CC BY
404
ББК 63.3(2)4
Л. В. Щербакова Астраханский государственный технический университет
БЫТОВАЯ КУЛЬТУРА МОСКОВСКОЙ РУСИ ГЛАЗАМИ ИНОСТРАНЦЕВ
Отечественная культура всегда находится под пристальным вниманием культурологов, историков, философов. Изучение повседневной жизни, семейных отношений, нравов имеет большое значение в понимании исторических процессов. Наверное, ни одна из сторон культуры не даёт такого полного и всеобъемлющего представления о цели действий и смысле поступков людей прошлого, об их нравственных представлениях и этических принципах как культура повседневности. Наиболее полную картину исторического прошлого мы можем представить как раз благодаря изучению «обычной» жизни, общего повседневного уклада.
Представление о культуре, которое сложилось в рамках современного исторического знания, достаточно сложно и комплексно, оно включает все сферы жизни человека. Однако традиционно гораздо больше внимания уделяется изучению интеллектуальной культуры как феномена высокой культуры. Рассмотрение же сферы материальной и социальной культуры сквозь призму культуры повседневности даёт возможность избежать однобокого и достичь целостного восприятия культуры.
История быта, семьи и нравов - глубочайший пласт культуры любой эпохи, любой страны. Их изучение - обязательная и важная составляющая культурно-исторического познания. «Мы должны узнать прежде всего внутренний быт народа во всех его частностях, тогда события и громкие и незаменимые оценены будут несравненно вернее, ближе к истине», -отмечал один из немногих дореволюционных исследователей быта и нравов России И. Е. Забелин [1, с. 10].
Для описания явлений бытовой, будничной жизни, в том числе ежедневных хлопот и суеты людей по обеспечению своего физического ежедневного существования, в современной исторической и философской мысли используется такая категория, как повседневность.
Сам термин «повседневность» появился сравнительно поздно, лишь в Х1Х в., с переходом к современному обществу. В России этот термин приобрёл в тот момент в некотором роде негативный оттенок, т. к. он начинает использоваться для противопоставления мира общественного, деятельного, стремящегося вырваться из будничности бытия, миру традиционному, частному, рутинному, недомодернизированному, что как раз связано с возникновением нового, модерного, общества. Повседневная жизнь народа стала рассматриваться отдельно от жизни интеллигенции.
В истории, наряду с «голосами» людей великих и известных, должны звучать и «голоса» простых людей из народа. По мнению А. Платонова, «только „сверху“ кажется, что масса серая, а на самом деле тут люди живут». Однако следует сразу заметить, что применительно к допетровской России необходимо говорить об относительной разнице между жизненным укладом высших слоёв общества и образом жизни крестьянства, т. к. эти различия не носили ярко выраженного характера.
Повседневная жизнь является важной частью существования человека. Любой человек проживает свою жизнь по-своему, но его индивидуальное бытие неразрывно связано с общественным. Культура повседневности обладала массовыми, коллективными чертами. Да и самого понятия «повседневность», как определения жизненного уклада, ещё не было. В «Толковом словаре» В. Даля, по преимуществу ориентированном на более традиционную лексику и семантику, используется термин «быт», который понимается исключительно как традиционный — народный, национальный, сословный - способ коллективного существования, «бытье, житье, род жизни» [2, с. 148].
Наиболее полную картину жизни наших предков мы можем представить благодаря изучению обычного протекания жизни в её реальнопрактических формах. Л. Н. Толстой считал, что без знания простой жизни, без постижения её мелочей нет понимания истории. В домашнем, повседневном обиходе, свойственном той или иной эпохе, рождаются и формируются будущие деятели культуры и политики. И. Е. Забелин отмечал, что «в истории внутреннего развития домашний быт народа составляет основной узел; по крайней мере, в его уставах, порядках, в его нравственных началах кроются основы всего общественного строя земли, не исключая и политические формы» [3, с. 41].
