CC BY
121
ПОЛИТОЛОГИЯ
Вестн. Ом. ун-та. 2012. № 1. С. 331-339.
УДК 323/324 (470+571)
Е.В. Пыхтеева
ДЕТЕРМИНАНТЫ ПОЛИТИЧЕСКОГО НАСИЛИЯ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
В основе анализа процесса эскалации политического насилия в современном российском обществе лежит исследование его детерминант. Их можно классифицировать по двум основаниям: по сфере возникновения и географическому (пространственному) признаку. Наличие политического насилия в России определяется целым комплексом обстоятельств, препятствующих формированию демократической политической системы.
Ключевые слова: политическая система, политическое насилие, детерминанты, демократизация, конфликты.
В конце ХХ - начале XXI в. Россия переживает период модернизации всех сфер общественной жизни. С распадом СССР глубокие изменения произошли в области политики. Динамичный процесс демократизации политических структур России сопровождался массовыми акциями недовольства и насилия. Источником насилия стала борьба за новый политический курс страны, процесс суверенизации бывших советских республик и возникшие на этой почве конфликты. Разнородные многочисленные конфликты в современной России стали одним из основных источников политического насилия и нестабильности.
Проявившись еще в рамках союзных структур, межэтнические конфликты отнюдь не исчезли с распадом страны, а, наоборот, возросли, характеризуясь своей интенсивностью, и в настоящее время представляют серьезную угрозу мировому процессу трансформации общественной системы от тоталитаризма к демократии [1]. Возникновение большого количества локальных конфликтов, тем не менее, является результатом всеобъемлющей демократизации общества, в связи с чем локальные этнические конфликты стали способом приобретения национальной государственно-территориальной независимости. Расширение могущества достигается субъектами международных отношений за счет экономического роста. Стало возможным получить согласие крупных держав на использование силы только в соответствии с нормами международного права. Сила как одно из средств решения конфликта всё чаще подвергается критике за неконституционность и разрушения, которые она способна причинить [2]. Однако для государства, переживающего период становления нового политического курса, насилие стало неотъемлемой частью политического процесса России.
Предпринимая попытку систематизации обстоятельств (детерминант), обусловливающих существование политического насилия в современном российском обществе, представляется рациональным классифицировать их по двум основаниям: по сфере возникновения и географическому (пространственному) принципу. Классификация насилия по сферам возникновения содержит политические, социальные, культурно-географические, экономические и психологические детерминанты; тогда как классификация по географическому принципу выделяет международные, российские и региональные детерминанты насилия.
Комплекс социальных явлений (детерминантов), совместное действие которых порождает существование политического насилия в сов© Е.В. Пыхтеева, 2012
ременной России, состоит из конфликтогенных факторов, причин и условий их протекания. Сущность конфликтогенных факторов состоит в провоцировании социальных групп на обострение уже существующего противоречия, а также трансляции агрессивного поведения и вскрытии конфликта. В совокупности посредством наложения причины насилия и конфликтогенные факторы создают условия для его осуществления.
Рассмотрим первую классификацию детерминант политического насилия.
Политическая детерминанта насилия проецирована в определенных видах политических режимов, их политики в отношении общества, позиции политических элит, характеристики политических систем и др. Главными источниками массового недовольства и агрессии может выступать длительный период недовольства властью, отсутствие политических прав и свобод, способствующих углублению существующего противоречия, трансформировавшегося в открытый конфликт.
Второй вид - социальная детерминанта политического насилия. Совокупность социальных различий в обществе: статусное неравенство, неудовлетворенность собственным социальным положением, наличие или отсутствие социальных льгот определяют степень готовности населения бороться за свои социальные права. Деление общества на обособленные социальные группы способно в ситуации конфликта трансформироваться в инертный источник насилия. Социальное неравенство и неудовлетворенность населения своим положением становятся источником насилия в отношении государственной власти и его институтов.
Третьей является культурно-географическая детерминанта политического насилия. К ней необходимо относить традиции, обычаи, деление людей на основе этнических и национальных особенностей, религиозной и другой принадлежности. Данную группу необходимо рассматривать как наиболее динамичную, интенсивную, так как с ней связан процесс формирования стереотипизированного социального мышления. Случайное или умышленное использование культурных ценностей способно не только резко обострить конфликт, но и быстро привести его к точке бифуркации. Умышленное использование культурных отличий является наиболее опасным с точки зрения невозможности прогнозирования результата.
