CC BY
53
ДИРИЖИЗМ И ВОСПРОИЗВОДСТВЕННЫЙ ПОВОРОТ
Алексеева Наталья Андреевна
кандидат экономических наук. ФГБОУ ВПО «Ярославский государственный технический университет», кафедра «Экономика и управление»
г. Ярославль, Российская Федерация. E-mail: ashatan1985@mail.ru
Корняков Василий Иванович
доктор экономических наук, профессор. ФГБОУ ВПО «Ленинградский государственный университет им. А.С. Пушкина», Ярославский филиал, кафедра экономической теории г. Ярославль, Российская Федерация. E-mail: vikorn1@rambler.ru
Аннотация. Успешность дирижизма определяется более всего его политэкономической содержательностью. В статье впервые показываются болезни российского общественного воспроизводства, порождённые раздвоением роста производительности труда на денежную и натурально-вещественную ветви с вынужденной гибелью последней. Впервые обосновывается необходимость воспроизводственного поворота, заключающего переход к экономике снижающихся цен с использованием эффектов «кольца Маркса» и экономической собственности работников на свою производительность труда.
Ключевые слова: дирижизм; политэкономия; воспроизводство; производительность труда; цена; собственность
Код УДК: 330.554.2
Annotation. The success of dirigism is determined mainly by its political economy pithiness. In this article the diseases of Russian social reproduction are shown first time. They are caused by bifurcation of labour productivity into two branches - monetary one and natural-material one, where natural-material branch has to disappear. The need of having the reproductive twist to economy of sagging prices using the effects of «circles of Marx» and economic workers ownership of their labour productivity is validated as well.
Keywords: dirigism; political economy; reproduction; productivity; price; property
Катастрофическая инновационная пассивность российского бизнеса. В поисках путей придания российской экономике инновационного характера все чаще обращаются к возможностям хозяйственной политики, сегодня - дирижизма. Успех-неуспех дирижизма, как, впрочем, и любой иной хозяйственной политики, зависят не только от его предметного содержания. Есть более значимые предпосылки политэкономического порядка, связанные с соблюдением-несоблюдением фундаментальных установлений политической экономии.
Сегодня можно с уверенностью говорить о длительном-долгосрочном тренде ошибочного исполнения в нашей стране, по меньшей мере, некоторых объективных экономических законов, а в итоге - фундаментальных норм общественного воспроизводства. Страна, осуществившая прорыв в космос, в овладении атомом, со многими другими крупнейшими достижениями, оказалась единственной экономикой со сплошь устаревшим производственным аппаратом, не способным ни
нормально самообновиться, ни поддерживать надлежащий уровень технико-технологической новизны. Сегодняшние иностранные инвестиции при включении в отечественную экономическую систему ждёт та же судьба. Исследования установили: «...Более 90% предприятий в течение года не осуществляет никаких технологических инноваций. Ни одна более или менее развитая страна мира не может позволить себе подобного отношения к новшествам. В высокотехнологичных отраслях (т.е. на 10% предприятий, - авт.) инновационная активность несколько выше, но с учётом того, что высокотехнологичные производства далеко не доминирующий сектор в отечественной экономике, нельзя не признать, что пореформенная экономическая система, по-видимому, последовательно отвергает инновационный путь развития. Ирония ситуации в том, что бюджетные расходы на осуществление инновационной деятельности сопоставимы с затратами стран - признанных лидеров в области инноваций: Германии и Японии. Однако фактический отказ бизнеса от финансирования инновационной деятельности постепенно ведёт к тому, что Россия становится аутсайдером в инновационной гонке» [1, с. 25].
Итак: государство уже сейчас проводит инновационно направленную экономическую политику, но бизнес не подхватывает усилий государства, «отражает» их, развивающей конкуренции нет, работники производства безразличны к инновациям, к повышению производительности, и страна погрязает в технико-технологическом отставании своего производства. Что это такое? Одно ли несовершенство экономической политики государства?
Для ответа на этот вопрос примем во внимание: о случайном стечении обстоятельств не может быть и речи. Технико-технологическое отставание родилось не сегодня. Оно сковывало уже советское производство, и Л.И. Брежнев «по секрету всему свету» взывал не шарахаться от новинок научно-технического прогресса как чёрт от ладана. И оно сопровождалось непрерывно углублявшейся ломкой, разрушением нормального объективного воспроизводственного цикла, воплощающего требования этих экономических законов. Суть проблемы в том, что многие десятки лет процесс общественного воспроизводства в нашей стране - саморазрушающийся, самоуничтожающийся, самоедский. Экономические ресурсы, доставляемые основным-рещающим источником экономического роста - повышением производительности труда - и острейше необходимые стране для преодоления-гашения её социально-экономических бедствий и трудностей, безо всякой пользы для страны отбрасываются и уничтожаются.
Рассмотрим, как это происходит.