С одной стороны, по сути, повседневная жизнь человека не может быть в полной мере признана как имманентная его существованию, т. к. постоянно конструируется людьми в ходе практических взаимодействий, причём, по выражению А. Шютса, «с неизбежной и регулярной повторяемостью». Лишь человеку присуща способность к созданию общей для всех среды коммуникаций посредством повседневного формирования реальности. Однако повседневная жизнь человека носит и имманентный характер в силу того, что выступает как «способ обитания человека, его ойкумена, та его среда, без которой он и не живёт вовсе, которая не вне его, как нечто объективное, а сплетена с ним как его продолжение, его органическая часть» [4, с. 25].
Повседневная жизнь - это, в первую очередь, не только и не столько то, как одевается человек и что он употребляет в пищу, а то, как он осваивает и познаёт мир, это сторона его духовной жизни. В повседневной жизни можно выделить две стороны: то, что называется уровнем жизни (что едят, пьют, покупают, т. е. сколько всего потребляют), и стиль жизни (как живут: нравы, обычаи, предпочтения). Она обладает своей национальной и исторической спецификой. Таким образом, она выступает в качестве самостоятельного, заслуживающего особого внимания объекта изучения.
Всем народам свойственно осознавать себя частью мироздания. Особенности такого осознания рождаются из социальных форм бытия, характерных для любой этнической группы, и конкретного национального «духа», корни которого лежат в особом способе освоения мира. В данном случае можно вести речь о рождении ментальности, элементы которой тесно взаимосвязаны и сопряжены друг с другом. Это тот особый, глубокий «пласт залегания», представляющий собой, по выражению А. П. Огурцова, «систему образов и представлений социальных групп», функцией которой является регулирование «бытия-в-мире» [5, с. 51].
Говоря о повседневности, мы в первую очередь имеем в виду то, как устроен и укоренён человек в бытии, уклад его жизни, собственно то, что древние греки называли «этосом». «Этос - это нрав, обычай, характер, душевный склад, образ мыслей (то же, что и позднее французское теп-ШКе). В этом с-кладе и у-кладе пестуется, лепится остов личности, его жизненный каркас» [4, с. 25].
Культура повседневности, в отличие от специализированных форм культуры (философия, наука, искусство, техника и т. п.), в той или иной мере элитарных, носит массовый характер, она с трудом рефлексируется ее носителями, а в большинстве случаев вообще не воспринимается как культура. Она представляет собой образ жизни и мышления людей данной социальной общности и исторической эпохи и складывается из нравов, обычаев, верований, привычек сознания и поведения, способов мировосприятия и картины мира в целом, ставших коллективным достоянием классов и сословий, нации в целом на определенном этапе их исторического развития.
Таким образом, можно предположить, что судьба народа и его история - это постоянное «проживание» обычными людьми повседневных дел. В их совместном со-бытии рождается общее сознание, выражаемое в различных формах взглядов, концепций, теорий, представлений о человеке и мире. Коллективное сознание народа создаёт свою собственную рецептуру повседневного бытия. Оно облекает повседневность в определённые формы, пространственно-временные рамки которых и выражают основное содержание народной жизни. Именно она, в первую очередь, составляет самобытность культуры. Недаром слова «быт», «бытие» и «самобытность» являются однокоренными. Культура повседневной жизни народа - это единый символ его места в мире, своя ниша в миробытии.
Выше уже отмечалось, что повседневная жизнь с трудом рефлексиру-ется её носителями и плохо отслеживается обыденным сознанием, а потому сведения о ней чрезвычайно скудны. К сожалению, бытовая культура рассматриваемого периода не получила сколько-нибудь широкой разработки в дореволюционной и советской историографии. Однако история Московской Руси не может быть полной без представления об этой важной составляющей любой культуры. И здесь на помощь исследователю приходят сочинения о России иностранцев, побывавших в ней в указанный период.
Ценность подобного рода сообщений состоит в том, что в них ярко и образно подмечены те особенности жизни россиян, с которыми сами русские люди свыклись и которые перестали замечать. Европейцев, впер-
вые столкнувшихся с русской культурой, поражали не только внешние проявления жизни, но и внутренний мир людей, с которыми они общались, их образ мыслей и мировосприятие.
