CC BY
63
Section 1. Demographie und Ethnographie
Abramov Sergey Michajlowitsch, Uraler Staatliche Bergbauuniversität, Dozent, Kandidat der pädagogischen Wissenschaften E-mail: AbramowwwSM@mail.ru
Demographischen Prozesse in der Fiktion (das Beispiel der Werke von A. Bely, А. Blok, I. Brodsky)
Abstrakt: Im Artikel geht es um die Wechselwirkung von wissenschaftlichen und künstlerischen Methoden der Erkenntnis der demographischen Prozesse. Es betont die Rolle der Intuition in der Kunst als einen Weg der Erkenntnis von demographischen Prozesse. Es wird auch gesagt, dass das Bevölkerungswachstum nicht zu einer Krise führen, aber nur eine Möglichkeit, die Realität aufgrund bestimmter Umstände wird.
Stichwörter: Grafiktext, demographischen Prozesse, Intuition, Bevölkerungsprojektionen, Bevölkerungspolitik, künstlerische Intuition.
Абрамов Сергей Михайлович, Уральский Государственный Горный Университет, доцент, кандидат педагогических наук E-mail: AbramowwwSM@mail.ru
Демографические процессы в художественной литературе (на примере творчества А. Белого, А. Блока, И. Бродского)
Аннотация: В статье речь идет о взаимодействии научного и художественного методов познания демографических процессов. Делается акцент на роли интуиции в художественном творчестве как способе познания демографических процессов. Также говорится о том, что демографический рост не ведет к кризису, а является лишь возможностью, которая станет реальностью в силу определенных обстоятельств.
Ключевые слова: художественный текст, демографические процессы, интуиция, демографические прогнозы, демографическая политика, художественная интуиция.
В настоящее время современное общество вступает рисунке прошлого, настоящего и будущего. Однако худо-
в такое жизненное демографическое состояние, которое жественное осмысление демографических процессов по-
неизбежно сопровождается ситуацией кризиса. Поэтому прежнему не получает решающего значения для изучения
анализ природы и смысла происходящих демографиче- демографических событий в жизни общества. Предполага-
ских процессов, изложенных в художественных текстах, ется, что данная работа не претендует на полноту осмысле-
становится актуальной задачей. Тем более, что понимание ния демографических проблем, но позволит найти прием-
и истолкование демографических процессов больше не лемые пути решения сложных вопросов жизнеустройства
является монополией со стороны науки. Данное обстоя- общества, которое изменилось и уже никогда не будет
тельство может относиться ко всей совокупности челове- прежним. Цель работы — показать, как художественный
ческого опыта. текст отражает демографические процессы и определяет
Прежний мир с его демографическими процессами полноту их понимания. рухнул — в этом вся суть современного мира, который уже Прежде всего начнем с того, что художественный
не является более тем, чем он был раньше. Отсюда ощуще- текст неразрывно связан с герменевтическими смыслами,
ние беспокойства и глубокий пессимизм тех, кто пытается выстроенными по законам формальной логики. Как из-
смотреть на будущее с ретроспективной точки зрения. вестно древнегреческий бог Гермес был проводником и
Сегодня вопрос о понимании демографических про- истолкователем мыслей богов для смертных. И герменев-
цессов, который в той или иной степени отражен в художе- тика также имеет своей основной проблемой познания —
ственных текстах, вполне правомерен, ибо искусство со- толкование и вчувствование смыслов (Шлейермахер). Тол-
единяет ретроспекцию с предвосхищением в причудливом мин и другие исследователи герменевтики выстраивают
герменевтический треугольник: постижение — толкование — смысл. Отсюда возникает необходимость понимания предмета демографии выраженного в художественном тексте. Таким образом вслед за Толмином мы выходим на смысл демографических процессов, изложенных в творчестве Белого, Блока и Бродского.
Отметим, что демографическая реальность, которая подчинена множеству внутренних и внешний влияний, не может быть осмыслена чисто логически, следовательно, знание о ней не может носить истинный характер, но и ложью тоже не является, так как нарушается закон достаточного основания. Ибо с пропущенной посылкой (предположением), отражающей реальность, получается всего лишь вероятностное суждение. Вполне очевидно, что познание и осмысление демографических процессов не подкрепленное научным инструментарием достраивается и «схватывается» (улавливается) уже при помощи искусства, особенно, поэзии, внутренней кумулятивности художественного (поэтического) текста, в котором выстраивается дополнительная аргументация, прежде всего, реальных демографических изменений, но и это знание тоже носит вероятностный характер. Только синтез научного и художественного взглядов позволяет продвинуть процесс познания вперед.
