CC BY
184
буддийского учения. Эта глубина и широта буддийской теории постоянно подчеркиваются буддийскими мыслителями, представляющих свое учение как раскрывающее содержание и сущность бытия, а все внешние учения как показывающих лишь форму и внешний образ бытия [11, §1].
Литература
1. // штпт. / вд^«т-
ЖЗ: ЕЗЩ№Ж^Й±, 2000, 828 с., 481-483 с. (Гун Суньлун. Трактат о белой лошади).
2. А*ЁШ£ / ^^^Ж, Ш®# // АШШ^АШЙ: №
1666 (1 цз.). (Махаяна Шраддхотпада шастра. Шастра о пробуждении веры в Махаяну).
3. (ШШ^т^тт / №#^+# //
АШШ^АШЙ: №0235 (1 цз.). Также см.: № 0236 / 1Йт£#, № 0237 / Я"®#. (Ваджра-праджня-парамита сутра. Алмазная сутра).
4. (т«н / *дашк^# //
АШШ^АШЙ: №0670 (4 цз.). Также см.: Л««т № 0671 (10
цз.) / 1Й)£#, Ашлтмт № 0672 (7 цз.) / £ХЙК#. (Ланкаватара сутра).
5. ЛЩАР^ЖЙЙ: // АШШИАШт. № 2008 (1 цз.). (Сутра помоста сокровища учения великого учителя шестого патриарха).
6. Жй^гё / №Ш^+# // АШШШАШт № 2047Ь (1 цз.). (Кумараджива. Жизнеописание Нагарджуны).
7. // фя^я^»^. и^№а(±т«) / ш&йт
- ^#: Ж^ЙЙ, 2003, с. 86-384. (Конфуций. Лунь-Юй).
8. ЙАШ£ / Я®# // АШШ^АШт № 1593 (3 цз.). (Асанга. Компендиум Махаяны).
9. + = П^ / Жй^^Ж, №Л^+# // АШШ^АШт № 1568 (1 цз.). (Нагарджуна. Шастра о 12 вратах).
10. // Ашш^Ашт № 0276
(1 цз.). (Сутра о бесчисленных значениях).
11. // АШШ^АШт № 1886 (1 цз.). (Цзун-ми. Шастра о началах человека).
12. ф& / Жй^^Ж, №Л^+# // АШШ^АШт №
1564 (4 цз.). (Нагарджуна. Мадхьямака шастра).
13. / Д#*#а. - А®: ^Щ*ЯЖМ±, 1999, 202 с.
(Чжуан-цзы).
14. Андросов В.П. Буддизм Нагарджуны: религиознофилософские трактаты [Текст] / Андросов В.П. - М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 2000. - 799 с.
15. Кобзев А.И. Проблема природы человека в конфуцианстве // Проблема человека в традиционных китайских учениях: сб.ст. [Текст] / Отв. ред. Т.П. Григорьева. - М.: Наука, 1983. - 262 с., с. 206-228.
16. Нагарджуна. Доказательства в шестидесяти строфах (Юктишаштика) / пер.: Лепехов С.Ю. // Лепехов, С.Ю. Философия мадхьямиков и генезис буддийской цивилизации [Текст] / Лепехов С.Ю. - Улан-Удэ: Изд. БНЦ СО РАН, 1999. - 238 с., с. 205-212.
17. Хун Жэнь. Трактат об основах совершенствования сознания / пер.: Торчинов Е.А. - СПб.: Дацан Гунзэчойнэй, 1994. - 68 с.
18. Чебунин А. В. Социально-антропологический аспект в древней и средневековой китайской философии (до X в.) [Текст] // Чебунин А.В.: автореф. дис. ... канд. филос. наук. - Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2001. - 24 с.
19. Янгутов Л.Е. Единство, тождество и гармония в философии китайского буддизма [Текст] / Янгутов Л.Е. - Новосибирск: Наука, 1995. - 224 с.