К четвертой группе детерминант политического насилия относится совокуп-
ность экономических условий, включая экономическое неравенство, традиционно рассматривающееся как одно из главных оснований социальных волнений и политических потрясений в обществе [3]. Активное стимулирование конфликта может осуществлять факт неравного распределения благ и средств производства, обеспечивающих неравное распределение социальных ролей. Любая власть лишена оснований, если она не соответствует экономическим интересам страны, не обусловлена социально-экономическими реальностями. Общественное и взаимообусловленное производство, индивидуальное потребление, разделенный труд содержат в себе противоречия интересов личности и группы, борьбу властвующих и подвластных, конфликт социальных групп, богатой элиты и бедных масс.
Психологическая детерминанта определяется характеристиками, типами мышления и ментальными чертами. Важное место в инициировании конфликта занимают психологические характеристики социальных общностей и групп, способных по-разному реагировать на наличие условного раздражителя.
Кроме основных детерминант политического насилия, можно выделить ряд сопутствующих, способных углублять конфликт. Полный перечень детерминант насилия велик, а определить степень их влияния на общество и конфликт достаточно сложно.
Вторая классификация детерминант политического насилия является более общей и рассматривает совокупность существующих проблем в обществе в комплексе.
К первой группе относятся международные детерминанты политического насилия.
Слабость новообразованных демократических институтов, доминирование авторитарных и олигархических тенденций в государственно-политических структурах Кавказа создают неблагоприятные условия для стабильного развития региона. В первую очередь это касается поли-этничных Азербайджана и Грузии, где власть принадлежит исключительно представителям титульных этнических групп. Государственно-политический этноцен-
тризм серьезно сказывается на взаимоотношении власти и территорий, населенных представителями этнонациональных меньшинств, создавая угрозу территориальной целостности государств.
Аморфность государственно-политических систем в Закавказье усугубляется
наличием серьезных проблем в социально-экономической сфере. Частью постсоветского системного кризиса, в котором оказались три закавказские республики, является глубокий социально-экономический упадок [4]. Речь прежде всего идет о существенном отставании уровня развития экономики и социальной сферы, низком уровне жизни, неимущем положении широких слоев населения и т. д. Насущные экономические проблемы генерируют социальную напряженность в обществе, наиболее остро в полинациональных регионах, которые в большей степени обделены вниманием со стороны центральных республиканских властей.
С комплексом внутриполитических и социально-экономических проблем Кавказа тесно переплетаются региональные геополитические процессы, конфликтогенный потенциал которых, по нашему мнению, достаточно велик. Геополитические процессы в регионе обусловлены комплексом ключевых факторов: общая этнополитическая нестабильность в регионе; геостратегическое положение Кавказа как буферной зоны между Западом и Востоком; наличие углеводородных ресурсов в Южном Каспии; использование транспортно-сервисного ресурса региона и т. д. Противоречивые геополитические процессы на Кавказе оказывают негативное воздействие на стабильность в регионе. Противоборство в нем мировых и региональных держав создает реальную основу для деструктивных процессов [5].
Ко второй группе относятся российские детерминанты политического насилия.
Многочисленные политические конфликты - реальность современного российского общества и основной источник политического насилия. Их причины не только в становлении и развитии новых социально-экономических и политических структур, но и в недавнем прошлом. После распада СССР конфликтогенность страны значительно увеличилась в связи с начавшейся в конце 1991 - начале 1992 гг. быстрой, крайне болезненной и насильственной трансформацией общества в постсо-циалистическое, а затем и в постсоветское. За несколько лет россияне оказались в абсолютно ином политико-географическом и государственном пространстве с иной социально-экономической и политической системой. Резкая дифференциация в социально-политической стратификации и структуре общества, падение жизненного уровня большей части населения сопутствовали и частично вызывались радикаль-
ным перераспределением собственности и власти. Глубоким изменениям подверглись практически все стороны жизни человека и общества. Крайне болезненным для старшего и среднего поколений стало радикальное отрицание всего прошлого. И если для одних это оказалась долгожданной и желанной революцией, то для других - контрреволюцией, унижением страны.
