова С.Д., Роганов С.А., 2012
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 2 (54) 2012
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 2 (54) 2012
T.G. Nikolaeva*, S.D. Shestakova**, S.A. Roganov***.The admissibility of the evidence in the foreign criminal procedure.The article contains brief overview the Western states approaches to the admissibility of the evidence in the criminal procedure. The author analyses the factors, conditioning these approaches. The article also includes the main results of the comparative research of the admissibility of the evidence criteria in the Anglo-Saxon and Roman-German Law.
Keywords: criminal procedure, admissibility, admissible, not admissible, evidence, criteria.
Проблема допустимости доказательств является одной из центральных в теории и практике уголовного процесса. Обращение к зарубежному опыту на основе сравнительно-правового анализа позволяет глубже проникнуть в идейное содержание допустимости доказательств как правовой категории, расширить представления о способах юридического воплощения в уголовно-процессуальных нормах.
В настоящей статье предлагается краткий обзор подходов уголовно-процессуального права западных государств к допустимости доказательств, анализируются закономерности, обусловливающие данные подходы.
1. Подходы англосаксонского и континентального права к допустимости доказательств, полученных до судебного разбирательства
Допустимость доказательств — это разрешение их использования, «юридический пропуск» для участия в деле. Приговор и другие процессуальные решения, основанные на недопустимых доказательствах, являются незаконными.
Доказательство допустимо в том случае, если оно соответствует определённым критериям, установленным уголовно-процессуальными нормами.
В целях сравнительно-правового анализа весьма разнообразные критерии допустимости доказательств, существующие в разных моделях уголовного процесса, можно подразделить на две большие группы: 1) критерии допустимости доказательств, формирующихся в стадии судебного разбирательства; 2) критерии допустимости доказательств, формирующихся на досудебном производстве.
В состязательном англо-американском процессе нельзя использовать показания, данные до и вне судебного разбирательства. В инквизиционном (согласно терминологии современной западной науки) романо-германском процессе, тоже по общему правилу, такие показания нельзя использовать в качестве доказательств (исключение составляет уголовный процесс Нидерландов). Это правило обусловлено принципом непосредственности и правом обвиняемого на очную ставку (конфронтацию) со свидетелями обвинения, гарантированного Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод. Однако есть исключения. Исключения в уголовных процессах разных государств различны. Различия обусловлены особенностями процессов. Если сравнивать страны континентальной Европы между собой, то наиболее строгие правила, касающиеся запрета использования показаний, данных на предварительном расследовании, и характера исключений, свойственны уголовному процессу Италии.
В западной процессуальной науке системы континентального уголовного процесса традиционно обозначают термином «инквизиционные модели» — inquisitorial models, а системы уголовного процесса стран общего права называют «состязательными моделями» — adversarial models. Ряд ученых критикуют использование подобной терминологии на том основании, что эпитет «инквизиционный» часто воспринимается не нейтрально, а в отрицательном значении, т.к. напоминает суды Священной инквизиции, процессы над ведьмами, применение пытки, чем характеризуется производство по уголовным делам Средних Веков. Хотя в действительности, если подходить с позиций правовых ценностей, очевидно, что на современном этапе развития у каждой из моделей имеются свои преимущества, и едва ли можно определить, в которой из них соотношение достоинств и недостатков оптимальное.
Характерное для состязательного процесса соотношение доказательственного значения информации, получаемой в ходе досудебного и судебного производства, нашедшее отражение в уголовном процессе Италии, обусловило и специфику правового регулирования вопроса о допустимости доказательств. Как было отмечено выше, на предварительном расследовании образуются только такие доказательства, как результаты следственных действий, не повторимых в судебном разбирательстве (предметы, документы, изъятые в процессе обыска, запись телефонных переговоров и т.п.), которые могут быть использованы для установления обстоятельств, имеющих значение для дела, только после перекрестного допроса получивших их должностных лиц органов уголовного преследования. Поскольку основная масса доказательств формируется в стадии судебного разбирательства, а на предварительном расследовании сторонами собирается лишь информация, постольку закон не придает значения критерия допустимости доказательств соблюдению процессуальных норм при собирании этой информации. Судья вправе допустить доказательства, прямо не предусмотренные уголовно-процессуальным законом. Иными словами, в качестве доказательств могут быть допущены сведения, информация, полученная не из предусмотренных законом источников и не предусмотренным законом способом. Однако при этом ст. 191 УПК Италии устанавливает, что доказательства, полученные с нарушением запретов, не могут быть использованы. В ст. 188 УПК Италии содержится запрет на получение доказательств с помощью методов или технических приемов, ограничивающих свободу воли индивида — предполагаемого носителя искомых сведений, либо влияющих на его способность хранить в памяти сведения о фактах и оценивать их. Доказательства, полученные с нарушением данного запрета, являются недопустимыми в силу ст. 191 УПК. Кроме того, в соответствии со ст. 195 УПК не допускаются сообщения, полученные со слов другого лица, за исключением случаев его смерти, психического расстройства, делающего невозможным повторение им самим своего сообщения об искомых фактах, либо других причин, делающих
невозможным такое повторение (например, потеря памяти). В остальных случаях лицо, являющееся первоисточником информации, должно быть допрошено лично. По сути, данное правило представляет собой запрет так называемых «hearsay» — свидетельств по слуху, который воспринят из общего права и речь о котором пойдет при характеристике норм доказательственного права Англии, Уэльса и США.