Literature
1. Gong Sunlong. Article about a white horse. - Chengdu, 2000.
2. Mahayana sraddhotpada sastra.
3. Vadjra prajnya-paramita sutra.
4. Lankavatara sutra.
5. Liuzu dashi fabao tanjing.
6. Kumarajiva. Longshu pusa zhuan.
7. Lun-yu.
8. Asanga. Shedacheng lun.
9. Nagarjuna. Dvadasanikaya-sastra.
10. Wuliang yi jing.
11. Zongmi. Yuanren lun.
12. Nagarjuna. Madyamaka-sastra.
13. Zhuang-zi.
14. Androsov V.P. Buddhism of Nagarjuna. - M., 2000.
15. Kobzev A.I. The problem of person nature in Confucianism // The problem of person nature in the traditional Chinese teachings. -M., 1983.
16. Nagarjuna. Yuktisastika // Lepekhov S.Y. The philosophy of Madhyamika and genesis of Buddhist civilization. - Ulan-Ude, 1999.
17. Hongren. Xiu xin yao lun.
18. Chebunin A.V. Social-anthropological aspect in the ancient and medieval Chinese philosophy. - Ulan-Ude, 2001.
19. Yangutov L.E. Unity, identity and harmony in the Chinese Buddhist philosophy. - Novosibirsk, 1995.
Сведения об авторах
Чебунин Александр Васильевич - докторант кафедры философии Бурятского государственного университета, Улан-Удэ, e-mail: chebunin1@mail.ru Data on authors
Chebunin Aleksandr Vasilevich - doctor of faculty of philosophy of the Buryat State University, Ulan-Ude, e-mail: che-bunin1@mail.ru
УДК 316:1 ББК Ю6
М.Б. Дандарон
ДИСКУРСИВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ПОСТМОДЕРНИЗМА
В статье проводится анализ теории постмодернизма, который склонен к критическому осмыслению убеждений, идей, ценностей, методов производства знания, которые доминировали в эпоху модерна. В целом постмодернизм ратует за сочетание нескольких дискурсов, часто противоположных, для формирования истинных суждений. Одним из ключевых положений постмодернизма является интерес к микроуровню социальных взаимодействий, к субъективным знаниям повседневной жизни.
Ключевые слова: микроуровень социальных взаимодействий, постмодернизм, повседневность, субъективные знания.
THE MAINTENANCE OF A POSTMODERNISM
In article the analysis of the theory of a postmodernism which is declined to critical judgement of belief, ideas, values, methods of manufacture of knowledge which dominated over an epoch of a modernist style is carried out{spent}. As a whole, the postmodernism stands up for a combination of the several discourses frequently opposite, for formation of true judgements. One of hey positions of a postmodernism is interest to a microlevel of social interactions, to subjective knowledge of a daily life.
Key words: a microlevel of social interactions, the postmodernism, a daily life, subjective knowledge
В русской языковой стихии давно появилось слово «постмодернизм», но не всегда ясно, какой смысл вкладывают авторы в это понятие. Даже на Западе, на родине постмодерна, нет единого мнения о точном значении термина, дискуссия продолжается. Очень часто смешивают два термина из немецкого языкового обихода: Роз1тоёегпе и Роз1тоёегшз-тш. Первый, как правило, означает некую эпоху, второй - относится к тенденциям, к течениям в культуре и искусстве [3, 16]. Слово «постмодерн» обозначает состояние культуры после трансформаций, которым подверглись правила игры в науке, в литературе и искусстве в конце XIX в. [4, 9-12].
