CC BY
108
Хотя ТПАК благоприятно влияет на показатели гемодинамики, регургитация на АК является наиболее частым осложнением. Сообщается, что распространенность умеренной и тяжелой АР после ТПАК составляет от 6 до 21%, что значительно выше, чем после хирургической замены клапана.
После успешной имплантации протеза АК происходит немедленное снижение градиента между ЛЖ и аортой. Измерение градиентов давления в аорте и ЛЖ в сочетании с измерениями параметров внутрисердечной гемодинамики позволяет комплексно оценивать функцию сердца и аортального протеза [25].
По нашим эхокардиографическим данным, после успешной имплантации аортального протеза параклапанные регургитации отмечались у 11 пациентов, что составило 91,6%. Из них у 9 пациентов отмечалась регургитация легких степеней, что составило 75%. В 2 (16,6%) случаях параклапанная регургитация была умеренной степени. У одного пациента параклапанная регургитация отсутствовала. Рассчитывали диастолический градиент в аорте и ЛЖ и индекс АР. Это позволило сопоставить данные ЭхоКГ с данными, полученными при катетеризации сердца.
Индекс АР составил 36,5 (35; 46), а диастолический градиент давлений в аорте и желудочке - 48,0 (40,5; 65,5).
По данным Jan-Malte Sinning и соавт. [19], показатели индекса АР 31,7 ± 10,4 соответствуют больным без АР, 28,0 ± 8,5 - легкой АР, 19,6 ± 7,6 - средней АР, 7,6 ± 2,6 - больным с тяжелой степенью АР. Индекс АР в нашем исследовании составил 36,5 (35; 46), поэтому можно сделать вывод, что выявленные по данным Эхо параклапанные регургитации 1-2-й степени не являлись гемодинамически значимыми и не повлияли на клиническое улучшение состояния пациентов.
Рассчитанный систолический градиент между давлением в ЛЖ и аорте составил 5,5 (3,0; 11,5), что говорит о полном раскрытии аортального протеза без формирования его стенозирования во всех случаях, за исключением примера, приведенного выше.
Заключение
Инвазивный мониторинг внутрисердечной гемодинамики при операциях транскатетерного протезирования аортального клапана позволяет проводить точную диагностику качества имплантации биологического протеза и дает количественное выражение степени параклапанной регургитации. Этот метод способен обеспечить гемодинамическую стабильность больным с критическим аортальным стенозом в ходе проведения операции и анестезии. Контролируя в реальном времени изменения внутрисердечной гемодинамики, анестезиолог способен обеспечить больному стабильные показатели кровообращения с помощью вазоактивных и кардиотонических препаратов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Cribier A., Eltchaninoff H., Bash A. et al. Percutaneous transcatheter implantation of an aortic valve prosthesis for calcific aortic stenosis: First human case description. Circulation. 2002; 106: 3006-8.
2. Ruggeri L., Gerli C., Franco A. et al. Anesthetic management for percutaneous aortic valve implantation: an overview of worldwide experiences. HSR. Proc. Int. Care Cardiovasc. Anesth. 2012; 4 (1): 40-6.
3. Fassl J. Pro: Transcatheter aortic valve implantation should be performed with general anesthesia. J. Cardiothorac. Vasc. Anesth. 2012; 26 (4): 733-5.
4. Oguri A., Yamamoto M., Mouillet G. et al. Clinical outcomes and safety of transfemoral aortic valve implantation under general versus local anesthesia: Subanalysis of the French Aortic National CoreValve and
Edwards 2 Registry. Circ. Cardiovasc. Interv. 2014; 7: 602-10.
5. Motloch L.J., Rottlaender D., Reda S. et al. Local versus general anesthesia for transfemoral aortic valve implantation. Clin. Res. Cardiol. 2012; 101 (1): 45-53.
6. Yamamoto M., Meguro K., Mouillet G. et al. Effect of local anesthetic management with conscious sedation in patients undergoing transcath-eter aortic valve implantation. Am. J. Cardiol. 2013; 111: 94-9.
7. Zahn R., Gerckens U., Grube E. et al. German transcatheter aortic valve interventions—registry investigators. Transcatheter aortic valve implantation: first results from a multi-centre real-world registry. Eur. Heart J. 2011; 32: 198-204.
8. Moat N.E., Ludman P., Belder M.A. et al. Long-term outcomes after transcatheter aortic valve implantation in high-risk patients with severe aortic stenosis: the U.K. TAVI Registry. J. Am. Coll. Cardiol. 2011; 58: 2130-8.
