CC BY
32О. В. Парилов, доктор философских наук, профессор, декан философско-теологического факультета НГПУ, Д. О. Парилов
Декларация митрополита Сергия (Страгородского) как важный этап государственно-церковных отношений
-+-
В настоящее время российский народ постепенно возвращается к своим духовным православным истокам. Но как строить сегодня взаимоотношения между Церковью и государством? — вопрос остается открытым. Для решения этой злободневной проблемы полезно обратиться к опыту прошлого.
В данной связи особый интерес представляет личность митрополита Нижегородского (а в будущем — патриарха) Сергия (Страгородского) и его знаменитая Декларация 1927 года, которая стала одним из самых значимых событий в жизни Советского государства и Русской Православной Церкви в самый трагичный период их взаимоотношений за всю российскую историю.
Отношения Российского государства и Русской Православной Церкви всегда были драматичными. С первого этапа — крещения Руси великим князем Владимиром в 988 году — начинается официальная история Русской Церкви, ее Киевский период. Христианство на Руси насаждалось государственной властью. Характерна и каноническая зависимость (с XI века) Русской Церкви от Константинополя, с самого начала тяготившая национальное сознание. Данный этап оказался чрезвычайно благотворным: зарождается древнерусское монашество, преломившее классические византийские традиции, явлена многогранная древнерусская святость; оформляется русская государственность с образом христианского правителя, исповедующего евангельские этические принципы; в этот период очевидна симфония Церкви и государства. Огромна роль христианизации и в развитии древнерусской культуры, распространении просвещения. Первые литературные памятники свидетельствуют о творческом усвоении христианства, становлении русского национального самосознания. Однако христианизация на этом этапе становится уделом лишь нарождающейся элиты. Широкие массы восприняли, в основном, внешне-обрядовую сторону христианства, что выливалось в двоеверие — сохраняющееся на протяжении веков под христианским покровом язычество. Поэтому не следует переоценивать Киевский период развития Русской Церкви.
Учреждение в 1448 году Московской митрополии явилось важным этапом становления автокефалии Русской Православной Церкви, обретения ее независимости от Константинополя1. Этому предшествовали, во-первых, укрепление и централизация Русского государства под эгидой Москвы, во-вторых, — последовавшее за Флорентийской унией (1439) политическое падение Византии в результате турецкой агрессии. Государственный рост и церковная возмужалость, симфония священства и царства, крушение всех христианских царств, кроме Российского, и вселенская миссия России по защите православия — данные идеи нашли отражение в духовных стихах XV века, а в XVI столетии оформились в концепцию старца Филофея «Москва — третий Рим». Вместе с тем, в период становления Московской Руси берет начало
1 Русская православная церковь 988-1988: Очерки истории. М.: Изд-во Московской Патриархии, 1988. С. 82.
драматическая борьба между Церковью и государством за первенство, начинается процесс «огосударствления» Церкви.
Окончательное обретение независимости Русской Церкви происходит в 1589 году с учреждением патриаршества и избранием первого Патриарха Московского и всея Руси Иова2. Это событие значительно подняло престиж Русской Церкви в международных делах и среди православных автокефальных Церквей; вместе с тем, обострилась борьба между Церковью и государством за власть. С одной стороны, введение патриаршества свидетельствовало о возвышении духовного над светским, породило идею единовластия патриарха, не зависящего от царя. С другой стороны, официальная Церковь все более подвергалась процессу «огосударствления», в то время как «Святая Русь» сохранялась на периферии, в лице северных подвижников, просиявших в XVI веке. Кроме того, в национализации Русской Церкви была заложена негативная тенденция отторжения от Вселенского православия. В абсолютизации русской старины (а не Вселенской истины), уставного благочестия уже была заложена тенденция раскола XVII века.
Реформа богослужения и богослужебных текстов, проведенная Патриархом Никоном во второй половине XVII столетия, явилась лишь внешним поводом для раскола. На самом деле, раскол имел глубокие идейные, социально-политические причины (в частности, все более проникавшее в Россию западное влияние). За ослаблением веры, духовным кризисом русского общества последовали скепсис в отношении самобытных православных основ и недовольство своим положением, что, в свою очередь, привело к поиску истины на стороне, вторжению западной культуры, противодействию ей приверженцев «древлего» благочестия, движимых мыслью о национально-церковной непогрешимости. Церковную реформу большая часть русского общества трактовала как один из этапов проявления западного влияния; она и явилась поводом к расколу. Старообрядцы в XVII веке оказались гонимыми, потому что церковная реформа была в русле политики властей, стремившихся к подчинению Церкви, превращению ее в один из государственных институтов. В XVII столетии в Москву все более проникает атмосфера
2 См.: Красников Н. П. Русское православие, государство и культура. М.: Знание, 1989.
