Научная статья на тему 'Человек и система в юридическом триллере Джона Гришэма'

Человек и система в юридическом триллере Джона Гришэма Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
1044
166
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
АМЕРИКАНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА / ЮРИДИЧЕСКИЙ ТРИЛЛЕР / ЧЕЛОВЕК / СИСТЕМА / ПРАВОСУДИЕ

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Агеева Марина Геннадьевна

Выявляются особенности отношений человека и системы правосудия в юридическом триллере Джона Гришэма.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Person versus the System of Justice in John Grisham's Legal Thrillers

The article, analyzing the content and structure of John Grisham's works (legal thrillers), reveals the complexity of interrelations between an individual and American system of justice.

Текст научной работы на тему «Человек и система в юридическом триллере Джона Гришэма»

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 2007. №5 (2)

УДК 821. 111. 09 “19” (045)

М.Г. Агеева

ЧЕЛОВЕК И СИСТЕМА В ЮРИДИЧЕСКОМ ТРИЛЛЕРЕ ДЖОНА ГРИШЭМА

Выявляются особенности отношений человека и системы правосудия в юридическом триллере Джона Гришэма.

Ключевые слова: американская литература, юридический триллер, человек, система, правосудие.

В развитии американской литературы ХХ в., связанной с проблемой преступления, его расследования и раскрытия, можно проследить несколько этапов: 20 - 40-е гг. - период становления и расцвета детективного направления, которое исследователи назвали «крутым», или «жестким» (hard-boiled), детективом. В 1950-е гг. появляется детектив «полицейской процедуры» (police procedural), в 1990-е гг. - детектив «юридической процедуры», или, как чаще всего его называют, «юридический триллер» (legal procedure or legal thriller).

Одним из самых популярных писателей направления юридического триллера является американский писатель Джон Гришэм (р. 1955). Джон Гришэм закончил университет штата Миссисипи, получил ученую степень в области юриспруденции и до 1991 г. работал адвокатом в городе Саут-Хейвен (штат Миссисипи). Его первый роман «Пора убивать»(Л Time to Kill) вышел в свет в 1989 г., затем последовали новые произведения автора -«Фирма»(Тйе Firm, 1991), «Дело о пеликанах» (The Pelican Brief, 1992), «Кли-ент»(Тке Client, 1993). Эти книги стали мировыми бестселлерами. Он прекратил адвокатскую практику и посвятил все время писательскому труду.

Одно из отличий юридического триллера от других типов детективного повествования заключается в специфике фигуры главного героя. Если главным героем «крутого» детектива был частный сыщик, в детективе полицейской процедуры - полицейский инспектор, то главным героем юридического триллера является юрист в контексте его профессиональной деятельности.

В юридическом триллере, в отличие от «крутого» детектива и детектива полицейской процедуры, основное внимание автора, а вслед за ним, и читателя, сосредоточено не на привычных событийных рядах - установлении преступника и обстоятельств совершения преступления. Целью автора становится раскрытие того, как действует юридическая система, как вершится правосудие.

Остросюжетные романы Джона Гришэма основаны на бинарной оппозиции отдельного частного человека с его персональными представлениями о справедливости, с одной стороны, и социально-коммуникативными сообществами: алчными и коррумпированными корпорациями, страховыми компаниями, банками, транснациональными компаниями, с другой стороны. Эти злове-

щие силы часто обозначаются словом «система», отражающим состояние общественных структур и корпоративного менталитета, использующим для самозащиты от посягательств одиночки любые приемы и средства.