9. Abdel-Wahab M., Zahn R., Horack M. et al. From the German Transcatheter Aortic Valve Interventions Registry Investigators. Aortic regurgitation after transcatheter aortic valve implantation: incidence and early outcome. Results from the German Transcatheter Aortic Valve Interventions Registry. Heart. 2011; 97: 899-906.
10. Leon M.B., Smith C.R., Mack M. et al. Transcatheter aortic-valve implantation for aortic stenosis in patients who cannot undergo surgery. N. Engl. J. Med. 2010; 363: 1597-607.
11. Smith C.R., Leon M.B., Mack M.J. et al. Transcatheter versus surgical aortic-valve replacement in high-risk patients. N. Engl. J.Med. 2011; 364: 2187-98.
12. Tamburino C., Capodanno D., Ramondo A. et al. Incidence and predictors of early and late mortality after transcatheter aortic valve implantation in 663 patients with severe aortic stenosis. Circulation. 2011; 123: 299-308.
13. Eltchaninoff H., Prat A., Gilard M. et al. Transcatheter aortic valve implantation: early results ofthe FRANCE registry. Eur. Heart J. 2011; 32: 191-7.
14. Webb J.G., Pasupati S., Humphries K. et al. Percutaneous transarterial aortic valve replacement in selected high-risk patients with aortic stenosis. Circulation. 2007; 116: 755-63.
15. Gotzmann M., Pljakic A., Bojara W. et al. Transcatheter aortic valve implantation in patients with severe symptomatic aortic valve stenosis—predictors of mortality and poor treatment response. Am. Heart J. 2011; 162: 238-45.
16. Grube E., Schuler G., Buellesfeld L. et al. Percutaneous aortic valve replacement for severe aortic stenosis in high-risk patients using the second - and current third-generation self-expanding CoreValve prosthesis: device success and 30-day clinical outcome. J. Am. Coll. Car-diol. 2007; 50: 69-76.
17. Lefèvre T., Kappetein A. P., Wolner E. et al. One year follow-up of the multi-centre European PARTNER transcatheter heart valve study. Eur. Heart J. 2011; 32: 148-57.
18. Patsalis P.C., Konorza T.F., Al-Rashid F. et al. Incidence, outcome and correlates of residual paravalvular aortic regurgitation after transcath-eter aortic valve implantation and importance of hemodynamic assessment. EuroIntervention. 2012: 801-2.
19. Sinning J.M., Hammerstingl C., Vasa-Nicotera M. et al. Aortic regurgitation index defines severity of peri-prosthetic regurgitation and predicts out-come in patients after transcatheter aortic valve implantation. J. Am. Coll. Cardiol. 2012; 59: 1134-41.
20. Hoffman J.I., Buckberg GD. The myocardial supply-demand ratio: a critical review. Am. J. Cardiol. 1978; 41: 327-33.
21. Uhl G.S., Boucher C.A., Oliveros R.A., Murgo J.P. Exercise-induced myocardial oxygen supply-demand imbalance in asymptomatic or mildly symptomatic aortic regurgitation. Chest. 1981; 80: 686-91.
22. Anderson R.P. First publications from the society of thoracic surgeons national database. Ann. Thorac. Surg. 1994; 57: 6-7.
23. Nashef S.A., Roques F., Michel P. et al. European system for cardiac operative risk evaluation (EuroSCORE). Eur. J. Cardiothorac. Surg. 1999; 16: 9-13.
24. Gotzmann M., Lindstaedt M., Mûgge A. From pressure overload to volume overload and the forward stroke volume decreases: Aortic regurgitation after transcatheter aortic valve implantation. Am. Heart J. 2012; 163: 903-11.
25. Dworakowski R., Wendler O., Bhan A. et al. Successful transcatheter aortic valve implantation(TAVI) is associated with transient left ventricular dysfunction. Heart. 2012; 98: 1641-6.