Российская болезнь общественного воспроизводства: разрыв надвое единого воспроизводственного потока.. Хорошо известно, что своё животворящее воздействие на экономику повышение производительности труда оказывает двумя своими реально неразделимыми способами-действиями: повышением выработки той или иной физической продукции за некоторое время и уменьшением трудоёмкости единицы той же продукции (то есть уменьшением запечатлённого в этой единице рабочего времени). Каждое из этих действий, реально обнаружившись, всегда предполагает свершившимся второе, без чего оба (весь процесс) невозможны. Например, увеличение выработки невозможно без реального уменьшения трудоёмкости. Если трудоёмкость не снизилась, значит, нет и роста выработки: не снизившаяся трудоёмкость означает прежнюю выработку.
Можно вспомнить, как общественное воспроизводство классического капитализма ассимилировало рост производительности труда. На предприятии повышение производительности, то есть выведение из производственного процесса части живого труда, сразу же уменьшало трудоёмкость изделия и его денежные издержки. Цена же некоторое время сохранялась прежней, почему предприниматель на протяжении этого времени получал сверхприбыль. Но это время было непродолжительным, отпускная цена (под воздействием конкуренции) снижалась, приходила в соответствие с пониженными издержками и трудоёмкостью, и ассимиляция роста
производительности труда общественным воспроизводством запечатлевалась соответственно уменьшенными трудоёмкостью, издержками и соответственно уменьшенной отпускной ценой продукции. Таким образом, рост производительности управлял ценами.
Теперь развитие общественного технологического процесса производства превратило отдельные предприятия в звенья длинных технологических цепочек заводов, способных функционировать лишь как неотъемлемая часть своего звена, повышение же производительности по-прежнему происходит на предприятиях. Именно на предприятии повышается выработка и из производства высвобождается часть живого труда, тем самым уменьшается реальная натурально-вещественная трудоёмкость. И этот натурально-вещественный процесс становится достоянием всей данной технологической цепочки заводов. Свои уменьшенные затраты труда (и уменьшенную трудоёмкость) предприятие вместе с изделием передаёт следующему звену технологической цепочки обработки, оно - очередному и так далее, с переходом на другие изделия и даже другие цепочки. Однако подобного продвижения не происходит с денежным выражением всё того же роста производительности труда на первом предприятии.
Оно, это продвижение по цепочке, вроде бы начинается, ибо с ростом на первом предприятии производительности труда обязательно снижаются денежный издержки: выведение из производства части труда снижает затраты на его оплату. Тем самым вся цепочка уже стала «дешевле»: в ней и натурального труда, и денежных затрат (ввиду экономии издержек на первом заводе) стало меньше. Это - неоспоримая реальность. Ведь предприятия теперь не существуют сами по себе, это «кусочки» целостности (всей цепочки), и удешевление производства на предприятии объективно означает уже принципиально свершившийся факт удешевления всей цепочки. Но этот непреложный экономический факт вдруг не получает денежного экономического осуществления, точнее -денежной фиксации в масштабе цепочки. В натуре - одно, а в деньгах - совсем другое.
Здесь - критический пункт всего процесса соединения-несоединения роста производительности труда с общественным воспроизводством. С этих момента, точки воспроизводство в РФ сходит с дороги естественного развития, переходит на путь саморазрушения. Каким образом это происходит?
Все предприятия, повысившие производительность труда, сообщают своим изделиям снизившиеся реальные натурально-вещественные трудозатраты, трудоёмкость. И эти снижения движениями их продуктов передаются всем многочисленным звеньям соответствующих экономических цепочек. Производительность почти непрерывно (хотя бы понемногу) растёт, и живой труд (в натуре) также действительно непрерывно течёт-утекает из производственных процессов предприятий, соответственно уменьшая также трудозатраты во всех звеньях задействованных цепочек. А в денежных выражениях - совсем другой процесс.
Денежные издержки, как уже отмечено, снижаются только на предприятиях, на которых повысилась производительность. Прочие же многочисленные звенья цепочек, увы, ничего «не знают», «не чувствуют» что они в деньгах уже «подешевели», что их «цепочечная» денежная производительность выше. Они денежно целостно пока ещё не преобразованы как более производительные и дешёвые. Они по своей денежной природе «знают-понимают» одни только денежные сигналы, сообщения через одни лишь денежные связи между собой. О том, что с ними, цепочками, произошло на индивидуальных предприятиях, цепочки могут «узнать» лишь через движения одних только денежных показателей - отпускных цен, а таковых не появилось.
Денежный процесс вроде бы начался: натурально-вещественное снижение трудоёмкости через уменьшение денежных затрат на зарплату становится Ъ - денежным уменьшением издержек С. Если предположить непрерывность повышения производительности, то это непрерывно рождающееся убывание издержек С - изменяющаяся отрицательная величина Ъ. И любое С как
характеристика текущего производства всегда сопровождается некоторым 2, отображающим то или иное повышение производительности, - денежным значением живого труда, выведенного из производства по ходу повышения производительности. По итогу повышения производительности издержки всегда (С - 2). И здесь этот денежный процесс круто обрывается. Формирующая цену сила - издержки - уменьшилась, но цена оставляется прежней.