«Она не всегда справедлива, но она не менее справедлива, чем в Нью-Йорке, Массачусетсе или в Калифорнии» [1. С .139]; «сейчас же в системе произошел какой-то сбой. Хуже того, сейчас система стремилась загнать его в тюремную камеру, сломать его, сделать его детей сиротами» (Там же). «Есть разные места, куда можно засунуть одиннадцатилетнего ребенка, не угодившего системе. На данный момент по меньшей мере двадцать ее клиентов разбросаны по разным заведениям в разных концах штата Теннесси. Старшему - шестнадцать. Все живут за высоким забором и под охраной. Раньше такие заведения называли трудовыми колониями, теперь - воспитательными учреждениями» [2. С. 209]. «Во время всей предварительной возни Марк даже не шевельнулся. Он так и не понял, выиграла ли Реджи или все проиграла, и почему-то ему это было безразлично. Он чувствовал несправедливость системы, позволяющей притащить маленького мальчика в суд, где, окруженный препирающимися адвокатами, готовыми вцепиться друг другу в глотку под презрительным взглядом судьи, среди жонглирования законами, статьями кодексов и юридическими терминами он должен сообразить, что же ему делать. Ужасно несправедливо» (Там же).

В своих романах Джон Гришэм культивирует такие качества личности, как эмоциональность и непосредственность, которые порой могут доходить до сентиментальности. Эти качества во многом обусловливают выбор главных героев романов: в «Деле о пеликанах» - это молодая девушка; в романе «Клиент» - одиннадцатилетний ребенок; в романе «Золотой дождь» - молодой, только что получивший диплом адвокат. Все это люди с минимальным жизненным опытом, не отягощенные знанием условий и условностей «системного» существования. Благодаря этому они еще не подверглись в полной мере пагубному влиянию «системы» и сохранили способность живо воспринимать и адекватно реагировать на происходящие в ней события. В силу своей наивности и моральной чистоты они негативно относятся ко всему бездушному, безликому, фальшивому и циничному в окружающем их мире.

Человеческое (персональное) измерение в произведениях Джона Гришэма часто вводится за счет актуализации семейной проблематики. Суть рассматриваемого судебного дела в той или иной форме касается личной жизни главных героев его произведений: в романе «Пора убивать» в ходе судебного процесса рассматривается месть отца за свою дочь; в «Деле о пеликанах» одной из жертв убийц становится любовник главной героини; в романе «Клиент» представлена, с одной стороны, семья, оказавшаяся в сложных обстоятельствах, но мужественно борющаяся с ними, а с другой стороны, женщина-адвокат с не менее сложными семейными обстоятельствами; в романе «Камера» адвокат, представляющий интересы приговоренного к смерти, как говорит один из его начальников, «находится с ним в родственных отношениях»; в «Золотом дожде» главный герой защищает интересы семьи, потерявшей сына; в романе

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 2007. №5 (2)

«Вердикт» судебное преследование табачных компаний - это месть за убитую сигаретами мать главной героини. Таким образом, в событийную ткань романов - повесть о сухой и бездушной бюрократической процедуре - вносятся эмоциональные, личностно значимые мотивы.

Достижению именно этой гуманистической цели в большинстве романов Джона Гришэма служит дихотомия главных героев. Обычно это пара, составленная из главного героя и преданного ему помощника, причем если главный герой - мужчина, то его помощником становится женщина, и наоборот («Дело о пеликанах»). Впервые эта дихотомия появляется в образе Эллен Рорк, добровольной помощницы адвоката-героя Джейка Брайгенса в романе «Пора убивать», затем встречается во всех произведениях Джона Гришэма, посвященных судебным процессам. Основная функция такой пары главных героев состоит в том, чтобы создать контраст между человеческими отношениями, основанными на взаимной симпатии, полном доверии друг другу и бескорыстной взаимопомощи, и отношением к человеку со стороны судебной машины. Личностное противопоставляется бюрократическому. Наиболее показательным примером может служить сцена заключения контракта между 11-летним мальчиком Марком и адвокатом Реджи в романе «Клиент»: «Реджи не хотелось брать у мальчика последний доллар, но ей пришлось это сделать, потому что этика есть этика, а это, судя по всему, все, что он ей когда-либо заплатит. Кроме того, он так гордился, что нанял адвоката. Она найдет способ вернуть ему этот доллар» [2. С. 94].

