CC BY
76
РАЗМЫШЛЕНИЯ НАД КНИГОИ
j
А. АЛИ-ЗАДЕ, ведущий научный
сотрудник
ИНИОН РАН
Двухтомная энциклопедия культурологии1 поражает масштабом своей задачи. Сразу возникает вопрос о предмете. Культурология - наука о человеческой культуре? Значит, речь идет об энциклопедии этой науки. Все было бы достаточно просто и понятно в случае энциклопедии любой науки. Но только не в нашем случае. Дело в том, что «человеческая культура » -понятие настолько фундаментальное для реальности, обозначаемой словами «человек» и «общество», что вбирает в себя всю эту реальность во всех ее проявлениях. Причем имеются в виду такие человеческие и общественные проявления, которые носят отличительный для человека — гуманитарный — характер.
Предмет двухтомника столь глобален, что необходима некоторая теоретическая преамбула к оценке непосредственно энциклопедии. В сущности, понятие «культура» в отношении понятия «человек» требует расшифровки в определении, что такое человек в отличие от всех других форм и видов жизни. Такое определение и должно показать культуру как чисто человеческий, а, например, не животный или растительный способ существования. Заметим: предлагаемая логика определения человеческой культуры опирается на понимание человека в родовом смысле и тем самым рассматривает культурные достижения любых этносов как равноценные друг другу в том смысле, что все они - достижения общечеловеческие.
1 Культурология: Энциклопедия: В 2 т. / Гл. ред. и автор проекта С.Я. Левит. - М.: Российская политическая энциклопедия (РОСС-ПЭН), 2007. - Т. 1. 1392 с.; Т. 2. 1184 с. (Сер. «Summa culturologiae »).
Что такое «человеческая культура»?
Общечеловеческий, а не этнический смысл культуры как чисто человеческого -духовного (не инстинктивного) - способа существования защищал В.С. Соловьев в полемике по этому вопросу с Н.Я. Данилевским. Так, отвечая Данилевскому, который в своем главном труде «Россия и Европа» назвал общечеловеческое начало в человеке фикцией, поскольку, по его мнению, реально существует только «этнокультурный человек» [1], В.С. Соловьев пишет: «Для тех, кто видит в человечестве единое живое целое, вопрос о том или другом распределении частей этого целого имеет, во всяком случае, лишь второстепенное значение. С этой точки зрения важнее всего та общая задача, над разрешением которой должны совместно трудиться все части человечества. Иначе представляется дело для Данилевского. В человечестве он видит только отвлеченное понятие, лишенное всякого действительного значения, поэтому отдельным племенным и национальным группам он должен не только приписывать полную и независимую реальность, но и признавать в них высшее и окончательное выражение социального единства для человека. Таким образом, вопрос об этих группах получает для него исключительную важность, какая никем никогда не имелась в виду при общепринятых классификациях» [2].
Важно осознать необходимость соотнесения понятия «культура» именно с родовым человеком, иначе феномен человеческой культуры оказывается банально этнографической реальностью, лишенной отличительно человеческого измерения и потому вынужденно описываемой в терминах искусственного разграничения между раз-
ными «этническими культурами ». Почему такое разграничение искусственно, на чем и настаивал В.С. Соловьев? Потому что «этнические культуры » при всем своем разнообразии и даже весьма сильной несхожести представляют собой культуру именно человека, а не животного или растения. Значит, выдвижение на первый план этнической характеристики человеческой культуры ничего не дает для понимания сущности человеческой культуры, но, напротив, только уводит от этой сущности, подменяет ее. Этноцентрический подход к культуре закрывает путь к оценке культуры любого этноса с точки зрения общечеловеческой способности к развитию, а эта способность реализуется человеком в наращивании знаний в самом широком смысле слова, в том числе знания теоретического, морального, технологического, художественного.