Итак, с повышением производительности на одном предприятии вся цепочка материально-вещественно уже производительней и дешевле. Это и подсказывается здравым смыслом, и подтверждается материально. Согласно здравому смыслу, с завершением повышения производительности на определённом предприятии в цепочке уже не произойдёт каких-либо видимых вещественных изменений: все её натуральные компоненты останутся до следующего роста производительности теми же. А материальное доказательство в том, что новые сниженные трудозатраты изделия, сообщённые ему повысившейся производительностью, непременно по мере движения товара уменьшает трудозатраты по всем звеньям цепочки, что бы не происходило с ценой данного товара. Изменилась эта цена или нет, трудозатраты определяется не ценой, а натуральной производительностью, и вместе с товаром пройдут по стадиям обработки всю цепочку, повсюду заменят прежние их величины. То есть рост производительности, произойдя на одном предприятии цепочки, всегда изменяет всю цепочку. Но с денежной стороны ни цепочка, ни её конечный продукт ничего не «узнают» об этом и, естественно, не могут и не будут как-то «считаться» с этим. Всё это - как в масштабе предприятия и отдельной цепочки, так и в масштабе всего общественного производства. Уже происшедшее на заводе повышение производительности труда «прокачивает» натуральные изменения (снижение трудоёмкости, трудозатрат) в натуральные производственные цепочки, в натуральные конечный и весь общественный продукт. Но в РФ экономическим-денежным отношениям общественного воспроизводства нет дела до этого (до объективных натуральных материально-вещественных процессов общественного воспроизводства).
Ибо они не допущены в экономические денежные (тоже объективные) отношения, регулирующие общественное воспроизводство: рост производительности труда не «оприходован» денежно-экономически. «Приходуется» только то, что захватывается денежными отношениями. Скажем, неурожай является экономическим событием, если по его поводу возникают денежные страховые отношения. Если таковых нет, он может не стать, не считаться экономическим событием. Натурально-вещественный рост производительности труда становится экономическим отношением, когда снижение трудоёмкости через денежные издержки становится частью цены и изменяет её. Тогда он «схвачен» денежными отношениями общественного воспроизводства. Но этого в нашей экономике как раз и не происходит. Всё наоборот.
Экономистами до сих пор не замечено, что процесс общественного воспроизводства в РФ после прохождения им пункта (С - 2) раздваивается. Для естественного развития денежного воспроизводственного процесса, непрерывно отображающего натуральные уменьшения трудоёмкости, дальнейший путь к пункту (Р - X) перекрыт, ибо этот пункт в экономике РФ экономически-денежно отсутствует. Естественное-денежное движение к этому пункту обрывается, не допускается. Современный социум противоестественно разворачивает денежный воспроизводственный процесс в отрыв от натурально вещественного, обратно, назад, к уже «пройденной» цене, в состояние, в котором общественное воспроизводство находилось до повышения производительности труда.
И как просто достигается это нелепое противоестественное непродуктивное (с утратой эффективности в экономических отношениях) действие! Цена произведённого изделия оставляется прежней. Предприниматели, пройдя (и радостно поприветствовав) снижение издержек (С - 2), захлопывают-перегораживают дальнейшее денежное воспроизводственное движение и возвращают -направляют его к исходной цене Р, существовавшей до повышения производительности труда.
Тем самым все предстоящие в технологических цепочках уменьшения цен экономически уничтожаются.
В отличие от денежного воплощения воспроизводственного процесса, натурально-вещественная составляюшая никуда не сворачивает. Натуральные снизившиеся трудозатраты никуда не деваются, сохраняются. И эта составляющая продолжает движение, но уже одновременно не со «своей» (уменьшенной на Ъ), а со старой (ещё не уменьшенной повышением производительности) ценой, то есть рядом с реанимированным экономическим покойником. Она, конечно же, должна переноситься на следующий продукт цепочки, замещать собой те натуральные трудозатраты, которые наличествовали (от прошлого) у этого товара, то есть, будучи экономически (денежно) уничтоженной, в натуре обычным образом работает.
И идут у нас в РФ рядом-вместе два искусственно разрубленных воспроизводственных потока. Так, уменьшенная натуральная трудоёмкость движется вместе с обрабатываемым изделием, уменьшает существовавшие трудоёмкости (трудозатраты) по всем заводам цепочки и в конечном изделии. Но этот процесс идёт как бы сам по себе, не получает никакого денежного отображения, потому «не схватывается» существующей денежной экономикой и утрачивает статус задевающего интересы людей экономического отношения. А буквально «бок о бок» с ним, в том же позвенном (по предприятиям цепочки) движении обрабатываемого изделия, происходит простое обновление-переодевание тех же самых саванов мёртвых отпускных цен, того же самого мёртвого денежного значения цены конечного изделия.