Received. Поступила 27.09.14
© КОЛЛЕКТИВ АВТОРОВ, 2015 УДК 616.831-005-036.1-073.65
Чебоксаров Д.В.1, Бутров А.В.1, Шевелев ОА.1, Амчеславский В.Г.2, Пулина Н.Н.3, Бунтина М.А.1, Соколов И.М.1
ДИАГНОСТИЧЕСКИЕ ВОЗМОЖНОСТИ НЕИНВАЗИВНОГО ТЕРМОМОНИТОРИНГА
ГОЛОВНОГО МОЗГА
ФГАОУ ВО Российский университет дружбы народов, 117198, Москва; 2НИИ неотложной детской хирургии и травматологии ДЗМ, 119180, Москва; 3ГБУЗ ГКБ № 64 ДЗМ, 117929,
Москва, Россия
Разработка новых средств и методов церебрального температурного мониторинга является актуальной проблемой, поскольку тяжесть течения и исходы заболеваний у больных с поражениями головного мозга (инсульты, черепно-мозговая травма) в большой степени зависят от развития нейрогенной лихорадки и локальной церебральной гипертермии. Температурный мониторинг, проводимый имплантируемыми датчиками, применяется у нейрохирургических больных и практически не используется у больных с расстройствами мозгового кровообращения. В связи с этим получили развитие неинвазивные методики регистрации температуры голов-
ного мозга: протонная ЯМР-спектроскопия и регистрация собственного электромагнитного излучения (ЭМИ) тканей в сверхвысоком диапазоне частот (СВЧ). Основной задачей настоящего исследования явилось определение диагностических возможностей неинвазивного измерения температуры головного мозга при помощи СВЧ-радиотермометрии.
Ключевые слова: СВЧ-радиотермометрия; головной мозг; инсульт. Для цитирования: Анестезиология и реаниматология. 2015; 60 (1): 66-69
DIAGNOSTIC OPPORTUNITIES OF NONINVASIVE BRAIN THERMOMONITORING
Cheboksarov D.V.1, Butrov A.V.1, Shevelev O.A.1, Amcheslavsky V.G2, Pulina N.N.3, Buntina M.A.1, Sokolov I.M.1
1Peoples' Friendship University of Russia, 117198, Moscow, Russian Federation; 2Research Institute for Children's Emergency Surgery and Traumatology, 119180, Moscow, Russian Federation; 3Moscow City Clinical Hospital 64,
117929, Moscow, Russian Federation Development of new means and methods of cerebral temperature monitoring is an actual problem due to the fact that severity and outcomes of diseases in patients with brain damages (strokes, a head trauma) in big degree depend on development of neurogenetic fever and a local cerebral hyperthermia. The temperature monitoring, which is carried out by the implanted sensors, is applied in neurosurgical patients and is practically not used in patients with disorders of cerebral blood flow. In this regard, noninvasive techniques of brain temperature registration are developing: proton nuclear magnetic resonance spectroscopy and registration of own electromagnetic radiation (EMR) at the high range of frequencies (microwave). The main objective of the study was to define of diagnostic opportunities of noninvasive temperature measurement of brain by means of microwave radiothermometry. Key words: microwave radiothermometry, brain, stroke. Citation: Anesteziologiya i reanimatologiya. 2014; 60 (1): 66-69 (In Russ.)
Ранняя и достоверная диагностика тяжести течения патологических процессов при поражении головного мозга является актуальной проблемой в связи с растущей частотой случаев острого нарушения мозгового кровообращения. При данной патологии развиваются изменения локального церебрального кровообращения и метаболизма, что в свою очередь отражается в изменениях температуры в очаге поражения и пограничных областях. Среди методов измерения температуры головного мозга СВЧ-радиотермометрия имеет ряд преимуществ: неинвазив-ность, наглядность, моментальность.
Оценку теплового баланса организма проводят путем регистрации температуры в различных областях теплового центра (прямая кишка, пищевод, мочевой пузырь, артериальная и венозная кровь, рот, носоглотка, тимпаническая температура) обычно с помощью контактных методов измерения (резисторные или индукционные термодатчики). Попытку оценить температуру мозга на основании этих косвенных данных вряд ли можно назвать продуктивной, поскольку температура мозга может значительно отличаться от базальной температуры тела. Очевидно, что только прямая регистрация имплантируемыми датчиками в паренхиму, желудочки и ликворные пространства позволяет судить об истинной температуре мозга. Однако и в этом случае измеренная температура в одной области мозга позволяет судить только о температуре в данной области и не дает представления об изменениях температурного баланса мозга. Кроме того, инвазивность прямой регистрации температуры существенно сдерживает ее клиническое применение. Более перспективными оказываются неинвазивные методы регистрации.