Итальянский уголовно-процессуальный закон проводит разграничения между доказательствами, которые можно использовать для установления виновности лица в совершении преступления, и доказательства, которые можно использовать лишь для опровержения других доказательств и установления ненадежности (недобросовестности) свидетеля. К последним относятся уже упоминавшиеся показания обвиняемого и показания свидетелей, данные на предварительном расследовании прокурору или полиции и оглашенные в судебном разбирательстве (ст. 500 УПК).
В Германии имеются следующие исключения из общего правила о допустимости только тех свидетельских показаний, которые были получены в стадии судебного разбирательства. В соответствии со ст. 251 (I) (2) УПК, показания, полученные судьей-дознавателем, а также показания, полученные прокурором или полицией, могут быть оглашены либо при согласии стороны защиты и прокурора, либо когда отсутствие свидетеля в судебном разбирательстве неизбежно (в случае смерти свидетеля или по другим причинам). В соответствии со ст. 251 (II) (2) УПК, в случае невозможности допроса свидетеля в судебном разбирательстве в обозримом будущем (в силу удаленности его местопребывания от места разбирательства дела, болезни и т.д.) могут быть оглашены только показания, полученный судьей-дознавателем. Процедура получения свидетельских показаний судьей-дознавателем, предусматривающая участие в ней стороны защиты, обеспечивает гарантированное Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод право обвиняемого на очную ставку со свидетелями обвинения, что также имеет особое значение в тех случаях, когда явка свидетеля в судебное разбирательство невозможна.
Допускается оглашение свидетельских показаний, полученных на стадии предварительного расследования, при противоречии им показаний, даваемых свидетелем в стадии судебного разбирательства, а также в целях напоминания об их содержании, если свидетель к моменту судебного разбирательства недостаточно хорошо помнит обстоятельства, о которых дает показания (§ 253 и 254 УПК Германии).
2. Критерии допустимости доказательств в уголовном процессе Германии. В основе регламентации вопроса о допустимости доказательств в уголовном процессе Германии лежат два правила: 1) запрет получения (т.е. недопустимость получения доказательств определенными способами); 2) запрет использования (т.е. недопустимость использования доказательств, полученных определенными способами).
УПК Германии устанавливает ряд запретов на получение доказательств определенным образом, к числу которых относятся: разглашение должностным лицом сведений, составляющих государственную тайну, без соответствующего разрешения; получение свидетельских показаний от лица, которому не было разъяснено принадлежащее ему право, не давать показаний (§ 52—55 УПК); использовать физическое воздействие, наркотики, пытки, гипноз в целях получения показаний (§ 136а УПК); производство процессуальных действий без получения соответствующего разрешения компетентного лица, например, прослушивание и запись телефонных переговоров без предварительного получения судебного разрешения.
Запреты использования содержатся в основном в прецедентном праве, создаваемом Верховным Судом Германии, а не в УПК. Исключение составляет прямо предусмотренный в УПК запрет использования показаний, полученных с применением физического воздействия, наркотиков, пыток, гипноза и ряда других незаконных действий, о которых речь пойдет далее (ст. 136а УПК).
При отсутствии соответствующего судебного прецедента нарушение запрета получения доказательств определенным образом автоматически не влечет за собой их недопустимости. Такое нарушение — основание для участия доказательства в тесте пропорциональности, посредством которого судья с учетом доказательственной ценности и надежности незаконно полученного доказательства определяет, будет ли отвечать цели достижения баланса между интересами индивида и общественными интересами признание, является ли допустимым использование этого доказательства в уголовном деле.