Денежное общественное воспроизводство нашей страны уже семь десятков лет, после отмены сталинской экономики снижающихся цен, являет собой жуткое для каждого профессионала сюрреалистическое зрелище бессмысленного (но отнюдь не безвредного) топтания на месте. Экономическая система получает рывок-импульс от роста производительности. Начинается общее (и натурально-вещественное, и денежное-экономическое) единое воспроизводственное движение до пункта С - Ъ. Это общее движение проходит указанный пункт, в котором на пока едином натурально-вешественном и денежном потоке запечатлено снижение трудоёмкости (рост производительности труда). Пройдя его, система раздваивается-разваливается. Из неё сваливается в отвал, как балласт, движение натуральной трудоёмкости (производительности), и та, двигаясь в отвале, невидимо пытается сообщить всей системе всю экономию живого и овеществлённого (по звеньям технологических цепочек), доставленную происшедшим повышением производительности.
А эта экономия громадна. Если живой труд прямо-непосредственно экономится только на первом предприятии, где выросла производительность, то далее по звеньям технологической цепочки его экономия повторяется сбережениями уже не живого, а овеществлённого труда (динамической рентой) по всем последующим звеньям, а их десятки и сотни. Но всё это невидимо-неосязаемо для социума, для общественного воспроизводства, искусственно оторвано от них, происходя как бы в отвалах-канализации, не схватываемо для денежных отношений.
И (повторим) «бок о бок», «спиной к спине» с этим процессом от пункта С - Ъ продолжается второй чисто экономический процесс воспроизводственного денежного движения. Он идёт через те же предприятия той же цепочки, что и натуральный. Но никак не «видит», «не чувствует» его, никак не сообщается и не взаимодействует с ним. Разрыв с натуральным движением производительности (при непрерывном соседстве) полнейший. Что этот разрыв означает для половинок бывшего единого потока? Для обеих он бедствен.
Бедственность развала единого потока общественного воспроизводства. Натуральное невидимое продвижение уменьшения овеществлённого труда - это главный доставляемый ростом производительности ресурс национальной экономики. Оно сконцентрировано непосредственно в общественном труде - главной силе экономики. Моделирование обнаруживает, что входящая в этот
ресурс экономия овеществлённого труда в ближайшие годы (по определённым алгоритмам) оборачивается экономией, выведением из производства опять же живого труда. Это главная ценность страны. И этот ресурс - вне экономических-денежных отношений, интересов, он не просто не видим, он к тому же ещё и никем не охраняем, выморочен. Но каждый знает, что происходит с любыми неохраняемыми-необерегаемыми ценностями. Они довольно быстро (почти мгновенно) растаскиваются, уничтожаются практически без следа. То есть на практике того движения, которое должно бы им осуществляться, не получается. Экономисты же до сего времени не видят, что отказ уменьшать цены соответственно росту производительности, снижению трудоёмкости есть не что иное, как волевое уничтожение почти без следа тех потенций экономического прогресса, которые несёт с собой рост производительности труда. Ни больше, ни меньше. И это происходит в нашей стране более полувека.
Разрыв воспроизводственного потока надвое не менее бедствен и для его денежной-экономической (всем видимой и якобы единственной) составляющей. Из неё «выскоблен» (выброшен в отвалы) рост производительности труда - смысл всемирно-исторической миссии человечества. Общественное воспроизводство в этом виде утрачивает нацеленность на осуществление принципиальных качественных совершенствований экономики и социальной жизни, становится социально бесплодным, оскопленным.
Ликвидируется комплексная натуральноо-денежная цикличность общественного воспроизводства, в центре которой - открытый Марксом цикл оборотов основного капитала. Вместо этого - одна и та же примитивная двухтактность: рост производительности труда со всем богатством его созидающих потенций; и вдруг - переворот, разрыв воспроизводственного потока надвое с осаживанием (возвратом) денежной составляющей в уже пройденное движение и гибелью натурально-вещественной. И снова, и снова, и опять. Не снижение цен при росте производительности труда отрывает цены от стоимости, непрошенной гостьей появляется инфляция, общее повышение цен (сначала, в СССР, - ползучая-умеренная). И так более 70 лет. Трудосберегающая функция роста производительности труда захлёбывается в половодье растущих цен, наше общественное воспроизводство становится таким, каким мы его сейчас видим. В общественном воспроизводстве сохраняются и господствуют условия производства, «ничего не знающие» об имевших место повышениях предприятиями производительности труда, об их воспроизводственных возможностях.
Всё это сейчас патронируется государством под флагами «рыночной экономики». Сохранение предприятиями прежней цены при росте производительности труда оправдывается-прославляется как средство получения предпринимателями сверхприбыли, а последняя выставляется в качестве стимула и ресурса экономического прогресса. И никто не заглядывает в отвалы воспроизводственного процесса, заваленные многократно большими погублеными ресурсами общественного труда, в сравнении с которыми сверхприбыль - жалкий мизер. Никто также не обращает внимание на то, что для получения сверхприбыли предприниматели вынуждены манипулировать экономическими фантомами, трупами. Они уже отработанную, реально не функционирующую исчезнувшую, несуществующую экономическую материю (цены до повышения производительности труда) подделывает как функционирующую-существующую (подобно тому, как мошенник фальшивую купюру предъявляет подлинной). Нацеленность на получение сверхприбыли приводит к переполнению общественного воспроизводства лжеденьгами, лжеценами, к «разводнение» трудовой субстанции общественного воспроизводства пустотой. Воспроизводственное движение перемешивает денежные выражения ложной и действительно трудовой субстанций, увеличивается отрыв денежных выражений воспроизводственных совокупностей от их фактических трудовых значений, ширится-усиливается инфляция.
