CC BY
155
Библиографический список
1. Медков В. Депопуляционные прогнозы численности населения России в 2005-2050 гг. Демография.ру. иКЬ: http://www.demographia.ru
2. Динамика численности населения России. иКЬ: http://www.demoscope.ru/weekly/2002/093/ Ьагот01 .php
3. Российская демография и экономическая стратегия. иКЬ: http://www.POLIT.ru/reserch/ 2005/01/02/
4. Продолжительность жизни населения. иКЬ: http://www.biology.krc.karelia.ru/misc/atl/ra8.htm
5. Краснова О.В., Лидере А.Г. Социальная психология старения. М., 2002. 287 с.
6. Яцемирская Р. С. Социальная геронтология: академический проект. М., 2006. 320 с.
7. Кувшинова О.А. Люди и время: конфликт поколений в зеркале социального согласия. Тюмень, 2009. 187 с.
I.Yu. Surkova, E.S. Shcheglova Dynamics of Displays of the Military Syndrome: Structural-Functionalistic Prospect
The research of the post-traumatic stress syndrome of military-men is carried out in the context of the structural-functional analysis of the army in the space of war and peace. The dynamics of the “war syndrome” and its social consequences, affecting the social status of combatants in the structure of society are analyzed.
Key words and word-combinations: social rehabilitation, war syndrome, combatants.
Проводится изучение феномена посттравматического стрессового синдрома военнослужащих через призму структурно-функционалистского анализа армии в пространстве войны и мира. Анализируется динамика военного синдрома и его социальные последствия, влияющие на статус участников боевых действий в социальной структуре общества.
Ключевые слова и словосочетания: социальная реабилитация, военный синдром, участники боевых действий.
УДК 355.12 ББК 60.56
И.Ю. Суркова,
Е.С. Щеглова
ДИНАМИКА ПРОЯВЛЕНИЙ ВОЕННОГО СИНДРОМА: СТРУКТУРНОФУНКЦИОНАЛИСТСКАЯ ПЕРСПЕКТИВА
1^ стория человечества в определенной степени может пониматься как чередование периодов войны и мира, процесс столкновения разных племен, княжеств, государств. П.А. Сорокин полагал, что главной причиной мира является наличие в данном обществе целостной, твердо вошедшей в жизнь системы основных ценностей и соответствующих норм поведения, которые должны вступать в гармоничные отношения с этой системой и быть совместимыми друг с другом [1, с. 262]. Когда такое единство ослабевает, увеличиваются шансы международной или гражданской войны.
На Земле по-прежнему происходят террористические акты, межнациональные и межэтнические конфликты, вооруженные
столкновения государств, а насилие и агрессия остаются основными темами, обсуждаемыми в средствах массовой информации.
Одним из акторов, призванных обеспечить мир и восстановить стабильность в стране, является армия, которая представляет собой продукт определенного исторического развития, зависящего от политического строя, от общей военной культуры и доктрины государства. С точки зрения структурного функционализма социальная система, в данном случае армия, организуется в упорядоченное целое образцами норм и ценностей, обеспечивающих и взаимосвязь частей системы, и последующую интеграцию целого. Она выполняет определенные функции, имеет свои подсистемы и социальные институты, а также акторов - исполнителей ролей и норм данной системы - военнослужащих. Именно им предстоит поиск оптимальных форм этой организации для поддержания равновесия социальной системы, а также обеспечения мирного существования собственного государства.
Во время войн армия играет первостепенною роль, обеспечивая защиту государства, что высоко оценивается в социуме. Вместе с тем она выступает «социальным лифтом», каналом «вертикальной» социальной мобильности [2, с. 393]. В этом отношении нагляден исторический опыт Петровских времен: крупные потери во время боевых действий среди офицерского состава приводят к заполнению вакансий лицами более низкого социального статуса.
Но и в мирное время военнослужащие включены в систему социального неравенства и стремятся преодолеть различные барьеры, перейти из одной социальной позиции в другую, более привлекательную. По понятным причинам значение Вооруженных Сил как механизма продвижения по «социальной лестнице» в таких условиях становится менее актуальным, но армия сохраняет свое качество канала «вертикальной циркуляции».