Символическая плата, полученная от одиннадцатилетнего ребенка в качестве оплаты услуг адвоката, представлена как вынужденная и нежелательная уступка правилам ведения дел - «этика есть этика». Она не имеет никакого отношения к подлинной личностной заинтересованности этой женщины в судьбе ребенка, которому требуется помощь. Эта схема является настолько плодотворной, что Гришэм использует ее даже в тех случаях, когда без нее, казалось бы, можно было обойтись. Таково, например, мнение критики по поводу любовной интриги в романе «Золотой дождь». «Она действительно ничего не дает для реализации основного сюжета, но необходима писателю для создания необходимой эмоционально-личностной палитры, которая без влюбленного Руди Бейлора была бы неполной, поэтому писатель искусственно, почти механически включает ее в повествование» [3. Р. 109].

При изображении сложных социальных структур (судебная система, спецслужбы, корпорации) выдерживается тот же принцип: писатель делает различие между человеком, выступающим в качестве элемента бездушного общественного механизма, и его собственными личными качествами. Например, в «Деле о пеликанах» присутствуют два варианта восприятия одного и того же персонажа - директора ФБР Дентона Войлза. В первом случае он изображен при входе в помещение в окружении своих подчиненных, представляя собой могущественную спецслужбу: «. он прошествовал через зал отдела новостей в сопровождении Льюиса К. О. и двух агентов. На нем был привычный мятый френч с ремнем, туго перепоясывавшим его короткую и

тучную фигуру. Он шел не для того, чтобы нанести удар, но его манера и походка не оставляли сомнений в том, что он умеет добиваться своего. Все в темных костюмах, они напоминали телохранителей крестного отца мафии. Шум в зале отдела новостей мгновенно стих при их появлении. Даже когда он не наносил ударов, будь он смиренным или каким угодно, Ф. Дентон Войлз являлся фигурой» [4. С. 355].

Иначе он изображен в восприятии главной героини романа: «Вначале он мне не понравился, но затем как бы вырос на глазах. Он не лишен чувства человечности». [4. С. 369]. Причина изменения ее первоначального мнения оказывается простой: Войлзу удалось установить с ней отношения, основываясь на доверии и личном участии в ее судьбе: «Ей не нравился этот человек, но последние десять минут он был с ней поразительно откровенен» (Цит. по [4. С. 366]). Наиболее ценными качествами директора ФБР оказываются откровенность и чувство человечности. В романе «Клиент» также сталкиваются две жизненные позиции: судебно-бюрократическая и человеческая. Суть конфликта сторон заключается в том, что для одной из них (адвоката Реджи Лав и матери мальчика) Марк - это в первую очередь одиннадцатилетний ребенок, и лишь во вторую потенциальный свидетель обвинения, тогда как для прокуратуры и ФБР он лишь очень важный свидетель, одна из шестеренок в механизме судебной машины.

В основе драматизма произведений Джона Гришэма лежит зависимость принимаемых судебных решений от действий одного или нескольких человек. Источником эмоционального напряжения становится осознание персонажами романов Гришэма всей полноты личной ответственности за последствия вынесенного решения, за то, восторжествует ли справедливость, или виновные уйдут от возмездия. В один из самых напряженных моментов повествования героиня романа «Дело о пеликанах» мечтает выйти из игры, чтобы жить спокойно, но понимает, что это невозможно: «Она уедет из страны, возможно, в Монреаль или Калгари. И будет скрываться там с год в надежде, что преступление раскроют и ее преследователей уберут. Но это был сон. Кратчайший путь к правосудию шел прямо через нее. Она знала больше, чем кто-либо» [4. С. 204]. По этой же самой схеме построен роман «Клиент». Гришэм выстраивает сюжет таким образом, что судебное решение попадает в зависимость от воли и сознания малолетнего ребенка.