Итак, в нашем общественном воспроизводстве закреплено выпадение экономии живого труда
от повышения его производительности (снижения трудоёмкости) из функционирующих социально значимых (денежных) отношений. Или: отсутствует социальная фиксация наличия-задействованности в каких бы то ни было денежных экономических отношениях общественного воспроизводства экономий трудозатрат, высвобождений живого труда из производства. Равным образом не существует объективных денежных процедур какого бы то ни было «подбора», улавливания, «складирования» возникающих при росте производительности «ручейков» этой экономии. Последние чётко видимыми никак не проходят через руки субъектов экономики и исчезают невидимками в никуда.
Приходится говорить о практически полной «стерилизации» в нашем общественном воспроизводстве требований экономического закона роста производительности труда с НТП инновациями, снижением издержек и цен, удешевлением средств производства. Это наступило в СССР с 1960-х годов. Технический прогресс с инновациями и ростом производительности труда как нормальные циклические процессы всё более угасали, сменяясь спиралью повышения цен -повышения издержек. Исчезало удешевление средств производства и высвобождения ресурсов (динамической ренты) для их совершенствования. Ломался весь воспроизводственный механизм с его краеугольным камнем - снижением стоимости, цен, высвобождением ресурсов. Но ресурсы-то необходимы для хода воспроизводства! И в СССР складывался, де-факто почти сложился «новый» способ фабрикации ресурсов для предприятий, для народного хозяйства: рост издержек и инфляция цен. Экономически это не что иное, как мобилизация требующихся предприятиям и социуму ресурсов за счёт трудящихся, инфляционного сдерживания и «осаживания» их реальной оплаты. Отсюда самая низкая реальная заработная плата в СССР по группе развитых стран. Но что произошло в сменившей советскую систему экономической системе РФ?
Если в СССР «новый» тип воспроизводства (мобилизации воспроизводственных ресурсов) складывался под нажимом директорского корпуса при значительном сопротивлении общества, без выраженной государственной поддержки, при доминировании идеологии познания и правильного использования экономических законов, то в РФ он безусловно господствует и пользуется прямым покровительством государства. Его суть в том, что ресурсы индивидуального и общественного воспроизводства изымаются из кармана конечных потребителей. По данным Р.И. Хасбулатова, цены на электроэнергию для малого бизнеса в 2,5 раза выше, чем с США, Канаде и Австралии, на 30-35% выше, чем в 15 наиболее развитых странах ЕС, в 3 раза выше, чем в Китае, в 4 выше, чем в ЮАР, в 2,4 выше, чем в Бразилии. Сходные соотношения цен имеют место по газу, углю [2, с. 4-5]. Понятно, именно это обстоятельство погружает нас в ситуацию совершенно неконкурентоспособной и нежизнеспособной экономики, обречённой на погибель. Зачем инновации и производительность труда, конкуренция, если есть гарантированно надёжный, многолетний проверенный «альтернативный» способ доставания-мобилизации необходимых ресурсов? Складывается, сложилась инновационность «наоборот», антиинновационность, потоком рождаются инициативы повышения-завышения затрат для обоснования дальнейшего роста цен. И вот итог: общественное воспроизводство страны катастрофически скукоживается. По данным Т. Фомченкова, стоимость его базовых отраслей - промышленности и сельского хозяйства - за десять лет (2002-2012 гг.) снизилась ни мало ни много на 50%, или вдвое. «Меньше всего снизилась стоимость «науки» - на 19,1%, но тут, видимо, просто падать некуда» [3].
Власть, конечно, кое-что видит, но пока не схватывает общей картины. Мы, попирая экономические законы собственной экономики - в тупике, проваливающемся в бездну. Мы патологически нежизнеспособны. И политика дирижизма при сохранении фронтально проевшей страну, её экономику, саму ментальность (участников производства) паразитарной инфляционной воспроизводственной парадигмы не может стать эффективной. Эта, увы, реально гибельная, практически безнадёжная ситуация оставляет стране, по нашему мнению, один-единственный пока ещё не закрывшийся, не схлопнувшийся выход. Дирижистским мероприятиям, программе должен
сопутствовать принципиальный воспроизводственный и мотивационный поворот.
