CC BY
52
тривуня молодого ученого
УДК 343.132
Пьянкова Наталья Викторовна Pyankova Natalya V.
адъюнкт адъюнктуры
Нижегородская академия МВД России (603950, Нижний Новгород, Анкудиновское шоссе, 3) postgraduate student
Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia (3 Ankudinovskoye shosse, Nizhny Novgorod, 603950)
E-mail: py-nataly@yandex.ru
Дилемма: наличие высокого уровня нравственных качеств является необходимой предпосылкой надлежащей реализации одного из базовых принципов уголовного судопроизводства — принципа независимости и самостоятельности следователя
Dilemma: the presence of a high level of moral qualities is a necessary prerequisite for the proper implementation of one of the basic principles of criminal proceedings — the principle of the independence and autonomy of the investigator
В рамках данной статьи автор попытается обосновать положение о том, что надлежащая реализация принципа самостоятельности и независимости следователя возможна лишь при наличии у данного должностного лица стройной системы моральных ценностей и высоких нравственных качеств.
Ключевые слова: справедливость, честность, профессионализм, интеллект, интуиция, принцип независимости, самостоятельности.
In this article the author will attempt to substantiate the position that the proper implementation of the principle of autonomy and independence of the investigator is only possible in the presence of the official of an orderly system of moral values and high moral qualities.
Keywords: justice (fairness), honesty, professionalism, intelligence, intuition, independence, autonomy (self-reliance).
Разработчики Концепции судебной реформы в Российской Федерации уделили немало внимания реформе органов предварительного следствия. Споры о необходимости видоизменения, реорганизации, вплоть до ликвидации указанной стадии и деятельности должностных лиц, ее осуществляющих, не умолкают до настоящего времени.
При этом практические работники и ученые однозначно подчеркивают, что осуществление предварительного следствия на должном уровне в целях обеспечения претворения в жизнь положений статьи 6 Уголовно-процессуального кодекса РФ (далее — УПК РФ) — назначения уголовного судопроизводства, возможно лишь путем обеспечения процессуальной независимости и самостоятельности следователя [1, с. 67—68; 2].
Предоставленные законодателем полномочия должностного лица влекут за собой опре-
деленный уровень ответственности, а в рассматриваемом случае он является достаточно высоким. Это объясняется тем, что осуществление следователем объема должностных полномочий возможно не только и не столько с позиции норм уголовно-процессуального закона, сколько на базе таких нравственных категорий, как справедливость, мораль и совесть.
Для достижения целей уголовно-процессуальной деятельности каждое осуществляемое следователем действие должно не только строго соответствовать нормам закона, но и осознаваться им как общественно значимое, основываться на нравственных категориях.
Надо отдать должное А.М. Ларину, отмечавшему, что профессия следователя не манит удобством распорядка рабочего дня, материальными благами, достатком, карьерой либо иными аспектами комфорта [3]. Грамотного и
по-хорошему честолюбивого следователя может ждать карьера как по горизонтали, так и по вертикали вплоть до руководящего состава. Но удается это далеко не всем: для этого надо по-настоящему любить свою работу и «болеть» за результат, быть настоящим профессионалом и энтузиастом.
Тогда, может быть, слава? Где уж тут... Перефразируя знаменитых И. Ильфа и Е. Петрова, А.М. Ларин отмечает: следователя знают только обвиняемые да их защитники, да и те предпочли бы его не знать [3]. В соответствии с частями 1, 3 статьи 161 УПК РФ данные предварительного расследования не подлежат разглашению и могут быть преданы гласности в том объеме, в каком это будет признано допустимым самим должностным лицом, осуществляющим расследование, если разглашение не противоречит интересам предварительного расследования и не связано с нарушением прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства. Таким образом, закон требует от следователя обязательного сохранения в тайне информации, непосредственно связанной с расследованием, ставшей известной ему в результате осуществления им своих должностных обязанностей. Поэтому работа следователя обычно остается «за кадром», в условиях, исключающих ее видимость публике.
Приходим к выводу, что следователей особо выбранная ими профессия не жалует: ни комфортных условий работы, ни особого достатка, несметных почестей и иных благодатей это поприще не сулит. Но и ответить требованиям, предъявляемым к следователю, сможет не каждый: выбранное занятие «похищает» его у родных и близких, каждодневные физические и психологические нагрузки, почти постоянно высокий уровень темпа работы и напряжения. Чтобы выдержать подобные перегрузки нужен характер лидера, бойца, умение быстро переключаться с одного вида деятельности на другой, чувствовать чужую боль и, пропуская ее через себя, не сломаться, не ожесточиться и не деградировать до мстителя, уметь отличать истину от фальши, достойно выдерживать грубость и хамство, иметь силу духа, острое чувство справедливости, твердость и человечность, милосердие, и все это одновременно. И речь ни о притворной, тактической доброте, а подлинном чувстве справедливости, тем более необходимом, чем тяжелее и неотвратимее наказание.