Проблемы социальной мобильности посредством армии анализировались в работе «Американский солдат», где раскрываются возможности продвижения вверх в зависимости от таких факторов, как образование, срок службы, возраст и род войск [3]. Однако возникает вопрос: насколько справедливо будет это утверждение в отношении участников боевых действий, которые вернулись в гражданскую жизнь после пережитых стрессовых событий? Ведь за общими словами о миссии армии и ее функциональном предназначении скрываются судьбы миллионов людей, чьи жизненные сценарии были кардинальным образом изменены после возвращения к мирной жизни. Поэтому феномен пост-травматического стрессового синдрома военнослужащих актуализируется и входит в научный и публичный дискурс через призму социологического анализа армии.
Несмотря на то что участие в боевых действиях сопряжено с исполнением военнослужащими их профессиональных обязанностей, война не перестает быть одним из самых суровых испытаний личности, ее психологических и физических возможностей. Военнослужащий, как и любой другой человек, весьма уязвим перед мощными стресс-факторами войны (опасность, гибель товарищей, ранение, инвалидность, участие в жестоком насилии, уничтожение противника, новизна и неожиданность изменения событий, высочайшая ответственность, боль).
Главные причины перманентной психотравматизации участников войны следующие. Во-первых, в бою люди вынуждены действовать вопреки своей природе, наперекор основному инстинкту самосохранения, игнорируя потребности собственного организма, во имя надличностных, социальных целей и интересов. Во-вторых, как отмечал Е.К. Краснушкин [4, с. 24], в отличие от психического воздействия стихийных бедствий, действующих однократно, воздействия войны характеризуются многократностью, постоянной угрозой смерти.
Первые попытки научного осмысления проблем, возникающих у ветеранов и участников боевых действий, были предприняты американскими врачами времен Гражданской войны. Та война по своим разрушительным последствиям и уровню психотравматизации участников приближалась к войнам XX в. Поэтому в 1863 г. в Америке был создан первый военный психиатрический госпиталь [5, с. 129]. Большинство диагнозов обозначалось как «ностальгия». Повсеместно также создавались дома для оказания психотерапевтической помощи ветеранам.
Однако первыми, кто стал рассматривать социально-психологические проблемы солдат как следствие боевого стресса, были русские врачи времен Русско-японской войны (1904-1905 гг.), предпринявшие попытку диагностики и лечения боевого шока в непосредственной близости от линии фронта. В 1904 г. в Харбинском военном госпитале было создано отделение для душевнобольных, которое возглавил Г.Е. Шумков [6]. Им были описаны психические явления, наблюдавшиеся у русских воинов после выхода из боя, такие, как сновидения о боевых эпизодах, повышенная раздражительность, ослабление воли, ощущение разбитости, которые могут проявляться через многие месяцы после выхода из сражения. Утомление и душевные потрясения Г.Е. Шумков рассматривал как главные причины посттравматического синдрома участников боевых действий.
В ходе Первой мировой войны было установлено, что невротические расстройства нередко прослеживались у солдат, которые ранее не имели к ним предрасположенности. В то время преобладали расстройства, обусловленные психическими реакциями на взрывы артиллерии большого калибра, что впоследствии английский психиатр Т. Салмон определил как «взрывной» или «артиллерийский» шок [7].
В русской армии больший акцент ставился на изучении психических последствий воздушных контузий. В исследованиях отечественных авторов, посвященных влиянию на психику участников Великой Отечественной войны, основное внимание уделялось последствиям боевых травм и ранений (прежде всего головного мозга), истощений, инфекционных заболеваний и других вредоносных воздействий на нервную систему солдат [8, с. 18].
В соответствующей литературе неоднократно приводились данные, что во время Второй мировой войны только американские войска потеряли более 500 тысяч человек по причине боевых психических расстройств. Такого количества солдат хватило бы для укомплектования 50 пехотных дивизий [9, с. 84], которые могли бы изменить ход любой военной кампании. Судя по всему, «война имеет свои пределы, главным из которых является способность человека
сохранить ясность ума и способность трезво действовать, несмотря на весь ужас окружающей обстановки» [9, с. 17].