В частности, в инфракрасном диапазоне электромагнитного излучения (ЭМИ) тканей возможно зарегистрировать поверхностное тепловое излучение тканей при глубине около 100 мкм (X 0,3-10 мкм, частота 1014 Гц). Однако в СВЧ-диапазоне (X 3-60 см, частота 109-1010 Гц) удается зарегистрировать ЭМИ тканей, достигающее поверхности кожи с глубины 1,5-8 см, что зависит от настройки на определенную длину волны антенны регистрирующих устройств. Мощность ЭМИ пропорциональна интенсивности метаболизма, что позволяет расчетным путем определить температуру глубоких тканей (радиояркостная температура). Данная методика реализована с помощью радиотермометров, например Вгискег (ФРГ) и РТМ-01-РЭС (РФ) [1].
В последнее десятилетие также получила распространение магнитно-резонансная термометрия (протонная ЯМР-спектроскопия), основанная на измерении смещений резонансной частоты протонов 'Н воды в исследуемой среде [2]. СВЧ-радиотермометрия и протонная ЯМР-спектроскопия являются методиками косвенного, расчетного определения температуры и
Информация для контакта:
Чебоксаров Дмитрий Васильевич; Correspondence to:
Cheboksarov Dmitriy; e-mail: dcheboksarov@gmail.com
заявляют достаточно высокую точность регистрации ( ± 0,20С). При этом ЯМР-спектроскопия позволяет определить температуру мозга в объеме органа, а СВЧ-радиотермометрия - только на определенной глубине. Однако техническое исполнение измерений оказывается существенно проще, быстрее и дешевле при регистрации ЭМИ тканей в СВЧ-диапазоне.
Изучение температурного баланса организма позволило выявить ряд важных закономерностей, существенно расширяющих известные представления о роли термогомеостаза в норме и при церебральных катастрофах. В частности, обнаружение «горячего» ликвора у раненых с огнестрельной черепно-мозговой травмой (ЧМТ) позволило сделать вывод о диагностическом и прогностическом значении температуры мозга и определенной автономности изменений церебральной температуры [3]. В более поздних работах с использованием прямой регистрации температуры отделов мозга МРТ- и СВЧ-термометрии было показано, что нарушения терморегуляции могут проявляться в развитии скрытой локальной церебральной гипертермии при церебральных катастрофах развивающейся без подъема базаль-ной температуры [4]. Кроме того, при ишемическом инсульте и развитии воспаления в пораженных отделах мозга формируются очаги с предельно высоким теплообразованием - до 410С и выше, практически всегда превышая базальную температуру [5]. Существенно, что в первые часы после фокальной ишемии нарастает температурная гетерогенность мозга с формированием зон высокой и низкой температуры: "полутень" - 390С, ядро инсульта - 340С [6]. Учитывая, что лихорадка с температурой выше 380С увеличивает риск смерти пациентов более чем в 2 раза, не-инвазивный термомониторинг рассматривают как необходимую диагностическую методику для прогноза тяжести течения и исходов острого периода ишемического инсульта и ЧМТ [7].
Измеряемая имплантируемыми термодатчиками температура внутри мозга зависит от положения датчика и глубины ее погружения [8]. Так, у нейрохирургических больных эпидураль-ная температура оказывается всегда ниже, чем в боковых желудочках, на 0,4-1,00С [9], а температура паренхимы постепенно увеличивается с глубиной погружения при максимуме в боковых желудочках и оказывается всегда выше температуры коры [10].
Показано, что при нейротравме температура паренхимы мозга выше, чем в мочевом пузыре, на 0,5-2,50С [11], температура в боковых желудочках мозга выше температуры в легочной артерии в диапазоне 0,7-2,30С [12], а ректальная температура ниже температуры паренхимы мозга на 1,2-2,50С. Температура поврежденного мозга всегда оказывается выше температуры тела, из чего следует, что без церебрального термомониторинга эпизоды локальной гипертермии мозга могут оказаться незамеченными и остаться вне стратегии проводимой терапии [13].
Учитывая, что регистрация ЭМГ-излучения тканей позволяет получить данные о температуре глубоких тканей расчетным путем, т. е. косвенно, основной задачей настоящего исследования было определение точности измерений температуры и, следова-
МОНИТОРИНГ И ПРОГНОЗИРОВАНИЕ ФУНКЦИИ ОРГАНОВ
ИЗ
Данные измерения температуры мозга имплантированным датчиком (tinv) и СВЧ-радиотермометром (trad)
Условия регистрации tinv, oC trad, oC AT(tinv°C -tradoC)
Исходные данные 37,6 ± 1,3
Седация 36,1 ± 1,3
Глубина 10 мм** 33,6 ± 1,04 34,9 ± 1,42 -1,3
Глубина 15 мм* 36,0 ± 0,6 35,1 ± 1,2 0,9
Глубина 20 мм* 36,2 ± 1,19 35,2 ± 1,29 1,0
Ишемия* 34,2 ± 1,27 33,7 ± 1,34 0,5
Гипотермия* 33,79 ± 0,3 34,1 ± 0,24 0,31
Примечание. * - p < 0,05; ** - p < 0,01.