При этом для успешного выполнения своих служебных обязанностей представитель любой
юридической специальности должен обладать профессиональным мастерством, высокой деловой квалификацией, высоким уровнем нравственности, каждое следственное и процессуальное действие продумывая и осуществляя согласно внутреннему цензору.
Отметим, что проявления этих качеств у следователя имеют свои особенности, связанные со спецификой следственной работы, его процессуальным положением. К ним, в первую очередь, следует отнести честность, принципиальность, беспристрастие, настойчивость, бдительность. Степень выражения указанных качеств у следователя, так же как и у других профессиональных участников уголовного процесса, должна быть наивысшей.
Однако заметим, что в условиях нынешних реалий значительно реже смелость и решительность требуется от следователя в случаях, когда идет речь о применении оружия. Чаще это обычные ситуации заслушиваний и оперативных совещаний как при руководителях высшего звена, так и при надзирающих прокурорах (некоторые из которых, к слову, зачастую — вопреки установленным законом требований, преследуют отнюдь не цели, установленные законодателем в качестве итоговых при осуществлении ими своих профессиональных обязанностей), где, преодолевая недопонимание и нежелание соотнести ведомственные требования с необходимостью установления всех до деталей обстоятельств расследуемого уголовного дела, следователь (при поддержке исключительно своего непосредственного руководителя) вынужден доказывать свое право на отработку той или иной версии выбранным им путем и теми тактическими приемами, которые кажутся ему наиболее подходящими в данной следственной ситуации. При этом — и этого, к сожалению, мы не можем исключить — необходимо соблюсти все требования статьи 161 УПК РФ. Даже при общении с лицами указанного круга. Дабы иметь возможность довести начатое до конца, не растеряв добытых доказательств и не упустив важного из поля зрения.
Бывает, что следователи, бесстрашно глядевшие в глаза смерти, никнут перед начальством или надзирающим прокурором, не смея возразить против навязываемого им решения. Здесь стоит задать вопрос себе: насколько целесообразно продолжать службу? Ведь при таких обстоятельствах следователь поступается не только своими нравственными чувствами, но и, возможно, судьбой невиновного, интересами потерпевшего, общественными интересами,
доверием народа. При этом он нарушает закон, который обязывает его принимать решения и действовать исключительно по внутреннему убеждению, то есть честно, по совести.
В.В. Леоненко называет в числе первостепенной важности нравственно-психологических качеств, необходимых следователю, безупречную честность [4, с. 36—39]. Непримиримость ко злу, стремление своими руками и незамедлительно утвердить справедливость. Эти благородные порывы для следователя — не пустые слова и значат очень много. И еще — азарт, испытание своего интеллекта загадками, на которые бесконечно богата следственная практика.
Следователь в процессе осуществления своей трудовой деятельности, содержание которой вполне укладывается в контекст уникальной, вынужден сталкиваться с различными трудностями психологического характера. Отличные умственные способности и высокий уровень активности интеллекта — одни из самых важных качеств следователя. В специальной литературе отмечается, что для определенных видов деятельности необходимо обладать соответствующими психологическими характеристиками, отвечать определенному набору требований. Так, исследователи отмечают, что профессии юридического профиля предъявляют повышенные требования к психологическим качествам работника, так как цена ошибок из-за профессиональной некомпетентности слишком велика [5—9; 10, с. 11; 11, с. 47].
В продолжение указанного хотелось бы привести мнение В.П. Нажимова о влиянии профессии и образования на психологические установки человека. Дело в том, считает В.П. Нажимов, что любые специальные знания находят свое отражение в психологической установке человека. «Он привносит в исследование заранее заготовленные схемы, в которые заталкиваются специально подобранные факты, и на все противоречащее человек может неумышленно закрыть глаза» [12].
В этом и заключается скрытый смысл известной шутки Альберта Энштейна о том, как делаются в науке открытия: «Все знают, что этого не может быть, а один не знает, вот он-то и делает открытие». Подобное отрицательное влияние специальных юридических знаний на установление объективных обстоятельств произошедшего по делу может оказать своеобразное давление на процесс познания, который, будучи слит воедино с юридической оценкой (квалификацией), будет усиливать влияние существующих шаблонов, заранее заготовленных схем.