3. Критерии допустимости доказательств в уголовном процессе Франции. Французская модель предварительного расследования является наиболее инквизиционной из всех европейских моделей. Она воспринята современным уголовным процессом только трех европейских стран: Бельгии, Испании и Нидерландов. Французской модели свойственно своеобразное распределение процессуальных функций между прокурором и следственным судьей, производящим предварительное следствие по делам о тяжких преступлениях, подсудных суду ассизов. Решение о начале уголовного преследования относится к полномочиям прокурора (ст. 706-24-1, 706-28 и 706-35 УПК). Регламентируются правила производства допроса (ст. 170); прослушивание телефона адвоката или члена парламента без уведомления об этом соответственно председателя коллегии адвокатов или председателя соответствующей палаты парламента (ст. 100-7 УПК); подтверждение того, что лицу, доставленному к прокурору республики, были разъяснены его права (ст. 393 УПК), а ряд других обстоятельств, предусмотренных ст. 78-3, 215, ст. 553 УПК. Запрещено в качестве доказательства также и признание, полученное с использованием пыток, жестокого и унижающего человеческое достоинство обращения. Субстанциональное аннулирование происходит тогда, когда нарушение, не будучи запрещенным под страхом аннулирования, посягает на сущностные принципы процесса, подрывает интересы стороны защиты и потерпевшего. Это установлено в ст. 171 и 802 УПК Франции.
4. Правило о недопустимости доказательств, полученных не из первоисточника, и исключения из него. В уголовном процессе Англии и США недопустимыми являются доказательства, полученные не из первоисточника, так называемые hearsay, что является особенностью уголовного процесса стран общего права. К сведениям данной категории относятся любые сведения, сообщенные или изложенные не в
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 2 (54) 2012
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 2 (54) 2012
процессе перекрестного допроса в судебном разбирательстве. Кроме того, к этим сведениям относятся показания свидетеля, полученные в ходе перекрестного допроса, но содержащие информацию, сообщенную им другим лицом, т.е., напр., когда свидетель А. утверждает, что его знакомый Б. видел, как обвиняемый В. заходил такого-то числа в такое-то время в дом по определенному адресу.
Таким образом, сведения, относящиеся к категории hearsay, включают в себя сведения, воспроизведенные свидетелем со слов третьих лиц, протоколы и другие официальные письменные документы, составленные официальными липами, письменные документы, составленные частными лицами, а также любые свидетельские показания, данные вне судебного разбирательства.
Закон о правосудии по уголовным делам 2003 г., вступивший в силу 4 апреля 2005 г., принципиальным образом ослабил запреты на использование hearsay.
В нем содержатся, во-первых, понятие hearsay, носящее ограничительный характер по сравнению с понятием, выработанным ко времени принятия закона прецедентным правом; общие правила, расширяющие дискреционные полномочия судьи в отношении всех видов hearsay по признанию их допустимыми в качестве доказательств; во-вторых, положения, касающиеся такого вида hearsay, как сообщения свидетелей, явка которых в судебное разбирательство невозможна по объективным причинам, и допускающие их использование в качестве доказательств независимо от усмотрения судьи; в-третьих, положения, разрешающие использовать документы в качестве доказательств, в-четвертых, положения, допускающие в качестве доказательств предшествующие показания лица, допрашиваемого в судебном разбирательстве.
В США действует строгий запрет по использованию hearsay, из которого существуют исключения, созданные прецедентным правом, но которые не носят (да и не могут носить в силу того, что их источником являются судебные решения, а не закон) такого широкого характера, как исключения, предусмотренные рассмотренным выше английским Законом о правосудии по уголовным делам 2003 г.
Американское и английское правила о запрете hearsay имеют общую правовую природу. Американское правило, кроме того, согласуется с правом обвиняемого на конфронтацию со свидетелями обвинения, гарантированным ст. 6 Конституции США.