Чрезвычайная важность понимания общечеловеческого смысла категории «культура» состоит в том, что только такой подход дает возможность тематизировать «культуру» отличительно человеческими категориями разума, рефлексии, морали-совести, эстетики. Разумеется, они характеризуют человека статистически - далеко не каждый индивид соответствует их планке. Однако достаточно того, что такая планка существует, и она сообщает обществу спасительное для него и уникальное на земном шаре духовное измерение. Именно присущая родовому человеку духовность, выделяющая его среди всех других форм и видов жизни, не только не позволяет человеческому роду впасть в состояние «социального животного», но и формирует уникальную на земном шаре человеческую культуру с ее устойчивой мотивацией к достижениям разума - научным, моральным, технологическим, эстетическим.
Суть в том, что понятие культуры в отношении человеческого существа - безбрежное и целостное. В культуре слиты ее материальная и духовная составляющие. Они слиты в феномене человеческого разу-
ма, реализующего себя, прежде всего духовно, в рефлексии, в которой невозможно отделить друг от друга когнитивную, моральную и эстетическую стороны. Люди, которых заслуженно называют талантами и гениями, демонстрируют высокий и очень высокий уровень умственной рефлексии, как правило, сочетающийся с высоким уровнем морального сознания и развитым эстетическим чувством, поскольку последние обязаны той же рефлексии различением того, что есть добро, а что - зло, что прекрасно, а что безобразно. Поистине «гений и злодейство несовместны».
Сказанное делает главным предметом культурологии именно достижениячело-веческого разума, в каком бы этносе и в какой бы области человеческой деятельности таковые ни нашлись. Подобное определение предмета культурологической науки сообщает ей некую сверхзадачу, которая состоит в просветительской для общества демонстрации человеческой культуры как проявления величия Человека-Созидателя. Действительно, для здоровья любой этнической культуры и человеческого рода в целом очень важно показать назначение homo sapiens в этом мире, которое, наверное, не заключается в образе жизни «социального животного». Да, человек часто и массово опускается до уровня «социального животного », прозябая в невежестве, впустую растрачивая свою жизнь, ведя преимущественно инстинктивное существование, составляя агрессивные и бездумные толпы, выступая «пушечным мясом». Но он же демонстрирует и поразительные духовные взлеты в научном, художественном, технологическом творчестве, свершениях морального свойства. Культурологическая наука должна поддерживать высокое назначение человека и создаваемой им культуры, именно это назначение пропагандировать как норму, показывать человеку в рамках такой своей сверхзадачи, что он обязан быть Человеком-Созидателем.
Подобное пожелание к культурологической науке не следует рассматривать как
156 Высшее образование в России • № 10, 2008
нечто произвольное, например, учитывая, что и кпсихологической науке, также центрированной на человеке, предъявляется аналогичное требование. Так, один из самых видных психологов Г. Олпорт пишет: «Нам надо открывать двери, особенно ведущие к образованию и развитию человеческой личности. Ибо здесь наше невежество и наша неуверенность максимальны. Некоторые теории становления личности базируются главным образом на поведении больных и тревожных людей или на отчаянных выходках пленных крыс, а не на изучении здоровых людей, стремящихся не столько к тому, чтобы сохранить свою жизнь, сколько к тому, чтобы сделать ее стоящей. Сегодня больше исследуются преступники, чем законопослушные люди; изучается больше страх, чем смелость, враждебность, чем дружелюбие; много внимания уделяется слепоте человека и мало - его проницательности, много - его прошлому и мало - его прорыву в будущее. Основная задача психологии сегодня - обрести новые горизонты, не жертвуя прежними достижениями » [3].
Эти слова тем более оправданны в отношении культурологической науки, которая, занимаясь культурой, меньше всего должна быть в плену картины человеческого несовершенства - различных эстетических и моральных патологий, «низких» образцов поведения. Культурологической науке в принципе противопоказано понижать планку, норму «человеческого», наблюдая среди людей насилие, подлость, предательство, рабство. Человечество при всем своем «несовершенстве» создало науку, искусство, технологические чудеса, идеалы демократии, права, справедливости, морали, и сверхзадача гуманитарных наук состоит в показе и внушении индивиду его обязанности культивировать в себе и передавать из поколения в поколение не унижающий, но возвышающий человека социальный опыт.