Для того чтобы выжить, человек должен перестроить все свое существо (уровень бдительности, скорость реакций, стиль поведения, систему ценностей и отношений к окружающему, людям, себе) в соответствии с требованиями войны. Такая перестройка, приспособление к режиму боевой жизнедеятельности, к стресс-факторам происходит с каждым ее участником и аккумулируется в феномене «боевого стресса». Под боевым стрессом принято понимать многоуровневый процесс адаптационной активности человеческого организма в условиях боевой обстановки, сопровождаемый напряжением механизмов реактивной саморегуляции и закреплением специфических приспособительных психофизиологических изменений.
Относительно необходимости выделения целостного синдрома войны, его симптомокомплексов на протяжении длительного времени идут научные споры между представителями различных специальностей (медиками, психологами, социальными работниками) и между различными научными школами. Однако в последнее время посттравматические стрессовые расстройства описаны как синдром и рассматриваются как отдельная психодиагностическая категория в ряде классификаторов болезней, что дает основания для понимания его в качестве целостного, комплексного образования.
Впервые официально вопрос о необходимости выделения целостного синдрома, называемого «посттравматическое стрессовое расстройство» (ПТСР), был поставлен в США в 1980 г. Именно тогда в публикацию третьего издания американского классификационного стандарта, подготовленного Американской психиатрической ассоциацией, DSM III (Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders) был внесен раздел, содержащий описание критериев для диагностики нарушений и расстройств, вызванных психотравмирующими обстоятельствами, выходящими за рамки обычного человеческого общества. Этот раздел уточнен и сохранен в новой редакции стандарта DSM IV (код F 43.1) в 1994 г. В этом же году аналогичный раздел появился и в Международном классификаторе болезней МКБ-10 (код. 309.81). В России ПТСР был признан лишь в 1995 г., когда русифицировался Международный кодификатор болезней.
Динамика переживания ПТСР включает в себя четыре этапа [10, с. 201-202]. Первый из них характеризуется шоковым состоянием после пережитого события в ходе проведения боевых действий, когда военнослужащий понимает, что произошло, но не может это принять на эмоциональном уровне. Второй этап заключается в осознании участником боевых действий произошедшего и поиске справедливости, когда происходит либо перекладывание ответственности на тех, кто так или иначе был причастен к травмирующему событию, либо проявление аутоагрессии, сопровождающейся сильным чувством вины. Третий этап связан с депрессивным состоянием, когда комбатант не видит выхода из создавшейся ситуации, жизнь становится бессмысленной, и он начинает испытывать чувство ненужности, одиночества, непонимания со стороны общества и близких людей. На четвертом этапе происходит полное и сознательное принятие своего военного прошлого, обретение веры в собственные силы и восприятие
своего участия в боевых действиях как определенного жизненного опыта. Такова динамика нормального протекания боевого стресса, однако большинство ветеранов не могут выйти из кризиса и остаются на втором или третьем этапе.
Наиболее тяжелы, как для самого военнослужащего, так и для его окружения, отсроченные реакции, которые могут преследовать комбатанта на протяжении всей оставшейся жизни. К таким проявлениям относятся: сверхбдительность, когда формируется устойчивое ощущение опасности и нужно постоянно за всем следить; неадекватное реагирование и «взрывная реакция»; притупленность эмоций - полная или частичная утрата способности к эмоциональным проявлениям; приступы ярости, силовые меры воздействия при решении любой проблемы; нарушения памяти и концентрации внимания; депрессия; общая тревожность, проявляющаяся на физиологическом и психологическом уровнях, а также способствующая развитию психосоматических заболеваний; злоупотребление наркотическими и лекарственными веществами; алкоголизм; непрошеные навязчивые воспоминания; галлюцинаторные переживания; суицидальные наклонности, а также «вина выжившего». Подобные патологические симптомы затрудняют социальную адаптацию и ставят перед военнослужащими вопрос: как жить после военной психической травмы?