Понятие «постмодерн» применимо в качестве характеристики эпохи, состояние после «модерна». Существуют различные классификации, отделяющие постмодерн от предшествующих эпох. Модерн, который предшествовал постмодерну, обычно трактуется предельно широко, по Лиотару, фактически речь идет о европейском рационализме, существующем почти пять веков в различных формах. Так, существует деление на классический рационализм, неклассическую эпоху - модерн и собственно эпоху постмодерна. В этом случае «модерн» это уже разрушение классического рационализма, разрушение представлений об однородности, универсальности законов мира и человека, автономизация, обособление отдельных сфер человеческой деятельности [6, 293].
Понятие «постмодернизм» большинством теоретиков применяется в отношении «постсовременности» как этап развития культуры, науки и смены парадигмы в доминирующем мировоззрении. Мы намереваемся принять интерпретацию понятия «постмодернизм», как постсовременную тенденцию в культуре и производстве знания в целом. Явление постмодернизма нас интересует своей специфической эпистемологической стратегией, методологическими принципами в исследовании действительности. Поэтому начальной нашей задачей было определить сущность постмодернистских принципов и идеалов, чем отличаются они от основных теоретико-методологических парадигм классики и модерна.
Модели постмодернистской ментальности начали складываться в первую очередь в культуре. В культуре, искусстве постмодернизм «опознается» по ряду однозначных признаков: разрушению барьеров между массовой и элитарной культурой; мозаичностью, принципиальной фрагментарностью культурных текстов; ироничностью; смешением жанров («гибридизация») [6, 292].
Как бы ни понимался постмодернизм - как культура, как философия или как критический метод, большая часть комментаторов согласна с тем, что он
склонен к критическому осмыслению убеждений, идей, ценностей, методов производства знания, которые доминировали в эпоху модерна. С постмодернистской точки зрения, идеи, убеждения и методы, которые доминировали в модерне, означали специфический период истории западного мира. Однако сегодня они становятся неактуальными. В интерпретации постмодернистов, модернистские идеалы и убеждения включают идею того, что личности стабильны и рациональны; что разум вместе с законами науки обеспечивает объективный и универсальный базис познания; что рациональное использование научного знания общественно полезно.
Ключевым понятием для постмодернистов является понятие дискурса. Истина для постмодернистов
- эффект дискурса. Представитель американского постмодернизма Джоан Флэкс дает исчерпывающее определение этому понятию. Истинностные суждения может формировать тот, кто принимает правила некоторого дискурса или готов сочетать несколько дискурсов. Каждый дискурс имеет собственный особый набор правил или процедур, управляющих производством того, что можно считать имеющим смысл или истинным высказыванием. Каждый дискурс или «дискурсивное образование» в одно и то же время и предоставляет, и ограничивает возможности. Правила дискурса позволяют нам формировать определенные типы высказываний и истинные суждения, но они же и вынуждают нас оставаться внутри данной системы и формировать только те высказывания, что согласуются с ее правилами. Дискурс в целом не может быть истинным или ложным, поскольку истина всегда зависит от контекста и действующих правил. Дискурсы локальны, гетерогенны и часто несоизмеримы. Не существует таких дискурсивно независимых или трансцендентальных правил, что могли бы управлять дискурсами или выбором между ними. Истинностные суждения в принципе «неразрешимы» вне или между дискурсами. Это не значит, что истины нет вообще, но скорее, что она дискурсивно зависима. Однако не существует такого козыря, заходя с которого, мы могли бы разрешать все споры [7, 635]. Предварительная согласованность правил, а не непреодолимая сила или объективная истина, позволяет разрешать конфликты.
Постмодернистские дискурсы прерывают властвующие нарративы Запада. Открытие нового знания может зависеть от раскола существовавших ранее властных отношений. Один из видных представителей постмодернизма Ж.-Ф. Лиотар считает, что в упрощенном виде постмодернизмом можно называть недоверие в отношении «метарассказов» - метанар-ративного механизма легитимации знаний. Поэтому наука должна была легитимировать свои правила иг-
ры через создание метадискурса. Когда этот метадискурс применяется к тому или иному «великому рассказу», то науку, которая соотносится с этим метадискурсом, называют «модерном». Таким образом, в модерне правило консенсуса между отправителем или создателем и получателем ценностного высказывания в отношении истины считается приемлемым, если оно вписывается в перспективу «возможного единодушия рассудительных умов» [4, 9-12], таким образом, в модерне знание легитимируется через метарассказ, большой нарратив.