Как видим, объект культурологической науки - культура - представляет собой
сложнейшую реальность, складывающуюся не только из громадного многообразия проявлений феномена человеческой культуры, охватывающих практически все, что имеет отношение к человеку, но, главное, из смыслов феномена человеческой культуры. Это означает, что культура учит, дает знания, что она - мощное информационное пространство, информирующее не столько о том, как человек живет, сколько о том, что такое человек и зачем он живет.
Итак, опираясь на некоторые теоретические соображения в отношении понятия «человеческая культура», перейдем к нашей энциклопедии. Теперь уже она не удивляет своим внушительным объемом. Напротив, при осознании грандиозности самого проекта - упорядочения поистине безбрежного и столь внутренне разнородного, много- и междисциплинарного информационного поля человеческой культуры -приходит мысль, что проект должен быть многотомным, чтобы максимально собрать уместную, и притом существенную, информацию, либо он невыполним. Однако при всем том перед нами - относительно компактный труд. Это могло бы означать и удачу, и неудачу проекта.
Неудача была очень вероятна, и она заключалась бы в довольно незаметной подмене предмета, когда был бы использован простой и надежный прием - под маркой «междисциплинарной культурологии» объединить в одно целое «разношерстную компанию» теорий, категорий, персон, событий, символов, терминов, установив их когнитивную связь с понятием «культура ». Установить таковую не составляет особого труда, имея в виду всеобъемлющий характер понятия «культура» в отношении человека и общества. Действительно, создаваемое человеком поле культуры образуют и религия, и наука, и технология, и философия, и искусство, и политика, и экономика, и мораль, и бытовая культура. Значит, в энциклопедию культурологии очень легко вписать все эти весьма разные «картинки », не затрудняясь поиском глубинного смысла их
отбора и объединения, и даже без видимого ущерба для проекта, поскольку читатель получит широкую научную информацию -при условии, конечно, ее добротности. Вот только не будет ли для читателя эта информация настолько фрагментарной, что он попросту не поймет, не уловит объединяющую ее сверхзадачу проекта?
Впрочем, если бы рассматриваемая энциклопедия ограничилась добротным представлением широкого словаря, так или иначе обосновываемого в качестве именно словаря «сборной », междисциплинарной культурологической науки, было бы просто несправедливо говорить о какой-то неудаче, имея в виду разве что очень высокую планку оценки. Двухтомник держит этот академический уровень научной основательности, обеспечиваемый буквально каждой статьей энциклопедии, а сам состав предлагаемого словаря настолько оригинален, что уже данное обстоятельство заставляет листать энциклопедию в поиске каких-то неожиданных открытий. Например, в двухтомнике, наряду с массой привычных академических статей, есть статьи, и их немало, о весьма неожиданных предметах. Согласимся, нужно быть искушенным в культурологических материях специалистом, чтобы узнать в «надежде», «злодее» или «провинции»значи-мые культурологические символы.
Само предметное многообразие словаря энциклопедии, «состыковывающее» знания, категории, персоны из разных областей человеческой культуры, делает данный энциклопедический проект уникальным. Для читателя уже на уровне предметного многообразия реально возникает информационное поле единой человеческой культуры. Конечно, такая информация фрагментарна и потому именно как информация о целостном феномене человеческой культуры неявна, но и в таком виде она способна продвигать процесс определения этого целостного феномена. Тем самым энциклопедия поднимается до уровня своей сверхзадачи - дать не просто словарь культурологической науки с учетом всей меж-
дисциплинарной сложности предмета, но именно методологию формирования (и чтения) этого словаря, что и означает расшифровку смысловой картины человеческой культуры как единого общечеловеческого феномена. Собственно, в этом воссоздании информационного поля единой человеческой культуры не только на эмпирическом (картины междисциплинарной сложности предмета), но и на методологическом уровне смыслов и состоит уникальность данного энциклопедического проекта.