Поскольку в конечном счете исход любого судебного процесса является результатом тех или иных действий его участников, то и всю судебную систему можно рассматривать как поле, на котором реализуются личные качества человека. Джон Гришэм рассказывал, как у него появился замысел создания романа «Дело о пеликанах»: «Меня всегда интриговали далеко идущие последствия решений Верховного суда, принятых голосованием в соотношении пять к четырем. В таком случае речь может идти о глубоком расколе среди судей, в этой ситуации разница в один голос может изменить решение на прямо противоположное» (Цит. по [5. Р. 57]).

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 2007. №5 (2)

Вся интрига романа «Дело о пеликанах» строится вокруг замены одного судьи с несоответствующими личными качествами, на другого, который был бы способен принять нужное решение. Это проявление того качества судебной системы, о котором говорит старший коллега Джейка Брайгенса в романе «Пора убивать»: «Система отражает в себе состояние общества. Она не всегда справедлива, но она и не менее справедлива, чем в Нью-Йорке, Массачусетсе или в Калифорнии. Она настолько справедлива, насколько предвзятой и подверженной воздействию эмоций ее делает сам человек» [1. С. 139].

В произведениях Джона Гришэма, если у человека выражена воля к справедливости и он прилагает максимум усилий к достижению своей цели, система подчиняется ему, становится средством реализации его личных качеств, и он, в конце концов, достигает успеха. В противном случае он попадает в полную зависимость от системы, становится ее заложником, и его начинают использовать те, кто способен использовать систему. На этом строится противопоставление хороших адвокатов и плохих адвокатов. Качества, которыми обладает плохой адвокат, перечислены в требованиях, предъявляемых главарем мафии: «Ему нужен был новый адвокат, который звонил бы ему, когда он этого хотел, встречался бы с ним, чтобы выпить, и нашел бы таких присяжных, которых можно было бы купить. Настоящий адвокат!» [2. С. 31].То есть, настоящий адвокат, с точки зрения мафии, - это человек, лишенный чувства собственного достоинства, выступающий в роли пешки в игре, которую ведут нанимающие его люди. Беспринципность слуг мафии закономерно приводит к утрате ими своих личных качеств, что, в свою очередь, делает их неудачниками: как указывает автор, плохие адвокаты, несмотря на свою репутацию, проигрывают дела гораздо чаще, чем выигрывают.

Человеческое измерение прослеживается и в отношении Джона Гришэма к судебной системе. При этом обнаруживается странный парадокс: герои Гришэма всегда разочаровываются в юриспруденции, но никогда - в суде присяжных. В наиболее резкой форме это выражено в романе «Камера»: «Через некоторое время Адам прекратил ругаться. Прикончив бутылку сока, он выбросил ее из машины на обочину, нарушая закон Миссисипи о загрязнении общественных мест. Сейчас у него не нашлось бы слов, чтобы выразить свое мнение о штате Миссисипи и его законах» [5. С. 585]. Это неуважительное отношение юриста к закону вполне типично для героев Джона Гришэма, оно встречается в таких романах, как «Фирма», «Дело о пеликанах», «Золотой дождь», «Вердикт», в которых главные герои полностью отказываются от карьеры на поприще юриспруденции, разочаровавшись в своих попытках гуманизировать ее.

На первый взгляд, точно такую же оценку получает институт суда присяжных. У него выделяются три основных недостатка. Во-первых, его решения непредсказуемы; во-вторых, персональный состав суда - это объект манипуляций со стороны истца и ответчика, так как их задача обеспечить вынесение нужного им вердикта. В-третьих, у присяжных нет профессиональной подготовки, поэтому они более подвержены эмоциям при принятии решения.

«Самое главное - это жюри. Вина против невиновности. Свобода против тюрьмы. Жизнь против смерти. И решать это будет жюри. Не очень-то это надежная штука - вверять жизнь живого существа в руки двенадцати заурядных граждан, которые мало разбираются в законах и к тому же просто напуганы всей процедурой суда» [1. С. 244].