Долгое время иностранцы обходили своим вниманием Россию, так как контакты последней с Западной Европой в силу разных причин были сведены до минимума. Однако уже в ХУ в. Русь вступает в качественно новый период своего развития: из ранее раздробленных княжеств и земель возникает единое Московское государство, проделавшее за последующие три столетия огромный путь развития. В это время иностранцы более охотно посещают далёкую Московию. А с ХУ1 в. во взаимоотношениях России и Запада начинается совершенно новый этап, характеризующийся установлением тесных контактов. Вступившим на путь развития капитализма западно-европейским странам были необходимы новые источники обогащения и рынки сбыта, а также новые союзники. На волне таких разнообразных и подчас противоречивых интересов в Россию и направляются европейцы.
Россия, русские - это та тема, которая становится в Западной Европе в ХУ-ХУ11 вв. очень популярной. Об этом можно судить хотя бы по тому интересу, который проявляли к ней классики европейской литературы, такие как М. Сервантес, В. Шекспир, Ф. Рабле, С. де Бержерак и др. Зачастую они черпали информацию из сочинений своих сограждан, непосредственно посещавших Московское государство. Подобные сочинения, совершенно различные по форме, содержанию, способу подачи материала, -а это были записки, мемуары, доклады, дневники и тайные реляции, - получают в тот период широкое распространение и колоссальную популярность.
На протяжении десятилетий Россию посещают тысячи людей почти из всех европейских стран, в том числе англичане, итальянцы, французы, шведы, голландцы, немцы и пр. Социальный состав их был не менее разнообразным и пёстрым: дипломаты и разведчики, купцы и художники, военные и авантюристы, учёные и архитекторы, врачи и миссионеры. Кто-то останавливался проездом, путешествуя в восточные страны, кто-то оставался на более долгое время, а кто-то даже поступал на службу.
Все дошедшие до наших дней сочинения иностранцев о России открывают удивительный мир русской действительности, наблюдаемой авторами через призму своей собственной жизни, на которую накладывали отпечаток национальные, климатические, географические, религиозные и другие особенности. И в первую очередь речь идёт об описании европейцами повседневной жизни. Естественно, что наблюдения и даваемые ими оценки порой носят неоднозначный характер. Но это и делает их бесценными, потому что благодаря им мы можем взглянуть на повседневную жизнь России глазами современников, да ещё и с разных сторон.
Одними из первых в России ХУ в. побывали итальянцы и немцы. Именно они первыми спешат поделиться с соотечественниками своими впечатлениями и наблюдениями, не избегая однако при этом оценочных суждений. Так, итальянский дипломат А. Контарини, совершивший путе-
шествие от Астрахани до Москвы, в своём «Рассказе о путешествии в Москву в 1476-77 гг.» писал: «Русские вообще очень красивы, как мужчины, так и женщины, но вообще они народ очень грубый» [6, с. 23].
Среди немецких авторов особенно прославился С. Герберштейн, чьи «Записки о Московских делах» дают нам возможность подробно ознакомиться с бытом и нравами России, тем более что они содержат минимум осуждения, а их автор обнаруживает стремление к объективному отражению описываемой действительности. «Нравы, обычаи и другие «странности», так поражавшие иностранцев в России, не вызывают удивления Гер-берштейна, который часто находил им параллели и объяснения в том, что он видел и наблюдал на своей славяно-немецкой родине» [6, с. 5].
В ХУ1-ХУ11 вв. деятельность, связанная с Московской торговой компанией, вызвала всплеск интереса к России английских купцов и путешественников. Сочинения Р. Ченслора, Дж. Горсея, А. Дженкинсона и многих других содержат вполне достоверные сведения о быте, одежде, занятиях русских людей. В силу своей деятельности большинство авторов смогли оставить бесценный материал о повседневной жизни и быте как низших сословий русского общества, так и высших его слоёв, вплоть до царя.