тельно, диагностических возможностей СВЧ-радиотермометрии в сравнении с прямыми методиками регистрации при помощи имплантированных термодатчиков.
Материал и методы. Настоящее исследование разделено на 2 серии (эксперимент на животных и клинические исследования).
В первой серии экспериментов на животных проводили сопоставление результатов регистрации температуры головного мозга прямым методом и методом СВЧ-радиотермометрии. Эксперименты проведены на 25 кроликах (Oryctolagus Lilljeborg, 18 самцов, 7 самок, масса тела 2,5-3 кг). Измерения проводили у условно интактных животных, кроме того, моделировали тотальную ишемию головного мозга путем пережатия обеих сонных артерий, а также мягкую общую гипотермию. Температуру мозга регистрировали имплантированным инвазивным индукционным термодатчиком (tinv, устройство IT-8, производство НКП "РЭЛСИБ"). В процессе экспериментов глубину положения датчика, измеряемую от наружной поверхности черепа, меняли, осуществляя регистрацию на глубине 10, 15, 20 мм. Каждое измерение сопоставляли с данными, полученными при помощи СВЧ-радиотермометрии (trad, устройство РТМ-01-РЭС, производство ООО "РЭС"). Антенну СВЧ-радиотермометра устанавливали непосредственно на поверхность выбритой кожи скальпа животных, создавая максимально плотный контакт антенны с кожей. Диаметр антенны (3,2 см) обеспечивал практически полное покрытие поверхности головы животных. По данным технических характеристик, РТМ-01позволяет зарегистрировать собственное ЭМГ-излучение тканей мозга с частотой 3,6 ГГц, достигаемое на поверхности кожи на глубине 1-5 см. Таким образом, tinv позволяет оценить температуру в ограниченном объеме ткани мозга (около 0,1 см3), тогда как trad в связи с большим диаметром антенны позволяет регистрировать усредненную расчетную температуру мозга в объеме около 8 см3, что соответствует 60-70% объема мозга животных.
Эксперименты проводили в лабораторных условиях кафедры общей патологии и патологической физиологии РУДН с соблюдением стандартов и законов Российской Федерации и международных норм [14, 15]. Для анестезии применяли: Sol. Rometari (рометар) 5 мг/кг; Sol. Zoletili (золетил) 10 мг/кг внутримышечно. В течение всего эксперимента внутримышечно вводился раствор золетила 5 мг/кг каждые 20 мин. Для внутривенного доступа пунктировали и катетеризировали краевую вену уха катетером 22G с верификацией крови в канюле катетера.
В ходе эксперимента у анальгезированных и седатированных животных выбривали кожу головы, измеряли температуру мозга неинва-зивным методом. Далее в условиях местной анестезии лидокаином производили кожный разрез по средней линии шеи на уровне щитовидного хряща, послойно разъединяли ткани тупым методом. Обнажали сонные артерии, которые брали на лигатуры без лигирования. Операционный разрез зашивали послойно.
Животных фиксировали в стереотаксической установке (СЭЖ-03). После инфильтрационной анестезии Sol. Lidocaini 2% - 5,0 + Sol. Adrenalini 0,1% - 1,0 производили серповидный разрез кожи головы и обнажали поверхность черепа. На правой стороне черепа около сагиттального шва (1-2 мм) трепанировали отверстие диаметром 1 см. В трепанационное отверстие погружали датчик от измерительного прибора IT-8 промаркированный метками 10, 15, 20 мм. Дефект черепа закрывали костью и кожным лоскутом со сведением краев раны шелковой нитью. Рану осушали ватно-марлевыми тампонами на протяжении всего эксперимента.
Измерение температуры имплантированным датчиком проводили на указанных выше глубинах мозга с параллельной фиксацией температуры СВЧ-радиотермометром при каждом этапе погружения электрода. Запись температур проводили в течение 5 мин (n = 20) на каждой глубине.
Затем лигировали сонные артерии с контролем пульсации на сосудах выше лигатур. Проводили измерение температуры головного мозга на глубине 15 мм в среднем 180 мин с параллельной СВЧ-радиотермометрией. Общую гипотермию воспроизводили после периода ишемии головного мозга путем введения в краевую вену уха охлажденного (5oC) Sol. NaCl 0,9% - 10 каждые 20 мин в течение часа. Регистрировали tinv и trad поминутно. По завершении эксперимента животных подвергали эвтаназии путем введения летальной дозы анестетиков и механической деструкции ствола головного мозга.