Идейно-политическая поляризация общества осложнялась такими особенностями российской политической культуры, как ее идеологическая дихотомичность и отсутствие традиции политического компромисса. Эта специфика политической культуры наложила отпечаток и на выборы 1993, 1995 и 1996 гг., нивелируя одну из их основных функций - достижение консенсуса в обществе. Избиратели были почти лишены возможности разобраться в состоянии общества, его экономики и культуры, причинах кризисов и конфликтов. Вместо поиска реальных путей выхода из кризиса и нахождения согласия лидеры и партии соревновались в поисках компроматов и обвинений.
Одной из основных причин политического насилия в современной России стала стратегия и тактика перераспределения государственной собственности и власти, что определяет их остроту и ведет к социально-экономической и политической нестабильности и напряженности во всех сферах общества. Социально-психологический климат, на котором возникают и протекают конфликты, характеризуется такими факторами:
1) деформация системы ценностей, распространение образцов западной культуры, культа силы, индивидуализма и т. п.;
2) глубокие изменения в социальной структуре общества, выражающиеся в резкой дифференциации населения по уровню доходов и идеологической ориентации;
3) эскалация социально-этнической напряженности на основе конституционных, территориальных и межнациональных противоречий;
4) отсутствие опыта мирного урегулировании конфликтов, нетерпимость, радикализм сознания;
5) массовое, систематическое нарушение заложенных в Конституции прав и свобод, прежде всего социально-экономических, а также не получение правдивой информации о деятельности власти;
6) политизация армии, возможность превращения ее в самостоятельную политическую силу с целью наведения порядка или изменения политического режима.
К основным видам конфликтов, приводящих к политическому насилию и как следствие утрате легитимности власти в России, относятся: конфликты между законодательной и исполнительной ветвями власти в процессе становления института президентства; внутрипарламентские конфликты; конфликты между партиями; внутри государственно-административного аппарата; между элитами финансовопромышленных групп.
Перечисленные конфликты возникают из-за соперничества и борьбы социально-профессиональных, конфессиональных, этнических и иных групп, слоев, общностей и индивидов в процессе приобретения, перераспределения и реализации политико-государственной власти, овладения и использования ее материально-финансовых и позиционно-ролевых ресурсов, выработки и реализации программ достижения тех или иных целей.
В современной России дополнительные сложности в поисках политического компромисса и согласия создает сочетание политических конфликтов с политизацией экономических, трудовых, социальных, этнических и иных конфликтов. Особо опасна этнизация политических конфликтов и политизация этнических конфликтов, приводящие к их наиболее опасным - насильственным формам. Такими являются вооруженные конфликты в Нагорном Карабахе, Таджикистане, в Чечне. К детерминантам такого насилия относятся ошибки национальной политики в Советском Союзе, последствия его развала, эксплуатация региональными элитами национальных чувств в борьбе за власть и собственность в своих регионах и с Москвой, обострения противоречий между стремлением каждого народа к самоопределению, возрождению культурной самобытности и объективными процессами интеграции, укрепления исторически сложившейся духовной общности народов России, а также наличие беженцев и переселенцев, ухудшение экологической обстановки, экономический кризис и социально-экономическое неравенство между отдельными регионами, наличие взаимных территориальных и иных претензий в ряде регионов (особенно Северного Кавказа), пробелы и несовершенство регулирующего межнациональные отношения законодательства, рост преступности с этнической окраской и т. п.
Важной детерминантой политических конфликтов в России является ускоренная модернизация сверху, порожденные ею кризисы, в совокупности подорвав-
шие в сознании части населения легитимность государственно-правовых институтов и самой политической системы. Это подтверждает низкий престиж органов всех трех ветвей власти, подавляющего большинства политических лидеров и государственных деятелей.
Третью группу представляют региональные детерминанты политического насилия.