Его суть: сообщить народному хозяйству РФ качества экономики снижающихся цен ЭСЦ, прекратить и повернуть вспять укоренившуюся инфляционную практику мобилизации воспроизводственных ресурсов из заработков трудящихся. Покончить с безобразно-аморальным паразитарным разлагающим и топящим всю страну попранием объективных законов. Вернуться к здоровому созданию-комплектации ресурсов роста, развития только из НТП, инноваций, роста производительности труда. Восстановить нормальный объективный воспроизводственный цикл экономического развития через инновации, НТП, снижение цен с высвобождением ресурсов (динамической ренты) для совершенствования общественного производства. Только этот поворот создаст воспроизводственные условия для успешной дирижистской хозяйственной политики государства. Осуществление этого поворота требует серьёзных изменений экономических отношений. И прежде всего необходимо остановить её самопоедание.
Ныне здравствующее поколение россиян иной, не самоедской инфляционной экономики, не отнимающей у них честно заработанного, уже не знает. Но она - была. Это была экономика последних лет жизни И. В. Сталина. Тогда было проведено семь крупных снижений розничных и оптовых цен, в итоге чего розничные цены были снижены примерно наполовину. И общественное воспроизводство было на недосягаемых сегодня экономических высотах. Это был период высочайших в нашей экономической истории темпов экономического роста и роста производительности труда. Но со сталинской экономической системой было покончено. Стал нарождаться и быстро набирал силу новый воспроизводственный механизм компенсации роста производственных затрат ложной трудовой субстанцией, инфляционным выворачиванием карманов получателей зарплат, покупателей-потребителей. Неотвратимо начался процесс инфляционной экономической деградации.
Нам представляется очевидной необходимость возврата к разрушенному-затоптанному экономически обоснованному воспроизводственному экономическому циклу, - разумеется, с максимально возможным учётом новых экономических-исторических обстоятельств. Полагаем, в современной ситуации речь должна идти о постепенности такого перехода (с выделением соответствующих этапов, сроков). Началом поворота могли бы быть дирижистские задания предприятиям одновременно по росту выработки вместе со снижением издержек и отпускных цен в меру снижения трудоёмкости продукции. от роста могло бы быть. Для текущей заинтересованности предприятий можно использовать ресурсы высвобождаемой из производства динамической ренты [4].
Сегодня электроника в состоянии просчитать каждому предприятию общественные последствия изменения им своих отпускных цен. Ныне каждое уменьшение отпускной цены многократно продублировалось бы соответственными уменьшениями издержек и цен (то есть рождением динамической ренты) во всех последующих звеньях технологической цепочки и в некоторой мере изменениями издержек и цен уже и за пределами «своих» цепочек во всём общественном технологическом процессе производства.
Особо важная, можно сказать, революционная роль (до сих пор не учитываемая теорией и практикой) в динамике издержек-цен принадлежит «производству средств производства для средств производства» - «кольцу Маркса». Мы уже не раз объясняли экономическую сущность, функционирование, потенции, значение этой уникальной [5] природной силы. Но отсутствие каких бы то ни было откликов, неизвестность эффектов»кольца» не только властям, но и специалистам, а, главное, та роль, которою «кольцу» суждено сыграть в воспроизводственном повороте к ЭСЦ побуждают нас ещё раз вкратце остановиться на этом.
Об использовании вихревых эффектов общественного воспроизводства в экономике снижающихся цен ЭСЦ. Проблемы, привносимые круговым-спиральным вихревым движением
общественного воспроизводства, совсем не прорабатываются в экономической теории, хотя они, что называются, на виду. Совершенно не замечается, что «производство средств производства для средств производства» есть кругооборот, спираль и естественно-обязательно генерирует положительные и отрицательные обратные связи. Простейшая иллюстрация - схемы простого воспроизводства (совокупного общественного продукта СОП) К.Маркса: 4000С1 + 2000Н1 = 6000С0П1 (здесь марксовы 1000У1 + 1000М1 обозначены через 2000Н1). Очевидно вращение (рис. 1).
Рис. 1. «Кольцо Маркса» согласно схеме простого воспроизводства
Введём в «кольцо Маркса» 1)разовое однократное снижение и 2)разовое однократное повышение производительности труда. В первом случае вовлекается новый живой труд: например, 2000 Н превращаются в 3000 Н, а 6000 СОП1 - в 7000. Во втором, напротив, часть живого труда выводится из производства, в нём вместо 2000 Н остаётся, к примеру, 1000 Н, а СОП I становится уже не 6000, а только 5000. Материальные воспроизводственные пропорции - прежние, в С1 возвращаются, замыкая круг, всё те же 2/3 СОП1, а именно: в рассматриваемом году в первом случае 4667, во втором 3333. Кругообороты продолжат аналогичные изменения во втором, третьем и последующих годах. Как бы сами собой появятся новые увеличения (первый случай) и уменьшения (второй случай) СОП I. Согласно законам убывающей геометрической прогрессии, в первом случае «автоматически» в движение в итоге окажутся вовлечены добавочные 2000, а с учётом изменений в потоке, отходящем от I подразделения во II - все 3000 (природные законы положительной обратной связи). Во втором же случае те же 3000 окажутся высвобождены из текущего производства (природный эффект отрицательной обратной связи).