Вторая серия клинических исследований проведена на базе Московского НИИ неотложной детской хирургии и травматологии. У 3 пациентов с закрытой ЧМТ и внутримозговым кровоизлиянием (мужчины/ женщины : 1/2) выполнено нейрохирургическое пособие в объеме односторонней трепанации височной кости черепа, трепанации свода черепа с последующей имплантацией датчика для инвазивного мониторинга внутричерепного давления и температуры (глубина положения датчика 6 см от поверхности черепа). Проводили сравнительный анализ данных температуры, зарегистрированных имплантированным термодатчиком (Pressio®, Sophysa) со значениями, полученными при регистрации температуры методом СВЧ-радиотермометрии (РТМ-01-РЭС). Общее число сопоставлений 200. Все измерения проводили с соблюдением строгих правил асептики и антисептики, 4-кратно с перерывами между сериями измерений по 5 мин в разные дни. Антенну РТМ-01 устанавливали непосредственно на коже пациента в проекции положения имплантированного термодатчика. Данные сопоставлений tinv/trad анализировали с учетом расстояния антенны РТМ-01 от имплантированного термодатчика, положение которого визуализировано по данным МРТ.
Результаты исследования и их обсуждение. Результаты первой серии экспериментальных исследований показали хорошее совпадение данных измерения температуры мозга, полученных имплантированным датчиком и СВЧ-радиотермометром (см. таблицу).
Разброс результатов сравнения tinv/trad, зарегистрированных на разной глубине погружения термодатчика, колебался от -1,3 до +1,0oC. При этом вариации изменений tinv по мере погружения термодатчика отражали известную тенденцию: увеличение температуры мозга от поверхности в глубину мозга. Разница температуры, измеренная на глубине 10 и 20 мм, составила 2,6oC, что существенно больше ДТ tinv/trad. Средняя tinv, зарегистрированная на разных глубинах мозга составила 35,27oC, а trad - 35,06oC, разброс усредненных результатов (ДТ tinv/trad) оказался вполне удовлетворительным - 0,21oC, что в пределах заявленной точности измерения прибором РТМ-01.
Полученные результаты показывают эффект снижения температуры мозга при медикаментозной седации, угнетение метаболической активности мозга после пережатия сонных артерий и развитие общей гипотермии при инфузии охлажденных растворов. Важно отметить, что trad менялась также закономерно, как и tinv, при моделировании тотальной ишемии мозга и индукции гипотермии.
Наличие не полного соответствия результатов сравнения trad/ tinv связано в первую очередь с тем, что СВЧ-радиотермометрия обеспечивает измерение усредненной температуры в несопоставимо большем объеме ткани мозга по сравнению с методикой прямой регистрации температуры. Кроме того, производитель РТМ-01 не дает достаточно точных характеристик по глубине измеряемой температуры. Тем не менее эксперименты продемонстрировали пригодность РТМ-01 для неинвазивного церебрального термомониторинга.
Во второй серии клинических исследований сравнение trad/ tinv у трех пациентов позволило продемонстрировать очень точное совпадение данных. В частности, tinv составила 37,012 ± 0,2oC, trad - 37,0 ± 0,2oC (n = 200, p < 0,05).
Основной задачей выполненной работы являлось экспериментальное и клиническое подтверждение возможности использования СВЧ-радиотермометрии для церебрального термомониторинга, определение точности методики и глубины термолокации ЭМИ мозга, т. е. методические аспекты. В то же время в ранее выполненных исследованиях по данным СВЧ-регистрации температуры мозга показано, что при ишемическом инсульте значительно нарастает температурная гетерогенность мозга, коррекции которой удается добиться с помощью кранио-церебральной гипотермии. [16].