Каждый отдельный случай массового нарушения прав человека и дискриминации по религиозному, этническому и другим признакам является глубоко индивидуальным в силу своеобразного комплекса причин, вызвавших его. Так, рассматривая Северокавказский регион, мы можем выделить ряд проблем, занимающих первостепенное значение в каждом субъекте Российской Федерации [6]. Для Ростов -ской области первое место занимает проблема экономической и социальной стабильности, в Краснодарском крае - проблема ограничения миграционных потоков, ужесточения пограничного режима, в Ставропольском крае центральное место занимает вопрос статуса пограничных с Чеченской Республикой территорий и создание системы защиты населения от бандитских формирований, для Республик Ингушетия и Северная Осетия-Алания - устранение последствий осетино-ингушского конфликта, практическое исполнение «Закона о реабилитации репрессированных народов», для Республики Дагестан - угроза распространения ваххабизма и его политизация, в Карачаево-Черкесии - сохранение стабильной межнациональной ситуации. Кроме основных проблем в роли детерминант политического насилия выступают слабо регулируемые миграционные потоки, активизировавшаяся идеология ислама, неурегулированность политической ситуации в Чеченской республике Ичкерия и вокруг нее, размывание единого правового пространства страны, принятие субъектами Российской Федерации нормативных правовых актов и решений, противоречащих Конституции Российской Федерации, федеральному законодательству и др. Всё перечисленное способствует углублению дестабилизации обстановки в регионе, распространению и эскалации насилия на национально-этнической почве в крайних его формах и проявлениях. Кроме того, ситуацию на Северном Кавказе осложняет комплекс проблем, порожденных общим историческим прошлым с момента включения Кавказа и Средней Азии в состав Российской империи. Важ-
ным фактором, способствующим обострению ситуации на Северном Кавказе, является коллективная память, которая при определенных обстоятельствах может служить мощным средством как разжигания, так и уменьшения насилия.
Таким образом, становится очевидным, что политические конфликты на Кавказе носят многоуровневый характер и прошли несколько этапов развития - от политикоконституционного противостояния, характеризующегося периодом латентного накопления конфликтного потенциала до открытой фазы противоборства, вооруженного кровопролитного столкновения, сопровождающегося этническими чистками и появлением огромного числа беженцев.
После распада СССР Кавказский регион находится под пристальным вниманием геополитических и экономических интересов многих стран, остро соперничающих за доминирующее влияние в регионе, что в определённой степени влияет на динамику и процесс управления насилия на Кавказе [7].
Следует отметить еще одну особенность сложившейся ситуации на Северном Кавказе - отсутствие продуманной политической стратегии, ее стихийный и бессистемный характер. У политического руководства России отсутствовала продуманная стратегия и тактика урегулирования спорных проблем, что привело к затяжному кризису и попыткам использования силовых методов урегулирования вопросов. Важной задачей дальнейшего ограничения насилия на Кавказе в современных условиях является поиск новых, более эффективных механизмов и путей урегулирования политических противоречий [8]. Становится очевидным, что окончательное разрешение политических конфликтов в регионе возможно лишь на политическом пути, при достижении более высокого уровня демократического развития и построения гражданских обществ на Кавказе.
Учитывая многомерность проблем, существующих на современном этапе развития региона, автор счел необходимым проанализировать комплекс предпосылок и противоречий, которые могут привести к повторной дестабилизации уже существующих и генезису новых политических конфликтов.
При изучении системы детерминант политического насилия на Кавказе ключевое значение приобретает проблема их систематизации в рамках существующих теоретических моделей. С учетом их многомерной взаимозависимости, перманентного
изменения параметров, иерархичности возникает необходимость применения методики ситуационно-факторного анализа. Основу методики составляет выявление основных факторов, направляющих развитие тех или иных процессов в регионе и силу их воздействия на эти процессы. Методика ситуационно-факторного анализа представляется недостаточной для выявления и систематизации всего комплекса существующих проблем, поскольку необходимо принимать во внимание процессы, происходящие в рамках отдельных сфер жизнедеятельности общества: политической, социальной, этнической, социокультурной и др. Для более качественной оценки мы будем использовать и методику системного анализа, позволяющую дать комплексную оценку основных конфликтогенных детерминант.
Ситуационно-факторный анализ позволил выявить три ключевых вектора конфликтогенности на Кавказе: российский, региональный и этнический.
Российский вектор формируется с начала 1990-х гг. и связывается с таким политическим явлением, как «парад суверенитетов». При этом специалисты отмечают, что национальные лидеры в начальный период становления новой России по-разному оценивали этот призыв, а каждый из национальных политиков, претендовавший на власть, пытался его реализовать в соответствии со своими представлениями. В Чечне это выразилось в стремлении к полной суверенизации, ее лидеры сразу провозгласили курс на независимость от России. Поэтому происходившее в Чечне некоторые исследователи квалифицируют как «чеченскую этническую революцию» [9]. С другой стороны, абсурдно отрицать очевидный факт - политические силы внутри России и за ее пределами, заинтересованные в сохранении общей нестабильности в регионе, будут стремиться сохранить Чечню в качестве своеобразного центра идеологической, организационной и вооруженной поддержки всевозможных попыток сепаратизма и ослабления федеральной власти в России [10].