Однако все эти недостатки можно свести к следующей формуле: в суде присяжных живые люди решают судьбу живых людей. Участвуя в процессе, они руководствуются исключительно личными мотивами, их восприятие всех обстоятельств разбираемого дела остается незамутненным системой кодексов, законов и процессуальных норм. Поэтому принятые решения, основанные на пристрастиях и эмоциях, как это ни странно, в большинстве случаев оказываются правильными, то есть более справедливыми. Об этом опытный юрист сообщает Джейку Брайгенсу в романе «Пора убивать»: «Впереди самое трудное, - проговорил Люсьен. - Нужно ждать, пока эти двенадцать обывателей поставят точку. - Идиотская система, а? - Идиотская. Но, как правило, она работает. В девяноста случаях из ста присяжные оказываются правы» [1. С. 546]. Система идиотская, но она работает, потому что обыватели (простые люди) ошибаются реже профессионалов (заложников системы).

Объясняется это тем, что успех процесса с участием присяжных определяется не столько мастерством юриста в манипулировании законами и уликами, сколько умением установить эмоционально-личностный контакт с составом суда присяжных, то есть ввести в обстоятельства дела человеческое измерение. Это и определяет справедливость принимаемых присяжными решений. В романе «Пора убивать» адвокат инструктирует своего подзащитного: «Ты знаешь, что такое суд по делу об убийстве, ты сам принимал в нем участие. Тебе нетрудно понять, как важны настроения членов жюри присяжных, когда они удаляются в совещательную комнату. В этот момент твоя жизнь находится в их руках. Двенадцать человек, все до одного местные жители, собираются, спорят и решают, жить тебе или нет. От жюри зависит все. Поэтому так много значит умение находить с ними общий язык» [1. С. 233].

В романах Джона Гришэма непрофессионализм, непредсказуемость действий и повышенная эмоциональность суда присяжных служат дополнительной страховкой от возможной судебной ошибки. Доказательства и улики, пропущенные через сердца обывателей, становятся фактами живой, подлинной реальности, на основе которых и принимается справедливое решение.

Критерии оценки института суда присяжных присутствуют и в трактовке проблемы смертной казни. Эта проблема затрагивается в двух романах Джона Гришэма: «Пора убивать» и «Камера». В романе «Пора убивать» Джейк Брайгенс дает свое обоснование применимости этой меры наказания: «Понятно. Только как вы определяете, кто заслуживает смерти, а кто - нет? -Это совсем нетрудно. Вы смотрите на преступника и на содеянное им. Если это подонок, который насилует трехлетнюю девочку, а потом топит ее, опуская ее голову в лужу с грязной водой, а в довершение всего сбрасывает ее тело с моста - тогда вы смело забираете его жизнь, и слава Богу. Если сбе-

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 2007. №5 (2)

жавший из тюрьмы заключенный врывается в ночи на ферму и, перед тем как сжечь ее вместе с пожилой супружеской парой, издевается и глумится над стариками - вы усаживаете его на стул, пристегиваете ремнями его руки и ноги, опутываете проводами, молитесь за его душу и включаете рубильник. А если перед вами двое накачавшихся наркотиками ублюдков, которые по очереди насиловали десятилетнего ребенка, били его ногами, обутыми в ковбойские сапоги, так, что в нескольких местах сломали малышке челюсть, - вы со спокойной душой, радуясь и ликуя, вознося хвалу Небу, захлопываете за ними дверь газовой камеры, глядя в стеклянное окошко, наблюдаете за их последними корчами. Это очень просто. - Это варварство. - Варварство - это их преступления. Смерть - слишком милостивое для них наказание. Слишком мягкое» [1. С.348,349].

В романе «Камера» встречается прямо противоположное отношение к вопросу о смертной казни: « Ты понимаешь, что они собираются сделать с Сэмом? - Привести приговор в исполнение. - Вот именно, исполнить приговор, удушить газом, убить, умертвить - называй как хочешь. Но это убийство, Кармен. Узаконенное убийство. Я против убийства и всеми силами стараюсь его предотвратить. Это дело грязное, и если поперек дороги становятся вопросы этики, я их отметаю» [5. С. 536]. Обе точки зрения звучат из уст главных героев, которых автор изображает с большой симпатией и, скорее всего, с их помощью выражает свое собственное мнение.