западного абсолютизма; происходит кризис московского православия, предопределивший в перспективе «петровскую ломку».
Реформа Петра, с которой начинается петербургский синодальный период Русской Церкви, — это перерыв теократической традиции, переход на западную установку сознания. Мысль о примате священства над царством для царя-новатора была неприемлема, складывавшемуся абсолютизму нужна была Церковь, полностью подчиненная государству, — эту установку последовательно реализует Петр. В 1700 году он принимает решение об упразднении патриаршества; в 1721-м появляется написанный Ф. Прокоповичем «Регламент, или устав духовныя коллегии», протестантский по духу, ибо Церковь в нем трактовалась как «проекция» государства, ведомство, обслуживающее духовные нужды граждан. В 1722 году назначается обер-прокурор Духовной коллегии, или Синода, что явилось установлением тотального контроля за Церковью со стороны государства. Сама Церковь превратилась в часть государственного аппарата. Но следует отметить и положительные стороны синодального периода — развитие глубокой православной культуры, церковного просвещения, богословия3.
Подобное — зависимое от государства — положение Русская Церковь сохраняет до начала XX века, но на предреволюционном этапе происходит подлинный расцвет русского богословия; православие вновь осознается как путь и задача, но этот путь оказался прерван революцией 1917 года.
Очевидно, что послереволюционный период — самый драматичный в истории Русской Церкви. Советская власть взяла курс на уничтожение Церкви (для начала — ослабление ее влияния на народ). В 1917 году Совнаркомом РСФСР был подготовлен Декрет «О свободе совести, церковных и религиозных обществах». Статья 6 Декрета была отредактирована В. И. Лениным, в плане пресечения любой возможности не исполнять гражданские обязанности по причине религиозных убеждений. Он «зачеркнул» также последний параграф, где речь шла о праве церковных организаций пользоваться имуществом4. Здания и предметы,
3 Шмеман А., прот. Исторический путь православия. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1954. С. 67.
4 См.: ШапошниковЕ.Л. Государственно-церковные отношения в России в XX — начале XXI в. Н. Новгород, 2007. С. 57.
предназначенные специально для богослужебных целей, объявлялись народным достоянием и переходили в собственность местных властей. Газеты, выступавшие против большевиков, писали, что Декрет как документ лишает всех верующих, а следовательно и Церковь, «всякого религиозного бытия». К концу 3-й сессии Поместного собора 1917-18 годов его секретарь В. П. Шеин зачитал список из 118 имен людей, пострадавших за веру. Среди них были названы: митрополит Киевский Владимир (Богоявленский), епископ Тобольский Гермоген (Долганов), епископ Орловский Макарий (Гневушев), епископ Кирилловский Варсонофий (Лебедев), такие известные протоиереи, как настоятель Казанского собора в Петрограде Ф. Орнатский и настоятель собора Василия Блаженного в Москве И. Восторгов5. Уже к 1918 году становится ясно, что массовые репрессии против верующих являются основным способом борьбы с «религиозными предрассудками».
В 1921 году в Поволжье разразился голод. Церковь предлагала свою помощь в решении этой проблемы. Патриарх Тихон в августе того года образовал под своим представительством церковный комитет помощи голодающим. В программе этого органа содержались конкретные мероприятия по сбору средств, приобретению продовольствия и его распределению «без различия вероисповедания, классов, сословий»6. Но власть отвергла это предложение. Более того, 23 февраля 1922 года появился Декрет ВЦИК о порядке изъятия церковных ценностей, находившихся в пользовании групп верующих. Патриарх Тихон охарактеризовал Декрет как акт святотатства; мирянам, участвовавшим в изъятии имущества, пригрозил отлучением от Церкви, а священнослужителям — извержением из сана. Декрет вызвал сопротивление верующих. В ответ на это большевики решили перейти к более радикальным действиям. Поводом послужили события в Шуе, где 14 марта 1922 года возмущенные верующие избили и ранили четырех красноармейцев, охранявших лиц, изымавших ценности из собора. При этом граждан было избито восемь человек и ранено трое. Ленин предложил целый план борьбы с «черносотенным духовенством». Он включал изъятие церковных ценностей
5 Священный Собор Православной российской церкви 1917-18 гг. Образ деяний. 3-я сессия. С. 112-113.
6 Цит. по: Шапошников Е. Л. Цит. соч. С. 64.
«с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления». Ленин отправил письмо, в котором призывает к решительности: «Чем больше представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше»7. Вскоре был взят под стражу Патриарх Тихон, ему предложили выступить с особым заявлением, осуждавшим его «антисоветскую деятельность», а взамен — освободить его из-под стражи. 16 июля 1923 года патриарх заявил: «Я отныне советской власти не враг», после чего был освобожден. Несмотря на это заявление, большинство верующих признали действия Патриарха Тихона в этих сложных условиях «безукоризненными и незапятнанными».