Но насколько реально прочитывается в энциклопедии этот методологический уровень смыслов, сверхзадачи? Не выдается ли здесь желаемое за действительное? В Предисловии к энциклопедии говорится о методологии построения словаря двухтомника. Однако все это довольно стандартно для подобного рода научных трудов и, как правило, мало помогает в оценке их истинных достоинств. Дело в том, что любой высококачественный продукт науки или искусства требует от своего потребителя усилий, работы ума, поскольку всегда имеет глубину, и до нее нужно добраться. Любое истинное искусство - литературное, живописное, музыкальное и т.д. - не получится воспринять «между прочим », не возвращаясь к нему неоднократно. Так же и с рассматриваемым энциклопедическим двухтомником, к которому надо возвращаться. Вообще, следует настроиться на понимание более глубокое, чем того требует обычная справочная литература.
Из чего видно, что этот двухтомник -больше чем «справочная» литература? Повторим - не из его вполне академического и вполне стандартного Предисловия, а из самой логики словаря энциклопедии. Об-думывалась эта логика заранее или она случайна, но факт, что ее задает первая статья двухтомника, весьма значимо посвященная понятию «абсолют». Не столь важно, как именно понятие «абсолют» обосновывается в качестве культурологического понятия автором статьи. Важно, что данное понятие, открывающее словарь энциклопедии,
158 Высшее образование в России • № 10, 2008
сразу вызывает в памяти методологию Гегеля, который видел мировой исторический процесс целостным и единым.
Мы уже выяснили, что реальность человеческой культуры представляет собой тотальную целостность, неделимость, охватывающую любые проявления умственной рефлексии человека и фиксируемую именно в достижениях человеческой духовности - в высоких образцах научной и технологической, религиозной, художественной культуры, культуры экономических, политических, в целом общественных отношений, в том числе отношений морали.
Разумеется, оценивая данный двухтомник, можно было бы закрыть глаза на «гегелевский» смысл культурологического понятия «абсолют» и посчитать его вполне рядовым словарным понятием, выставленным в начале энциклопедии исключительно по алфавитной логике. Но коль скоро категория «абсолют» нашла свое место в словаре двухтомника, уже не получается игнорировать ее «гегелевский» смысл, и она начинает диктовать свою логику выстраивания содержания. Энциклопедия под этим углом зрения приобретает именно «гегелевский» методологический вектор, который оправдывает в целом структуру словаря двухтомника. К примеру, в энциклопедии есть немало статей, посвященных различным понятиям этнокультурной реальности, например понятию «национализм » и т.п. Однако уже нельзя отделаться от впечатления, что все такие статьи существуют в координатах некоего единого знания - именно по поводу тотальности, неделимости, единства человеческой (общечеловеческой) культуры.
В этих координатах, заданных статьей «Абсолют », все термины и персоны словаря энциклопедии воспринимаются лишенными своей этнокультурной принадлежности, поскольку на первый план выдвигается их принадлежность к подлинному и единому творцу человеческой культуры - умственной рефлексии человека, производящей весь комплекс знаний, который и реа-
лизуется в культуре человечества. Обратим внимание: словарь двухтомника буквально перемешивает между собой персоны, теории, понятия, символы. Здесь нет ни русских, ни англичан, ни каких-либо иных «разделительных полос» внутри человеческой культуры, а есть достижения человеческой духовности, неважно, где, когда и кем они были произведены. Важны сами свидетельства таких достижений, и с ними не только вправе, но и обязан отождествить себя любой «заурядный» человек, поскольку подобное отождествление -путь к росту индивида как человека.