Художественный текст (в данном случае — идеи, изложенные в нём) — это своеобразное искусство находить аргументы, это понимание окружающего мира, процессов, происходящих в нем, это еще и уникальная интерпретация исторической ситуации, которая позволяет автору текста на основе субъективного опыта инстинктивно и посредством интуиции глубже проникнуть в суть событий и которая не обязательно в текущий момент подлежит пониманию и осмыслению со стороны общества. В данном случае художественный текст не замыкает, а расширяет проблемный горизонт демографических процессов, подлежащих пониманию. А вслед за этим субъективность перерастает (преодолевает) себя и возникает объективный взгляд, улавливающий специфику демографической ситуации. Как отмечает известный западногерманский философ Х.-Г. Гадамер: «... подлежащий пониманию текст обретает конкретность и завершенность лишь в истолковании ...» [6, 392]. И далее он говорит: «В любом случае в феномене литературы не случайно заложена точка пересечения искусства и науки» [6, 214]. Напомним, что художественный текст является реальностью сам по себе, для его понимания необходимо учитывать и то, что есть и то, что было. В нем лежит попытка приблизиться к новому объяснению демографических процессов благодаря осознанию рассогласованности между объективно существующей демографической ситуацией и ее интерпретацией, т. е. фактом расхождения между жизнью и отражением в головах людей. Именно эта рассогласованность, с одной стороны, крайне затрудняет научный демографический прогноз, но с другой стороны дает возможность опереться на живые и подвижные образы искусства.
Традиционно, в науке интуиция рассматривается как «момент постижения, в котором внутренний опыт индивида воспринимается им самим в качестве особой реальности» [11, 99]. Напротив, интуиция в художественном творчестве существует через призму предчувствий, внутреннего опыта индивида, который органично вплетен в познавательную деятельность субъекта. Все это дает основание говорить о ценности художественной, особенно, поэтической интуиции, под которой мы будем понимать обнаружение сути (демографических) явлений и изменений через призму чувств, эмоций и внутренний психологический опыт познающего субъекта. Такая интуиция осуществляется в постижении бытия не извне, а, прежде всего, изнутри него самого. Результатом постижения является художественный образ. Познавая мир через интуитивное «проживание» его изнутри, художник (поэт) не просто фиксирует его данность в понятиях, но творчески раскрывает его в образах; творчески, потому что любой акт такой интуиции есть, говоря языком Шеллинга, акт «продуцирования», творения мира, его целостное видение, окончательно в нем самом осмысливающий. Процесс познания и творчество здесь рассматриваются как одно и тоже, как две стороны одного целого.
В интуиции скрыты гносеологические возможности искусства, открывающиеся воображению, которые не постигаемы умом и логикой познания. Поэтому художественная (поэтическая) интуиция, наряду с наукой, выступает как точка опоры для осмысления и конструирования демографических процессов.
Что особенно важно — художественную интуицию нельзя подменить логико-дискурсивным мышлением, несмотря на то, что наука и интуиция не отгорожены друг от друга «железным занавесом», а представляют единый путь развития человеческого познания. Следует признать, что художественные тексты, их идеи далеко выходят за свои пределы в вопросах демографии и демографических прогнозах. Приходится констатировать, что художественный взгляд на демографические процесс — это принципиально иной (другой) тип Знания, который не отвечает в полной мере критериям научности. Бесспорно одно — чтобы понять суть демографических процессов, нет необходимости обращаться только к науке, которая выступает как воплощение рационалистической методологии мышления, ибо, как известно, художник первым видит свое время. Общепризнанный глава трансцендентальной школы Ральф Эмерсон в связи с этим говорит, что поэт «раскрывает перед нами не свое богатство, но общее богатство ... все люди жаждут правды и нуждаются в том, чтобы она была выражена ... Поэт — человек ... который видит то, о чем другие лишь мечтают ... Он — представитель рода человеческого благодаря тому, что в нем больше всего развиты способности воспринимать и передавать другим» [9, 66]. Как отмечает Чащегорова Н. А.: «... поэт тем и отличается от всех остальных людей, что он способен видеть мир изнутри,
в его отношении к вещам снимается субъект-объектная мыслителей. Реальность, жизнь как таковая превосходит дистанция...» [12, 83]. По ее мнению: «... поэзия есть любое логизирование, свойственное науке, и требует форма глубочайшего познания мира, и в этом смысле — прежде всего страстного, поэтического отношения. истинная философия» [12, 84]. Есть все основания Ниже приводится сравнительная характеристика ин-
считать, что ни одно общество не может обходиться без терпретации демографических прогнозов (Таблица 1). Таблица 1. - Сравнительная характеристика научной и художественной интерпретации демографических прогнозов
Критерии Научная интерпретация Художественная интепретация
Спектр проблем Самый широкий: рождаемость, смертность, рост народонаселения, брачность, разводимость, миграция, депопуляция, демографическая безопасность и т.д., которые осмысляются, ощущаются и интерпретируются по-разному.