Исходя из этого, В.П. Нажимов делает вывод о том, что отрицательная сторона профессионального формально-юридического подхода через соответствующую психологическую установку сказывается и на решении вопроса о виновности обвиняемого, формирования внутренней убежденности следователя в достаточности оснований для привлечения лица в качестве обвиняемого. Хоть решение этих вопросов неразрывно связано с установлением фактов, составляющих объективную сторону состава преступления, оно означает все же переход к его субъективной стороне, то есть к установлению психологического отношения обвиняемого к совершенному деянию и его последствиям. Здесь, по мнению В.П. Нажимова, следователь, судья ставит себя на место обвиняемого и пытается в сложившихся условиях сформировать у себя ощущение отношения обвиняемого к содеянному, предполагать, а затем признавать установленным его отношение к деянию и его последствиям (общественной опасности и противоправности). Но делается это исходя из собственного правосознания, которое в значительной мере определяется имеющимися у него правовыми познаниями, а также напрямую зависит от условий его жизни, социального и служебного положения, профессионального опыта.
Излагая подобную точку зрения, В.П. Нажимов делает вывод, что решение важнейшего вопроса по уголовному делу о виновности обвиняемого должно приниматься исходя из правосознания не профессионального юриста, а правосознания обычных граждан.
Данная точка зрения, на наш взгляд, в полной мере нашла свое отражение в организации суда присяжных, но к работе следователя, по нашему мнению, данная позиция неприменима.
Выше уже приводилась ссылка на необходимость наличия высокого уровня интеллектуального развития следователя. В подтверждение этого довода считаем правильным дополнительно заострить внимание на следующем.
Результаты работы следователя, обличенные в протокольную форму, обладают своеобразной новизной, поскольку открывают связи и факты, неизвестные ранее участникам уголовного судопроизводства. Таким образом, можно с уверенностью сказать, что мышление следователя направлено на решение так называемых нестандартных, творческих задач, которые невозможно выполнить по шаблону, определенному предписанию и однозначно только в одном ключе, в соответствии с определенной инструкцией, где пошагово будет регламентирована его
деятельность. Дискурсивное мышление, которое служит приемлемым средством познания при решении стереотипных задач, не применяется в чистом виде при оценке доказательств.
Познание следователя по своему характеру является ретроспективным. Соответственно, процесс оценки доказательств по правилам статьи 88 УПК РФ совпадает с процессом построения мыслительной модели происшедшего, приближенной к идеальной. Назначение моделирования в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства состоит в том, что заменяющая познаваемое событие модель служит средством получения и проверки информации и представляет его в ходе оценки.
Мыслительные модели возникают на основе предварительной оценки доказательств; построение целостной модели психологически совпадает с процессом принятия решения, относящегося к фактической стороне события преступления. Необходимость оценивать значительный объем разнообразной информации влечет за собой привнесение в процесс оценки элементов неопределенности и недостоверности, что обычно связано с выдвижением пробных, промежуточных, предположительных решений, которые именуются в психологии предрешением [13, с. 44].
Экспериментальные исследования [14] подтвердили предположения о существенном воздействии интеллектуальных эмоций на качественные и количественные показатели процесса мышления. Структура и качество эмоций зависят и от вида деятельности, и от личности мыслящего. В ходе проведения исследования было установлено, что высокое развитие интеллекта сопровождается развитием более разнообразных и осмысленных интеллектуальных эмоций. Соответственно, установлена прямая зависимость: чем выше интеллект следователя, тем объективно правильнее будет его внутреннее убеждение, формирование которого берет начало на этапе предрешения.
Отбор необходимой для восполнения модели информации может происходить и подсознательно, когда следователь не концентрирует на этом процесс своих усилий. Следовательно, на этапе предрешения влиятельным фактором поисков нужного направления мысли служит интуиция как специфический метод познания, взаимодействия чувственного и логического в познании. Отдельные виды интуитивного комбинирования усматриваются в применении аналогии, гипотезы, ассоциации, предвидения.
Необходимо отметить, что ценность интуитивного мышления в деятельности следователя, его роль в данном аспекте неоднократно подвергалась критике со стороны процессуалистов [15, с. 107—110].
При этом также в свое время утверждалось, что творчество, которое, несомненно, имеет место в профессиональной деятельности следователя, «должно быть не в ладах с логикой и здравым смыслом. Интуиция начинается там, где отбрасываются логические пути анализа проблемы» [16].