Региональный вектор политических конфликтов на Кавказе проявляется в нескольких факторах: традиционность сепаратизма как идеологии этнической общности, социокультурные факторы (родовой строй, этническая общность) и др. Конфликтогенная ситуация в регионе осложняется наличием взаимных территориальных, экономических, исторических и иных претензий со стороны различных этнических групп друг к другу.
Устойчивая зависимость региональной конфликтности от объективных и субъективных условий развития региона не означает изолированности процесса от влияния внешних факторов. Внутренние и внешние факторы регионального развития и конфликтности переплетаются теснейшим образом, что особенно наглядно проявляется в современных условиях глобализации и борьбы за новый передел мира.
Исследование Кавказского региона позволяет выделить группы внешних и внутренних факторов, влияющих на эскалацию насилия в самом крайнем своем проявлении - геноциде. К группе внутренних факторов относятся: социально-экономические, политические, демографо-мигра-ционные и этно-конфессиональные.
Социально-экономические факторы
выражаются прежде всего в кризисном состоянии экономического сектора, которое охватило большинство территорий, входящих в состав Кавказского региона. Так, по большинству социально-экономических показателей субъекты Южного федерального округа (особенно республики Северного Кавказа) занимают последние места по России. Свыше 80 % суммарного валового регионального продукта округа дают пять территорий степного Предкавказья - Краснодарский и Ставропольский края, Ростовская, Волгоградская и Астраханская области [11]. Депрессивное состояние экономики имеет неизбежным следствием высокий уровень безработицы, который на Кавказе заметно выше среднероссийских показателей.
Дополнительными социально-экономическими факторами становятся коррупция в органах политической власти, в том числе в системе правоохранительных органов, нарушение экономических и политических прав некоренных и нетитульных национальностей. Эти нарушения приводят к массовому оттоку русского и других нетитульных народов из северокавказских республик, образованию моноэтнических республик (Чеченская и Ингушская Республики), обострению межэтнических отношений, деградации социально-экономической сферы, в том числе системы образования и здравоохранения [12].
К политическим факторам, влияющим на разрастание форм насилия в регионе, относятся следующие. Во-первых, значительное влияние на общество традиционных социальных институтов (советы родов (тейпов, тукхумов и др.), старейшины, религиозные братства (вирды).
Во-вторых, сохранение исторической памяти о Кавказской войне (1818-1864) и
депортации ряда горских народов (балкарцы, ингуши, карачаевцы, чеченцы и др.) в годы Второй мировой войны, а также негативный опыт произвольного изменения административно-территориальных границ в 20-50-е гг. и государственных границ в начале 90-х гг. ХХ в., следствием чего стали многочисленные несовпадения ареалов проживания народов и границ административно-территориальных образований, появление «разделенных народов» (ингуши, чеченцы, ногайцы, лезгины и др.).
В-третьих, постсоветский кризис
идентичности и незавершенность процесса формирования современной государственной (региональной) идентичности. Основным критерием самоидентификации остается признак этнической принадлежности, что в условиях социальноэкономической нестабильности и межэтнической напряженности способствует распространению национализма в его различных формах: от спекуляций на тему духовного возрождения народов до политико-культурного изоляционизма и этноцентризма [13].
В-четвертых, недостатки реализации реформы местного самоуправления. В условиях низкого уровня политической культуры населения, неразвитости институтов гражданского общества социально-экономические и политические ресурсы нередко используются в узкокорпоративных интересах отдельных этнических элит [14]. Возникающая при этом борьба за перераспределение властных и экономических ресурсов в ходе формирования новых муниципальных образований (например, в Кабардино-Балкарской Республике) и органов местного самоуправления (Республика Дагестан) неизбежно обостряет отношения между коренными народами.
В-пятых, этноэтатизм и попытки идеологического обоснования национальной исключительности, сепаратизма и ав-тономизма. Практически во всех северокавказских республиках сложились эт-ноклановые режимы, контролирующие политические и экономические рычаги власти. Одновременно властные элиты предпринимают попытки идеологически обосновать исключительность представляемых ими этносов и шире - представителей «коренных» национальностей. Такая форма «скрытой», «респектабельной» подпитки экстремистских настроений осуществляется при помощи «псевдонаучных исследований» и конференций, доказывающих превосходство одного этноса над другими, а также посвященных «различ-
ным аспектам борьбы горцев за независимость» [15].