В этот же период огромное количество дорожных заметок и мемуаров о России, содержащих свод разнообразных и не всегда объективных, отражающих естественную тенденциозность, впечатлений о «почти равной миру» стране, оставили голландские и немецкие дипломаты и купцы. Наиболее знаменитой и любимой книгой о России ХУ11 в. стала книга немецкого путешественника А. Олеария «Описание путешествия в Московию». Драгоценны известия о повседневной жизни русских людей середины XVII в. Олеарий сообщает о праздниках, обрядах и даже распорядке дня московитов. И эта информация заслуживает самого пристального внимания. С другой стороны, «Описанию» свойственна некоторая идеализация нравов и обычаев простой крестьянской жизни, далёкой от всех ужасов современной Олеарию европейской действительности. Автор в конце книги цитирует своего спутника и друга П. Флеминга: «Так, значит, вот страна / Что честью, правдою и до сих пор полна?» [6, с. 14]. Некоторая же односторонность при изложении и нелюбовь к ряду явлений русской жизни, к обычаям, нравам и даже идеологии объясняется морально-этическими, а также религиозными принципами самого путешественника, исповедующего протестантизм.
Подобные претензии в тенденциозности можно предъявить и другому известному автору записок о России XVII в. - чешскому миссионеру И. Давиду. На быт и нравы современной ему России он смотрит с позиций уже католика-иезуита. Только то, что подтверждает истинность католицизма, заслуживает, по его мнению, поддержки; и, наоборот, отказ от католицизма ведет за собой падение нравов, культурную отсталость. Однако его записки также содержат важные сведения в интересующей нас области.
География этого материала не менее широка - авторы посещали не только Архангельск и Москву, но и огромное количество других городов: Новгород, Смоленск, Астрахань и т. д., а также бессчётное множество различных деревушек. В тех произведениях, где передаются непосредственные впечатления, без оценочных характеристик, вполне можно полагаться на точность передачи информации.
В этих описаниях России мы можем почерпнуть массу конкретного фактического материала о строении жилищ, употребляемой пище, одежде и внешнем виде московитов. Так, например, сведения о пище встречаются почти у всех и во многом перекликаются даже у авторов, посещавших Россию в разные века: «Изобилие хлеба и мяса в этом месте можно представить себе по тому, как они продают мясо: его дают не на вес, а просто на глаз, причём дёшево» (И. Барбаро): «В стране имеется громадное количество скота, и в продаже много дешёвого мяса, и есть большие реки и озёра, производящие много хорошей рыбы, у них в изобилии зерна» (Г. Перкамота); «Московиты живут в своих домах скорее богато, чем роскошно, так как им доставляются разные сорта съестных припасов, какие только можно потребовать, за низкую цену. У них в изобилии имеется разных сортов мяса» (М. Фоскарино); «Пища у них скудна, проста в приготовлении и постоянно одна и та же. Московиты любят грубую пищу...» (Дж. П. Компании); «Климат страны суров и неприветлив, земля не производит душистых и нежных плодов, но зато даёт яровую и озимую пшеницу, просо, гречиху и овощи всякого рода» (В. Руссель) [7, с. 5, 18, 53, 88, 168]; пища «состоит преимущественно из кореньев, лука, чеснока, капусты и подобных растений, производящих дурные соки; они едят их и без всего и с другими кушаньями» (Дж. Флетчер) [11, с. 158].