Американские процессуалисты отмечают, что запрет на использование в качестве доказательств сведений, полученных не в ходе перекрестного допроса, объясняется невозможностью проверить достоверность этих сведений. Перекрестный допрос содержит довольно серьезные гарантии достоверности получаемых в ходе него показаний, которые заключаются в том, что 1) свидетель приводится к присяге и, следовательно, чувствует себя обязанным говорить правду; 2) противоположная сторона имеет возможность подвергнуть сомнению правдивость свидетеля, а также его способность правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и вспомнить их; 3) судья и присяжные заседатели могут видеть поведение свидетеля, дающего показания. В отношении сообщения, сделанного вне перекрестного допроса, данные гарантии применить невозможно, поэтому, когда в качестве доказательства используются содержащиеся в этом сообщении сведения, по сути, присяжным предлагается предположить, что эти сведения являются достоверными и что они были сообщены честным и заслуживающим доверия лицом.
В уголовном процессе США различаются исключения из правила о запрете hearsay и так называемые исключения из понятия hearsay. Последние означают, что, на некоторые виды сообщений, сделанных вне перекрестного допроса в судебном разбирательстве, понятие hearsay не распространяется и их можно использовать в качестве доказательств. В соответствии с правилом 801 Федеральных правил о доказательствах, к исключениям из понятия hearsay, напр., относятся предшествующее сообщение свидетеля, дающего показания в ходе судебного разбирательства, если это сообщение было дано под присягой и противоречит указанным показаниям свидетеля, то есть является лжесвидетельством; не противоречащее показаниям одного свидетеля, данным в судебном разбирательстве, его предшествующее сообщение, используемое для опровержения показаний другого свидетеля, данных в обоснование недостоверности показаний первого свидетеля.
Исключения из правил о запрете hearsay условно подразделяются на две группы: допускающие использование hearsay, когда свидетели — первоисточники сведений — доступны, и когда они недоступны.
Ни в Германии, ни во Франции, ни в Бельгии нет запрета на использование hearsay в качестве доказательств. Как указывалось выше, УПК Германии устанавливает, что приговор суда может быть основан на показаниях только тех свидетелей, которые были допрошены в судебном разбирательстве, за исключением случаев невозможности их явки в судебное заседание по причинам, перечисленным в законе. На первый взгляд, может показаться, что данное правило аналогично английскому запрету на использование доказательств, полученных не из первоисточника. Однако это не так. Содержащийся в английском уголовно-процессуальном праве запрет использования в качестве доказательств свидетельский показаний, данных на досудебном производстве, относится к числу правил о недопустимости доказательств, в то время как аналогичный запрет, существующий в уголовнопроцессуальном праве Германии, вытекает из принципа непосредственности судебного разбирательства. Если суд в Германии положит в основу приговора показания свидетелей, данные до судебного разбирательства, то он нарушит свою обязанность по вызову и допросу свидетелей в судебном разбирательстве, а, следовательно, и принцип непосредственности. Если же суд в Англии будет основываться на свидетельских показаниях, данных до судебного разбирательства, то, с процессуальной точки зрения, это будет означать, что в деле были использованы недопустимые доказательства.
Различие в германском и английском подходах к сведениям, сообщаемым со слов третьих лиц, может быть продемонстрировано следующим образом: в Германии суд может заслушать эти сведения при наличии возможности их проверить, а в Англии суд не должен слушать эти сведения вообще.
5. Критерии допустимости доказательств в уголовном процессе США. Нормы уголовнопроцессуального права США о допустимости доказательств, полученных с процессуальными нарушениями, сильно отличаются от английских процессуальных норм, регулирующих этот вопрос. В США соблюдению процедуры при получении доказательств придается гораздо большее значение, чем в Англии. Причина различий кроется в природе и целенаправленности правил о недопустимости доказательств. Как было отмечено выше, правила о недопустимости доказательств в английском уголовном процессе имеют своей целью обеспечивать справедливость процедуры производства по делу. Правила о недопустимости доказательств в американском уголовном процессе направлены на предупреждение процессуальных нарушений органами уголовного преследования, прежде всего полицией. В уголовном процессе США признание доказательств недопустимыми является процессуальной санкцией за процессуальные нарушения. Иными словами, органам уголовного преследования запрещено нарушать правила уголовного судопроизводства под страхом признания полученных доказательств недопустимыми и исключения их из материалов дела.