По нашему мнению, к счастью, в настоящее время принято считать, что интуиция идет вразрез с нормами стереотипного мышления. В самое строгое логическое доказательство неразрывно вплетена интуиция. Она выступает здесь как цементирующая основа, в качестве элемента, объединяющего в целое механическую совокупность доказательств, добытых логическим путем.
Интересны в данной связи высказывания некоторых авторов, утверждающих об отсутствии интуитивной составляющей в познавательной деятельности профессиональных юристов. Так, Л. Надь пишет о том, что в ходе принятия решений судья интуитивным мышлением не пользуется, в то время как следователь — пользуется [17, с. 113]. На то же ссылается В.В. Пантелеев, указывая: «В деятельности судьи интуитивные решения возникают реже, чем в следственной практике.» [18, с. 87].
Однако, если процессы мышления на следствии и в суде рассматривать как творческие, то есть направленные на установление ранее неизвестных связей, идущие без использования стереотипных программ (как делают это оба вышепроцитированных автора), то следует признать, что интуиция — обязательный элемент и судейского, и следственного мышления.
Сошлемся при этом и на известное в психологии положение, в соответствии с которым закономерности мышления, характеризующие динамику эвристических и неэвристических процессов, едины, они сохраняют относительную независимость от предметного содержания и логической структуры задачи, то есть существуют вне различий типов мыслительных задач, возникающих в следственной и судебной практике [19, с. 47].
Эффективность сравнительного характера деятельности, результативность оценки достоверности доказательств, полученных в ходе осуществления следственной деятельности, исследователи связывают со способностью или
неспособностью лица к интуитивному мышлению. Не случайно проницательность как качество, состоящее в умении быстро и правильно оценивать правдоподобность информации, считается одним из проявлений интеллектуальной интуиции. В последнее время о способности к интуитивному мышлению правоохранителей пишут как о достоинстве не менее важном, нежели компетентность [14, с. 41].
Познавательная деятельность в уголовном процессе происходит в ходе последовательного изучения доказательственной информации, получаемой и накапливаемой при производстве следственных действий. При этом движение от незнания к знанию носит поступательный, многоступенчатый характер. От мыслящего скрыты возможности его познавательных функций. Это часть знаний и сведений об окружающем мире, о наличии которых он и сам до определенного времени не подозревает. Отсюда неограниченные возможности интуиции. Но за способностью интуитивно угадывать истину всегда стоит большой социальный опыт, знания, высокий уровень профессионального мышления.
Здесь хотелось бы обратить внимание на несколько иной аспект данной проблемы. Изначально профессию следователя не выбирают люди с морально слабыми личностными установками. При прохождении через тернии обучения, в особенности в образовательных организациях системы МВД России, претерпевании тягот и лишений службы отсеиваются случайные люди, у оставшихся формируются профессионально важные качества. И здесь нельзя умалять важность элементов вузовской системы воспитания, чему, к счастью, в настоящее время начинают уделять больше внимания. Выпускник, идейно зараженный, профессионально не деформированный, ориентирован на достижение успеха в том виде деятельности, который выбрал для себя как личностно важный путь развития. И на этом этапе очень важна роль первого практического руководителя, который примет его «на земле», поймет и примет как сформировавшуюся личность со своей структурой принципов, неплохой образовательной базой и системой морально-нравственных качеств. Он — как чистый лист, правильные начертания на котором должны сформировать в нем настоящего профессионала, искренне любящего избранную им стезю. И здесь важно не сломать его, сберечь инициативность, желание добиться справедливости, стать профессионалом, вос-
требованным специалистом высокого уровня, сохранить и пронести сквозь трудности и годы чистую душу и совесть.
Марксистско-ленинское учение понимало мораль (нравственность) как совокупность норм, правил, регулирующих поведение людей по отношению друг к другу, к обществу. В отличие от норм права, которые также являются регулятором отношений, моральные нормы опираются на силу общественного мнения, на внутреннее убеждение, на влияние привычки. Мораль участвует в формировании человеческой личности, ее самосознания, выполняет одну из важных воспитательных ролей.
Для профессии юриста требования морали имеют свой особенный смысл. С правосудием обществом традиционно связываются представления о высоких нравственных принципах: справедливости, гуманизме, человечности, правдивости и т. д. Их претворение в деятельности следователя является непременным условием решения задач правосудия в целом и зависит, прежде всего, от его деловых и нравственных качеств.
И здесь как никогда актуальны слова Анатолия Федоровича Кони: «Как бы ни были хороши правила деятельности, они могут потерять свое значение в неопытных, грубых или недобросовестных руках» [20].