Противоречие между этими двумя высказываниями только кажущееся. В первом случае речь идет о непосредственной эмоциональной реакции нормального человека на жестокое преступление, в качестве примера намеренно приводятся вызывающие повышенный эмоциональный отклик жертвы преступлений. В этом контексте смертная казнь может рассматриваться скорее как самый эффективный и допустимый способ самозащиты: варварство в ответ на варварство. В романе «Камера» в центре внимания автора находится смертная казнь как элемент судебного механизма, который используется не для ответа на преступления, а как политический инструмент. При этом общество совершенно не интересует, что за безликой статистикой применения смертной казни стоят живые люди: «Чем более жестоки преступления, тем больше людей требует смертной казни. Они чувствуют себя лучше, когда система избавляется от убийц. Политики ведут предвыборные кампании, обещая больше тюрем, ужесточения приговоров и увеличения числа казней» [5. С. 118]. «Сэм с самого начала говорил, что власти штата намерены его казнить. Штат Миссисипи далеко отстал от Луизианы, Техаса и Флориды, даже от Алабамы, Джорджии и Вирджинии, где казни совершались гораздо чаще. С этим нужно бороться. Суды были завалены бесчисленными апелляциями. Преступность процветала. Пора было казнить кого-нибудь, дабы показать всей стране, что в этом штате к закону и порядку относятся серьезно» [4. С.585].

В романе «Камера» описано, как приговоренные к смерти преступники становятся заложниками политической системы, их используют не в соответствии с логикой совершенных ими преступлений, а в угоду сиюминутной

конъюнктуре: «Сэм закурил и смотрел, как дым поднимается навстречу каплям дождя. Дикие вещи происходят с нашей судебной системой. Сегодня суд решает так, на следующий день иначе. Одни и те же судьи выносят разные решения по одинаковым делам. Суд может игнорировать составленное наобум ходатайство или апелляцию в течение ряда лет и вдруг в один прекрасный день принимает ее и делает послабление заключенному. Судьи умирают, и на их место приходят другие, которые думают иначе. Президенты приходят и уходят, пристраивая в судебные органы своих дружков. Верховный суд то в одну сторону поведет, то его тянет в другую» [5. С. 225,226].

В романах Джона Гришэма описана парадоксальная ситуация: чем ближе люди находятся к смертной казни, тем большими ее противниками они становятся. Наибольшую поддержку смертная казнь получает от людей, бесконечно далеких от этой проблемы в своей обычной жизни. В вышеприведенном диалоге главный герой Адам Кейхолл безуспешно пытается объяснить бесчеловечность смертной казни своей сестре, молодой девушке, живущей очень спокойной и благополучной жизнью. В то же время почти все непосредственные исполнители смертного приговора (то есть палачи), которые в силу своей профессии вступают в контакт с преступниками и общаются с ними по-человечески, неизбежно становятся принципиальными противниками смертной казни. Например, начальник тюрьмы «являлся решительным противником смертной казни. Он понимал причины ее общественной поддержки и давно выучил наизусть все продиктованные лучшими побуждениями доводы - она служит сдерживающим фактором, убирает убийц, это крайняя мера наказания, про это есть и в Библии, она удовлетворяет потребности общества к отмщению, она смягчает боль пострадавшей семьи» [5. С. 120].