Становится очевидным, что каждое повышение цен в «кольце Маркса», вопреки официальным заверениям, автоматически получает примерно трёхкратное приращение и продолжается ряд лет. Но для воспроизводственного поворота РФ особое значение имеет второй эффект самоуменьшения затрат общественного воспроизводства при снижении издержек и цен как проявлении роста производительности труда. То есть природа мощно усиливает всякое повышение производительности труда кратным добавочным высвобождением ресурсов текущего производства. Каждая единичка таких уменьшений порождает кратные, не требующие от людей никаких усилий, дальнейшие высвобождения субстанции затрат - труда - из производства. Сейчас же этот щедрый дар природы, использованный в сталинской экономике, нашими индивидуальными и общественным воспроизводствами безжалостно уничтожается (см. выше).
Совершенно очевидно, что в ходе воспроизводственного поворота российскому социуму должны быть комплексно возвращены позитивные вихревые эффекты отрицательных обратных связей, обеспечена полная ассимиляция общественным воспроизводством роста производительности труда. Всё это - органика экономики снижающихся цен ЭСЦ. В ней сохраняются (с определёнными коррекциями) все известные экономические инструменты, но
предстоит единственная потеря: в ЭСЦ не может быть нынешней сверхприбыли, одного из главных стимулов не снижения цен при росте производительности труда. Это, наконец-то, придаст общественному воспроизводству страны ту принципиально новую динамику, которую тщетно искали-предрекали поколения отечественных исследователей.
Логика эффектов «кольца Маркса» и ЭСЦ предписывает дирижистское осушествление в ходе воспроизводственного поворота, по меньшей мере, ещё одной группы мероприятий.
О движении к экономической собственности работников на свою производительность труда. Экономическая собственность, в нашем понимании, - фактическая степень хозяйскости экономического поведения соответствующих субъектов. Данная трактовка [6] снимает обычный разрыв между заявляемой и фактической (реальной поведенческой) собственностью. При одной и той же провозглашаемой-заявляемой (статусной) собственности реальное собственническое поведение фактически может быть полярно противоположным. Теоретики в своих исследованиях нередко опираются на заявляемую-статусную собственность. Но именно и только реальное собственническое поведение сообщает экономической системе ту её составляющую, которую теория изучает как собственность. Нам представляется, что вместе с овладением позитивными эффектами «кольца Маркса» дирижистское продвижение-учреждение собственности работников на свою производительность труда станет принципиально важной ступенью самой высокой самоотверженной-подвижнической направленности трудящихся на неограниченный хозяйственный успех.
В РФ отношения собственности сосредоточены на имуществе, достоянии, хотя имущественные отношения вторичны относительно труда, деятельности. Источник создания всякого имущества - производительность труда - сейчас в РФ ни одной социальной группе не нужна. А вся экономическая ситуация настоятельно требует хозяйского отношения к ней и особенно к её повышению, то есть именно экономической собственности на неё. Она диктует, чтобы производительность труда стала объектом экономической собственности, причём, разумеется, именно тех, кто создаёт, творит, генерирует, повышает её. Реальный субъект этого процесса самой жизнью объективно продвигается, подталкивается также и в субъекты экономической собственности на неё.
Эта ситуация давно готовилась развитием общественного воспроизводства. Во-первых, в общественном воспроизводстве премирование за повышения производительности труда всё более осуществляется за счёт продукции, создаваемой самим этим повышением. Другим ресурсам неоткуда взяться. Это подталкивает-приближает полную передачу всего процесса в руки самих работников.
Во-вторых, современный «умный» труд, главными органами которого выступают мозг, мышление, глубины психики, уже не может контролироваться менеджментом традиционными методами. Менеджменту приходится убеждать работников, что те трудятся на себя, и доказывать это многообразными социальными ухищрениями. И, несмотря на это, до 30% рабочего времени ныне поглощается так называемым «оппортунистическим поведением» работников, не подчиняющихся предписываемым им режимам труда. Дисциплинарная борьба здесь не перспективна. В ситуации не просматривается иного принципиального решения, кроме как вручения обеспечения производительности труда вместе с нормами этики труда в руки самих работников в качестве их индивидуальной (групповой) экономической собственности. Оппортунистическое трудовое поведение становится нелепостью, ибо окажется направленным против себя самого.
В-третьих, «кольцо Маркса» и ЭСЦ объективно задают такие экономические способы вознаграждения за рост производительности труда, которые более всего подходят для формы собственнического дохода.
Рост производительности на предприятии увеличивает ресурсы оплаты авторов этого роста двояко. Во-первых, увеличением выработки, то есть также и продуктов II подразделения для материального обеспечения роста денежной оплаты. Она значима, но как будто бы недостаточно щедра. Вернёмся к числовому примеру по «кольцу Маркса». В нём издержки вследствие повышения производительности труда снижены на У (на 25% - с 4000 до 3000). Для такого снижения издержек необходим прирост выработки на 33%. Однако он лишь на треть является увеличением фонда потребления (II подразделения). Этот источник оплаты трудящихся, повышающих производительность, явно недостаточен. Однако природное устройство общественного воспроизводства как бы «предвидело» эту трудность и представило перспективное «решение».