Огромную роль при осуществлении социальной интеграции участников боевых действий в мирную жизнь играет общественное мнение и то, насколько справедливыми воспринимаются те или иные вооруженные конфликты в социуме. Наглядным примером служит Афганская война, которая катализировала внутренние потрясения в государстве и в конечном итоге способствовала распаду СССР, а ПТСР для ветеранов Афганской войны усугубилось еще и кризисом духовных ценностей [11, с. 22-23]. Н. Данилова проанализировала формирование социального статуса участников Афганской войны в социально-правовом дискурсе и пришла к выводу, что сначала об их роли в боевых действиях открыто никто не говорил, затем они стали воинами-интернационалистами, потом героями, а после распада СССР их часто стали называть сначала «преступниками и убийцами» [12, с. 268], а затем «жертвами» интересов Советского государства.
Спустя определенное время общество признало заслуги воинов-афганцев перед государством, наделив их определенными гарантиями и льготами. Они стали отстаивать свои права и интересы через общественные организации и органы государственной власти, однако приобретенное на войне ПТСР продолжает накладывать ограничения на реализацию жизненного потенциала ветеранов войны и сегодня.
Официальное признание военного синдрома в качестве болезни позволило осуществлять реабилитационные программы, способствующие более эффективному интегрированию бывших военных в мирное социальное пространство. Однако существующая система социально-психологической реабилитации не достаточно развита, ведь социально-психологические центры в основном используют медикалистский подход, игнорируя потребности комбатантов в профессиональной и социальной реабилитации. Несмотря на то что ПТСР формально является психическим заболеванием, его изучение носит комплексный
характер, а диагностика относится к компетенции психологов, психотерапевтов и социальных работников, что чрезвычайно важно при составлении комплексных реабилитационных программ для комбатантов.
Участие нашей страны в разрешении различных вооруженных конфликтов изменяет социальную структуру общества, с каждым годом увеличивая страту военнослужащих - участников боевых действий. Однако в настоящее время государство уделяет мало внимания созданию определенных социальных условий для решения проблем страдающих поствоенным синдромом и реализации их жизненного потенциала. Для этого требуются механизмы социальной реабилитации и адаптации ветеранов, участников вооруженных конфликтов в контексте социальной политики.
Государственные усилия в отношении комбатантов должны включать в себя комплекс разнообразных материальных и нематериальных стимулов для адекватного компенсирования частично или полностью отчуждаемых у военнослужащих прав, затраченных сил и возможностей в связи с особенностями их профессии. Дифференцированный подход к решению проблем военнослужащих позволит минимизировать влияние социального неравенства на статус данной категории граждан и создать возможности для использования дополнительных каналов вертикальной социальной мобильности.
Библиографический список
1. Сорокин П.А. Причины войны и условия мира // Социология в России XIX-XX веков. Вып. 4: Военная социология / под ред. В.И. Добренькова. М., 2002.
2. Сорокин П.А. Социальная стратификация и мобильность // Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992.
3. Stouffer S.A. The American soldier / S.A. Stouffer, A.A. Lumsdaine, M.H. Lumsdaine, R.M.Jr. Williams, M.B. Smith, I.L. Janis, S.A. Star (Vol. 1-2). Princeton, NJ, 1949.
4. Краснушкин Е.К. К психологии и психопатологии убийства // Убийства и убийцы / под ред. Е.К. Краснушкина, Г .М. Сегала, Ц.М. Фейнберг. М., 1928.
5. Бэрон Р., Ричардсон Д. Агрессия. СПб., 1998.
6. Шумков Г.Е. Душевное состояние воинов после боя // Военный сборник. 1914. № 11.
7. Solomon Z. Combat Stress Reaction. N.Y., 1993.
8. Караяни А.Г., Белоусов А.В. Отечественная психология в годы Второй мировой войны // Инновации в образовании. 2005. № 3. С. 17-27.
9. Сторм У. Психологический эффект массовых потерь // Современная буржуазная военная психология / под ред. А.В. Барабанщикова, Н.Ф. Феденко. М., 1965.
10. Огороднов Л. Синдром посттравматического стресса // Проблемы военной психологии: хрестоматия. Минск, 2003.
11. Сенявская Е. С. Психология войны в XX веке как историко-теоретическая проблема // Проблемы военной психологии: хрестоматия. Минск, 2003.
12. Данилова Н.Ю. Армия и общество: принципы взаимодействия. СПб., 2007.