Основная критика Лиотара направлена против «больших нарраций», великих повествований, «метарассказов», он считает, что за большинством нарративов скрывается вымысел. Питер Бергер и Томас Лукман в своем знаменитом трактате «Социальное конструирование реальности» [2] исследуют социальную обусловленность процессов развития, передачи и сохранения знания и конструирование реальности на основе этого. По нашему мнению, механизм возникновения институтов, данный Бергером и Лук-маном, можно применить в анализе возникновения метанарративов в классическом периоде и модерне. Данный механизм может стать инструментом анализа того, как знание становится «великим» рассказом -метанарративом, в частности, как религиозные представления, основанные на религиозном опыте, становятся априорным знанием и переходят в статус само собой разумеющейся реальности для религиозного человека.
Применяя методологию Бергера и Лукмана, можно сконструировать некую общую модель становления социального института и его теоретической основы. Бергер и Лукман в производстве знания в обществе специфическую роль отводят группе людей, к примеру, ученых или религиозных деятелей, владеющих и создающих специфический высший вид знания, эту группу они причисляют к рангу «специалистов», которые и конструируют теоретические знания и соответствующую реальность, понятную, легитимную им, «в единодушии умов». Такие знания и такая реальность для их создателей, для «первого поколения» абсолютно прозрачны, понятны, и, более того, они могут в любое время вносить какие-либо дополнения, изменения, если считают это нужным, то есть зачатки расширяющегося институционального порядка находятся в процессе конструирования, творятся их руками.
На второй стадии институциональный мир, созданный «специалистами», передается другим, следующему поколению, на этом этапе типизации становятся историческими институтами. С обретением историчности эти институты обретают новое качество - объективность, то есть начинают восприниматься независимо от тех индивидов, которые создавали эти знания и воплощали их. Когда уходят первые создатели, знание - институты, созданные ими, приобретают метафизическую реальность, которая может быть непонятна приемникам, но их следует строго придерживаться. Людям трудно жить без надежной почвы под ногами и онтологических или трансцендентальных гарантий свыше. Поэтому мы не можем понять знание, не прослеживая воздейст-
вия властных отношений, одновременно предоставляющих дискурсивные возможности и ограничивающих их [2, 80-151].
Так возникают «нормативы» [9], ритуалы, значение которых может быть давно утеряно, но которые строго соблюдаются благодаря властному дискурсу, заложенному в них. Другими словами, институты теперь воспринимаются как обладающие собственной реальностью, с которой индивид сталкивается как с внешним фактором, которому нужно подчиняться и принимать априори. По всей вероятности, именно по описанному социальному механизму возникает метанарратив как властный дискурс классического периода и модерна в социальной реальности.
Итак, постмодерн - это недоверие в отношении метарассказов. Нарративная функция теряет свои «функторы»: великого героя, великие опасности и великую цель. Но необходимо отметить, что состояние постмодерна чуждо как разочарованности, так и слепой позитивности установления границ. В чем же может заключаться легитимность постсовременного знания в эпоху после метарассказа? Постсовремен-ное знание, считает Лиотар, «оттачивает нашу чувствительность к различиям и усиливает нашу способность выносить взаимонесоразмерность. А основанием его самого является не гомология экспертов, а парология изобретателей» [4, 9-12]. Теоретики постмодерна ставят перед собой задачу сделать нас более чувствительными к тому, что мы можем знать и чего мы не можем знать («вещи в себе»), а также и к природе наших утверждений, особенно когда речь идет об обобщениях по поводу «других» дискурсов.