В-шестых, рост активности национальных общественных объединений, связанных с зарубежными неправительственными организациями и фондами. Например, адыгские национальные общественные организации «Адыгэ Хасэ», «Черкесский Конгресс» добиваются признания и возмещения «ущерба» со стороны Российской Федерации за факт «геноцида адыгского народа», якобы имевший место во время Кавказской войны XIX в. С требованиями территориальной реабилитации выступают также радикально настроенные члены ингушского отделения правозащитного общества «Мемориал», Балкарской молодежной организации «Ант» (Кабардино-Балкарская Республи-
ка). Представители радикального крыла кумыкского общественного движения «Тенглик» (Республика Дагестан) требуют создания самостоятельного национальноадминистративного образования в Северном Дагестане. В Южном Дагестане аналогичные требования выдвигают бывшие активисты лезгинского движения «Сад-вал». В Ставропольском крае активизировалась ногайская общественная организация «Бирлик», требующая образования Ногайского района на востоке края [16].
В-седьмых, деятельность на территории Кавказского региона зарубежных неправительственных организаций, западных и прозападных фондов и мониторинговых сетей. По данным правоохранительных органов, на территории Южного федерального округа действуют более 100 западных неправительственных организаций, фондов и мониторинговых сетей. Среди таких НПО можно назвать Организацию непризнанных народов и наций, Международный институт стратегических исследований (Лондон) и др. Среди фондов: американские - Сороса, Карнеги, Макартуров; немецкие - Ф. Эберта (СДПГ), К. Аденауэра (ХДС), В. Белля («Зеленые») и др. Среди западных и прозападных мониторинговых сетей и фондов наиболее известны Сеть этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов (EAWARN) и Фонд «Новая Евразия» [17].
Отдельную группу факторов, содействующих формированию условий для расширения сферы насилия, образуют демографические и миграционные факторы. Для региона характерна высокая плотность населения в целом и высокая дисперсия этого показателя на фоне ограниченности территориального жизненного пространства и стагнирующей экономи-
ки. Ситуация значительно осложняется в местах резкой полиэтничности региона, где тесно проживает автохтонное и пришлое население в границах одного федерального округа.
Миграционные процессы характеризуются оттоком русского населения, что привело к снижению качества трудовых ресурсов. Так, депрессивное состояние экономик республик Северного Кавказа усилило вынужденную трудовую миграцию населения в края и области Юга России. Трудовая миграция позволила несколько снизить уровень социальной напряженности в самих республиках, но привела к образованию крупных этнических общин народов Северного Кавказа, зачастую ведущих анклавный образ жизни, практически во всех краях и областях Юга, усилила здесь конкуренцию в сфере отношений собственности, на рынке труда [18].
Самостоятельное значение имеет группа этно-конфессиональных факторов. Многонациональный характер региона усложняет процесс примирения и нахождения консенсуса в случае конфликта различных этнических групп. Межрели-гиозные противоречия в регионе носят скрытый, латентный характер и практически не оказывают влияния на рост экстремистских настроений. Внутриконфес-сиональное же противостояние (прежде всего в исламской среде между сторонниками традиционного направления в исламе и исламскими радикалами) является одним из главных факторов экстремистских проявлений. Особенно острые формы это противостояние приняло в Республике Дагестан, Кабардино-Балкарской и Карачаево-Черкесской Республиках [19]. Действие устойчивых внутренних конфликтогенных факторов усиливается геополитическим положением Кавказа и внешними влияниями со стороны США и их союзников в Европе.
Существенно обостряет ситуацию на Кавказе деятельность международных экстремистских групп, нацеленная на выведение отдельных регионов из-под юрисдикции России с целью получения доступа к природным ресурсам и транспортным коридорам [20]. Разжигание межнациональных конфликтов и поддержка сепаратистских движений - инструмент реализации геополитических и геоэкономических устремлений многих субъектов мировой и региональной политики.