Примечания
1. Гаврилов Б.Я. О процессуальной самостоятельности следователя: история, реальное состояние, перспективы развития // Право и политика, 2001. № 2.
2. Вартанов А.Р Процессуальная самостоятельность следователя: сущность и значение // Право и политика. 2011. № 8.
3. Ларин А.М. Я — следователь. М., 1991.
4. Леоненко В.В. Профессиональная этика участников уголовного судопроизводства. Киев, 1981.
5. Васильев В.Л. Психологические основы организации труда следователя. Волгоград, 1976.
6. Закатов А.А. О профессиональных качествах следователя и формировании их в процессе обучения // Формирование профессиональных качеств следователя. Волгоград, 1985.
7. Котов Д.П., Шиханцов Г.Г. Психология следователя. Воронеж, 1976.
8. Ратинов А.Р Судебная психология для следователей. М., 1967.
9. Психология труда. М., 1969. Ч. 1—2.
10. Шахриманьян И.Н. Общая психологическая характеристика деятельности советского следователя // Правоведение. 1965. № 2.
тривуня молодого ученого
11. Игнатьев М.Е. Фактор внезапности, его процессуальное и криминалистическое значение для расследования преступлений. М., 2004.
12. Нажимов В. П. Об основных уголовно-процессуальных функциях и законах психологии // Вопросы осуществления правосудия по уголовным делам: сборник научных трудов. Калининград, 1983. Вып. II.
13. Ильченко Ю.И. Эмоции и чувства в деятельности следователя. Краснодар, 1978.
14. Прокопьева С.И. Проявление психических закономерностей в деятельности суда по оценке доказательств в судебном разбирательстве // Вопросы осуществления правосудия по уголовным делам: сборник научных трудов. Калининград, 1983. Вып. II.
15. Проблемы судебной этики / под ред. М.С. Строговича М., 1974.
16. Бароян О.С. Талант следователя // Литературная газета. 1967. 8 марта.
17. Надь Л. Введение в специальность «Юриспруденция» / под ред. А.Э. Жалинского Изд 2-е. М., 2009.
18. Психология судебного разбирательства по уголовным делам: учебное пособие. М., 1980.
19. Черных Э.А. Проявление психических закономерностей познавательных процессов в следственной практике. М., 1980.
20. Кони А.Ф. Избранные произведения. М., 1956.
Notes
1. Gavrilov B Ya. About procedural independence of the investigator: history, real state and prospects of development // Law and policy, 2001. № 2.
2. Vartanov A.R. Procedural independence of investigator: the nature and significance // Law and policy, 2011.
3. Larin A. M. I — the investigator. M., 1991.
4. Leonenko V.V. Professional ethics of participants of criminal proceedings. Kiev, 1981.
5. Vasilyev V.L. Psychological foundations of labor investigator. Volgograd, 1976.
6. Zakatov A.A. About the professional qualities of an investigator and shaping them in the learning process // Formation of professional qualities of an investigator. Volgograd, 1985.
7. Kotov D.P., Shikhantsov G.G. Psychology of the investigator. Voronezh, 1976.
8. Ratinov A.R. Forensic psychology for investigators. IVIoscow, 1967.
9. Psychology of work. Moscow, 1969. P 1—2.
10. Shahrimanyan I.N. A General psychological characterization of the activity of the Soviet investigator // Law. 1965. № 2.
11. Ignatiev M.E. The element of surprise, procedural and criminalistic importance for the investigation of crimes. Moscow, 2004.
12. Nazhimov V.P. On basic criminal procedure, the functions and laws of psychology // Questions of implementation of justice in criminal cases: collection of scientific works. Kaliningrad, 1983. Issue II.
13. Ilchenko Y.I. Emotions and feelings in the activities of the investigator. Krasnodar, 1978.
14. Prokopeva S.I. Psychological regularities in the activities of the court in evaluating the evidence in the trial // Questions of implementation of justice in criminal cases: collection of scientific works. Kaliningrad, 1983. Issue II.
15. Problems of judicial ethics / under the editorship of M.S. Strogovich. M., 1974.
16. Baroyan O.S. The talent of the investigator // Literaturnaya gazeta. 1967. 8 March.
17. Nad' L. Introduction to the specialty «Jurisprudence» / ed. by A.E. Zhalinsky. Moscow, 2009.
18. The psychology of trial in criminal cases: training manual. Moscow, 1980.
19. Chernykh E.A. Psychological regularities of informative processes in investigative practice. Moscow, 1980.
20. Cony A.F. Selected works. Moscow, 1956.