Отложив в сторону вопрос о том, актуален ли основной корпус идеологии модерна, рассмотрим альтернативный набор убеждений, который разделяют постмодернисты. Он включает в себя концепцию личности как нестабильной, противоречивой и социально сконструированной; концепцию того, какие формы авторитета или знания легитимны, а именно - множественные, партиципаторные формы; концепцию истории как не-линеарной, не-
прогрессистской и всегда читающейся через ограниченную перспективу настоящего так же, как через партикулярный социальный контекст; и концепцию общества как достижения, которое базируется на оценке различий без оппозиций [7, 213].
Дж. Флекс как представитель постмодернизма утверждает, что все эти эпистемологические разговоры небесполезны и небессмысленны, что необходимо совершить радикальный «бросок на другую территорию» [7, 636]. Исследователь предлагает сменить термины этой дискуссии: от отношений между знанием и истиной перейти к отношениям между знанием, желаниями, фантазией и властью в разных ее видах. Эпистемологию предлагается переосмыслить как генеалогию и изучение социальных и бессознательных отношений в производстве знания.
Некоторые исследователи считали, что постмодернизм относится лишь к одной, а именно к культурной сфере, однако радикальный плюрализм и неизбежная гетерогенность, разнородность различных парадигм - то, что исповедует культурный постмодернизм, - есть принцип постмодерного общества в
целом, поскольку оно характеризуется множественностью конфликтующих и несоединимых критериев. Диверсивность, разнообразность, присущая постмодернизму, свойственна одновременно всем областям исследования реальности в целом.
Понятие постмодерна связано с идеей развития, с идеей социального прогресса. Известный польский социолог Петер Штомпка, исследуя историю идей прогресса, выдвигает четыре варианта онтологической основы прогресса. В доктрине - «конструктивизма», лежащей в основе теории постмодернизма, акцент делается на реальных социализированных индивидах, а движущая сила прогресса отыскивается в обычной повседневной социальной деятельности людей [9, 61-62]. Таким образом, данная версия теории прогресса в виде доктрины конструктивизма вводит в картину мира человеческий личностный фактор, включающий проблемы экзистенции и психологии. Поэтому исследование повседневной жизни человека с его мотивами и интенциями, выражающими направленность его сознания, на наш взгляд является весьма актуальным в исследовании становления социальных институтов.
Постмодернисткие принципы начинают складываться во второй половине ХХ в. в нетрадиционной социологии. Новый социальный императив в переходный период дает о себе знать в единых тенденциях в национальных социологических школах Германии (Ю. Хабермас), Франции (П. Бурдье) и США (Г. Горфинкель). Если внимание традиционалистов было по преимуществу обращено к процессам, протекающим на макроуровне системы, нетрадиционная социология формируется в условиях, когда ход социального взаимодействия исследуется на микроуровне из исследований повседневной жизни отдельных, рядовых индивидов.
По Хабермасу в повседневной коммуникативной практике когнитивные истолкования, моральные ожидания, выражения и оценки переплетаются друг с другом. Для протекания процессов понимания в жизненном мире необходима передача ценностей культуры во всей ее широте. Дифференцированная обратная связь современной культуры с повседневной практикой, зависящей от жизненных традиций, но оскудевшей из-за голого традиционализма, удастся лишь тогда, когда можно будет направить также и социальную модернизацию в другое русло [8, 46-47].
Одним из вариантов нетрадиционного постмо-дерного исследования социальных процессов является этнометодология Гарольда Горфинкеля. Термин «этнометодология» сам в себе несет манифест. Принадлежность к области этнонаук означает в качестве специального объекта изучения - представления о мире и человеке, принятых в повседневности. Известно, что основным методом в этнологии является сбор полевого материала: метод интервью, записи рассказов очевидцев, знатоков традиций, участников событий, воспоминаний и т.п.