Способы познания Рационально-логический (с опорой на классическую линейную логику), научный инструментарий (статистика, социологические опросы и т. д.), суждения, логико-дискурсивное мышление. Сочетание интуиции и логики, рационального и эмоционального, целеполагания и смыслообразования; личное восприятие через призму ментальности общества; предрассудки, предвидение, стереотипы общественных представлений и общественные заблуждения, в т. ч. эсхатологические; предубеждения, воображение, рефлексия, мыслительные привычки, коммуникации с окружающим миром.
Прогнозы Краткосрочные, среднесрочные, долгосрочные, функциональные, аналитические, прогнозы-предостережения и т. д. Прогнозы — предчувствия; прогнозы, основанные на личностном и родовом опыте, внутреннем психологическом опыте. Не явные, не очевидные.
Обоснованность Научный характер, подвержены предсказуемости, рассчитываемая вариативность. Личностная и групповая убежденность, вера, толкование предзнаменований и примет, историческая память.
Результат Просчитываемый на определенный горизонт времени. Плохо просчитываемый в количественном и качественном отношении, но вызывающий безотчетное доверие со стороны общества.
Особенность Объективный Субъективный, чувствование и превращение объективности в субъективность через герменевтические процедуры.
Принцип «Невозможное — невозможно» «И невозможное бывает возможным»
Отметим, что работа в поисках истины, которая в художественных текстах всегда (или почти всегда) субъективна, несет в себе печать времени, культуры и, по сути своей, не является объективной в том смысле, который в это понятие вкладывают демографы-исследователи.
Говоря в ретроспективе о XX веке, необходимо отметить, что, пожалуй, самым значительным произведением в дореволюционной России, в котором отражен демографический процесс, является роман «Петербург» крупнейшего русского символиста Андрея Белого, написанный им еще в 1911 году. В романе говорится о том, что злые апокалиптические силы ждут возможности поглотить Петербург. Сама природа, стихийные темные пролетарские массы, революция и дионисийский разгул — все они угрожают смести столицу Российской империи в бурные воды Невы. Но самую большую опасность все же представляет Азия, Восток, чьи многочисленные орды разорили Россию семью веками раньше и вот они снова стоят в полной готовности выступить в новый поход. Глубокое предчувствие опасности автором проявилось в форме атавистического страха перед новым татарским Армагеддоном. И неважно какой это был страх — реальный или воображаемый, а может быть мнимый. Тем более, что ситуацию усугубила военная катастрофа и поражение России в русско-японской войне
в 1905 году, в ходе которой страна потеряла свои позиции в Тихоокеанском регионе. Это событие и стало грозным предвестником еще более смутных времен, бесчисленных воздействий и влияний, которые витали перед умственным взором российского общества. В умах людей укоренилось смятение и от пережитого и от зловещего многолюдного Востока. Прислушаемся к словам автора, которые были высказаны с предельной ясностью: «Если б там, за зеркальным подъездом, стремительно просверкала бы тяжкоглавая булава, верно б, верно бы здесь не летали б холеры и тифы: не волновался б Китай; и не пал Порт-Артур; приамурский наш край не наводнялся бы косами; всадники Чингиз-хана не восстали бы из своих многосотлетних гробов. Но послушай, прислушайся: топоты ... Топоты из зауральских степей. Приближаются топоты. Это железные всадники» [1, 504]. Именно по этой причине роман Андрея Белого с его азиатской мифологемой (Азия — это опасный враг), представляет собой отправную точку для изучения демографических событий, изложенных в художественной форме. Однако, целесообразно привести высказывание известного канадского историка Дэвида Схиммельпеннинка ван дер Ойе, который говорит: «До 1895 г. подавляющее большинство русских просто не видели никакой угрозы со стороны Восточной Азии» [10, 148].