Подробнейшим образом иностранцы описывают одежду русских людей, хотя уже по описанию можно судить о том, с какими слоями населения общались авторы: «Русский человек одевается следующим образом: его верхняя одежда состоит из парчи, шёлка или сукна; она очень длинная, до земли; рукава очень длинные. Под верхней одеждой - другое длинное платье. Далее идёт тонкая рубашка, вышитая красным шёлком или золотом. Под рубашкой полотняные штаны, а на ногах пара носков и сапоги из красной или чёрной кожи» (А. Дженкинсон) [9, с. 79]; «Все они имеют сходное одеяние; кафтаны они носят длинные, с очень узкими рукавам. Рубашки у всех почти разукрашены около шеи разными цветами» (С. Гер-берштейн); «Одеваются они просто. Иначе только в праздничный день. Все женщины одеваются в длинное платье, одинаково широкое и в плечах и по низу. На голове убор, шитый жемчугом. Все обуваются в сапоги с красного или жёлтого сафьяна (Ж. Маржерет) [6, с. 69, 242]; «Более богатые носят одежду из тонкой шерсти, а также из шёлка, все прочие - из шерсти грубой работы. Их платье почти во всём похоже на венгерское» (Ф. Тьеполо) [7, с. 59]. У Дж. Флетчера мы встречаем детальное описание основных видов одежды с указанием их русских названий как у высших слоёв, так и у крестьянства [8, с. 159-162].
Описание жилых построек не менее достоверно и подробно, хотя и здесь не всем авторам удаётся избежать каких-либо оценок: «Дома мос-ковитян не лучше свиных хлевов во Франции и в Германии; их продают на рынке готовыми» (Де ля Невилль) [6, с. 520]; «Дома в этом городе, как в прочих городах и селениях, небольшие и дурно расположенные, без всякого удобства и надлежащего устройства. Во-первых, большая изба, где едят, работают, одним словом, делают всё: в них находится печь, нагревающая избу. Дым выходит через двери и окна» (Р. Берберини); «Дома знатных городских жителей малы и по большей части крыты соломой. Так как у них печи бывают только для приготовления пищи, то всё помещение наполняется дымом, а так как люди и скот находятся вместе, то всё очень грязно» (Д. П. фон Бухау); «Дома деревянные, даже богатые палаты не отличаются изяществом отделки. Голые стены черны от дыма и сажи, ведь печи не имеют труб» (Дж. П. Компании); «Дома в общем деревянные. Делятся на три помещения: столовую, кухню и спальню; по вместимости они просторны. Брёвна огромной величины подвозят из леса; когда их сравнивают, то кладут один против другого, соединяют и скрепляют под прямыми углами, через это наружные стены домов строятся с отменной крепостью, без больших издержек и с великою быстротою. Почти все дома имеют при себе отдельные сады.» (П. Дж. Новокамский) [17, с. 66, 82, 87, 18].
Однако, когда авторы касаются нравов и религиозных воззрений, у них появляются предвзятые и даже откровенно враждебные суждения. Например, у Дж. Флетчера встречаем такое высказывание: «...нельзя сказать наверное, что преобладает в этой стране - жестокость или невоздержание. Всё государство преисполнено подобными грехами» [8, с. 163]. А. Кампензе отмечает: «Мужчины вообще рослы, сильны и привычны ко всяким трудам; но очень склонны к пьянству» [7, с. 24], И. Давид пишет: «К питию они весьма склонны, и мужчины, и женщины. Гостям здесь по обыкновению подносят рюмку водки, потом пива, а если гости особенно почётные, то вина. Салфеток и ножей на стол не кладут. Общий обычай после обеда немного поспать и отдохнуть» [10, с. 141]. Особенные нарекания со стороны иностранцев можно встретить при описании положения русских женщин: «Женщин и жён своих они держат не в таком почёте, как другие народы. Знатные московитяне очень ревнивы; они не пускают своих жён ни на пиры, ни на праздники, ни в дальние церкви и едва позволяют им выходить из дому» (М. Фоскарино); «За женщинами у них самый строгий надзор. Знатным женщинам очень редко, восемь или десять раз в году, в самые большие праздники, разрешается ходить в церковь» (Дж. П. Компании) [7, с. 52, 87], «Положение женщин весьма плачевное. Они не верят в честь ни одной женщины. Если она не живёт взаперти, ..., и не признают женщину целомудренной, если она даёт на себя смотреть посторонним или иностранцам» (С. Герберштейн) [6, с. 68-69].