Энциклопедия, бережно собрав по всему миру информацию о достижениях человеческой духовности, тем самым осуществила очень полезный для общества просветительский проект. Массовое сознание с его предрассудками, играющее на понижение критериев человека, культуры, всегда нуждается в высокой планке «человеческого», чтобы, по крайней мере, к ней стремиться. Общество должно знать об этих критериях, иметь о них максимально полную и компетентную информацию. И это - важнейшая задача образования. Общество, в котором широко распространена информация о достижениях человеческой культуры, приобретает сознание гордости за человечество и, следовательно, за себя как части человечества. Собственно, так и воспитывается истинный патриотизм - чисто человеческое свойство, которым индивид наделен постольку, поскольку он осознает себя прежде всего человеком. Именно на этой общечеловеческой основе у индивида и проявляется «местный» патриотизм - в отношении своего этноса, своей культуры, своей религии и т.д. В отсутствие же сознания принадлежности к человечеству «патриотизм» индивида оказывается банальным национализмом. Казалось бы, культурологический словарь энциклопедии должен быть далек от патриотической риторики, но вся его методология, подсказывающая читателю общечеловеческий и «гордый» смысл культуры, учит истинному пат-
риотизму, который неотделим от просвещения.
Относительно выполнения задачи просвещения двухтомник меньше всего напоминает заурядный учебник по культурологии. В энциклопедии сделана попытка продемонстрировать грандиозность, сложность, тотальность и величие феномена человеческой культуры - продемонстрировать именно в воссоздании когнитивной, теоретической, смысловой модели этого феномена. Практически каждая статья энциклопедии не столько описывает данное культурологическое явление, сколько раскрывает его смысл, т.е. переводит в категорию знания, теоретического понятия и тем самым относит к своему творцу - умственной рефлексии человека. Чтобы убедиться в этом, достаточно взять наугад любую статью двухтомника: о «средневековом запад-нохристианском типе культуры», «схизмо-генезе», «тайне» и т.д.
Инновационный подход к составлению энциклопедии хорошо представляет, в частности, статья о Сталине. Эта фигура неожиданно (и убедительно) подается в культурологическом ключе - в качестве персоны, сотворившей советский культурный феномен и олицетворявшей сепаратистское, этническое (в духе Н.Я. Данилевского) понимание человеческой культуры против понимания ее (в духе В.С. Соловьева) как человеческого всеединства. Статья «Сталин» типична для двухтомника по своей глубине, побуждающей читателя не просто к усвоению некоторой, возможно, новой для него информации, а, совсем по Сократу, к эвристическому прочтению - самостоятельному достижению более широкого знания, чем то, которое непосредственно содержит статья. В данном случае культурологическое представление о Сталине открывает горизонт, многое проясняющий в отношении вечно «ищущего», неустроенного, транзитивного положения России (Советского Союза) в мире. Поневоле вспоминается старинный и не оправдавшийся прогноз О. Шпенгле-
ра о пришествии на фоне «заката Европы» сильной «сибирской цивилизации». И возникает мысль о вине исключительно руководства страны, которое с упорством, достойным лучшего применения, насаждало тупиковую этнокультурную модель национального развития - лишь бы не как в остальном мире. Не парламент, а советы. Не частная, а «общественная» собственность. Не «буржуазная», а «народная» демократия. Не «буржуазная» полиция, а «народная» милиция. И т.д. и т.п.
По своему проясняющему методологию двухтомника эффекту статья «Сталин» вполне стоит статьи «Абсолют». И таков двухтомник в целом. Рядом со статьей «Сталин» - статья «Станиславский», и это тоже символ и прямое свидетельство предметного диапазона энциклопедии, призванного теоретически, в смыслах, воссоздать тотальность сильно фрагментированной - по самым разным основаниям - человеческой культуры.
В свете этой сложнейшей задачи, с которой энциклопедия, говоря осторожно, скорее справилась, чем не справилась, как-то теряет смысл постатейный разбор двухтомника. Разумеется, статьи написаны специалистами и, безусловно, содержат добротную научную и справочную информацию. Они могут быть спорными, и это не страшно. Главное - они все вместе открывают перед читателем, возможно, новый для него мир человеческой культуры. В этом мире человеческих достижений читатель способен проникнуться смыслом слов, по иронии (но очень продуманно) вложенных классиком в уста бомжа: «Человек - это звучит гордо!»
Литература
1. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. - СПб.,
1888.
2. Соловьев В.С. Сочинения: В 2 т. - М., 1989.
- Т. 1. - С. 360.
3. Олпорт Г. Становление личности: Избран-
ные труды. - М., 2002. - С. 175.