Совершенно иной взгляд обосновывает другой русский поэт — символист Александр Блок, который в январе 1918 года написал протоевразийский поэтический манифест «Скифы» [2, 253]:
Мильоны — вас. Нас — тьмы, и тьмы, и тьмы. Попробуйте, сразитесь с нами! Да, скифы — мы! Да, азиаты — мы, С раскосыми и жадными очами!
(А. Блок, «Скифы») Напротив, в поэме А. Блока, его евразийской концепции, подчеркивается важнейшая мысль — Азия — это мы, формула, которая всегда служила весомым аргументом в межгосударственных отношениях. Но в творчестве Александра Блока, высказанная им идея, выступила в качестве иллюзии неограниченных возможностей страны. Тем временем могущественная стовосьмидесятимиллионная Российская империя, занимавшая одну шестую часть суши и включавшая в себя более двухсот наций и народов, перед многолюдием которой трепетал любой враг и которая в силу данного обстоятельства претендовала на защиту своих интересов все больше превращалась в крупнейшего «игрока» на мировой арене (что впрочем не помешало империи рассыпаться как карточный домик). Уже один этот факт — многолюдия, в поэме выражен автором в чувстве национальной гордости, т. е. Германия не могла надеяться на успешное противостояние с Российской империей. Бесспорно высокие темпы демографического роста Российской империи заставили рассматривать ее как потенциального гегемона, следовательно, они не могли не вызывать естественных опасений со стороны соседних государств. Время было важнейшим фактором развития России, именно в нем был ключ к решающей роли российского государства.
Но вернемся к творчеству И. Бродского. Надо отдать ему должное, Бродский был чуток к атмосфере эпохи, и в некотором смысле был представителем своего времени. Его стихи представляют демографическую модель (картину) мира, в которой опосредованно (имплицитно) говорится о том, что тот, кто не берет под свой контроль демографические процессы, тот не может справиться с конфликтами, получает их себе в противники, что затрудняет разрешение конфликтов мирным путем. Напомним, что «конфликт — это контакт, наполненный агрессией» [3, 100]. В силу этого мировое сообщество продолжает оставаться уязвимым перед фактом роста народонаселения со всеми его последствиями.
Демографическую картину мира Бродского ни в коем случае нельзя рассматривать как некую завершенную концепцию (например, как «Азия самая большая угроза для мира»), а тем более идеологический текст. Самой большой ошибкой будет попытка придать поэзии Бродского некую формулу или концепцию. Скорее всего — это высказанное личное впечатление, наблюдение и поэтическое видение автора, символ некой несвободы человека, то есть фактического наличия препятствий для его деятельности, которая, по мнению индивида, не ведет к удовлетворению им своих
потребностей. Как известно, чем больше удовлетворенных потребностей, тем больше у индивида свободы. Одновременно — это несвобода физическая и психическая, порождающая у человека несоответствия, противоречия и конфликты, состояние возбуждения, множество других проблем, в том числе и те, которые вызывают необходимость в миграции как способе от них избавится. Сегодня миграция, которая выражает дестабилизацию демографической системы, все больше превращается в актуальную реальность, под влиянием которой современному миру, европейскому сообществу в особенности, придется неизбежно перестраиваться с неясными пока результатами. Очевидно, что дестабилизация демографической системы неизбежно ведет к социальной эрозии, т. е. разрушению системы через ее системообразующие элементы, как, например, ценность деторождения и т. д.
Типичной ситуацией, порождаемой демографическим ростом, становится невозможность обеспечить социуму, отдельному человеку непрерывность жизни «здесь и теперь», ибо непрерывность жизни в данный момент важнее ее непрерывности в любой последующий. Позиция автора вполне отчетливо выражена в его словах [4, 131-132]: Человечество увеличивается в три раза. В опасности белая раса. Неизбежно смертоубийство. Либо нас перережут цветные. Либо мы их сошлем в иные миры. ... Цветные нас, бесспорно, прижали.
(Речь о пролитом молоке, 1967) Однако, попытаемся оспорить убедительные аспекты его высказываний. Демографический рост, отмеченный в словах Бродского, не имеет ничего общего с кризисом, который бы превращал социум в нежизнеспособную систему, не способную развиваться и обеспечивать благосостояние населения. Сам по себе демографический рост не ведет фатально к кризису, а лишь создает для него предпосылки, только возможность, которая станет реальностью в силу определенных особых обстоятельств — экономических, политических, интеграционных трудностей и др.
В этом случае единственной альтернативой самоистреблению человечества оставалось христианское требование вселенской любви, которое выражено в его словах [4, 132]: Но не мы их на свет рожали, Не нам предавать их смерти.