Заключение
Результаты экспериментальных и клинических исследований позволяют сделать вывод о достаточной точности измерения температуры мозга методом СВЧ-радиотермометрии при регистрации ЭМИ тканей на частоте 3,6 ГГЦ. Изменения температуры головного мозга, вызванные в эксперименте различного рода воздействиями (тотальная ишемия мозга при окклюзии обоих сонных артерий и общая инфузионная гипотермия), четко фиксируются при СВЧ-терморегистрации, что демонстрирует возможность применения методики для церебрального температурного мониторинга. Однако наиболее значимым результатом исследования является установления факта полного соответствия данных СВЧ-радиотермометрии и прямой регистрации температуры мозга имплантированным датчиком. Примечательно, что измерения, проводимые с помощью СВЧ-антенны, позволяют получить усредненную температуру поверхности
головного мозга неинвазивно в объеме ткани на глубине около 6 см от поверхности кожи головы. Таким образом, СВЧ-радиотермометрию можно рекомендовать как перспективную методику церебрального температурного мониторинга у больных с поражениями головного мозга.
ЛИТЕРАТУРА
1.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
Годик Э.Э., Гуляев Ю.В., Физические поля человека и животных. В мире науки. 1990; 5: 22-5.
Гуляев М.В. Магнитно-резонансная термометрия головного мозга методом локальной ЯМР спектроскопии. Радиоэлектроника. 2013; 10: 1-10. Арутюнов А.И., Семенов Н.В. О температуре мозга и ликвора его полостей в клинике и эксперименте. Труды Киевского НИИ психоневрологии. 1949; 12: 150-7.
Broessner G., Beer R., Lackner P. et al. Prophylacktic, endovascularly based, long-term normothermia in ICU patients with cerebrovascular disease. Stroke. 2009; 40: 657-65.
Karaszwski B., Wardlaw J.M., Marshall I et al. Early brain temperature elevation and anaerobic metabolism in human acute ischaemic stroke. Brain. 2009; 132: 955-64.
Busto R., Deitrich W.D., Globus M.Y. et al. Small differences in intraisch-emic brain temperature critically determine the extent of ischemic neuronal injury. J. Cereb. Blood Flow Metab. 1987; 7 (6): 729-38. Whiteley W.N. et al. Tomography and spectroscopy of tissue. J. Neurol. 2012: 470-67.
Mellergard P. Monitoring of rectal, epidural, and intraventricular temperature in neurosurgical patients. Acta Neurochir. 1994; 60: 485-7. Mellergard P. Intracerebral temperature in neurosurgical patients: Intrace-rebral temperature gradients and relationships to consciousness level. Surg. Neurol. 1995; 43: 91-5.
Sternau L. et al. Intracranial temperature observation in the human brain. J.
Cereb. Blood Flow Metab. 1991; 11: 123.
Verlooy J. et al. Intracerebral temperature monitoring in severely head injured patients. Acta Neurochir. 1995; 134: 76-8.
Rossi S. et al. Brain temperature, core temperature, and intracranial pressure in acute cerebral damage. J. Neurol., Neurosurg, Psychiatry. 2001; 71 (4): 448-54. Rumana C.S. et al. Brain temperature exceeds systemic temperature in head-injured patients. Crit. Care Med. 1998; 26 (3): 562-7. Федеральные законы Российской Федерации «О ветеринарии». Приказ МЗ СССР от 12.08. 1977 № 755 «О мерах по дальнейшему совершенствованию организационных форм работы с использованием экспериментальных животных». М.; 1977.
Бутров А.В., Шевелев О.А., Чебоксаров Д.В., Ходорович Н.А., Каленова
И.Е., Шаринова И.А. Методические рекомендации по применению терапевтической гипотермии в остром периоде ишемического инсульта: Учебное пособие. М.: Изд. РУДН; 2013.
REFERENCES
1.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
Godik E.E., Gulyaev Yu.V., Physical fields of human and animals. V mire nauki. 1990; 5: 22-5. (in Russian)
Gulyaev M.V. Magnetic resonance brain thermometry by local NMR spectroscopy. Radioelektronika. 2013; 10: 1-10. (in Russian) Arutyunov A.I., Semenov N.V. The temperature of the brain and its cavities' cerebrospinal fluid in clinic practice and experiment. Trudy Kievskogo NII psikhonevrologii. 1949; 12: 150-7. (in Russian)
Broessner G., Beer R., Lackner P. et al. Prophylacktic, endovascularly based, long-term normothermia in ICU patients with cerebrovascular disease. Stroke. 2009; 40: 657-65.
Karaszwski B., Wardlaw J.M., Marshall I et al. Early brain temperature elevation and anaerobic metabolism in human acute ischaemic stroke. Brain. 2009; 132: 955-64.
Busto R., Deitrich W.D., Globus M.Y. et al. Small differences in intraisch-emic brain temperature critically determine the extent of ischemic neuronal injury. J. Cereb. Blood Flow Metab. 1987; 7 (6): 729-38. Whiteley W.N. et al. Tomography and spectroscopy of tissue. J. Neurol. 2012: 470-67.