Джон Гришэм объясняет причины этого неприятия: «Тяжесть исполнения казни ложилась на его плечи, и он с презрением и ненавистью относился к этой стороне своей работы. Это Филипп Нэйфи выходил с осужденным из его камеры, шел с ним в изолятор, как называли это помещение, где тому оставалось страдать последние часы перед смертью. Это Филипп Нэйфи вел его в комнату рядом, которая называлась просто «камера», и присматривал, чтобы надлежащим образом были привязаны ноги, руки, голова» [4. С. 120]. То есть, для тех, кто выносит смертный приговор, заключенный - это всего лишь фигурант в каком-либо процессе, а для начальника тюрьмы - он живой человек. Так герой оказывается в конфликтном положении между могущественным социальным институтом, имеющим огромную интеллектуальную, социально-политическую и моральную поддержку, который называется «смертная казнь», и живыми человеческими эмоциями, на фоне которых все аргументы в пользу смертной казни тускнеют и кажутся бессмысленными. Нормально относиться к смертной казни можно, лишь скрываясь за абстрактными рассуждениями и догматами, которые чаще всего не выдерживают столкновения с живой реальностью. Так характеризуется позиция одного из членов персонала тюрьмы: «Пэккер ненавидел казни. И мирился с ними только потому,

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 2007. №5 (2)

что человек он был религиозный, а в Библии сказано: око за око. Это о смертной казни». [5. С. 155].

Весь ужас ситуации, представленной в романе «Камера», заключается в том, что никто не желает смерти лично Сэму Кейхоллу, судьба которого находится в центре повествования. Он рассказывает об отношении к нему со стороны будущих участников его казни: «На самом деле вроде никто не хочет убивать меня. Тут есть такой маленький недотепа, девятипалый, палач, он приводит приговор в исполнение - подает газ. Спроси его, когда они будут обвязывать меня ремнями, чем он занимается, и он ответит: «Делаю свою работу». Тюремный священник, тюремный доктор, тюремный психиатр, конвоиры, которые поведут меня, санитары, которые будут вытаскивать меня из газовой камеры, - все они отличные ребята, никто ничего не имеет против меня, все они только делают свою работу» [5. С. 194].

Сэм становится жертвой абстрактных принципов, за которыми полностью исчезает живой человек, его личность. Он не хочет иметь ничего общего со своими защитниками, которые фактически используют его казнь как повод для очередной политической демонстрации. И даже само преступление, из-за которого он попал в газовую камеру, было совершено не из личной неприязни к жертвам, а было продиктовано исключительно расовыми предрассудками, существовавшими в то время на Юге Америки. В этом романе, который можно считать самым выдающимся произведением Джона Гришэма, неоднозначный образ Сэма Кейхолла наиболее последовательно, а потому пронзительно, раскрывает основное идейное противоречие всего его творчества: человек как часть системы, становящийся ее частью и воплощающий в себе все ее пороки, и человек, противостоящий системе, становящийся ее жертвой или победителем.

В юридических триллерах Джона Гришэма мир предстает как поле деятельности огромных, могущественных социальных структур, из которых полностью выхолощено человеческое содержание. Чтобы обнажить бесчеловечность законов и всей системы правосудия и установления справедливости, в основу большинства своих произведений Джон Гришэм ставит поединок между человеком и системой. И тогда справедливость в американском юридическом триллере конца XX столетия приобретает в первую очередь эмоционально-личностный характер. Победа героев Джона Гришэма в финале большинства его произведений демонстрирует то, что структура личности отдельно взятого человека по уровню сложности неизменно выше любой самой сложно организованной машины.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Гришем Д. Пора убивать. М.: Изд-во «Новости», 1994.

2. Гришем Д. Клиент М.: АО «Изд-во «Новости», 1994.

3. Pringle M. John Grisham: a critical companion - Westport, Connecticut: Greenwood Press, 1997.

4. Гришем Д. Дело о пеликанах М.: Изд-во «Новости», 1993.

5. Гришем Д. Камера. М.: Центрполиграф, 1994.

Поступила в редакцию 10.03.07

M. G. Ageyeva

Person versus the System of Justice in John Grisham’s Legal Thrillers

The article, analyzing the content and structure of John Grisham’s works (legal thrillers), reveals the complexity of interrelations between an individual and American system of justice.

Агеева Марина Г еннадьевна

ГОУ ВПО «Удмуртский государственный университет»

426034, Россия, г. Ижевск,

ул. Университетская, 1 (корп. 4)

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.