Другим методом борьбы с Православной Церковью становится ее раскол, связанный с появлением обновленческого движения. Это движение относится к так называемой идеологии коммунистического христианства, которая представляет собой совокупность религиозно-социальных идей, обосновывающих правомерность, с христианской точки зрения, радикальных социальных переворотов и построение нового социалистического общества. Сторонники этого движения отмечали необходимость совершенствования социальных отношений, но в то же время выступали против насильственной экспроприации имущества. После ареста Патриарха Тихона лидеры обновленцев А. Введенский и В. Красницкий добились разрешения на встречу с главой Русской Православной Церкви, где потребовали его отставки и созыва Поместного Собора, однако Тихон отказался.
Л. Троцкий в своей программной записке члену политбюро ЦК РКП(б) так определил отношение к идеологии обновленческого духовенства: ее следует рассматривать как «опаснейшего врага завтрашнего дня», однако именно завтрашнего, а сегодня на эту платформу для борьбы с Церковью следует опираться, «не ангажируясь политически и тем более принципиально»8. После освобождения из-под стражи Патриарх Тихон начал активную борьбу с обновленческим движением. Уже в первом своем послании по выходе из заключения глава Церкви
7 Архивы Кремля. Политбюро и церковь. 1922-25 гг. С. 147.
8 Там же. С. 162.
объявил, что решение самочинного собора о лишении его сана патриарха является неправомочным по форме и существу. Патриарх Тихон отлично осознавал, что обновленцев поддерживает государственный аппарат, и действительно, существовало особое постановление антирелигиозной комиссии об усилении борьбы с «тихоновщиной». В нем предлагалось дать указание прокуратуре оказывать ГПУ всяческое содействие в смещении епископов и духовенства, поддерживавших законного главу Церкви; благодаря этому из 73 епархиальных архиереев 37 присоединились к обновленцам, а 36 остались верными Патриарху Тихону, несмотря на мощное давление со стороны властей.
Организованному в это время отделу по проведению в жизнь Декрета об отделении Церкви от государства историк М. Е. Губонин дал определение — «государственная организация по борьбе с церковью»'
В таких тяжелых условиях 12 декабря 1925 года митрополиту Нижегородскому и Арзамасскому Сергию (Страгородскому) было поручено временное «исполнение обязанностей патриаршего местоблюстителя». Одним из первых его шагов стало ходатайство «о легализации православной патриаршей церкви». Глава Церкви просит также разрешения на созыв совещания из архиереев для обсуждения возникающих церковно-канонических вопросов. Наконец, митрополит Сергий просит разрешить издание «Вестника Московской Патриархии».
Однако не только данное обращение было проигнорировано, но и сам автор арестован. От него требовали заявление о полной лояльности по отношению к новому строю и осуждения «контрреволюционного духовенства». Таким образом, митрополит Сергий оказался перед выбором — отвергнуть предложение власти, но обречь на нелегальное положение Церковь, или пойти на компромисс с властью и создать условия для регистрации Церкви. В такой ситуации 29 июля 1927 года и появилась знаменитая Декларация митрополита Сергия — «Послание пастырям и пастве»10.
9 Русская православная церковь в советское время: В 2-х кн. Кн. 1. М., 2000. С. 251.
10 См.: Акты Святейшего Тихона / Сост. М. Е. Губонин. М., 1994.
В Декларации говорится о том, что церковное руководство продолжает линию Патриарха Тихона на нормализацию отношений с государственной властью. «На меня пал долг, — пишет Сергий, — продолжить дело почившего и стремиться к устроению церковных дел»п. Митрополит Сергий говорит, что Церковь «решительно и бесповоротно становится на путь лояльности» по отношению к власти, такое общество, как Церковь, не может существовать, закрывшись от власти. Также Сергий сурово обличал несогласных с новой властью. Он предлагал «или переломить себя и оставить свои политические симпатии дома», или «временно устраниться от дел». От эмиграционного духовенства Сергий потребовал письменное обязательство полной лояльности советскому правительству, иначе пригрозил исключением из состава клира. Некоторые моменты Декларации были написаны, явно, под давлением властей. Сергий, по сути, оправдал репрессии властей против верующих; высказывал уверенность, что существует возможность мирной жизни в рамках закона (хотя именно советская власть очевидно нарушала закон); странно выглядела благодарность за «внимание к духовным нуждам православного населения».
Декларация принесла свои плоды: была легализована Русская Православная Церковь, зарегистрированы епархиальные советы в губерниях (но принципиальное отношение к Церкви советской власти не изменилось). Декларация вызвала неоднозначную реакцию духовенства, верующих. Двойственным оказалось отношение к ней заключенных в Соловецком лагере епископов. Они положительно оценили обращение с заявлением о лояльности, но в целом, по их мнению, документ слишком категорично подчеркивал идею о подчинении Церкви гражданским властям. Также они не согласились, что лишь верующие виноваты в «прискорбных столкновениях с властями». Еще они выступили против лишения сана эмигрантских священнослужителей, не принявших советскую власть^.