Совокупность правил от недопустимости доказательств носит название правила об исключении (доказательств) — exclusionary rule. Это правило служит гарантией соблюдения конституционных прав, которые подвергаются ограничениям в ходе уголовного судопроизводства, положений законов, регулирующих порядок производства процессуальных действий, и правил уголовного судопроизводства, установленных судами. Правило об исключении контролирует соблюдение: 1) конституционного права на защиту от необоснованных обысков и выемок, гарантируемого IV поправкой к Конституции США; 2) конституционного права не свидетельствовать против себя самого, гарантированного V поправкой к Конституции США; 3) предусмотренного в поправке VI к Конституции США права обвиняемого па помощь защитника; 4) гарантированного V и XIV поправками к Конституции США права на должную правовую процедуру (due process); 5) прав граждан при осуществлении контроля телефонных переговоров и электронного наблюдения, которые защищаются IV поправкой к Конституции, а также федеральным законом о контроле преступности на транспорте и безопасности на улицах.
6. Сравнительно-правовой анализ критериев допустимости доказательств в англосаксонском и романо-германском уголовном процессе. Основной особенностью английского подхода к допустимости доказательств является то, что данное свойство складывается (в отличие, например, от российского подхода) не только и не столько из соблюдения формальных правил уголовного судопроизводства, установленных уголовно-процессуальными нормами, но включает в себя такие требования, как надёжность доказательства и отсутствие эффекта предубеждения.
Несмотря на схожесть английских и немецких критериев оценки допус тимости доказательства, полученного с нарушением уголовно-процессуальных норм, имеются расхождения в юридической природе самих правил о допустимости доказательств. Если в Германии эти правила основаны на идее обеспечения баланса между интересами индивида, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, с одной стороны, и общественными интересами по борьбе с преступностью, с другой стороны, то в Англии правила о допустимости доказательств нацелены на обеспечение справедливости процесса в целом. Этим отчасти объясняется то, что основанием для исключения доказательств в английском уголовном процессе является не только (и, пожалуй, не столько) нарушение процедуры при их собирании, сколько способность доказательства создавать эффект предубеждения, низкая доказательственная ценность и недостаточная надежность.
По французскому уголовно-процессуальному закону многие процессуальные нарушения влекут за собой аннулирование результатов соответствующих процессуальных действий, в отличие от УПК Германии, который связывает безусловную недопустимость доказательств лишь с получением показаний свидетелей и подозреваемого определенными запрещенными законом способами. При решении вопроса о допустимости доказательства во французском уголовном процессе значение придается степени важности нарушенного правила (исходя из его природы и направленности), в то время как в Англии и Германии рассматривается целая совокупность факторов, в т.ч. и степень важности нарушенного правила, т.е. вопрос решается в более широком контексте. Данный французский подход критикуется английской процессуальной доктриной за излишний формализм.
Итак, общим для уголовного процесса Англии, Германии и Франции является то, что лишь прямо предусмотренные в законе процессуальные нарушения автоматически влекут за собой недопустимость полученных доказательств. В остальных же случаях нарушение процессуальных норм, допущенное при собирании доказательств, является лишь основанием для оценки с учетом определенных обстоятельств данного доказательства с точки зрения допустимости. Примечательно, что на практике английские суды не склонны признавать недопустимыми вещественные доказательства, если они были изъяты в ходе незаконно произведенного обыска, но имеют большую доказательственную ценность. То же самое касается и незаконно произведенной записи разговора обвиняемого и его соучастника. В отношении же показаний подозреваемого, полученных с нарушением процедуры, регламентированной уголовнопроцессуальными нормами, имеется тенденция признания их недопустимыми, особенно в случаях нарушения правил, касающихся задержания подозреваемого и его допроса, следующего за задержанием. Во Франции, напротив, нарушение процессуального порядка обыска и выемки судами традиционно рассматривается как основание для признания доказательств недопустимыми, в то время как нарушения полицией правил задержания, заключения под стражу и допроса подозреваемого часто не влекут за собой судебных решений о недопустимости полученных в результате доказательств.
Как было указано выше, в уголовном процессе Бельгии само по себе нарушение процессуальной нормы при собирании доказательств влечет за собой их недопустимость. В уголовном процессе Бельгии
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 2 (54) 2012
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 2 (54) 2012
суд не вправе определять, что будет отвечать справедливости процедуры по делу в целом: допуск или отказ в допуске такого доказательства, как это предусмотрено в Англии. Не вправе он и давать собственную оценку тому, будет ли достигнут баланс между интересами индивида и общества в случае исключения этого доказательства, как это предусмотрено в Германии.
Итак, в тех системах уголовного процесса, где центр тяжести формирования доказательств находится в стадии судебного разбирательства (страны общего права и Италия), правило о недопустимости доказательств является более гибким, менее формалистичным. Оно предполагает учет особенностей конкретного уголовного дела при решении вопроса о допустимости доказательства и предоставляет суду значительную свободу усмотрения в решении этого вопроса.