Выделенные конфликтогенные факторы формируют зону постоянной напряженности на Юге России. В данном параграфе приведен комплекс проблем,
образующих непреодолимое на современном этапе препятствие на пути стабилизации политического процесса в России. Большинство современных политических проблем на Кавказе имеют затяжной характер и глубокие корни, следовательно, имеют сложную многоуровневую структуру, одновременно являясь детерминантами политического насилия в современной России. Длительный период напряженности способствовал разрастанию не только зоны действующих конфликтов, но и форм противостояния, насилия, применяемых в них. Сегодня насилие находится в латентном состоянии, но способно активизироваться с любым изменением ситуации в стране. Лидеры, правительства конфликтующих стран предпочитают использование новых методов ведения войны, приводящих к физическому уничтожению противника.
Конфликтогенные факторы представляют собой факторы, способствующие развитию и вскрытию политического насилия, провоцирующие людей на обострение (эскалацию) противоречий. Использование ситуационно-факторного и системного анализа позволило выявить ключевые факторы, способствующие возникновению и расширению зоны политического насилия на Кавказе. Принимая во внимание многоуровневый и сложносоставной характер последних, используется комплексная модель, учитывающая влияние как внешних, так и внутренних факторов. К числу наиболее значимых конфликтогенных факторов Кавказского региона следует отнести: социально-экономические, политические, демографомиграционные и этно-конфессиональные. При этом последние составляют основу внешнеполитических и внутренних процессов, обеспечивающих трансформацию политического конфликта в геноцид. Сложная структура политического насилия на Юге России, многоуровневая система конфликтогенных факторов при отсутствии четкой стратегии урегулирования противоречий являются главными условиями, определяющими применение геноцида и других производных форм насилия, выступающими наиболее простым методом решения проблем. Система конфликтогенных факторов Кавказского региона обусловливает наличие опасности использования различных известных форм насилия в политическом процессе, а также возникновение новых неизвестных форм геноцидального характера.
Таким образом, детерминантами политического насилия в современной Рос-
сии можно классифицировать по двум основаниям: видовому и географическому. Классификация насилия по видам содержит политические, социальные, культурно-географические, экономические и психологические детерминанты; тогда как классификация по географическому принципу выделяет международные, российские и региональные детерминанты насилия.
Политическая детерминанта насилия проецирована в определенных видах политических режимов, их политики в отношении общества, позиции политических элит, характеристики политических систем и др. Главными источниками массового недовольства и агрессии может выступать длительный период недовольства властью, отсутствие политических прав и свобод, способствующих углублению существующего противоречия, трансформировавшегося в открытый конфликт. Второй вид - социальная детерминанта политического насилия. Совокупность социальных различий в обществе: статусное неравенство, неудовлетворенность собственным социальным положением, наличие или отсутствие социальных льгот определяют степень готовности населения бороться за свои социальные права.
Третьей является культурно-географическая детерминанта политического насилия. К ней необходимо относить традиции, обычаи, деление людей на основе этнических и национальных особенностей, религиозной и другой принадлежности.
К четвертой группе детерминант политического насилия относится совокупность экономических условий, включая экономическое неравенство, традиционно рассматривающееся как одно из главных оснований социальных волнений и политических потрясений в обществе. Психологическая детерминанта определяется характеристиками, типами мышления и ментальными чертами. Важное место в инициировании конфликта занимают психологические характеристики социальных общностей и групп, способных по-разному реагировать на наличие условного раздражителя.
Вторая классификация детерминант политического насилия является более общей и рассматривает совокупность существующих проблем в обществе в комплексе.
К первой группе относятся международные детерминанты политического насилия. Слабость новообразованных демократических институтов, доминирование авторитарных и олигархических тенденций в государственно-политических
структурах Кавказа создают неблагоприятные условия для стабильного развития региона. В первую очередь это касается полиэтничных Азербайджана и Грузии, где власть принадлежит исключительно представителям титульных этнических групп. Государственно-политический этноцентризм серьезно сказывается на взаимоотношении власти и территорий, населенных представителями этнонацио-нальных меньшинств, создавая угрозу территориальной целостности государств.
Ко второй группе относятся российские детерминанты политического насилия. Многочисленные политические конфликты - реальность современного российского общества и основной источник политического насилия. Их причины не только в становлении и развитии новых социально-экономических и политических структур, но и в недавнем прошлом. После распада СССР конфликто-генность страны значительно увеличилась в связи с начавшейся в конце 1991 - начале 1992 гг. быстрой, крайне болезненной и насильственной трансформацией общества в постсоциалистическое, а затем и в постсоветское.