Наиболее критично отнеслись к Декларации иерархи Русской Зарубежной Православной Церкви. Они полностью разорвали связи
11 Акты Святейшего Тихона / Сост. М. Е. Губонин. Указ. изд. С. 509.
12 Декларация митрополита Сергия от 29 июля 1927 г. / Публ. М. И. Одинцова // Отечественная история. 1992. № 6. С. 134.
с митрополитом Сергием. Подобное отношение к документу обусловлено рядом причин: политическими настроениями иерархов РЗПЦ (выступление против советской власти за восстановление православной монархии); стремление главы РЗПЦ Антония (Храповицкого) к самостоятельности (Декларация явилась поводом к разрыву с Московской Патриархией). Наконец, 1927 год — особый: на Западе шла мощная волна антисоветизма, сопровождаемая многочисленными диверсиями.
На наш взгляд, наиболее адекватную оценку Декларации дал русский философ, находившийся в то время в эмиграции, Н. А. Бердяев в статье «Вопль Русской церкви»!3. Он считал, что Декларация — единственный путь спасения Церкви, что понять Декларацию могут только люди, прожившие эти страшные годы в России, а не за рубежом. Безответственные слова иерархов РЗПЦ приводили к мучениям Православной Церкви в России, к ее уничтожению. В этом была разница положения Церкви в России и за рубежом. Церковь в России — жертвенная, писал Бердяев, она нисходит в мир, находящийся в состоянии смертного греха, она жертвует красотой и чистотой образа.
Мыслитель выделял два вида героизма в России: первый — не идти на компромисс, а идти на расстрел — это личное мученичество. Второй — пожертвовать ради Церкви и церковного народа своим добрым именем. Это мученичество иерарха, возглавляющего Церковь, который не имеет права на личное мученичество. По этому пути пошли и Патриарх Тихон, и митрополит (впоследствии патриарх) Сергий.
Бердяев пишет, что именно в эти страшные годы настало новое время для Церкви: в муках она освобождается от власти кесаря. Ее задача — просветлять духовно общество, а не участвовать в политической борьбе. Объявление лояльности к новой власти — это не капитуляция Церкви перед безбожной властью, а отказ от политической борьбы.
Декларация митрополита Сергия сыграла переломную роль в дальнейшем сближении Церкви и государства. С началом Великой Отечественной войны разрешаются общецерковные сборы средств, снимаются ограничения на внекультовую деятельность православных общин, не чинятся препятствия массовым богослужениям и церемониям,
13 Бердяев Н. А. Вопль Русской церкви // Страж дома Господня. М., 1954. С. 814.
открываются, пока еще без юридического оформления, храмы. С осени 1941 года аресты клириков Московской Патриархии почти прекратились. Более того, из лагерей освободили десятки священнослужителей, 6 архиепископов и 5 епископов. В сентябре 1941 года были закрыты антирелигиозные периодические издания, свернута деятельность Союза воинствующих безбожников (правда, формально он не был распущен), флагман советского атеизма журнал «Под знаменем марксизма» в 1944 году прекратил свое существование. Прекратилась атеистическая пропаганда в армии и на флоте и вообще в стране^.
Исторический опыт доказывает, что Церковь обречена сосуществовать с государством, и всегда эти отношения не были простыми. Декларация митрополита Сергия явилась необходимым шагом в становлении церковно-государственных отношений в самый драматичный момент российской истории. Без нее Церковь потеряла бы свой легальный статус и, как следствие, могла быть физически уничтоженной безбожным государством. Митрополит Сергий пожертвовал своим добрым именем во имя сохранения Церкви и ради спасения от расстрелов тысяч и тысяч верующих граждан. До сих пор длится полемика в отношении этого шага российского первоиерарха, даются и положительная, и отрицательная оценки данному документу, но очевидно одно: этот документ получил огромный резонанс, не оставил никого равнодушным ни в советской стране, ни в эмиграции, что говорит о его великом значении в истории России. Не исключено, что сегодняшние попытки обрести вновь гармоничные отношения между Церковью и государством стали возможны благодаря митрополиту Сергию.
В истории России Церковь и государство по-разному относились друг к другу, но всегда составляли единое целое, они немыслимы друг без друга. Так что, спасение Церкви означает спасение и страны, ибо, уничтожив Церковь, государство оказалось бы лишено духовной опоры — основы собственного существования.
14 Якунин В. Изменение государственно-церковных отношений в годы ВОВ // Власть. 2002. №12. С. 69.