(Речь о пролитом молоке, 1967) Бродский полагал, что проблема демографического неравенства, которая отражает критический характер переживаемого времени, может быть решена, хотя пока это не более чем мыслимая возможность, предположение. Трудно сказать, найдет ли человечество разумное решение вопроса. Однозначного ответа здесь быть не может, и тем не менее [4, 132]:
Важно многим создать удобства.
(Это можно найти у Гоббса.)
(Речь о пролитом молоке, 1967)
Однако, на наш взгляд, такая перспектива маловероятна. Известный социолог Э. Гидденс обращает внимание на то, что «при современной численности населения общих ресурсов может уже оказаться недостаточно ...» [7, 527]. Напротив, С. П. Капица утверждает: «... современное производство продуктов питания уже превышает потребности мира. Проблема питания состоит не в ограниченности ресурсов, а в неспособности распределять ресурсы ...» [8, 118].Следовательно, доступность ресурсов, в том числе материальных, не является больше проблемой современности.
Бесспорно, что источником его идей, образов, эмоций была действительность, общемировые тенденции развития, соприкосновение с которыми питало воображение поэта. У Бродского было предчувствие демографического апокалипсиса, что позволяет говорить о том, что современный человек испытывает шок не только от настоящего или прошлого, но и от будущего. Картина, представленная поэтом, пропитана мрачностью и безысходностью. Верил ли сам поэт в истинность этой картины? По-видимому, да, так как он сумел осмыслить происходящее в том его значении, которое выявляет себя в сознании индивида, общества. Во всяком случае, элементы и общая схема глобального наступления и неуклонного расширения влияния демографических процессов на жизнь общества неукоснительно им повторяются во многих текстах, что нашло отражение в стихотворении «Сидя в тени» [4, 427]: Дело столь многих рук гибнет не от меча, но от дешевых брюк, скинутых сгоряча. Будущее черно, но от людей, а не от того, что оно черным кажется мне.
(«Сидя в тени», июнь 1983) В нем выражена неизбывность мировой трагедии, которая заключается в биологической способности человечества как вида к непрерывному размножению. Людей слишком много и становится все больше. Как известно, толпа и стадный натиск масс всегда враждебны частному человеку. Но сколько бы мала ни была научная ценность этого произведения Бродского, самый факт его появления был знаменателен, так как в нем отразился дух времени. Сознание поэта улавливало рост человечества с почти болезненной остротой. Он был убежден, что мир сложнее, чем это представляется логически организованному сознанию. Рост человечества, если и упоминается в его поэзии, то лишь в качестве повода для размышления, чувств и неясного ощущения, отсюда его слова [5, 275-276]: В грядущем населенье, бесспорно, увеличится. Пеон как прежде будет взмахивать мотыгой под жарким солнцем. Человек в очках листать в кофейне будет с грустью Маркса.
(«Заметка для энциклопедии», 1975)
Поэтому для того, чтобы преодолеть несвободу и недуги эпохи, сохранить идею частной жизни, следует отгородиться от мира «высоченной дамбой» [5, 354]. Очевидно, что это положение пока остается только теорией, которая не годится для практики. В стихотворении «Пророчество» говорится:
Мы будем жить с тобой на берегу, отгородившись высоченной дамбой от континента, в небольшом кругу, сооруженном самодельной лампой.
(«Пророчество», 1965) Вдумчивость и несклонность к поспешным суждениями проявилась в том, что в 1990 году И. Бродский произнесет слова, которые со временем станут пророческими: «Наш мир становится вполне языческим. И я задумываюсь, а не приведет ли это язычество к столкновению — я страшно этого опасаюсь, — к крайне жесткому религиозному столкновению ... между исламским миром и миром, у которого о христианстве остались лишь смутные воспоминания. Христианский мир не сможет себя защитить, а исламский будет давить на него всерьез. Объясняется это простым соотношением численности населения, чисто демографически. И для меня такое столкновение видится вполне реальным. ... Это будущее, раздираемое конфликтом духа терпимости с духом нетерпимости» между которыми не удается сократить разрыв.
Текстологические работы Белого, Блока и Бродского, ориентированные на скрытые (неснятые) напряжения, стали предупреждением просвещенному миру с его безрассудством и самоуверенностью. К тому же — вряд ли идеи, высказанные авторами были уникальны, и тем не менее объективно изучить их — это крайне трудная задача, так как они предполагают постоянное внимание к недосказанному.