Соблюдение процессуальной формы как критерий допустимости доказательств в странах общего права, а также Италии не имеет такого значения, как в большинстве стран континентальной Европы. Поскольку в ходе досудебного производства в состязательных моделях собираются, как правило, лишь источники информации, постольку допустимость доказательств там напрямую не связана с соблюдением процессуальной формы, которая иногда просто не установлена. В отличие от инквизиционных европейских моделей, в США и Англии правило о недопустимости доказательств направлено не на обеспечение их достоверности, которая и так достаточно гарантирована перекрестным допросом как необходимым условием формирования каждого доказательства, а на достижение других целей. Как уже отмечалось, в США — это предупреждение нарушения правовых норм органами уголовного преследования, в Англии — обеспечение справедливости процедуры производства по делу.
Список литературы
1. Уголовный процесс в Европе / под ред. Р. Воглера, Б. Хубер; Институт сравнительного и международного уголовного права. — Фрайбург, 2008.
2. Гарднер, Томас Аж., Андерсон, Герри, М. Доказательства в уголовном процессе. Принципы и прецеденты / изд. 5-е. — США, 2004.
3. Ажуй-Бирман, Рудольф. Германская система // Уголовный процесс европейских государств / под ред. Мирэль Дельмас-Марти и Дж. Р. Спенсера. — Кембридж: Ун. пресс, 2002.
4. Спенсер, Аж. Р. Доказательства // Уголовный процесс европейских государств / под ред. Мирэль Дельмас-Марти и Дж. Р. Спенсера. — Кембридж: Ун. пресс, 2002.
5. Томпсон, Р. А., Норед, Л. С, Уорэлл, Аж. Л., Хемменс, С. Введение в доказывание по уголовным делам. — Нью-Йорк; Оксфорд: Ун. пресс, 2008.
УДК 343.126
М.Ю. Павлик*, В.В. Солоаовник**, С.А. Роганов***, Т.Г. Николаева****
Особенности правового регулирования оснований приостановления предварительного следствия
В статье анализируются наиболее важные уголовно-процессуальные проблемы института приостановления предварительного следствия. На основе полученных данных авторами сформулированы предложения по совершенствованию правового регулирования института приостановления предварительного следствия.
Ключевые слова: уголовный процесс, предварительное следствие, приостановление предварительного следствия, права потерпевшего, основания приостановления.
M.Y. Pavlik*, V.V. Solodovnik**, S.A. Roganov***, T.G. Nikolaeva****. Features of the legal grounds for suspension of the regulation of the preliminary investigation. This article analyzes the most important issues of criminal procedure of the Institute of suspension of the preliminary investigation. Based on these data, the authors formulate proposals to improve regulation of the Institute of suspension of the investigation.
* Павлик Михаил Юрьевич, начальник кафедры уголовного процесса Санкт-Петербургского университета МВД России, доктор юридических наук, профессор. 198206, Россия, Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова, д.1.
** Солодовник Вячеслав Викторович, преподаватель-методист учебного отдела Белгородского юридического института МВД России, кандидат юридических наук. 308024, Россия, Белгород, ул. Горького д. 71.
*** Роганов, Сергей Александрович, профессор кафедры уголовного процесса Санкт-Петербургского университета МВД России, доктор юридических наук, доцент. Россия, 198206, Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова, д. 1.
**** Николаева, Татьяна Геннадьевна, доктор юридических наук, профессор. Санкт-Петербургский юридический институт (филиал) Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации.
* Pavlik Mikhail, the head of the criminal procedure Saint-Petersburg University Russian Interior Ministry, doctor of law sciences, professor. 198206, Russia, St. Petersburg, Pilot Pilyutov str., 1.
** Solodovnik Vyacheslav, a teacher-methodist school of Belgorod law Institute MIA of Russia, candidate of legal sciences. 308024, Russia, Belgorod, Gorky str., 71.
*** Roganov, Sergey, professor of the criminal procedure department of St. Petersburg University, Russian Interior Ministry, doctor of law, assistant professor. Russia, 198206, Saint-Petersburg, Pilot Pilyutov, str., 1.
**** Nikolaeva, Tatyana, doctor of law, professor. St. Petersburg law institute (branch) of the Academy of General prosecutor of the Russian Federation.
© Павлик М.Ю., Солодовник В.В., Роганов С.А., Николаева Т.Г., 2012