Третью группу представляют региональные детерминанты политического насилия. Каждый отдельный случай массового нарушения прав человека и дискриминации по религиозному, этническому и другим признакам является глубоко индивидуальным в силу своеобразного комплекса причин, вызвавших его.
Ситуационно-факторный анализ позволил выявить три ключевых вектора конфликтогенности на Кавказе: российский, региональный и этнический.
Современное российское общество и политика характеризуется, по нашему мнению, прежде всего наличием насилия. Насилие осуществляется не только сверху, но и снизу. Применение политического насилия в качестве средства политики для наведения порядка и обеспечения законности себя не оправдало. Политическое насилие, осуществляемое властью, оборачивается ответным политически насилием общества. Если насилие и может использоваться как политическое средство по поддержанию правопорядка, то не во всех ситуациях. Для современного российского общества насилие уже не может иметь положительных последствий, так как давно исчерпало свой управленческий потенциал, теперь оно способно привести Россию только к хаосу и анархии.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Мукомель В., Паин Э., Попов А. Союз распался - межнациональные конфликты остались // Независимая газета. 1992. 10 янв.
[2] Котанджян Г. С. Этнопсихология консенсуса-конфликта. М., 1992. С. 70.
[3] Долматов И. Северный Кавказ: факторы рас-
ползания конфликтов [Электронный ресурс]. Ш1_: www.fondsk.ru/article. рИр?1с1=984 (дата
обращения: 01.10.07).
[4] Султыгов А. А. Урегулирование этнополити-ческих конфликтов в современных условиях (зарубежный опыт и Россия) : дис. ... д-ра полит. наук. М., 2006. С. 102.
[5] Там же. С. 200.
[6] Беджанов М. Б. Россия и Северный Кавказ: межнациональные отношения на пороге ХХ1 века. Майкоп : ГУРИПП «Адыгея», 2002. С. 91-92.
[7] Гаджиев К. Геополитические перспективы Кав-
каза в стратегии России // Мировая экономика и международные отношения. 1993. № 2.
С. 20-37.
[8] Стрелецкий В. Н. Этнотерриториальные конфликты в постсоветском пространстве: сущность, генезис, типы. Доклад, представленный в Московском Центре Карнеги. М., 1996. С. 23.
[9] Хопёрская Л. Л. Современные этнополитиче-ские процессы на Северном Кавказе. М. : Смена, 2008. С. 75.
[10] Запрудский Ю. Г. Региональные конфликты на Северном Кавказе. М., 2007. С. 57.
[11] Стрелецкий В. Этнотерриториальные конфликты: сущность, генезис, типы / Идентичность и конфликт в постсоветских государствах. М. : Московский Центр Карнеги, 2007. С. 23.
[12] Хопёрская Л. Л. Локальные межэтнические конфликты на юге России: 2000-2005 гг. Ростов н/Д, 2005. С. 29.
[13] Запрудский Ю. Г. Региональные конфликты: понятие и специфика Северного Кавказа // Этнические конфликты и их урегулирование : сб. науч. ст. М. ; Ставрополье, 2002. С. 56-58.
[14] Волох О. В., Безвиконная Е. В. Самоуправление в системе публичного управления России: синергетический подход. М. : Логос, 2010. С. 164.
[15] Белозеров В. С. Геополитическое положение Северного Кавказа и этнодемографические процессы в регионе // Проблемы геополитики и Северном Кавказе : сб. науч. тр. / под ред. Н.П. Мервезева. Ставрополь, 2001. С. 169.
[16] Диагностика социальной напряжённости в обществе: региональный аспект. Ставрополь, 2002. С. 190.
[17] Авксентьев В. А. Ставрополье: этноконфликто-логический портрет. Ставрополь, 2002. С. 287.
[18] Современные миграционные процессы: состояние, проблемы, опыт государственного и общественного регулирования. Ростов н/Д, 2008. С. 290.
[19] Лубский А. В. Конфликтогенные факторы на Северном Кавказе. Ростов н/Д, 2005. С. 187.
[20] Магарамов Э. М. Современная геополитическая ситуация на Северном Кавказе: проблемы региональной геостратегии. Ростов н/Д, 2007. С. 256.