Метанарратив традиционной социологии представлял человека винтиком социальной структуры. Этнометодология доказывает, что действия людей индивидуально-рационально мотивированы. Мотивация рождается в индивидуальном повседневном
опыте человека, самостоятельно осваивающего действительность. Угол этнометологического исследования позволяет взглянуть на рядовых граждан как на действительных творцов социального процесса, предметом исследования провозглашается рациональность повседневности. Горфинкель понимает рациональность как факт существования индивидуально выстраиваемой мотивации поведения. В этой логике социальное взаимодействие рассматривается как актуальный конструкт, складывающийся во взаимопереплетении сознательных действий индивидов [1, 1997, с. 164].
Современный французский психолог, признанный мэтр социальной психологии Серж Московичи, выступает с критикой методологических основ и засилья американской позитивистской парадигмы. Свою главную задачу он формулирует так: опровергнуть широко распространенную догму, согласно которой социальные явления следует объяснять социальными факторами [5, 23].
Московичи призывает обратиться к первоисточнику всякого знания - к обыденному и пережитому человеком: «То, что было психологическим стало социальным» [там же, 27]. Такие явления, как страх, чувства любви и ненависти, одиночество, органические и душевные недуги и другие «психологизмы», должны найти свое объяснение не как сугубо социальные явления, а как психологические, которые считались ненаучными в классическом дискурсе.
И хотя сам Московичи не вешает на себя ярлык постмодерниста, его методологические новации очевидны. Его критический анализ классического пара-дигмального мышления созвучен с постмодернистским дискурсом. Для него неприемлемо рассмотрение результатов исследования в рамках одной дисциплины, одной системы теорий - господствующей парадигмы, авторитет которой незыблем.
Таким образом, повседневность представляет уникальный объект исследования и обладает собственным режимом рациональности. Исследование повседневности отвечает принципам постмодернизма, которые легитимируют множественные формы знания, базирующиеся на оценке различий без оппозиций. Поэтому в исследовании становления социальных институтов и происхождении теоретических форм мировоззрения объектом исследования должны стать мотивы, желания и интенции индивидов, экзистенциальные модусы сознания, которые определяют повседневную рациональность. Модели постмодернистской ментальности начинают формироваться в культуре и искусстве, эти тенденции заявляют о себе и в новых практиках повседневной обыденной жизни.
Расхождение науки, искусства и духовности -признак рациональности западной культуры, - считает Юрген Хабермас. В дискурсе постмодерного видения мира в орбиту включается все разнообразие знаний о действительности. Такой подход делает мир разноплановым, эклектичным, фрагментарным, разнообразным. Постмодернизм - одна из магистральных тем западной эпистемологии последних лет ХХ в. Философское осмысление достижений постне-классической науки (после классики, после модерна),
которые никак не укладывались в рамки рационалистического дискурса, привело к выводу о необходимости изменения эпистемологической стратегии в целом.
Постмодернизм как теоретический подход часто отождествляют с постструктурализмом, который разделяет ряд его критических методов и целей. В отличие от структуралистов представители постструктурализма утверждают новый тип организации научного сознания, феномен «соединения несоединимого» отражает современную духовную и интеллектуальную ситуацию, когда доверие к традиционному «метарассказу» утрачено.
Постструктурализм - критическое направление и идейное течение в культурной жизни Запада. В пост-струкутрализме используется принцип методологического сомнения по отношению ко всем позитивным истинам, установкам и убеждениям, существующим и существовавшим в западном обществе и применяющимся для его самооправдания и самоле-гитимации. В самом общем плане теория постструктурализма - это выражение философского релятивизма и скептицизма, «эпистемологического сомнения», являющегося по своей сути теоретической реакцией на позитивистские представления о природе человеческого знания.
В рамках постструктурализма развивается качественная методология социально-
антропологического и социологического исследований, основанная на анализе текстов глубинных интервью - нарративов, биографий, устных историй, т.е. исследования обыденной повседневной жизни обычного человека. Нужно отметить, что в развитии качественной методологии велика роль более ранних работ, в частности, немецкого психолога Вильгельма Дильтея, который впервые применил уе^еЬеп (нем.