Mellergard P. Monitoring of rectal, epidural, and intraventricular temperature in neurosurgical patients. Acta Neurochir. 1994; 60: 485-7. Mellergard P. Intracerebral temperature in neurosurgical patients: Intrace-rebral temperature gradients and relationships to consciousness level. Surg. Neurol. 1995; 43: 91-5.
Sternau L. et al. Intracranial temperature observation in the human brain. J.
Cereb. Blood Flow Metab. 1991; 11: 123.
Verlooy J. et al. Intracerebral temperature monitoring in severely head injured patients. Acta Neurochir. 1995; 134: 76-8.
Rossi S. et al. Brain temperature, core temperature, and intracranial pressure in acute cerebral damage. J. Neurol., Neurosurg., Psychiatry. 2001; 71 (4): 448-54. Rumana C.S. et al. Brain temperature exceeds systemic temperature in head-injured patients. Crit. Care Med. 1998; 26 (3): 562-7. Federal Law "On Veterinary Medicine".
Order from the Ministry of Health of the USSR 12.08. 1977 № 755 "On Measures for Further improvement of the Organizational Forms of Work with the Use of Experimental Animals". Moscow; 1977. (in Russian) ButrovA.V, Shevelev OA, Cheboksarov D.V., Khodorovich NA., KalenovaI.E., Sharinova IA. Methodical Guidelines for the Use ofTherapeutic Hypothermia in Acute Ischemic Stroke. Handbook. Moscow: Izd. RUDN; 2013. (in Russian)
Received. nocTynu^a 25.10.14
© КОЛЛЕКТИВ АВТОРОВ, 2015 УДК 616.61-089.843-072.7
Хубутия М.Ш., Журавель С.В., Козлов И.А., Романов А.А., Гончарова И.И.
МИКРОДИАЛИЗ - НОВЫЙ МЕТОД МОНИТОРИНГА ФУНКЦИИ ТРАНСПЛАНТИРОВАННОЙ ТРУПНОЙ ПОЧКИ
ГБУЗ НИИ им. Н.В. Склифосовского ДЗ, Москва; ФГБУ НИИ общей реаниматологии им. В.А.
Неговского, Москва
В настоящее время появилась возможность нового вида мониторинга ишемически-реперфузионнык повреждений (ИРП) почечного аллотрансплантата (ПАТ), в настоящее время появилась возможность мониторинга обменных процессов методом микродиализа.
Цель. Оценить ишемически-реперфузионные повреждения трансплантирующей трупной почки методом микродиализа.
Материал и методы. В пилотное, одноцентровое проспективное исследование включены 7 пациентов (4 мужчин, 3 женщины, средний возраст которых составил 46,71 ± 6,53 года), им бъта выполнена аллотранспланта-ция трупной почки (АТТП).
Результаты. При анализе результатов исследования диализата ПАТ определены референтные значения биохимических показателей (глюкоза, лактат, пируват, соотношение лактат/пируват, глицерол). Выявлена зависимость показателей диализата нефротрансплантата от его начальной функции.
Вывод. Наш опыт показывает, что определение уровней лактата, глицерола и соотношения лактат/пируват методом микродиализа является прогностическим признаком функционирования почки. Ключевые слова: ишемически-реперфузионные повреждения трансплантата; микродиализ. Для цитирования: Анестезиология и реаниматология. 2015; 60 (1): 69-72
2
MICRODIALYSIS - A NEW METHOD OF MONITORING OF THE TRANSPLANTED CADAVERIC KIDNEYS FUNCTION
Khubutia M.Sh., Zhuravel S.V., Kozlov I.A., Romanov A.A., Goncharova I.I.
Sklifosovsky Research Institute for Emergency Medicine, 129090, Moscow, Russian Federation
Purpose: To assess ischemia - reperfusion injury of renal allograft by microdialysis. Design: A pilot, single-center, prospective study. Patients and methods: The study included 7patients (4 males and 3 females, average age was 46.71±6.53 years) after cadaveric kidney allograft transplantation (CKA) under general combined anaesthesia. Conclusions: Microdialysis provides an opportunity of continuous monitoring of metabolic changes in the tissue of transplanted kidney. The main advantage of the monitoring by microdialysis is an opportunity of early identifying of ischemia - reperfusion
¡МОНИТОРИНГ И ПРОГНОЗИРОВАНИЕ ФУНКЦИИ ОРГАНОВ