Важно не упускать из виду, что данная работа подчеркивает тщетность попыток свести демографическое неравенство к предстоящей борьбе цивилизаций, мира христианства и ислама, между которыми пролегла непроходимая пропасть вражды и взаимной ненависти. Установление взаимосвязи между ростом народонаселения и религиозным столкновением представляют сложную задачу. Тем более, что каких-либо доказательств того, что сами авторы верили в предстоящее столкновение цивилизаций нет. С другой стороны, их беспокойство оказалось вполне обоснованным по причине роста религиозного фанатизма и экстремизма, что позволяет говорить о том, что борьба народов христианских против нехристианских только начинается. Рассчитывать на идеальное благоразумие сторон означает подвергать современный мир испытаниям на прочность. Полумеры далеко не идеальное решение вопроса, нужен компромисс с учетом общего блага, намерений и общих интересов.
Подводя итог, необходимо отметить следующее обстоятельство — художественное творчество А. Белого, А. Блока и И. Бродского (они, право, были не одиноки
в своих воззрениях) заложило важнейший неучтенный принцип демографической политики — это, прежде всего, изучение высказанных предположений и идей писателей, поэтов, заявленных публично без намерения с их стороны претендовать на какое-либо научное объяснение сложных социальных процессов, с целью упростить или даже указать тот или иной вектор, выбор развития со стороны общества. Надеемся, что в той или степени взгляды художников будут занимать важное место в интеллектуальной жизни общества. Во-вторых, вновь было поставлено под сомнение утверждение, что этот мир Провидение предназначило в пользование белому европейцу, который более не в состоянии сохранять свое господствующее
положение. Основная проблема недалекого будущего будет связана с решением вопроса о том, кому достанется территория со всеми вытекающими отсюда последствиями, связанной с ситуацией гипермиграции, глобального перемешивания миров (народов) и культур и, как следствие, неизбежностью выпадения участников движений из системы ценностей, дающих человеку определенную культурную ориентацию. В-третьих, ситуация осложняется как отсутствием какой-либо ясной концепции того, какими должны быть цели и направления современной демографической политики, так и ущемлением интересов государств, их неготовностью к переменам, сопровождающих демографические изменения.
Список литературы:
1. Белый А. Поэзия. Петербург/Сост., предисл. и коммент. А. В. Лаврова; худож. В. В. Медведев. - М.: Слово/Б1оуо, 2000.
2. Блок А. А. Собрание сочинений: В 6-ти т. Т. 2. - Л.: Худож. лит., 1980.
3. Бондырева С. К. Миграция (сущность и явление)/С. К. Бондырева, Д. В. Колесов. - М.: Издательство Московского психолого-социального института; Воронеж: Издательство НПО «МОДЭК», 2004.
4. Бродский И. Перемена Империи: Стихотворения (1960-1996). - М.: Издательство Независимая Газета, 2001.
5. Бродский И. Сочинения. Эссе. 2-е изд. - Екатеринбург: У-Фактория, 2003.
6. Гадамер Х.-Г. Истина и метод: Основы филос. герменевтики: Пер. с нем./Общ. ред. и вступ. ст. Б. Н. Бессонова. -М.: Прогресс, 1988.
7. Гидденс Э. Социология/При участии К. Бердсолл: Пер. с англ. Изд. 2-е, полностью перераб. и доп. - М.: Едиториал УРСС, 2005.
8. Капица С. Парадоксы роста: Законы глобального развития человечества/Сергей Капица. - 2-е изд., доп. и перераб. - М.: Альпина нонфикшн, 2012.
9. Ковалев Ю. В. Эдгар Аллан По. Новеллист и поэт: Монография. - Л.: Худож. лит., 1984.
10. Схиммельпеннинк ван дер Ойе Д. Навстречу Восходящему солнцу: Как имперское мифотворчество привело Россию к войне с Японией/Авторизованный пер. с англ. Н. Мишаковой. - М.: Новое литературное обозрение, 2009.
11. Чащегорова Н. А. Ценностный аспект интуитивного познания/Новые идеи в аксиологии и анализе ценностного сознания: Коллективная монография. Вып. 4. - Екатеринбург: УрО РАН, 2007.
12. Чащегорова Н. А. Становление интуитивизма в истории западноевропейской и русской философии: научная монография/Н. А. Чащегорова; науч. ред. Ю. И. Мирошников; Урал. гос. горный университет. - Екатеринбург: Изд-во УГГУ 2013.