- понимать) в значении, вдохновившем Макса Вебера на развитие понимающей социологии. Идеи Дильтея об эмпатийном понимании как методе социальных наук и важности психологического понимания культурных явлений поместили в фокус гуманитарных и социальных наук геремневтику и различные варианты качественных методов, в частности, метод интерпретативной биографии [10, 40].
Т аким образом, мы приходим к пониманию того, что значительной проблемой исследования современности стала проблема легитимации субъективного знания, в том числе и так называемого альтернативного научному, которые не вписываются в доминирующий рационалистический метанарратив.
Литература
1. Баразгова Е.С. Американская социология (традиции и современность). - Екатеринбург: Деловая книга. - 1997. - 176 с.
2. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. - М.: Медиум. - 323 с.
3. Вельш В. «Постмодерн». Генеалогия и значение одного спорного понятия// Путь. 1992. №1. С.16 - 136.
4. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Хрестоматия по социальной философии (В.Е. Кемеров, Т.Х. Керимов). - М.: Академический проект, 2001. - С. 527-529.
5. Московичи С. Машина, творящая богов./Пер. с фр. - М.: «Центр психологии и психотерапии». - 1998. - С. 23. ( 560 с.).
6. Философский энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия, 1989. - 838 с.
7. Флэкс Дж. Postmodernism and Gender Relations in Feminism TheoryZ/Введение в гендерные исследования (хрестоматия) -Харьков - СПб.: Алетейя, 2001. - Ч. 2.- С.123.
8. Хабермас Ю. Модерн - незавершенный проект // Вопросы философии. 1992. №4. С. 46-47.
9. Штомпка П. Социология социальных изменений / пер. с англ. А.С. Дмитриевой. - М: Аспект Пресс, 1996. - 414 с.
10. Ярская-Смирнова Е. Р. Социальная антропология: учеб. пособие. - Р/нД: Феникс, 2004. - 416 с.
Literature
1. Barazgova E.S. American sociology (traditions and the present). - Ekaterinburg. - 1997. - 176.
2. Berger P, Lucman T. Sotsialnoe reality designing. - М: the Medium. - P. 323.
3. Velsh. V. "Postmodern". Genealogy and value of one disputable concept//the Way. №1. 1992. P.16 - 136.
4. Liotar ZH.-F. A postmodern condition / The Book on social philosophy (V.E.Kemerov, T.H.Kerimov). - М: Academic project, 2001. - P. 527-529.
5. Moskovichi S. Mashine creating the Got. - М: «The psychology and psychotherapy Center». - 1998. - P. 23.
6. The philosophical encyclopaedic dictionary. - М., 1989. - 838
p.
7. Fleks J. Postmodernism and Gender Relations in Feminism Theory//Introduction in gender researches V. 2. - Kharkov - SPb., 2001. - P.123.
8. Khabermas J. Modern - not complete project//philosophy Questions. 1992. №4. P. 46-47.
9. Shtompka P. Sotsiologija of social changes / the lane from English A.S.Dmitrieva. - M: Aspect Press, 1996. - P. 414.
10. Jarskya E.R. Social anthropology: the manual. - Rostov/nD: "Phoenix", 2004. - P. 416.
Сведения об авторах
Дандарон Мэдэгма Бидияевна - кандидат биологических наук, доцент кафедры философии Восточно-Сибирской государственной академии культуры и искусств, Улан-Удэ, e-mail: dandaron_medeg@ mail.ru Data on authors
Dandaron Medegma Bidiyaevna- cand. of Biol. Sciences, the senior lecturer of chair of philosophy the East-Siberian State Academy of Culture and Arts, Ulan-Ude, e-mail: dandaron_medeg@ mail.ru