Огромное количество европейцев, посетивших страну с ХУ по ХУП в., несмотря на некоторую субъективность, оставили поистине бесценные сведения о повседневной жизни Московской Руси. К сожалению, многое
из того, что описывали иностранцы, получило превратное толкование. Принимать их рассказы на веру безоговорочно нельзя. Они требуют тщательного анализа и критической проверки путём сопоставления с другими источниками подобного рода. Не все современные исследователи признают важность такого источника, как воспоминания и записки иностранцев о России. Так, М. В. Корогодина отмечает: «Иностранцы, оказавшись в Московии, смотрели вокруг с недоумением, часто враждебным, и нередко превратно истолковывали смысл увиденного или услышанного. Все же порой о жизни московитов и до сих пор судят именно по описаниям иностранцев - описаниям, которые плодят мифы о грубых и варварских нравах русского средневековья» [11, с. 131-132].
Некоторые выводы и характеристики были даны из-за непонимания и незнания языка, традиций, обычаев. Другие стали следствием личных позиций, вызванных воспитанием, принадлежностью к той или иной религии, социальному слою и т. д., но в этом разнообразии и плюрализме мнений и заключается их огромное значение и ценность. Восполняя, дополняя, а подчас даже оспаривая друг друга, эти произведения дают возможность инокультурного взгляда на собственную культуру, способствуют взвешенному освещению всех сторон прошлого. Содержащие подробную информацию, часто снабжённые иллюстрациями, они помогают понять и воспроизвести действительность, эпоху и время.
Таким образом, культура повседневности любой эпохи нуждается в детальном и глубоком изучении. Она является важным и существенным проявлением бытия и в некоторой степени помогает его постижению.
СПИСОК ЛИТЕРА ТУРЫ
1. Сахаров А. Н. Забелин И. Е. Новая оценка творчества // Вопросы истории. -1990. - № 7. - С. 3-17.
2. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. - М., 1975. - Т. 1.
3. Забелин И. Е. Домашний быт русских царей в ХУ!-ХУП вв. - М.: Книга, 1990. -312 с.
4. Смирнов С. А. Путь в структурах повседневности // Человек. - 2004. - № 6. -С. 22-34.
5. Огурцов А. П. Русская ментальность (материалы «круглого стола») // Вопросы философии. - 1994. - № 1. -
6. Россия ХУ-ХУП вв. глазами иностранцев. - Л.: Лениздат, 1986.
7. Иностранцы в древней Москве. Москва ХУ-ХУП вв. / Сост. М. М. Сухман. -М.: Столица, 1991. - 427 с.
8. ФлетчерДж. О государстве Русском. - М.: Захаров, 2002.
9. Английские путешественники в Московском государстве в ХУ! в. - Л.: Лениздат, 1937. - 306 с.
10. Давид И. Современное состояние великой России, или Московии // Вопросы истории. - 1968. - № 1. - С. 125-130.
11. Корогодина М. В. «Или мучивал жену напрасно, а не по закону?..» // Человек. -2003. - № 6. - С. 131-140.
Получено 11.06.2006
EVERYDAY CULTURE OF MOSCOW FROM FOREIGNERS' POINT OF VIEW
L. V. Shcherbakova
The history of a way of life, a family and customs is the deepest layer of culture of any epoch, any country. Its studying is an obligatory and important component of cultural-historical knowledge. Unfortunately, its data is extremely poor. Compositions about Russia written by the foreigners who visited it during the specified period help a lot to a researcher. The value of such messages is that they brightly and figuratively describe those features of Russians' life style that the Russian people got used to and did not notice. All foreign compositions about Russia that have reached up to now open a surprising world of the Russian reality. Due to them, we can look at a daily life of Russia through the eyes of contemporaries, and moreover, from different points of view. There is a lot of an actual material about the structure of dwellings, food, clothes and appearance of Muscovites in these descriptions of Russia. Thanks to this inocultural view at the Russian culture, these works enable us to cover our past more properly.