Оно таково. Второе увеличение ресурсов оплаты успехов работников в повышении производительности - не продуктовое. Это, мы видели, - мощная поддержка природы через «кольцо Маркса», добавочная даровая экономия овеществлённого труда, по особым алгоритмам превращающимся с течением времени высвобождаемым живым. Это - обильное ресурсообразование для расширения производства, социальной сферы. Возникает совершенно особая объективная экономическая связь между работником определённого предприятия и высвобождениями трудозатрат (в денежной форме) в заводах его технологической цепочки при повышени им производительности своего труда (то есть образованием в звеньях технологических цепочек динамической ренты, или экономий овеществлённых трудов). Следовательно, возникнет объективная возможность заплатить инициаторам создаваемой ими экономией рабочего времени, совершенно особым образом: сокращением рабочего дня. Причём объективная временная растянутость поступлений экономий общественного труда и их трансформаций в экономии живого труда предполагает как раз экономическую форму собственнического дохода. Работник может менять рабочее место, но ранее заработанное может находить его (и придёт к нему) и через годы. Повышая производительность труда, работник как её собственник знает, что каждое наличное её увеличение непременно доставит ему неотнимаемую собственническую последовательность вознаграждений обоих видов. Его собственность на свою производительность гарантирует ему надёжность получения и сохранения того и другого.
Представляется, что такой именно собственнический сдвоенный стимул идеально подходит к психике активно развивающегося (социально и личностно) современного человека. Главным фактором развития личности (тем более - творческой), а потому и главной экономической составляющей всего процесса её саморазвития является свободное время. Именно (и только) ЭСЦ делает соревновательное повышение производительности труда созданием и одновременно собственническим «зарабатыванием» трудящимися свободного времени для саморазвития своих индивидуальностей, восходящего расцвета индивидуальности общественного человека.
Чем выше уровень развития индивидуальности работника, тем сильнее его экономический интерес в оплате его труда сокращением рабочего времени (рабочего дня). Повышение производительности, производя свободное время, становится главные средством движения человечества в ноосферное «царство свободы». Полагаем, эта зависимость станет всё более значимой направляющей совершенствования дирижизма, а нарастающая социальная сосредоточенность на повышении производительности труда станет в будущей экономике её знаменем.
Личная экономическая собственность на повышение своей производительности, конечно, будет толкать её субъектов к сотрудничеству со всеми, кто в состоянии помочь в её наращивании. ЭСЦ с «работающей» экономической собственностью трудящихся на свою производительность -это хозяйское отношение индивидуального работника не только к «своей» производительности, но также к производительности и труду прочих участников данных технологических цепочек,
а в общем итоге - каждого субъекта общественного производства. Всем ясно: повредил «чужую» производительность - утратил свою, ибо обе - звенья одних и тех же процессов производства. То есть естественно, без особых дирижистских усилий из собственнической хозяйскости индивидуальных работников будет прорастать общая для всех трудящихся хозяйскость экономического поведения ко всем ценностям всего общественного производства. То есть де-факто углубление экономической собственности работников на свою производительности труда станет одним из главных факторов естественно-исторического процесса образования общенародной экономической собственности на процессы и факторы всего общественного воспроизводства [7]. Дирижистская деятельность государства сменится более развитыми и совершенными отношениями.
ЛИТЕРАТУРА
1. Алексеев А. Инновационный потенциал реального сектора: неутраченные иллюзии? / А. Алексеев, И. Кузнецова // Экономист. - 2013. - № 12. - С. 12-26.
2. Хасбулатов Р. И. Российская экономика. Почему нет ожидаемого роста? / Р. И. Хасбулатов // Экономическая и философская газета. - 2014. - № 6. - С. 4-5.
3. Фомченков Т. Эксперты вычислили, сколько стоит российская экономика / Т. Фомченков // Российская газета. RG.RU [Электронный ресурс] : сайт. - Москва, 1998. - Режим доступа: http://www.rg.ru/gazeta/2014/05/29.html. - Дата доступа: 01.09.2014.
4. Корняков, В. И. Динамическая рента экономики / В. И. Корняков // Экономист. - 2004. - № 6. - С. 35-73.
5. Алексеева Н. А. О классическом уровне теории общественного воспроизводства / Н. А. Алексеева, В. И. Корняков // Многоуровневое общественное воспроизводство: вопросы теории и практики : сборник науч. трудов / под редакцией Б. Д. Бабаева. - Иваново, 2012. - Вып. 2 (18). - С. 7-19.
6. Корняков В. И. Сомкнувшаяся потоковая экономика : рассуждения об обгоняющей самоускоряющейся экономике 21 века / В. И. Корняков // Философско-экономическое ученое собрание Центра общественных наук МГУ. - Москва ; Ярославль, 2003 - С. 163-225.
7. Гордеев, В.А. Теоретические основы собственности [Текст] / В.А. Гордеев, В.И. Корняков: монография. - Ярославль-Москва : Изд-во ЯГТУ, 2009. - 77 с.
